Учитель М.В. Ломоносова

Христиан Вольф и его теория естественного права

Широко известен тот факт, что систематическое и разностороннее европейское образование М.В. Ломоносов получил в Германии, в частности в Марбургском университете, где с ноября 1736 по июль 1739 гг. учился под руководством одного из крупнейших европейских ученых XVIII столетия Христиана Вольфа. Именно этому замечательному человеку и ученому мы обязаны тем, что молодой Ломоносов с помощью своего наставника не только жадно вбирал знания по самому широкому кругу научных дисциплин, но и вступил “на верный путь науки”.

Вольф как-то сразу выделил Ломоносова и вскоре стал уделять ему гораздо больше внимания, чем двум другим русским ученикам. Наверное, его горящие жаждой познания глаза покорили доброе сердце немецкого профессора. И недаром в своих отчетах в Петербургскую Академию наук Вольф называл Ломоносова “самой светлой головой” и “молодым человеком с прекрасными способностями”, который сделал особенные успехи в наука (1).

Вольф был талантливым педагогом. Ему хотелось донести до своих новых учеников те знания, которыми он обладал. Правда, лекции его были суховаты, а иногда и скучны. Уж слишком педантичен бывал порой Вольф, стремясь как можно более доступно все объяснить.

Учение у Вольфа оказывало самое благоприятное влияние на Ломоносова. При своем неуемном стремлении учиться Ломоносов хотел знать все и сразу. А ведь в любом учении нужны систематические занятия, умение отделить главное от второстепенного, сосредоточить свои усилия на том, что сейчас важнее всего. Безмерная всеядность только вредит науке. Поэтому природный талант Ломоносова нуждался в «огранке». Вольф и воспитывал в Ломоносове навыки настоящего ученого. Самое важное — он учил его ясно и логично думать, правильно и точно выражать свои мысли. Иначе говоря, учил его научному мышлению.

Потому и стал немецкий профессор для русского студента Учителем с большой буквы. Страстной русской натуре Ломоносова Вольф привил черты немецкой основательности. Уже в самом скором времени ученик подтвердил надежды учителя. Именно в Марбурге он написал свои первые научные сочинения по физике и отослал их в Петербург.

Добрые же человеческие качества Вольф в полной мере выказал в день отъезда русских студентов из Марбурга в 1739 г. (из Петербурга им пришло указание переехать во Фрейберг, чтобы совершенствоваться в химии и горном деле). Все бы хорошо, да только не могли трое русских быстро покинуть полюбившийся им Марбург. За два года они наделали столько долгов, что кредиторы готовы были подать на них в суд. Тогда в день отъезда русских студентов Вольф пригласил к себе всех их кредиторов и на глазах учеников заплатил их долги из собственных средств. Этот чистосердечный поступок их учителя так поразил Ломоносова, что он расплакался и не мог промолвить ни слова.

В выпускной характеристике Ломоносова Вольф, в частности, писал: “Молодой человек с прекрасными способностями, Михаил Ломоносов со времени своего прибытия в Марбург прилежно посещал мои лекции математики и философии, а преимущественно физики и с особенностью старался приобретать основательные познания. Нисколько не сомневаюсь, что если он с таким же прилежанием будет продолжать свои занятия, то он со временем, по возвращению в отечество, может принести пользу государству, чего от души и желаю” (2).

И позднее Вольф внимательно следил за успехами своего ученика. Так, 6 августа 1753 г. с нескрываемой радостью учителя, не ошибшегося в своем ученике и имевшего счастье видеть результаты его труда, а значит - и собственного, он написал Ломоносову: «С великим удовольствием я увидел, что вы в академических “Комментариях” себя ученому свету показали, чем вы великую честь принесли вашему народу» (3).

Ломоносов относился к своему учителю с нескрываемым уважением и искренней любовью. Так, в 1741–1743 гг. он отмечал, что многим обязан Вольфу, а уже на закате дней, в 1764 г., вспоминая о годах, проведенных в Германии, называл Вольфа “своим благодетелем и учителем”, у которого искал защиты (4). Как отмечает современный исследователь творчества Ломоносова В.В. Фомин, Михаил Васильевич вообще проявил по отношению к своему учителю беспримерный такт. Поняв, что его физические воззрения вошли в противоречие со взглядами Вольфа, Ломоносов на протяжении нескольких лет не решался публиковать результаты своих наблюдений. И в письме к Л. Эйлеру (12 февраля 1754 г.) он признавался, что не может “предложить на обсуждение ученому свету” свои “мысли о монадах”. Он писал, что “твердо уверен, что это мистическое учение должно быть до основания уничтожено моими доказательствами, однако я боюсь омрачить старость мужу, благодеяния которого по отношению ко мне я не могу забыть; иначе я не побоялся бы раздразнить по всей Германии шершней-монадистов” (5).

 

***

Христиан Вольф родился 24 января 1679 г. в Бреслау в семье ремесленника. В.В. Зибен, который, опираясь на западноевропейские исследования, кратко изложил его биографию, отмечает, что уже в молодости у Вольфа возникли сомнения в истинности существующих религиозных учений, и он стал искать иные доказательства достоверности теологии (6). Так у него появился интерес к математике, в которой истины принимаются безоговорочно. Еще в гимназические годы Вольф стал изучать математические труды, особенно произведения Декарта.

В 1699 г. Вольф поступил в Йенский университет, где изучал теологию, математику, физику, философию и право. При этом егo интересовала не столько математика сама по себе,сколько ее метод. Сам Вольф объяснял это тем, что математический метод можно применять для разработки других наук, в частности, для того, чтобы привести в непротиворечивый вид теологию (7).

По окончании университета, в начале 1703 г. Вольф защитил магистерскую диссертацию. Эта работа стала известна Г. Лейбницу, который написал благожелательный отзыв. С тех пор между двумя учеными возникла постоянная переписка, состоялось также несколько личных встреч. Идеи Лейбница оказались очень плодотворными для Вольфа, который многое почерпнул из философии своего великого современника.

Впоследствии во многих исследованиях, посвященных истории философии, возобладало мнение о Вольфе как всего лишь о “популяризаторе” учения Лейбница. Более того, утверждалось, что Вольф “превратил полное движения и жизни учение великого философа XVII в. в засушенную, мертвую схему”, “выкинул из Лейбница все, что было у Лейбница самого интересного, и создал сухой, профессорский способ мышления” (8). Думается, что такие односложные характеристики не могут быть объективными, тем более что учение самого Вольфа в те годы в советской философской науке не исследовалось. И даже сам факт, что он “засушил” идеи Лейбница, говорит о том, что Вольф создал некую новую, отличающуюся от лейбницевской философскую систему.

Как справедливо подчеркивает Зибен, видимо не следует считать Вольфа только “интерпретатором” и “популяризатором” учения Лейбница: “Надо учитывать влияние многих философов и ученых, начиная с Аристотеля и Эвклида и кончая Вейгелем и Чирнхаузом, а не только Лейбница, учение которого он к тому же воспринял не полностью, а многого вообще не знал” (9). Об этом, кстати, писал и сам Лейбниц в июне 1714 г. в письме к приближенному герцога Филиппа Орлеанского Ремону: “Г-н Вольф осведомлен о некоторых моих идеях, но так как он очень занят, главным образом преподаванием математики, и к тому же мы мало общались с ним по части философии, он едва ли знает что-либо сверх того, что было мною опубликовано” (10).

С 1706 по 1723 гг. Вольф преподавал в университете в Галле. В это же время он написал несколько популярных математических учебников, а также ряд философских трудов на немецком языке под общим названием “Разумные мысли…” (“Vernünftige Gedanken…”), которые и дают общее представление о вольфианской философской системе. Всего до 1725 г. вышло 9 работ.

Одной из целей написания философских трактатов было желание довести философское знание до всей читающей немецкой публики. По сути дела Вольф стал первым философом в Германии, который приступил к выработке собственно немецкого научного языка и мышления, к пропаганде науки в широких слоях немецкого населения. Несмотря на то, что он хотел дать непротиворечивое объяснение именно теологии, против него велась жестокая травля, поднятая пиетистами, закончившаяся рескриптом прусского короля Фридриха Вильгельма I о его высылке из Галле “под страхом виселицы” (11).

Вольф переехал в Марбург, где преподавал в Марбургском университете до 1740 г. Именно там Марбурге он встретился с русскими студентами, втом числе с Ломоносовым. В эти же годы он переиздал свои философские труды на латинском языке, и они стали известными во всей Европе. Вообще, произведения Вольфа выдержали большое число переизданий на разных языках.

После смерти Фридриха Вильгельма I Вольф смог вернуться в Галле, где продолжил свою преподавательскую деятельность. Умер Христиан Вольф 9 апреля 1754 г.

Учение Вольфа было очень популярным в Европе в XVIII в. Например, И. Кант называл Вольфа “величайшим из всех догматических философов, который впервые дал пример того, как именно следует вступать на верный путь науки” (12). Высоко оценивал вклад Вольфа в становление немецкой культуры и Гегель: “Вольф как учитель, учащий как пользоваться рассудком, дает впервые систематическую разработку наличного философского материала человеческих представлений… Для Германии и даже не только для последней, Вольф дефинировал мир сознания (13).

Помимо участия в формировании немецкой общественной, научной, философской мысли Вольф оказал значительное влияние и на становление немецкого литературного языка как важнейшего компонента немецкого национального самосознания — ведь свои основные работы он писал в первую очередь на немецком языке, а не на латыни, как это было принято в то время в науке, и тем самым разрабатывал немецкую научную терминологию (14). В силу всех этих причин Вольф постоянно находился в центре внимания немецкой историографии (15). Впоследствии, в отечественной и западноевропейской литературе неоднократно указывалось на то, какое значительное влияние оказало учение Вольфа на развитие не только немецкой, но и общеевропейской науки и общественной мысли (16).

Идейное и практическое влияние Вольфа сказывалось и в России. Широко известен тот факт, что Петр I видел Вольфа одним из возможных президентов Российской Академии наук. Правда, тот отказался приехать в Россию, но стал ее почетным иностранным членом (с пожизненной пенсией в 300 руб. в год). В то же время сам Вольф в 1726 г. в письме к Эйлеру отмечал, что Россия не только “рай для ученых”, но и страна безграничных возможностей для научных исследований (17). Видимо, поэтому, Вольф предпринял большие усилия для того, чтобы направить в Россию ученых, вел активную переписку по этому поводу с известными специалистами в разных областях науки. В результате, по его рекомендации в Россию приехали, например, Бернулли, Бильфингер, Мартини, Миллер и другие (18).

Один из своих трудов Вольф посвятил Петру I (“Vernünftige Gedanken von den Würckungen der Natur”. Halle, 1723). Сам Вольф состоял в постоянной переписке сомногими научными и государственными деятелями России (19). Его книги были во многих личных библиотеках (20). Философские воззрения Вольфа оказали серьезное влияние на различных российских мыслителей XVIII столетия (21).

В XVIII в. в России неоднократно издавались переводы произведений Вольфа по физике, математике, философии (22). Автором настоящей статьи была проведена сверка всех этих изданий с оригиналами на немецком и латинском языках. Нужно отметить высокий уровень русских переводчиков, которые не только дословно излагали тексты самого Вольфа (например, М.С. Бегичев при переводе книги “Разумные мысли о силах человеческого разума и их исправном употреблении в познании правды”), но и старались более доступно изложить “темные места” оригинала. В частности, именно так поступил М.В. Ломоносов при переводе “Вольфиянской експериментальной физики”. Кстати говоря, это издание представляет собой перевод 6-й главы труда Л.Ф. Тюммига “Institutiones Philosophiae in usus academicos adornatae” (23). В свою очередь труд Тюммига является кратким изложением на латинском языке трехтомного сочинения Вольфа “Experimenta physica oder allerhard nützliche Versuche dadurch zu genauer Erkenntnis der Natur und Kunst der Weg gebähnet” (3 Vol., Halle, 1721–1723). В XVIII в. труд Л.Ф. Тюммига считался одним из лучших учебников физики, в котором верно и точно изложено вольфианское понимание окружающего мира. Сам Ломоносов, прекрасно зная взгляды своего учителя, рекомендовал студентам книгу Тюммига для изучения физической картины мира, а затем предпринял перевод одной из ее глав.

Во второй половине XVIII в., особенно после открытия Московского университета, многие книги Вольфа на немецком, латинском и русском языках легли в основу учебных курсов, которые читали московские профессора по разным научным дисциплинам.

 

***

Христиан Вольф по праву считается систематиком философской науки в Германии. Пользуясь столь уважаемым им “математическим методом”, он описал и систематизировал практически все известные в XVIII столетии научные дисциплины. При этом Вольф не стремился к головоломным научным открытиям, как это делал Лейбниц, но по-немецки старательно и пунктуально проработав предшествующие учения, использовал в своей системе все, что можно было проверить “естественным разумом” и наукой, отвергая недоказательные положения. Иными словами, Вольф хотел создать такую философскую картину мира, которая была бы относительно доступна, и в тоже время в максимальной степени лишена противоречий. Собственно, в этом и состояла главная, поставленная им перед собой задача — на основе научных достижений и сил человеческого разума создать непротиворечивую, объяснимую и понятную для всех картину мира.

В настоящей статье речь пойдет лишь об одной из частей вольфианской системы — о теории естественного права.

В своих трудах Вольф развивал положения теории естественного права, разработанные до него Г. Гроцием и С. Пуфендорфом. Однако в отличие, например, от Пуфендорфа, Вольф, в соответствии с идеей Лейбница о “предустановленной гармонии”, целью существования человека считал достижение им “совершенства” (“die Vollkommenheit”) (24).

Природа человека, по мнению Вольфа, так устроена, что “она добра желает, а зло отвращает” (“Weil die Natur des Menschen so beschafften ist, daß er das Gute begehret, das Böse aber verabscheuet”). Поэтому те поступки человека хороши, с помощью которых он может достичь совершенства: “So sind diejenigen freyen Handlungen gut, die zur Vollkommenheit Menschen und seines Zustandes behülflich sind”. В то же время действия, ведущие к несовершенству — плохие (25).

Чтобы понять, какие поступки хорошие, а какие плохие, нужно их совершать в соответствии с законом. Вольф, так же как и Пуфендорф, делил законы, существующие в природе, по происхождению на “божественный” и “человеческий”; по содержанию — на“естественный” и “положительный”. Примерно такое же, как и у Пуфендорфа, понимание Вольфа взаимодействия этих законов. Бог дал миру “естественный закон”, который является главным, неизменным и необходимым. “Человеческий закон” может быть и небожественного происхождения, когда устанавливается не по “естественному закону”, а наоснове людских мнений (26).

Основной принцип “естественного права” (“der allgemeine Grundsatz der Rechts der Natur”) — “совершать действия, которые способствуют совершенству человека и его состояния, и такие не делать, которые его состояние приводят в несовершенство” (27). Поэтому обязанность человека — жить по “естественному закону”, тогда он будет продвигаться к совершенству. Чтобы самому достичь высокой степени совершенства, необходимо способствовать и совершенству других людей.

Из основного принципа “естественного закона” вытекают и конкретные обязанности людей. В соответствии с общепринятым мнением теоретиков “естественного права”, Вольф выделил три группы обязанностей: 1) обязанности человека к самому себе;2) обязанности человека к другим людям; 3) обязанности к Богу (28). Перечислению сути каждой из групп обязанностей Вольф отвел в своей книге по отдельной главе. Но в данном случае важно не перечисление обязанностей человека, как их себе представлял Вольф, а его понимание иерархии этих обязанностей.

В отличии от некоторых предшественников, в частности, в отличии от С. Пуфендорфа, Вольф гораздо меньшее значение придавал обязанностям человека по отношению к Богу — эти обязанности стоят у него на третьем месте, в то время как у Пуфендорфа — на первом (29). Следовательно, в середине XVIII столетия Вольфа больше интересовала проблема соотнесения прав и обязанностей отдельного человека и других людей, нежели обязанности человека перед Богом, как это было у Пуфендорфа во второй половине XVII в.

Поэтому Вольф признавал, что одна из обязанностей каждого человека — необходимость охранять права других людей (30). Более того, он выдвинул идею “естественного равенства” людей, утверждая, что “люди как люди от природы друг другу равны” (“Die Menschen sind als Menschen von Natur einander gleich”). И в силу того, что каждый человек “от природы” имеет одинаковые права и одинаковые обязанности с другими людьми, то все, что разрешено одному, то разрешено и другим; что обязан делать один для других, это же обязаны ему делать и другие (31).

Как видно, идея равенства людей звучит у Вольфа намного более решительно, чем у предшествующих теоретиков “естественного права”. Однако провозглашая необходимость соблюдать права других людей, он все же больший упор делает на правах и обязанностях личности. У Вольфа есть целый ряд рассуждений о том, что должен выбирать человек, если в реальной жизни столкнулись интересы отдельной личности с интересами других людей. В результате этих рассуждений Вольф пришел к выводу, что человек свои интересы (обязанности к самому себе) должен предпочесть интересам других людей (32). Правда, тут же Вольф оговаривался, что исполнение интересов отдельной личности заключается вовсе не в том, чтобы человек мог делать все, что захочет. Наоборот, нужно ограничивать свои потребности, в случае необходимости выбора человеком между запретами и разрешениями предпочтение должно отдаваться соблюдению именно запретов (33). И все же смещение акцентов в понимании сути “естественного закона” к интересам личности характерно для Вольфа. Он рассматривал цель существования отдельного человека, как заботу о своей душе, о своем теле и о своем счастье. Счастье (“die Glückseeligheit”) — это “состояние постоянного удовольствия и постоянной радости, при котором нет неудовольствий”. Человек, по мнению Вольфа, должен поступать так, чтобы быть счастливым: “Der Mensch muß besorgt seyn, daß er glückseelig” (34).

Такого состояния человек может достичь только с помощью своего разума, образования, изучения наук. Именно с помощью разума человек постигает ту истину, что он не один живет на свете, а среди людей а, значит, должен сообразовывать свои действия с интересами других людей, должен изъявлять и соблюдать обязанность любить других людей (“der Liebes-Dienste”) (35). Но при этом для Вольфа “любовь” как чувство не является категорией “естественного права”. Любовь между людьми, любовь к Богу — это обязанность человека. Поэтому сам термин “der Liebes-Dienste” дословно можно перевести именно как “обязанность любви”. На это обратил внимание Д. Леви, указав, что Вольф нигде не употреблял понятие “die Menschenliebe” — “человеческая любовь” (36). Поэтому основными категориями “естественного закона” у Вольфа являются права и обязанности людей, рационально познанные, осмысленные и принятые как норма поведения.

В этом же смысле Вольф трактовал и необходимость любви человека к Богу. С одной стороны, он утверждал, что “мы должны Бога превыше всех вещей любить, и любовь Бога есть любовь доставляющая полное удовлетворение”. С другой стороны, на первый план Вольф уже ставил интересы самого человека, когда говорил, что “нужно Бога любить потому, что Он к нам добр был” (37). Эта характерная черта вольфовского мировоззрения уже отмечалась исследователями. В частности, Леви в свое время писал, что цель этики Вольфа — в первую очередь индивидуальное совершенство, совершенство внутреннего и внешнего состояния человека (38).

Исходя из своих теоретических представлений о “естественном праве”, Вольф выстраивал и свои социально-политические схемы. И здесь он обратился к истории. Конечно, сам Вольф специально не занимался историческими исследованиями (в отличие, например, от Пуфендорфа, автора нескольких фундаментальных исторических сочинений). Его анализ различных социальных и политических форм существования человеческого общества имеет скорее теоретический, отвлеченно социологический характер.

В основу своего анализа Вольф положил два главных постулата. Первый — уже отмеченный принцип равенства всех людей “по природе”. Второй — тезис о “естественной свободе” людей: “От природы все люди свободны” (“Von Natur sind alle Menschen frey”) (39). С этих позиций Вольф и рассматривал формы социальной организации.

Из того, что все люди равны и свободны, следует, что “никто от природы не имеет власть над другими людьми”, и тем более “никто не может присваивать себе власть над другим против его воли”. Но чтобы люди могли жить вместе, они заключают договор (“der Vertrag”), согласно которому принимают на себя обязательства соблюдать интересы других людей и общества в целом. Поэтому каждый в отдельности должен повиноваться общей воле (40).

Когда возникает общество, то все люди общим решением устанавливают правила общежития. В случае необходимости решение принимается голосованием, а так как нельзя допустить, чтобы у кого-то были преимущества, то решение утверждается большинством голосов. Поэтому каждый вступающий в общество должен согласиться, чтобы решение большинства считалось решением всех, а меньшинство подчинялось бы этому решению. Договоры общества о том, что всегда должно происходить одинаковым образом, называются законами. Следовательно, для того чтобы общество нормально функционировало, ему необходимы законы: “Eine jede Gesellschaft muß Gesetz haben, und ihr kommt das Recht zuGesetze zu geben” (41).

Как видно, Вольф продолжал развивать идеи теоретиков “естественного права” об “общественном договоре” как основе человеческого общежития. Как систематик, он более детально, чем некоторые из его предшественников, разрабатывал принципы существования общества. Вольф определил три вида человеческого сообщества: “супружеское общество” (“die eheliche Gesellschaft”), “отеческое общество” (“die väterlichen Gesellschaft”) и “господское общество” (“die herrschaftliche Gesellschaft”) (42). Он подробно, с присущим ему педантизмом, перечислил права и обязанности супругов, родителей и детей, господ и рабов. Во главу угла взаимоотношений в различных видах сообществ он ставит опять же идею договорных обязательств. Например, в “супружеском обществе” должны быть заключены обязательства между мужем и женой для того, чтобы семья нормально существовала (43).

Для понимания социальных воззрений Вольфа рассмотрим видение им взаимоотношений между господином и рабом. Вольф называл два вида рабства (“die Knechtschaft”) по его внутреннему содержанию. “Полное рабство” (“die vollkommne Knechtschaft”) возникает тогда, когда господин полностью распоряжается рабом и тот должен делать всю работу, которую ему дают. В “полном рабстве” господин обязан заботиться о своем рабе, одевать его, кормить, давать посильную работу, обращаться с ним по-человечески. Господин может отпустить раба на волю, но не против воли самого раба (44). “Неполное рабство” (“die unvollkommne Knechtschaft”) такое, “когда раб только определенную службу обязан исполнять, или она непостоянная, или с перерывами”. В этом случае Вольф подчеркивал, что человек, который находится в “неполном рабстве” уже и не раб (“der Knecht”), а слуга (“der Diener”) (45). “Неполное рабство” основывается также на договоре, из которого вытекают права и обязанности господ и слуг (46).

По происхождению рабство бывает “самовольное” (“die freywilligen Knechtschaft”) и “по принуждению” (“die gezwungene Knechtschaft”). “Самовольное рабство” возникает на основе договора между господином и рабом, в котором определены права и обязанности того и другого. Каждый человек, писал Вольф, может свою “естественную свободу” “оставить” и самовольно в рабство себя отдать: “Vermöge dernatüгliche Freiheit muß man einem jeden zulassen, daß er sich nach seinem Gefallen in die Knechtschaft begiebt” (47). Иными словами, противоречие теоретически существующего принципа “естественной свободы” людей с реальной жизненной практикой Вольф решал за счет определения самих людей — быть им свободными или нет.

Принудительное рабство Вольф понимал совсем по-другому, нежели некоторые его предшественники, которые считали источником этой разновидности рабства войну, когда пленников превращали в рабов. Вольф об этом даже не упоминал. Видимо, в его время этот источник рабства уже потерял свою актуальность. Б.Н. Чичерин отметил, что еще в своих произведениях 20-х годов XVIII в. Вольф не считал необходимым много распространяться о рабстве, потому что оно уже практически не существовало у европейских народов (48). По мнению Вольфа, “принудительное рабство” появляется тогда, когда кредитор (“der Gläubiger”) превращает в раба своего должника, не способного уплатить вовремя долг, против его воли и для того, чтобы должник (“der Schuldner”) свой долг отработал или отслужил (49).Иначе говоря, Вольф считал и этот вид рабства не постоянным, а сохраняющимся до того времени, пока долг не будет возвращен.

Все три выше перечисленные вида сообществ людей (“семейное”, “отеческое”, “господское”) Вольф считал “простыми обществами” (“die einfachen Gesellschaften”), которые разными путями объединяются и складываются в более сложное общество — “дом” (“das Haus”) (50). А уже в дальнейшем в результате объединения “домовных” хозяйств на основе договора между ними возникает государство (“der Staat”): “Daher erhellet, daß durch Vertrage der Menschen die Staaten entfanden” (51).

Люди объединяются в государства для того, чтобы все вместе, совместными усилиями достигать “всеобщего блага” (“gemeine Beste”) — это главная идея существования государства. Поэтому польза государства состоит в том, чтобы оно обеспечивало своим гражданам достаточные жизненные условия, спокойствие и безопасность: “…Die Wohlfahrt eines Staats bestehet in dem Genuß des hinlänglichen Lebensunterhalts, der Ruhe und der Sicherheit” (52).

В соответствии с этими целями народ устраивает и формы правления. Так же как и другие сторонники “естественноправовой” теории, Вольф определял три основные формы правления (демократию, аристократию и монархию) и различные смешанные формы. Но в отличие от многих своих предшественников, Вольф не считал какое-либо политическое устройство общества лучшим или более правильным. Каждая из возможных форм правления имеетсвои положительные и отрицательные стороны, и если при той или иной форме правления не соблюдаются принципы “естественного права”, то каждая из них может принести народу много вреда. В конечном итоге преимущества и недостатки любой из этих форм определяются ее способностью к достижению государственной цели, ибо сама по себе форма государственного устройства ничто иное, как средство для осуществления этой цели (53).

Однако у Вольфа все-таки прослеживаются определенные политические симпатии. На это обратил внимание еще Чичерин: “Выше всех чистых форм Вольф ставит правления смешанные и ограниченные законами” (54). В самом деле, Вольф подробно описывал устройство смешанных форм правления, продумывал принципы для выработки достойных законов. И этим он значительно отличается, к примеру, от Пуфендорфа, который называл такие формы правления неправильными.

Более того, Вольф очень высоко отзывался о демократической форме государственного устройства, считая, что именно в демократии, в отличие от монархии и аристократии, народ пребывает в “гражданской свободе”: “So besitzet das Volck in der Democratie die bürgerliche Freyheit, und ist nicht nur Absicht auf andere Völcker, sondern auch in Absicht auf sich selbst frey” (55).

Видимо, можно признать верным мнение К. Линка, который считает, что Вольф “стоит в кругу мыслителей-либералов” (56). В самом деле, для Вольфа различные формы политической организации общества равны между собой. Он доказывал необходимость соблюдения законов, которые бы обеспечивали равные права граждан. Как отмечает М. Томанн, Вольф может считаться одним из “ранних поборников свободного правового государства” (57).

Впрочем, Вольф нигде не писал о том, на каких же принципах народ должен осуществлять выбор той или иной формы правления, и почему ни одну из этих форм нельзя назвать лучшей. Он в большей степени был склонен к теоретическим рассуждениям, нежели к практическим рекомендациям, и вообще считал целью познания достижение непротиворечивости логических категорий, понятий. К анализу человеческого общества он подходил прежде всего как логик, считающий главным “математический метод” познания и стремящийся навести в людских делах такой же порядок, как и в математике. Характерно, что и в данном случае Вольф провел именно логический анализ, проанализировал взаимоотношения логических категорий, понятий форм правления, не соотнося их с конкретно-исторической ситуацией той или иной страны. Более того, он даже не рассматривал исторические этапы становления форм государственной организации.

Что же касается общей характеристики социально-политических воззрений Вольфа, то, думается, прав Н. Хинске, который, выделяя три этапа немецкого Просвещения (“раннее Просвещение”, “высокое Просвещение” и “позднее Просвещение”), считает, что учение Вольфа и его последователей составляло существо второго этапа — “высокого Просвещения” (58).

В самом деле, изучение взглядов Вольфа позволяет говорить о том, что он активно участвовал в разработке просветительских воззрений и оказал значительное влияние на все европейское просветительство. Естественно, по сравнению с французскими просветителями, позиция Вольфа выглядит более консервативной, но, думается, в этом нет ничего предосудительного, к тому же надо иметь в виду, что и все немецкие просветители были гораздо более консервативными, нежели французские (59).

Еще большее влияние Вольф оказал на европейское образование, ибо его многочисленные сочинения, в которых он изложил систематическое видение практически всех наук, известных на тот момент, изданные сначала на немецком и латинском языках, а затем переведенные на многие другие европейские языки, стали основой для разнообразных учебных курсов, читаемых в европейских университетах, в том числе и в России, а “вольфианство” во второй половине XVIII в. превратилось в самое влиятельное научное направление в Европе. Конечно, немного позднее постоянно пребывающая в поиске истины человеческая мысль подвергла вольфианскую систему резкой критике, и первым здесь был И. Кант, собственно, и написавший “Критику чистого разума”, в первую очередь, как критику “вольфианства”. Однако не стоит забывать и того, что принесла вольфианская система европейским умам. А мы, в России, должны быть благодарны немцу Христиану Вольфу за то, что он своим трудом и сердечным участием помог взрасти русскому гению — Михаилу Васильевичу Ломоносову.

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. См.: Фомин В.В. Ломоносов: Гений русской истории. М., 2006. С. 255.

2. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. М., 1959. Т. 10. С. 570–571.

3. Там же. С. 572.

4. Там же. С. 275.

5. Фомин В.В. Указ.соч. С. 244–245.

6. См.: Зибен В.В. К вопросу о теоретических источниках философии Христиана Вольфа // Ученые записки Тартусского Государственного Университета. Вып. 693. Тарту, 1984. С. 40–41.

7. Christian Wolffs eigene Lebensbeschreibung. Herausgegeben von E. Wuttke. Leipzig, 1841. S. 121–122.

8. См.: Нарский И.С. Западноевропейская философия XVIII в. М., 1973. С. 88; Рассел Б. История западной философии. М., 1959. С. 614; История эстетики. М., 1964. Т.II. С. 432.

9. Зибен В.В. Указ. соч. С. 48–49.

10. Лейбниц Г.-В. Соч.: В 4 т. М., 1982. Т.1. С. 536.

11. Рескрипт Фридриха Вильгельма I от 8 ноября 1723 г. См.: Gottsched J.С. Historische Lobschrift des Weiland hoch- und wohlgeborenen Herrn Christian, Freyherrn von Wolf. Halle, 1755. S. 69–71.

12. Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 99.

13. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1935. Т. XI. Кн. 3. С.358–359.

14. См.: Виндельбанд В. История новой философии в ея связи с общей культурой и отдельными науками. СПб., 1902. Т. 1. С. 405; Неустроев В.П. Немецкая литература эпохи Просвещения. М., 1958. С. 20–21, 26–28, 386–387; Аликаев Р.С. Немецкая философская терминология эпохи раннего Просвещения. Дисс. на соиск. уч. степени кандидата филологических наук. М., 1983. С. 88–153.

15. См.: Biller G. Die Wolff-Diskussion. 1800 bis 1982. Eine Bibliografie. // Christian Wolff (1679–1754). Interpretation zu seiner Philosophie und deren Wirkung. Hamburg, 1983. S. 321–345.

16. См.: Неустроев В.П. Указ.соч. С. 20–21, 26–28, 386–387; Асмус В.Ф. Немецкая эстетика XVIII в. М., 1962. С. 39. Жучков В.А. Немецкая философия эпохи раннего Просвещения. М., 1989. Об этом же пишет ряд авторов в кн.: Christian Wolff (1679–1754). Interpretationen zu seiner Philosophie und deren Wirkung. См. напр.: Engfer H.-J. Zur Bedeutung Wolffs für die Methodendiskussion der deutschen Aufklärungsphilosophie. S. 48–65; Kimpel D. Christian Wolff und das aufklärische Programm der literarischen Bildung. S. 203–236; Hammerstein N. Christian Wolff und die Universitäten. Zur Wirkunigsgeschichte der Wolffianismus im 18. Jahrhundert. S. 266–277; Hinscke N. Wolffs Stellung in der deutschen Aufklärung. S. 306–320 и др.

17. См.: Winter E. Über Bedeutung der Geschichte der deutsch-russischen Wissenschaftsbeziehungen. // Jahrbuch für Geschichte der UdSSR und der Volkdemokratischen Länder Europas. Bd. 7. Berlin, 1963. S. 322.

18. См.: Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. М., 1862. С. 39; Он же. История Императорской Академии Наук в Петербурге. СПб., 1870. . Т. 1. С. 66–97; Грабош У. К вопросу о немецко-русском обмене научными знаниями в XVIII веке // Из истории русско-немецких литературных взаимосвязей. М., 1987. С. 8, 17; Miller M. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen in der Mathematik im 18. Jahrhundert // Jahrbuch für Geschichte der UdSSR und der Volkdemokratischen Länder Europas. Bd. 7. S. 363–364.

19. Briefe von Christian Wolff aus den Jahren 1719–1753. St. Petersburg, 1860.

20. См.: Morosov A. Christian Wolffs Leser in Rußland / Jahrbuch für Geschichte der UdSSR und der Volkdemokratischan Länder Europas. Bd. 7. S. 411–423.

21. См.: Перевезенцев С.В. Идейные связи России и Германии в первой половине XVIII века: Х. Вольф и В.Н. Татищев // Материальная и духовная культура феодальной России: Межвузовский сборник. Горький, 1990. С. 73–82; Христиан Вольф и философия в России // Ред.-сост. В.А. Жучков. СПб., 2001.

22. Вольфиянская експериментальная физика. 1-е изд., СПб., 1746; 2-е изд., СПб., 1760; Вольфианская теоретическая физика. СПб., 1760; Вольф X. Разумные мысли о силах человеческого разума и их исправном употреблении в познании правды. СПб., 1765; Он же. Сокращение первых оснований мафиматики. 1-е изд., СПб., 1770–1771, Т. 1–2; 2-е изд., СПб., 1791, Т. 1–2.

23. Thümmigi L. Ph. Institutiones Philosophiae in usus academicos adornatae. Francofurti & Lipsiae, 1725. В 1760 г. на русском языке была издана 7-я глава того же труда Л.Ф. Тюммига под названием “Вольфианская теоретическая физика” в переводе Б.А. Волкова. Сверка этого перевода проводилась по указанному уже изданию книги Тюммига. Она показала почти что полную идентичность текстов, за исключением некоторых опечаток, а также добавления в русском издании новых параграфов, в которых рассказывается об электрической силе (§§ 350–395).

24. На это неоднократно обращалось внимание в литературе. См. напр.: Чичерин Б.Н. История политических учений. М., 1872. Ч. 2. С. 252–254; Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. Учения Нового времени XVI–XIX вв. Изд. 3-е. М., 1914. С. 138; Сухоплюев И.К. Взгляды Ломоносова на политику народонаселения // Ломоносовский сборник. СПб., 1911. С. 181–182; Bissinger A. Zur metaphysischen Begründung der Wolffischen Ethik // Christian Wolff. (1679–1754). Interpretationen zu seiner Philosophie und deren Wirkung. S. 149–152; Levie D. de. Christian Wolff und der Begriff der Menschenliebe // Kölner Universitetsreden. 44. Köln, 1972. S. 36–37, 45–46.

25. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts, worinn alle Verbindenkeiten und alle Rechte aus der Natur des Menschen in einem beständigen Zusammenhänge hergeleitet werden. Halle im Magdeburgischen, 1754. S. 10, 8.

26. Ibid. S. 26, 27, 35.

27. Ibid. S. 28.

28. Ibid. S. 36–37.

29. Pufendorfii S. De officio hominis et civis juxta legem naturalem libri duo. Hamburgi & Holmiae, 1684. P. 66.

30. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts… S. 54.

31. Ibid. S. 45.

32. Ibid. S. 40.

33. Ibid. S. 41.

34. Ibid. S. 76.

35. Ibid. S. 69–70, 48–51.

36. Levie D. de. Op. cit. S. 37.

37. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts… S. 107.

38. Levie D. de. Op. cit. S. 36.

39. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts… S. 48.

40. Ibid. S. 613, 616.

41. Ibid. S. 612–627.

42. Ibid. S. 627–642, 648–665, 683–692.

43. Ibid. S. 629.

44. Ibid. S. 689.

45. Ibid. S. 684.

46. Ibid. S. 690.

47. Ibid. S. 684–685.

48. Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. Указ. соч. С. 267.

49. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts… S. 685–686.

50. Ibid. S. 692–696.

51. Ibid. S. 697.

52. Ibid.

53. Ibid. S. 708–720.

54. Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. Указ. соч. С. 274.

55. Wolff Ch. Grundsätze des Natur und Völkerrechts… S. 708.

56. Link Ch. Die Staatstheorie Christian Wolffs // Christian Wolff (1679–1754). Interpretationen zu seiner Philosophie und deren Wirkung. S. 172.

57. Thomann M. Staatsdenker im 17. und 18. Jahrhundert, Reichpublizistik, Politik, Naturrecht. Frankfurt a/M., 1977. S. 250.

58. HinsckeN. Op. cit. S. 311–312.

59. См.: Гулыга А.В. Исторические взгляды немецких просветителей XVIII в. // Новая и новейшая история. 1963. № 3. С. 109.