«Всего десять пунктов…» Интервью с актером Юрием Степановым


Юрий Констатинович Степанов – актер театра и кино. Сыграл более сорока ролей. В 1988 году окончил Иркутское театральное училище (мастерская В.Товмы), в 1992 году – режиссёрский факультет ГИТИСа, ученик режиссёра Петра Фоменко1993 года работает в Московском театре «Мастерская П. Фоменко».

Лауреат многих премий, в том числе: премии Московского фестиваля имени Высоцкого за роль Бенжамина в спектакле «Шум и ярость» (1993 год); премии Международного Фестиваля «Контакт-93» в г. Торунь за роль Лыняева в спектакле «Волки и овцы» (1993 год); премии «Чайка» в номинации «Синхронное плавание» — за актёрский ансамбль спектакля «Три сестры» (2004 год).

- Юрий Константинович, расскажите о себе. Я знаю, что вы родились и выросли в Иркутской области, в семье тружеников – людей, далеких от творчества, во всяком случае, от актерства. Как получилось, что вы избрали для себя именно этот путь? С чего все началось?

- Мне очень повезло: мой отец, Степанов Константин Николаевич, и мама, Степанова Раиса Михайловна, – это родители с большой буквы. Отец был директором крупнейшего совхоза Иркутской области, совхоза-миллионера, а мама работала преподавателем химии и биологии. В пятилетнем возрасте мы переехали в поселок Пятерцы Усольского района, и это место осталось в моей памяти как уголок, где жили люди, которых можно назвать героями моего времени. В первую очередь, это чета Абсандулевых – Анатолий Владимирович и Людмила Николаевна: он был директором местного Дома культуры им. Дзержинского, она – его художественным руководителем. У Людмилы Николаевны Абсандулевой я занимался танцами, что очень поощрялось моими родителями. С этого-то все и началось. У нас бывали выезды и показы по деревням, потом появились и сольные программы. Именно Людмила Николаевна подготовила меня к поступлению в Иркутское театральное училище. А оттуда меня уже пригласили сюда – в Москву, в Мастерскую Петра Фоменко. В то время часто практиковалось кураторство московскими вузами провинциальных учебных заведений, и человеком, который открыл мне путь к московской деятельности, была Ольга Васильевна Фирсова – в определенном смысле, моя крестная мать. Именно она, приехав в Иркутск, рассказала мне о Петре Наумовиче Фоменко и пригласила в Москву, чем, как вы понимаете, круто изменила мою жизнь.

- Существует устойчивое мнение, что путь актера не совсем соответствует христианскому представлению о предназначении человека в мире. Я прошу прощение за столь провокационный вопрос, но ведь некоторые православные люди и даже священники склонны осуждать эту профессию, называя актерство притворством и лицемерием, чуть ли не состоянием прелести. Как вы можете оправдать свое ремесло?

- Не ищите слов и не просите прощение. Я и сам знаю обо всех оборотных сторонах этой медали и, поверьте, не раз задумывался о нравственном аспекте нашего дела. Сейчас я даже не буду пытаться оправдывать путь актера, в поисках однозначно праведных и непогрешимых, с точки зрения христианства, аргументов… И медицину многие считают вмешательством в дела Божьи. Но кто такие медицинские работники? Для меня это люди, которые дают шанс. Наверное, пути нравственного обоснования подобных профессий рождаются в сугубо индивидуальном взгляде, в личном отношении каждого человека. Для одних это так, для других – иначе. То же самое и с моим ремеслом. Для меня актерство – это возможность подарить шанс. Вот, например, сегодня мы будем играть «Три сестры» – спектакль, по которому можно разбирать любую пьесу, любое произведение, любой конфликт. Любовь, сострадание, несостоятельность, заблуждение… Эти глубинные темы имеют прямое отношение к нашей жизни. Я думаю, это информация. Я думаю, это образование. Возможно, это шанс. Напоминание о том, как бывает, как может случится с каждым из нас. Но напоминание лишь в том случае, если зритель будет трудиться вместе с нами. Я не говорю про то «искусство», которое упрощает такие темы до крайнего примитивизма, разжевывает и кладет в рот… Я говорю об искусстве, которое подразумевает внутреннюю работу. И если зритель выходит из театра несколько изменившимся, то можно сказать, что цель искусства достигнута.

Кроме того, мне повезло: я участвую в тех работах, которые представляют наше наследие, нашу классическую культуру. Пусть это светская литература, но она служит источником духовного обогащения, и на ней учится весь мир. Куда бы я ни приезжал, меня встречают, как наследника Чехова, Достоевского и Толстого. Ведь можно сказать, что искусство – это своего рода производство по выпуску неких версий человеческой жизни, характеров, конфликтов… – версий, которые могут быть приняты или отвергнуты, по усмотрению каждого. Наше дело – трудиться и быть честными.

В прошлом нередки были случаи, когда шутов казнили. Почему? Часто – именно потому, что они говорили правду. Сейчас времена изменились. Уже созданы институты, обучающие актерскому мастерству, возникла целая индустрия, в которой есть свои положительные и отрицательные стороны. Но если искать эти отрицательные моменты, постоянно анализируя природу нашей профессии с нравственной, религиозной точки зрения, то вряд ли такие поиски приведут к однозначному и единственно верному ответу. Это будет только мешать моей работе – в таком случае гораздо честнее будет просто уйти. Постоянная рефлексия актера над своим ремеслом будет скорее лукавством, чем поиском ответа. Если перед ним стоит такая дилемма, то лучше отказаться от актерства вообще. Я знаю одно: в любом деле главное – это честный труд. И стараюсь трудиться. Если в какой-то момент я внезапно скажу себе: «Стоп! Зачем ты этим занимаешься?», то сразу почувствую, что нахожусь где-то посередине – в той самой суете, которая и без того с излишком присутствует в нашей жизни, окажусь между словом и делом, а вовсе не на своем месте. И возможно, это будет еще большим грехом...

Для себя я решил: мой путь избран, и это мой хлеб, мое ремесло, в котором главное – относиться к нему честно. Я с радостью иду на свою работу и чувствую помощь: откуда-то ведь она берется! Почему-то иногда получается! Разумеется, не бывает роли, которая бы получилась от начала и до конца, да и слава Богу! Я не обнадеживаю себя иллюзией, что способен воплотить идеал. Есть определенные этапы, ступени, по которым, хочется думать, двигаешься вверх. И всему свое время. Сегодня – одно, завтра – другое… Не буду лукавить, если признаюсь, что не все работы я принимаю сердцем, но все же каждая роль – это интересная творческая задача, материал для внутренней работы. А если такая работа еще и дарит радость, то не думаю, что она проделана зря.

- Чтобы наш разговор обрел более конкретные очертания, хочется обратиться к двум недавним картинам Сергея Красина, в которых вы сыграли главные роли: я имею в виду фильмы «Караси» и «В Париж». Начнем с первого. На мой взгляд, это кино о пустоте современной жизни, в которой все герои, в том числе и ваш, плывут по течению, не задумываясь ни о чувствах, ни о смысле… Вы с этим согласны?

- Знаете, есть такой мультфильм – о пингвинах, которые высиживают яйца. И вот, один пингвин просит другого последить за его яйцом, тот соглашается, но яйцо укатывается, и он вынужден подменить его круглымкамнем. Вернувшийся пингвин, ни о чем не подозревая, продолжает высиживать камень, заботится о нем и в конце концов тонет… Такая вот трогательная и грустная история… О вере.

Задача художника – указать вектор. И нашим вектором была именно тема веры. Семейство Карасей похоже на того пингвина, который высиживал пустое, мертвое «яйцо». Но все члены этой семьи живут верой. Верят в то, что они живут правильно: как все, ходят на работу, возвращаются домой… Но не знают, что они слепы, что их благополучие – утопия, что их жизнь – пустота. И в один прекрасный день выясняется, что их счастье – лишь иллюзия, а любовь уже давно превратилась в старую привычку. Оказывается, люди, вырастившие двоих детей, никогда по-настоящему не говорили друг с другом. И это глубинная проблема семейной жизни: я тихо страдаю, я тихо ненавижу, я тихо терплю, обманывая самого себя. А ведь можно об этом сказать! Тем более, если рядом близкий человек… Увы, мы постоянно наблюдаем, как распадаются семьи – вдруг, без видимых причин. А оказывается, люди просто никогда не говорили друг с другом…

- Это симптом нашего времени?

- Думаю, что это проблема всех времен, не привязанная только лишь к нашей современной жизни. Стоит открыть Шекспира, и мы увидим те же заблуждения, те же ошибки, то же равнодушие, те же иллюзии, которые мы находим у современного человека.

- В фильме «В Париж» действие происходит в советскую эпоху, и, по сюжету, именно эпоха диктует главному герою его роковой поступок – преступление, оправданное благой целью. Как вам кажется, это действительно так? Может ли цель оправдывать средства?

- Мой герой – это однозначный преступник. С одной стороны, он живет в эпоху, когда людям подменили икону. Имсказали, что теперь они будут молиться этим вождям и верить этому богу. Ценности сместились, ориентиры сдвинулись, и разумный человек – а именно таковым является мой герой – прекрасно видит эту чудовищную подмену. Однако все эти перемены – не что иное, как наша мелкая человеческая возня. Суета и возня, по-другому не могу назвать ситуацию, когда мы берем на себя роль судей, когда мы заблудились в сотнях пунктах кодекса, минуя десять. Всего десять. И герой переступает через этот основополагающий, но простой закон, выстраивая сложную аргументацию: спасти от тюрьмы, прийти на помощь, избавить от расстрела… Какие могут быть благие намерения, если даже «не убий» не останавливает. Выясняется, что убивать очень просто: «Раз – и все!», как говорит герой фильма.

Что такое ОРЗ? Это такая форма болезни, о которой, как нам кажется, мы все знаем. Но на самом деле, эта болезнь может бить в разные точки организма, о чем, не имея медицинского образования, мы даже не представляем. То же самое – власть. Болезнь власти имеет множество ветвей, симптомов и проявлений. Но все это называется одним-единственным словом – «власть». Болезнь. Ощущение себя выше других. А какими путями ты придешь к этому ощущению – не важно. Важно, что ты чувствуешь себя вправе на большее, чем остальные. За счет пистолета ли, который ты держишь в руках, за счет ли денег, обмана ли, жадности или алчности – имя этой болезни одно – «власть». И оба героя фильма – отец и сын – больны одной болезнью. Руководствуясь разными целями, они почувствовали одно и то же – власть, добытую преступлением.

Что касается оправдательных моментов, то их, на первый взгляд, предостаточно. Представьте себе, война, встреча со смертью, потеря любимой женщины, воспитание сына, неудовлетворенность жизнью, несправедливость эпохи, отношение к советской структуре и так далее – начиная с социума, заканчивая приближающейся личной трагедией. Но с другой стороны, его, казалось бы, невзрачная и горестная жизнь полна теми простыми вещами, которые дают чувство радости любому человеку: это, прежде всего, любовь. Любовь к сыну, любовь к женщине, которая тоже любит его. Да он богаче многих из нас! О каких благих намерениях может идти речь, если он сам уподобляется тем, от кого терпит несчастья?

- Говоря о советской эпохе, вы упомянули о «подмене иконы» и ценностей. А что, на ваш взгляд, происходит сейчас? Вернулись подлинные иконы на свое место?

- Человек по-прежнему хочет познать себя и окружающих, чувствовать любовь и радость, однако главное, чего ему для этого не хватает, – это трудолюбия. На замену трудолюбия пришло упрощение. Меня ужасает, когда сегодня все в один голос возмущаются современной молодежью. Как это легко: взять – и обвинить! Да нет, это не молодежь, это мы такие. Мы любим рассуждать о том, как плох коммунизм, чем страшен социализм. Но постойте, к чему все эти разговоры? Зачем опираться на какой-то строй, на какую-то концепцию, идеологию, когда забыт сам человек, его душа? Прежде всяких теорий – это ты сам! Это твое желание сидеть на кухне, пить водку, бить жену из-за того, что все плохо, и сечь детей, потому что они провинились. А ведь все дело в самом элементарном эгоизме! Обвинить, спихнуть на чужие плечи, но только не смотреть на себя. А если вдуматься, зачем вообще слова? Мы слишком много говорим. Есть великое дело – практика. Практиковать надо больше! Трудолюбие – об этом понятии сегодня забыли.

Повторяю, сегодня все движется к упрощению. В результате, целые пласты смысла стираются, понятия искажаются до неузнаваемости. И в то же время появляются новые, смысл которых я все никак не могу разгадать. Скажем, возвеличение секса. Что это такое? Кто может дать этому определение? Я не могу.

- Сейчас это любят объяснять снятием табу и закрытых тем…

- Ах вот оно что! Мы славим свободу! Разобрались, значит! То есть мы настолько культивируем эту пресловутую свободу, что все закрытые темы теперь открыты для юмора, для трагедий, для поэзии, для чего угодно! Это форма упрощения с ее главным принципом: быстро и сейчас получить удовольствие. К чему это приводит? Естественно – к абсолютному опустошению. Потому что такое удовольствие долго длиться не может. И ты, как наркоман, вынужден его постоянно подпитывать, даже не подозревая о существовании иных радостей. Не сиюминутных и кратковременных, а радостей вечных. Радости рождения детей, например – радости, которая с тобой навсегда.

Вдумайтесь в современные словосочетания. «Заниматься любовью». При чем тут слово «любовь»? Или «фабрика звезд»… Все это очень печальная история. Но это те симптомы, по которым видна болезнь современности. Когда тысячи нынешних «пионеров» не отпускают Заворотнюк со своей встречи – это показатель нынешнего состояния общества. Я нисколько не осуждаю Заворотнюк: она занимается своим делом, зарабатывает себе на жизнь, и, возможно, она достойный человек. Дело в другом – в нашей готовности принимать. Чему мы сегодня радуемся? И над чемсмеемся?

Мне очень нравятся слова Пирогова, которого спросили о том, в чем будущее медицины. В профилактике, – ответил он. Профилактика – в этом дальнейшая жизнь, в этом решение проблем, в этом наше счастье. Изначально, с самого детства установить табу на какие-то вещи. И изобретать ничего не надо. Всего десять пунктов. Всего лишь знакомство с классикой. В тех же «Трех сестрах» говорят о том, что через двести-триста лет жизнь будет прекрасна – такая жизнь нужна людям. Но прежде, чем достичь ее, человек должен трудиться – должен знать больше, чем знали его отец, дед и прадед. Ты должен знать, что стоит за каждым твоим поступком, знать, зачем и куда ты идешь. Профилактика!


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру