Сабуровы и Годуновы в царствование Ивана Грозного

Из цикла "Потерянная династия"

Иван Васильевич Грозный правил Россией полвека — с 1533 по 1584 год. Это была целая эпоха в жизни нашей страны. Если говорить точнее, то внутри правления Ивана Грозного можно увидеть несколько разных эпох.

Для меня лично правление этого государя памятно следующими великими делами: первое в русской истории венчание великого князя московского на царство, Стоглавый собор, Домострой, Макарьевские соборы 1547-1549 годов, во время которых к двадцати двум русским святым было добавлено тридцать девять, составление Степенной книги и Лицевого летописного свода, Великих Миней Четьих, кодификация церковных правовых норм в Сводной Кормчей, государственных норм — в Судебнике 1550 года, реформы Избранной рады: упорядочение местничества, создание единой приказной системы, начало земских соборов, судебная, финансовая, таможенная и военная реформы, — все это темы, о которых можно и нужно говорить отдельно.

Великий князь Иван Васильевич, — первый русский правитель, который официально стал именоваться царем, — в грамоте Вселенского Патриарха Иоасафа, утвердившей его на царстве, к нему было применено титулование, которое было присуще византийским василевсам: «Се же сия наша благочестная грамота непоколебимо и твердо дана, еже благочестивому, боговенчанному и христолюбивому Царю нашему Господину Ивану» (1).

В числе дел, которые были призваны упорядочить и систематизировать русскую жизнь — составление в 1550 году Тысячной книги, в которую были включены лучшие люди страны (чуть более 1000 человек).

Иногда бывает так, что история твоего рода оказывается тесно связана с историей того исторического предмета, который исследуешь. Такое было со мной не раз. Сегодня я приведу вам два примера того, как изучая русскую историю, я выходил на следы собственных предков.

Дело в том, что в Тысячную книгу «лутчих людей» попали не только 24 человека из потомков Захарии Чета — Сабуровы, Пешковы, Мусины, Вислоуховы, Пильемовы, Папины, Годуновы и Вельяминовы, но и мой прямой предок — Сила-Савин Захарович-Федорович Лукьянчиков, новгородский помещик Оксотского погоста Деревской пятины (2). Как тысячник, он получил поместье в Московском уезде, — это стало началом 200-летнего пути Лукьянчиковых на юг, вслед за отступающим Диким полем.

Родовое прозвание Лукьянчиковых пошло от деда Силы Захаровича — Лукьяна Яковлевича, который жил во второй половине 15 века. Лукьян часто называли «Лукьянчиком» — несмотря на то, что в аналогичном случае князья Васильчиковы полагают, что их родоначальник был маленького роста (3), я не могу прийти к такому выводу — внешность мужских представителей рода Лукьянчиковых на протяжении по крайней мере четырех веков отличается значительным ростом. Вот, например, как выглядел другой мой предок, родившийся в 1679 году: «приметами он — росту большаго, волосом черен, …лицем малопродолговат, нос остр, глаза светлосерые» (4).

У Лукьяна Яковлевича была жена Федосья-Федотья и два сына — Федор-Захария по прозвищу «Заря» и Иван-Злоба. У последнего было три сына — Василий, Михаил-Басурман и Иван-Третьяк, а у Федора-Захарии в свою очередь было два сына — Яков и Сила-Савин, тысячник.

Лукьян Яковлев был наделен землями в Деревской пятине великим князем Иваном Третьим, — после того как Великий Новгород был присоединен к Москве. В Новгородской области сохранилось село Теребуново, в котором великий князь останавливался в 1475 году. Суммарная величина земельных наделов вдовы и сыновей Лукьяна Яковлевича составляла порядка 24 новгородских сох. Соха — очень сложная единица площади. Поэтому, для того, чтобы представить себе размеры владения, я нашел на карте те села и деревни Деревской пятины, которые в конце XV — середине XVI века принадлежали Лукьянчиковым — они располагались между современными Малой Вишерой, Любытино, Боровичами и Крестцами. Так вот размеры этих владений сравнимы с территорией, которую сейчас занимает Окуловский район современной Новгородской области.

Новгородская земля делилась на пять пятин, далее на станы, а станы на погосты. И в более мелких селах, чем погосты храмы были очень редко. Для их постройки нужно было иметь не только определенный душевный склад, но и немалые средства. Если же храм удавалось построить, то священник был, как правило, приходящий. Если даже священник все-таки был, то свой причт отсутствовал.

Но в селе Подгорье, где жили сначала Захар Лукьянчиков с женой, а потом его дети Сила и Яков со своими семьями и слугами, к середине 16 века ими было построено целых два храма — это холодная, не отапливаемая, церковь Покрова Пресвятой Богородицы и теплая церковь Живоначальной Троицы. При этом Лукьянчиковы содержали своего священника — Мартиана, церковного дьяка Матвея, проскурницу Соломониду и церковного сторожа Олешу.

Как выглядели эти храмы неизвестно, так как они не сохранились. Но неподалеку — в селе Передки Бежецкой пятины в 1531 году была выстроена церковь Рождества Богородицы, которая сохранилась и перенесена в новгородский музей деревянного зодчества «Витославицы». Можно предположить, что построенные Лукьянчиковым храмы выглядели схожим образом.

Но вернемся к потомкам Захарии Чета, вместе с которыми Сила Лукьянчиков был внесен в число 1000 лучших людей Московского царства.

В 50-е годы XVI века была составлена другая важная книга — «Государев родословец», книга в которую вносились преимущественно княжеские и боярские фамилии — с их родословиями. Сама эта книга не сохранилась, но на основе ее в XVII веке была составлена так называемая «Бархатная книга». Так вот в ней род Сабуровых, Годуновых, Пильемовых, Пешковых и Вельяминовых писан первым после княжеских родов. Это говорит об очень благосклонном отношении Рюриковичей к потомкам Захарии Чета.

Для того, чтобы понять какое место они занимали в то время, и каков был их круг общения, давайте почитаем духовное завещание окольничьего, воеводы и тысячника Семена Дмитриевича Пешкова-Сабурова, который в 1560 году постригся в монахи Троице-Сергиевой Лавры с именем Сергий, а перед этим составил завещание. Кто же упоминается в этом завещании в числе лиц, с которыми Семен Пешков имел какие-то отношения?

Это Гаврила Андреевич Тыртов, который в 1543 году был русским послом в Крыму.

Это Андрей Иванович Берсенев-Беклемишев — сын того самого Ивана Никитича Берсеня, крупного государственного деятеля эпохи Василия Третьего, в честь которого назван район Москвы — Берсеневка.

Это Михаил Андреевич и Петр Иванович Карповы, происходившие из князей Фоминских, Рюриковичи. Брат Петра Ивановича окольничий Федор Иванович — крупный политический деятель и писатель, дипломат. Он играл ведущую роль в руководстве внешней политикой Русского государства в 1530-е годы, переписывался с митрополитом Даниилом, преподобным Максимом Греком, в своих сочинениях цитировал Овидия и Аристотеля.

Это Василий Иванович Хрущов, брат которого Лука Иванович в 1547 г., во время венчания на царство Ивана Грозного, записал его речь. Благодаря нему мы можем с ней ознакомиться.

Это Иван Елизарьевич Цыплятев из князей Смоленских, ближний думный дьяк Ивана Грозного, один из составителей Государева родословца.

Это князь Иван Андреевич Друцкий-Соколинский и его сын Богдан — из галицко-волынских князей. Напомню, что Захария Чет приехал в Кострому именно из Галицко-Волынской земли, и как мы видим, его потомки продолжали общаться с земляками спустя 250 лет.

Это многочисленные родственники Пешковых по мужской и женской линиям — Сабуровы, Годуновы, Вельяминовы, князья Мезецкие, князья Палецкие, князья Сисеевы, Жулебины, Нагие, Шатковы, Карамышевы.

Приказчиками по завещанию Семена Пешкова были его родственники — Андреян Микулич Ангелов — келарь Троице-Сергиевой лавры, потомок византийских императоров, лично знакомый с Иваном Грозным и святым митрополитом Макарием, и князь Григорий Андреевич Булгаков, — известный не только своими государственными делами, но и своими мастерскими, в которых создавались удивительные произведения золотого лицевого шитья.

Свою духовную Семен Пешков вместе с князем Булгаковым и келарем Ангеловым отнес лично святому митрополиту Макарию, который ее прочитал и заверил. Как видите, круг общения Сабуровых-Пешковых в первой половине XVI века был очень значительным. Это была элита Русского царства. Что неудивительно — старшая ветвь потомков Захарии Чета уже третье столетие служила Рюриковичам. А в середине столетия выдвинулась на видные позиции и младшая ветвь — Годуновы. Причем выдвинулась очень быстро и целым родовым коллективом.

Все ключевые лица, которые играли ведущую роль в русской истории второй половины XVI века — начала XVII века, стали известны именно благодаря царю Ивану Грозному. В том числе святой патриарх Иов (Ланяев), Дмитрий Годунов, Борис Годунов, его сестра Ирина Годунова — будущая жена последнего Рюриковича, святого царя Федора Ивановича.

В свою очередь выдвижение на первый план Годуновых произошло благодаря двоюродному брату будущего царя Бориса Годунова — Дмитрию Ивановичу Годунову (родился не позднее 1545 года — умер в 1606 году). Его обычно считают дядей Бориса Федоровича, но это не так — он был именно братом, и после ранней смерти родителей Бориса и Ирины стал их опекать.

В третьей нашей беседе я говорил о том, что младший брат Ивана Грозного Юрий Васильевич (умер в 1563 году) получил свое имя в честь рано умершего сына Соломонии Сабуровой. Думается, неслучаен тот факт, что свою службу Дмитрий Годунов начал именно при его дворе: напомню, что при переходе имени с одного человека на другого было принято считать, что вместе с именем переходят и права этого человека. Поэтому раз князь Юрий Васильевич Молодой наследовал права на престол сына Соломонии Сабуровой (Юрия Старшего), вполне логично было придать ему в услужение ее родича — Дмитрия Годунова.

Нужно отметить еще два знаменательных факта — брат Ивана Грозного князь Юрий Васильевич был женат на княгине Ульяне Дмитриевне Палецкой (местночтимая вологодская святая). А ее двоюродными братьям были князья Палецкие, которые упоминаются в духовной грамоте Семена Пешкова Сабурова. Связи Рюриковичей и Сабуровых были очень тесными.

Во-вторых, после смерти князя Юрия Васильевича многие Годуновы перешли на службу царевичу Федору Ивановичу — младшему сыну Ивана Грозного. До смерти своего старшего брата Ивана Ивановича он не был наследником престола, и ему был выделен земельный удел. Если раньше младшим братьям правящего Рюриковича в удел выделялся Углич, то Федору был выделен Суздаль — город, где родился сын Соломонии Сабуровой. Все это говорит о том, что отношение к Сабуровым и возвышение Годуновых непосредственно связывалось царем Иваном Грозным с памятью о первом браке его отца Василия Третьего.

Карьера Дмитрия Ивановича Годунова была блестящей — он стал постельничьим царя Ивана (это одновременно секретарь, охранник, ближний человек царя), затем окольничьим и боярином. Двор Дмитрия Ивановича находился в Кремле — напротив Никольских ворот, рядом с подворьем Симонова монастыря.

Поразительна широта его натуры — он был государственным деятелем, энциклопедически образованным человеком, тонким знатоком, ценителем и заказчиком произведений искусства.

У многих потомков Захарии Чета хранились родовые архивы и библиотеки. Так Семен Дмитриевич Пешков Сабуров упоминает в своем завещании документы, которые лежат «на Москве на Троецком дворе в городе в казне… в сундуке малом в ларьчеке в железном». У Дмитрия Ивановича Годунова была обширная библиотека. У Бориса Годунова был каллиграфический почерк. А ведь царь Иван Грозный очень уважал и приближал к себе образованных людей. Не случайно, что многие потомки Захарии Чета принимали участие в описании и картографировании русских земель.

К 1560 году, стараниями Годуновых, вместо деревянного собора в их родовом Ипатьевском монастыре был построен каменный Троицкий собор. В 1564 году к нему был пристроен храм Рождества Богородицы, и в то же самое время Дмитрием Годуновым была оформлена каменная родовая усыпальница, в которой был захоронен даже сам основатель монастыря — Захария Чет, живший 250 лет назад, и около сорока его потомков — включая сына Александра (убит в 1304 году), внука Дмитрия Зерно (первым из рода служил московским князьям), правнуков — Ивана Красного, Константина Шею, Дмитрия Дмитриевича, праправнуков Федора Сабура (основателя рода Сабуровых), Даниила Подольского, Ивана Годуна (основателя рода Годуновых), а также Дмитрия Семеновича и Семена Дмитриевича Пешковых Сабуровых и других. На их гробницы были положены шитые и украшенные именные покровы.

Сохранилась «Переписная книга Ипатьевского монастыря» 1595 года, из которой мы узнаем, что над гробницами стояла икона пророка Захарии Серповидца — это, безусловно, святой покровитель Захарии Чета.

Троицкий собор был взорван в 1649 году — при царе Алексее Михайловиче Романове. В следующем 1650 году произошел пожар в другом сабурово-годуновском монастыре — Суздальском Покровском. В 1756 году, при его внучке — императрице Елизавете Петровне, были «упразднены» усыпальницы потомков Захарии Чета в Ипатии. Таким образом, в правление Романовых, а затем и при советской власти методично уничтожалось наследие Сабуровых и Годуновых. Кому и зачем это понадобилось, мы обсудим в другой раз.

С именем Дмитрия Ивановича Годунова связано множество произведений лицевого шитья, иконописи, ювелирного искусства.

Так на рубеже 60-70 годов XVI столетия из мастерской Агриппины (в иночестве Александры) Годуновой — жены Дмитрия, вышла пелена «Иоанн Златоуст, мученик Федор Стратилат, апостол Тимофей, мученик Василиск» вышитая по именам святых покровителей отца Дмитрия — Ивана Чермного, его братьев — Федора и Василия, и его сына — Тимофея.

На рубеже 70-80 годов из ее же мастерской вышла пелена «Положение во гроб», которая была отдана в Костромской Богоявленский Анастасиевский монастырь, основанный преподобным Никитой Серпуховским. Именно в этом монастыре хранилась чудотворная Федоровская икона Божией Матери. Это не единственный пример почитания этой иконы среди потомков Захарии Чета — в этот же храм подавал за упокой самого себя Семен Дмитриевич Пешков Сабуров (в завещании было принято писать, где должны поминать завещателя после его смерти).

В правление государя Ивана Грозного Дмитрий Годунов был не единственным представителем рода, из мастерских которого выходили прекрасные произведения лицевого шитья. В 1567 году Иван Михайлович Асанов Годунов вложил в Ипатьевский монастырь за упокой своей матери Прасковьи (в иночестве Марфы) икону «Успения Пресвятой Богородицы» прекрасного письма.

А в 1584 году жена боярина Бориса Годунова положила пелену на гроб преподобного Александра Свирского.

Отношения Грозного царя к потомкам Захарии Чета формировались очень интересно.

Первый раз он посетил Суздальский монастырь (место, где провела остаток жизни первая жена его отца — инокиня София) в 1552 году, перед походом на Казань. После его взятия он сделал вклад в монастырь, а царица Анастасия Романова положила на гробницу преподобной Софии пелену.

В 1563 году вторая жена Ивана Грозного царица и великая княгиня Мария Темрюковна и царевич Иван Иванович ездили молиться в Суздальский Покровский монастырь, а на следующий год сам царь Иван посетил его.

Уже в следующем 1564 году попал в опалу Богдан-Феофан Юрьевич Вислоухов Сабуров, отец которого был троюродным братом Соломонии, а он сам был отцом Евдокии — будущей жены царевича Ивана Ивановича. В том же году был казнен сын другого троюродного брата Соломонии — Григорий Степанович Пильемов Сабуров. Причина этих событий нам не известна.

Через год, в 1566-м, царь Иван внимательно ознакомился с архивным делом Соломонии Сабуровой и в том же году Федор Михайлович Мигун Годунов был приглашен послухом (то есть свидетелем) при обмене царя с князем Владимиром Андреевичем Старицким (они менялись землями). Отец Федора Мигуна приходился троюродным братом отцу Бориса Годунова, а дед — троюродным братом отцу Соломонии Сабуровой.

Выдающийся историк Степан Борисович Веселовский справедливо отмечал, что в судьбе ближайших родственников великой княгини Соломонии «было что-то роковое»: ее дядя Борис Константинович утонул в молодости, другой дядя, Иван Константинович, был убит в 1548 году в Казанском походке, третий дядя Тимофей Константинович погиб под Оршей в 1514 году — во время Смоленского похода, а его сын Федор был убит под Казанью в 1530 году.

В 1570 году царь Иван обвинил Великий Новгород в измене (документально подтвердить или опровергнуть это сейчас не представляется возможным), ходил на него войной и казнил немало людей. В Новгороде (и частично уже в Москве) была казнена семья Третьяка Пешкова — сына боярского новгородского архиепископа: он сам, жена Варвара, два сына — Алексей и Степан-Дружина, а также его родственник Бажен с двумя сыновьями. В 1571 году был «посажен в Волхов», то есть, утоплен в реке — по царскому приказу, целый ряд представителей Сабуровых. Среди них был родной племянник Соломонии Сабуровой — видный воевода Тимофей Иванович Замятня Кривой Сабуров с сыном.

Здесь нужно отметить, что казнь на реке (или в реке) была одной из самых распространенных видов казни. Так, в 1497 году, когда вторая жена Ивана Третьего Софья Палеолог была уличена в приглашении «баб с зелием», они были утоплены в Москве-реке, а в следующем году, когда Иваном Третьим был раскрыт новый заговор Софьи и ее сына Василия Ивановича (будущего Василия Третьего), рядовые заговорщики были казнены на льду Москвы-реки. В 1570 и 1571 годах новгородские изменники казнились не только в новгородском Волхове, но и в московской «Поганой луже» — эта местность идентифицируется либо в районе Чистых прудов (которые раньше именовались «Погаными»), либо в районе современной Театральной площади (местечко «Поганый брод»). В XVII–XVIII веках изменники казнились в Москве на «Козьем болоте» — здесь был четвертован Степан Разин и казнен Емельян Пугачев.

Кроме того, в опричнину были казнены двоюродные братья отца Евдокии — Семен Борисович и Никита Борисович Вислоуховы Сабуровы (последний — с женой и пятью детьми). Их отец Борис Семенович приходился троюродным братом великой княгини Соломонии.

Однако, в том же 1571 году Иван Грозный женил своего сына Ивана на Евдокии Сабуровой! Ее отец Богдан и родной брат казненных Семена и Никиты — Василий Борисович, после свадьбы были пожалованы в бояре.

Здесь мы имеем второй случай, когда потомки Захарии Чета и мои непосредственные предки служили вместе. Дело в том, что казненный Третьяк Пешков и Иван-Третьяк Иванов-Злобин сын Лукьянчиков — мой родственник, не только оба были дворянами новгородского архиепископа, но и писали в 1562 году одну и ту же писцовую книгу. Они вместе объехали, осмотрели и описали Сермажскую волость и Олонецкий погост (ныне — республика Карелия) — пашни, рыбные ловли, помещичьи и крестьянские дворы.

Третьяк Лукьянчиков это двоюродный брат того самого Силы Лукьянчикова, который был включен в Тысячную книгу и который вместе со своим братом Яковом построил в родовом селе Подгорье два храма. В 1540-60 годы он собирал налоги с храмов новгородской архиепископии: «Из Двинского присуда за Егорьевского священника, за Иева со Влодмы архиепископлю десятиннику Третьяку Иванову сыну Лукьянчикову да подьячему Лобану Денисьеву Архангелской игумен Феодосей з Двины платил подъезд и десятину по книгам. А отпись писал Лобан Денисьев лета 7050 втораго. Третьяк руку приложил». В этом документе говорится о получении десятины с храма великомученика Георгия в селе Лодьма (неподалеку от Архангельска). Представляете себе расстояние от Новгорода до Архангельска? Больше 1000 километров. Вот такая была служба…

При этом Лукьянчиков служил Дому святой Софии как минимум при четырех архиепископах, двое из которых канонизированы. В 1526-1542 годах владыкой новгородским был будущий митрополит Московский и всея Руси Макарий — лицо выдающееся, ближайший сподвижник реформ молодого Ивана Грозного. Его преемником стал Феодосий Второй Косой (1542-1551) — который известен своей начитанностью и эпистолярной плодовитостью. В 1551-52 годах архиепископом был Серапион (Курцов) — крестный отец дочери Ивана Грозного и Анастасии Романовой Анны (умерла в младенчестве) и родич государственного казначея. Его сменил святитель Пимен Черный (1552-1571), который был активным помощником царя, но затем попал в опалу. Последний архиепископ известен своим эстетическим вкусом — при нем Дом Святой Софии украсился многими памятниками русского искусства.

Сотоварищ Третьяка Лукьянчикова — писец Третьяк Пешков был женат на Варваре Пешковой, которую я упоминал в предыдущих выступлениях, и которая вышила пелену «Преподобный Александр Свирский в молении перед Богоматерью». Оба Третьяка жили рядом с Александро-Свирским монастырем. Они вполне могли быть лично знакомы с преподобным Александром (упокоился в 1533 году).

Третьяк Лукьянчиков имел большой двор в Великом Новгороде, а в Обонежской пятине — в селе Люговичи владел землей и крестьянами, рыбными ловлями на реке Оять. Пешков и Лукьянчиков жили неподалеку от того места, где в конце XIV века явилась Тихвинская икона Божией Матери (Имоченицы), — от того места, где родились и жили родители преподобного Александра — преподобные Варвара и Сергий (Мандеры), а в XIX веке эти места стали родовой усадьбой художника Василия Поленова, который запечатлел их во многих картинах (Окулова гора).

После того как были казнены Пешковы, земли Обонежской пятины отошли в опричнину, — были конфискованы и земли Третьяка Лукьянчикова. Они не были возвращены ему с ликвидацией опричнины. Об этом говорит тот факт, что согласно «Книге копий и жалованных грамот Новгородского Софийского собора 1574—1624 годов» поместье Лукьянчикова в Люговичах оказывается отданным архиепископскому казенному дьяку Бакаке Павлову сыну Литвинову (5). Точно так же и в Дозорной книге Софийской стороны Великого Новгорода дозора князя Василия Кропоткина 1586 года мы встречаем «место пустое нетяглое Третьяковское Лукьянчикова» с огородом и яблонями (6).

Интересно, что, несмотря на казнь целого ряда представителей рода Пешковых, их ближайших родственников, живущих в Обонежской пятине, опала не коснулась. В соседнем с Люговичами Тервеничском погосте на Хмелеозере жил праправнук Федора Сабура Петр Михайлович Мусин Пешков. Он был тысячником и при наделе землей в Московском уезде получил одинаковый с Силой Лукьянчиковым надел — 100 четвертей. Кроме того, он владел землями в современной Ивановской области, где ему принадлежал родовой монастырь Пешковых — «святой Егорий» в селе Астафьевском.

В духовной его двоюродного дяди Семена Дмитриевича Пешкова Сабурова упоминается что в Москве был «в тое казне Троецкой сундук болшой с платьем, да коробья большая лубяная с тягиляи, да две коробьи лубяные с доспехом, да коробья Петрова племянника моего Пешкова с платьишком и с доспехом». Отсюда видно, что Петр Пешков был воин, имевший хорошее обмундирование. Он погиб в Ливонскую войну, в 1573 году под Коловерью (совр. Эстония), но его вдова и два сына продолжали владеть поместьем в Тервеничах. В XX веке это место прославилось явлением чудотворной иконы Божией Матери Тервеничской, и теперь здесь расположен самый молодой монастырь России (с 1991 года).

В 1571 году был казнен псковский наместник новгородского архиепископа Неудача Цыплятев — родственник Ивана Елизарьевича Цыплятева, также упоминаемого в духовной Семена Дмитриевича Пешкова. Как мы видим, окольничий Семен Пешков был тесно связан с людьми, которые жили в Новгородской земле — ведь его дед Семен Пешек Сабуров еще в 1477 году возглавил полк во время похода Ивана Третьего на Новгород. Вероятно, служба Пешковых новгородским архиереям также состоялась благодаря новгородским связям Пешковых. Не забудем также, что Семен Дмитриевич был хорошо знаком с предстоятелем Русской церкви митрополитом Макарием, который до 1542 года возглавлял новгородскую кафедру.

Говоря о Петре Пешкове, нельзя не упомянуть о той особенности потомков Захарии Чета, о которой я уже говорил в других беседах — они столетиями роднились с одними и теми же родами.

Все мы знаем о Михаиле Илларионовиче Голенищеве-Кутузове — русском полководце. Род Кутузовых славен и другими значительными историческими лицами. А знаете ли вы о том, что в основе рода лежала кровь потомков Захарии Чета? Дело в том, что правнук Захарии Чета Константин Шея имел дочь, которая стала женой Федора Кутуза — основателя рода Кутузовых. А только что упомянутый Петр Михайлович Пешков (его отец — праправнук брата Шеи Ивана Красного), спустя 100 с лишним лет женился на другой представительнице рода — Марфе Ивановне Кутузовой, от которой имел двух сыновей — Семена и Андрея.

Я уже не раз говорил о казнях, произведенных Иваном Грозным. Необходимо подчеркнуть — они имели место, но количество их сильно преувеличено: согласно Синодику опальных, который царь сам составил в 1583 году, для того, чтобы поминать за упокой казненных, в опричнину Грозный казнил около 4000 человек. При этом надо отметить, что за последние 7 лет своего правления он практически никого не казнил.

Конечно, 4000 человек это больше, чем было казнено в правления предыдущих великих князей. Однако, до Ивана Грозного никто из его предшественников так долго не правил и не совершил таких реформ. Наконец, для сравнения с Европой можно привести цифру — в одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года во Франции было уничтожено в 10 раз больше, чем за 8 лет опричнины — 40 000 протестантов…

Еще один поразительный факт: в Кормовой книге Ростовского Бориглебского монастыря сохранилась информация о том, что царь приказал поминать Никиту Курцова «с товарищи» 28 ноября и 29 декабря. Никита Афанасьевич Фуников Курцов (потомок знаменитого Ратши) был казначеем и хранителем государственной печати, ближним человеком Ивана Грозного, родственником новгородского архиепископа. Он был казнен в 1570 году по делу о новгородской измене.

Но ведь на 28 ноября (память преподобномученика Стефана Нового) приходится родовой праздник Пешковых-Сабуровых! В Кормовой книге Троице-Сергиевой Лавры род Пешковых-Сабуровых поминается именно под этим числом: «Род Пешковых. Поминати Димитрия (Семеновича, двоюродный брат отца Соломонии), Семиона, Акилины, Иоанна, Никифора (трое последних мужчин — троюродные братья Соломонии), Доминики, Димитриа, инока Сергия, инока Андреяна (Ангелова — старец, келарь Троице-Сергиева монастыря). Дачи их [на помин души — ] вотчина в Коломенском уезде на Москве реке село Сабурово» (7). Это говорит о том, что царь Иван Грозный выделил среди поминаемых именно семейство Пешковых, также казненных по новгородскому делу.

Это был совершенно рациональный выбор царя. А вот вам пример иррационального «совпадения» — этот самый Никита Курцов приобрел свои земли в Сосенском стану Подмосковья у Кудеяра Ивановича Маркова — одного из прототипов атамана Кудеяра, в образе которого отразилось и народное представление о сыне Соломонии Сабуровой — князе Юрии Васильевиче (8)! Поистине — тесна история…

То, что некоторые представители родов Сабуровых, Пешковых, Годуновых и Вельяминовых были казнены, не повлияло не только на судьбу других представителей, но и напротив — царь Иван Грозный последовательно их возвышал.

При этом нужно отметить характерную особенность — при самом царе Иване Васильевиче и его старшем сыне — наследнике престола Иване Ивановиче служили в основном Сабуровы и старшие представители рода Годуновых, а при младшем сыне царя Федоре Ивановиче — младшие представители рода Годуновых, в том числе Борис Годунов. Все было очень логично и закономерно.

И Бориса Годунова и будущего патриарха Иова возвысил именно царь Иван Грозный. Не владеющие историческим материалом критики Бориса Годунова иногда говорят о том, что он выдвинулся при царе Федоре Ивановиче и чуть ли не протащил в Патриархи свою кандидатуру — Иова. Это ложь, — именно Грозный царь приблизил к престолу Бориса Годунова и сделал его в 30 лет (!) боярином. Именно Грозный в 1569 году, будучи в Старице, заметил Иова и приблизил его к престолу (к моменту смерти Грозного он уже был епископом Коломенским).

О Борисе Годунове и его сестре Ирине мы с вами будем еще говорить специально. А сегодня я расскажу вам о той части их биографий, которая приходится на правление Ивана Грозного. При этом часто будет упоминаться о женах Ивана Грозного, поэтому давайте разберемся сколько же их было: Анастасия Романова, Мария Темрюковна, Марфа Собакина, Анна Колтовская, Анна Васильчикова, Василиса Мелентьева, Мария Нагая.

Итого — семь.

С первой женой царь прожил 13 лет и она была, вероятно, отравлена. У них было два сына, которые выжили — это Иван-царевич и Федор-царь. По те временам это считалось немного, так как многие дети не доживали до отроческого возраста. А выживание наследников — это вопрос государственной важности, мы помним это по делу Соломонии Сабуровой.

Вторую законную жену, Марью, после 8 летней супружеской жизни также отравили, наследника не осталось.

Третья законная Марфа умерла девственницей через 2 недели после свадьбы (также отравлена (9)). После ее смерти царь обратился к отцам Освященного собора, который был собран по случаю выбора нового митрополита: «В глубокой старости хотел было облечься в иноческий образ, но видя бедствия государства и еще несовершеннолетний возраст моих детей, дерзнул приобщиться четвертому браку. И ныне умиленно прошу святительский собор простить меня и разрешит женится и молиться о моем грехе». Старцы (среди которых был и игумен Ипатьевского монастыря, будущий архиепископ Вассиан) разрешили царю женится, но наложили 3 года епитимьи — царю предписывалось в первый год не входить в собор до Пасхи (то есть как минимум полгода), во второй год стоять с оглашенными, и покидать храм с началом Литургии верных, на третий — уже с верными, но без Причастия. Царь добросовестно выполнял епитимью несколько месяцев. Но потом ее с него сняли, так как он пошел войной на татар, и это было условием возможного снятия епитимьи.

Детей от четвертой жены Анны у царя не было. Потом были пятая и шестая, уже незаконные жены, Анна и Василиса. Выживших детей от них также не было.

Седьмая незаконная жена — Мария Нагая, родила сына Дмитрия царевича, который как мы знаем погиб в Угличе и впоследствии был канонизирован. Как он погиб — от несчастного случая или убит — отдельный вопрос, и к нему я хочу вернуться в другой раз.

Как видите, если не считать брак с Анастасией Романовой, семейная жизнь царя была несчастной.

В первый незаконный брак (в пятый по счету, а по сути, четвертый) он вступил в 1575 году, когда Ивану и Федору было уже больше 20 лет, но, по-видимому, царь полагал, что это не является гарантией продолжения династии. И был прав, так как мы знаем, что через 6 лет царевич Иван умер.

С другой стороны, все дети которые могли бы родиться от трех последних браков, априори были незаконнорожденными. Это прекрасно понимали современники — царь Федор Иванович запретил поминать Дмитрия Ивановича как царевича, а царь Борис Годунов, когда писал в Речь Посполитую по поводу появления там самозванца Григория Отрепьева, также говорил о том, что Дмитрий не имел прав на русский престол, так как был сыном от седьмой жены.

Для чего же царь Иван Васильевич женился в пятый, шестой и седьмой раз? Вероятно, это можно понять так: хотя наследники от этих браков были нелегитимны, все-таки они кровь и плоть государя, а значит, была надежда, что дети царя поддержат своих братьев от первого брака отца в их политике.

Обратимся к жизни Бориса Годунова при Грозном.

Он родился, вероятно, в 1552 году, под Вязьмой. Его отца (он был правнуком Ивана Годуна) звали Федор Иванович, а мать — Стефанида Ивановна. Отец рано умер и Бориса вместе со старшим братом Василием (умер в моровое поветрие 1571 года) и сестрой Ириной воспитывал их блистательный брат Дмитрий Годунов.

Уже в 15 лет Борис попал на царский двор — он стал стряпчим (в его ведении погреба, гардероб, приемы). Но это можно объяснить не только ролью Дмитрия Годунова, а также тем фактом, что троюродный брат Бориса, Григорий Васильевич Годунов, был дядькой (то есть воспитателем) царевича Федора Ивановича, младшего сына Грозного.

В 1570 году, еще не достигнув 20 лет, Борис выиграл местнический спор с князем Федором Ивановичем Сицким. То есть он документально доказал перед царем, что его, Годунова, предки ценились Рюриковичами выше, чем предки князя Сицкого, который между прочим был племянником Анастасии Романовой, первой и любимой жены царя Ивана!

В итоге, в следующем 1571 году Борис удостоился великой чести быть дружкой невесты на свадьбе царя с Марфой Собакиной и «в мыльне с царем мылся» (то есть в бане). Кто и что делает во время свадьбы царя, расписывалось очень подробно. При этом дружкой царя был родственник Бориса — Иван Сабуров.

Через неделю состоялась свадьба старшего сына Ивана Грозного Ивана Ивановича, в которой Борис Годунов также принимал участие — но уже не только как приближенный Грозного, а еще и как родственник невесты. Ведь невестой была Евдокия Сабурова. Это был триумф рода Сабуровых — если царевич Иван был наследником престола, значит, Евдокию Сабурову прочили в царицы Руси!

Царевич Иван был интересным человеком, — он был прекрасно знаком с преподобным Антонием Сийским и после его преставления написал ему канон, переработал его житие. Он был знающим и думающим человеком — известны его пометки на книгах. В одной из них он писал, что имя русского народа произошло от названия реки Рось. Это неверно, но уже сам интерес царевича к теме происхождения русского народа говорит о многом.

Сохранилась икона, которой новгородский архиепископ Леонид благословил царевича Ивана и Евдокию на брак — она повторяет иконографию той самой иконы Явления Богоматери с предстоящими Захарии Чету, о котором мы говорили как о родовой святыне этого рода. Только эта икона является как бы мужским отражением того женского образа, — если в одном случае на престоле сидит Богоматерь и ей предстоят Филипп и Ипатий, то на иконе царевича Ивана и Евдокии Сабуровой на престоле сидит Христос и ему предстоят Богоматерь и Иоанн Предтеча. Нельзя не отметить, что через полвека дочь царя Бориса Ксения Годунова вышила точно такой же покров, с тем же самым образом, были только добавлены припадающие Сергий и Никон Радонежские.

То, что новгородский архиепископ благословил молодых таким образом, говорит о том, что наследие потомков Захарии Чета вышло на общероссийский уровень — их родовые символы становились общенациональными (10).

Участники этой свадьбы 1571 года прекрасно помнили, что 64 года назад отец нынешнего царя женился на другой представительнице рода Сабуровых — Соломонии. Несомненно тема ее судьбы обсуждалась, и именно тогда немец Гейденсталь услышал из уст одной боярской дочери подтверждение того, что у Соломонии тогда все-таки родился сын — князь Юрий Васильевич. На смотре невест и свадьбах Ивана Грозного и его сына Ивана присутствовало множество представителей Сабуровых и Годуновых, вероятно, они и были источником этой информации.

Но брак царевича Ивана был несчастным — уже через год Евдокия Сабурова была пострижена в монастырь, затем царевич женился еще два раза, но умер в 1581 году, так и не оставив потомства.

Что касается мифа об убийстве царевича Иваном Грозным, то его впервые озвучил иезуит Антоний Поссевино, который перед этим в пух и прах проиграл спор о вере Ивану Грозному. А художник Репин упрочил этот миф своей картиной, положив на свои плечи сомнительные «лавры» другого любителя вешать ярлыки историческим деятелям — Пушкина.

После смерти царевича в родовой монастырь его первой жены — Костромской Ипатьевский, — были вложены Евангелие, сочинения святителя Иоанна Златоустого, образ святителя Николы Чудотворца с деяниями и складни — «Живоначальная Троица» и «Воплощение Богоматери».

Вернемся к Борису и Ирине Годуновым.

С учреждением опричнины Борис вошел в состав опричного войска (как и некоторые другие Годуновы и Сабуровы), но про них неизвестно, чтобы они принимали какое-то участие в тех самых казнях, за которые опричников не любил народ (11).

Его сестра Ирина Годунова родилась примерно в 1557 году и уже в 7 лет была принята на воспитание в Кремль, где росла вместе с Федором-царевичем — своим одногодком. Федор-царевич женился на Ирине примерно в возрасте 15 лет.

Точная дата свадьбы Федора-царевича и Ирины Годуновой неизвестна, принято считать, что это произошло не позднее 1575 года. Вполне вероятно, что она состоялась в 1572 году — вслед за свадьбой старшего сына Грозного. Именно в этом году братья Дмитрий Иванович и Борис Федорович Годуновы сделали первый земельный вклад в Ипатьевский монастырь — село Прискоково неподалеку от Плеса (ныне — Ивановская область).

Напомню, что Ирина стала женой суздальского удельного князя, так как никто не знал, что после смерти Ивана Федор станет царем.

Еще при жизни Грозного его невестка прославилась своими мастерскими. В 1572-82 годах она и ее помощницы вышили следующие пелены: «Положение во гроб» для Ипатьевского монастыря, «Преподобный Сергий Радонежский» для Троице-Сергиева, «Преподобный Варлам Хутынский» для Хутынского, «Преподобный Александр Свирский» для Свирского монастыря.

В 1575 году царь Иван Грозный женился на Анне Васильчиковой — и Борис Годунов вновь был дружкой — только уже самого царя, и вновь вместе с ним «в мыльне мылся».

В 1577 году во время военного похода по пути из Новгорода в Псков царь изволил ехать на аргамаке, то есть на коне, Бориса Годунова. Это была большая честь. И в том же году Борис был пожалован чином кравчего. Кравчие следили за тем, чтобы царь случайно не отравился и не был специально отравлен во время еды и питья. Таким образом, Иван Грозный доверил Борису Годунову свою жизнь, точно также как его отец Василий Третий доверил свою жизнь брату Соломонии Сабуровой — кравчему Ивану Юрьевичу.

В 1580 году на последней свадьбе Грозного — с Марией Нагой, — Борис Годунов был дружкой невесты. Это было не понижением чести, а данью родству — так как Нагие были родственниками Годуновых — через Пешковых-Сабуровых. На этой свадьбе присутствовало много Годуновых — боярин Дмитрий Иванович, а также Василий Осипович Асанов с женой Ефимьей, Андрей Никитович, Карп-Константин Михайлович, Яков Михайлович, Никита Васильевич Годуновы.

Еще в правление Ивана Грозного Борис женился на дочери верного слуги царя — Малюты Скуратова Бельского — Марии. При этом одна ее сестра была замужем за князем Иваном Глинским, двоюродным братом царя, а другая — за князем Дмитрием Ивановичем Шуйским — братом будущего царя Василия Шуйского. Таким образом, через этот брак Борис Федорович стал родственником видных и влиятельных родов.

В 1581 году царь сделал 30-летнего Бориса боярином, а на следующий год у Бориса и Марии родилась дочь Ксения. В 1584 году, незадолго до своей смерти, Иван Грозный сделал Бориса конюшим — этот чин давался только особо доверенным и уважаемым боярам. В том году Годунову исполнилось всего 32 года.

Как мы видим, в судьбе потомков Захарии Чета ярко видна политика Грозного царя, заключавшаяся в «переборе людишек» — он умел казнить и миловать. Царь казнил немало Сабуровых и Пешковых, но он же женил своего старшего сына на Евдокии Сабуровой, младшего сына на Ирине Годуновой, устроил блистательную карьеру для многих Сабуровых и Годуновых — в том числе для Дмитрия Годунова и Бориса Годунова — будущего русского царя.

Представьте себе царя Ивана Васильевича в 1572 году. Ему перевалило за сорок лет. Позади три брака, двадцать один год семейной жизни, но все три жены мертвы. Наследников только двое. Страна окружена религиозными и государственными врагами. Хватает проблем и внутри — бояре уже не раз показали свою гордыню — они и внутри собственных родов часто договориться не могут…

В этой ситуации, выбор Ивана Грозного в пользу Сабуровых-Годуновых был единственно верным: они к тому времени уже 250 лет верой и правдой служили престолу и проявили себя выдающимся образом.

В итоге, царь Иван Васильевич создал уникальную ситуацию на русском престоле: каким бы образом не сложилась судьба царства, она была бы связана с потомками Захарии Чета. Грозный рассчитывал, что править будет его сын Иван вместе с Евдокией Сабуровой. Если это не случится, — тогда сын Федор — вместе с Ириной Годуновой. Если же династия пресечется, Грозный сделал все для того, чтобы самые видные места занимали такие претенденты на трон как Дмитрий, Григорий и Борис Годуновы.

В правление Ивана Грозного потомки Захарии Чета продолжали оставаться творцами блестящих произведений искусства и играли выдающуюся роль в оформлении русской цивилизации.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Цит. по: Сокольский В. О характере и значении Эпанагоги. // Византийский временник. СПб, 1894. № 1. С. 43.

2. Лихачев Н. П., Мятлев Н. В. Тысячная книга 7059-1550 года. Орел, 1911. С.152.

3. См.: Васильчиков И. С., князь. То, что мне вспомнилось... М., 2002.

4. Ревизские сказки 3-й ревизии Обоянского у. Каменского стана, об однодворцах и их крестьянах с. Каменки, Ениной, Коптевой, Гремячевки, Усланки, …Картамышевой (1762 г.). // Государственный архив Курской области (далее — ГАКО). Ф. 184 (Курская казенная палата). Оп. 2. Д. 62.

5. Веселовский С. Б. Книга копий и жалованных грамот Новгородского Софийского собора 1574 — 1624 годов. // Архив Российской академии наук. Ф. 620 (Веселовский С. Б.) Оп. 1. Д. 172. Л. 73, 119.

6. Дозорная книга Софийской стороны Великого Новгорода дозора князя Василия Кропоткина 1586 года. // Великий Новгород во второй половине XVI века. Сб. документов. / Сост. К. В. Баранов. СПб., 2001. С. 76.

7. Кириченко Л.А., Николаева С.В. Кормовая книга Троице-Сергиева монастыря 1674 года (Исследование и публикация). М., 2008. С. 139.

8. Из истории земельной политики в годы опричнины // Исторический архив, № 3. 1958

9. В советское время были проведены исследования останков многих государственных деятелей той эпохи, и у некоторых из них было обнаружено аномальное содержание отравляющих веществ, таких как ртуть. Мнение исследователей по этому поводу разделилось — одни считают, что это является подтверждением насильственной смерти, другие говорят о том, что лекарства и косметические средства той эпохи содержали эти небезопасные вещества.

10. Сохранился также другой образ из этой семьи — святого Иоанна Безмолвника, который был покровителем царевича Ивана.

11. «По 50 рублев. Борис Федоров сын Годунов, Яков Афонасьев сын Годунов… По 7 рублев. Рюма Сабуров» (1573 г. марта 20. — Список служилых людей, составлявших опричный двор Ивана Грозного) http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Opricn_dvor_1572/frametext.htm

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru