Картинные книги. «Тысячеискусник»

Любезной приветливостью и истинной просвещенностью славился в Петербурге литературный и аристократический салон директора Публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина. «Нигде нельзя было встретить столько свободы, удовольствия и приятности вместе, ни в одном семействе — такого доброго согласия, такой взаимной нежности, ни в каких хозяевах — столь образованной приветливости»,— писал Ф.Ф. Вигель.

В доме Олениных бывал Пушкин. Здесь впервые встретил он Анну Петровну Керн, а позже увлекся и неудачно посватался к дочери хозяина, Анне Алексеевне.

Сохранилась акварель неизвестного художника, изображающая большую гостиную в доме Олениных. Это просторная зала, украшенная колоннами. На окнах — тяжелые гардины, на полу — пушистый цветной ковер. За маленькими столиками, на диванах и креслах расположились гости. Среди них можно видеть высокую фигуру князя Вяземского, с его подстриженной бобриком шевелюрой и очками в тонкой оправе. Он стоит опершись о кресло, на котором, заложив ногу за ногу, сидит Оленин. Маленького роста, щуплый и длинноносый, он кажется еще меньше рядом со своим долговязым гостем.

«Его чрезмерно сокращенная особа была отменно мила,— писал об Оленине наблюдательный мемуарист,— в маленьком живчике можно было найти тонкий ум, веселый нрав и доброе сердце По пословице, всегда гонялся он за всеми зайцами вдруг; но не по пословице настигал их: у которого оторвет лоскут уха, у которого клочок шерсти, и сими трофеями любил он украшать не только кабинет свой, но отчасти и гостиную. Он имел притязания на звание литератора, артиста, археолога; даже те люди, кои видели неосновательность сих притязаний, любя его, всегда готовы были признавать их правыми. Сам Александр (то есть царь – А.К.) шутя прозвал его Tausendkunsller, тысячеискусником».

И действительно, по остроумному замечанию знавших его, Оленин «был членом всех ученых обществ» и разве «только не архимандритом Александро-Невской лавры». Известный немецкий естествоиспытатель Гумбольдт, о котором Гете отзывался как о любопытнейшем своем собеседнике, побывав в доме Оленина, сказал, что он «объездил оба земных полушария и везде должен был только говорить, а здесь с удовольствием слушал».

Широкая эрудиция и основательность знаний собирали вокруг хозяина салона самых разных людей. Исторический живописец, собиравшийся писать картину из эпохи Древней Руси, получал здесь указания, где можно посмотреть оружие и одежду того времени. Директор Публичной библиотеки снабжал его и нужной литературой, и запиской к коменданту старого Арсенала, где хранились предметы древности. Молодой литератор, трудившийся над переводом античной трагедии, находил в Оленине, сочувствующего собеседника. Актеры петербургских театров слушали здесь новые пьесы. Часто тут же распределялись и роли, а завсегдатай оленинского кружка, член репертуарного комитета князь А.А. Шаховской проводил первые репетиции.

Постоянным посетителем дома на Фонтанке был Иван Андреевич Крылов. В то время он служил в Публичной библиотеке под начальством Оленина и в его доме проводил времени больше, нежели в своей казенной квартире. Прямо из библиотеки ежедневно часов около трех отправлялся он на Фонтанку.

Шел пешком, не торопясь. У решетки Аничкова дворца кланялся ему уличный торговец сластями, знакомые извозчики почтительно снимали шапки. Простой народ хорошо знал этого грузного человека в синей шинели с высоким воротником.

У Олениных появлялся он часам к четырем. Обедал «с чувством, с толком, с расстановкой», а затем шел отдыхать в кабинет хозяина. Там, среди античных скульптур, этрусских ваз и живописных полотен, усаживался он в глубокое мягкое кресло и дремал, покуда не звали его снова в гостиную.

На лето Крылов уезжал в имение Олениных. «Теперь собираюсь к себе: в ваше Приютино, где мне никогда не может быть скучно»,— напишет он через много лет своей старой приятельнице Вареньке Олениной.

Приютино находилось в шестнадцати верстах от столицы. Название усадьбы было весьма удачным. Здесь всегда радовались гостям. Двухэтажный каменный дом был вместительным. Нижний этаж его занимали: гостиная, зала, кабинет, спальня хозяев, галерея со стеклянными дверьми, буфетная, девичья и лакейская. В верхнем, куда вели две деревянные лестницы с резными перилами, были комнаты для гостей. Там же помещались и младшие члены оленинского семейства. Когда гостей собиралось больше обычного, им отводили еще и флигель, стоявший в стороне от дома. Самый почтенный гость — Крылов жил отдельно от всех, в старой баньке в саду, на берегу пруда.

Жизнь в имении Олениных текла размеренно и спокойно. Ее регулировал раз и навсегда заведенный порядок. Своеобразным символом его были садовые солнечные часы, которые помещались на мраморной плите, укрепленной на гранитном столбике. Когда часы показывали десять, в доме пили утренний чай, в двенадцать — завтракали, в четыре — обедали, в шесть — полдничали, а в девять вечера — снова собирались вокруг самовара. К столу всех сзывал колокол. Звуки его разносились далеко вокруг, достигали соснового леса, пруда, поля. Каждый проводил время где и как ему заблагорассудится. Гуляли, ездили верхом (для этого в конюшне стояло два десятка лошадей), стреляли из ружей, пистолетов и лука. Последнее развлечение тогда еще только входило в моду, и хозяин показывал гостям, как надо правильно натягивать тетиву.

Сохранилась акварель И.А. Иванова, выполненная в 1825 году.. На ней изображен приютинский дом. Перед ним зеленеет подстриженный по-английски луг, который огибает желтая, посыпанная песком дорожка. По ней прохаживаются гуляющие; меж ними — знакомые фигуры Алексея Николаевича и его жены Елизаветы Марковны Олениных. Впереди легко выступает их младшая дочь Анна Алексеевна -- известный адресат лирики Пушкина («… здесь порой / Ходит маленькая ножка, / Вьётся локон золотой». ) За домом седлают лошадей для верховой прогулки; мирно разгуливают ручные павлины и легавая охотничья собака.

«Всего примечательнее,— вспоминал Ф.Ф. Вигель,— было искусное сочетание всех приятностей европейской жизни с простотой, с обычаями русской старины. Гувернантки и наставники, французы, англичанки и дальние родственницы, проживающие барышни, несколько подчиненных, обратившихся в домочадцев, наполняли дом сей, как Ноев ковчег; составляли в нем разнородное, но не менее того согласное общество и давали ему вид трогательной патриархальности». Так стоит ли дивиться тому, что в Приютино, где держали семнадцать коров, сливок к чаю порой недоставало».

Каждый день из Петербурга приезжали погостить литераторы, художники, артисты. Постоянный член оленинского кружка поэт К.Н. Батюшков писал о Приютине:

Есть дача за Невой,
Верст двадцать от столицы,
У Выборгской границы,
Близ Парголы крутой:
Есть дача или мыза.
Приют для добрых душ.
Где добрая Элиза
И с ней почтенный муж,
С открытою душою,
И о лаской на устах,
За трапезой простою
На бархатных лугах
Без бального наряда
В свой маленький приют
Друзей из Петрограда
На праздник сельский ждут.

Элиза — Елизавета Марковна Оленина, хозяйка дома, жена А. Н. Оленина, дочь известного при Елизавете Петровне и Екатерине II основателя певческой капеллы. «Образец женских добродетелей, нежнейшая из матерей, примерная жена, одаренная умом ясным и кротким нравом, — она оживляла и одушевляла общество в своем доме», — вспоминал С. С. Уваров. Доброжелательное отношение к окружающим, трогательная любовь к детям и мужу отличала эту женщину. В отсутствие Алексея Николаевича Елизавета Марковна регулярно писала ему, и душевная связь между НИМИ не прерывалась.

«Спасибо тебе, мой хранитель, батюшка, друг мой неоцененный, за письмо твое из Новгорода, видно, что Бог создал нас друг для друга, что мы так хорошо друг друга разумеем, на тысячьми верстами всегда чувства друг друга знаем... Признаюсь тебе, что Приютино никогда еще мне так мило не было... Приезжай поскорее, Алешенька, ангел мой, розно жить нам нельзя, за что нам делать себя несчастливыми. Бога ради, береги свое здоровье, разберись в Москве как можно поскорей, отдай, что хотел (речь шла о разделе имения. — А.К.), мы и без имения были счастливы, бесценный мой друг, на что оно нам? Будь здоров и все будет».

Мы можем легко представить себе Елизавету Марковну сидящей за бюро и склонившейся над письмом. Привычная поза, обыденный домашний наряд: чепчик с оборками, кружевной воротник, шаль на плечах. Такой изобразил ее в альбомном рисунке О. А. Кипренский, такой представлена она и в силуэте, вырезанном из белой бумаги И. А. Крыловым.

Сельский праздник, который был упомянут в стихотворении Батюшкова, посвященном Приютину, — это 5 сентября, именины Елизаветы Марковны. Их отмечали ежегодно особыми представлениями. Они разыгрывались, как сообщала афиша, в «Новом Приютинском театре». Роли исполнялись «Российскими приютинскими актерами», а проще — все теми же членами оленинского кружка. В 1806 году на сцене приютинского театра ставилась пьеса С. Н. Марина «Превращенная Дидона», гротескная пародия на известную в то время трагедию Я. Б. Княжнина «Дидона».

Сохранилась серия рисунков, сделанных А.Н.Олениным. «Изображение в лицах знаменитых зрелищ из числа 365 Сюрпризов, бывших на мызе Приютино». Один из них «Въезд Флориной колесницы с подарками, поднесенными (имениннице)». Флора — богиня природы, плодородия. Колесница ее должна утопать в цветах. Приютинская же колесница была не чем иным, как простой телегой, задрапированной и убранной чахлой зеленью. Ее тащили за собой две тощие клячи, а посредине стоял ящик с подарками. Он служил постаментом для огромного вензеля с монограммой именинницы и также был убран зеленью, преимущественно из цветочных горшков.

Всегдашними спутниками античной Флоры служили розовощекие амуры с гирляндами роз в руках. Впереди же приютинской колесницы шествовали попарно маленькие худенькие мальчики, затянутые в узкие костюмчики. Каждый нес перед собой цветочный горшочек с веточкой. Замыкала процессию вереница поздравляющих с венками в руках, которые очень напоминали кладбищенские. В Приютине любили и умели посмеяться.

После взъезда колесницы начиналось второе действие. «Отчаянное побоище рогожных рыцарей на лопатах». В рисунках Оленина рыцари представлены в кольчугах из мешковины, с серыми картонными шлемами на головах. Шлемы эти напоминают шутовские колпаки. В руках каждый держит копье — лопату. Состязание идет на глазах почтеннейшей публики. Оркестр из таких же «рогожных рыцарей» приветствует победителя. Трубы и барабаны возвещают его триумф и заключают действие.

Сцены с рыцарями сменяются «торжественным въездом чахоточного Геркулеса и прачки Минервы». Полудохлые клячи с трудом тянут импровизированную колесницу. В ней стоит худосочный Геркулес с прутиком, который должен символизировать знаменитую палицу. Его поддерживает прославленная своей мудростью прачка Минерва. Оркестр из «рогожных рыцарей» сопровождает торжественное шествие.

Розыгрыши, шарады и спектакли любили и умели ставить в доме Олениных. Роли в них исполняли хозяева и гости, в числе которых были известные литераторы , художники, музыканты. Из воспоминаний дочери Алексея Николаевича, Варвары Алексеевны узнаем, что «… раз затеяли чудные шарады… Одна была «Русская баллада». В этой фигурировали… Крылов, Гнедич, Пушкин и другие, а главную роль играл Жуковский…. Когда начали балом, Жуковский исчез… Наконец, подошло целое шарады: Баллада…искали повсюду Жуковского и нашли его наконец, пишущего в батюшкином кабинете».

На сохранившемся листе авторгафа «Баллады» рукой А.Н.Оленина было написано: «Сочинено на случай рождения Елизаветы Марковны Олениной во 2 день майя 1819 года Жуковским и Пушкиным для шарады, изобретенной И.А. Крыловым,

Баллада

Что ты , девица, грустна,
Молча присмирела,
Хоровод забыв, одна
В уголку присела?
Именинницу, друзья,
Нечем позабавить.
Думала в балладе я
Счастье наше славить.
Но Жуковский наш заснул,
Гнедич заговелся,
Пушкин бесом ускользнул,
А Крылов объелся.»

Возможно, не все шарады и спектакли сопровождались иллюстрациями, тем более не все из существовавших дошли до нашего времени. Однако акварельные зарисовки Оленина к приютинскому спектаклю не были случайными упражнениями в рисунке. В семье все рисовали и каждый имел свой альбом. Сын Алексея Николаевича Петр Алексеевич писал в своих воспоминаниях «Тринадцать часов, или Приютино»: «Пошел я в дом, где уже все были — там смотрел я рисование одного из наших художников, он представил несколько нимф вокруг грации танцующих».

Сам Петр Оленин тоже рисовал. Известен портрет отца, выполненный им в 1820-х годах с оригинала А.Г. Варнека. Маленькая фигурка Алексея Николаевича утопает в глубоком кресле, поставленном перед столиком с античной статуэткой Минервы. «Мы нашли (Оленина) … за большим письменным столом в кабинете, заваленном бумагами, книгами, рисунками, бюстами и пр. Он был … низенький, худой, с большим острым носом, учтивый, приветливый человек». – вспоминал Н.И.Греч. Описание, сделанное им как будто в точности воспроизводит упомянутый рисунок Петра Алексеевича.

Когда Оленина назначили президентом Академии художеств, поэт К.Н.Батюшков писал, что это первый президент.

... который без педантства,
Без пузы барской и без чванства,
Забот неся житейских груз
И должностей разнообразных бремя,
Еще находит время
В снегах отечества лелеять знобких муз,
Лишь для добра живет и дышит,
И к сим прибавьте чудесам:
Как Менгс — рисует сам,
Как Винкельман красноречивый пишет.

Винкельман — археолог и историк искусства. Имя его гремело в Европе, а знаменитая книга «История искусства древности» открыла современникам античную культуру. Труд этот стал настольным для всех, кто серьезно занимался искусством. Оленин познакомился с ним в свои университетские годы в Германии и навсегда остался верен ему. Сравнивая Оленина с Менгсом, немецким художником и теоретиком искусства, другом Винкельмана, Батюшков имел в виду занятия Алексея Николаевича «художествами».

Поэт польстил Оленину. Рисунки к приютинским праздникам показывают, что ему далеко до Менгса. И тем не менее «любитель» Оленин не раз выступал как профессиональный график.

Он делал заставки к басням Хемницера, иллюстрировал Державина, Вальтера Скотта, исполнил фронтиспис для первого издания поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». В 1821 году, будучи в ссылке, «в пустынях Молдавии», поэт просил Н.И. Гнедича благодарить Оленина за выполненный им рисунок к «Руслану и Людмиле» - «сладкое для меня доказательство его благосклонности».


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру