Из школы - в предуниверситарий
Среди прочих образовательных реформ Министерство образования планирует создание предуниверситариев. Что это такое и зачем это современным детям, рассказывает Лев Львович Любимов, доктор экономических наук, профессор, один из создателей Высшей школы экономики, заместитель научного руководителя ВШЭ, заведующий кафедрой макроэкономического анализа ВШЭ.
- Зачем создаются предуниверситарии?
- Строго говоря, это надо было сделать давно. Раньше были некие подобные учебные заведения, правда только в трех городах – в Москве, Питере и Новосибирске. Но затем был проведен закон, по которому учредителями общеобразовательных заведений могли быть только муниципальные власти, и многие школы исчезли. Но новый, принятый не так давно «Закон об образовании» позволяет высшим учебным заведениям осуществлять программы общего, школьного образования. Делается это не случайно. Особенно для ВШЭ. Как известно, мы не страдаем от количества идущих к нам абитуриентов и не страдаем от количества баллов ЕГЭ, которые несут с собой эти абитуриенты – каждый год делаются соответствующие отчеты, и по Вышке, и по вузам России в целом. Беда в том, что хотя они несут высокие баллы ЕГЭ, они одновременно несут с собой привычки, созданные нашей современной школой. Эти привычки состоят в том, что абитуриент, а затем студент умеет только слушать под диктовку тексты лекций, записывать эти тексты, зазубривать, а затем те же тексты сдавать. Шаг влево, шаг вправо – он уже ничего не понимает, впрочем, как и на уроке в школе, где Марь Иванна тоже диктует им материал, а они зубрят. Или, если сказать профессионально, с 5 по 9 класс школа не воспитывает понятийного мышления.
- Что вы предлагаете взамен? В чем суть предуниверситарий?
- Мы хотим попробовать создать в Высшей школе экономики какие-то проекты взаимодействия со школой, которые бы позволили получить абитуру с образовательной культурой, примерно похожей на Высшую школу экономики. Всем известно, что коэффициент студентов выживаемости в нашем вузе достаточно низкий . А почему? Потому что они зазубривают, а не понимают. В компетенции «зубрежки» нет тоже ничего плохого. Можно тренироваться – заставить себя, например, выучить 500 строчек стихотворения. Но зачем? Этого просто не нужно, нужно другое. Научный работник из зубрежки не вырастет.
Например, студенты одного нашего факультета жалуются на преподавателя, который пытается научить их исследовательской работе, а они требуют, чтобы он читал им учебник. То есть он хочет учить их, как в западных университетах. А студенту не нужно этого. Не нужно не потому, что они плохие, а просто потому, что им дали такое образование в школе. Мы хотели бы иметь совершенно другого студента.
- Но разве получится изменить, «перевоспитать» всех абитуриентов?
- Я не думаю, что мы можем заменить новыми студентами всю абитуру, которая идет в Высшую школу экономики, но часть, так сказать, критическую массу мы постараемся научить понимать, не только записывать и зубрить, но понимать. Хотелось бы попробовать, получится у нас или нет.
- Как будет организована работа предуниверситариев?
- Попытаемся осваивать новый стандарт, очень прогрессивный. Он основан на идеях отечественной школы психологии и педагогики – лучшей в мире школы, которая развивалась у нас в 20-е годы. Власть реализовать эти идеи и стандарты, к сожалению, не давала, потому что эти идеи позволяют воспитать личность. А личность советской власти была не нужна. Ей нужен был солдат, а не личность! А на Западе эти идеи великолепно пошли в 70-е годы: там перевели наших авторов – Выготского, Леонтьева и других – на английский язык. И теперь Финляндия лидирует в области школьного образования только потому, что раньше всех освоила этот стандарт. Это и есть основная задача лицея ВШЭ.
Есть и другие задачи. Достаточно инновационные. Мы попытаемся создать в предуниверситариях предакадемическую среду. Академическая среда – это среда если не научная, то по крайней мере исследовательская. Изначально ученый – scientist – и исследователь – researcher – это разные явления. Кто-то просто исследует, а кто-то творит научную работу. Исследование, изучение, анализ – вот то, чем должен заниматься школьник. Это формирует когнитивное сознание. У школьника формируется понятийное мышление, оно быстро развивается, и тогда при обучении уже в вузе мы можем отказаться от чтения учебников на лекциях. Они легко читаются и самостоятельно. Я думаю, что любой студент читать учебник может по 20 страниц в час, а вот лекции преподавателя – это примерно 8 страниц учебника в час, и это все на слух. Это непродуктивно.
- Тогда что должен делать преподаватель? В чем его задачи?
- Он должен делать то, в чем безальтернативен. А безальтернативен он как раз в его исследовательской аналитической деятельности, в оказании консалтинговых компетенций. Хорошие исследовательские западные университеты сокращают контакт студента и преподавателя по времени. Большую часть времени студент работает сам: с монографиями, читает литературу, делает модели и так далее. А профессор регулярно сидит на рабочем месте и ждет студента, чтобы тот у него проконсультировался. Аудиторная нагрузка минимизирована. К этому будем стремиться и мы.
- Каким образом будет создаваться академическая обстановка?
- Ну, конечно, она создается не только в общении на уроке. Мы хотели бы, чтобы рядом со школьниками учились хоть несколько групп студентов. Вот у нас, например, в Перми, когда мы воссоздавали там что-то вроде предуниверситариев, студенты и школьники учились через классы: класс школьники, класс студенты, класс школьники, класс студенты. Энергетика 18-летних и 16-летних очень полезна в обучении. Школьная и университетская среда хорошо взаимодействуют. Мы бы хотели, чтобы часть занятий проходила в аудиториях ВШЭ.
- Когда заработают первые предуниверситарии?
- Все зависит от того, выйдет сейчас решение московского правительства или нет, они должны дать разрешение организовывать предуниверситарии. Дальше проект будет тестироваться. А потом государство должно сделать заказ на общее образование и, следовательно, финансировать по московским стандартам. Если все хорошо пойдет, то мы объявим набор, будем раскручивать это дело, и первые два десятых класса будут учиться в предуниверситариях уже с 1 сентября. А на следующий год мы плнируем набрать уже 8-е, 9-е и 10-е классы.
- Есть ли возможность сократить коррупционную составляющую - гарантировать, что на обучение будут попадать действительно талантливые дети, а не дети чиновников?
- Вы сейчас серьезно? О коррупции в Вышке? Не надо ничего сокращать, потому что в Вышке ничего коррупционного нет. Я такого не помню, чтобы у нас кого-то застукали на взятке. Еще до введения ЕГЭ, в самом начале этого столетия, когда мы были при Министерстве экономического развития и торговли, всякие чиновники начали лоббировать своих детей. Мы их отправляли к заместителю министра и он с ними разбирался. Обычно было таких 25-30, им предлагались экзамены, их сдавали человек 10 – хорошие такие, талантливые дети. А в отношении других, таких «VIPов», которые хотели протолкнуть своих не очень сильных ребят, министр обращался к министру образования и просил выписать на них места. Он заявлял, что места, которые есть в Вышке, мы им не отдадим. Можно ли это называть коррупцией – решайте сами! Это вот такая история. А теперь, когда уже ввели ЕГЭ, никто не примет ребенка с балами ниже планки.
- Получается, если перспективных детей будут забирать в предуниверситарии, школы будут оставаться без сильных учеников и без денег за старшеклассников. Какая мотивация для школ готовить детей к предуниверситариям?
- Я что-то не очень хорошо понимаю: вот у меня какое такое удовольствие, радость от подготовки студентов и магистрантов? Вопрос в том, что это мой долг. В этом и есть моя мотивация. Учитель находится на государственной службе, ему платят зарплату и он обязан учить. Ему платят зарплату в 3 раза большую, чем профессору в провинции. Вы знаете среднюю зарплату московского учителя? 57 тысяч! Так что ему еще надо? Какая мотивация? Мне кажется, мы слишком много популизмом занимаемся. Я не страдаю учителепоклонством. Есть учителя, которые добросовестно выполняют свой долг, а есть те, которым ЕГЭ мешает по понятным причинам. Таких учителей гнать из школы надо. Кстати сказать ,на сегодняшний день ни одной свободной вакансии в Москве в школах нет,то есть даже очередь стоит.
Беседовала
Дарья Крупенко
