Летопись Праздника славянской письменности и культуры: Москва, 1992 год

МОСКВА. 1992 год

В 1992 году День славянской письменности и культуры праздновала Москва.

Сказано, может быть, немного громковато. Если в известной песне кто-то не ручался говорить «за всю Одессу» по той причине, что она «очень велика», то что уж можно сказать о Москве! И не в том только дело, что она числом жителей в несколько раз превосходит Одесу. Москва — еще и средоточие музыкальной, театральней и всякой иной зрелищной культуры. Здесь проходят всевозможные, в том числе и международные, фестивали, исполнительские конкурсы, научные конгрессы и съезды. В Москве десятки музеев, картинных галерей и выставочных залов. А известный на весь мир Кремль с его неповторимыми башнями и соборами! А широко посещаемые ныне Данилов, Донской, Новодевичий и другие монастыри вкупе с уцелевшими из «сорока сороков» и вновь открывающимися храмами!..

Словом, есть что и послушать, и посмотреть в нашем стольном граде. Здесь, если и не каждый день, то каждую неделю — или новая художественная выставка, или кинофестиваль, конкурс пианистов или конкурс скрипачей, выступления фольклорных ансамблей или академических хоров.

И как же тут, среди изобилия всевозможных зрелищ, не потеряться, а даже и как-то выделиться нашему празднику?! Как сквозь неумолчно несущиеся с эстрадных подмостков истошные вопли и обвальный грохот бесчисленных рок-ансамблей пробиться нашему Слову?

Так что более правильным, наверное, будет, если нам тоже не говорить «за всю Москву», а просто сказать, что она в 1992 году стала центром Праздника славянской письменности и культуры.

Кто-то может посетовать: вон только когда праздник дошел до столицы! Но можно и по-другому взглянуть: хорошо, что это был не первый, а седьмой по счету праздник. Первый, если бы даже и был официально разрешен, определенно бы «потерялся», остался незамеченным в шумной, суетной многомиллионной Москве. А за истекшие годы и государственное признание праздника пришло, и немалый опыт проведения его поднакопился. Прибавим сюда, что семь лет назад и Успенский, главный собор России, был еще закрыт, и ни о торжественной литургии, ни о каком-то памятнике на Славянской площади не могло быть и речи, поскольку тогда еще не было самой этой площади. И колокольного звона, этого праздничного благовеста, так много говорящего сердцу каждого россиянина, мы бы тогда тоже не услышали... Итак, Москва.

Праздник как бы шел по ступеням отечественной истории: древний Новгород — летописное начало Руси; Киев — мать городов русских, столица домонгольской Руси; и вот теперь стольный град новой, возродившейся после нашествия кочевников России — Москва.

По установившейся традиции Москва приняла эстафету праздника на заключительном вечере в Смоленске 27 мая 1991 года. Так что на подготовку оставался год. Что и говорить, срок немалый. Однако же...

Однако же вспомним, каким был этот год. Так называемая перестройка вступила в свою кульминационную фазу: наша великая держава стала давать глубокие трещины, а в декабре и вовсе развалилась на отдельные самостийные куски. Оказались разорванными многолетние, а точнее сказать, многовековые и экономические, и культурные связи. И если раньше затраты на проведение подобных праздников заблаговременно закладывались в государственные сметы и подготовка сводилась главным образом к организационной работе и координации намеченных мероприятий, теперь все круто изменилось.

В планах, скажем, значилось: провести международный конгресс славянских культур. Традиционно на праздники приглашались фольклорные и другие творческие коллективы из разных республик и городов. Намечалась также установка памятника славянским первоучителям и многое другое. Но где на все это взять деньги? Культура оказалась бесхозной, брошенной в пучину рынка. Замелькало в печати и на ТВ чужеродное, режущее слух словечко «спонсор». Даже провести рядовой литературный ли, музыкальный ли вечер, другое культурное мероприятие — ищи спонсора...

А еще, как бы сверх обычной программы, была задумана крупная международная акция, получившая название Неугасимой Лампады. Осуществление ее было связано с поездкой паломнической миссии по нескольким зарубежным странам. На это уж и вовсе требовалась валюта.

В оргкомитет по подготовке праздника были включены высокопоставленные руководители города, члены правительства, министры. И они, безусловно, оказали существенную помощь в добывании необходимых средств. Но решение скольких еще и финансовых, и всяких других проблем, что называется, стояло под вопросом до самых последних дней.

Взять хотя бы ту же Неугасимую Лампаду, ее перенесение из Иерусалима в Москву. К финансовым сложностям тут добавлялись еще и временные. Лампаду нельзя было привезти в Москву загодя. Все должно было проходить по строгому, расписанному по дням и часам графику.

В Иерусалимском храме Воскресения Христова от Благодатного огня у Гроба Господня миссией Фонда славянской письменности и культуры, возглавляемой архимандритом Сергием, Неугасимая Лампада была воз- жжена 25 апреля, накануне великого православного праздника Пасхи. Оттуда она была доставлена в древний Константинополь, который некогда был центром православия, и Салоники, где родились Кирилл и Мефодий. Далее Лампада двигалась по пути, которым оба брата шли в Великоморавское княжество утверждать христианство на славянском языке, по пути, которым шли их ученики и продолжатели в другие славянские страны: София — Белград — Будапешт — Братислава — Краков — Львов — Киев — Минск — Смоленск и Сергиев Посад. Утром 24 мая, после месячного пути, Неугасимая Лампада была перенесена в Московский Кремль... Легко перечислить города и страны, через которые была пронесена Лампада. Можно представить, с каким душевным волнением и радостью встречали этот символ единения и неугасимости великого славянского племени в сопредельных краях и землях.

Но если при этом еще и помнить, что:

– при въезде в каждую страну требуются визы, а запастись ими в Москве практически не было возможности;

– провоз в самолете любого огня, даже и Божественного происхождения, категорически запрещен;

– в каждой стране, в каждом городе миссию кто-то в какой-то определенный час и в определенном месте должен встречать, а заранее расписать не то что по часам, а и по дням месячный путь можно разве что на бумаге (один пример: из Иерусалима в Константинополь — по-нынешнему Стамбул — паломники летели самолетом, а далее им предстояло двигаться наземным транспортом, но высланный из Чехословакии автобус по дороге вышел из строя, пришлось посылать другой, и миссия в ожидании его просидела в Стамбуле лишних три дня, сломав, таким образом, весь последующий график)...

Так вот, если иметь в виду эти и многие другие, порой казавшиеся непреодолимыми трудности, которые постоянно возникали на долгом, полном неожиданностей пути, то мысль о помощи Вышних Сил даже и не очень религиозным людям покажется не столь уж фантастичной.

А пока Лампада совершала свой долгий путь, была исполнена еще одна важная часть праздничной программы: 5 мая в базилике св. Климента в Риме была торжественно открыта бронзовая доска с изображением Солунских братьев и надписью по-русски: «Святым равноапостольным Кириллу и Мефодию от русского народа». Почетным гостем итальянцев при открытии этой мемориальной доски был ее автор Вячеслав Михайлович Клыков.

Может быть, не все знают, кто такой св. Климент и почему в посвященном ему храме надо было устанавливать памятную доску. Так что краткое пояснение, наверное, не помешает.

Климент — один из первых римских пап. Случилось так, что умер он не в Риме, а в Херсонесе. Оказавшийся потом в этом городе Кирилл увез его мощи в Рим. А после смерти самого Кирилла он по настоянию Мефодия был похоронен в этом же храме, и его прах покоится радом с мощами св. Климента.

Ватикан признал Кирилла и Мефодия покровителями Европы. Канонизированные церковью не только восточного, но и западного обряда, они 4 остались святыми даже там, где проповедовавшаяся ими православная вера была со временем вытеснена католической, а кириллица — латиницей (например, в Чехословакии).

Утром 24 мая Неугасимая Лампада через Троицкие ворота, под звон колоколов Ивана Великого, была внесена в Кремль и затем, в сопровождении многотысячной толпы, доставлена на Соборную площадь.

Здесь, на паперти Успенского собора, Благодатный огонь был встречен Патриархом Московским и всея Руси Алексием Вторым в окружении архиереев и духовенства. После того, как от Божественного огня на виду у всей площади был зажжен пучок свеч, святейший Патриарх со светильником вошел в собор, установил его перед образом Владимирской Богоматери — покровительницы Москвы и начал праздничную литургию.

Это торжественное богослужение и явилось началом праздника.

Многое на своем пятисотлетнем веку повидали стены главного собора России. Здесь короновались на царство русские государи и возводились в высший иерархический сан патриархи. Здесь отмечались истовыми богослужениями не только церковные праздники, но и все важнейшие события в истории нашего государства. И, конечно же, не случайно Павел Корин в своей, так и оставшейся незаконченной грандиозной картине «Русь уходящая» изобразил самых разных представителей рухнувшей Руси, собравшимися в этом соборе. Последний островок старой России, может быть, ее последние часы и минуты... И столпившиеся перед закрытыми дверями люди, кто со страхом, кто с тревогой, а кто и с мужественной решимостью постоять за святую Русь, настороженно прислушиваются к доносящемуся сквозь двери враждебному гулу, к железной, беспощадной поступи новых революционных хозяев России…

Новые хозяева закрыли собор на замок.

И вот, после семидесяти с лишним лет, не впервые ли древние стены собора огласились праздничными торжественными глаголами священнослужителей, согласным пением церковного хора.

Да и какой необычный, небывалый праздник-то! Поется хвала первоучителям и просветителям славян, их равноапостольному подвигу. Воздается благодарение святому делу, сыгравшему столь решающую роль в жизни славянских народов и имеющему уже более чем тысячелетнюю историю.

И опять можно сказать: не впервые ли за семьдесят лет в этом изукрашенном фресками величественном соборе совершается литургия просвещения, литургия-призыв ко всем славянским народам, призыв к дружбе и единению, чего им всегда не хватало, а в нынешнее трагическое время — особенно...

Доводилось бывать в соборе и до этого дня. Тихонько переходил, как в своеобразном историческом музее, из одного придела в другой, любовался фресками, которыми расписаны и стены и столпы собора, вглядывался в потемневшие лики святых на старинных досках, благоговейно стоял перед огромным, сияющим золотом иконостасом. Волнующе радостно было, видя все это, проникаться чувством сопричастности к чему-то недоступно великому, находящемуся за пределами твоего понимания. И все же, все же то была твоя личная, отдельная от других радость..

Сейчас было иное. Громовые провозглашения дьяконовского баса, ликующее «Аллилуйя! Аллилуйя!..» женского хора звучали на весь собор, и радостное волнение каждого как бы делали общим, соборным.

Соборность... Слава Богу, что это старинное славянское слою возвращается в наш лексикон. Оно всегда означало большие народные собрания, на которых принимались важные государственные решения. Соборно — значит всем миром. Оно звало славян к общности, к тому, чтобы стояли заодно, плечом к плечу. И недаром же именно этим словом испокон зовутся самые большие и самые красивые, устремленные в небеса здания, где человек может разговаривать с Богом, воспеть хвалу Ему...

Я взглянул в одну, в другую сторону и увидел вроде бы хорошо знакомые и в то же время неуловимо изменившиеся лица моих друзей-товарищей. Василий Белов, Валентин Распутин, Владимир Крупин, Юрий Лошиц, Эдуард Володин, Сергей Лыкошин, Сергей Котькало стояли сосредоточенными и словно бы отрешенными от повседневной суеты, от злобы дня. Скульптор Вячеслав Клыков, сделавший, наверное, больше, чем кто-либо, для нынешнего праздника, обычно деловой, озабоченный, стоял на алтарном возвышении перед Неугасимой Лампадой с просветленным, умиротворенным лицом.

По окончании литургии все вышли на запруженную народом (в собор вместились далеко не все желающие) Ивановскую площадь. Затем крестный ход, возглавляемый духовенством с Неугасимой Лампадой, медленно двинулся через Спасские ворога Кремля и Красную площадь по Варварке к Славянской площади.

День был воскресный и с самого утра ясный, солнечный. На небе — ни одного облачка. Солнце обливало золотые купола соборов, ослепительно сверкало на хоругвях и окладах икон, праздничном облачении духовенства. Под слабым ветерком играла изумрудная майская листва на деревьях. Природа тоже праздновала День Солунских братьев. Ну и, конечно, особую праздничную торжественность всему происходящему придавал многоголосый колокольный перезвон, эта старинная русская музыка.

Давно, очень давно древний Кремль не видел такого красочного, текущего широкой рекой многолюдства. Едва ли не каждый день по его просторным площадям бродят сотни туристов, но каждый из них — сам по себе: один фотографирует Царь-пушку, другой читает славянскую вязь на Царь-колоколе, третьему непременно хочется залезть на колокольню Ивана Великого...

Сейчас эти площади были заполнены тысячами, которых привело сюда нечто единое — праздник нашей истории и нашей культуры. Многие пришли семьями, с малыми детьми. И как хорошо, что дети уже в таком младенческом возрасте увидят все это, услышат колокольный звон да еще и не где-нибудь, а в Кремле! Такое сохранится в памяти на всю жизнь.

Первые ряды шествия уже вступили на Варварку, а последние только-только прошли Спасские ворота. Многие из тех, кто в эти часы оказался на Красной площади, вливались в общий поток. Обитатели вытянувшейся вдоль Варварки гостиницы «Россия», среди которых были и иностранцы, тоже примыкали к шествию. Так что когда крестный ход, пройдя Варварку, достиг Славянской площади (бывшей площади Ногина), народу прибавилось.

Площадь большая, а заполнилась до самого храма Всех Святых на Ку- лишках, что стоит в начале Солянки. Заметим попутно, что скромный по размерам и лишь недавно приведенный реставраторами в божеский вид храм этот — памятник нашей истории. Он был поставлен в память тех, кто за друга своя, за святую Русь полег костьми на Куликовом поле.

Между тем на площади началось главное действо дня, да и всего праздника, которое, — как знать! — может быть, когда-нибудь тоже назовут историческим.

В верхней часта пологим амфитеатром возвышающейся площади Патриарх приступил к торжественной церемонии открытия и освящения памятника первоучителям славян Кириллу и Мефодию. Упало белое полотнище, и взорам присутствующих предстала простая, ясная и в то же время исполненная глубокого смысла скульптурная композиция.

Братья стоят по обе стороны восьмиметрового православного креста. Крест возвышается между ними и как бы над ними. Мефодий держит в руках раскрытую книгу с начертанными на ее страницах славянскими письменами. Кирилл же одной рукой держит свиток — тот же символ письменности, которую братья дали славянам, а другой обхватил древко креста и не только держит, но также и утверждает его. И если вспомнить, что братья не просто пришли и дали азбуку славянским народам, но принятие и утверждение письменности совпали с принятием и утверждением православной веры, то станет понятной глубинная мысль скульптора, выраженная столь лаконично и впечатляюще.

Цитируя евангелиста Иоанна, мы чаще всего ограничиваемся первой строкой: «В начале было Слою...» А ведь дальше сказано, что «в Нем была жизнь и свет человеков...». И еще сказано, что свет этот «во тьме светит».

Надо думать, автор памятника Вячеслав Клыков воспринял речение евангелиста в полном объеме. Создавая свое творение, он замыслил в нем и место для света, который и во тьме светит. Скульптор был главным инициатором и вдохновителем принесения в Москву от Гроба Господня в Иерусалиме Благодатного огня. Теперь Неугасимая Лампада установлена в подножии монумента на уготованное ей место. Идея нерасторжимого единства евангельского Слова — Света человеков и деяний равноапостольных братьев, принесших славянам письменное Слово-Просвещение, получила в только что открытом памятнике зримое, законченное воплощение.

Нельзя не сказать еще и о том, какое прекрасное место выбрано для монумента. Самый центр столицы, радом с Кремлем и Красной площадью. И, несмотря на плотную окрестную застройку, памятник виден издалека, и виден со всех сторон, ничто и ниоткуда его не загораживает, не заслоняет. А если смотреть с главной, лицевой стороны, со Славянской площади, то он предстает еще и в точной соразмерности и согласованности с окружающим его миром, поскольку фоном ему служит не серый камень ближних и дальних зданий, а радующая глаз зелень большого сада-сквера, который — здесь к слову и к месту будет сказать — как бы соединяет его с установленным на другом конце сквера сто пять лет назад другим, тоже славянским памятником — гренадерам Плевны...

Ну, мы оказались уже у Ильинских ворот. Вернемся на Славянскую площадь.

Здесь, у только что открытого памятника, продолжаются церемониальные торжества. Перед праздничным многолюдьем выступают государственные мужи, отцы города, общественные деятели, зарубежные гости. Говорят о величии подвига Солунских братьев на поприще просвещения славянских народов в начальные века их национального самоопределения. О нынешнем Дне письменности как о замечательном и пока едва ли не единственном у нас празднике культуры. Воздают должное только что освященному памятнику и его автору, уже давно и целенаправленно воссоздающему образы выдающихся россиян и подвижников христианской веры. Теперь вот его имя выбито на гранитном постаменте и этого памятника...

Памятники, да еще такие, ставятся не часто. К тому же и увидеть его воочию многим немосквичам, может, когда-то удастся, а может, и нет. Так что не будет лишним, наверное, занести в нашу летопись и другие, выбитые на нем имена, другие надписи.

На лицевой стороне постамента славянской вязью крупно:

СВЯТЫМ РАВНОАПОСТОЛЬНЫМ

ПЕРВОУЧИТЕЛЯМ СЛОВЕНСКИМ

БРАТЬЯМ МЕФОДИЮ И КИРИЛЛУ

БЛАГОДАРНАЯ РОССИЯ

На боковой плите можно прочитать нечто, имеющее прямое отношение к нашему празднику:

СЛОВО И ДУХ

КНИГИ

ПРОПОВЕДУЮТ

А теперь обратимся к тыльной стороне постамента. Там — три, стоящие в ряд скромного размера надписи:

ТЩАНИЕМ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА

СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И КУЛЬТУРЫ

АВТОРЫ:

СКУЛЬПТ. КЛЫКОВ В. М.

АРХИТ. ГРИГОРЬЕВ Ю. П.

Это — первая. Рядом — вторая, для нас не совсем обычная:

СЕЙ ПАМЯТНИК ВОЗДВИГНУТ

НА СРЕДСТВА ГРАЖДАНИНА РОССИИ

КОНАНЫХИНА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА

И третья, как добавление ко второй:

ПРИ УЧАСТИИ

РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО БАНКА

Что ж, остается сказать: Третьяковы и Мамонтовы у нас появятся, наверное, еще не скоро. Слава Богу, что уже появляются Конаныхины!

Официальная часть открытия памятника заканчивается. Площадь на какое-то время приходит в движение. Кто стоял на ее дальнем окоеме, теперь подходят к монументу поближе. Щелкают фотоаппараты, журчат кинокамеры.

А через несколько минут здесь же, у подножия памятника, начинается концерт. Выступают самодеятельные песенные ансамбли и прославленные академические хоры, музыкальные и танцевальные коллективы. Программа находится если и не в прямом, то добром согласном соответствии со всем тем, что собравшиеся на площади люди видели и слышали перед концертом. Ни апокалипсических воплей беснующихся рок-кумиров, ни кошачьей какофонии аккомпанирующих им электрических инструментов. Звучала народная и камерная, классическая и современная музыка, оглашали Славянскую площадь славянские же — русские, украинские, белорусские — песни.

Ближняя к исполнителям публика стояла на месте, дальние же и те, кто пришел с детьми, слушали концерт, гуляя по площади, как бы осваивая ее — как-никак площадь только сегодня названа Славянской, и они впервые и первые на ней! Да и в программе нынешнего дня значилось: народные гулянья — естественно, с музыкой и песнями — на Красной площади, на Васильевском спуске, что радом с храмом Покрова, на этой, новенькой площади...

Но вот концерт заканчивается.

Публика расходится медленно, без обычной спешки. Одни уходят по Солянке, другие — сквером, вверх к Ильинке и Маросейке. А многие потянулись к углу Варварки и Китайского проезда и там, как в воронку, стекаются в подземный переход станции метро.

Кто-то, переполненный впечатлениями, уходил домой, а кому-то, может быть, хотелось продлить праздник, и такие поспешали на Манежную площадь — там, в Центральном зале в четыре часа открывалась организованная Фондом славянской письменности, Союзом художников и Министерством культуры РФ художественная выставка «Всему миру свет».

Последуем и мы в Манеж.

Писать о художественной выставке дело непростое. Попытаться охарактеризовать одно произведение искусства, ту же скульптуру, например, — еще куда ни шло. Но как опишешь тысячу?! Сухой же перечень экспонатов тоже ничего не дает. Так что волей-неволей придется говорить не столько о профессиональном уровне тех или иных произведений, сколько о тематической направленности выставки.

1992 год был провозглашен в России годом Сергия Радонежского. Исполнялось 600 лет со времени преставления великого собирателя земли русской, ее печальника и защитника, чей образ давно стал символом духовного единения Руси. И многие события в культурной жизни года, так или иначе, связывались с именем Радонежского игумена. Праздник же славянской письменности и вовсе имел самое прямое и близкое отношение к этому подвижнику православной веры. Именно потому путь Неугасимой Лампады на его последнем этапе из Смоленска в Москву проходил через Сергиев Посад.

Вот и устроители выставки задались целью показать взаимосвязь и преемственность двух великих событий в истории нашего Отечества — обретением письменности, дарованной нам Солунскими братьями, и 600-летием преставления Сергия Радонежского.

Выставка, названная «Всему миру свет», как бы художественно иллюстрировала значимость славян в мировой истории, их вклад в общечеловеческую сокровищницу культуры. Ее экспозиция была сформирована из нескольких тематически единых разделов: «Равноапостольные Кирилл и Мефодий — просветители славян», «Преподобный Сергий Радонежский — духовный символ Руси», «Святые русской земли...». Даже был раздел «Россия сословная», посвященный российскому дворянству, в котором собраны гербы родов, восходящих ко времени Сергия Радонежского.

Выставлены были для обозрения материалы археологических раскопок Рязани, Владимира, Суздаля, а также экспонаты из столичных и провинциальных архивов, музеев, галерей от древних манускриптов, первопечатных изданий до полиграфических редкостей более позднего времени.

Не впервые ли так широко показывалось, какими сокровищами мы обладаем, как сказочно талантлив русский народ.

Здесь были представлены произведения древнерусской живописи из многих музеев России, копии фресок и иконостасов древних русских церквей и соборов, гравюры, акварели, литографии с видами монастырей, основанных Сергием Радонежским и его учениками. Была экспозиция «Иконопись Русского Севера XV–XVIII вв.». Особый раздел занимало искусство художников Балканских стран...

Но разделы разделами, а и помимо них — сколько интересных, достойных внимания картин, выполненных как маститыми, так и молодыми, пока еще малоизвестными художниками. Среди них немало работ, в которых авторы пытаются художественно осмыслить исторический путь России и отыскать соединительные духовные скрепы прошлого с настоящим, ту времен возвышенную связь, осознание которой и дает народу возможность, пройдя любые испытания, сохранить себя.

В газетах назовут выставку уникальной. Что ж, похвала высокая. Но большого преувеличения в ней нет.

Первый праздничный день, начавшись утром в Кремле, в Успенском соборе, в Кремле же вечером и заканчивался. Но только теперь это был Дворец съездов. Здесь состоялось праздничное театрализованное представление, девизом для которого были взяты слова Сергия Радонежского «Единством и любовью спасемся».

Программа тоже имела свои тематические разделы: «Вначале было Слово», «В поисках любви и единения», «Творения мастеров славянских» ...

Выступали Людмила Зыкина и Нонна Мордюкова, хор Свешникова и хор Пятницкого, ансамбль песни и пляски Александрова и духовой оркестр Московского военного округа. Среди танцевальных коллективов блеснули своим мастерством белорусский хореографический ансамбль «Хорошки» и ансамбль национального театра танца «Славяне». Выступали также мастера искусств Болгарии, Чехословакии, Польши...

Мной выписано лишь несколько строк из четырехстраничной программы вечера — можете себе представить, каким большим и насыщенным он был.

Апофеозом представления прозвучала «Славица» празднику, исполненная тремя объединенными хорами. Сцена дворца, как известно, достаточно просторна, однако же была без остатка занята исполнителями. Так закончился первый день праздника.

Досель Москва такого праздника еще не знала. И как сложится его дальнейшая судьба, будет ли он так же широко отмечаться в столице через год, через десять лет, предугадать трудно. Но уже и сейчас можно сказать, что всем, кому сегодня посчастливилось принять в нем прямое или хотя бы косвенное участие, он запомнится надолго, может быть, на всю жизнь: при ясном майском солнышке, под перезвон колоколов Ивана Великого, через Спасские ворота Кремля и Красную площадь медленно, торжественно движется крестный ход на только что обретенную Москвой площадь Славянскую...

Получилось так, что первый день, став началом праздника, стал и его кульминацией.

Но открытием памятника Солунским братьям праздник не закончился. 25 мая в Колонном зале Дома союзов начал работу Международный конгресс славянских культур.

Надо сказать, что в общей программе праздника конгресс занимал весьма важное место. Никогда еще ранее проводившиеся в рамках праздника научные конференции не были столь представительными. На сей раз в Москву съехались ученые-слависты из более чем двадцати стран Европы и Азии, Америки и Австралии. В работе конгресса приняли участие также парламентарии, представители Русской и Зарубежной Православной церкви, общественных организаций и даже деловых кругов.

Главная идея конгресса — единение славян, возрождение и укрепление исторических связей, духовных и культурных традиций. Назову лишь некоторые из многих прочитанных учеными разных стран докладов: «Истоки духовной жизни славян», «Сергий Радонежский, его время, его дело», «Славянский мир: проблемы и современность», «Россия и славянский мир».

А чтобы дискуссии шли более плодотворно и по конкретным темам и проблемам, после торжественного открытия конгресса два дня, 26 и 27 мая, ученые работали по секциям. Высокий уровень секционных обсуждений обеспечивался тем, что их проблематика была тесно связана с профилем научного центра, при котором секция работала. Скажем, исторические темы рассматривались не где-то, а в Институте российской истории. Точно так же в актовом зале издательского отдела Московской Патриархии исследовались истоки духовной жизни славян, а в Институте мировой литературы — литература, культура, искусство славянского мира.

В рамках конгресса проведены были и многочисленные «круглые столы». Они состоялись также по разным адресам. Обмен мнений на тему «Кирилло-мефодиевская традиция в восточнославянской письменности и культуре» прошел в Институте русского языка, а «Болгарская культура в веках» — в Болгарском же культурном центре. «Круглый стол» славянских предпринимателей и «стол» по проблемам образования провел Парламентский центр России.

28 мая в Доме ученых на Пречистенке состоялось заключительное пленарное заседание конгресса. Присутствие всех участников форума в одном зале как бы само собой укрупняло проблематику вопросов, которые обсуждались на секциях, выделяя из них самые главные, самые актуальные. Временами дискуссия приобретала довольно острый характер. Это и понятно. Славянский мир раздирается противоречиями, доходящими до конфронтации. На Балканах гремят пушки, и хотя эхо их доносится до Москвы, Москва не торопится поддержать своих славянских братьев. И конгресс сделал доброе дело, приняв обращение к сербскому народу и выразив свою солидарность с ним.

Кто-то скажет: хорошо, а как же с главной идеей славянского форума, с идеей единения?

Еще в преддверии праздника в одном из интервью высказывалась мысль, что конгресс, конечно, не разрешит всех славянских проблем и не стоит думать, что он станет некоей демонстрацией уже свершившегося объединения славян. Ход конгресса подтвердил этот трезвый, реалистический взгляд. Но это вовсе не значит, что он не выполнил своей задачи. Разве тем, что конгресс собрался не в лучезарное, а смутное, если не сказать трагическое для славян время, его значимость умаляется, а не, наоборот — возрастает?! Не впервые ли на столь высоком уровне конгресс исследовал исторические и духовные истоки славянской солидарности и высказался за объединение усилий ученых и политиков, общественных деятелей и предпринимателей.

Конечно, это пока еще первый и скромный шаг на пути к славянскому единению. Но ведь давно известно, что даже самая дальняя дорога начинается с первого шага. Будем надеяться, что осознание необходимости единения славян, высказанное съехавшимися в Москву со всего света участниками конгресса, найдет достойный отклик и, если время созидания еще не пришло, хотя бы остановит разрушительные процессы.

Вспоминается, как в 60-е годы, когда шла кампания по «усовершенствованию» русского языка (вместо «заяц», например, предлагалось писать «заец»), Леонид Леонов сказал, что в подобных случаях надо привлекать всеобщее внимание, надо бить в рельсу. Международный конгресс славянских культур ударил в рельсу, и хочется надеяться, что тревожный набат этот будет услышан всеми славянами. И не только славянами.

Пока заседал Славянский конгресс, праздник продолжался.

В лучших залах Москвы, дворцах культуры проходили концерты известных певцов и музыкантов. В республиканском центре русского фольклора выступали ансамбли «Жемчужинка» и «Казачий круг», мужской фольклорный ансамбль «Русичи».

Видное место в культурной программе праздника занял кинофестиваль «Славянский мир», проходивший с 23 по 31 мая. Зрители увидели экранизации произведений русской и славянской классики, кинофильмы, посвященные культуре, традициям, истории и современности славянских народов, представленных кинематографистами России, Украины, Белоруссии, Болгарии, Югославии, Польши и Чехословакии. Названия фильмов говорят сами за себя: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», «Русский всякому друг и брат», «Духовная мощь Православия», «Россия — время надежд и тревог», «Славянское братство». Не были забыты и дети.

Еще в дни подготовки праздника Фондом славянской письменности и культуры, журналом «Москва» и православной гимназией общества «Радонеж» был проведен конкурс рисунков и письменных сочинений на славянскую тематику. В этом конкурсе участвовали дети от 7 до 17 лет со всей страны. И в праздничные дни были подведены итоги конкурса, победителям вручены памятные подарки, затем во Дворце творчества на Воробьевых горах состоялся концерт. Лучшие рисунки и сочинения приняты к опубликованию в журналах «Москва» и «Очаг».

Ну и, разумеется, в эти дни в вестибюлях зданий, где проходили те или другие праздничные действа, и просто на улицах и площадях столицы были развернуты книжные базары и выставки. Издательство «Наука» и Фонд славянской письменности и культуры представляли книги видного ученого-слависта О. Н. Трубачева «Этногенез и культура древних славян» и «В поисках единства». Основу последней составили доклады ученого, прочитанные им в дни праздников на конференциях в Новгороде, Киеве, Минске и Смоленске.

И в заключение хотелось бы сказать несколько слов о художественном оформлении праздника, точнее, о его символах и эмблемах.

Каждый из предыдущих праздников, начиная Мурманском и кончая Смоленском, имел свои эмблемы (они воспроизведены в начале каждой главы сей книги). Естественно, нужен был свой художественный знак и для Московского праздника.

Известный художник, он же председатель художественного совета Международного фонда славянской письменности и культуры Валерий Балабанов предложил легкое, с первого же взгляда «читаемое» и вместе с тем исполненное исторической значимости решение.

Форму эмблемы образует радуга из трехцветного российского флага. Эта форма ассоциируется также и с вратами града. В центре эмблемы исторический герб Москвы — Георгий Победоносец, поражающий своим копьем Змия. Чуть ниже всадника — название праздника, исполненное старославянским шрифтом на грамоте (свитке) — символе письменности. Георгий и текст написаны золотом на белом фоне, что создает ощущение света и радости.

Поскольку важной частью праздника было перенесение Неугасимой Лампады, возжённой от священного огня у Гроба Господня, в ознаменование этой акции был выполнен специальный знак-символ «Свет миру». В нем использованы тоже только два цвета: изначальный — белый и божественный — золотой. В центре — Спас Нерукотворный с иконы XII века, что в Успенском соборе.

А еще была изготовлена эмблема Фонда славянской письменности и культуры. Основой ее стал «Крест — процветшее древо» — древний символ возрождения и бессмертия. Это изображение можно видеть на гробнице киевского князя Ярослава Мудрого, учредившего первую на Руси школу книгописцев. Найдено оно и в развалинах Херсонеса Таврического, где, как известно, принял крещение отец Ярослава — Владимир Святославич.

Эта эмблема уже нашла свое, так сказать, практическое применение — была использована в памятных значках участников Славянского конгресса.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру