Образ императора Павла I в исторических романах Вс. С. Соловьева и М.Н. Волконского

Император Павел I — одна из самых неоднозначных и противоречивых фигур в истории России. И среди современников, и среди потомков не было единого мнения в оценке его правления. Одни считали его сумасшедшим тираном, строящим свою политику скорее на безумных порывах, чем на подлинном интересе в процветании своего государства; другие — напротив, демократичным монархом, многие начинания которого были своевременны и полезны для России, и чья противоречивость происходила из более чем драматических обстоятельств его детства и юности: изолированность от сверстников, холодные отношения с родной матерью, ее участие в заговоре против отца и другие.

Царствование Павла пришлось на пик могущества Российской Империи, о котором очень красноречиво выразился выдающийся деятель и дипломат своего времени, князь Александр Андреевич Безбородко: «ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела». Однако влияние на международной арене, мощь и военная слава — лишь одна сторона медали, и несмотря на все это величие, Россия испытывала тяжелые внутренние проблемы: самоуправство дворян над крестьянами, коррупция, бюрократия и просто развращенность аристократии. За годы, проведенные в Гатчине, Павел обдумывал разные модели управления страной. И когда он взошел на престол, у него уже был свой план развития государства, с которым он пытался разрешить многие проблемы. Впрочем, некоторые изменения носили по меньшей мере курьезный характер.

Пять лет правления Павла I буквально потрясли Россию: в этот короткий период было издано 2179 законодательных актов (для сравнения, при Петре Великом их было издано 3296, при Екатерине Великой — 5943), часто противоречащих друг другу. В основном, они были направлены на укрепление власти монарха и государственного аппарата, а также ограничение прав дворян, лишения самоуправления городов и другие. Павел также полностью реформировал армию. Конечно, замена старых мундиров на новые прусского образца — было самым заметным, но отнюдь не самым важным новшеством. Дело в том, что, несмотря на все победы, боеготовность российской армии при Екатерине заметно ослабевала. Большинство офицеров числились лишь на бумаге, очередные чины получали в основном по протекции, дезертирство становилось массовым, вооружение устаревшим, дисципилна среди гвардейских офицеров сильно ухудшилась. Павел I в очень короткие сроки ввел новые уставы и новую систему управления вооруженными силами, а дворяне теперь, как при Петре I, должны были начинать службу в звании рядового. Стоит отметить, что в будущем, без его реформ в армии, Россия вряд ли смогла бы справиться с Наполеоном.

Резкие изменения во внутренней и внешней политике, «безумство» императора, отмена привилегий дворян вызвали недовольство широких кругов дворянства и придворных. Поэтому вскоре среди ближайшего окружения императора возник заговор с целью отстранения его от престола и передачи власти наследнику Александру Павловичу. В заговоре участвовало ближайшее окружение императора: генерал-губернатор Петербурга граф П.А. Пален, генерал Л.Л. Беннигсен, братья Зубовы, Н.П. Панин и др. Заговорщики посвятили в свои планы наследника, что было необходимо для их собственной безопасности. Александра Павловича убедили в том, что для блага России его отца нужно отстранить от престола. Цесаревич потребовал, чтобы в любом случае отцу была сохранена жизнь. И вот в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. заговорщики ворвались в покои государя...

«Русский Гамлетом» называли императора Павла современники за некоторое биографическое сходство с героем шекспировской трагедии, «русским Дон Кихотом» — за рыцарскую натуру, стремления к идеалу чести и справедливости. Понятно, что художественная литература не могла пройти мимо такой колоритной и во многом противоречивой персоны, да и то сложное время, в которое он правил, представляется особенно интересным.

Михаил Николаевич Волконский (1860–1917) — известный дореволюционный русский романист и драматург. Представитель древнего княжеского рода, монархист, один из руководителей Союза русского народа, редактор журнала «Нива» (1892-1894). В литературном мире стал широко известен благодаря своей пародии «Вампука, принцесса Африканская, образцовая во всех отношениях опера» и исторической прозе. Внес свой вклад в развитие исторической тематики в массовой литературе в России.

Всеволод Сергеевич Соловьев (1849 — 1903) — популярнейший романист своего времени, критик, издатель. Прославился благодаря своим историческим романам: «Княжна Острожская» (1876), «Капитан гренадёрской роты» (1886), «Юный император» (1877), «Сергей Горбатов» (1881), «Вольтерьянец» (1882), «Старый дом» (1883), «Изгнанник» (1885), «Последние Горбатовы» (1886), «Великий Розенкрейцер» (1889). Вс. Соловьев не был новатором, но в своем творчестве следовал традициям лучших представителей русской литературы, соответственно и христианской православной традиции, как идейно-нравственной основы русской культуры. «Соловьев рисует картины исторического прошлого на основе знания исторических фактов (труды Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, публикации в исторических журналах), синтезирует многие идеи, нашедшие отражение в произведениях Пушкина, Достоевского, Л. Толстого, Салтыкова-Щедрина, и на их основе создает свою собственную картину мира, в которую и вписывает судьбу реальных и вымышленных героев» (1). Романист не пренебрегал также и художественными и сюжетными приемами лучших произведений русской литературы. «Ориентация на Пушкина и Достоевского прослеживается в трактовке темы преступления и наказания (рассматриваемой на различных уровнях — жизнь человека, жизнь народа); ориентация на «Войну и мир» сказывается в изображении судеб героев преддекабристской эпохи; сюжет «Дыма» Тургенева разрабатывается в финале романа «Сергей Горбатов». Такой художественный принцип вариации темы, являющийся одним из базовых приемов в массовой культуре, во многом обусловил огромную популярность исторических хроник Соловьева» (2).

ОБРАЗ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ВС. С. СОЛОВЬЕВА

Образ Павла Первого присутствует в романах Всеволода Соловьева «Сергей Горбатов» и «Вольтерьянец», составляющих две первые части пенталогии «Хроника четырех покалений».

Впервые император Павел предстает перед читателем в XXI главе первой части «Маскарад» и автор дает следующее описание внешности героя: «Он был далеко еще не стар, лет тридцати пяти, не больше; но на его выпуклом большом лбу уже легли преждевременные морщины. Лицо его было поразительно: он был дурен, с маленьким, очень вздернутым носом, далеко стоявшем от верхней губы; большой рот его то и дело принимал неприятное, презрительное выражение. Одни только глаза, большие, синие и глубокие, скрашивали это некрасивое лицо. Эти глаза были чрезвычайно выразительны, проницательны, и в тоже время что-то мечтательное, задумчивое и грустное в них светилось» (3). И тут же Соловьев обозначает определенную нервозность: «Он стоял неподвижно, опершись одной рукой на шпагу, а другой перебирая пуговицы», когда Сергей Горбатов некстати поклонился ему, Павел «слегка вздрогнул, будто приходя в себя», обидчивость цесаревича — все это признаки некоторой болезненности.

В следующей главе «Нежданный друг» дается более подробная характеристика и описываются впечатления, которые мог произвести Павел в общении с другими людьми: «...Приезжие из Петербурга рассказывают много прекрасных черт его характера, рассказывают про его благородство, его находчивость и остроумие. Говорят, он много работает, всегда занят» (4).

Несмотря на свое удаление от участия в правлении государством, он относился к своей матери с глубочайшим почтением, хотя и имел полное право на трон. И неудивительно, что юный Горбатов проникся к цесаревичу: «О, это наверное, великая, страдающая и непонятная душа!» (5) — именно такая характеристика внутреннего мира героя прослеживается на протяжении обоих романов.

Павел прозорлив — ему снятся вещие сны, он часто полагается на свою интуицию, и предчувствия его не обманывают. Так было с Францией, и с женитьбой великой княжны Александры Павловны, и со смертью императрицы Екатерины. Но Павел не суеверен — он религиозен, набожен. Например, когда шведский король нанес оскорбление России, он был единственным, кто не поддался отчаянию «Все было тихо. Императрица сидела неподвижно, с лицом, будто окаменевшим, только грудь ее высоко и нервно поднималась. Великая княгиня тихо и горько плакала, закрыв лицо руками. Цесаревич стоял за креслом матери — бледное, с трясущимися губами лицо его было страшно... Но вот он сделал над собой усилие, провел рукою по лбу, будто отгоняя тяжелые мысли. Он опустил глаза, склонил голову. Он нашел в себе силы для молитвы, которая всегда подкрепляла его в трудные минуты...» (6) И в момент сомнения, колебаний, когда ему нужно было занять свое законное место на Российском престоле, он рассуждает как истинный христианин и просит у Бога поддержки: «Да будет воля Божья надо мною, а я должен нести крест свой и понесу его, не заглядывая, что ожидает меня на пути моем!» (7)

Император Павел размышляет, готов ли он понести это бремя, по плечу ли ему эта ноша, не слишком ли поздно он пришел к этому, достоин ли он? И он чувствует, что нашел ответ:

«Мало-помалу трепет и страх за будущее, неуверенность в своих силах отходили, являлось спокойствие. Широкое чувство наполняло Павла, в нем заговорили все заветные стороны души его, в нем выступал в полном блеске последний истинный рыцарь, честный и бесстрашный, бьющийся за правду

Мало-помалу все грезы, которыми он наполнял однообразные дни гатчинского досуга, возвращались и улыбались ему. Приходили на ум все планы государственного устройства и внутренней политики, которые он разрабатывал вдали от действительной жизни, в тишине своего гатчинского кабинета

«Нет, недаром прожиты эти годы! — решил он. — Все же многое подготовлено» (8).

Всеволод Соловьев специально отмечает, что обстоятельства, при которых Павлу Петровичу приходилось жить уже в зрелом возрасте тоже оказали на него очень пагубное действие. Наследник, лишенный законного престола, власти, влияния, которого никто не воспринимал как будущего императора, а для некоторых людей он вообще являлся своего рода персоной нон грата: мало кто не боялся быть замеченным в слишком близких отношениях с цесаревичем. Естественно, для многих было настоящим потрясением, когда оказалось, что Екатерина Великая не вечна и что теперь судьба России в руках этого никому непонятного гатчинского принца. Собственно непонятость — одна из главных причин неуспешности правления императора Павла. Именно с непониманием со стороны подчиненных и придворных он сталкивался в большинстве своих начинаний: в начале самостоятельного правления Государя «его недостатки преувеличивают, а добрые, лучшие его качества умаляют, не хотят даже замечать их» (9).

Павел привык много работать, он еще в Гатчине приучил себя к дисциплине и при этом для себя ему нужно было немного. Но став государем, Павел стал трудится еще больше и то сопротивление, с которым ему приходилось сталкиваться почти на каждом шагу, только заставляло его работать еще интенсивнее. Между тем, его намерения либо высмеивались, либо неправильно истолковывались, и многие люди буквально доводили его приказы до абсурда, что еще больше раздражало императора. А Павел все непрестанно работал, он хотел изменить все и в первую очередь ту атмосферу беспечности, безделья, которая царила в ту эпоху, и только истощал свои внутренние силы.

Такие люди как Павел нуждаются в постоянной поддержке. В романах Вс. Соловьева такую поддержку ему оказывали его жена великая княгиня (а позже и императрица) Мария Федоровна и Екатерина Нелидова, близкий друг, играющий также роль своего рода психолога. Именно эти две женщины помогали Павлу бороться со своей болезненностью и если полностью победить ее не было никакой возможности, то ослабить оказываемое ею действие им вполне удавалось, хотя и не всегда. Именно Мария Федоровна с Нелидовой избавляли государя от иногда неверных решений и ошибок (как, например, было в ситуации, когда Павел хотел упразднить орден святого Георгия Победоносца).

В своих романах Вс. Соловьев описывает императора Павла больше как частную личность, нежели как историческую фигуру, хотя и не оставляет совсем его деятельность без исторической оценки, так как связь между личностью монарха и жизнью империи более чем очевидна. Еще будучи цесаревичем, Павел изображается практически полностью лишенным власти и влияния, поэтому в романе «Сергей Горбатов» и в первой части «Вольтерьянца» и речи быть не может о каком-либо историческом анализе его деятельности. Но, когда по сюжету Павел становиться императором, автор не один раз оценивает его как правителя. Стоит отметить, что эта оценка хотя и положительная, но не однозначная, как собственно и сама личность императора. Павел пытается разрешить многие проблемы, в том числе и нравственную распущенность людей того времени. Он хочет показать своим личным примером, как нужно жить и трудиться. По своей рыцарской донкихотской натуре, он борется за общее благо и ставит идеал справедливости выше всего: «Да, все боялись императора, а он хотел именно одного, чтобы его его не боялись порядочные люди, чтобы его боялись только негодяи и изменники. Император уже сам начал замечать это производимое им впечатление, и ничто так не мучило его, ничто так не раздражало, как этот бессмысленный страх» (10). И опять он сталкивается с непониманием, и это делает его еще несчастнее, еще сильнее дает ему почувствовать собственное одиночество. При всем этом Павел являлся одним из умнейших и образованнейших людей того времени, в большинстве его начинаний прослеживается разумное начало, и Соловьев это подчеркивает: «Что намерения и планы государя, его основные мысли, принятые им решения были в большинстве случаев мудры — история приводит тому достаточные доказательства. Он отчетливо и ясно видел зло, меры его были решительны и, если бы применялись спокойно и последовательно, то приносили бы огромную пользу» (11). Именно за непоследовательность, неспокойность и даже мелочность и критикует его Вс. Соловьев, но при этом, автор дает понять, что Павел стал таким не из-за дурного нрава, а из-за враждебности окружающих по отношению к нему и врожденной болезненности.

Соловьев не оставляет без внимания и отношение простого народа к императору. Особенно ясно это отношение показано в лице карлика Моськи: «...в низших классах, среди которых он, главным образом, вращался, и в большом доме Горбатова, и во время своих ежедневных прогулок по городу, он слышал пока только одобрение поступков нового императора. О нем передавались многие анекдоты, иногда основанные на действительном случае, иногда выдуманные неизвестно кем, прошедшие целый ряд всевозможных вариантов. Из этих анекдотов и рассказов вырастал своеобразные образ гонителя всякой неправды, всякого зла, любителя прямоты и правды, образ, милый русскому народу» (12). Простым людям нужен был герой-заступник и Павел сумел им стать.

Кем же был император Павел на самом деле? Всеволод Соловьев изображает его как одинокого страдальца и непонятого мечтателя, который только и заботился, что о благе России и который так и не смог реализовать все свои возможности из-за болезненной натуры, сложившейся в очень печальных обстоятельствах, которые преследовали его всю жизнь: «Прошлое не остается бесследно, обстоятельства его жизни развили в нем эти свойства. Я всегда думала, что если бы у него была другая молодость, если бы он воспитался и созрел при иных обстоятельствах — какой бы изумительный пример совершеннейшего государя представил он миру!» (13) — так характеризует императора Екатерина Нелидова, один из ближайших его друзей. Сам же Вс. Соловьев сравнивает деятельность Павла с правлением Петра Великого: «Так работали деды и прадеды тогдашних людей в дни величайшего из русских работников, который сам, рук не покладая, шел вперед и заставлял догонять себя русских людей. И эти русские люди догоняли, кто вольной волею, в сознании своих пробудившихся сил, в благородном соревновании с великим вожаком, а кто и невольно, подгоняемый страхом пресловутой царской дубинки, под которою подразумевалось многое, весьма неприятное, но способное прогнать русскую лень. Но к чему приучились, с чем справились деды и прадеды, то оказывалось не по силам внукам и правнукам. Времена изменились, изменились, и нравы... » (14).

«Деды и прадеды тогдашних людей» не были так избалованы и ослеплены ореолом былой славы, и император Павел остался один против пороков тогдашней России.

ОБРАЗ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ М. Н. ВОЛКОНСКОГО

Литературное творчество М. Н. Волконского находится на более низком художественном уровне, чем творчество Вс. С. Соловьева. Но, тем не менее, то, как два писателя, пускай и разного уровня, смотрят на такую историческую личность, как император Павел, представляется достаточно интересным и достойным подробного рассмотрения.

Первое произведение, с которого начнем исследование — «Мальтийская цепь». Это типичный авантюрно-приключенческий роман в духе Дюмы, в наличие имеется: главный герой — гроза сарацинских пиратов, рыцарь-мореход, виртуозно владеющий клинком и искусством мореплавания; разумеется, помощник, который хочет подкопаться под него; любовная интрига с соперником; еще несколько злодеев и парочка тайных орденов, конкурирующих между собой, мотивы одного из которых так и остаются непонятны до конца произведения. Все это переплетено в один небольшой роман из трех частей и эпилога.

Казалось бы, при чем здесь император Павел? Дело в том, что действие второй и третьей частей полностью проходит в Российской Империи конца правления Екатерины Великой и, соответственно, начала правления Павла.

Цесаревич Павел в «Мальтийской цепи», в отличие от романов Вс. Соловьева, полностью второстепенный персонаж. Впервые мы встречаем его опять же на балу, где он изображается, как «опасный человек», от которого лучше держаться подальше: «Цесаревич, несмотря на окружавшую его толпу, был один среди этого многолюдства. Все старались не попасться ему на глаза, и если приближались к нему, то так, чтобы этого "не увидали, не заметили" и чтобы "беды не вышло". Павел Петрович давно привык к такому своему положению и всегда в многолюдных собраниях удалялся куда-нибудь, чтобы ему не мешали, и, облокотясь, как вот теперь облокотился, смотрел пред собою блестящими, широко открытыми глазами» (15). В следующей главе М. Н. Волконский изображает его как любителя и знатока истории рыцарских орденов: «Еще в детстве Павел Петрович с жадностью читал занимательные истории и похождения из жизни мальтийских рыцарей. Впоследствии он ближе познакомился с историею ордена и навсегда сохранил лестное мнение об этом учреждении. Орден всегда составлял предмет, особенно интересный для Павла Петровича. Он изучил его устав, в его библиотеке были собраны все сочинения, касавшиеся мальтийских рыцарей, и уже в 1776 году он построил инвалидный дом на Каменном острове, в честь своего любимого ордена» (16). Понятно откуда такой интерес к рыцарству — оно близко Павлу по духу, в душе он сам рыцарь. И отчасти по этой причине между главным героем, графом Литтой, и цесаревичем отношения начинают носить дружеский и может быть даже братских характер: «Искренность, простота и глубокое участие, звучавшие в этих словах, показали графу, что цесаревич видит, что у него есть тяжелое, безысходное горе на душе. Так мог говорить только человек, сам испытавший многое, и Литта, всегда относившийся с особенным чувством умиления к "гатчинскому затворнику", как называли цесаревича при дворе, почувствовал теперь еще больше почтительной приязни и доверия к нему» (17).

Как и в романе «Вольтерьянец» Вс. Соловьева, цесаревич в «Мальтийской цепи» выступает также в роли «доброго волшебника», который берется устроить счастливую семейную жизнь главному герою с его возлюбленной Екатериной Скавронской.

М. Н. Волконский представил Павла как сугубо положительного персонажа. Интересно, что в эпилоге ни слова не написано о смерти государя — все по закону жанра: злодеи наказаны, герои торжествуют.

«Гамлет XIII века» — крошечный исторический роман, в котором описывается семейная трагедия Дениса Ивановича Радовича. Действие романа происходит во времена правления императора Павла Петровича. Главный герой — тридцатичетырехлетний Денис Иванович — маленькая субтильная личность, подавленная деспотичной и тиранической натурой своей матери и озабоченный догадками об истинных обстоятельствах смерти своего отца. Интересна параллель, которую проводит М. Н. Волконский между главным героем и императором Павлом, а также отношение Дениса Ивановича к государю.

Впервые мы можем встретить оценку правления Павла уже во второй главе. Гости, собравшееся у Лидии Алексеевны Радович, дружно высказывали свое недовольство реформами государя, некоторые дает очень резко осуждали. Из этого можно заключить об отношении большинства представителей света к правлению императора Павла. В следующей главе Волконский описывает отношение Дениса Ивановича к государю: «Он не терпел несправедливости, даже когда она происходила от вполне искреннего заблуждения. У него, в его думах, успел выработаться и твердо установиться свой собственный взгляд на императора Павла, два года уже правившего Россией, и все, что говорилось внизу, на балконе, не только противоречило этому взгляду, но и было совершенно превратно, неверно и несправедливо, по глубокому убеждению Дениса, основанному на фактах, которые были хорошо известны ему. … По мнению Радовича, императора Павла мало знали и мало ценили» (18). И он вмешивается в беседу, чтобы заступиться за императора, которого несправедливо осуждали. В своей апологии он очень грамотно и трезво оценивает ситуацию, сложившуюся вокруг Павла Петровича, хотя и делает это несколько неуклюже. Денис Иванович в беседе поднимает уже очень хорошо нам известную по Вс. Соловьеву проблему, а именно одиночество и непонятость государя: «В том-то и беда, что император Павел не может людей найти себе в помощники, которые бы умело исполняли его волю. А начинания у него самые благие. Видно, что он много думал о пользе России! И посмотрите: с самого восшествия его на престол, идут указы, один важнее другого. Нет отрасли государственного хозяйства, о которой он не подумал бы. Восстановлены Берг-, Мануфактур- и Коммерц-коллегии; заведены вновь конские заводы, разрешено купцам и мещанам торговать не только на рынках и гостиных дворах, но повсюду; впервые в России начали рассчитываться государственные доходы и расходы, а до сих пор никто не знал достоверно, сколько их. Заново разделено государство на губернии и упорядочено управление ими. Духовенство освобождено от телесного наказания. В армии введена дисциплина, учреждены медицинские управы; да куда ни глянь, всюду вводится порядок, всюду чувствуется заботливая рука хозяина. И все это делает император Павел один, потому что нет у него помощников достойных, какие были у императрицы Екатерины!» (19)

Главный герой не просто поддерживает и понимает государя, но он с ним по-настоящему близок в своей трагедии. Это становится особенно ясно после их беседы. Тогда Павел советует Денису Ивановичу не пытаться узнать о причастности матери к гибели отца. Государь научает его терпеть и стараться принимать свою мать такой, какой он ее любил, также распоряжается о его переводе в Петербург. В конце романа герой узнает, что его мать не была причастна к смерти отца.

***

В заключение можно сказать, что оба писателя изобразили императора Павла I исключительно в положительном ключе, хотя местами и как сложного персонажа, несмотря на популярные в то время анекдоты про «сумасшедшего царя» и известные всем отношения современников к Павлу. Наиболее полно образ императора Павла Петровича был раскрыт в романе Вс. Соловьева «Вольтерьянец». Так, если в сочинениях М. Н. Волконского образ императора является второстепенным, то в «Вольтерьянце» он занимает центральное место и заслоняет собой даже главного героя, Сергея Горбатова.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Васильева С. А. Творчество Вс. С. Соловьева и проблемы массовой литературы. Автореферат дис. на соиск. уч. ст. доктора филологических наук. Тверь, 2009. С. 5

2. Там же. С. 7

3. Соловьев Вс. С. Хроника четырех поколений. В двух томах. Т. 1. Сергей Горбатов. Вольтерьянец / Сост. м вступ. ст. Т. Ф. Прокопова; ил. И. Р. Алеева. М., 1994. С. 120.

4. Там же. С. 124.

5. Там же. С. 126.

6. Там же. С. 528.

7. Соловьев Вс. С. Хроника четырех поколений. В двух томах. Т. 2. Вольтерьянец. Старый дом / Сост. и вступ. ст. Т. Ф. Прокопова; ил. И. Р. Алеева. М., 1994. С. 81.

8. Там же. С. 80.

9. Там же. С. 116.

10. Там же. С. 84.

11. Там же. С. 160.

12. Там же. С. 141.

13. Там же. С. 116.

14. Там же. С. 162.

15. Волконский М. Н. Забытые хоромы. Мальтийская цепь. Гамлет XVIII века. Ростов-на-Дону, 1993. С. 217.

16. Там же. С. 218.

17. Там же. С. 261.

18. Там же. С. 355.

19. Там же. С. 358.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру