Иконы «Страшного суда» XVI-XVIIвв.

Иконы «Страшного суда» XVI-XVIIвв.

Пространство художественного текста

Иконография "Страшного суда" XVI-XVIII вв.

В XVI в. на иконе Страшного суда происходит отделение Вертограда Заключенного от Лона Авраамова, возникает "эдемский коридор" с возносящимися схимниками, "отгороженный" от "нижнего рая". Ему противопоставлен "гееннский коридор", в который архангел Михаил низвергает демонов. Как замечает В.К. Цодикович, огненный поток к XVII в. исчезает, особое значение приобретает змей мытарств.42 Горний Иерусалим приобретает вид пиршественных столов в ограде, что вносит в его образ больше конкретики, подобно тому, как это описывается в видении Григория – ученика Василия Нового. О рае: "Близ же тех полат, сиреч близ восход их, стоаше трапеза велика… и красоты трапеза тоа творяаше неизреченныя. На трапезе же велики мисы лежаща позлащены, яко молниа видением… и цветы же убо различни лучьшии лежааху на мисах, и верху цвет тех овощи неизреченнии…".43 На иконе за каждым столом сидит определенный чин праведников. "Водиша убо бех всюду и обители многи любящим Бога уготованныя, преисполненныя славы и благодати, … Особно обители апостольская, особно пророческия, особно святительския".44 В иконах XVI в. Благоразумный разбойник чаще находится в Лоне Авраамовом, в котором Праотцы сидят фронтально, в отличие от ранних икон. За пазухой у каждого Праотца – души праведников в виде детей. Иногда праведники окружают Праотцев, как об этом повествует житие Василия Нового. "И доидохом же до ядр авраамовых, и се исполнь славы не стареющася ядро его. … Ту бо полаты умных от светлых луч с особными патриархи духовными хитростьми состроены … В них же младенцы христианстии, елико же их есть, банею бытийскою по разрешению связания плотьскаго окрест его славою неизреченною ликующе, … окрест Авраама, Исаака и Якова".45 Близость приведенных текстов и деталей изображений объясняется причастностью и того, и другого Великопостному календарному циклу. Страшный суд – одна из основных тем Великого поста, которая его предвосхищает и завершает. Суд вспоминается на Мясопустной неделе в субботу и воскресенье; в Сыропустное воскресенье с адамовым изгнанием и на Страстной неделе при входе Господнем в Иерусалим, в великий вторник при чтении евангельских притч о десяти девах и неключимом рабе; в Страстную пятницу и великую субботу сошествия во ад; в Пасхальное Воскресенье. Житие Василия Нового, в которое входит как рассказ о хождении Феодоры по мытарствам, так и видение Григория о Страшном суде, помещено в Минеях четиих под 26 марта. Этот день почти всегда попадает на вторую половину Великого поста.

Как отмечает Н.В. Покровский, в XVI-XVII вв. между раем и адскими муками начинает изображаться милостивый блудник46 – герой древнерусского Пролога.47 По замечанию Е.В. Петухова, Пролог – книга, имеющая большое распространение в России – стал достоянием печати в 1642-43 гг. в Москве. "Слово о некоем блуднике, иже милостыню творя, а блуда не остави" помещено в Прологе под 12 августа48 (период Успенского поста). Во времена Леона Исавра некий весьма милостивый, но блудный муж жил в Константинополе. После его смерти его загробная участь была открыта в видении благочестивому старцу: ради своей милости он был избавлен от мук, а ради блуда не удостоился войти в Небесное Царство.49 В Строгановском иконописном подлиннике изображение этого человека сопровождается следующей надписью: "Что стоиши, человече, и позираеши на рай и на муку? Блуда бо лишен бысть блаженнаго рая, а милостыни ради лишен вечныя муки".50

В целом для икон XVI-XVII вв. характерно присутствие мотивов малой эсхатологии (см. выше). Идея противопоставления выражена здесь прямолинейнее и отчетливее, чем раньше. Апокалипсис противопоставляется Страшному суду; "коридор" с возносящимися схимниками – "коридору" с низвергающимися демонами. В конце XVI – нач. XVII вв. характерно присутствие мотивов малой эсхатологии (см. ого человека сопровождается следующей надписью: "ория о Страшном суде, пом вв. несколько изменяется вид обителей праведных и грешных. В силу активно используемого в это время принципа зеркальной аналогии, и Горний Иерусалим , и ад приобретают ячеистую структуру, близкую друг другу по внешнему виду, что усиливает динамику их противопоставления. В иконах XVII века увеличивается количество ярусов праведников до трех или даже четырех. Круги, ограничивающие отдельные сюжеты исчезают, возникает эффект "затолпленности". Н.В. Покровский пишет, что в XVI-XVII вв. заметно стремление художников отказаться от разделения поля иконы на многочисленные части и связать все обилие изображений "Страшного суда" в одно целое.51

На протяжении XVI-XVIII вв. меняется отношение к пространству иконы. Если для XVI в. более характерно вертикальное членение изобразительного поля, то для XVII-XVIII вв. все большую силу начинает приобретать горизонтальное членение. Изображения, ориентированные на Сийский иконописный подлинник, переносят море, отдающее мертвецов; четырех зверей и Даниила; праведных, приближающихся к дверям рая, и грешных, увлекаемых в ад, – вниз на землю. Вертоград Заключенный теряет свое срединное положение и переносится на место Горнего Иерусалима. Праотцы из нижнего правого угла перемещаются ближе к чинам небесной Церкви. Пирующие в раю праведники занимают почти весь верхний ярус. Знаменательно, что отождествление Богородицы уже не с Эдемом, но с Горним Иерусалимом происходит не только в иконах, выполненных по Сийскому подлиннику, но в изображениях другого типа, где Лоно Авраамово и Вертоград Заключенный представлены внутри архитектурного сооружения, или где Вертоград окружается столами с чинами пирующих праведников. Интересно, что эта же тенденция присутствует и в миниатюре.52

Важной особенностью икон XVII – начала XVIII вв. можно считать усложнение языка их художественного толкования. Они теперь воспринимаются не только в контексте святоотеческой литературы, Св. Писания и богослужения, но в контексте родственных им по смыслу памятников живописи. Это проявляется в том, что целый ряд икон может строиться по модели "Страшного суда", а "Страшный суд" - включать элементы, навеянные другими изображениями. Например, в "Страшных судах" XVII в. под Вертоградом Заключенным можно видеть Благоразумного разбойника, беседующего с Енохом и Илией, согласно апокрифическому Евангелию от Никодима.53 Этот образ пришел в икону Страшного суда из "Сошествия во ад". На иконах "Сошествия" данное изображение могло сопровождаться текстом, сходным с диалогом, который приводится в слове Евсевия Александрийского.54 "Праведником, вшедшим во святый рай, обретоша разбойника и нань зрящее ужасахуся, глаголаху к нему: "кто тебе повеле во святый си рай прежде нас? Убивать ли зде пришел или красти, повеждь нам. Разбойник же поведа праведником, како бысть Христово распятие и … (како) во святый рай внидох и виде Илью и Еноха и беседова".55

Возможна "круговая" связь изображений Страшного суда с другими иконами. Например, "Почи Господь" строится по схеме, близкой "Страшному суду": земля, на которой происходит наречение имен зверям, обучение прародителей ручному делу и убийство Авеля, окружена четырьмя трубящими Ангелами, предающими последней сцене апокалиптическое звучание. Эдем, где Господь создает первых людей, находится здесь там же, где и Богородица в раю или Лоно Авраамово на иконе "Страшного суда". Престол с почивающим Саваофом сопоставим с Этимасией и т.д. При этом обратное влияние "Почи Господь" на "Страшный суд" сказывается, например, в неожиданном появлении в последнем эпизоде убийства Авеля. (Эта сцена присутствует в образе "Страшного суда", согласно иконописному подлиннику гр. С.Г. Строганова).56 Параллелизм этих икон объясняется их причастностью страстной проблематике. Центральный образ иконы Страшного суда, как и Великого поста – Крест.57 В иконе "Почи Господь в день седьмый" смерть Авеля прообразует Жертву Спасителя. Адам с изъятым ребром напоминает о Христе с прободенным ребром. Над спящим Адамом виден Ангел с орудиями Страстей. Еще выше – Господь на кресте в своем Божественном успении, окруженный Серафимами.

Тема грехопадения адамова и заключенного, а потом отверстого рая присутствует в иконе Страшного суда не только, благодаря ее генетическому родству описанному изображению. Эта тема составляет обязательный подтекст правого нижнего сектора иконы "Страшный суд", посвященному Эдему и входящим в него праведникам. В XVII веке этот подтекст актуализируется в таких изображениях, как "Почи Господь". В великопостных службах существует определенный параллелизм между образами Благоразумного разбойника и Адама. В день адамова изгнания Церковь обращается устами Адама к раю, прося его заступления перед Богом: "Раю всечестный, краснейшая доброто. Богозданное селение, веселие нескончаемое … и святых жилище, шумом листвий твоих Создателя всех моли, врата отверстии ми, яже преступлением затворих".58 Существенно, что помимо рая, есть еще один неодушевленный Предмет, к которому Церковь обращается, как к чему-то одушевленному, – это животворящий Крест. Таким образом, разбойник в Лоне Авраамовом уподобляется Адаму, а сам Эдем может быть отождествлен с Крестом. То есть символический образ Голгофы в изображениях Страшного суда, начиная с XVI века, переносится из верхнего левого угла – в правый нижний угол. Высокие горы вокруг рая ассоциативно усиливают этот смысловой оттенок. Одновременно горы могут быть связаны с образом Горы нерукосечной (или Богородицы), о которой пророчествовал Даниил. Тема заключенного рая возникает на иконе в виде композиции "Вертоград Заключенный". Богородица Сама является тем блаженным Вертоградом, который и заключен, и отверст одновременно. Адамово изгнание в богослужении уподобляется концу света. Это событие сопровождается, согласно службе, теми же знамениями, что Распятие Христово и Его Второе Пришествие: "Солнце лучи скры, луна со звездами в кровь преложися, горы ужасошася, холми вострепеташа, егда рай заключися".59 Итак, если проследить общее направление чтения изображения иконы "Страшный суд" XVI-XVII вв., то окажется, что от Деисуса с Адамом и Евой, напоминающего центр композиции "Сошествие во ад" (символ пришествия Христа на землю), взгляд спускается к раю – метафоре Голгофы – и поднимается высь вместе с праведниками, взлетающими в Горний Иерусалим на красных пасхальных крыльях воскресения.

Иконы "Сошествие во ад" XVI-XVII вв. иногда представляют собой любопытный пример зеркальной аналогии "Страшному суду", расширяя тем самым интерпретационное поле последнего. Например, на иконе XVI в. из Ярославского художественного музея к двери ада, расположенной в нижнем правом углу подходят Ангелы, возвещающие приход Христа. В это время между адом и диаволом происходит следующий диалог. "Ад же рече ко диаволу: треглавче Везевуле, …не рех ли ти не протии(витися) Ему. Се ныне предстои окаянный диавол плачася и глаголя: помилуй мя …, аде, потрудись мене ради страннаго. Не отверзи врат" (Царю Славы – Д.М.).60 Ср. с молитвой Адама: "раю, … моли врата отверстии ми, яже преступлением затворих". Одновременно с разрушением врат ада в иконе "Сошествие во ад" происходит отверзение врат рая человеку – Благоразумному разбойнику:61 Богу пришлось сойти во ад для того, чтобы Адам вернулся в рай. Так икона "Страшного суда" XVI в. оказывается зеркальной параллелью "Сошествию во ад", поскольку отображают они, по-сути, одно и то же, но многие символы расположены в них диаметрально противоположным образом. Так в "Сошествии во ад", большее место на иконе отведено аду, рай занимает небольшой верхний регистр. В "Страшном суде" почти все изобразительное поле иконы заполняет рай (он повторен в разных видах шесть раз). Ад компактно представлен в нижнем ярусе. На иконе "Страшного суда", однако, происходит не только возвращение Царствия Небесного человеку, но и второе окончательное изгнание из рая нечестивых. В некоторых иконах XVI-XVIII вв. грешники, в отличие от праведников, представлены нагими. Их группы могут напоминать изгнанных Адама и Еву.

Близки по своей иконографии "Страшному суду" иконы "Сын Единородный" и "Величит душа Моя Господа". Обе иконы связаны с богослужебными ежедневными песнопениями. "Величит душа Моя Господа" - песнопение Богородицы – звучит на воскресной Утрени после центрально части службы (после Полиелея и Евангелия). То есть малая Пасха, сконцентрированная именно в данном месте богослужения, завершается прославлением Богородицы. Если икона Страшного суда знаменует собой большую Пасху года, то образ "Величит душа Моя Господа" - малую Пасху недели. Символический параллелизм между праздничным воскресным днем и Светлым Христовым Воскресеньем выражен на иконах композиционными средствами. В Богородичной иконе присутствует и Эдем, населенный преподобными отцами; и Горний Иерусалим, принимающий крылатых схимников; и сыны израилевы. Последние помещены на том же самом композиционном месте, что и иудеи и другие осужденные народы на иконах Страшного суда. В изображении Богородичного песнопения Израиль представлен в лице своих праведников, образы которых сопровождает надпись: "Восприят Израиля отрока Своего, помяну милость". В иконе Страшного суда, напротив, слева от центра стоят неправедные иудеи, которых обличает Моисей. В житии Василия Нового эта сцена описывается так: "Они (иудеи – Д.М.) увидели его, тотчас узнали его и закричали: "О Моисей, ты дал нам Закон. Мы данный нам тобою Закон сохранили"… Моисей отвечал им: "О, бессмысленные и черствее сердцем сыны не Авраама, а диавола. Не писал ли я вам в Законе так: Пророка воздвигнет вам Господь Бог из братий ваших. … и буде сякая душа, которая не послушает Пророка того, изгнана из среды их. Что еще может быть яснее сказано вам"!62 В нижнем регистре Богородичной иконы видны "чины" грешных: каждый вид греха, как и в иконе "Страшного суда" представлен в отдельной пещере. Слева направо: сребролюбец ("и богатящиеся отпусти тщи"), неправедные владыки ("низложи сильные со престол"), гордые монахи ("расточи гордые мыслию сердца их").

Изображение "Сыне Единородный" связано с песнопением Литургии63 и, подобно первой иконе, может расцениваться в отношении к "Страшному суду" как малая Пасха – к большой. Христос-воин, восседающий на кресте, на месте Лона Авраамова "Страшного суда"; Смерть – на месте ада; композиция "Не рыдай Мене, Мати", сопоставимая с этимасией; Богородица Знамение,64 представленная в изображении "Сыне Единородный" там же, где находится Вертоград Заключенный в иконе "Страшный суд" – все эти параллели сближают оба изображения как имеющие отношение к страстям Христовым, Пасхе и Страшному суду.

Если говорить о надписях русских икон "Страшный суд" XVI-XVII вв., можно отметить, что наиболее часто здесь встречаются тексты из слова Палладия Мниха о втором Пришествии (поля),65 Евангелия и Псалтири66 (средник).

В заключение скажем несколько слов о возможных иконографических группах изображений Страшного суда XVI-XVII вв. Поскольку верхняя часть иконы остается почти всегда неизменной, разделение на иконографические группы, в основном, опирается на особенности нижней части изображения. Деисусный и этимасийные ряды почти всегда остаются идентичными. Выше в центральной части иконы расположен образ Господа Саваофа, слева – Он же благословляет Христа спуститься на землю, левее – Архангелы, поражающие демонов (XVI в.). Вариант иконы конца XVI – XVII вв. иногда включает, помимо указанных композиций, еще "Троицу", которая заменяет Саваофа и появляется либо на Его месте, либо – левее. Это сочетание может быть дополнено изображением престолов с книгами.

I  иконографическая группа более характерна для XVI века. Отличается устойчивостью и широким распространением. Эдемский и гееннский "коридоры", рай в виде столов в ограде, Даниил возле Вертограда, звери возле Земли. Вертоград, Земля, Даниил и звери – в отдельных кругах. Данная композиционная формула начинает варьироваться в конце XVI – нач. XVII в.

I* группа. Для этого варианта характерно смещение Лона Авраамова наверх так, что оно вместе с райской дверью напоминает очертанием дерево с круглой кроной. Праведники в нижнем регистре идут в сретение друг другу. Даниил и звери – на тех же местах, что и в предыдущей группе; при этом каждый апокалиптический зверь вписан в свой круг. В верхнем регистре на месте Саваофа появляется изображение Троицы.

Вариация I** имеет престолы с книгами и "Троицу" в верхнем левом углу. Праотцы сидят прямо в эдемском "коридоре".

Тип Ia скорее можно назвать не вариацией группы I, но синтетической композицией, совмещающей группу I с элементами иконы "Апокалипсис" (всадники, Небесное Воинство).

Группа II конца XVI в. с ее новой версией XVII в (тип IIа) отличается присутствием в верхнем регистре "Троицы" и престолов, резким разграничением "Страшного суда" и "Апокалипсиса", расширением левого поля иконы за счет перенесения сюда видений пророка Даниила; группа II включает сюда видение об овне и козле. Тип IIa отличается изображением Лона Авраамова и Вертограда Заключенного внутри особой райской храмины.

Группа III XVII века ориентирована на Сийский иконописный подлинник. Здесь Вертоград Заключенный переносится в Горний Иерусалим; пиршественный стол праведников растягивается на весь верхний регистр; на месте Архангелов, поражающих демонов, видна композиция "Собор Архангелов Михаила и Гавриила". Земля с воскресающими мертвецами и видение Даниила помещены в нижнем регистре, Лоно Авраамово передвинуто на каноническое место Вертограда Заключенного.

2. Великопостный и Рождественский богослужебные циклы как
интерпретационное поле иконы "Страшный суд".

Взаимосвязь иконы "Страшный суд" с текстами Постной триоди упоминалось выше. Семантическая связь этих двух систем не нуждается в особых доказательствах, поскольку существует немало изображений, буквально подтверждающих эту мысль. Например, на двухсторонней московской таблетке первой половины ХVI в. с одной стороны написан "Страшный суд", а с другой – четыре изображения, посвященные предуготовительным неделям Великого поста: недели о мытаре и фарисее, о блудном сыне, Сыропустная ("Всех преподобных отцов, в подвиге просиявших", "Адамово изгнание").67

Интересно, что икона Страшного суда в зрительных образах представляет Великий пост и обрамляющие его подготовительный и Страстной циклы. Так, в указанный период, Крест вспоминается в Церкви дважды: в третью неделю Поста и в Страстную седмицу. На иконах до XVIII века изображений Креста, как правило, тоже два (в центре живописного поля – как бы в центре Поста), и в раю (в XV веке наверху, в XVI-XVII вв. внизу) – на Голгофе в Страстную Пятницу. Третий крест иконы в XVII в. может иногда появляться в верхней композиции "Троица".

В ходе первой части Поста последовательно поминаются все чины святых, которыми занята вся верхняя половина иконы "Страшный суд". Преподобные и богоносные отцы в подвиге просиявшие – вечер Сыропустной пятницы; пустынники – Утреня Сыропустной субботы; благоверные цари (Михаил и Феодора) – первая неделя, воскресенье; пророки – Повечерие воскресенья первой недели; мученики – Утреня субботы второй недели; апостолы – Утреня четверга третьей недели. Третья неделя – поклонение Кресту.68 В субботу Пятой недели читается Акафист Божией Матери, который можно отождествить с образом Вертограда Заключенного в иконе. Так, ключевые образы великопостного цикла – чины святых, Животворящий Крест, Богородица – оказываются смысловыми доминантами иконы. Эти доминанты мы можем воспринять все одновременно как некий собирательный символ Страшного суда.

Чтение иконы может быть основано на определенном богослужебном маршруте.

Мясопустная суббота (воскресение мертвых). Память всех от века усопших православных христиан. "От четырех конец, Господи, приемляй верно усопшия, в мори или на земли, … снедь зверем бывшия, и птицам, и гадом, вся упокой".69 Земля и море на иконе отдают мервецов. Звери и птицы извергают растерзанное. Это изображение всеобщего воскресения можно считать началом повести о Великом посте или Страшном суде.

Мясопустное воскресенье (Страшный суд). Воспоминания о страшном суде. "Егда поставятся престоли, и отверзуться книги, и Бог на Суде сядет, о кий страх тогда ангелом предстоящим в страсе и реце огненней влекущей"!70 В иконе чины праведных предстоят Судии (апостолы, святители, мученики, преподобные) 2 (1). "Молитвами Рождьшия Тя, Христе, и мученик Твоих, апостол, пророк, иерархов, преподобных и праведных, и всех святых усопшия рабы Твоя упокой".71 2 (2). На иконе души ожидают своей участи у мерила. "Аще бо равный вес обрящется добрых и гнусных, побеждает человеколюбное, аще и мало что злых мерило отягчается, преодолевает паки преблагое".72 2 (3). Моисей обличает иудеев. "Пристрашен и трепетен бысть Моисей, видя Тя от задних. Какоже постою, лице Твое видя тогда аз окаянный".73 2 (4). Пророк Даниил с Ангелом взирают на апокалиптические видения. "Даниил убояся часа истязания. Аз же окаянный что постражду от Него, грядый Господи страшнаго дне".74

Сыропустное воскресенье (Адамово изгнание, память святых, поклонение Кресту). На иконе у врат Эдема стоит Благоразумный разбойник – символический образ возвращенного в рай Адама. "Седее Адам прямо рая и свою наготу рыдая плакаше".75 Память пророков ( 1 нед.), мучеников (2 нед.), апостолов (3 нед.). Святые грядут в рай (нижний регистр иконы "Страшный суд"). "Благоухания ныне исполняемся, яко в рай другий текущее, богонасажденных добродетелей постнических. Яже в воздержаниих и слезах процветоша, различно плодоносящее жительство Богу преподобнейши".76   Поклонение Животворящему древу Креста. В иконе: Лоно Авраамово, в нем – Благоразумный разбойник со знамением Креста (3 нед.).

Память Иоанна Лествичника (лествица, ведущая на небо, 4 нед.). Икона: схимники взлетают в Горний Иерусалим. "Добродетельми к небеси возсиявый. Водружен яве, возшел еси к боговидения неизмеримой глубине благочестно …Иоанне, Лествице добродетелей".77 Среди возносящихся монахов на иконах XVI века можно видеть не только Иоанна Синайского (Лествичника), но Антония и Феодосия Киевопечерских, Сергия Радонежского, Иоасафа  царевича78 и его наставника Варлаама.79 Образ лествицы неразрывно связан с Праотцами и, прежде всего, - с Иаковом, который видел небесную лествицу с Ангелами. Интересно, что лествицы Иакова и Иоанна Синайского на иконах изображаются именно на том месте, где в иконах Страшного суда представлены возносящиеся праведники (см. "Лествицу", "Троицу в бытии" XVI-XVII вв.).80  Иоанн с лествицей духовного восхождения может присутствовать и на иконе Страшного суда в том же координатном углу, что и летящие преподобные.

В субботу пятой недели – Последование Акафиста Богородице. На иконе – Вертоград Заключенный. Недалеко от него в некоторых "Страшных судах" изображалась смерть богача и Лазаря. Воспоминание о богаче и Лазаре приходится на воскресенье Пятой недели Великого Поста. "Лазаря якоже спасл еси от пламени, Христе, тако мене от огня избави гееннскаго, недостойнаго раба Твоего".81

Шестая неделя. Воскресенье (Вход Господень в Иерусалим). На иконе преподобные подлетают к Горнему Иерусалиму.

Великие Пятница и Суббота (Распятие и сошествие во ад). На иконе – Этимасия и спуск в геенну 7 (1). Земля и море отдают мертвецов, с четырех сторон света трубят Ангелы. "Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духом, и поставил меня среди поля, и оно было полно костей … И сказал мне: сын человеческий! Оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. … произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них … так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди дух и дохни на этих убитых, и они оживут" (Иезек. 37: 1-9, Паримийное чтение Великой субботы).

Воскресенье. Пасха. 8 (1). Христос возвращается к Отцу. Композиция на иконе изображает Господа Отца, благословляющего Сына совершить Суд на земле. Это изображение можно понимать в контексте всего сказанного и как возвращение Христа к Отцу, и как благословение Христа на крестные страдания.

Иная картина богослужебного прочтения более ранних и более поздних икон Страшного суда, поскольку основной пространственно-временной ориентир иконописного поля – Крест – задает в ранних и поздних иконах другую логику движения. Если в "Страшных судах" XVI-XVII вв. движение беспрерывно, то в иконах XV в. – дискретно и разделено на "верхний путь" ( от памяти усопших христиан до Страстной седмицы) и "нижний путь"  – от Страстной седмицы до Воскресения. Поскольку в ранних иконах в Горнем Иерусалиме часто изображается собеседование Христа и Богоматери, прославление Богородицы в субботу Пятой недели может быть совмещено со Входом Господним во Иерусалим. О трактовке "нижнего" рая как зеркальной параллели "Сошествия во ад" уже говорилось. Предложенный разнонаправленный путь прочтения изображения дает понять, что "движение" зрителя по иконе XV века было продиктовано не закономерностью художественного сопряжения близких по смыслу образов, что уже чувствуется в XVI веке, но непоследовательными законами жизни символа, который может оставаться тождественным самому себе, существуя одновременно в разных пространственно-временных системах координат. В поздних памятниках конца XVII – XVIII вв. богослужебные смыслы композиций притупляются, благодаря более прямолинейному разделению изображения на небо и землю.

Мы уже упоминали о том, что близкие по смыслу иконы XVI-XVII вв. имеют тенденцию к "самоинтерпретации". Интересно, что в круг параллелей "Страшному суду" могут входить иконы Рождественского цикла, а сам "Страшный суд" - прочитываться при помощи богослужебных текстов Рождественского поста. Совмещение Рождественского и Страстного циклов органично как для иконописной традиции, так и для литературных источников. Например, знаменитое Слово Ефрема Сирина о Втором Пришествии, на которое ссылаются многие исследователи в связи с иконой Страшного суда, помещено в Великих Минеях Четиих под 25 декабря.82

Рождеству предшествуют недели Св. Отец и Св. Праотец, поэтому начало чтения иконы можно отнести к Лону Аврамову с Праотцами. Образы трех Праотцев тесно сопряжены в предрождественском богослужении с образами трех отроков в пещи огненной и пророка Даниила, которые имеют эсхатологическую окраску. Поскольку три отрока в пещи символизируют Боговоплощение,83 пещь огненная, подобно несгораемой купине, может быть отождествлена с раем. На некоторых иконах три отрока напоминают Праотцев за стеной Эдема. Данная икона вообще может быть сопоставлена с нижним регистром "Страшного суда". В первом случае, вместо сатаны, сидящего в геенне, можно видеть беззаконного царя-мучителя. "Рай" от "ада" в обоих случаях отделяется колонной.

В целом изображение Страшного суда может быть разделено на две сферы Священной истории: до Рождества Христова и после него. По сторонам этих сфер – ад и рай. Если образ Страшного суда может рассматриваться через иносказание Рождественского богослужебного цикла, то икона Рождества Христова в традиции XVI-XVII вв. иногда повторяет схему "Страшного суда". Особенно показательным в этом смысле является образ Рождества из Каргополя84 с развернутым событийным рядом, совпадающим по своей топографии с эсхатологическими изображениями XVI века. Принципиально иные образы рождественской иконы принимают на себя композиционную и условность апокалиптической эпопеи. Например, сцена прибытия  в Египет Св. Семейства и иконографически, и пространственно напоминает правый нижний угол иконы "Страшный суд" (если смотреть изнутри), где изображены праведники, вступающие в Эдем, и Богоматерь в раю. Змей мытарств, вокруг которого Ангелы с копьями оспаривают у демонов души, представленные в виде младенцев, ритмически "повторен" в центре рождественской иконы, где праведная Елизавета спасает отрока-Иоанна от воина, вооруженного копьем. Избиение Вифлеемских младенцев изображено там же, где обычно на эсхатологических иконах изображаются адские мучения и т.д. Иными словами, при наложении обоих изображений друг на друга, возникает особая плоскость символических координат, передающая "метафорический ритм" многоаспектного иконописного изображения вообще и эсхатологического в частности.


Страница 2 - 2 из 4
Начало | Пред. | 1 2 3 4 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру