Особенности национального утомления

Полтора десятилетия назад Никита Михалков снял один из своих лучших фильмов. Назывался он «Утомленные солнцем». Написано об этом фильме много, и нового здесь сказать, пожалуй, ничего не получится. Сюжетно фильм строился на появлении на даче комдива Котова его бывшего воспитанника, который некогда был влюблен в девушку, ставшую впоследствии женой Котова. Митя из романтичного юноши превратился в загадочного представителя «органов», и к Котову он приехал явно неспроста. В конце фильма он арестовал Котова и увез в неизвестном направлении.

Фильм интриговал не только актуальным для начала девяностых антисталинским пафосом. В тот момент историй об изнанке советского строя было более чем достаточно, и одного разоблачительного мотива было бы мало. Не за это фильм участвовал в Каннском МКФ, хотя на «Оскар» был выдвинут (и получил его) больше по политическим причинам. В «Утомленных солнцем» была та чеховская атмосфера, которая совмещает некую мещанскую расслабленность, изнеженность, хрупкость с напряжением мыслительной работы у ключевых персонажей и высочайшим эмоциональным накалом, который Михакову удалось выдержать в течение всей картины. В этом фильме было много того, что Хичкок называл «саспенсом», т.е. постоянным подозрением, что в любой момент может произойти нечто ужасное, какая-то трагедия. Обычную для Михалкова чрезмерную сентиментальность этот вкус к Чехову, который двигал режиссером на протяжении нескольких лет его творческой жизни, победил и заставил работать на себя. В «Утомленных солнцем» есть свое, пусть иногда и неуклюжее, изящество. Есть талантливые актеры, которые психотипически замечательно соответствуют своим ролям. Барство Михалкова, естественность его дочери Нади, экзальтированность Меньшикова, инородная наигранность Дапкунайте – они замкнулись в некоторую законченную систему. Между ними возникало то электричество, которое было опаснее ворвавшейся в быт героев шаровой молнии. «Утомленные солнцем» были прекрасным, законченным произведением кинематографического искусства, одним из главных фильмов девяностых.

Сложно понять, как это произошло, но не только вкус к Чехову, но и вкус вообще у Михалкова с этого момента исчез. Будто он все, что имел, вложил в «Утомленных солнцем», и больше ничего не осталось. Следующий за ними «Сибирский цирюльник» - жонглирование самыми пошлыми мифами о царском времени, где Михалков демонстративно сыграл Александра III. Образ царя, барина, «аристократа», как он сам себя стал называть, вызывающе высокомерное поведение на публике, масса связей и постов «на самом верху», разухабистый образ жизни в противовес национальным бедствиям девяностых вошли в этот фильм и были удивительны для любого внимательного зрителя. То, что в советский период воспринималось как причуда, намек на диссидентство, и было проявлено в относительно небольших дозах, да еще и приправлено самоиронией, теперь разрослось и, кажется, задавило собой тот талант, который никто не мог отрицать прежде, как бы ни относился к личности прославленного режиссера. Заигрывание со стереотипами низшего уровня и надуманность, искусственность конструкции фильма поставили Михалкова в очень неловкое положение. С одной стороны, раздутый бюджет, который нельзя окупить (не только из-за плохо развитой системы проката), невероятная амбициозность проекта, поддержка власти и центральных каналов; с другой – категорическое неприятие критикой и интеллигенцией. Ощущение было такое, что, может, здесь есть какое-то недопонимание. Возможно, речь шла об эксперименте: можно ли создать технически соответствующий западным стандартам блокбастер российскими усилиями и на российском же материале? Ну, эксперимент – это можно, первый блин – комом. Согласились бы и разошлись с миром. Проблема в том, что Михалков «Цирюльника» провалом не посчитал. Более того, этот фильм стал частью его дидактичной программы, которую он развивал в СМИ и в культуре всеми силами. Речь шла о том, он знает, как всем нужно жить, и должен обязательно этому научить. Здесь не время и не место обсуждать все предлагаемые им мифологемы. Достаточно сказать, что в следующие несколько лет он создает ряд документальных проектов, которые явно нацелены на воспитание аудитории: «Анна от 6 до 18» (Михалков демонстрирует, как он подавляет, затачивает под себя свою дочь), «Музыка русской живописи» (Михалков, обращаясь к своим детям, а на самом деле – ко всем русским, учит патриотизму и восприятию искусства), «55» (о том, как надо любить Владимира Путина), дилогия «Мама» и «Отец» (которые легитимизируют провозглашенный аристократизм Михалкова). Вышел фильм «12», в котором идея, воплощенная некогда на экране Сидни Люметом, использовалась для косвенного доказательства того, что только Михалков знает всю правду о России, понимает ее, как никто другой, и если его очень попросить, то он периодически готов поделиться своим тайным знанием. Все это подкреплялось многочисленными выступлениями, формированием некоего цельного образа владыки, правителя, которому можно все. Михалков – одна из ключевых фигур массовой культуры. У него машина с сиреной. Он имеет право жаловать и казнить по своему личному усмотрению тех, кто от него зависит, а таких много. Он щедро облагодетельствовал тех, кого счел друзьями, и они стали его горячими приверженцами. Михалков не лишен великодушия и ничего не требует взамен. Просто он помогает честным людям, которым не придется напоминать о том, что однажды нужно будет свою благодарность доказать. В известном конфликте с Союзом кинематографистов это стало отчетливо заметно: люди, которым он лично когда-то помог, доказывали, что он их поддержал, в чем никто не думал сомневаться. Важно было только то, что теперь они поддерживали его и в том, чем он не должен был заниматься, так как при всех своих способностях Михалков оказался плохим управленцем, неудачливым царем, как ни печально это признавать. При нем СК перестал быть творческим союзом. Закрылся Музей кино. Нерационально использовалась собственность Союза. ММКФ, президентом которого является Михалков, год за годом теряет свой международный престиж. А главное – кинематографисты среди других профессий оказались едва ли не самыми незащищенными, им пришлось в дополнение к Союзу создавать свои гильдии, которые хотя как-то боролись за свои права, и эти гильдии с недавних пор объявлены Михалковым вне закона. В образе, который предлагает сегодня Михалков, много отталкивающего, много откровенной грязи. Слишком много людей он так или иначе незаслуженно обидел, слишком многих просто оскорбил своим публичным поведением.

Все сказанное выше следует иметь в виду, чтобы понять, откуда столько разговоров о фильме «Утомленные солнцем – 2. Предстояние», который это весной вышел в российский прокат. Если бы этот фильм снял не Никита Михалков, никто бы на него не обратил внимания и его забыли бы так же быстро, как другой фарсовый фильм подобного же художественного уровня «Гитлер, капут!» или, что будет даже ближе к «Утомленным солнцем», «1612» Владимира Хотиненко. Комиксовых фильмов низкого качества в мире очень много, тратить на них свое время не имеет смысла. Но на афише фильма стоит бренд «Никита Михалков», этот бренд стал основой для раскрутки и проката фильма. Этот бренд, как мы уже знаем, не сработал. Фильм не только отказался смотреть даже тот зритель, который проглотил «Дозоры», «Самые лучшие фильмы» и «Иронию судьбы 2». Шквал разгромных рецензий в России дополнился прохладным приемом за рубежом, где все еще считают Михалкова большим художником, и на Каннском МКФ фильм не получил ни одной награды. Если неловкость с «12» в Венеции была искуплена придуманным специально для Михалкова призом (сам фильм никто наградить не отважился), то в Канне жюри оказалось более строгим.

Но что же из себя представляет фильм «Утомленные солнцем – 2»? Этот фильм снят в жанре «комикс на тему войны». Состоит он из ряда броских эпизодов, связь между которыми условна, равно как и правдоподобие происходящего на экране. В течение многих лет работы над фильмом Михалков обещал показать Великую отечественную войну как она была на самом деле, без прикрас. На фильм опять потрачены рекордные средства. В нем занято много знаменитых актеров, а Дапкунайте Михалков отказался снимать потому, что она запятнала себя работой на развлекательных проектах. Можно, правда, найти подобные эпизоды и в биографиях других занятых в проектах актеров, но Михалков руководствуется собственными критериями нравственности. На это он право имеет. Но неприятно то, что заявленный фильм мы не получили, и можно назвать довольно много фильмов, где и правды больше, и эстетики. В комиксе по мотивам Великой отечественной немецкие пилоты на низкой высоте испражняются на судно «Красного креста»; священник долго плавает с девушкой, держась за мину, а потом крестит ее; из протезов комдива Котова эффектно выскакивает лезвие; пионерлагерь состоит из детей «врагов народа»; цыгане танцуют под пулями до тех пор, пока в живых не остается ни одного; и т.д. Мешанина анекдотов, в которых участвуют герои первой части «Утомленных солнцем», не позволяет отнестись к этому фильму серьезно, но для фарса или пародии в нем слишком много пафоса. В лучших традициях комиксов герои фильма статичны и выпуклы, они легко узнаются в каждой сцене и ведут себя топорно и неестественно. А вообще главных героев два – комдив Котов, супермен, который идет сквозь войну, как танк, и его дочь Надя, «пионерка», явно перевалившая за комсомольский возраст, которая играет ничего не понимающую дурочку. У нее на глазах убивают людей – она удивляется этой несправедливости долго и картинно, раненый солдат просит ее показать ему перед смертью грудь – она с умилением расстегивает гимнастерку. В этой сцене есть что-то особенно безнравственное. Ясно, что никакая Надя Михалкова не актриса, играть она не умеет, и все ее обаяние в первой части было в том, что она оставалась самой собой. Здесь же отец прилюдно «раздевает» на экране свою дочь на глазах у миллионов зрителей. В этой сцене кроме присущей Михалкову сентиментальности много еще появившейся с недавних пор пошлости, отчего после появления финальных титров остается лишь чувство брезгливости, желание как-то смыть с себя грязь – не войны, а фильма.

«Утомленные солнцем – 2» - суровая правда не о войне, а о Михалкове. Не страшное предстояние в труднейшие для страны годы, а томительное предсидение утомленных фильмом зрителей в зале на сеансе, где в гротесковых, неповоротливых образах обыгрываются воспоминания о войне, ее легенды и мифы. Несколько часов Виктор Астафьев давал интервью, которое должно было помочь Михалкову в работе над сценарием. Из этого интервью получился фильм «Веселый солдат», а Михалков из этой правды взял только описание того, как на гусеницы танка наматываются шинели и даже тела солдат. Строгой истины о войне, о которой просит в этом разговоре Астафьев, ему не нужно. Зато натурализма в «Утомленных солнцем» хоть отбавляй. Руки и ноги отлетают в чисто комиксовых количествах и рождают комиксовое же ощущение веселости, понарошку все, не настоящее. Так и образ Михалкова – не настоящий, не серьезный. Показушный аристократизм, мужицкие словечки, суперменство, мачизм, бьющая через край витальность – и мало вкуса. В этом квинтэссенция фильма и автора, которые настолько нераздельно слились здесь воедино. Ветеранам на премьере в Кремле было неловко от такой презентации, зрители побежали из зала, как только включился свет. Война – это не повод для национального высокобюджетного комикса и саморекламы. Михалкову требуется ребрендинг. Фильм благополучно забудется, а ему - еще жить.
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru