Воспитание ценностей у школьников
Непростая ситуация со школьными психологами заставляет искать такие форматы, в которых и психологи не будут нести непомерную нагрузку, и школы будут получить именно тот уровень поддержки, который им необходим. С порталом «Слово» поделилась опытом Марина Ростиславовна Битянова, кандидат психологических наук, директор Центра психологического сопровождения образования «Точка ПСИ», главный редактор журнала «Классное руководство и воспитание школьников».
– Когда и как возник центр?
– Наш центр называется Центр психологического сопровождения образования «Точка ПСИ». Это совершенно, на мой взгляд, уникальная история, потому что некоммерческая организация, которую 10 лет назад организовало несколько физических лиц. И 10 лет мы существуем не на пожертвования, не на гранты, а только на то, что зарабатываем сами.
В штате у нас на настоящий момент 10 человек, и зарабатываем мы, работая только с образовательными учреждениями. Это значит, что школы, которые являются не самыми финансово обеспеченными организациями, изыскивают ресурсы для того, чтобы сотрудничать с нами, оплачивать наши услуги. Это говорит о том, что услуги эти очень востребованы.
Мы себя рассматриваем посредниками между высокой наукой и практикой. То есть мы, наверное, научились делать совершенно уникальную вещь: переводить на понятный педагогу технологичный язык то, что говорится в психологической науке, помогать им превращать это в практику. И делаем это, видимо, хорошо, потому что мы сейчас очень востребованы в связи с толкованиями стандарта: педагоги не понимают, что такое универсальные учебные действия, что такое деятельность, что такое системно-деятельностный подход. Самое главное, что слова-то они все знают, но не понимают, какое это имеет отношение к ним лично, к их работе. Нам удаётся это объяснять, удаётся показывать им, как проектировать урок, чтобы он был деятельностным и активным для ребёнка, как формировать у детей ценности, как помогать детям стать личностями – это всё мы вместе с педагогами прорабатываем, разрабатываем и помогаем им превращать в уроки.
Ещё мы работаем непосредственно с детьми – в основном, в форме выездных двух-трёх дневных психологических лагерей с погружением, где мы помогаем им научиться самому главному – осознавать и самостоятельно выстраивать себя как личность.
Проекту, о котором мне хотелось бы рассказать подробнее, четыре года, он родился с лёгкой руки православно-ориентированной московской некоммерческой школы «Знак». Сейчас в этом проекте четыре православных и две государственные светские школы, и звучит этот проект совершенно неудобоваримо: «Развитие субъектной позиции школьников на основе системы христианских ценностей». Это умное название, у которого есть очень простой и важный смысл: мы пытаемся научиться делать такую школу, для которой было бы естественно передавать детям умение жить на основе собственных ценностей. А для этого надо много чего понять: что такое ценности, как они называются, как они формируются, как их передавать детям так, чтобы они становились их внутренними ценностями – тем, что запускает и регулирует их поведение. Субъектная позиция – это, по сути дела, способность человека самостоятельно определять, что он будет делать, как он будет делать, ради чего и, самое главное, во имя чего. В рамках этого проекта работает православная школа во имя преподобного Серафима Саровского, гимназия Сергия Радонежского, православно-ориентированная школа «Ника», православно-ориентированная школа «Знак» и две больших государственных школы. Эти четыре года мы учимся вместе с педагогами. Это всё рождалось абсолютно с нуля, этого никто из нас до того не знал и не умел.
Мы учимся, как это ни странно заучит, разрабатывать технологии ценностного развития. Мне очень приятно сообщить две вещи: во-первых, что это возможно. И это возможно не только в теории, но можно сделать так, чтобы люди научились создавать уроки и мероприятия, которые они не просто насыщают ценностями (это не слишком трудно), а насыщают ценностями так, чтобы детям хотелось эти ценности присваивать. И они чувствовали бы потребность в этом присвоении. Вторая хорошая новость – что это делать очень трудно, и значит, что это никогда не станет технологией массовой обработки людей. Для меня это тоже очень важно. Мне не хотелось бы создать педагогическую пилюлю, с помощью которой нас всех можно было бы оболванивать и превращать в носителей тех ценностей, которые не наши. Любая технология ценностного развития – это технология, которая проходит через голову и душу человека, и если там что-то откликается, тогда происходит что-то большее. И я в каком-то смысле чувствую себя очень счастливым человеком, потому что никогда не думала, что это окажется возможным. Мне очень приятно, что нас поддерживают такие люди, как Виктор Борисович Слободчиков, отец Геннадий – проректор Свято-Тихоновского православного университета, Татьяна Склярова.
– Насколько христианско-ориентированный проект подходит светским школам?
– Ну, во-первых, у христианско-ориентированного проекта светский руководитель. Я человек невоцерковлённый, и было очень интересно, как мы притирались друг к другу: как я осваивала некоторую терминологию и т.д. Не могу сказать, что я неверующий человек, но я светский человек. И какое недоверие ко мне испытывали педагоги и батюшки этих школ… Мы прошли взаимный путь, и был такой момент, когда я просто сказала: «Вы либо примете, что я светский человек и моя задача – помочь вам выстроить ваши школы, а не стать частью вас, либо мы не будем сотрудничать». Они смогли это принять. Я думаю, что я сама прошла довольно большой путь. И теперь все батюшки (а у всех этих школ, естественно, есть свои духовники) ходят на наши семинары, они взаимодействуют со мной, и это хорошо.
Второй очень важный момент приключился, когда я делала доклад на одной научной конференции, и оказалось, что то, что мы делаем, абсолютно не противоречит и очень хорошо ложится на любое ценностное воспитание. Потому что система христианских ценностей – это основа. Хотя есть несколько вещей, по поводу которых у нас иногда просто войны происходят на наших семинарах, очень бурные дебаты. Есть, например, ряд ценностей в православной традиции, наполненные глубиной – например, послушание. Мы очень долго искали светский аналог ценности «послушание». Дисциплинированность? Ужасно! Нормативность? Отвратительно! И мы пока не нашли достойного ценностного аналога. Все понимают, что он есть. Светский человек понимает, что есть ситуации, когда он из уважения, из принятия заслуг и мудрости другого делает то, что ему рекомендует этот мудрый человек. Но как это называется? Потом то, что для православного человека его личный путь к Богу важнее любого человеческого общения, светским гуманистическим человеком тоже очень трудно принимается. Для него всё-таки социальные ценности – это вершина. Светская этика ничего не придумала, кроме как любовь к другому человеку. Христиане идут дальше. Есть такие вещи, которые не очень легко состыковываются, но, в принципе, мы пошли по этому пути. Технологии едины, а вот по глубине православная работа оказывается значительно тоньше.
– Существуют ли какие-то специфические черты у православных и у светских школ, помимо тех, о которых Вы сейчас сказали?
– Есть различия в укладе: скажем, в православных школах есть обязательная утренняя молитва, есть обязательное посещение церковных праздников и так далее, но вообще я особой разницы не вижу. Православные школы прекрасно понимают, что образование – это не церковь. И далеко не все христианские ценности находят своё отражение в школе. Поэтому на уровне школы – образовательной деятельности, так скажем – существенных различий нет даже в видах деятельности, в которые погружены дети.
– Расскажите, пожалуйста, немного о технологии внедрения этой программы.
– Надо сказать, что у нас есть официальная форма: мы являемся официальной инновационной московской площадкой, существуем при окружном Управлении образования. Есть определённый статус – есть определённые обязанности.
Это обязательные в течение года большие проектные просветительские семинары для всех школ. Параллельно работает несколько внедренческих творческих групп. Группа педагогов, которые разрабатывают уроки. Группа классных руководителей, воспитателей, которые разрабатывают внеурочные мероприятия. Группа, которая разрабатывает, страшно сказать, мониторинг субъектной позиции. Группа, которая работает над системой адаптации. Частью это разные люди, некоторые пересекаются. У каждой группы есть свой план, мы регулярно отчитываемся: два раза в год проводятся общие конференции, на которых мы рассказываем друг другу, что получилось. Нам уже не очень просто работать, потому что людей много. Когда у нас было три школы, это было очень тесное, эмоционально сплоченное сообщество. Сейчас этого уже, конечно, нет, зато мы приобрели человеческий ресурс: из шести школ выбрать тех, кто способен и кому интересно какое-то направление развивать, гораздо проще, чем из трёх.
Первое время педагоги просто шалели от языка. Была агрессия: «Мы никогда этого не поймём». Кто такой субъект действия, кто такой субъект собственного действия, чем отличаются субъекты деятельности. Конечно, это страшный язык, но 4 года прошло, теперь мы так легко этим всем оперируем, педагоги уже совершенно не боятся.
– Вы сказали о мониторинге. А по каким критериям отслеживается результативность?
– У субъектной позиции есть своя структура. Мы взяли три больших параметра субъектной позиции: знание ценностей и умение анализировать ситуации с ценностной точки зрения как основной компонент. Второй компонент – это готовность претворять ценности в ситуации, которые их запрашивают, важно понять, слышит ребенок вызов ценности или не слышит. И третий компонент – инструментальный – это умение выстраивать деятельность от момента постановки цели до момента рефлексии.
Беседовала Екатерина Желенникова
