В поле славы и печали

История Православной Церкви

В поле славы и печали

Рассказ о Спасо-Бородинском монастыре

Сколько памятных мест на Руси, обагренных кровью наших славных защитников! Священную память о них берегут надгробные кресты, вечный огонь и мраморные обелиски… Но знаешь ли ты, дорогой читатель, что памятником может стать монастырь?

В 120 километрах к западу от Москвы широко и вольготно раскинулось Бородинское поле. Вольный ветер гуляет над бескрайним простором, шевеля зеленые накидки редких берез, заросшие изумрудной осокой берега мелководных речушек, названных, как на подбор: Колочь, Стонец, Война, Огник, ныряет ветер в медовые травы и оттого легкий стон слышен над полем…

Бородино. Кому из соотечественников наших неведомо это слово? Два столетия назад на поле возле села Бородина решалась судьба Отечества. 26 августа 1812 года русская армия сразилась здесь с непобедимым войском императора Наполеона. Эта битва, по словам фельдмаршала Михаила Кутузова, "была самая кровопролитнейшая из всех, известных в новейшие времена".

Почти весь предшествующий век Россия, да и вся Европа с подобострастьем взирали на горделивую Францию. Восемнадцатый век, названный в истории "французским", — век преклонения пред западной философией, литературой, культурой. В знатных домах и гостиных разучились говорить по-русски — всюду звучала галльская речь. И это, несмотря на то, что с годами Франция, задававшая европейскую моду, все дальше откатывались от христианской веры и любви. "Раздавите гадину", — шипел на Церковь французский безбожник Вольтер. Вместо того, чтобы щелкнуть выскочку по носу, с Вольтером вели переписку даже многие европейские монархи. Россия, к сожалению, не была исключением. За что и наказал ее Господь нашествием "галлов и дванадесяти язык".

Однако в жестокий час испытаний народ российский смахнул с очей очарование Западом. Десятки, сотни тысяч героев прославила священная Отечественная война 1812 года.

Бородинский бой начался в 6 утра. А закончился, когда солнце, словно окровавленное колесо, медленно катилось за спины французских солдат. За целый день французы ни на шаг не продвинулись к Москве. Никогда потери наполеоновской армии не были столь чувствительными. 50 тысяч гвардейцев, 1600 офицеров, 47 генералов навсегда остались лежать в подмосковном поле.

Но и наша армия, уничтожив и покалечив почти половину французского войска, дорого заплатила за свободу Отечества — 38 тысяч воинов погибло и пропало без вести, 1500 офицеров, 29 генералов…

Битва при Бородине стала началом легендарной победы над Наполеоном и его 500-тысячной армией. Не пройдет с тех пор и двух месяцев, как французские войска по старой Смоленской дороге начнут бесславное отступление.

Да, русские воины снова оказались сильнее иноземных врагов. Слава героям и вечная память! На Бородинском поле десятки монументов, увенчанных державным орлом, хранят память о верных сынах Отечества. Но главным памятником стал, основанный игуменьей Марией (Тучковой), женский Спасо-Бородинский монастырь. В храмах его непрестанно в молитвах поминается христолюбивое воинство, "за веру Царя и Отечество живот свой положившее".

Там, где ныне за красной кирпичной оградой возвышается женская обитель, бой в августе 1812 года был особенно жестоким. Левый фланг русской армии, расположенный на Семеновских высотах, защищали воины генерала Багратиона. Французы, неся огромные потери, уже начали брать верх, и в тот момент на подмогу нашим ринулись войска пехотной дивизии генерала Коновницына.

Вокруг скрежетал и грохотал металл, свистели ядра, дым обволакивал поле сражения, хрипели кони и стонали раненые. Была минута в бою, когда шедшее на помощь войскам Багратиона подкрепление, остановилось. Под градом вражеских снарядов и пуль лишь отчаянные смельчаки могли продолжать наступление.

— Ребята, вперед! — что есть силы закричал генерал-майор Ревельского пехотного полка Александр Тучков.

Но никто не последовали за своим командиром.

— Вы стоите?! — удивился генерал. — Я один пойду!

Жаркой волной расплескалось в его руке полковое знамя. И вот тогда, презирая смерть, с криками "ура!" и обнаженными штыками ринулись воины за храбрым генералом в атаку и заняли высоту.

Овдовевшей Маргарите Михайловне Тучкой не удалось найти на Семеновских высотах тело любимого мужа. Свинцовый ливень, шипящие бомбы и ядра разорвали на части ее дорогого Александра Алексеевича.

Спустя два месяца после Бородинской битвы, в сумерках при свете масляного фонаря отыскала вдова среди тысяч непогребенных тел лишь палец с обручальным кольцом убитого мужа.

На месте гибели супруга безутешная вдова построила деревянную часовню. А в 1820 году вместо часовни уже поднялась к небу каменная церковь, сложенная в честь иконы Спаса Нерукотворного (1). Маргарита Михайловна Тучкова ради строительства нового храма продала все фамильные драгоценности. Пожертвовал 10 тысяч рублей на закладку первого камня и государь-император Александр I.

Тот, кто навещал Спасо-Бородинский монастырь, непременно подивится приземистому, украшенному колоннами храму, ставшему не только памятником героям Бородинской битвы, но и памятником любви и верности русских женщин своим мужьям — защитникам Отечества. В лепных украшениях фасада и внутренних росписях увидим мы изображения воинских доспехов, оружия, знамен.

Возле входа в храм застыли две погребальные урны. На них начертаны слова евхаристической молитвы: "Твоя от Твоих, Тебе приносящее о всех и за вся…" Погибшие на Бородинском поле принесли на священный алтарь Отечества самое дорогое, что имели — жизнь.

В новоосвященную церковь, служба в которой проводилась по поминальным дням, Маргарита Тучкова внесла Нерукотворный образ Спасителя и поместила его над правым клиросом. Известно, что икона эта вскоре прославилась в окрестных селениях как чудотворная.

Вдова генерала забыла о шумных балах и светских гостиных, посвятив себя воспитанию единственного сына Николеньки. Часто из родного тульского имения матушка с сыном отправлялись в паломнические путешествия. Особенно любили они молиться в Троицкой Лавре у святых мощей преподобного Сергия.

А когда Маргарита Тучкова приезжала с Николенькой в Бородино, всякий раз семья останавливалась в невысоком бревенчатом доме, что сохранился и до наших дней в пятидесяти метрах к западу от Спасского храма (2).

Шел 1826 год. К тому времени новый государь возглавил великую Российскую империю — Николай Павлович. На поэтическом небосклоне все ярче горела звезда Александра Пушкина… А в семье Тучковых — новая беда. На руках вдовы неожиданно умер пятнадцатилетний Николенька — единственная радость и утешение. Что ж, видно не суждено наслаждаться земным счастьем тем избранникам Божиим, что предопределены к наследию вечного блаженства.

В склепе под Спасским храмом вдова погребла сына. На могильной плите Николеньки запечатлены слова, сказанные пророком Исаией: "Се аз, Господи, и чадо, еже ми дал еси!"

О проекте Авторы Карта портала Ссылки Контакты

Веб-студия Православные.Ру