Величие русской души

Рогов А.П. Мир русской души, или История русской народной культуры. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2003. - 352 с.: ил., 64 с. ил.

 

Когда я начал читать новую книгу Анатолия Рогова "Мир русской души", то почему-то сразу же вспомнил одно событие из собственной биографии. Было это ровно четверть века назад в Новгороде Великом. Мне, тогда студенту исторического факультета, довелось принимать участие в новгородской археологической экспедиции. Те три недели, проведенные в одном из древнейших русских городов, более того, в прямом смысле слова - в недрах Новгорода, запомнились на всю жизнь. Именно с той поры мне очень дороги и близки новгородская церковная архитектура и иконопись, уклад северно-русской жизни, холодные воды Ильменя и Волхова... Конечно, нас, студентов, использовали, в основном, на подсобных работах - нашим главным оружием были лопата и носилки. Уж сколько земли мы переворочили! Тем более что тогда пришлось открывать новый раскоп - на каком-то заброшенном огороде, где до нас почти что утонул трактор. Но до слоев XV века мы за три недели все-таки докопались...

 

И вот во время очередных земляных работ, когда мы углубляли дренажную канаву вокруг раскопа, и произошло то самое событие, о котором я говорил вначале: я нашел целый и невредимый поршень - древний новгородский кожаный лапоть. Как-то так получилось, что даже лопатой его не повредил - даже завязки сохранились! До сего дня помню, как взял его в руки, а черная, заскорузлая кожа холодила ладони...

 

Событие это, конечно, невесть какое значимое, бывали находки и поважнее. Но лично для меня оно оказалось очень важным. Дело в том, что до того я изучал историю по книжкам, и сама история представала предо мною как нечто очень интересное, но отвлеченное, абстрактное. И вдруг я понял, что история - это жизнь совершенно реальных людей, носивших, как и мы, определенную одежду, прятавшихся, как и мы, от дождя и любивших понежиться на солнышке. Реальность и единство истории - вот что было главным открытием, главной моей находкой во время той давней экспедиции.

 

История реальна и едина. История была, но она есть и сегодня, ибо влияет на нас, на наше сознание, на наши поступки, на наш выбор путей дальнейшего развития. История реальна и едина, ибо великие деяния совершали или великие идеи рождали люди, которые жили обычной человеческой жизнью - ели, пили, строили дома, пахали землю, торговали, играли свадьбы, воспитывали детей, пели песни... Также как и мы.

 

Нет, все же неслучайно я вспомнил то свое четвертьвековой давности маленькое открытие. Реальность и единство истории - это, может быть, главная идея, главная мысль, которая пронизывает всю книгу Анатолия Рогова.

 

Известный писатель и исследователь, автор многих романов, Анатолий Петрович Рогов, работая над книгой "Мир русской души, или История русской народной культуры" поставил перед собой очень непростую задачу: создать цельную историю русской народной культуры. И понимая, что для выполнения этой задачи "не хватит и тридцати толстенных томов", "счел возможным и попытался обозначить хотя бы основные составные части неповторимого, необъятного мира русской души..."

 

Нужно сразу же сказать, что автору удалось выполнить многое из поставленной задачи. В его новой книге много рассказов о людях и книгах, промыслах и картинах, обычаях и праздниках. Страница за страницей перед читателями раскрываются тайны хлебопашества и домового строительства, русского месяцеслова и рукописных книг, былинного сказительства и древнерусской музыки... И постепенно получился своеобразный свод, сложилась своеобразная энциклопедия многотысячелетней культуры, созданной русским народом. Вообще труд Анатолия Рогова показался мне сродни трудам древнего летописца, который годами собирал дошедшие до него из еще более седой древности рукописные свитки для того, чтобы из этой многообразной мозаики сложить новый летописный свод, создать новую летописную повесть... Так и Анатолий Рогов неторопливо, но настойчиво собирал под одной обложкой свидетельства, рассказы, легенды и былины. И все это богатство теперь подарил нам, сегодняшним.

 

А начинается книга с самого изначала, недаром первая глава так и называется "Изначальное" - с описания и анализа природно-климатических условиях, в которых жили наши предки, да, собственно говоря, живем до сих пор и мы с вами. В самом деле, мы далеко нечасто задумываемся о том, что и в древности, и теперь жизнь человека состоит в приспособлении к природе с одновременным ее преобразованием в культурную среду. А места коренной Руси всегда были лесные, дремучие, вовсе, казалось бы, не предназначенные для пахотного земледелия, каковое многие века оставалось главным занятием славян. "Сколько всего за полтора, два тысячелетия было отвоевано миллионов квадратных десятин и верст у лесов русским крестьянином,.. - пишет А.П. Рогов. - И уж совсем трудно себе представить, сколько мужицких жил лопнуло на таких тяжких работах-надрывах, сколько из них пало навеки тут же в только что проложенные борозды! Многое превозмог русский крестьянин, многое сумел".

 

В этом рассуждении автора сразу же выявляется еще одна важная черта и самой книги, и авторского подхода к избранной теме - гордость за свой народ и... боль за его судьбу. Да, Анатолий Рогов восхищен и гордится великими достижениями и победами своего народа, его умением трудиться в любых условиях, превозмогая все препятствия. "Вот и подумайте, - спрашивает он читателя, - мог ли человек слабый, ленивый, невыносливый и нетерпеливый жить такой жизнью, все больше и больше осваивая, обустраивая, расширяя и улучшая свои трудные земли? Конечно, это было под силу только воистину сильным, очень выносливым, терпеливым, решительным, стойким и смелым". И на протяжение всей книги, на каждой странице, каждой строчкой автор доказывает истинность и справедливость своего утверждения.

 

Что стоит только один рассказ о создании знаменитого храма Преображения в Кижах, да и вообще о деревянном строительстве (глава "Русь деревянная"), или же повествование о русском кружеве (глава "Коклюшки с копеечками")! А ведь гордость автора за народ выражается не только в перечислении имен и фактов, но и в тональности рассказа, в образности языка, в художественности самого повествования. Не могу не привести хотя бы небольшой фрагмент из главы "Коклюшки с копеечками": "Ни одна сельскохозяйственная культура не требует столько труда, сколько лён. Мало что его надо посеять во влажноватую, но уже теплую землю, - попробуй, захвати такой момент, когда еще и других весенних полевых работ невпроворот. Мало того, что его надо пропалывать от лютых сорняков, - когда поспеет, его ведь еще и не жнут, не косят, а теребят, а попросту говоря, выдергивают из земли вместе с корнями, и до недавнего времени это делали только вручную и только ребятишки и женщины, потому что мужчины об эту пору всегда заняты на уборке картошки. Посушат лён немного в конусах и в маленькие снопики свяжут. Потом под навесы свезут, развешают там для дальнейшей сушки. Потом обмолотят, кто вальками, которыми белье при стирке бьют, а кто цепами или каменными катками - получат льносемя. А тресту - так называется льносоломка - обратно в поля свезут, на скошенные луговины, где уже пробилась зелененькая отава. Расстилают на ней ровными тоненькими рядами-полосами - чтобы вылежалась и вымокла под осенними сырыми температурными перепадами и дождями, внутреннее волокно от этого отопревает от наружного ненужного слоя стебля - костры..."

 

Вот, казалось бы, автор всего лишь описывает технологический процесс (я привел лишь часть описания), а в устах Анатолия Рогова получается чуть ли не песня, похожая на те самые трудовые песни, что пели русские женщины и дети во время работ. (Кстати, забыл я сказать о том, что в книге несколько глав посвящено как раз песням и романсам, а также церковной музыке, как тоже немалой части русской народной культуры). И что важно - честно признаюсь в том, что фрагмент из книги в качестве своеобразного стилевого примера я не выбирал специально. Честное слово, просто открыл книгу наугад и сразу же нашел подходящий абзац. Открыл бы на другой странице - была бы другая цитата. Просто вся книга написана Анатолием Роговым вот таким, почти песенным, языком.

 

Однако Анатолий Рогов не был бы честен ни перед собой, ни перед читателем, если бы не поднял еще одну тему. Собственно говоря, это основная тема всей книги. Вот как об этом говорит сам автор в предисловии: "...С определенного времени в России фактически было две культуры - господская и народная. Однако почти все истории рассказывают нам в основном о первой, о культуре господской, и чаще всего столь подробно, что мы знаем о ней, наверное, почти все. Хотя известно ли вам, - спрашивает он читателей, -  что дворян в России было всего лишь около двух процентов населения, а со всей чиновничьей армией и военной верхушкой господ не более пяти процентов?.. ну а как жил бытово и духовно народ - остальные девяносто пять процентов русских?".

 

Идея двух культур внутри русской культуры - господской и народной - проходит красной нитью через всю книгу А.П. Рогова. Впрочем, он справедливо указывает, что само это разделение культуры началось только с семнадцатого века, а самый широкий характер приняло в XVIII столетии, после петровских преобразований. Именно с конца XVIII столетия, после принятия "Жалованной грамоты", дворянство начинает отрываться от собственного народа, превращаться в единственное привилегированное сословие Российской империи. Но ведь, как бы там ни было, наиболее образованным сословием России оставалось тоже дворянство. И в самом деле, у дворянства формируется собственная культура, значительно отличная от традиционной народной культуры, ориентирующаяся на западные образцы. И, соответственно, новые мировоззренческие веяния распространялись прежде всего в дворянской среде. В дворянском обществе укоренялись и заморские моды, и западные пристрастия ("англо-" или "франкомания"), французский язык в повседневном обращении. Вспомним хотя бы пушкинскую Татьяну Ларину, которая, по словам поэта, "по-русски плохо понимала"... Больше того, многие дворяне считали русский язык простонародным и недостойным себя! Следовательно, дворянство отделялось от собственного народа не только социально, но и духовно.

 

Анатолий Рогов прав - именно в этом социальном разнородстве, когда дворянство само отделило себя от всего остального народа и, прежде всего, от крестьянства, и состояла одна причин всех трагедий, которые постигли наш народ в XX столетии.

 

И все же я не соглашусь с автором в том, что разделение культуры шло только по этой, социальной грани. Мне представляется, что гораздо более важным и имевшим самые губительные последствия для нашего народа, было разделение духовное. Ведь почему до XVII столетия русская культура была едина? Потому, что она основывалась на единых духовных началах - на истинах православной веры. А с XVII столетия начинается, и в XVIII веке особенно глубоким становится процесс вытеснения традиционной православной культуры из жизни высшего общества. И так называемая "господская" культура появляется и проявляется, как культура нерусская и неправославная.

 

Совсем ведь неслучаен тот факт, что основанный в 1755 году первый в России Московский Университет единственный во всей Европе не имел богословского факультета! Иначе говоря, подразумевалось, что в России само образование может носить только светский характер. И в дальнейшем, когда в XIX столетии университеты возникли в Санкт-Петербурге, Казани, Томске и в других городах, ни в одном из них богословских факультетов не было. Богословское образование осуществлялось самостоятельно, через систему церковных академий, семинарий и училищ. В принципе, хотя Церковь и находилась в подчинении государству, но на протяжении многих десятилетий, фактически, высшее церковное образование уже было отделено от высшего образования светского.

 

Потому уже в конце XVIII века возникает сначала узкий, а затем все более массовый социальный слой, основной профессией представителей которого стал интеллектуальный труд - та самая русская интеллигенция, или, как стали называть интеллигентов в России, "разночинцы". Именно разночинцы, или, во всяком случае, многие из них и в XVIII столетии, и позже, в XIX-XX вв. и станут главными носителями "господской" культуры, проводниками светского миропонимания, причем в одной из крайних его форм - материалистической. Одновременно, именно в разночинской среде наиболее укоренятся оккультизм и мистицизм, ведь немало русских интеллигентов, разочаровавшись в материализме, но, не признавая традиционного православия, начали искать иные формы своего духовного бытия.

 

Вот и появилось, может быть, впервые в истории России, большое число образованных людей, как дворян, так и разночинцев, для которых традиционный тысячелетний духовный российский опыт, традиционная православная религиозность представлялись только свидетельствами "невежества", "тёмности" и "обскурантизма" самого русского народа.

 

Сам Анатолий Рогов в главах, посвященных XIX столетию, приводит множество имен и примеров. Вот только один из них: "Неистовый Виссарион Григорьевич Белинский, сделавший невероятно много для утверждения самого понятия народность,.. совершенно не понимал и не принимал русский эпос, вообще фольклор, изругал, ядовито иронизируя, все былины из сборника Кирши Данилова, не найдя в них ничего самобытного и глубокого, нападал на Пушкина за использование им народных мотивов в своих сказках..." И автор книги поясняет причины такого неприятия "неистовым Виссарионом" истинной народности: "...Ратуя за народ и народность, за его освобождение и улучшение его жизни, Белинский в собственные силы народа, в собственные его духовные и художественные возможности и богатства... не верил и хотел лишь подтянуть его жизнь к своей и к своей - то есть к господской - культуре. Не сближаться с народом, не постигать его - а подтягивать, поднимать. Он проповедовал вечный прогресс и прогресс народа видел только в том, чем жил сам, то есть все в той же западной культуре и западном образе жизни".

 

Так что, все-таки, не только в социальных различиях дело. Ведь именно дворяне в XIX столетии первыми вновь повернулись к народной культуре - Пушкин, Жуковский, Хомяков, братья Аксаковы... Да всех и не перечесть! Также как обратилась к народному опыту и немалая часть разночинцев...

 

А "западная культура" сама по себе - это, в первую очередь, культура неправославная, иная по своей духовной сущности. Здесь-то, как мне представляется, проходила и проходит до сих пор главная грань, со временем превратившаяся в зияющую пропасть между народом и правящими классами, будь-то высшие сословия Российской империи, партийная верхушка Советского Союза, или же нынешняя олигархическая группировка, захватившая нашу страну и создавшая, как им всем кажется "Акционерную компанию Россия".

 

С болью и горечью пишет Анатолий Рогов об этом трагическом разделе России в наши дни в главе "Пятая волна": "Не было времен страшнее для России, чем нынешние. И не только потому, что не стало величайшей страны, что сменилось общественно-политическое устройство общества, что разрушена до основания экономика и подавляющее большинство народа стало нищим и совершенно бесправным, что низвергнуты элементарнейшие морально-нравственные устои и нормы, разрушена армия, наука, просвещение, культура. Главное, что уничтожается сама Россия! духовно уничтожается! Как историческое явление!"

И вновь, теперь уже к великому нашему общему сожалению, прав автор книги "Мир русской души". Именно по русской душе и был нанесен главный разрушающий удар в последние десятилетия XX века. Исподтишка нанесен, в спину, по-уркагански... 

 

Серьезную, настоящую, честную книгу написал Анатолий Рогов. Книгу, достойную высоких оценок. Книгу, заслуживающую глубоких раздумий. Книгу, даже если и вызывающую какие-то дискуссии и споры с автором, тем не менее, необходимую сегодня. Необходимую школьникам, студентам, всем нам, чтобы еще раз вспомнить в сколь великой стране все мы живем, сколь великими культурными богатствами мы все обладаем. Богатствами, которые нельзя отдавать никому. Ибо они, как и наша земля, наши реки и леса, принадлежат народу.

 


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру