Русский консерватизм: историографический аспект проблемы

В современной России, когда некоторые из постулатов консервативной идеологии находят отклик не только в политической теории и практике, но и в общественном сознании, большое значение приобретает формирование адекватных представлений об историческом облике дореволюционного консерватизма. К сожалению, в настоящее время каждая политическая сила вкладывает в это понятие то содержание, которое ей выгодно в него вкладывать в данный момент, стремясь привлечь к себе в союзники наиболее известных мыслителей прошлого.

В полной мере эта ситуация нашла свое отражение в историографии. Помимо появления научных исследований, в последние годы стали публиковаться работы, в которых содержится большое количество случайно или намеренно искажений фактов, грубых ошибок и т.п. Все это способствует формированию новых мифологем, которые зачастую принимаются на веру далекими от науки читателями. Большие тиражи изданий содержащих эту "новую мифологию", их доступность (купить подобные книги в столичных и в региональных магазинах, проще, чем монографии и сборники документов) в итоге формируют сознание так называемого "массового читателя", в том числе, оказывая негативное влияние и на студенческую аудиторию.

До сих пор в кругах либеральных публицистов пользуется популярностью работа американского историка Уолтера Лакёра, которая 10тысячным тиражом была выпущена в 1994 году московским издательством "Текст" (1). Для Лакёра характерен акцент исключительно на негативных аспектах деятельности правых партий. Книга содержит большое количество ошибок. Более того, при сравнении этого издания с тем, которое вышло на русском языке в Вашингтоне в 1994 году (2) выясняются удивительные вещи. Прежде всего, обращу внимание на то, что в оригинале книга Лакёра называется "Black Hundred. The Rise of the Extreme Right in Russia" и ни о каком "русском фашизме" в названии речи нет. Допустим, что подобное словосочетание могло использоваться, как рекламных ход с целью привлечения покупателей. Далее — в московском издании указано, что перевод с английского осуществлен Вадимом Меникером и "любезно предоставлен издательством "Проблемы Восточной Европы" (Вашингтон, округ Колумбия, США)". В вашингтонском издании в качестве переводчика книги тоже указан В. Меникер. Логично предположить, что текст вашингтонского и московского издания абсолютно идентичен, однако при внимательном сравнении книг понимаешь, что это не так. Приведу несколько наиболее характерных примеров. В московском издании указано: "После 1917 года книга Н. Данилевского "Россия и Европа" была запрещена, в последние годы неоднократно переиздавалась в Москве" (3). Во-первых, "Россия и Европа" в СССР никогда не была запрещена, и в 1970-е — начале 1980-х годов советские исследователи активно публиковали статьи, в которых критически рассматривали взгляды Данилевского и цитировали его работы. Во-вторых, на родине Данилевского "Россия и Европа" переиздавалась после революции только один раз в 1991 году с сокращениями. Следующее переиздание относилось к 1995 году, и вышло уже после книги Лакёра, то есть говорить о "неоднократных" переизданиях нельзя. В вашингтонском издании читаем: "Труд "Россия и Европа" был переведен на ряд западных языков, и в годы гласности он был переиздан (в слегка сокращенном виде) (4). Это соответствует правде.

Отмечу, что в указателе имен к вашингтонскому изданию Данилевский ошибочно назван Даниловским (5), а в московском издании эта опечатка исправлена. Правый деятель Ф. В. Винберг именуется Финбергом (6), историк Русского Зарубежья М. В. Зызыкин — Зазыкиным (7), а современный публицист А. Н. Стрижев — Стришевым (8).

М. О. Меньшикова и Л. А. Тихомирова, автор относит к "литераторам-монархистам", начавшим "свою политическую карьеру с террористами-народовольцами", что в полной мере верно только в отношении Тихомирова (9). Вопреки мнению Лакёра, Г. В. Шварц-Бостунич никогда не являлся "доверенным лицом Гитлера" (10). Сомнительно, что Гитлер вообще знал о его существовании. С уверенностью можно говорить только о том, что Шварц-Бостунич был известен Гиммлеру.

Говоря о популярности Иоанна Кронштадтского, Лакёр упоминает, что "он был более широко известен, чем сам патриарх, несмотря на свое низкое положение в церковной иерархии…" (11), в то время как в России начала ХХ века патриарха не было. Правда в Вашингтонском издании написано, что Иоанн Кронштадтский "был более широко известен, чем высокая церковная иерархия, несмотря на свое низкое положение в ней" (12). Остается только гадать, каким образом фразы про несуществующего в начале ХХ века патриарха (так же как и указание на неоднократные переиздания "России и Европы" Данилевского) попали в русское издание книги Лакёра. По поводу другой работы этого историка "Россия и Германия. Наставники Гитлера" И. П. Савицкий (сын известного лидера евразийства) пишет следующее: "Насколько этот труд "солиден" можно судить по тому, что на одной странице (с. 150 русского издания) мы находим множество ошибок: в 1922 г. Кирилл объявил себя не императором, а местоблюстителем престола, не все его соперники были дискредитированы в ходе революции, напротив, в этом упрекали именно в. кн. Кирилла, он же настаивал на своих правах по правилам наследования престола. В. кн. Николай Николаевич не жил в Париже и т.д. Все это несущественно, но характеризует вольность обращения с фактами" (13).

Показательны и появившиеся в последние годы "энциклопедии", которые при их внимательном прочтении не выдерживают никакой критики. Это, в первую очередь, касается издания "Русский патриотизм" (14), выпущенного 3-тысячным тиражом. В более чем 900-страничную книгу, где согласно названию должны были быть представлены именно русские патриоты, попали очень разные люди: Г. А. Зюганов (автор статьи не указан), Э. В. Лимонов (автор не указан), В. М. Пуришкевич (автор А. Степанов), Г. К. Жуков (автором значится М. Жукова), И. А. Ильин (автор О. Платонов) К. В. Смирнов-Осташвили (автор В. Хатюшин), Д. Д. Васильев (автор статьи не указан), И. В. Сталин (автор О. Платонов), П. А. Столыпин (автор О. Платонов). Святые Иоанн Кронштадтский и Серафим Саровский соседствуют с современными неоязычниками (В. Н. Безверхий, В. Н. Емельянов и др.). Вместе с З. А. Космодемьянской (15), О. В. Кошевым (16), Леней Голиковым (17) и А. М. Матросовым (18) представлены идеологи т.н. "русского фашизма" — А. А. Вонсяцкий (19) и К. В. Родзаевский (20). Статьи "Русский фашизм" и "Ритуальные убийства" в издании помещены вместе со статями "Православие" и "Тост за здоровье русского народа". В связи с включением в издание под заголовком "русский патриотизм" статей о представителях т.н. "русского фашизма" характерно утверждение, что "в конце Великой Отечественной войны вожди русских фашистов стали понимать величие личности Сталина, восхищались победами русского оружия над Гитлером" (21). Подобная эклектика, как в капле воды отражает общее смятение умов в современной России. В издании немало лакун и в этой связи не совсем понятно — следует ли считать, что не попавшие в энциклопедию не являются русскими патриотами.

Основа любой научной энциклопедии — максимально беспристрастная оценка в большинстве статей отсутствует. Поэтому все фразы, типа "убит еврейскими большевиками" (22), целиком на совести авторов; так же как и восторженные оценки некоторых из наших современников ("певец советской эпохи", "истинный патриот" и т.п.).

Значительное число статей о персоналиях в этом издании вообще лишено списка источников и литературы: Александр III (автор С. Семанов); Н. В. Гоголь (автор Ю. Сохряков); Ф. М. Достоевский (авторами указаны некий Б. Б. и Ю. Сохряков); Иоанн Кронштадтский (автор не указан); К. Н. Леонтьев (автором указан Ф. Р.); И. А. Ильин (автор О. Платонов); К. П. Победоносцев (автор В. Федоров); В. В. Розанов (автор Ю. Сохряков); П. А. Столыпин (автор О. Платонов); А. С. Суворин (автор не указан); Д. И. Менделеев (автор О. Платонов); С. А. Нилус (автор А. Стрижев); В. П. Мещерский (автор С. Лебедев); А. И. Кошелев (автор не указан); Ф. В. Чижов (автор не указан, а сама "статья" занимает всего 5 строчек) и т.д. Симптоматично, что статья о Л. Н. Толстом, видимо в силу его сложных отношений с церковью, в издание не попала, т.е. великий писатель в число русских патриотов не вошел, зато скандально известному монархисту начала ХХ в. В. Г. Орлову отведено почти 3 страницы текста.

В некоторых статьях приводится название книг без места и года их издания. Например, в статье "В.В. Шульгин" (автор не указан) приводится только одно его сочинение и то без места издания и с неправильным годом выпуска, а в статье "Власов Ю. П." (автор не указан) все книги Власова перечислены без места и года издания (23). Источники цитат, приводимых в статьях, зачастую не указываются, поэтому невозможно понять — откуда они взяты. Следовательно, невозможно сверить цитаты с оригиналом, и приходится верить авторам (часто анонимным) на слово, надеясь, что они не исказили текст оригинала. Многие высказывания голословны (как общеизвестный факт подается информация о "тайном умерщвлении" И. В. Сталина (24)). В ряде статей о наших современниках (В. П. Астафьев, В. В. Кожинов, Э. Ф. Володин, П. Л. Проскурин и др.) нет точных дат смерти.

Объем статей и их направленность зависят от симпатий и антипатий авторов. Конечно, в любой энциклопедии объем статей всегда разный, но когда одни статьи занимают 2-3 строчки, а другие 5-9 страниц, то это нарушает все энциклопедические принципы. На этот аспект, в своей рецензии на издание обращает внимание историк С. М. Сергеев: "Непонятны критерии, которыми руководствовались создатели тома при определении объема статей о тех или иных персонажах. Материал о заурядном публицисте В. А. Грингмуте раза в 3-4 раза превосходит работу о великом мыслителе К. Н. Леонтьеве. Разного рода малозначительные активисты "Памяти" и прочих объединений 1950-1990-х годов выглядят более респектабельно, чем Ю. В. Бондарев и М. П. Лобанов, П. В. Палиевский и В. В. Кожинов (последний даже фотографии не удостоился, как и даты смерти" (25).

Вся дореволюционная политическая деятельность известнейшего политического и общественного деятеля В. В. Шульгина укладывается в несколько строк, а статья о нем меньше, чем о его однофамильце — члене общества "Память". Судя по всему, такое "наказание" со стороны современных монархистов было применено к Шульгину из-за его участия в отречении Николая II.

Бросается в глаза отсутствие в издании статей о целом ряде деятелей Белого движения. Остается предположить, что составителей не устроили "либеральные" М. А. Алексеев, А. И. Деникин, А. В. Колчак, Л. Г. Корнилов и др. Статьи о монархистах — участниках Белого движения (М. К. Дитерихс, Ф. А. Келлер и др. (26)) в издании имеются, но проигнорированы другие белые монархисты — М. Г. Дроздовский и В. О. Каппель.

Под заголовком "Предисловие" к изданию "Русский патриотизм" дается статья И. А. Ильина (27). Кажется, еще никто не додумался давать в качестве предисловия к своим работам тексты Л. Н. Толстого или Ф. М. Достоевского. В последующем издании серии "Русское мировоззрение" (28) эта тенденция получила дальнейшее развитие. В качестве "авторов" статей для энциклопедий под редакцией О. А. Платонова выступили: Н. В. Гоголь, Н. О. Лосский, В. В. Зеньковский, С. Н. Булгаков, Л. А. Тихомиров, Л. П. Карсавин, К. П. Победоносцев и другие, давно умершие мыслители. Составителем издания были взяты отдельные фрагменты из их работ, которые, после соответствующей обработки, даются вместо энциклопедических статей. Некоторые из ныне здравствующих исследователей, в том числе и коллеги автора этой статьи, были немало удивлены, обнаружив, что их статьи, опубликованные в разных изданиях, оказались без их ведома и согласия, перепечатанными в платоновских энциклопедиях (это к тому же является еще и нарушением авторского права).

Обстоятельный критический анализ издания О. А. Платонова содержится в рецензии С. М. Сергеева (29). Перечисляя допущенные авторами ошибки, он приходит к следующему заключению: "Фактических же ошибок в "энциклопедии" просто море… О том, насколько безграмотно оформлена в большинстве материалов книги библиография, нужно говорить специально. Можно было бы указать еще очень много вопиющих провалов данного издания, но уже из перечисленных, по-моему, достаточно понятно: перед нами все, что угодно, но только не энциклопедия" (30). Не вдаваясь в идеологические споры с авторами, укажу только на фактические неточности. В статье о Победоносцеве написано, что он "сын приходского священника" (31) (на самом деле он был внуком священника и сыном профессора Московского университета). В этой же статье дается отсылка к "Московскому сборнику" Победоносцева, но в издании мы находим только "Московский сборник" Л. И. Бородина (статья про издание Победоносцева в книге отсутствует) (32). В статье "Николай II" дается отсылка к статье посвященной следователю Н. А. Соколову, но в книге мы находим только статью о его однофамильце.

В статье посвященной Д. И. Иловайскому (автор не указан) сообщается, что историк "после 1917 многократно арестовывался еврейскими большевиками. Зверски убит при невыясненных обстоятельствах" (33). Оставив на совести безымянного автора "еврейских большевиков", отметим, что Иловайский арестовывался один раз, а указание на его убийство — ложь. Рискну предположить, что автор просто перепутал судьбу Иловайского с трагической судьбой его супруги: "Весной 1918 г. он был арестован и три недели провел в застенках чека. М. И. Цветаевой с помощью ее "квартиранта", некоего "Генриха Бернардовича" или "Икса" через Дзержинского удалось добиться освобождения восьмидесятилетнего старца. По свидетельству осведомленных лиц он держался безукоризненно. "На следующее утро, — вспоминает М. И. Цветаева, — явление Андрея". "Ну, Марина, молодец твой Икс! Выпустил деда". — "А ты сказал, через кого?" — "Да что ты!" — "Напрасно, непременно передай, что освободил его из плена еврей Икс". — "Да что ты, матушка, он, если узнает — обратно запросится!" "Обратно не запросится, — продолжает М. И. Цветаева, — сам вышагнул. Из мира, где Иловайского сажает Игрек и освобождает Икс — в мир иной, о котором, думаю, за всю свою жизнь мало думал, целиком и отродясь отдавшись миру не менее потустороннему: белому"" (34). Иловайский скончался 15 февраля 1920 года, работая до последнего дня своей жизни. Его жена была зарезана зимней ночью 1929 года грабителями, обнаружившими шестьдесят четыре рубля с копейками (35).

В литературе к статье о В. М. Пуришкевиче искажено название статьи И. С. Розенталя (36); в списке работ Пасхалова — название его книги (37); в литературе к статье "П.А. Крушеван" — название издания, опубликовавшего статью Р. Б. Ромова (38). "Эсхатологическая фантазия" Тихомирова называется "В последние дни", а не "В последние времена", как пишет М. Б. Смолин (39). С. Ф. Шарапов умер не в апреле, а в июне (40), неверно указана дата рождения Н. П. Аксакова и т.д. Единая унификация дат жизни и смерти в статьях, посвященных персоналиям, в издании отсутствует. Иногда указываются только годы, иногда дни и месяцы, иногда даже даты по старому и новому стилю.

Встречаются в издании и примеры заимствования чужих текстов (как дословно, так и в виде близкого к тексту изложения чужих текстов). "В статье о Ю. И. Селезневе — пишет С. М. Сергеев — мы встречаемся с откровенным плагиатом, ее авторы ничтоже сумняшеся, без кавычек и ссылки стащили здоровенный абзац из давнего предисловия В. Н. Ганичева к сборнику статей выдающегося критика "Златая цепь"" (41).

Вместе с тем, в энциклопедии есть и статьи, написанные с научных позиций и содержащие малоизвестные или неизвестные факты о жизни и деятельности русских консерваторов (о наличии таких статей упоминает в своей рецензии и С. М. Сергеев). Это, прежде всего, материалы А. Минакова, В. Рылова, В. Воропаева. В некоторых материалах, написанных А. Степановым и Т. Кальченко, встречаются ранее неизвестные факты, почерпнутые из периодики и архивов. К сожалению, такие статьи буквально теряются на общем фоне издания. Это отмечает и современный петербургский историк Д. И. Стогов: "Если биографии А. А. Римского-Корсакова, Б. В. Штюрмера написаны А. Д. Степановым на широком круге источников и, прежде всего, периодической печати правого направления, то статья С. В. Лебедева о Е. В. Богдановиче основана только на одном из многочисленных некрологов генерала" (42).

Еще один пример небрежно подготовленного издания, — энциклопедия М. Б. Смолина, вышедшая в 2005 году (43). Статья о Тихомирове занимает в ней 92 (!) страницы, но в списке литературы, посвященной Тихомирову, присутствуют только две (!) работы — эмигранта В. А. Маевского и самого автора издания. И это при наличии десятков статей о Тихомирове, нескольких монографий и диссертационных исследований. Судя по статье Смолина о Тихомирове уже в издании 2008 г. можно говорить о том, что чужие исследования игнорируются этим автором намеренно, т.к. "список" литературы к статье опять составили две вышеназванных работы (44). В издании 2008 года опять указано неверное называние работы Тихомирова — "В последние времена", вместо — "В последние дни" (45).

Статья о Шарапове занимает всего 8 строчек (46), каждая из которых начинается с нового абзаца. Литература к этой статье отсутствует. Статья о Кирееве занимает 7 строчек, зато статья о М. Н. Каткове — 35 страниц. И. С. Бердникову уделено 33 страницы; Иловайскому — 8 строчек, А. А. Григорьеву — 5, а Пасхалову всего 6. Непонятно, почему в ряде случаев нет точных дат рождения и смерти, хотя они давно известны исследователям (не указаны, например, день и месяц рождения Шарапова).

Каждый автор волен давать в списке литературы те произведения, которые считает нужным. В аннотации к книге Смолина говориться про "избранную (рекомендательную) литературу" к статьям. Этот принцип касается и сочинений. Однако когда в списках источников и литературы к статьям в основном встречаешь только фамилию автора книги, упомянутую около 30 раз, а само издание украшают два абсолютно одинаковых (!) портрета автора, то невольно возникают сомнения в объективности.

Иногда список источников и литературы значительно превышает объем самой статьи. Например, статья "Бронзов А.А." занимает 3 строчки, а список сочинений, прилагаемый к ней — более 40 строк. Статья "Буткевич Т. И." — 14 строк, а список источников и литературы — 50. Статья "Пихно Д. И." — 6 строк, а список сочинений — 22. Статья "Самоквасов Д. Я." — 3 строчки; список сочинений — 19. Зато в статьях "Леонтьев К. Н." и "Марков Н. Е." списки литературы отсутствуют, а вся литература к статье "Меньшиков М. О." представлена одной работой самого Смолина.

В книге есть ряд некорректных сносок: "Ефименко А.Р. Эволюция социально-исторических и философских взглядов Л. А. Тихомирова. Дисс. С. 61" (непонятно, какая диссертация имеется в виду (47)), или: "В 2000-х годах "Пушкинский Дом" издает Полное собрание сочинений К. Н. Леонтьева" (48).

Наконец, все более откровенными становятся случаи присвоения чужих текстов, когда плагиаторы даже "из вежливости" не ставят на первоисточник ни единой ссылки. Несколько лет тому назад автор этот строк опубликовал в соавторстве материалы из следственного дела В. В. Шульгина (49). К сожалению, эти публикации стали объектом плагиата. На сайте Санкт-Петербургского бюро политического анализа петербургский исследователь Д. А. Витушкин опубликовал статью "Шульгин Василий Витальевич" (50). В части статьи, названной "Возвращение" он ссылается на следственное дело Шульгина. Однако с этим следственным делом Витушкин никогда не работал, а просто дословно, без ссылки на первую публикацию, переписал цитаты и сноски из публикации А. В. Репникова и В. С. Христофорова (51). Были заимствованы сноски на ЦА ФСБ России № 41 и № 44). В материале Витушкина есть и прямые заимствования, которые легко выявляются при сравнении. Приведу только один фрагмент, в котором встречаются ссылки на архивные материалы, которые Витушкин никогда не держал в руках. "В октябре 1944 года Сремски Карловцы, где жил В.В. Шульгин, были освобождены Советской Армией. 2 января 1945 года он, когда шел за молоком, был задержан в югославском городе Нови-Сад оперуполномоченным 3-го отделения 1-го отдела Управления контрразведки "Смерш" 3-го Украинского фронта лейтенантом Ведерниковым по указанию начальника 3-го отделения Чубарова Александра Ивановича (Начальником 1 отдела Управления в то время был подполковник Неживов, а начальником Управления фронта П.И. Ивашутин) [ЦА ФСБ РФ. Д. № Р — 48956. Л. 9-9 об.]. После проведения первичного допроса В.В. Шульгин был вывезен сначала в Венгрию, затем Москву, где только 31 января его арест был оформлен процессуально [ЦА ФСБ РФ. Д. № Р — 48956. Л. 3]. После предъявления обвинения В.В. Шульгину и проведения следствия, которое продолжалось более двух лет, по решению Особого совещания при МГБ СССР он был приговорён к тюремному заключению сроком на 25 лет. В вину ему вменялся стандартный набор различных частей ст. 58. УК РСФСР. На вопрос, заданный перед вынесением приговора, признаёт ли он себя виновным, В.В. Шульгин ответил: "На каждой странице моя подпись, значит, я как бы подтверждаю свои дела. Но вина ли это, или это надо назвать другим словом — это предоставьте судить моей совести" [Красюков 1994: 128]. Срок В.В. Шульгин отбывал во Владимирской тюрьме (1947–1956), познакомившись с неординарными сокамерниками, среди которых был философ Даниил Андреев, академик Василий Парин, князь П.Д. Долгоруков, пленные немцы и японцы" (52).

А вот отрывок из публикации Репникова и Христофорова: "В октябре 1944 г. Сремские Карловцы, где жил В.В. Шульгин, были освобождены Советской Армией. 2 января 1945 он был задержан в югославском городе Нови-Сад оперуполномоченным 3-го отделения 1-го отдела Управления контрразведки "Смерш" 3-го Украинского фронта лейтенантом Ведерниковым по указанию начальника 3-го отделения Чубарова Александра Ивановича (Начальником 1 отдела Управления в то время был подполковник Неживов, а начальником Управления фронта П.И. Ивашутин) [См.: ЦА ФСБ РФ. Д. № Р — 48956. Л. 9-9об.]. … После проведения первичного допроса В.В. Шульгин был вывезен сначала в Венгрию, затем Москву, где только 31 января его арест был оформлен процессуально [ЦА ФСБ РФ. Д. № Р — 48956. Л. 3]. После предъявления обвинения В.В. Шульгину и проведения следствия, которое продолжалось более двух лет, по решению Особого совещания при МГБ СССР он был приговорен к тюремному заключению сроком на 25 лет. В вину ему вменялся стандартный набор различных частей ст. 58. УК РСФСР. На вопрос, заданный перед вынесением приговора, признает ли он себя виновным, В.В. Шульгин ответил: "На каждой странице моя подпись, значит, я как бы подтверждаю свои дела. Но вина ли это, или это надо назвать другим словом — это предоставьте судить моей совести" [Цит. по. Красюков Р.Г. Лица. Биографический альманах. СПб., — М., 1994. Т.5. С.128]. Срок В.В. Шульгин отбывал во Владимирской тюрьме (1947-1956), познакомившись с неординарными сокамерниками, среди которых был философ Даниил Андреев, академик Василий Парин, князь П.Д. Долгоруков, пленные немцы и японцы" [Подробнее см.: Шульгин В.В. Пятна] (53).