Богородица на водах. Дневник Крестного хода

Был теплый петербургский вечер.

Мягкий, не оставляющий теней свет заливал всё вокруг.

Этот бессолнечный свет белой ночи как-то очень точно подходил началу нашей поездки — в монастырь, которого нет. Мы должны были добраться до берега Рыбинского водохранилища, затянувшего мутноватой водой и Леушинский монастырь, и прежнюю православную жизнь.

Там, в селе Мякса, напротив затопленного Леушинского монастыря, будет освящен двенадцатиметровый крест, а в ночь на Престольный праздник Леушинской обители совершится Всенощное бдение.

— Крестный ход, — говорит протоиерей Геннадий Беловолов, — продолжение богослужения… И хотя большую часть пути мы проедем на автобусе, нам предстоит не просто паломническая поездка, а Крестный ход. Значит, и настроится надо на поездку как на продолжение богослужения…


ЛЕУШИНСКОЕ ПОДВОРЬЕ
Начинается наш необычный крестный ход возле храма святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, более известного в Петербурге как подворье Леушинского монастыря…

Подворье было построено по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского, и 21 ноября 1894 года он участвовал в освящении трехпрестольного храма Иоанна Богослова.

А месяц спустя, освятили придел великомученицы Варвары, и с тех пор Леушинское подворье стало любимым местом служения Всероссийского батюшки в Петербурге. Здесь для него были даже устроены на втором этаже гостевые покои.

Великое множество петербуржцев собиралось на леушинские службы Иоанна Кронштадтского.

"Стремление к Причастию было неудержимое, — сообщал он сам в письмах к игумении Таисии. — Как хорошо в твоем храме! Спасибо тебе за твое подворье!".

А третий престол так и оставался неосвященным.

Нынешний настоятель храма отец Геннадий Беловолов полагает, что ждали намеченной на 1917 год канонизации отца Иоанна Кронштадтского, чтобы посвятить ему третий престол, но канонизация тогда не состоялась, и престол так и остался неосвященным…


НАЧАЛО ПУТИ
Уже поздно, но что время идет к полночи, ощущается лишь по пустынности улицы. Наши пакеты и сумки, пока идет молебен иконе Божией Матери "Аз есмь с вами и никтоже на вы", стоят без присмотра — кроме нас на улице никого нет.

Прозвучали — "Владычице, чистая, призри, Богородице, виждь наших язв болезни, и умилосердися!" — слова тропаря Леушинской иконе Божией Матери, и мы двинулись в путь, туда, где этот образ и был написан...

Протоиерей Геннадий Беловолов рассказывает, что икона Божией Матери "Аз есмь с вами и никтоже на вы" — первая икона, прославленная в третьем тысячелетии.

Эти самые главные слова и услышали мы в начале третьего, русского тысячелетия.

— Я с вами и никто против вас.

Это слова Богородицы…

Леушинское стояние проводится уже не в первый раз, и некоторые паломники уже участвовали в них.

Паломница Александра говорит, что в Мяксу, на Леушинское стояние, каждый едет за чем-то своим.

— А вы уже были там?

— Да, — отвечает Александра. — И мне кажется, что я не вернулась оттуда. Там так хорошо, что я и осталась там, а сюда, сюда только часть меня вернулась.

— Когда мы были молодыми, за крестик на шее могли расстрелять… — рассказывает пожилая женщина, которая представилась как раба Божия Инна. — И сейчас главное для нас, не опоздать, успеть набраться благодати. Пока Бог дает силы, надо спешить… Молодым хочется отдыхать, а нам, пожилым, — бежать, бежать к спасению…


МАТУШКИН СОН
"Владычице Чистая… исцели совестное жжение".

Эти проникновенные слова святого Иоанна Дамаскина и составили тропарь к иконе "Аз есмь с вами и никтоже на вы".

Икона эта при матушке Таисии была написана в Леушинском монастыре и поставлена в иконостас храма святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова.

Древние слова, запечатленные на образе, были обновлены для нас, живущих уж в третьем тысячелетии.

Мы жалуемся на трудности, но что же жаловаться, если нам дано это — Аз есмь с вами и никтоже на вы — великое обетование.

Думаешь об этом и сквозь полусон, мешающийся с молитвами, звучащими в автобусе, наплывают голоса из "Келейных записок" матушки Таисии…

"Рожь так высока, густа и хороша, что на редкость, а мне предстоит все это поле пройти, именно рожью, так как дороги никакой нет, а идти я должна. Жаль было мне топтать такую роскошную на вид рожь, но, уступая необходимости, я пошла.

Тут я стала замечать, что колосья ржи хотя и большие, но почти пустые, они перезрели, и зерно вытекло; я подумала с удивлением: "Какой же это хозяин настолько беспечный, что сам себя лишает такой драгоценности, не выжав своевременно?"

Хотя и никого не было видно нигде, даже на далеком расстоянии, но мне кто-то (невидимый) ответил на мои мысли: "Тебе предназначено выжать все это поле".

Это ужаснуло меня: как, подумала я, могу я выжать все поле, когда я и вовсе не умею жать?

Между тем, с этими размышлениями, я проходила этой рожью все дальше и, наконец, дошла до конца его: раздвинув последнюю долю ржи, остававшуюся передо мной, руками, я увидела, что поле уже кончилось, и тут же, сряду, начинается огромное пространство воды, которому и конца не видно; но я почему-то знала, что это вода наливная, а не самобытная, что тут — луг, сенокос, затопленный временно, и что поэтому, имея под ногами твердую почву, идти этой водой безопасно, и я пошла; между тем оказалось довольно глубоко, чем дальше, тем глубже, и я стала бояться утонуть, так как плавать не умею, а вода покрывала меня по шею.

Вдруг сверху, как бы с неба упал прямо мне в руку (правую) настоятельский посох, и тот же голос, который говорил мне о ржи, снова сказал при падении посоха: "Опирайся на него, — не потонешь".

Действительно, с помощью этого посоха, я шла далее водой, и, наконец, вода стала мелеть, скоро показался луг зеленый, и невдалеке белокаменная ограда, в которой виднелись храмы и корпуса, то есть монастырь.

Из храма выходил крестный ход, направлявшийся в те ворота, к которым подходила и я, опираясь на посох. Почти в самых воротах мы встретились, певчие запели входное "Достойно есть", и крестный ход вместе со мной направился обратно к храму.

Этим сновидение кончилось".

Этот сон матушка Таисия увидела 125 лет назад, 2 февраля 1881 года, а на следующий день ее вызвали в Санкт-Петербург для получения указа митрополита Исидора о назначении ее настоятельницей Иоанно-Предтеченский Леушинский женской обители.

Не трудно сообразить, что ржаное поле, явленное матушке Таисии накануне назначения ее настоятельницей Леушинского монастыря, связано с будущей настоятельской деятельностью. Поле это, которое, как открыл глас с неба, матушка должна "выжать", и есть сама Леушинская обитель, принесшая Богу под управлением игуменьи Таисии такой богатый духовный урожай.

Поразительно, но в этом сне будущей настоятельнице Леушинского монастыря было открыто не только то, что будет при ее жизни, но и то, что будет после ее кончины.

Зная, что случилось через 25 лет после кончины матушки, не трудно догадаться, что "огромное пространство воды, которому и конца не видно" — это, конечно же, Рыбинское водохранилище, под воду которого и ушел в 1946 году монастырь…

Сквозь полусон, мешающийся с молитвами, звучащими в автобусе, и ехали мы в этот монастырь, которого нет.

ТВЕРСКОЙ УСПЕНСКИЙ ОТРОЧ МОНАСТЫРЬ
Было раннее утро, когда мы въехали в Тверь…

Остановился автобус на берегу Волги, где раньше находился Тверской Успенский Отрочь монастырь.

Основан он был великим князем Тверским Ярославом Ярославовичем на земле, принадлежавшей его "отроку" Григорию.

По преданию "отрок" был влюблен в девицу Ксению, но та увидела во сне князя, а князь увидел во сне ее, и они — уже наяву! — полюбили друг друга, а Григорий принял монашеский постриг и превратился в инока Гурия…

Ну, а знаменитым монастырь стал благодаря митрополиту Филиппу Колычеву, которого заточили здесь по приказу Иоанна Грозного. Здесь и закончилась земная жизнь "исповедника правды". Когда он отказался благословить карательный поход на Новгород, Малюта Скуратов задушил его…

Церкви во имя великомученицы Варвары, построенной на месте кельи, где завершилась земная жизнь исповедника правды святого Филиппа, не сохранилось.

Сейчас здесь кольцо автобусов, речной вокзал, березки, которые перешептываются на волжском берегу…

Впрочем, речной вокзал уже закрыт…

Зато восстановлен Успенский собор, где находилась первая могила святителя Филиппа. И так светло, так ясно теперь вокруг, что кажется, будто Тверской Успенский Отрочь монастырь и является естественной формой, в которой может существовать здешняя земля.

Об этом и говорил после освящения собора Святейший Патриарх Алексий II.

— Это святая земля, — сказал он. — Здесь должен быть возрожден и сам монастырь.


ВЕРНЫЙ ПУТЬ
Мне не раз приходилось бывать здесь, но такой Твери я еще не видел. И не увидел бы, наверное, если бы это матушка Таисия и не провела нас по утренним улицам.

Кажется, что это для нее и раскрывалась перед нами душа города…

Запомнилась сосредоточенная молитвенная тишина Монастырских горок, где расположена женская Христорождественская обитель.

Зашли здесь, в Воскресенском собор, и там, среди других икон, сразу бросился в глаза образ Леушинской Божией матери "Аз есмь с вами и никтоже на вы".

— Значит, мы на верном пути… — обрадовался отец Геннадий.

И тут же выяснилось, что придется заехать в Сахарово за священником, который собирался присоединиться к нам, и поэтому в Желтиков монастырь, обозначенный в нашей программе, мы не поехали — сразу отправились в усадьбу генерала Гурко.


УСАДЬБА ГЕНЕРАЛА ГУРКО
В России всего два храма Иосифа Волоцкого, преподобного, возглавившего в конце XV века борьбу с ересью жидовствующих.

Один — в Иосифо-Волоколамском монастыре, другой — на "верном" пути, проложенном для нас матушкой Таисией, в Сахарово, усадьбе, принадлежавшей освободителю болгар генералу Гурко.

Величественен установленный в парке памятник генералу.

Величественен и сам план усадьбы, разработанный Гурко, и строения, возведенные генералом в парке, они тоже как бы сохраняют в себе портретные черты генерала.

Например, каланча, вставшая у корня разбегающихся подобно лучам солнца аллей…

Такое ощущение, что не столько для своевременного обнаружения пожаров была построена она, сколько для смотрения в даль русской истории и русской судьбы, куда генералу Гурко, крещенному во имя преподобного Иосифа Волоцкого, и надобно было заглянуть.

Основанный, как домовая церковь, храм преподобного Иосифа Волоцкого — тоже, в каком-то смысле, памятник освободителю болгар.

В 1917 году храм преподобного Иосифа Волоцкого, этого беспощадного борца с ересью жидовствующих, закрыли, а заодно обокрали и усыпальницу генерала Гурко. Сами же останки генерала выбросили на улицу.

Сейчас храм восстановлен.

Служит здесь священник Геннадий Ульяничев.

Он собирается строить, рядом с храмом преподобного Иосифа Волоцкого, храм новомучеников Российских… Особой нужды в дополнительных помещениях для богослужения нет, но, если подумать, насущная необходимость такого храма рядом с храмом преподобного Иосифа Волоцкого станет очевидной.

Для самого Геннадия Ульяничева это вопрос решенный.

Надо сказать, что отец Геннадий сам пишет и исполняет песни, и к тому же возглавляет, кажется, единственный в Русской Православной Церкви Епархиальный комитет по культуре.

Песни свои он, поминая своих великих предшественников, исполняет всегда в облачении, всегда с крестом на груди.

И хотя в тех песнях, которые мне довелось услышать, и не было упоминаний ни о генерале Гурко, ни о преподобном Иосифе Волоцком, но нет-нет и промелькивала среди гитарных аккордов осанистая фигура освободителя болгар, обжигал грозный взгляд борца с ересью жидовствующих…


БЕЖЕЦК
И снова наш автобус мчался по высокой автостраде вдоль голубого неба.

Следующая остановка на нашем пути — Бежецк.

Мимо этого многострадального города, расположенного между Новгородом, Москвой и Тверью, не проходила ни одна междоусобная война, а зачастую, как с горечью отмечал местный летописец, подобные размолвки между Новгородом и Тверью лишь разорением бежецких земель и ограничивались.

Мало что изменилось для города и тогда, когда его земли стали удельным княжеством.

В течение тридцати лет в Бежецком Верхе сменилось пять князей.

За семилетним княжением праведного князя Дмитрия Красного, управление которого, бежецкий историк, сравнивал с лучом солнца, ненадолго выглянувшим среди туч, следовало княжение Шемяки, затем — Ивана Можайского, Василия Боровского, Василия Темного…

Смена князей сопровождалась новыми междоусобицами, разорявшими край.

В это тяжелое время и пришел в город благочестивый инок Нектарий, почитающийся сейчас, как небесный покровитель Бежецкого Верха.

"Я шел в храм Введения Пресвятой Богородицы, — вспоминал еще до революции иконописец Яковлев, — и, при входе на паперть, увидел преподобного Нектария, молящимся на коленях перед иконою Божией Матери, именуемой "Неувядаемый Цвет". Пред ним была открыта книга, лежавшая на столе".

Так и было…

Именно с началом молитвенного труда Нектария воцарился мир в измученном городе.

"Что могло заставить инока Нектария уйти из Белозерского края на подвиг в Бежецкий Верх? — размышлял другой бежецкий историк. — Конечно, не стремление к уединению для совершенства подвига, ибо Белозерский край был глуше Бежецкого. Хочется сказать, что такова была воля Божия, чтобы в тяжелое для Бежецкого края время там подвизался бы такой инок".

И хотя нет прямой взаимосвязи молитвенного делания преподобного Нектария и трудом Иоанна III Васильевича, прозванного собирателем русских земель, но внутренняя связь очевидна, и осуществлялась она в пространстве Святой Руси, где совпадали пути устроения государства с путями спасения человеком собственной души.

В этом и заключается подлинный пафос симфонии русской жизни.

В 1478 году, прекращая навсегда разорительные для Бежецкого Верха междоусобицы, Иоанн III Васильевич присоединил Новгород к Москве.

Памятником этому и стала основанная преподобным Нектарием Введенская обитель, где под спудом в нынешней каменной церкви и почивают мощи преподобного.


БЕЖЕЦКИЕ НОВОМУЧЕНИКИ
Ну, а еще в Бежецке родился автор романа "Угрюм-река" В.Я. Шишков и конструктор первого русского комбайна А.Р. Власенко…

С Бежецком связана жизнь создателя первого оркестра русских народных инструментов В.В. Андреева, и творчество Ф.Н. Глинки, стихи которого "Вот мчится тройка почтовая" пела вся Россия…

Народной песней стало и другое стихотворение Ф.Н. Глинки:

"Не слышно шума городского,
На невских башнях тишина,
И на штыке у часового
Горит двурогая луна".

Символично, что в страшном 1937 году это стихотворение было былью и самого Бежецка. В этом году, 17 августа, расстреляли в здешней тюрьме по приговору тройки НКВД "за излишне частое посещение храма" братьев Симеона и Дмитрия Воробьева. Шестнадцатилетнего сына Симеона Николая приговорили к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. Ровно через месяц расстреляли священника Иоанна Василевского. А за три дня до этого скончался в городской больнице другой, уже приговоренный к расстрелу, пресвитер Михаил Косухин.

23 сентября, когда в "Правде" вышла статья со знаменитыми словами: "Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!", в бежецкой тюрьме расстреляли священника села Волоскова Иоанна Софронова.

3 ноября расстреляли Димитрия Троицкого, иеромонаха Софрония Несмеянова, а также Иоанна и Василия Козырева — братьев епископа Григория (Козырева) Барнаульского, священномученика…

Это только часть скорбного списка новомучеников российских.

И что ж сожалеть, что нет Бежецка ни в золотом, ни в серебряном туристском кольце — он в сокровенном, мученическом кольце России…


БЛАЖЕННЫЙ ГАВРИИЛ
На кладбище у Благовещенского женского монастыря могила блаженного Гавриила…

Блаженный Гавриил жил в Бежецке, в непрестанном движении, не имея ни собственности, ни угла, ночуя на кладбищах и чердаках.

Блаженного Гавриила хорошо знали в городе, знали и о великой силе его молитвы.

Еще более возросла помощь блаженного, когда завершилась его земная жизнь.

— Если что надо дома, — говорят в Бежецке, — иди и проси у Гавриила.

Говорят, что и в советское атеистическое лихолетье всегда можно было увидеть на могиле блаженного Гавриила людей, которые молились здесь, испрашивая его помощи.

Ну, а в последние годы, когда начала возрождаться в Бежецке православная жизнь, была сделана попытка — обрести мощи блаженного.

Вскрыли его могилу, но мощей Гавриила не нашли.

Говорят, что и земля, в которой он погребен, тоже теперь движется, и где искать блаженного, никому не ведомо…


МАТУШКА АЛЕКСАНДРА
Напротив кладбища, за дощатым забором, Благовещенский женский монастырь…

Попасть туда не просто.

Строгая привратница долго и придирчиво расспрашивала отца Геннадия, какая у нас надобность до настоятельницы, куда мы едем…

Вообще-то отец Геннадий и в переговоры вступил только для того, чтобы справиться, нельзя ли приложиться к наперсному кресту Иоанна Кронштадтского, хранящемуся в монастыре, но, услышав, что наш маршрут на Леушинское стояние, настоятельница матушка Александра велела открыть ворота и накормить всех нас.

— У нас тоже ведь сестринская обитель… — сказала она, и долго потом рассказывала о прежней настоятельнице, которая столько сил вложила в устройство монастыря.

— Она умирала у нас на руках много раз… Синели губы, но мы по ее просьбе выносили ее на улицу и она, шатаясь, вставала, начинала пилить дрова. Она врага гнала до последнего. Она говорила, если вы будете врагу поддаваться, он вам всяких болячек накидает… Про меня тоже говорят: "Что это ваша игуменья в отбросах копается?", а я готова всю жизнь копаться здесь, чтобы душу спасти… Долго у нас не получалось ничего, а потом переполнилась слезами чаша, рухнула плотина. Видно, Адриан Югский благословил…

На прощание матушка Александра вынесла крест и дала всем приложиться к нему…

Дальше поехали уже с благословением святого праведного Иоанна Кронштадского…


СТАРЫЕ УСАДЬБЫ
Промелькнул в стороне памятник историку Льву Николаевичу Гумилеву, и снова наш автобус мчался по высокой автостраде вдоль голубого неба.

В стороне осталось и Слепнево — усадьба, в которой развивалось течение одного из самых поэтичных и печальных романов в русской литературе…

В 1911 году здесь впервые появились молодожены Николай Гумилев и Анна Ахматова.

Считается, что Николай Гумилев имение своей матери Слепнево не любил, но в его стихотворении "Старые усадьбы" столько теплоты и поэтичности, что Слепнево стало любимым и родным для тысяч читателей, никогда не бывавших здесь.


Дома косые, двухэтажные
И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные
Ведут немолчный разговор.

В садах настурции и розаны,
В прудах зацветших караси, —
Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.

Порою в полдень льется по лесу
Неясный гул, невнятный крик,
И угадать нельзя по голосу,
То человек иль лесовик.

Порою крестный ход и пение,
Звонят во все колокола,
Бегут, — то значит — по течению
В село икона приплыла.

Русь бредит богом, красным пламенем,
Где видно ангелов сквозь дым...
Они ж покорно верят знаменьям,
Любя свое, живя своим.

Вот, гордый новою поддевкою,
Идет в гостиную сосед.
Поникнув русою головкою,
С ним дочка — восемнадцать лет.

"Моя Наташа бесприданница,
Но не отдам за бедняка".
И ясный взор ее туманится,
Дрожа, сжимается рука.

"Отец не хочет... нам со свадьбою
Опять придется погодить".
Да что! В пруду перед усадьбою
Русалкам бледным плохо ль жить?

В часы весеннего томления
И пляски белых облаков
Бывают головокружения
У девушек и стариков.

Но старикам — золотоглавые,
Святые, белые скиты,
А девушкам — одни лукавые
Увещеванья пустоты.

О Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?

И не расстаться с амулетами.
Фортуна катит колесо.
На полке, рядом с пистолетами,
Барон Брамбеус и Руссо.


Замечательно, что все в этом стихотворении с документальной точностью взято из окружающей Слепнево бежецкой жизни…

Как писала сама Анна Ахматова: "Я носила тогда зеленое малахитовое ожерелье и чепчик из тонких кружев. В моей комнате (на север) висела большая икона — Христос в темнице. Узкий диван был таким твердым, что я просыпалась ночью и долго сидела, чтобы отдохнуть... Над диваном висел небольшой портрет Николая I не как у снобов в Петербурге — почти как экзотика, а просто, сериозно по-Онегински ("Царей портреты на стене"). Было ли в комнате зеркало — не знаю, забыла. В шкафу — остатки старой библиотеки, даже "Северные цветы", и барон Брамбеус, и Руссо. Там я встретила войну 1914 года, там провела последнее лето (1917)".

Столь же документально точно и упоминание о крестном ходе, об иконе, приплывшей в село по течению.

"Все бежечане знают об иконе Николы Теребенского, которая в середине лета до революции каждый год из Николаевской Теребенской пустыни на лодке плыла по Мологе в Бежецк, — пишет в своих чрезвычайно интересных очерках "Знаменитые и известные бежечане" поэт Геннадий Иванов. — Встречал ее весь город. Чудотворная икона, спасшая город в 1654 году от "моровой язвы", заплывала по пути в деревни и села. Жители везде совершали крестные ходы. Гумилев отразил эту бежецкую традицию, которая, к слову, сейчас возобновлена, слава Богу".

И, конечно же, поражает, с какой точностью перекликается стихотворение "Старые усадьбы" с судьбами и творчеством и самого Н.С. Гумилева, и А.А. Ахматовой, и их сына — выдающегося русского ученого, историка Льва Николаевича Гумилева, который возле старых бежецких усадеб и провел свои детские годы…


ИСТОРИЯ О КРАЖЕ ИКОН В СОМИНО
Все ближе и ближе мы к Рыбинскому водохранилищу, и все ближе подползает его мертвая вода… Такое ощущение, что она подтопила не только поселки и города, но и саму русскую здешнюю жизнь.

В стороне остался и Весьегонск — город, соборы которого ушли под воду и уцелели лишь окраинные улицы, ставшие теперь центром города, его набережной…

Отец Геннадий рассказывает в автобусе, что как раз накануне дня памяти матушки Таисии в Сомино украли из церкви иконы.

Воров, слава Богу, поймали.

Сами они оказались из Бежецка, а попались на краже из церкви в Весьегонске.

Их привозили в Сомино на опознание.

— Батюшка! — попросили они. — Простите нас.

Сами жалкие, напуганные, но оба с крестами… И главное, оба из Леушинских окрестностей…

Дело это, между прочим, расследовал следователь с иконописным именем — Дионисий.

При встрече он рассказал, что сам хотел стать священником, но вместо этого попал в милицию…

— Ну что ж… — сказал отец Геннадий. — Вот вам и выпало послужить Богу.

Я слушал эту историю и смотрел в окно, на проносящиеся мимо перелески, на заросшие кустами развалины русских полей …

Пустынным был здешний пейзаж…

За три часа езды от Бежецка до Брейтова одна только машина и встретилась нам…


БРЕЙТОВО
Брейтово — уже в Ярославской губернии…

Это самый близкий к затопленному городу Малога населенный пункт.

Местный священник отец Анатолий рассказывает, как мологские мужики в прежние годы, выпив лишнюю рюмку, уходили, бывало, туда, где жили они, где жили их родители и деды.

И не возвращались…

— А куда идти им было? — говорит отец Анатолий. — Все церкви были закрыты… С одной стороны нас захлестывает Рыбинское море, с другой — море водки…


 


Страница 1 - 1 из 4
Начало | Пред. | 1 2 3 4 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру