Раннеземледельческие культовые знаки на пеленах XVI века

"Вышивка с глубокой древности занимала большое место в быту всех слоев общества, служа украшением как одежды, так и обстановки жилья. Она представляет большой интерес для характеристики одного из видов художественного творчества в различные исторические периоды"¹. Начало развития лицевого шитья на Руси (как и всего церковного искусства) совпадает по времени с принятием христианства. Уже в эпоху Киевской Руси золотое шитье украшало храмы;  о его былом великолепии мы можем судить в основном по летописям, где часто упоминают об утратах драгоценных риз в связи с нашествиями и пожарами.

Лицевое шитье в храмовых тканях воспроизводило святые образы, библейские и евангельские сюжеты. Каймы украшались тропарями, литургическими и вкладными надписями,  клеймами праздников, орнаментом. Произведения  шитья были неотъемлемой частью храмового интерьера: индитии на престол, катапетасмы – завесы царских врат, литургические покровцы и воздух, покровы, плащаницы, пелены под иконы – они благоукрашали церковь, являя ее прообразом неба на земле. Вышивали на дорогих привозных материалах золотыми и серебряными нитями, шелком, жемчугом и драгоценными камнями.

Если лицевое шитье теснейшим образом связано с иконописью, с его канонами, стилистическим и колористическим решением, то орнаментальное шитье при всей его кажущейся свободе выражения ² несет отпечатки  древнейших слоев человеческой культуры, а элементы, из которого оно складывалось, оказываются достаточно устойчивыми и мало изменяющимися во времени. Истоки его можно найти в древности, когда вышитые изображения были органичным элементом  заклинательной магии и несли функцию оберега от злых сил ³.

Первым возник геометрический орнамент – сочетания прямых и волнистых линий, кругов, клеток, крестов, ромбов - им украшались предметы быта первобытных людей. "Для древнего человека они были условными знаками, с помощью которых он выражал свои понятия о мире. Прямая горизонтальная линия означала землю, волнистая – воду, крестом изображали огонь; ромб, круг или квадрат символизировали небесный огонь – солнце. Из комбинации тех же простейших элементов составляли более сложные знаки-символы. Нередко они играли роль оберега, их чертили как заклинание.

С течением времени изначальный смысл этих фигур изменился, а потом и вовсе стерся в памяти поколений" ⁴.

Геометрические фигуры, даже утрачивая со временем магическую роль, сохраняют определенное место на бытовых вещах, а народная традиция от произведения к произведению сохраняет внешнюю форму древних знаков, строго регламентированных по начертанию ⁵. Затем прямое магическое значение знака забывается, но традиция охраняет его от искажений, как "защитный". С течением времени знаки превращаются только в украшение, "воспринимаясь как красивое узорочье" ⁶. Это касается в первую очередь народной вышивки, где процесс "забвения" магического смысла изображения в глухих уголках затянулся на века, вплоть до XIX века. Начавшееся в X в. разложение геометрического орнамента напрямую связано с наступлением городского ремесленного производства тканей ⁷. Городская ремесленная культура гораздо более открыта для проникновения других культур, в силу того, что города всегда являлись торговыми центрами, местом пересечения торговых путей, связывающих разные государства с полярными культурами. В города стекались произведения искусства из разных стран. Завозные драгоценные ткани с богатой орнаментикой имели сильное влияние на местное ткачество, церковную и светскую вышивку: "В условиях широкого распространения иностранного текстиля в русском быту его декоративно-образный строй неизбежно должен был отразиться в русском прикладном искусстве, и, прежде всего в вышивке, типологически близком виде искусства" ⁸.

В орнаментах церковного шитья присутствуют пласты разных эпох: от первобытных времен сохранилась геометрическая символика, от язычества - поэтическая мифология, от западного средневековья - геральдические звери и птицы, от Византии – крины и бегунцы. "Богатая орнаментика вышивки жила полнокровной жизнью, находясь в постоянном движении. Каждый пласт развивался своим путем и оказывал воздействие на другие. Менялся смысл древних изображений, из магических и мифологических знаков они превращались в декоративные узоры. Происходили сложные совмещения и трансформация разновременных по происхождению фигур. Они несли с собой в вышивку черты различных культур и стилей, влияние других народов и господствующих вкусов. И все это соединялось в медленно, но сильно текущем потоке орнаментального искусства, соединялось не механически, но в новых сплавах и переработках, которые приобретали черты своего времени и места"⁹.

Появление языческих, сакрально-магических знаков на произведениях церковного искусства вообще, а в на памятниках шитья в частности, в науке советского времени объяснялось  теорией двоеверия, о чем пишет  Б.А. Рыбаков ¹⁰ в книге "Язычество Древней Руси" (глава "Двоеверие"): "Анализ языческих представлений с одной стороны позволяет нам проникнуть в истинную семантику средневекового прикладного искусства христианской поры, а с другой стороны, будучи взято ретроспективно, позволит нам подойти к более важной исторической теме – к вопросу о теологических, магических и космогонических разработках, произведенных в языческую пору русскими волхвами, "руководителями религиозной жизни народа"¹¹.

Сегодня в XXI в. понятны идеологические причины появления теории "двоеверия" в советский период: "В результате последовательного изгнания православия со страниц историко-этнографических исследований не только образовалась лакуна, но сформировалась ложная модель народной культуры. Тенденциозное выпячивание языческих элементов при замалчивании христианских основ духовной жизни народа породило теорию двоеверия, понятие "бытовое православие" и пр." ¹² Если следовать этой теории, то необходимо расчленять памятники средневекового шитья на составные части; например,   рассматривать средник, с чисто христианским изображением, отдельно от каймы, на которой зачастую была помещена богатая орнаментика, состоящая из языческих знаков. Появление языческих знаков на каймах стало той зыбкой почвой для того, чтобы сделать вывод "о живучести языческих представлений в боярско-княжеской среде".¹³ Но при изучении памятников христианского искусства нельзя отделять каймы от средника. На среднике изображались христианские святые, праздники; на каймах - зачастую орнамент с древними языческими знаками, которые необходимо прочитывать в контексте значения и нельзя отрывать от средника с христианским содержанием изображения. Такая операция искусственна и политизирована.

В то же время анализ языческих представлений позволяет проникнуть в семантику средневекового шитья, в которой имеет место отражение разработки волхвов языческого периода. Но если в искусстве Киевской и Владимирской Руси они оспаривали первенство у христианских символов, то затем сакрально-магические знаки всё дальше стали отодвигаться на периферию орнамента, освобождая пространство символике сугубо церковной.

Предметом нашего исследования  являются подвесные пелены под иконы, появление которых на Руси связано с традицией украшения икон, сложившейся в Византии еще в доиконоборческую эпоху ¹⁴. Драгоценное убранство икон: расшитые жемчугом пелены, накладные и подвесные украшения из золота и серебра, отнюдь не противопоставлялись самому священному изображению, которое также могло быть драгоценным. При этом облик иконы воспринимается как подтверждение её божественной силы и славы. После оклада важнейшим компонентом убора иконы были её покровы и пелены, которые либо украшались орнаментальным шитьём, либо имели лицевые изображения.

Традиция обрамления лицевого изображения каймами издавна закрепилась в древнерусском шитье и, несомненно, имеет, подобно всему убранству иконы не одно смысловое значение.

Слово образ происходит от слова обрезать, т.е. вырывать из действительности, ограничивать. Отсюда стремление - этот образ обрамить, защитить некоей близкой ей, охранительной субстанцией. Это могут быть и повествовательные мотивы с двунадесятыми праздниками, и святыми – защитниками, словами молитвы и орнаментальным украшением.

Изображение на каймах, лицевое, буквенное или орнаментальное естественно имеет  и эстетическое значение – сознание  необходимости в украшении образов складывалась у средневекового человека из представления, что образы  - это своеобразное окно в мир горний, приоткрывающее небесную, райскую красоту. В этом проявляется эстетическое выражение онтологического сопричастия.

Культурологическое осмысление орнамента памятников древнерусского шитья, позволяет глубже изучать средневековое искусство, а попытка толкования языка орнамента и как этот язык отражался в сознании человека средневековья, дает возможность реконструировать его понимание мироустройства. Но, естественно, эти умопосторения преломляются через понимание современного наблюдателя и не могут иметь абсолютной объективности.

Как правило, в орнаментике  церковного шитья преобладает растительный орнамент. Орнамент, разделяющий горизонтальные зоны сюжетных композиций, возможно, служил символической границей между "небесным" и земным царствами ¹⁵. Конечно, это не единственное назначение орнамента в системе шитья, существовали и геометрические мотивы, имевшие эмблематический символический смысл. Только архаичные геометрические орнаменты, и в малой степени более поздние зооморфные – птицы, вошли как элементы в орнаментальные мотивы церковной вышивки. Это связано, с тем, что небесные и раннеземледельческие культовые знаки, сложившиеся в глубокой древности, к эпохе средневековья утратили свой изначальный смысл, став "добрыми", охранительными знаками, а уже в христианстве они осмыслялись, сообразуясь с новым мировоззрением. Более поздние по времени символы, уже явно языческие, для средневекового человека, не могли появиться на церковных произведениях, как  идеологически чуждые.

При изучении орнаментов на памятниках древнерусского шитья большую пользу приносят исследования в области народной вышивки, тем более, что эта область достаточно освещена российскими учеными. Орнаменты народных вышивок несут большую информацию о мировоззрении древнего человека: "отложение в вышивке очень ранних пластов человеческого религиозного мышления (вроде мезолитического культа небесных оленей) объясняется ритуальным характером тех предметов, которые покрывались вышитым узором. Женская одежда и орнаментация постельных принадлежностей (подзоры) связаны большей частью со свадебным ритуалом, насквозь пронизанным магическими заклятиями, формулами и символическими "письменами" узоров" ¹⁶.

Начало изучения русских вышивок положил В.В. Стасов: "Орнаменты всех вообще новых  народов идут из глубокой древности, а у народов древнего мира орнамент никогда не заключал ни единой праздной линии: каждая черточка тут имеет свое значение, является словом, фразой, выражением известных понятий, представлений. Ряды орнаментистики – это связная речь, последовательная мелодия, имеющая свою основную причину и не назначенная для одних только глаз, а также для ума и чувства" ¹⁷. В своей работе, кроме эстетического восприятия узоров, он классифицировал орнаменты и обратил внимание на их семантику. И хотя выводы его спорны, но он заложил основы для будущего изучения вышивок. В дальнейшем в области семантики орнаментов в народной вышивке было сделано рад блестящих открытий. В 1921 г. В.А. Городцов на основе выставки русского крестьянского искусства в Историческом музее в Москве узрел в вышивках Великую Мать всего сущего, солярный культ, изображение "прибогов" - всадников Великой Богини ¹⁸.

Изучая памятники древнерусского церковного шитья – пелены XVI века, мы отмечаем наличие у многих из них  каем с геометрическим орнаментом. Это раннеземледельческие и небесные культовые знаки. Что это – проникновение языческих элементов в христианское искусство? Это верно лишь отчасти, поскольку проникновение здесь не прямое. Уже задолго до крещения Руси начался процесс слияния изображения креста с Древом жизни, которое утвердилось уже в раннем христианском искусстве ¹⁹. Зачастую оно изображалось в окружении птиц и животных, например, на покровце "Се агнец" XVI в. Из ГРМ, инв. № ДРТ 100. В средневековой Руси прямое заимствование для церковных предметов архаических мотивов русской сельской вышивки  было едва ли возможно. А вот в Передней Азии дело обстояло иначе. Древние языческие мотивы Древа жизни, которое включало в себя и ромб с крючками, сохранялись в орнаментах долго. К средневековью связь с древними культами забылась, а мотив подвергся христианскому переосмыслению. Эта орнаментика распространилась на Руси через Византию и страны южной Европы. Церковный авторитет Византии освятил мотив древа-ромба, и он стал излюбленным мотивом на Руси в XI-XII веках. А из городской культуры он перешел уже в крестьянскую вышивку.

XII-XIV века стали переходным периодом ²⁰, языческие верования все больше уходили в прошлое. В это время отношение к древним магическим сюжетам еще оставалось благоговейным, но точный языческий смысл постепенно забывался. К XVI в. в городской среде (а именно там работают золотошвейные мастерские – светлицы) их языческий смысл вытесняется христианским. Наиболее широкое толкование растительного орнамента – в  образе мироздания, символизирующем небо, рай и земной мир в упорядоченной иерархии – воплощение в нём растительного царства. Однако если можно говорить о многозначительности, символичности отдельных орнаментальных мотивов, едва ли есть основания утверждать изначальность такого понимания роли орнамента по отношению к возникновению его в системе украшения предметов шитья. Фантастический растительный орнамент имел целью показать символическое видение рая. Каймы некоторых пелен XVI в. имеют знак "Древо жизни". Орнамент, разделяющий горизонтальный зоны сюжетных композиций, возможно, служил символической границей между "небесным" и земным царствами ²¹.

Теперь разберем древнейший знак - "ромб с крючками", который мы видим на каймах пелен. Это наиболее архаичный из культовых символов, появившийся в период раннего производящего хозяйства ²². В это время сложилось космогоническое представление о матери-земле как основе всего сущего и об ее мужском спутнике и супруге. Одиночный ромб с крючками – знак плодородия. На каймах мы видим не одиночные ромбы, а композицию из цепочек ромбов, такая композиция прослеживается с энеолита. Цепочка ромбов изображает Древо жизни ²³. "Ромб с крючками был символом матери-земли плодоносящей, знаком плодоносящего поля. Поэтому он отождествлялся и с древом жизни" ²⁴. Археологические данные свидетельствуют о последовательном распространении этого знака в стороны от древнейшего переднеазиатского очага земледелия, в зоне, получившей из этого очага культурные растения. Примитивное земледелие содержало в себе аграрно-заклинательные обряды как неотъемлемую часть производственного процесса: после засевания поля знаки наносились на него для придания ему животворящей силы. Естественно,  что во всем технологическом земледельческом  комплексе это заимствовалось соседними племенами вместе с зерновыми культурами ²⁵. Поражает стойкость этого знака на протяжении шести тысяч лет при сохранении изначального смысла. Процесс превращения его из сакрально-магического в христианский, а затем и в чисто художественный, шел по той же схеме, что и у знака Древа жизни.

Обратимся к пеленам. Было бы непростительной ошибкой проводить семантический анализ орнаментальных каем отдельно от изображения на среднике. На каймах вышиты раннеземледельческие культовые знаки – ромб с крючками, Древо жизни, цепочки из ромбов. Всякий знак получает свою полноценную значимость только в контексте других знаков, а значение знака есть знак, взятый в свете своего контекста. По определению Лосева А.Ф. ²⁶, знак вещи есть отражательно-смысловая и контекстуально-демонстрирующая функция вещи, данная как субъективно преломленный предельно обобщённый и обратноотобразительный инвариант текуче-вариативных показаний предметной информации. Знак есть, прежде всего, система отношений, являющаяся не чем иным, как отражением того или иного предмета. На средниках часто вышивались те же образы, что и на украшаемой иконе. Облик иконы воспринимается как подтверждение её божественной силы и славы, то же относится и к пелене. Глубоко христианские по смыслу образы на средниках обрамлялись орнаментальными каймами, содержащими языческие символы. Но к XVI веку сознание городских жителей было преимущественно уже христианским и символы, ранее языческие, наполнялись христианским смыслом.