Объединение княжеств Северо-Восточной Руси вокруг Москвы (2-пол. XV - нач. XVI вв.)

Связи с Римом продолжались и после отъезда Бонумбре. Источники зафиксировали пять посольств из Москвы в Италию (в основном в Милан и Венецию), целью которых был сбор информации и найм разного рода специалистов — градостроителей, оружейников, мастеров-серебряников. Видимо, под влиянием интереса к Риму, пробудившемуся в связи с полемикой вокруг Флорентийского собора, в Никоновской летописи появятся сведения о давних римских посольствах, заимствованные, возможно, из какой-то папской буллы.

 

Софья впоследствии примет участие в общественно-политической борьбе на Руси и будет оценена весьма неоднозначно. Но пока ей надо было входить в придворный круг, а у князя оставалось еще много нерешенных или не до конца решенных дел. Здесь по-прежнему важное место занимала татарская проблема, прежде всего отношения с Большой Ордой, где воцарился весьма энергичный хан Ахмед. В этих отношениях Москва стремилась использовать противоречия между Большой Ордой, Казанью и Крымом. А в самой Руси надо было завершить включение в состав единого государства княжений Верхнего Поволжья и Новгородской земли.

 

В 1468 году состоялся большой поход на Казань хана Касима с русскими воеводами. Но он закончился неудачей: войско не сумело переправиться через Волгу. В 1469 году был более удачный поход, возглавляемый уже собственно русскими воеводами, причем новостью явилась "судовая рать", которая и обеспечила относительно легкую переправу через Волгу. В походе участвовали устюжане, за что получили "по денге золотом", а также "700 четвертей муки, да 300 пудов масла, да 300 луков, да 6000 стрел, да 300 шуб бараньих,... да 300 сермяг". Перечень любопытен сам по себе, в качестве некой "нормы" оплаты союзников и наемников.

 

Крупнейшим событием на пути объединения земель Северо-Восточной Руси был поход Московского войска на Новгород в 1471 году. В борьбе против Москвы Новгород всегда стремился опереться на помощь литовских князей. Сын Ягайло, король польский и великий князь литовский Казимир, после Торуньского мирного договора 1466 года с Тевтонским Орденом, по которому Польша получала выход к морю, а Орден признавал себя польским вассалом, заметно активизировал политику в отношении Северо-Запада Руси и прежде всего Новгорода.

 

В 1470 году скончался новгородский архиепископ Иона, который удерживал новгородцев от опрометчивых выступлений против Москвы. На вече, по обычаю выбиравшего архиепископа, произошел — тоже по обычаю — раскол, и часть бояр во главе с Дмитрием Исааковичем и его матерью Марфой Борецкой обратились за помощью к Казимиру. Казимир направил в Новгород князя киевского Михаила Олельковича (Александровича). В Софийской Первой летописи воспроизводится повесть "Словеса избранны" о событиях 1470-71 гг. По "Повести", далеко не молодая Марфа Борецкая "по слову" Михаила Олельковича согласилась выйти замуж за "королевского литовского пана", "а мыслячи привести его к собе в Великий Новъград да с ним хотячи владети от короля всею Новогородскою землею". Приписывается ей и намерение поставить новгородскую церковь под юрисдикцию литовского митрополита, последователя Исидора, Григория. В Новгороде сторонников такой ориентации, возглавил "лукавый чернец Пимин".

 

Поход на Новгород теперь был неотвратим. В Новгород были посланы "грамоты розметные за их неисправление", а в Тверь и Псков направлены уведомления, с предложением присоединиться к походу. Не оправдались ожидания части новгородских бояр на помощь со стороны Казимира, у которого назревали проблемы в отношениях с Венгрией. В конце мая Иван III отправил рать на Двинскую землю, 6 июня московские воеводы Данила Дмитриевич Холмский и Федор Давыдович Стародубский, а с ними братья князя Юрий и Борис были с большим войском отправлены к Русе (обычно князья присоединялись к походам из своих вотчин), 13 июня воевода Василий Иванович Оболенский Стрига "со многими вои" и с татарами Даньяра Касимовича были направлены к Волочку и реке Мсте. А 20 июня и сам великий князь с Даньяром и многими другими князьями также выступил в поход. В Торжке к нему присоединился тверской отряд.

 

Войско шло к Новгороду разными дорогами, и основное сражение развернулось 14 июля на реке Шелоне. Несмотря на большой численный перевес, (по летописи, — не исключено, что цифры и преувеличены, — новгородцы имели 40 тысяч, а московский отряд лишь 5 тысяч), новгородцы потерпели сокрушительное поражение. Городское ополчение было больше приспособлено к защите с городских стен, а не к маневренным сражениям в чистом поле. К тому же новгородцы явно не испытывали энтузиазма, защищая то, во что сами не верили.

 

18 июля великого князя весть о победе застала в Яжелбицах, где собрались и его братья. Здесь же он встретил посланников псковичей, которые "со всей землей своею вышли на его службу". Затем двор перебрался в Русу, где князь распорядился казнить посадников "за их измену и за отступление", "а мелких людей велел отпущати к Новугороду". Победу одержала и рать, посланная на Двину, а новгородские земли были пожжены вплоть до моря.

 

У устья Шелони Ивану III бил челом вновь избранный архиепископ Феофил "с посадники и с тысяцкими и с житьими людьми со всех конець". Согласно ритуалу, просители сначала били челом боярам, воеводам и братьям великого князя, дабы те выступили в роли ходатаев и "печаловались" бы за новгородцев. В итоге, великого князя за новгородцев просили уже его бояре и князья. Князь принимает теперь "к себе на очи" новгородскую депутацию и "князь велики показа к ним милость свою и прият челобитье их, утоли гнев свой, и в той час повеле предстати (перестать. — А.К.) жечи и пленити и полон, которой тут есть, отпустити, а который отсла и отведен, и тех отдати".

 

Так формировалось мировоззрение эпохи завершения объединения Руси: высшая справедливость и милость — прерогатива великого князя. В пользу великого князя с новгородцев было взыскано 16 тысяч новгородских рублей, и помимо того они должны были "отблагодарить" братьев и воевод князя, и подписать "докончание" с псковичами на их условиях. 1 сентября нового сентябрьского года Иван Ш вернулся в Москву, где за 7 верст от города его встретили пешие москвичи, а у самого города — митрополит Филипп "со кресты... со всем освященным собором".

 

Убедительная и довольно легкая победа над новгородцами сняла и проблемы, связанные с Ярославским и Ростовским княжениями. Ростовское княжество и ранее в большой мере принадлежало московским князьям. В 1474 году княжество полностью перешло под юрисдикцию московских наместников. Под власть московских наместников перешли и принадлежавшие ранее Новгороду земли европейского северо-востока (Пермская земля и смежные с ней). Московское государство, как и некогда Киевское, превращтилось в многонациональное. При этом если в Ливонии покоренные племена становились крепостными, то на Руси крепостничество на север вообще не пройдет, и все входившие в состав России народы получат возможность следовать своим обычаям и традициям, в том числе и религиозным.

 

Победа 1471 года и изменившиеся государственно-идеологические представления вызвали к жизни акцию, напоминающую подобную, предпринятую при Ярославе Мудром в 30-е годы XI века: сооружение нового кафедрального собора, которому предстояло воплотить идею могущества Москвы. Старый Успенский собор давно держался на подпорках, и даже ходить мимо него было небезопасно. "Хотением и многим желанием" митрополита Филиппа, при "благоволении и повелении" великого князя было решено построить на его месте новый. Митрополит "зело духом горяше и желанием одръжим" в качестве образца хотел взять построенный Андреем Боголюбским Успенский собор во Владимире. Перед строителями была поставлена задача создать храм "мерой" этого собора, но в несколько увеличенном размере. Строители были посланы во Владимир для изучения бывшего кафедрального собора Руси, и "удивишася зело красоте зданиа еа и величьству и высоте еа". В 1472 году после разборки старого собора, в присутствии освященного собора и великокняжеской семьи состоялось торжественное освящение основания нового храма, и сам митрополит, "своима рукама" распланировал основание и символически начал строительство. Когда основание поднялось в человеческий рост, в "новозаложенную" церковь перенесли мощи прежних митрополитов. Относительно перенесения мощей признанного святого митрополита Петра, Филипп пожелал посоветоваться с князем, но тот решение вопроса отдал на усмотрение Филиппа и освященного собора.

 

В литературе различно оценивается обозначенное летописями неодинаковое отношение митрополита и князя к деталям проводимой акции перезахоронения, напоминавшей чем-то подобные перезахоронения в Ярославле. Разумеется, и церковь, и светская власть были заинтересованы в укреплении влияния Москвы как церковного и великокняжеского центра. Но неизбежно вставал и вопрос об их взаимоотношении. И за канонизацией того или иного светского или церковного деятеля обычно следовало и оправдание проводимой ими в свое время политики. Петр был давно канонизирован, и святость его сомнений не вызывала. Но в данном случае встал вопрос также о канонизации Феогноста, Киприана и Ионы, реальная политика которых вызывала серьезные разногласия как у современников, так и у потомков. Именно в оценке кандидатов в "новые чудотворцы" разошлись позиции князя и митрополита, да и у летописцев проявлялись определенные разноречия.

 

В изложении Московского свода, "вземже преже раку Киприана митрополита и поставиша ея в киоте в стене на десней стране, по сем же взяша раку с мощьми Фотеа митрополита и поставиша ея с Киприаном в едином киоте. По сем же пришед ко гробу преосвященнаго митрополита Ионы, и егда сняша с него дъску, и в той час изыде благоухание много по всему храму, яко всем бывшим ту слышите его, а ризы и амофории всех сих триех святитель не истлеша по толицех летех преставлениа их, и тако все тогда православное христиан множество бывшее видевше многи слезы излияша о преславном видении".

 

Уже в этом тексте есть определенные противоречия. Так, "благоухание" сопровождает лишь захоронения Петра и Ионы. Поклонникам митрополитов Петра и Алексия, а также восстановившего автокефалию русской церкви Ионы, трудно было принять их антиподов — Феогноста и Киприана.

 

Но последовал большой пожар в Москве в 1473 году, в котором пострадала резиденция митрополита Филиппа. Великий князь застал его плачущим в храме и, решив, что митрополит жалеет о собственных утратах, пообещал отстроить ему хоромы. Однако митрополит попросился отпустить его в монастырь, где скоро скончался. Собор епископов избрал новым митрополитом коломенского епископа Геронтия, с которым у великого князя впоследствии тоже будет немало расхождений. А в 1474 году недостроенный храм развалился, засыпав и гробницы кандидатов в новые святые. Естественно, что это воспринималось как наказание за грехи, и искали их в том числе и в воплощении идеи создания нового храма. Феогност так и не будет канонизирован, не все примут и антагониста Дмитрия Донского — Киприана. А в летописях по именам будут называть митрополитов Петра, Алексия и Иону, покрывая остальных собирательным "и другие".

 

За новым строителем пришлось отправлять посольство в Италию. В 1475 году Аристотелем Фрязином (Фиораванти) на новом месте будет заложен стоящий и доныне Успенский собор. Собор будет сооружаться до 1479 года, а Аристотель проявит себя еще и как прекрасный пушкарь, умевший и лить пушки, и метко стрелять из них.

 

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПРИСОЕДИНЕНИЕ НОВГОРОДА К МОСКВЕ

Успехи 1471 года, создание довольно надежного заслона от набегов казанских татар, выносили на первый план главный вопрос: освобождение от татарского ига, то есть от номинального подчинения Большой Орде. Сам князь Иван Васильевич в Орде не бывал ни разу, дань туда поступала от случая к случаю и в урезанном виде. Летом 1471 года ушкуйники-вятчане во главе с Костей Юрьевым совершили дерзкий набег на Орду и захватили саму столицу Сарай. По Устюжскому летописному своду, было захвачено "полону бесчислено множество и княгинь сарайских". Московский свод дает более обстоятельную информацию о происшедшем (хотя не упоминает имени вожака и не говорит о плененных княгинях). Здесь сказано о "многом товаре", захваченном налетчиками, и объясняется, почему Сарай так легко был захвачен. Мужская часть населения кочевала на расстоянии дневного перехода от города, а услышав о случившемся, татары создали мощный заслон из судов на Волге ("всю Волгу заступиша суда своими"). Ушкуйники, однако, "пробишася сквозе их и уидоша со всем, а под Казанью тако же хотеша переняти их, и тамо проидоша мимо тех со всем в землю свою".

 

Из этой информации следует, что между Сараем и Казанью в это время поддерживались какие-то отношения, а Москва, очевидно, была осведомлена о смелом замысле вятчан. Во всяком случае, видимо, так считал ордынский хан Ахмед. В 1472 году он, рассчитывая на помощь короля Казимира, решил осуществить большой поход на Русь. Иван III, узнав о движении татарских войск, как обычно, выехал в Коломну, чтобы не допустить переправу татарских отрядов через Оку. Но татарские рати двинулись ближе к литовским владениям на неукрепленный Алексин, где стоял лишь незначительный воинский заслон. Город был сожжен вместе с его жителями. Однако этот заслон задержал татарское войско до прихода подкреплений, и в конечном счете ордынское войско с большими потерями откатилось на юг, неся значительный урон также от какой-то вспыхнувшей там эпидемии. Казимир, занятый противостоянием с Венгрией, не смог оказать помощи традиционному союзнику, да, видимо, после успехов московских воевод у самых рубежей Литвы, и опасался за последствия.

 

Реакцией на успехи Москвы явилось дальнейшее углубление раскола в самих татарских ханствах. В зиму 1474 года "приехал служити великому князю Муртоза, сын Казанского царя Мустофы". Царевич получил от великого князя "городок новой на Оце со многимы волостьми". А затем прибыл посол от Крымского хана Менгли Гирея "именем Азибаба, а прислал к великому князю с любовью и братьством". В свою очередь Иван III "с ним же вместе отпустил своего посла ко царю Менли (так в летописи. — А.К.) Гирею Микиту Беклемишева, такоже с любовью и братьством". Летописные сообщения за 1474 год вообще заполнены сведениями о различных посольствах в Москву и из Москвы, причем они обычно точно датированы. Так, "месяца иуля 7 пришел из Орды Микифор Басенков с послом царевым Ахмутом Болшиа орды с Кара Кучуком, а с ним множество татар пословых было 6 сот, коих кормили, а гостей с коньми и со иным товаром было 3 тысячи и двесте, а коней продажных было с ними боле 40 тысяч, и иного товару много". Содержание монголо-татарских "посольств", как отмечалось выше, всегда ложилось тяжелым бременем на покоренные народы. В данном случае примечательно обилие "гостей", то есть торговцев, часто продававших в другом месте награбленные товары.

 

Посольство было отпущено в Орду 19 июля, и с ним отправился в Орду московский посол Дмитрий Лазарев, а также посол венецианский "Иван Тривизан", попавший в Москве в темницу за какие-то "попутные" (похоже, торговые) дела. Москву уговорили дать послу возможность проехать к хану Ахмеду, дабы уговорить его выступить против турецкого султана. По просьбе венецианцев, посол был выпущен "из нятья" и князь "подмогши его всем отпустил к царю Ахмату... съ своим послом о их деле".

 

Посольства из Москвы в данном случае имели задачей препятствовать союзу Ахмеда с Казимиром, не допустить их совместного выступления против Москвы, причем в середине 70-х годов более опасным представлялся именно Казимир. Польский король не мог примириться с утратой влияния на Северо-Западе Руси, а у Москвы вставала задача возвращения попавших под власть Литвы и Польши русских земель. Поэтому и в "докончание" с Менгли-Гиреем не было включено имя главного врага Крымского хана — Ахмеда. Но в 1475 году сам Менгли-Гирей попал в Мангупе в плен к вторгшимся на побережье Крыма туркам, и на какое-то время связи Москвы и Крыма были прерваны. С того же 1475 года Менгли-Гирей, освобожденный из заключения по распоряжению воеводы султана Мухаммеда, признал себя вассалом Турции, с чем хан Ахмад также не хотел мириться.

 

Осень 1475-го и зиму 1476 года Иван III провел в Новгороде. Летописец подробно описывает встречи с боярами, посадниками, старостами, тысяцкими, архиепископом; пиры и приемы, сопровождавшиеся подарками с той и другой стороны, бесчисленные разбирательства взаимных жалоб в княжеской резиденции на Городище. Князь старался не отступать от статей "грамоты", уступал просьбам архиепископа и посадников. Но в одном вопросе он оказался непреклонным: были взяты под стражу бояре, которые выступали "за короля", то есть ожидали помощи от Казимира. 

 

Полугодовое пребывание в Новгороде не разрешило всех противоречий. Они вскоре вновь обозначились на поверхности. Под 1477 годом в Московском своде сообщается о новгородском посольстве якобы от архиепископа Феофила и "всего Великого Новгорода" с просьбой называть Ивана III и его сына Ивана "государями", а не "господинами", как было до сих пор. Но отправленным в Новгород московским послам было сказано, что "с тем есмя не посылывали". "И назвали то лжею". В Новгороде было созвано вече, на котором убили предполагаемого организатора посольства Василия Никифорова, а затем на владычном дворе и ходившего в качестве посланника вечевого дьяка Захария Овина, а также его брата. Снова звучали призывы идти "за короля", о чем московские посланники и доложили князю.

 

На сей раз, сборы были недолги. В октябре 1477 года многочисленные отряды разными путями двинулись на Новгород. Навстречу устремились желающие перейти на службу к московскому князю или же запастись "опасом" — охранной грамотой. Титул "государь" звучал теперь во многих обращениях. Псковичи направили грамоту "Господину государю великому князю Ивану Васильевичу царю всеа Руси". Они били челом к своему "государю", сетуя о внезапной беде: весь Псков выгорел в пожаре. Об "опасе" просили и послы от новгородского владыки. 

 

К концу 1477 года войска московского князя и его вассалов занимали все важные центры и пути в Новгородской земле, и о военном противостоянии Новгорода многократно превосходящим силам не могло быть и речи. Но и Иван III не стремился разрубать узел противоречий военным ударом, не без оснований полагая, что угроза удара в данном случае эффективней выигранного сражения.

 

Переговоры с представителями Новгорода длились несколько недель и перемежались пирами-приемами. С самого начала новгородская делегация настаивала на освобождении упомянутых выше бояр и ограничивалась признанием Ивана III "государем" при сохранении структуры внутреннего управления, как это было в отношениях Москвы со Псковом. Отказывались новгородские делегаты и принимать участие в каких-либо военных акциях Москвы за границами собственно новгородских земель..

 

Естественно, московского князя предложения новгородской стороны не устраивали, и он тянул время, не давая окончательного ответа. Продолжение переговоров обычно последовало через несколько дней. 

 

7 декабря та же делегация была пополнена пятью "черными" (простыми, незнатными, податными) людьми "от пяти концов". Согласно "регламенту", новгородские посланцы просят разрешения князя поговорить с московскими боярами, а затем излагают примерно те же пожелания. При этом посольство соглашалось отдать под юрисдикцию наместников разные города Новгородской земли, но оставляло за собой сам Новгород. Посадник Яков Федоров просил, чтобы князь "вывода не учинил из Новогородскые земли", чтобы "не вступался" в боярские вотчины и земли, и не вызывал новгородцев в Москву. И "все били челом", дабы новгородцев не вызывали на службу в "Низовскую землю". Посадник Фефилат внес некоторые изменения в пожелание Луки Федорова, чтобы "государь князь великы... на всяк год имал со всех волостей Новогордских дань съ сохи по полугривне новогородской", то есть по норме, установленной Ордой. Это больше, чем предложение, сделанное двумя неделями раньше, но пока Москва не освободилась от ордынской дани, это серебро должно было пройти мимо Москвы.

 

На сей раз, Иван III ясно определил свои требования, передав их через занятых на переговорах бояр: "Хотим государьства на своей отчине Великом Новегороде такова, как нашо государьство в Низовской земли на Москве, и вы нынеча сами указываете мне, а чинити урок нашему государьству быти, ино то, которое государьство мое". То есть князь прямо бросает упрек делегации Новгорода в попытках указывать "государю", как ему "государствовать".

 

 


Страница 2 - 2 из 5
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру