Очерки по русскому глаголу

Очерк 1. Типологические особенности морфологии русского языка

Ве­ду­щие ти­по­ло­ги­че­ские при­зна­ки мор­фо­ло­ги­че­ско­го строя

рус­ско­го язы­ка: флек­тив­ность, фу­зия и син­те­тизм

Как из­вест­но, в со­вре­мен­ном рус­ском язы­ке пре­об­ла­да­ет флек­тив­ный спо­соб вы­ра­же­ния грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний, фу­зи­он­ная тех­ни­ка при­сое­ди­не­ния мор­фем в сло­ве и син­те­ти­че­ский спо­соб вы­ра­же­ния ти­по­вых зна­че­ний, не­смот­ря на рост ана­ли­тиз­ма на от­дель­ных уча­ст­ках мор­фо­ло­ги­че­ской сис­те­мы[i].

Флек­тив­но-фу­зи­он­ную мор­фо­ло­ги­че­скую фор­му ха­рак­те­ри­зу­ют сле­дую­щие чер­ты: не­са­мо­стоя­тель­ность ос­но­вы, ко­то­рая без окон­ча­ний обыч­но не упот­реб­ля­ет­ся; не­стан­дарт­ность окон­ча­ний – в за­ви­си­мо­сти от фор­маль­ных клас­сов скло­не­ния и спря­же­ния од­но и то же грам­ма­ти­че­ское зна­че­ние мо­жет вы­ра­жать­ся раз­ны­ми окон­ча­ния­ми; вы­ра­же­ние окон­ча­ни­ем не­сколь­ких грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний; не­чет­кий мор­фем­ный шов ме­ж­ду мор­фе­ма­ми; фо­нем­ные из­ме­не­ния мор­фем при сло­во­из­ме­не­нии и слово­об­ра­зо­ва­нии. Од­но окон­ча­ние вы­ра­жа­ет комп­лекс зна­че­ний (на­при­мер, в сло­во­фор­ме чи­та-ет окон­ча­ние -ет вы­ра­жа­ет изъ­я­ви­тель­ное на­кло­не­ние, не­про­шед­шее вре­мя, 3-е ли­цо, един­ст­вен­ное чис­ло). Это яв­ля­ет­ся про­яв­ле­ни­ем асим­мет­рии ме­ж­ду пла­ном вы­ра­же­ния и пла­ном со­дер­жа­ния язы­ко­вой еди­ни­цы, ха­рак­тер­ной для всех ес­те­ст­вен­ных язы­ков. Но во флек­тив­но-фу­зи­он­ных язы­ках, как от­ме­ча­ет А. А. Ре­фор­мат­ский (1900–1978), асим­мет­рия про­яв­ля­ет­ся в боль­шей степе­ни, чем, на­при­мер, в агг­лю­ти­на­тив­ных и ана­ли­ти­че­ских язы­ках. Асим­мет­рия пла­на со­дер­жа­ния и пла­на вы­ра­же­ния реа­ли­зу­ет­ся так­же в идио­ма­тич­но­сти и по­ли­се­мии ря­да мор­фо­ло­ги­че­ских форм.

В син­те­ти­че­ской флек­тив­ной фор­ме объ­е­ди­ня­ют­ся ле­кси­че­ские, сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ные и грам­ма­ти­че­ские зна­че­ния «без стро­го­го рас­чле­не­ния на от­дель­ные эле­мен­ты струк­ту­ры… Ком­му­ни­ка­ция воз­ни­ка­ет толь­ко че­рез це­лое и комп­лекс­ные об­ра­зо­ва­ния внут­ри это­го це­ло­го, пре­ва­ли­рую­ще­го над рас­чле­нен­но­стью по от­дель­ным эле­мен­там»[ii]. На­при­мер, вре­мен­ные зна­че­ния син­те­ти­че­ских лич­ных форм гла­го­ла вы­сту­па­ют как ре­зуль­тат взаи­мо­дей­ст­вия ви­да (в свою оче­редь оп­ре­де­ляе­мо­го со­от­но­ше­ни­ем при­став­ки и суф­фик­са) и ос­но­вы на­стоя­ще­го вре­ме­ни, к ко­то­рой при­сое­ди­ня­ют­ся лич­ные окон­ча­ния (ср. с-по(j)-ет, запиш-у – буд. вр.; по(j)-ет; за-пис-ыва(j)-ю) – наст. вр.). Со­от­вет­ст­вен­но в рус­ской мор­фо­ло­гии пре­об­ла­да­ет идио­ма­ти­че­ская мо­дель[iii] вы­ра­же­ния зна­че­ний. При этом в фу­зи­он­но-син­те­ти­че­ской грам­ма­ти­че­ской фор­ме один мор­фо­ло­ги­че­ский при­знак оп­ре­де­ля­ет дру­гой: вы­ра­же­ние на­стоя­ще­го вре­ме­ни пре­до­пре­де­ля­ет вы­ра­же­ние ли­ца, но ис­к­лю­ча­ет вы­ра­же­ние ро­да (пою); а вы­ра­же­ние про­шед­ше­го вре­ме­ни в со­че­та­нии с един­ст­вен­ным чис­лом обус­лов­ли­ва­ет обя­за­тель­ное упот­реб­ле­ние ро­до­во­го по­ка­за­те­ля (пе­ла).

Идио­ма­ти­че­ская мо­дель при­сое­ди­не­ния мор­фем и зна­че­ний гла­вен­ст­ву­ет и в рус­ском сло­во­об­ра­зо­ва­нии. Так, про­из­вод­ные гла­го­лы в рус­ском язы­ке спо­соб­ны вы­ра­жать та­кой комп­лекс смыс­лов, ко­то­рый труд­но пе­ре­дать ана­ли­ти­че­ски­ми сред­ст­ва­ми, при этом ком­би­ни­руе­мые содер­жа­тель­ные эле­мен­ты в от­дель­но­сти мо­гут пред­став­лять уни­вер­саль­ные ха­рак­те­ри­сти­ки си­туа­ции и об­ла­дать вы­со­кой сте­пе­нью пе­ре­во­ди­мо­сти на дру­гие язы­ки. В фор­ми­ро­ва­нии зна­че­ния про­из­вод­но­го уча­ст­ву­ют не толь­ко его со­став­ляю­щие, вы­ра­жае­мые мор­фе­ма­ми, но и се­ман­ти­ка са­мой сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ной мо­де­ли, а так­же грам­ма­ти­че­ской ка­те­го­рии ви­да. Идио­ма­тич­ность се­ман­ти­ки син­те­ти­че­ских язы­ко­вых еди­ниц, на­при­мер про­из­вод­ных гла­го­лов, за­труд­ня­ет пе­ре­вод на те язы­ки, где со­от­вет­ст­вую­щих слово­об­ра­зо­ва­тель­ных мо­де­лей и ка­те­го­рии ви­да нет. Труд­но­сти воз­ни­ка­ют при пе­ре­во­де на не­сла­вян­ские язы­ки да­же упот­ре­би­тель­ных про­из­вод­ных гла­го­лов, ко­гда де­ри­ва­ты вы­ра­жа­ют чис­тый ре­зуль­тат без каких-ли­бо спе­ци­фи­че­ских его ха­рак­те­ри­стик или оце­нок, ср.: доз­во­нить­ся до ко­го-ли­бо, дос­ту­чать­ся до ко­го-ли­бо, до­ж­дать­ся ко­го-ли­бо, че­го-ли­бо – англ. ring and get answer, knock until heard, wait for smb. or smth. and? (неясно, какими лексическими единицами можно выразить результат действия дождаться вне контекста). Син­те­ти­че­ский спо­соб вы­ра­же­ния обус­лов­ли­ва­ет идио­ма­тич­ность комп­лек­са смыс­лов про­из­вод­но­го гла­го­ла, свя­зы­ваю­ще­го не­сколь­ко си­туа­ций во­еди­но. На­при­мер, в рус­ском язы­ке име­ет­ся гла­голь­ная сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ная мо­дель до--ся, ко­то­рая по­зво­ля­ет комп­лекс­но вы­ра­зить дея­тель­ность и ее по­след­ст­вия, а так­же оцен­ку дея­тель­но­сти как дли­тель­ной или ин­тен­сив­ной, а по­след­ст­вий как не­же­ла­тель­ных: до­шу­тить­ся (до не­при­ят­но­стей), до­си­деть­ся (до бо­ли в спи­не). До­шу­тил­ся! До­бе­гал­ся! Дои­грал­ся! Ср.: Что ты го­во­ришь? Ты до­го­во­рил­ся до аб­сур­да. Пе­ре­вод по­след­не­го пред­ло­же­ния на анг­лий­ский язык (на­при­мер: What are you saying? You are saying nonsense) не свя­зы­ва­ет не­га­тив­ную оцен­ку си­туа­ции с ре­зуль­та­том дей­ст­вия. Бо­лее точ­ный пе­ре­вод с экс­пли­цит­ным вы­ра­же­ни­ем при­чин­но-след­ст­вен­ных от­но­ше­ний ме­ж­ду дву­мя си­туа­ция­ми и ко­ли­че­ст­вен­ной оцен­кой пред­ше­ст­вую­ще­го дей­ст­вия (so much that) вос­при­ни­ма­ет­ся как ме­нее ес­те­ст­вен­ный, ср.: You have spo­ken so much that you are now speaking nonsense. При этом и в по­след­нем пред­ло­же­нии мож­но от­ме­тить не­пол­ную аде­к­ват­ность пе­ре­во­да ис­ход­но­му русско­му пред­ло­же­нию: не­га­тив­ный ре­зуль­тат мо­жет быть след­ст­ви­ем не толь­ко длин­ных ре­чей, но и ло­ги­че­ски не­вер­но по­стро­ен­ных рас­су­ж­де­ний.

В рус­ской мор­фо­ло­гии пред­став­ле­на так­же ад­ди­тив­ная мо­дель вы­ра­же­ния зна­че­ний, ко­гда зна­че­ние «це­ло­го», т. е. зна­че­ние сло­во­фор­мы (на­при­мер, фор­мы по­ве­ли­тель­но­го на­кло­не­ния вы­бе­ри­те), скла­ды­ва­ет­ся из зна­че­ния со­став­ных час­тей, де­мон­ст­ри­руя изо­мор­физм ее фор­маль­ной и се­ман­ти­че­ской струк­ту­ры[iv].

Важ­ным свой­ст­вом син­те­ти­че­ских флек­тив­ных форм яв­ля­ет­ся по­ли­се­мия. Она про­яв­ля­ет­ся в том, что в за­ви­си­мо­сти от ус­ло­вий кон­тек­ста грам­ма­ти­че­ские фор­мы мо­гут вы­ра­жать раз­ные зна­че­ния. Так, гла­голь­ные фор­мы про­сто­го бу­ду­ще­го вре­ме­ни, по­ми­мо зна­че­ния бу­ду­ще­го, в оп­ре­де­лен­ных кон­тек­ст­ных ус­ло­ви­ях мо­гут вы­ра­жать и не­ак­ту­аль­ное на­стоя­щее (ср. Нач­нет пес­ню, спо­ет один куп­лет, а даль­ше не пом­нит). Раз­лич­ная при­ро­да грам­ма­ти­че­ской мно­го­знач­но­сти в вы­ска­зы­ва­нии ана­ли­зи­ру­ет­ся во вто­рой и третьей гла­вах по­со­бия при ана­ли­зе гла­голь­ных ка­те­го­рий ви­да и вре­ме­ни.

С на­зван­ны­ми ти­по­ло­ги­че­ски­ми при­зна­ка­ми рус­ско­го язы­ка свя­за­ны так­же не­ко­то­рые дру­гие его чер­ты: раз­де­ле­ние флек­сий по час­тям ре­чи, а сле­до­ва­тель­но, мор­фо­ло­ги­че­ское про­ти­во­пос­тав­ле­ние час­тей ре­чи; на­ли­чие фор­маль­ных клас­сов (скло­не­ний имен, спря­же­ний гла­го­лов) в рам­ках час­тей ре­чи; си­но­ни­мия и омо­ни­мия окон­ча­ний; вы­ра­же­ние при по­мо­щи окон­ча­ний син­так­си­че­ских от­но­ше­ний ме­ж­ду сло­ва­ми (со­гла­со­ва­ния и управ­ле­ния) и в свя­зи с этим от­но­си­тель­но сво­бод­ный по­ря­док слов; не­од­но­крат­ное вы­ра­же­ние од­но­го грам­ма­ти­че­ско­го зна­че­ния (на­при­мер, чис­ла) в раз­ных мор­фо­ло­ги­че­ских фор­мах и др.

Агг­лю­ти­на­ция и ана­ли­тизм в рус­ской мор­фо­ло­гии

Флек­тив­ность, фу­зия и син­те­тизм яв­ля­ют­ся ве­ду­щи­ми ти­по­ло­ги­че­ски­ми чер­та­ми мор­фо­ло­ги­че­ской сис­те­мы рус­ско­го язы­ка. От­не­сен­ность кон­крет­но­го язы­ка к оп­ре­де­лен­но­му язы­ко­во­му ти­пу – это не аб­со­лют­ная, а от­но­си­тель­ная ха­рак­те­ри­сти­ка, ус­та­нав­ли­вае­мая на ос­но­ве пре­об­ла­даю­щих ти­по­вых черт[v], по­это­му в лю­бом ес­те­ст­вен­ном язы­ке про­яв­ля­ют­ся свойства раз­ных язы­ко­вых ти­пов; в ча­ст­но­сти, в рус­ском язы­ке на­ря­ду с флек­тив­но-фу­зи­он­ны­ми и синтетическими фор­ма­ми име­ют­ся так­же агг­лю­ти­на­тив­ные и ана­ли­ти­че­ские.

Агг­лю­ти­на­тив­ные фор­мы ха­рак­те­ри­зу­ют­ся од­но­знач­но­стью и стан­дарт­но­стью аф­фик­сов, чет­ким мор­фем­ным швом (ср. об­ра­зо­ва­ние форм по­ве­ли­тель­но­го на­кло­не­ния ти­па ид-и, ид-и-те, ид-ем-те[vi], все слу­чаи пре­фик­са­ции и пост­фик­са­ции). Но и при агг­лю­ти­на­тив­ных аф­фик­сах осно­ва рус­ско­го сло­ва не яв­ля­ет­ся са­мо­стоя­тель­ной (ид-), то­гда как в агглю­ти­на­тив­ных язы­ках ос­но­ва фор­мы мо­жет быть упот­реб­ле­на как само­стоя­тель­ное сло­во.

Ана­ли­ти­че­ская фор­ма пред­став­ля­ет со­бой со­че­та­ние зна­ме­на­тель­но­го и слу­жеб­но­го сло­ва, «функ­цио­ни­рую­щее как од­но зна­ме­на­тель­ное сло­во – от­дель­ная сло­во­фор­ма»[vii]. Для ана­ли­ти­че­ских форм харак­тер­на рас­чле­нен­ная струк­ту­ра, ко­гда ка­ж­до­му эле­мен­ту за­дан­ной в вы­ска­зы­ва­нии ин­фор­ма­ции со­от­вет­ст­ву­ет «от­дель­ная еди­ни­ца са­мо­го вы­ска­зы­ва­ния; та­ким об­ра­зом, ком­му­ни­ка­ция воз­ни­ка­ет не че­рез це­лое, не пу­тем комп­лекс­ных об­ра­зо­ва­ний, а че­рез по­сле­до­ва­тель­ный ряд рас­чле­нен­ных час­тей, из ко­то­рых ка­ж­дая не­сет свою ин­фор­ма­цию»[viii]. Для ана­ли­ти­че­ской фор­мы ха­рак­тер­ны так­же де­се­ман­ти­за­ция слу­жеб­но­го эле­мен­та; грам­ма­ти­че­ская не­раз­ло­жи­мость эле­мен­тов; не­спо­соб­ность ка­ж­до­го из со­став­ляю­щих ком­по­нен­тов от­дель­но всту­пать в син­так­си­че­ские свя­зи; вхо­ж­де­ние в па­ра­диг­му син­те­ти­че­ских форм.

В мор­фо­ло­ги­че­ской сис­те­ме со­вре­мен­но­го рус­ско­го язы­ка на от­дель­ных уча­ст­ках ее сис­те­мы от­ме­ча­ет­ся ста­биль­ный рост ана­ли­тиз­ма[ix], ко­то­рый про­яв­ля­ет­ся в уве­ли­че­нии ана­ли­ти­че­ских спо­со­бов вы­ра­же­ния грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний (т. е. вы­ра­же­ния грам­ма­ти­че­ско­го зна­че­ния от­дель­но от ле­ксе­мы, ко­то­рую дан­ное грам­ма­ти­че­ское зна­че­ние ха­рак­те­ри­зу­ет), та­ких как «спо­со­бы слу­жеб­ных слов, по­ряд­ка слов и ин­то­на­ции»[x].

Ти­пы ана­ли­ти­че­ских форм и ана­ли­ти­че­ских спо­со­бов вы­ра­же­ния

грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний в рус­ском язы­ке

В рус­ском язы­ке име­ет­ся не­сколь­ко грам­ма­ти­че­ских форм ана­ли­ти­че­ско­го ти­па, ко­то­рые вхо­дят в па­ра­диг­му форм на­кло­не­ния и вре­ме­ни гла­го­ла, па­де­жа имен су­ще­ст­ви­тель­ных, сте­пе­ней срав­не­ния ка­че­ст­вен­ных имен при­ла­га­тель­ных вме­сте с син­те­ти­че­ски­ми фор­ма­ми той же час­ти ре­чи. Так, ана­ли­ти­че­ская фор­ма со­сла­га­тель­но­го на­кло­не­ния ра­бо­тал бы вхо­дит в па­ра­диг­му на­кло­не­ния на­ря­ду с пре­иму­ще­ст­вен­но син­те­ти­че­ски­ми фор­ма­ми изъ­я­ви­тель­но­го и по­ве­ли­тель­но­го на­кло­не­ния, ко­то­рым она про­ти­во­пос­тав­ле­на. При не­из­мен­но­сти слу­жеб­но­го эле­мен­та бы – по­ка­за­те­ля со­сла­га­тель­но­го на­кло­не­ния – ме­ня­ет­ся грам­ма­ти­че­ский ха­рак­тер фор­мы зна­ме­на­тель­но­го сло­ва, фор­мы на -л: эта фор­ма пе­ре­ста­ет вы­ра­жать зна­че­ние про­шед­ше­го вре­ме­ни. Фор­ма ана­ли­ти­че­ско­го бу­ду­ще­го вхо­дит в па­ра­диг­му вре­мен­ных форм, вклю­чаю­щих флек­тив­ные фор­мы про­сто­го бу­ду­ще­го, на­стоя­ще­го и про­шед­ше­го вре­ме­ни, при этом слу­жеб­ное сло­во бу­ду в фор­ме со­став­но­го бу­ду­ще­го оформ­ля­ет­ся окон­ча­ния­ми. Пред­лож­но-па­деж­ные фор­мы имен су­ще­ст­ви­тель­ных, вклю­чаю­щие по­ми­мо окон­ча­ния слу­жеб­ные сло­ва – пред­ло­ги, вхо­дят в па­ра­диг­му па­деж­ных форм на­ря­ду с флек­тив­ны­ми фор­ма­ми. При этом ком­по­нен­ты пред­лож­но-па­деж­ной фор­мы – пред­лог и окон­ча­ние (на­при­мер, на сто­ле) – «мо­гут быть со­от­не­се­ны с от­дель­ны­ми ком­по­нен­та­ми слож­но­го грам­ма­ти­че­ско­го зна­че­ния»[xi]. Ана­ли­ти­че­ские фор­мы пре­вос­ход­ной сте­пе­ни (са­мый точ­ный, са­мый удоб­ный) и срав­ни­тель­ной сте­пе­ни (более удоб­ный, ме­нее до­ро­гой) ка­че­ст­вен­ных имен при­ла­га­тель­ных упот­реб­ля­ют­ся на­ря­ду с син­те­ти­че­ски­ми фор­ма­ми (наи­точ­ней­ший, удоб­нее).

На­ли­чие в рус­ском язы­ке не­из­ме­няе­мых зна­ме­на­тель­ных слов – имен су­ще­ст­ви­тель­ных (ко­фе, мет­ро, шоу), при­ла­га­тель­ных (беж, бор­до, мак­си), при­тя­жа­тель­ных ме­сто­име­ний (ее, его, их) – так­же яв­ля­ет­ся про­яв­ле­ни­ем ана­ли­тиз­ма, так как все мор­фо­ло­ги­че­ские при­зна­ки та­ких слов выра­жа­ют­ся в их ок­ру­же­нии, т. е. син­таг­ма­ти­че­ски (ср.: Он лю­бо­вал­ся мет­ро; Он поб­ла­го­да­рил со­труд­ни­ка мет­ро; Он во­шел в мет­ро; Мы встре­ти­лись в мет­ро). Что же ка­са­ет­ся гла­го­ла, то пре­об­ла­да­ет мне­ние, что он «поч­ти пол­но­стью сво­бо­ден от не­из­ме­няе­мых, не­за­ви­си­мых от кон­тек­ста форм»[xii]. Но, как по­ка­зал Е. В. Кло­бу­ков, в рус­ском гла­го­ле име­ет­ся це­лый ряд ана­ли­ти­че­ских черт. В его сис­те­ме есть не­из­ме­няе­мые фор­мы: по­ми­мо ин­фи­ни­ти­ва и дее­при­ча­стия, не­из­ме­няе­мые фор­мы на­стоя­ще­го вре­ме­ни есть (от гла­го­ла быть) и без­лич­но­го гла­го­ла нет (ко­то­рый при се­ман­ти­че­ской свя­зи с гла­го­лом быть формаль­но с ним уже не со­от­но­сит­ся). Эти не­из­ме­няе­мые фор­мы, а так­же це­лый ряд дру­гих ана­ли­ти­че­ских свойств – не­вы­ра­жен­ность при­зна­ка лица в фор­мах про­шед­ше­го вре­ме­ни (я, ты, он при­шел), чис­ла и ли­ца при пе­ре­нос­ном упот­реб­ле­нии форм им­пе­ра­ти­ва (А он / я / они и ска­жи ему об этом) и др. – под­го­то­ви­ли поч­ву для ста­нов­ле­ния грам­ма­ти­че­ско­го клас­са не­из­ме­няе­мых гла­го­лов ти­па прыг  прыг­нуть, толк  толк­нуть, хвать  хва­тать, верть  вер­теть[xiii]. Но все же в це­лом гла­гол в мень­шей сте­пе­ни, чем имя, скло­нен к ана­ли­тиз­му – в по­след­ние де­ся­ти­ле­тия чис­ло не­из­ме­няе­мых гла­го­лов и гла­голь­ных форм, в от­ли­чие от имен, не уве­ли­чи­лось.

В рус­ском язы­ке име­ет­ся ряд мор­фо­ло­го-син­так­си­че­ских ана­ли­ти­че­ских спо­со­бов вы­ра­же­ния грам­ма­ти­че­ских и сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ных зна­че­ний, реа­ли­зуе­мых не в па­ра­диг­ма­ти­ке, а в син­таг­ма­ти­ке, но не про­сто в кон­тек­сте, а в окон­ча­ни­ях слов, со­гла­суе­мых с не­из­ме­няе­мы­ми име­на­ми. На­при­мер, мор­фо­ло­ги­че­ские при­зна­ки чис­ла и ро­да не­из­ме­няе­мых су­ще­ст­ви­тель­ных в сле­дую­щих пред­ло­же­ни­ях вы­ра­же­ны окон­ча­ния­ми со­гла­суе­мых с ни­ми форм при­ла­га­тель­ных: Ста­рые так­си за­ме­нят но­вы­ми; Он вы­брал боль­шое и спе­лое ман­го. Окон­ча­ния­ми жен­ско­го ро­да гла­голь­ных форм про­шед­ше­го вре­ме­ни и крат­ких стра­да­тель­ных при­час­тий при упот­реб­ле­нии лич­ных имен муж­ско­го ро­да в функ­ции субъ­ек­та мо­жет быть вы­ра­же­но сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ное зна­че­ние жен­ско­сти, тес­но свя­зан­ное с грам­ма­ти­че­ской ка­те­го­ри­ей ро­да (Врач приш­ла во­вре­мя; Ди­рек­тор бы­ла очень за­ня­та). При су­ще­ст­ви­тель­ных об­ще­го ро­да и лич­ных ме­сто­име­ни­ях я, ты имен­но ро­до­вые окон­ча­ния со­гла­суе­мых слов, вы­ра­жая био­ло­ги­че­ский пол ли­ца, ука­зы­ва­ют на об­щий род су­ще­ст­ви­тель­ных и ме­сто­име­ний: Наш / на­ша со­ня уже встал / вста­ла; Я ус­тал / ус­та­ла. Этот ана­ли­ти­че­ский спо­соб вы­ра­же­ния грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний реа­ли­зу­ет­ся при тес­ном взаи­мо­дей­ст­вии мор­фо­ло­гии и син­так­си­са: «мор­фо­ло­гия лишь до­пус­ка­ет сис­тем­ную воз­мож­ность ана­ли­ти­че­ско­го вы­ра­же­ния тех или иных грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний», то­гда как син­так­сис эту воз­мож­ность реа­ли­зу­ет[xiv].

В ре­зуль­та­те уве­ли­че­ния ко­ли­че­ст­ва за­им­ст­во­ван­ных не­из­ме­няе­мых имен та­кой спо­соб вы­ра­же­ния мор­фо­ло­ги­че­ских при­зна­ков ро­да, чис­ла, а так­же па­де­жа су­ще­ст­ви­тель­ных в со­вре­мен­ном рус­ском язы­ке ста­но­вит­ся все бо­лее час­тот­ным (раз­но­цвет­ное / раз­но­цвет­ные па­рео, боль­шое / боль­шие джа­ку­зи, по­лез­ное / по­лез­ные аво­ка­до; яр­кие / яр­кое шоу). Эта тен­ден­ция ох­ва­ты­ва­ет и соб­ст­вен­но рус­ские гео­гра­фи­че­ские на­зва­ния на ‑о, ко­то­рые мо­гут вес­ти се­бя как скло­няе­мые и как не­скло­няе­мые име­на (в центре на­ше­го Пу­щи­но / Пу­щи­на, за са­мим Ос­тан­ки­но / Ос­тан­ки­ном). Кро­ме то­го, не­смот­ря на не­ко­ди­фи­ци­ро­ван­ность в рус­ском ли­те­ра­тур­ном язы­ке син­таг­ма­ти­че­ско­го спо­со­ба вы­ра­же­ния жен­ско­го по­ла дей­ст­вую­ще­го ли­ца в ат­ри­бу­тив­ных и по­лу­пре­ди­ка­тив­ных фор­мах, вы­ра­жен­ных пол­ны­ми при­ла­га­тель­ны­ми и при­час­тия­ми[xv], в со­вре­мен­ной пуб­ли­ци­сти­ке час­тот­ность упот­реб­ле­ния форм жен­ско­го ро­да при­ла­га­тель­ных и при­час­тий при лич­ных су­ще­ст­ви­тель­ных муж­ско­го ро­да воз­рас­та­ет. Ср.: За­пе­ва­лой уны­ло­го ро­ман­са о фи­нан­сах ста­ла обая­тель­ная ди­рек­тор из­вест­ной нам фир­мы; Как разъ­яс­ни­ла ос­мот­рев­шая боль­ную док­тор Со­фи Скотт, та­кое слу­ча­ет­ся, ес­ли…; Та­кой же не­уем­ной пу­те­ше­ст­вен­ни­цей бы­ла и На­та­ши­на ма­ма, про­фес­сио­наль­ный чтец, разъ­ез­жаю­щая по стра­не…. Ср. так­же ин­те­рес­ный при­мер «сме­шан­но­го» со­гла­со­ва­ния: Ни­ко­му у нас не из­вест­ная фин­ский ре­жис­сер Р. С. Ран­та­ла… («Ар­гу­мен­ты и фак­ты». № 49. 2001). В раз­го­вор­ной ре­чи воз­рас­та­ет чис­ло не­ко­ди­фи­ци­ро­ван­ных форм ко­ли­че­ст­вен­ных чис­ли­тель­ных без па­деж­ных окон­ча­ний (Не хва­та­ет *во­семь­сот два­дцать семь руб­лей), уча­ща­ет­ся за­ме­на флек­тив­ных па­деж­ных форм про­сто­реч­ны­ми пред­лож­но-па­деж­ны­ми фор­ма­ми (прост. Оп­ла­чи­вай­те за про­езд; прост. Ста­рые так­си за­ме­нят на но­вые ма­ши­ны). В раз­ных ком­му­ни­ка­тив­ных сфе­рах рус­ско­го язы­ка рас­ши­ря­ет­ся упот­реб­ле­ние не­со­гла­со­ван­но­го оп­ре­де­ле­ния вме­сто со­гла­со­ван­но­го (дом пять, квар­ти­ра три).

При­ве­ден­ные фак­ты сви­де­тель­ст­ву­ют о рос­те ана­ли­тиз­ма на не­ко­то­рых уча­ст­ках рус­ской грам­ма­ти­че­ской сис­те­мы. От­ме­чая рост ана­ли­тиз­ма в рус­ском язы­ке, нель­зя упус­кать из ви­ду дру­гой мощ­ный про­цесс – ак­ти­ви­за­цию сло­во­об­ра­зо­ва­ния, а зна­чит, и воз­рас­та­ние ро­ли син­те­ти­че­ских спо­со­бов вы­ра­же­ния ти­по­вых зна­че­ний. В со­вре­мен­ном рус­ском язы­ке имен­но сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ная сис­те­ма наи­бо­лее опе­ра­тив­но и ак­тив­но реа­ги­ру­ет на со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ские, по­ли­ти­че­ские и куль­тур­ные из­ме­не­ния в рос­сий­ском об­ще­ст­ве – соз­да­ют­ся но­вые про­из­вод­ные сло­ва, де­ри­ва­ци­он­ные ти­пы и да­же спо­со­бы сло­во­об­ра­зо­ва­ния для удов­ле­тво­ре­ния воз­ни­каю­щих но­ми­на­тив­ных и ком­му­ни­ка­тив­ных по­треб­но­стей со­циу­ма[xvi].

Взаи­мо­дей­ст­вие мор­фо­ло­гии со сло­во­об­ра­зо­ва­ни­ем,
ле­кси­кой и син­так­си­сом

Важ­ной ти­по­ло­ги­че­ской осо­бен­но­стью рус­ско­го язы­ка яв­ля­ет­ся тес­ное взаи­мо­дей­ст­вие мор­фо­ло­гии и сло­во­об­ра­зо­ва­ния. Это взаи­мо­дей­ст­вие про­яв­ля­ет­ся: во влия­нии сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ных аф­фик­сов на па­ра­диг­мы сло­во­из­ме­не­ния и вы­ра­же­ние мор­фо­ло­ги­че­ских при­зна­ков сло­ва; в ис­поль­зо­ва­нии сло­во­об­ра­зо­ва­тель­но­го ме­ха­низ­ма де­ри­ва­ции для грам­ма­ти­че­ско­го фор­мо­об­ра­зо­ва­ния, на­при­мер для ви­до­об­ра­зо­ва­ния; в при­об­ре­те­нии сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ны­ми де­ри­ва­та­ми не­ко­то­рых черт грам­ма­ти­че­ских форм (т. е. в их грам­ма­ти­ка­ли­за­ции; в ис­поль­зо­ва­нии флек­сий для об­ра­зо­ва­ния но­вых ле­кси­че­ских зна­че­ний, в ос­нов­ном в об­ла­сти имен (ср. за­ве­дую­щий Ž за­ве­дую­щая, ра­бо­чий Ž ра­бо­чая; бег Ž бе­га, счет Ž сче­ты) и др. По­это­му для рус­ско­го язы­ка осо­бое зна­че­ние при­об­ре­та­ет ана­лиз со­от­но­ше­ния сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ных и грам­ма­ти­че­ских ка­те­го­рий, в ча­ст­но­сти мо­ди­фи­ка­ци­он­ных сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ных ка­те­го­рий гла­го­ла – СГД – и грам­ма­ти­че­ской ка­те­го­рии ви­да.

Мор­фо­ло­ги­че­ская сис­те­ма рус­ско­го язы­ка ак­тив­но взаи­мо­дей­ст­ву­ет так­же с ле­кси­кой. Взаи­мо­дей­ст­вие с ле­кси­кой на раз­ных уча­ст­ках мор­фо­ло­ги­че­ской сис­те­мы рус­ско­го язы­ка – в рам­ках от­дель­ных грам­ма­ти­че­ских ка­те­го­рий – вы­ра­же­но в раз­лич­ной сте­пе­ни. На­при­мер, па­деж­ные фор­мы имен су­ще­ст­ви­тель­ных в мень­шей сте­пе­ни за­ви­сят от ле­кси­че­ско­го зна­че­ния имен, чем фор­мы чис­ла; сре­ди гла­голь­ных ка­те­го­рий наи­бо­лее тес­ную связь с ле­кси­че­ским зна­че­ни­ем гла­го­ла про­яв­ля­ет вид. По­это­му для та­ких грам­ма­ти­че­ских ка­те­го­рий, как ка­те­го­рия гла­голь­но­го ви­да или ка­те­го­рия чис­ла име­ни су­ще­ст­ви­тель­но­го, осо­бен­но ва­жен учет ог­ра­ни­че­ний фор­мо­об­ра­зо­ва­ния в за­ви­си­мо­сти от ле­кси­че­ско­го зна­че­ния гла­го­ла или име­ни.

В оте­че­ст­вен­ной лин­гви­сти­ке глу­бо­кие тра­ди­ции име­ет изу­че­ние функ­ций мор­фо­ло­ги­че­ских форм сло­ва в ор­га­ни­за­ции ком­му­ни­ка­тив­ных еди­ниц и тек­ста, вкла­да грам­ма­ти­че­ских зна­че­ний в фор­ми­ро­ва­ние смыс­ла пред­ло­же­ния, так как мор­фо­ло­гия не­по­сред­ст­вен­ным об­ра­зом взаи­мо­дей­ст­ву­ет с син­так­си­сом. В ра­бо­тах А. М. Пеш­ков­ско­го, В. В. Ви­но­гра­до­ва, Г. А. Зо­ло­то­вой, Ю. С. Маслова, А. А. Ка­мы­ни­ной, Е. В. Кло­бу­ко­ва, М. А. Ше­ля­ки­на и др. изу­ча­ют­ся грам­ма­ти­че­ские свой­ст­ва слов, обес­пе­чи­ваю­щие воз­мож­ность по­след­ним уча­ст­во­вать в по­строе­нии вы­ска­зы­ва­ния и тек­ста. В ча­ст­но­сти, «важ­ную роль в син­так­си­че­ской ор­га­ни­за­ции слож­ных пред­ло­же­ний и це­лых тек­стов иг­ра­ет со­от­но­ше­ние их час­тей и пред­ло­же­ний по фор­мам вре­ме­ни, на­кло­не­ния и ви­да гла­го­ла. Эту функ­цию мор­фо­ло­ги­че­ских ка­те­го­рий мож­но на­звать син­так­си­че­ски ор­га­ни­зую­щей»[xvii]. Г. А. Зо­ло­то­ва счи­та­ет, что тек­сто­вые функ­ции ви­дов оп­ре­де­ля­ют их се­ман­ти­че­скую сущ­ность[xviii]. В даль­ней­шем из­ло­же­нии боль­шое вни­ма­ние уде­ля­ет­ся функ­ци­ям ви­до-вре­мен­ных форм в тек­сте, за­ви­си­мо­сти их упот­реб­ле­ния от ком­му­ни­ка­тив­ных ти­пов ре­чи.


[i]Очерки по русскому глаголу представляют переработанные избранные главы книги автора «Русский глагол: категории вида и времени (в контексте современных лингвистических исследований)». М., 2009.

[ii] Ре­фор­мат­ский А. А. Агг­лю­ти­на­ция и фу­зия как две тен­ден­ции грам­ма­ти­че­ско­го строе­ния сло­ва. Лин­гви­сти­ка и по­эти­ка. М., 1987.

[iii]Плун­гян В. А. Об­щая мор­фо­ло­гия. М., 2000, с. 39.

[iv] Плун­гян В. А. Об­щая мор­фо­ло­гия. М., 2000, с. 39-40.

[v] Лин­гви­сти­че­ский эн­цик­ло­пе­ди­че­ский сло­варь (ЛЭС). Ред. В. Н. Яр­це­ва. М., 1990, с. 513.

[vi] Якоб­сон Р. О. Из­бран­ные ра­бо­ты. М., 1985, с. 219.

[vii] Мас­лов Ю. С. Вве­де­ние в язы­ко­зна­ние. М., 1997, с. 154.

[viii] Ре­фор­мат­ский А. А. Агг­лю­ти­на­ция и фу­зия как две тен­ден­ции грам­ма­ти­че­ско­го строе­ния сло­ва. Лин­гви­сти­ка и по­эти­ка. М., 1987.

[ix] Рус­ский язык и со­вет­ское об­ще­ст­во: Мор­фо­ло­гия и син­так­сис со­вре­мен­но­го рус­ско­го ли­те­ра­тур­но­го язы­ка. Со­цио­ло­го-лин­гви­сти­че­ское ис­сле­до­ва­ние. Под ре­дак­ци­ей М. В. Па­но­ва. М., 1968, с. 11–18; Гло­вин­ская М. Я. Мно­го­знач­ность и си­но­ни­мия в ви­до-вре­мен­ной сис­те­ме рус­ско­го гла­го­ла. М., 2001.

[x] Ре­фор­мат­ский А. А. Вве­де­ние в язы­ко­ве­де­ние. М.,1996, с. 313.

[xi] Мас­лов Ю. С. Вве­де­ние в язы­ко­зна­ние. М., 1997, с. 155.

[xii] Па­нов М. В. По­зи­ци­он­ная мор­фо­ло­гия рус­ско­го язы­ка. М., 1999, с. 126.

[xiii] Кло­бу­ков Е. В. Ана­ли­ти­че­ские гла­го­лы в рус­ском язы­ке // Жизнь язы­ка. Сб. ста­тей к 80-ле­тию М. В. Па­но­ва. М., 2001.

[xiv] Си­гал К. Я. Ана­ли­тизм в син­так­си­се и его эм­пи­ри­че­ские кри­те­рии // Ана­ли­тизм в язы­ках раз­лич­ных ти­пов: со­рок лет спус­тя. К 100-ле­тию со дня ро­ж­де­ния В. Н. Яр­це­вой. Ма­те­риа­лы чте­ний па­мя­ти В. Н. Яр­це­вой. Вы­пуск II. М., 2006, с. 30.

[xv] Рус­ская грам­ма­ти­ка. Т. 1. М., 1980, с. 468.

[xvi] Зем­ская Е. А. Сло­во­об­ра­зо­ва­ние как дея­тель­ность. М., 1992; Зем­ская Е. А. Ак­тив­ные про­цес­сы со­вре­мен­но­го сло­во­про­из­вод­ст­ва // Рус­ский язык кон­ца ХХ сто­ле­тия (1985–1995). М., 1996; Улу­ха­нов И. С. Еди­ни­цы сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ной сис­те­мы рус­ско­го язы­ка и их лек­си­че­ская реа­ли­за­ция. М., 1996.

[xvii] Ше­ля­кин М. А. Функ­цио­наль­ная грам­ма­ти­ка рус­ско­го язы­ка. М., 2001, с. 26.

[xviii] Зо­ло­то­ва Г. А. Гла­голь­ный вид с точ­ки зре­ния тек­ста // Се­ман­ти­ка и струк­ту­ра сла­вян­ско­го ви­да. I. Kraków, 1995; Зо­ло­то­ва Г. А. Ас­пек­то­ло­ги­че­ские проб­ле­мы с точ­ки зре­ния струк­ту­ры тек­ста // ТАСФ. Т. 1. М., 1997.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру