Как на Москве патриарха ставили

Из цикла "Потерянная династия"

Служба боярина Бориса Годунова при царе Иване Грозном была блистательной, а взлет стремительным. Поэтому представляются вполне правдоподобными сведения о том, что царь называл Бориса Федоровича своим сыном. Эти слова царя передавал сам Борис Годунов — в 1598 году, когда венчался на царство: «какова мне Богом дарованная дщерь царица Ирина, таков мне и ты, Борис, в нашей милости как еси сын».

К концу правления царя Ивана Сабуровы и Годуновы такими плотными рядами сплотились вокруг русского престола, что представляется неудивительной та оперативность и слаженность действий, которая была предпринята ими для предотвращения попыток захвата власти, которые были нередкими при смене правящих государей.

Сразу после смерти Грозного Годуновы закрыли ворота Кремля, расставили стражу и опечатали казну. Согласно Пискаревскому летописцу, по Москве прошел слух о том, что такая решительность действий потомков Захарии Чета не понравилась представителям некоторых боярских родов.

Можно предположить, что это были представители либо князей Мстиславских, либо князей Шуйских, либо царских родичей Романовых. Но московский люд выступил в защиту родственников Ирины Годуновой — жены нового царя Федора Ивановича: выкатив пушки, люди направили их на Фроловские ворота Кремля. Знать замирилась и сообщила об этом народу. Это уникальное свидетельство, говорящее о том, что простой народ боролся вовсе не за социальную справедливость или «революционные ценности», а за стабильность престола и монаршей власти. Раз новый царь Федор опирается на Сабуровых и Годуновых, значит так нужно, и не боярам решать правильно это или нет.

В первые же годы правления царя Федора Ивановича боярин и конюший Борис Годунов стал официально именоваться царским шурином. Он стал главой не только Конюшенного, но и Земского приказа, отвечающего за сбор налогов с посадов и черносошных крестьян.

Воспитатель царя Григорий Васильевич Годунов был произведен в бояре и назначен дворецким — отныне он ведал царским имуществом и Казенным двором.

Степан Васильевич Годунов стал боярином и возглавил Посольский приказ.

Иван Васильевич Годунов стал боярином и возглавил Стрелецкий приказ.

Многие Сабуровы были вызваны в Москву с дальних воеводств: Богдан Юрьевич (отец первой жены царевича Ивана Ивановича) — из Казани, Д.Г. Сабуров — из Нижнего Новгорода, Иван Иванович Сабуров — из Великого Новгорода и произведен в окольничие.

Таким образом, в руках Сабуровых и Годуновых оказались царское имущество, сбор значительной части налогов, армия и внешняя политика. Они очень активно взялись за наведение порядка. Так государственный казначей Петр Головин был отстранен от должности, так как была обнаружена большая недостача в казне. Причем вначале его приговорили к смерти, но затем казнь была заменена ссылкой.

В том же году состоялся «Приговор о тарханах», согласно которому были отменены податные привилегии церкви и крупных вотчинников, что приводило к большим финансовым потерям для государства. Но одновременно монастыри получили новые привилегии: были освобождены от пошлин на провоз товаров, варку соли и ловлю рыбы. Многие простые дворяне после войн грозненского времени разорились, и для того, чтобы помочь им, их освободили от уплаты налогов на 5 лет.

Все эти меры очень быстро принесли свои плоды: если при Иване Грозном доходы дворцовых земель исчислялись суммой 60 000 рублей в год, то при Григории Васильевиче Годунове они составили 230 000 рублей в год, то есть почти в четыре раза больше. Чистый доход казны достиг астрономической суммы в 1 миллион 430 000 рублей. При внешнем блеске царского двора на нужды лично царя Федора тратилось очень мало. Опись имущества Федора Ивановича включала в себя «сундук кипарисовый, окован белым железом, а в нем царя Федора сорочки: 13 сорочек полотняных, нашивка торочковая, 11 порты, сорочки да 4 порты миткалевых, 2 сорочки да двои порты безинные». Роскошные золотые одежды, которые одевались государем для официальных торжеств и праздников фактически ему не принадлежали, — они были призваны украсить Русское самодержавное царство.

Царь Иван Грозный упокоился 18 марта 1584 года, а его сын Федор Иванович был венчан на царство 31 мая — в день своих именин, на праздник великомученика Федора Стратилата. Он взошел на трон в возрасте 27 лет, прожив к тому времени почти 10 лет в браке с Ириной Годуновой (выживших детей у них пока не было).

Ближний боярин царя Борис Годунов был ему почти ровесником — в год венчания на царство Федора Ивановича ему было чуть за 30, в браке с Марией Григорьевной Скуратовой-Бельской он был почти 15 лет, и имел одну дочь — Ксению.

Это было третье в истории России венчание на престол по образцу византийских императоров. Первым был венчан внук Ивана Третьего Дмитрий Внук. Будучи венчан на московское великое княжение, он никогда не правил, вместо него это делал не венчанный на престол его дядя Василий Третий. Затем, уже не только на великое княжение, но и на царство, венчался Иван Васильевич. И вот теперь 31 мая 1584 года — его сын Федор Иванович.

Это было первое венчание, которое стало публичным, его увидела не только знать, но и простой народ. После торжества столы с яствами и бочки с напитками были размещены прямо на улицах Москвы. Щедро одарили нищих. Торжество приобрело всенародный характер — тем самым царь благодарил московских людей за поддержку своих родичей Годуновых и демонстрировал то, что на долгие годы станет символом его правления — справедливость и «тишину велию». Свои именины государь отмечал уже гораздо скромнее, на них присутствовали только ближние люди, в том числе Дмитрий Иванович Годунов и Иван Иванович Сабуров. Бориса Годунова на них не было — это одно из первых свидетельств состояния его здоровья. Борис Федорович страдал неизвестной нам болезнью, и по причине этого нередко оставался за приделами торжественных мероприятий.

Буквально через два года после венчания Федора на царство состоялось «Дело Шуйских». Князья Шуйские были среди тех бояр, которых не устраивала опора царя на Сабуровых и Годуновых — тем самым они сами отходили на второй план. Памятуя о том, что в браке царя и Ирины Годуновой долго нет детей, и некому будет продолжить род, они начали кампанию против Ирины Годуновой. Их поддержали митрополит Дионисий и представители московского посада. Из последнего факта видно, что среди московских горожан были как сторонники Годуновых, так и сторонники Шуйских. Они составили рукописание с требованием к царю развестись с неплодной женой.

Всего 60 лет назад дед нынешнего царя развелся с родственницей Ирины Годуновой — Соломонией Сабуровой. Там причиной также было «неплодство». Хотя мы знаем, что уже в монастыре Соломония родила сына, и что от второго брака у государя также долго не было детей. Отсюда следует вывод, что Рюриковичи, старый род, испытывали сложности с рождением детей. Затем царь Иван Грозный не раз сам постригал своих жен, тоже делал его старший сын Иван. Казалось бы, младший сын Федор мог поступить точно также.

Но реальность оказалась иной. Федор и Ирина вместе росли, уже долгое время жили в браке, царя и Годуновых связывали тесные связи. Были же и чувства, наконец!

В этой ситуации царь Федор Иванович, известный рассудительностью и самостоятельностью суждений (вспомним о том, что он переписывался с отцом уже в пять лет) принимает единственно правильное решение: челобитчики были с позором выгнаны. Почти всех князей Шуйских выслали из Москвы. Митрополита Дионисия сняли с кафедры. Семь купцов были публично казнены, остальных также сослали. Этому, безусловно, способствовала и информация, что Шуйские (они, как и Романовы, имели родственников в Литве), по-тихому налаживают связи с враждебной России Литвой и даже с Империей. Среди сосланных был и будущий царь Василий Иванович Шуйский, который хорошо запомнил эту опалу.

Ирина Годунова играла выдающуюся роль в жизни не только Федора Ивановича, но и в жизни страны в целом. Для конца 16 века вообще и для правления Годуновых в частности вообще характерно видная роль женщины во власти, более значительная, чем это было ранее.

Царь Федор писался так: «Се яз, царь и великий князь Федор Иванович всея Руси, со своею царицею и великой княгинею Ириной». Точно также потом будет писаться царь Борис Годунов — с царицею Мариею Григорьевной, и даже их сын Федор (правивший 45 дней) — с матерью и сестрой.

В начале правления мужа для Ирины Годуновой восстановили роспись малой Золотой палаты, где были изображены жизнь византийской императрицы Елены, русской княгини Ольги и других выдающихся православных женщин. Ирина Федоровна устраивала не только семейные торжества и принимала паломников, она устраивала приемы для духовенства, и даже иностранных дипломатов. Доселе подобное не было известно в России.

Английский дипломат Джильс Флетчер, который не отличался любовью к России, тем не менее так характеризовал деятельность Ирины Федоровны: «нынешняя царица, будучи весьма милосерда и любя заниматься государственными делами… поступает в этом случае совершенно неограниченно, прощая преступников (особливо в день своего рождения и другие торжественные праздники) от своего собственного имени, о чем объявляется им всенародно».

Царица содержала мастерские, в которых производились уникальные произведения лицевого шитья.

Одновременно с «делом Шуйских» начинается грандиозное строительство в костромском Ипатьевском монастыре — родовом монастыре Сабуровых и Годуновых. Еще при Иване Грозном усилиями Дмитрия Ивановича Годунова и других представителей рода в монастыре были возведены первые каменные постройки — в том числе Троицкий собор. На северной стене этого храма в 1586 году была сделана такая надпись: «повелением благоверного и христолюбивого и великого Государя Царя и Великого Князя Федора Ивановича всея Руси самодержца и Его благочестивыя и христолюбивыя Царицы Великия Княгини Ирины в третие лето государства его начаты были делати сия святые врата и огрядка сеия около сея превеликия Лавры Святые Пребезначалныя Троицы Ипацкого монастыря тщанием и верою боярина Дмитрия Ивановича Годунова да боярина конюшево Бориса Федоровича Годунова на память от рода в род а по душах своих и по своих родителех в вечный поминок».

Таким образом, по повелению царской семьи, Дмитрий и Борис Годуновы начали возведение каменной стены с башнями и воротами. На эти цели лично от Годуновых поступило около 1500 р., а также ими был приглашен строитель Иосифо-Волоколамского монастыря Гурий Ступишин, которому было поручено возведение стены. Годуновы вообще были тесно связаны с обителью Иосифа Волоцкого — жена Бориса часто упоминается в приходно-расходных книгах монастыря в 1575-81 годах, сам Борис Федорович в 1576 году подарил монастырю свою старицкую вотчину. Там же в 1578 году был похоронен Малюта Скуратов — тесть Марии Григорьевны.

Стена была построена грандиозная — с галереей боевого хода, бойницами и смотровыми окнами, варочными щелями, трехуровневыми башнями, отверстиями для пушек и машикулями (навесными бойницами) она имела реальное оборонное значение. Ее длина составила 518 метров, толщина больше 2 метров и высота 6 метров. Было построено четверо ворот (в том числе Святые и Водяные) и пять башен (Воскобойная, Пороховая, Водяная, Квасная, Кузнечная). Эту стену, ворота и башни можно увидеть и сегодня — они сохранились.

Потомки Захарии Чета продолжали холить и лелеять свой родовой монастырь на протяжении всего правления Федора Ивановича и Ирины Федоровны.

В 1592 году Ирина Годунова положила шитые золотом покровы на могилы своего (и Бориса) отца Федора Ивановича и брата Василия Федоровича. В 1595 году Борис Годунов подарил монастырю московский двор в Китай-городе с каменной палатой и погребами.

В 1595-1597 годах над Святыми вратами Ипатия был выстроен храм великомучеников Ирины и Федора Стратилата, — святых покровителей царской семьи.

Монастырь стал именоваться Лаврой уже в 1584 году, а в 1598 году игумен Ипатия был пожалован в архимандриты. С 1572 по 1595 годы царская семья и Годуновы дали обители 15 крупных владений, что составило почти половину его владений

В Троицком соборе монастыря были сооружены трое золоченых дверей. Они были изготовлены по заказу Дмитрия Ивановича Годунова и имеют аналогии только с дверями Благовещенского и Успенского соборов Московского Кремля.

В 16 столетии отношения России и Речи Посполитой (объединенные Литва, Польша, значительная часть Украины и Белоруссии) были очень сложными — от мира к войне, от дипломатических нот к предложениям русского царя на польско-литовском престоле. В правление Ивана Грозного и в свое собственное правление Федор Иванович четырежды рассматривался в качестве кандидатуры на польско-литовский престол. Последний раз — в после смерти короля в 1587 году. Тогда для агитации за Федора Ивановича на сейм поехало посольство во главе с костромским наместником боярином Степаном Васильевичем Годуновым. Но поляки выдвинули невыполнимые требования: чтобы русский царь писался в титуле прежде королем польским и великим князем литовским, а уж затем царем русским, и главное — переменить веру на католическую! Понятно, что подобное было невозможно. Однако в ходе переговоров удалось заключить мир на 15 лет, что было само по себе ценно.

Потомки Захарии Чета нередко представляли Россию как послами, так и на приемах иностранных послов. Так, в 1593 году персидских послов встречали князь Федор Мстиславский, князь Василий Шуйский (опала которого закончилась), боярин Григорий Васильевич и боярин Иван Васильевич Годуновы.

Одним из ключевых событий правления Федора Ивановича стало учреждение в России патриаршества. Москва уже давно превзошла «восточные» патриаршества и по количеству верующих и по качеству духовной жизни и по мощи государственной поддержки.

Согласие на патриаршество в России добывалось нами у «восточных» патриархов (которые жили на территории турок и были вынуждены слушать турок, и ездили в Москву в основном за материальной помощью), на протяжении нескольких лет сложной дипломатической борьбы.

Вначале царь Федор с женой Ириной и с Боярской думой обсудили вопрос о московском патриаршестве, затем они попросили приехавшего в Россию за помощью константинопольского патриарха, чтобы он «посоветовал о таком великом деле с вами со всеми патриархи… и со всем освященным собором» — то есть с другими «восточными» патриархами.

Для переговоров с константинопольским патриархом царь послал «ближнего великого боярина и конюшего и наместника Казанского и Астраханского» Бориса Федоровича Годунова.

Патриарх отвечал, что «такому великому достоянию в его московском государстве российского царьствия пригоже быть», но то «дело великое, всего освященного собора».

Он получил помощь и уехал. Никаких вестей.

А когда в Москву приехал уже новый патриарх — Иеремия, — оказалось, что дело совсем не сдвинулось с мертвой точки. Тогда Москва поменяла тактику и фактически организовала для Константинополя дипломатический капкан. Было решено предложить самому патриарху Иеремии стать московским патриархом — чтобы заинтересовать его лично. Но так как в реальности Москва не желала патриарха-грека, а хотела своего, русского, ему было предложено быть патриархом на Владимире. Это был «ход конем».

С одной стороны, до перенесения митрополичьей кафедры в Москву, она действительно располагалась во Владимире, но с другой стороны Владимир к концу 16 века давно потерял свое значение. Иеремия ответил, что готов быть патриархом Московским, но не во Владимире, а в Москве, поближе к царю: «яз того не отмещуся, толко мне в Володимере бытии не возможно, заиже патриархи бывают при царе всегда, а то что за патреаршество, что жити не при государе, тому статься никак не возможно ».

Ответ царя был таков: «то дело нестаточное, как нам то дело учинити таковаго сопрестольника великих чюдотворцов Петра и Алексея и Ионы и достохвального жития мужа свята и преподобнаго отца нашего и богомольца преосвященного Иева митрополита всея Великия Росия от Пречистыя Богородицы и от великих чудотворцов изженути и учинити греческого закона патриарха», который «здешнего обычая и рускаго языка не знает и ни о которых делех духовных нам с ним без толмача не уметь».

Таким образом, константинопольский патриарх — первый среди восточных, уже дал согласие на московское патриаршество, и отступать было некуда. А Москва настояла на патриархе русского происхождения, прося «восточных» патриархов «благославити и поставити в патриархи на владимерьское и московское патриаршество из российского собору кого Господь Бог и Пречистая Богородица и великие чюдотворцы московские изберут». И это благословение было получено.

Важно отметить, что учреждая в России патриаршество Москва претендовала на замещение «папиного места». Как вы знаете, до впадения в ересь римский епископ был первым по чести, выше «восточных» патриархов. Вот Москва и хотела занять именно первое место в этом ряду, но другие патриархи на это не пошли и дали пятое.

Кроме того, установление в России патриаршества похоронило планы папы римского учредить оное в Киеве — под его собственным и поляков надзором. Причем патриарх Иеремия в 1588 году поддержал этот проект папы, и, прежде чем ехать в Москву, заехал к полякам. Таким образом, действия Москвы были очень верными, своевременными и победоносными. Это была духовная и дипломатическая победа — с 1589 года в России был не только свой царь, но и свой патриарх. И неоспоримая заслуга в этом, несомненно, принадлежит Борису Федоровичу Годунову, который возглавлял переговоры с константинопольскими патриархами и буквально выдавил из согласие на русское патриаршество. Под давлением Ватикана и Речи Посполитой это было очень сложно сделать.

Грамота об учреждении патриаршества упоминала о том, что давно уже стало реальностью: «Понеже убо ветхий Рим падеся аполлинариевою ересью вторый же Рим иже есть Констянтинополь агарянскими внуцы от безбожных турок обладаем, твое же о благочестивый царю великое российское царствие третий Рим благочестием всех превзыде и вся благочестивыя царствия в твое воедино собрася, ты един под небесем хрестьянский царь именуешися во всей вселенной, во всех хрестьянех».

В связи с этим важно отметить такой факт: в 16 веке присоединение Царьграда, освобождение бывших византийских земель от турок совершенно не волновали русских государей. Идея Москвы-Третьего Рима была чисто духовной идеей преемственности. Москва стала Третьим Римом и освобождать Второй Рим никто не планировал. Тем не менее, идея подобного освобождения настойчиво предлагалась России папским престолом, итальянскими купцами и Империей, которые очень сильно желали поссорить Москву с турками.

Эти попытки ни к чему не приводили. В ответ на настойчивые просьбы император Священной Римской Империи добился лишь значительного материального пожертвования — в 1595 году посол Михаил Иванович Вельяминов-Зернов (родич Сабуровых и Годуновых) отвез в Вену много «мягкой рухляди» — шкурки соболя, куницы, бобра и чернобурки на сумму 44 720 рублей. Для сравнения, годовой доход Бориса Годунова (не самого богатого из Годуновых) составлял 93 700 рублей.

Итак, 23 января 1589 года освященный собор из трех кандидатов избрал патриархом митрополита Иова, а 26-го января его поставили на патриаршество. Церемония сопровождалась «шествием на осляти» — по примеру Христа в Иерусалим. Это торжественное шествие повторялось три дня подряд — 26, 27 и 28 января. В разное время осленка с патриархом водили под уздцы князь Петр Семенович Лобанов-Ростовский, Андрей Васильевич Плещеев и Борис Федорович Годунов. Это была очень почетная роль — ведь когда «шествие на осляти» проводилось в Вербное воскресенье, перед патриархом шел или сам царь или его ближние бояре.

1589 год был богат на события, свершение которых, безусловно, готовились годами.

В этом году был принят новый Судебник, за основу которого был взят грозненский Судебник 1550 года. Но он был сильно переработан и дополнен, и новые статьи в русское законодательство были включены именно под влиянием Годуновых.

Судебник рассматривался не только царем и патриархом, Боярской думой, но и специально собранным собором 14 июня 1589 года.

Нововведения были следующими:

— отныне на материальное возмещение бесчестья (нанесенного словом или делом) могли претендовать не только большие гости (купцы), но и средние, а также мелкие гости, крестьяне-торговцы, черное духовенство (до этого — только белое), клирошане, нищие, незаконнорожденные и даже скоморохи;

— впервые допускалось наследование имущества дочерьми в равной доле с сыновьями;

— были приняты четкие меры против мздоимства;

— впервые вводилась ответственность за ненадлежащее содержание проезжих дорог — если на конкретной дороге гиб путник, то отвечать за это по принципу круговой поруки должны были все жители этого места. Таким образом, обыватели побуждались к внимательному содержанию дорог. Устанавливалась фиксированная ширина дорог в полторы сажени (чуть больше 3 метров);

— впервые вводилось возмещение ущерба от намеренного уничтожения домашних животных и за убийство чужой собаки;

— за конокрадство предусматривалась смертная казнь.

Очень многие положения Судебника были направлены на регламентацию жизни и улучшение положения крестьян севера России. Исследователи связывают это напрямую с тем фактом, что огромными северными территориями (совр. Архангельская и Вологодская области) в это время владели Дмитрий Иванович и Борис Федорович Годуновы.

В 1588 году, по царскому «с бояры приговору» было решено, что Борису Годунову в Крым и в Империю, Английской королеве и персидскому шаху «грамоты писати пригоже, то его царскому имени к чести и к прибавлению». Таким образом, Борис Федорович получил право вести дипломатическую переписку от лица государства с дружественными державами — небывалое в истории России признание заслуг боярина. До этого переписка могла вестись только от лица царя. Кроме того, Борису Федоровичу давалось право принимать послов у себя дома.

Неудивительно, что если царя Федора Ивановича английская королева именовала братом, то царского шурина она называла «Благороднейший князь, наш добрейший и любящий кузен».

В конце 80-х годов 16 века русский государь готовился к возвращению земель, отобранных шведами у России при его отце — Иване Грозном.

14 декабря 1589 года начался знаменитый Ругодивский поход русского войска (Ругодивом русские называли Нарву) — царь шел войной «на непослушника своего на свейского короля на Ягана (Сигизмунд третий) к городом к Ругодиву и к Иванюгороду, да к Копорье, да к Яме».

Во главе войска встал сам царь (русские государи делали это далеко не всегда), а Москвой во время похода должен был управлять Степан Васильевич Годунов и дьяк Вылузгин.

Государь Федор Иванович ехал впереди войска на прекрасном коне-аргамаке. Таким он был изображен тремя годами ранее — на знаменитой Царь-пушке, которая была отлита в 1586 году мастером Андреем Чеховым. И вот художественная реальность воплотилась в жизнь — царь действительно возглавил войско.

Рядом с царем ехал его воспитатель Григорий Васильевич Годунов. При царе был организован Дворцовый полк, первым воеводой которого был назначен Борис Годунов, а вторым — Федор Романов. Большой полк всего русского войска возглавили князь Федор Мстиславский и боярин Иван Васильевич Годунов. Полк Правой руки возглавили князь Ф.М. Трубецкой и Богдан Юрьевич Сабуров. Наряд, то есть артиллерийский полк, возглавили Иван Иванович Сабуров и Г.И. Морозов.

До Великого Новгорода войско сопровождала и царица Ирина Федоровна — небывалое явление в русской истории! В Великом Новгороде с ней остался дожидаться возвращения русского войска Дмитрий Иванович Годунов.

Первым был взят город Ям. Затем окружили Ивангород, сделали пролом в его стене — тут же в него ворвалось 2380 человек детей боярских, стрельцов и казаков во главе с князем И. Ю. Токмаковым и Степаном Федоровичем Сабуровым.

Ивангород также взяли. Вслед за ним — Копорье.

Параллельно этим боевым действиям велся обстрел Ругодива-Нарвы. Ходили в лобовые атаки (в том числе воевода Г.И. Вельяминов-Зернов), стреляли из наряда, но взять Нарвы не могли — это была мощная крепость с гарнизоном в 1600 человек.

Заканчивалась зима, русским войскам грозила распутица. А в Нарве заканчивалось продовольствие и шведам грозил голод. Тогда начались дипломатические переговоры. Здесь вновь было велико значение Бориса Годунова: так, 20 февраля ругодивские воеводы обратились к «конюшему и боярину и дворовому воеводе Борису Федоровичу Годунову чтоб Борис Федорович прислал к ним ково поговорить, а в те поры к городом приступать и из наряду бити не велел, а они вышлют за город говорить лутчих немец». Тогда немцами называли и шведов. Посоветовавшись с государем, Годунов провел переговоры с противником.

Стратегия Бориса Федоровича заключалась в том, чтобы «покачати» противника: выжать максимум из тяжелого положения защитников Ругодива: «а велел над немцы смотрити тово, чтоб они проломных мест не заделывали, а учнут заделовать проломные места, и Борис Федорович по городу из наряду по прежнему бити велел».

Стратегия Бориса Годунова при осаде Ругодива напоминает стратегию ведения боя М.И. Кутузова — его отдаленного родственника: не воюя против неприятеля в лоб (как Суворов и Ушаков) он добивался результатов не хуже их. В этом — весь Годунов: позднее став царем, он ссылал опальных, но никогда не казнил их. Также и в войне со шведами — Годунов старался делать акцент на действиях артиллерии и дипломатии, дабы не нести значительных людских потерь.

В итоге Ругодив не был взят, но со шведами был заключен мир, по которому Ям, Ивангород, Копорье вернулись к России, равно как и побережье Балтийского моря от Ругодива до реки Нарвы.

На этом мы остановимся, и в другой раз я расскажу вам о следующих 10 годах правления царя Федора Ивановича и царицы Ирины Годуновой.

Таким образом, при царе Федоре Ивановича значение родов Сабуровых и Годуновых (причем не только Бориса Федоровича) было первостепенным.

Сразу после смерти Ивана Грозного ими не раз были предотвращены попытки некоторых боярских родов перекроить политическую ситуацию в свою пользу и развести царя с Ириной Годуновой. Что важно, в этом Годуновых поддержал простой народ. А Ирина Годунова стала одной из первых цариц, которая играла реально весомую роль в управлении страной.

В правление царя Федора, который сам был не только благочестивым, но и деятельным человеком, он полностью доверился своим родичам Сабуровым и Годуновым. В их руках оказались царское имущество, сбор значительной части налогов, армия и внешняя политика. Все эти меры очень быстро принесли свои плоды: в России было учреждено Патриаршество и церковь стала полностью и бесповоротно самостоятельной; был принят новый Судебник, который был обращен лицом к простому народу и его нуждам; России были возвращены города на побережье Балтийского моря, финансовое положение государства улучшилось в четыре раза. И все это произошло всего за пять первых лет правления Федора Ивановича. Все это, несомненно, стало возможным как благодаря характеру самого сына Ивана Грозного и его жены Ирины, так и благодаря опоре на дружных и деятельных Сабуровых и Годуновых.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру