Фрески и рукописи Древней Руси и Болгарского Царства

Белякова О. Ю., Филатова Л.В.

С восстановлением Болгарского государства в конце XII- начале XIII веков основным центром письменности становится Тырново. В XIII веке болгарская литература развивается независимо от византийской традиции, что находит яркое воплощение в оригинальной житийной литературе и гимнографии.

XIV век- период второго расцвета болгарской книжной культуры. Несмотря на внешнеполитические осложнения и противоречия во второй половине XIV- начале XV века, после освобождения от византийского владычества, стабилизируется общественно-политическая и культурная жизнь страны, что не могло не повлиять на литературную и художественную деятельность.

С одной стороны, под покровительством царя Ивана-Александра (1331-1371) развивается официальная дворцовая письменность, с другой, под влиянием идущего со стороны Византии и афонских монастырей движения исихазма, распространяется религиозная и философско-религиозная литература. Наиболее значимыми культурными деятелями Болгарии, с именем которых связано распространение книжной культуры внутри и за пределами страны были Феодосий Тырновский и патриарх Евфимий, стоявшие во главе Тырновской литературной школы. Евфимий Тырновский (1375-1394) является создателем житий, похвальных слов, посланий, гимнографических произведений. Его имя связывается, также, с реформой правописания. Именно его деятельность в рамках Тырновской литературной школы положила начало так называемому "второму южнославянскому влиянию" на Русь и Центральную Европу.

С усилившимся общением между Византией и южнославянскими государствами и Русью связан период отечественного культурного расцвета в XIV-XV веках. В то время общение между Константинополем, южными славянами и Русью происходило, в первую очередь, как мы в этом убедились, на Афоне. С другой стороны Русь наводняется переселенцами с Балкан, что связывается с вторжением турок. Академик Лихачёв справедливо заметил, что, попадая в русские монастырские библиотеки, южнославянские рукописи и переводы "распространяют мысли и настроения византийского Предвозрождения". Как раз в это время на всей Руси происходит обновление состава библиотек, что свидетельствует о связанном со вторым южнославянским влиянием "чрезвычайным умственным возбуждением".

Благодаря интенсивному общению Руси с южными славянами, и в первую очередь с Болгарией, которая являлась проводником византийского культурного влияния на Сербию и Русь, "возрождение русской образованности идёт настолько быстро, что оно в свою очередь начинает оказывать влияние на южнославянские страны".

Правда, влияние русской культуры на южнославянскую проявляется только в области литературы: известный болгарский филолог и мыслитель эпохи Константин Костенческий назвал русский язык "красивейшим и тончайшим". Кроме того, этот известный болгарский просветитель использует для своих сочинений его орфографию.

В идеале процесс слияния визуальной культуры восточно-христианских государств, особенно в XIV-XV веках проявляется на Афоне, монастыри которого были основаны выходцами из разных стран славянского мира: России, Болгарии, Византии, Греции, Валахии. В период османского завоевания Болгарии они становятся, пожалуй, единственными сохранившими свою независимость и нормально функционирующими очагами болгарской учёности и книжности.

Центром распространения болгарской культуры на Афоне был Зографский монастырь. Он был основан в конце IX-начале X века в период правления византийского императора Льва VI, философа и болгарского царя Симеона Великого. Основан он был тремя братьями- отшельниками Моисеем, Ароном и Иваном Селима. Эта эпоха была золотым временем болгарского отшельничества: кроме трёх братьев известны имена других не менее знаменитых отшельников: Иван Рильский, Иоаким Осоговский, Прохор Пчинский, Гавриил Лесновский. Название монастыря Зограф – происходит от одного чуда, увиденного тремя братьями. Однажды вечером они оставили на месте будущего монастыря  доску от иконы, а утром увидели чудесным образом сияющего на ней Георгия Победоносца, который в течении ночи сам  написал свой лик. Поэтому монастырь из-за чудесной живописи и назвали Зографским. Зографский монастырь, безусловно, был форпостом болгарской культуры на Афоне, но, как свидетельствуют многочисленные источники, болгарские монахи подвизались и в других афонских монастырях. Более того, публикации русского учёного-путешественника XIX века Порфирия Успенского свидетельствуют о том, что болгары на Афоне были основоположниками монастыря Григориат (основатель-ученик святого Григория Синаитского, болгарин Григорий), а также Святого Павла, Котломуша, Ксиропотама, Ксенофона, Они же восстановили Хиландар. Основоположником монастыря Дионисиат являлся болгарин Дионисий из села Горенцы; монастырь Филотей также был основан тремя пустынниками -  Филотеем, выходцем из Болгарии, Арсением и Дионисием. В более позднее время архимандрит Герасим, болгарин из села Горно Броди, восстановил часть русского монастыря святого Пантелеймона и был его настоятелем в течении сорока лет.

Что же касается русских, то главным центром русской культуры на Афоне был уже упомянутый мной монастырь святого Пантелеймона. Мы видим, что независимо от внешнего и внутреннего положения Болгарии монастыри Афона были главными очагами духовной жизни и представителями болгарской христианской культуры за пределами страны. Тот же Порфирий Успенский писал, что в средние века, и особенно в XVI-XVIII веках "целый Афон был почти весь болгарский".

Как нами уже отмечалось, болгарское искусство XIV века находилось в чрезвычайно тяжёлых условиях. "В борьбе с татарами, сербами, турками и византийцами растрачивались силы народа, что в немалой степени задержало рост местной культуры".

И вновь, несмотря на все трудности и перипетии, Болгария вновь оказывает сильнейшее влияние на русскую культуру, в частности, на искусство книжной миниатюры и литературу.

О культурных русско-болгарских связях в тот период академик Д. С. Лихачёв писал следующее: "Болгария в 14 веке в целом была тем огромным центром, через который проходило византийское влияние в Сербию и Россию, центром, в котором это византийское влияние получило свою славянскую окраску, закреплялось в многочисленных переводах, освящённых реформой письменности патриарха Евфимия".

Помимо палеографических новшеств, главным показателем подобного влияния станет орнаментация древнерусских рукописей. Написанные младшим полууставом (также пришедшим с Балкан), они сопровождаются геометрическим орнаментом, названным впоследствии "балканским". В качестве основного мотива в рукописях этого времени используется плетение (или плетёнка). Часто оно сосуществует с элементами нововизантийского и тератологического стиля.

Сложился балканский стиль в рукописях к концу XIV века, но его истинный расцвет относится к XV столетию, когда мотивы орнамента становятся сложнее и декоративней. Главную роль в появлении балканской плетёнки сыграло искусство Востока, которое "благодаря своей стилизации и плоскостно-арабесковому решению основных мотивов усложняет и развивает балканский стиль"

В качестве примера можно привести "Шестоднев" Василия Великого (вторая половина XV века). Заставки и инициалы были выполнены в балканском стиле, но местами замечаются и некоторые восточные элементы, влияние искусства мусульманского мира, и в особенности молодого государства турков. Кроме "Шестоднева" в той же книге находятся и Юлианово сказание, а также "Толкование Феофилакта Охридского к Евангелию".

Известны среди болгарских рукописей также "Кремиковское евангелие" (написанное по поручению софийского митрополита Калевита, 1497 год), Минея из Рильского монастыря (XV век), Рила, Национальный музей "Рильский монастырь". В начале Сборника слов и житий, конца XV века помещена весьма примечательная квадратная плетёная заставка, явно отсылающая нас к восточному влиянию .

Неподдельный интерес вызывает и "Житие Григория Омиритского". Живописные украшения к нему выполнены, также в балканском стиле с восточными элементами, а что касается самого текста, то перед нами находится литературное произведение, весьма редко встречающееся в славянской традиции (Рила, Национальный музей).

Кроме балканского стиля, формирующегося в противовес элитному, рафинированному искусству константинопольского двора, в болгарских рукописных книгах встречаются и другие живописные ориентиры. Нововизантийский стиль продолжал развитие "византийского стиля", достигшего своего расцвета в X-XII веках. Его название тесно связано с орнаментом, применявшимся для оформления греческих рукописей, но так как "он не является естественным продолжением старого орнамента, а возрождает его дух в несколько иных формах и в ином колорите, то называется не просто византийским, а новым, или неовизантийским орнаментом". Его характерными признаками будет обилие геометрических, плетёных и растительных орнаментов со строгим очерком заставок и инициалов. Золотая основа и плотно наложенные тона создают особое сияние, подобное сиянию прославленных византийских эмалей. В славянских рукописях начало появления нововизантийского стиля определено достаточно ясно, это третья четверть XIV века. Все рукописи, украшенные подобным орнаментом, были написаны для представителей царской власти или высших кругов церкви. Только они имели достаточные средства поддерживать и развивать это дорогое искусство. Получается, что наивысший расцвет нововизантийского стиля в болгарских и сербских рукописях - XIV век.

Так, ранним примером нововизантийского стиля, экспортирующего достижения византийского искусства в страны славянского мира, является "Четвероевангелие Ивана Александра" (Лондонское Евангелие, 1356 года). Копия этого Евангелия, сделанная в XVII веке, хранится в Российской Государственной Библиотеке, что являлось очевидным свидетельством его популярности в славянском мире. И хотя в оформлении Евангелия использовались традиции сирийских рукописей, орнаментика его ещё не обогатилась таким количеством исламских элементов, как в более поздних образцах. Этот факт взаимодействия с рядом так называемых "старовосточных рукописей" показывает и тесную связь с ними болгарской миниатюры в целом.

"Лондонское Евангелие" написано монахом Симоном для болгарского царя Ивана Александра. В качестве переплёта использовались доски, обтянутые красной кожей7. Пожалуй, это Евангелие является самой богатой и изящно украшенной рукописью болгарского средневековья. В тексте содержится 366 миниатюр, расположенных в виде фриза. Перед каждым из евангелий помещены заставки в нововизантийском стиле с изображением евангелистов. В самом начале находятся две ктиторские миниатюры. На первой из них представлен деспот Константин и три дочери Ивана Александра - Керу-Тамару, Керацу и Десиславу. На второй миниатюре представлен царь Иван Александр со второй женой Феодорой и сыновьями Иваном Шишманом и Иваном Асенем. Эта рукопись была подарена английскому путешественнику Роберту Керзону Святогорским монастырём "Святой Павел" в 1837 году.

Практически буквальной репликой, воспроизводящей стиль константинопольских книжных миниатюр, является Хроника Константина Манассии, созданная примерно в середине XIV века для того же царя Ивана Александра. Правда, часть миниатюр не копирует со всей тщательностью столичные образцы XII века, а является своеобразными и оригинальными композициями, созданными уже в XIV веке.

Одновременно в некоторых памятниках болгарской рукописной книги элементы нововизантийского стиля уживаются со старыми тератологическими, как, например, в "Псалтире Томича" (60-е годы XIV века). Эта рукопись хранится в Историческом музее Москвы. Обладает рядом отличительных черт искусства периода Палеологов. В белых инициалах доживает тератологический стиль. Всего в псалтири находится 109 миниатюр. Манера живописи миниатюриста поражает своей смелостью, а иконография своим разнообразием. Рассматриваемый нами памятник обнаруживает связь с болгарскими фресками XIV века. Особого внимания заслуживает наблюдательность художника, который отдаёт своё предпочтение реалистически трактованным деталям. Стиль псалтири Томича прекрасен в своей свежести и непосредственности восприятия мира. В качестве чисто "болгарского" элемента стоит назвать "несколько грубоватую выразительность"8, которая отличает и болгарскую монументальную живопись того времени. В отдельных сценах восхищает умение мастера реалистически трактовать самые разные детали, которые всегда вносят в живописное повествование несколько приземлённый, простонародный характер.

Среди других памятников нововизантийского стиля следует назвать "Панегирик" (1479 год). Он был создан Владиславом Грамматиком в монастыре "Святая Богородица" на Скопской Чёрной горе. Начинается он с огромной заставки в нововизантийском стиле. Заглавия написаны вязью. Он содержит 111 слов и житий самых видных представителей панегирической литературы: житие Константина Философа, Похвальное слово Кириллу и Мефодию и. т. д. Он происходит из Рилы, хранится в Национальном музее. Там же хранится созданный Владиславом Грамматиком Сборник Андрианти (1473 год), где нововизантийский стиль существует уже с исламскими элементами.

Большинство литературных произведений, перенесённых от южных славян в XIV-XV веков, новые редакции переводов с греческого Священных текстов: Четвероевангелие, Апостол, Псалтири, Служебные минеи, Песни песней, Лествица Иоанна Лествичника, Житие Антония Великого, Варлама и Иосафа, Синайский патерик и т. д. Что же касается оригинальных произведений болгар и сербов, то они попадают на Русь в незначительных количествах и являются в большинстве случаев произведениями житийной литературы.

Рассматриваемое нами в этой главе "второе южнославянское влияние" многими учёными комментируется как проявление Предвозрождения,  "Восточноевропейское Предвозрождение, кроме всех видов искусств, охватывало богословие, философию, публицистику и научную жизнь, быт и нравы, жизнь городов и монастырей, хотя во всех этих областях оно ограничивалось по преимуществу интеллигенцией, высшими проявлениями культуры городской и церковной жизни". В отличие от итальянского Проторенессанса, отделенного от Ренессанса периодом поздней готики, на Руси Предвозрождение имело ярко выраженный религиозный характер. Оно не дало Возрождения, но размах этого нового стиля был воистину всеобъемлющ.

Таким образом, второе южнославянское влияние XIV-XV веков наполнилось на Руси принципиально новым содержанием. Хронологически это явление совпадало с периодом так называемого палеологовского ренессанса в поздней византийской империи и его новой идеей исихазма, выдвинутой Григорием Паламой. Эти два, на первый взгляд, различных потока, сходны между собой. Они связаны общим мистическим порывом, повышенной эмоциональностью, экспрессией, попыткой передачи в живописи стремительных порывов. Кроме того, оба этих явления объединяет общий "абстрактный психологизм". Причём черты этого нового, захватившего всю восточную Европу "палеологовского стиля" и "второго южнославянского влияния" более отчётливо проявились в живописи, нежели в литературе, поскольку в живописи, возможно, намного проще было изобразить человека, охваченного мистическим порывом и раскрыть индивидуальные характеристики. Как отмечал В. Н. Лазарев, зародившееся в Византии движение исихазма было "крупнейшим идейным движением, открыто бросившим вызов "гуманистическому направлению". Вполне показательным было место его рождения - Афон. Место, где контакты стран славянской общности были наиболее тесными. В исихазме поэтому воплотились те мистические идеи, которые витали в восточнохристианском ареале. Исихазм призывал к уединённой молитве, отшельнической жизни и, как результат - мистическому слиянию с Богом.

Параллельно и вопреки движению исихазма в константинопольских кругах, тесно связанных с Западной Европой, осуществлялись настойчивые попытки развития идей итальянских гуманистов на византийской почве. Эта партия византийских теологов возглавляла весьма сильная и неординарная личность - калабрийский монах Варлаам, который был прославленным учителем Петрарки и Бокаччо. Варлаам пытался убедить своих противников в возможности постижения Бога рациональным путём и с помощью науки, в то время,как исихасты утверждали обратное: без особого рода озарения контакт с Богом невозможен. В результате победа осталась за сторонниками исихазма, но Византия, а с ней и вся восточнохристианская славянская общность тем самым раз и навсегда "закрыло себе путь к тому религиозному индивидуализму, который был обретён итальянскими еретическими движениями и Реформацией". Идеи исихазма положили конец "светской" живописи первой половины XIV века. "Некогда подчёркнутое движение уступает место относительному покою, лица опять приобретают строгое и торжественное выражение, в большинстве икон и фресок появляется оттенок нарочитой сдержанности, холодной официальности".

Собственно говоря, происходит обратный, в отличие от итальянского искусства процесс. Главным ориентиром такого искусства станет идея недостижимости и непостижимости Божественного. В результате искусство становится торжественным и неподвижным, лишённым движения и эмоций, сопровождающий процесс познания. В результате появляется масса заурядных и стандартных, по мнению Лазарева, работ. Искусство Византии, а вместе с ней и всего славянского мира консервируется, застывает, как бы обретя и созерцая этот непостижимый идеал. И в этом трагедия византийского искусства.

Правда, на периферии византийской империи, картина несколько отличалась от столичного искусства, поскольку искусство славянских народов всегда имело ту самую варварскую, языческую подпитку, которая была давно выхолощена в Константинополе. В этом плане болгарское и древнерусское искусство обнаруживают сходство и солидарность. Однако, из-за довлеющих над славянами идей исихазма, не состоялось феномена восточнославянского Возрождения.

Итак, два стилевых потока хлынули на Русь в XIV-XV веках и сплавились на её благодатной почве в единое целое, образовав эпоху Предвозрождения. С ней многие исследователи связывают появление национальных черт в русской живописи и, прежде всего, имя Андрея Рублёва, которому предшествовал его учитель, выходец из Греции, и, соответственно, носитель идеё исихазма, Феофан Грек. "Если бы от XIV-XV вв. не сохранилось ничего кроме произведений Рублёва, то они одни могли бы ясно свидетельствовать о высоком развитии на Руси XIV-XV веков, как человеческой личности, так и общественной культуры. Именно эти "общественные корни" человеческого идеала Андрея Рублёва и делают его творчество глубоко национальным". В его творчестве сочетаются идеалы высокого гуманизма и одновременно человеческой простоты, народные идеалы сосуществуют с искусством придворным. Византийские лики – выразители идей исихазма, растворяются и разреживаются в русской национальной среде.

Любой памятник рукописной книги, исходящий от Византии, подвергался в лидирующей в рассматриваемую эпоху московской школе тщательному осмыслению и переложению на национальный язык. В этом плане болгарские "византинирующие" миниатюры, наподобие "Хроники Константина Манассии", воспроизводят с художественной точки зрения византийскую живопись более досконально. Русских живописцев в большей степени интересовала идея.

О распространении в московском искусстве XIV века так называемого "палеологовского стиля", а вместе с ним и "неоэллинистического искусства" свидетельствует знаменитое "Евангелие Хитрово"6(конец XIVвека, Российская Государственная Библиотека). Оно исполнено в нововизантийском стиле и является одним из самых ранних памятников этого стиля в московской школе, в то время как в Болгарии этот стиль уже существовал достаточно давно, как мы могли убедиться в предшествующей главе. Скорее всего, оно вышло из мастерской Феофана Грека в Москве. Именно Феофан Грек был проповедником нового палеологовского стиля и носителем идей исихазма на московской почве. Правда, согласно другой версии, оно принадлежит Андрею Рублёву, поскольку имеет большое стилистическое сходство с росписями Успенского собора во Владимире (около 1408 года). 


Страница 3 - 3 из 4
Начало | Пред. | 1 2 3 4 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру