Варяги в переписке царя Ивана Грозного со шведским королем Юханом III

Вместе с тем термином "немцы" наши книжники начинают оперировать при обращении к прошлому Руси, в результате чего, начиная со второй половины XV в., многие летописи говорят о выходе варяжских князей "из немец" (Софийская первая, Псковская первая и третья, Холмогорская летописи, Тверской сборник (50) и другие). Некоторые из этих летописей дают примеры как дублирования "варягов" "немцами" ("избрашася от варяг от немец три брата с роды своими", Псковская третья летопись), так пояснения "варягов" "немцами" ("восташа кривичи, и словяни, и чюдь, и меря на варягы, рекше на немци и изгнаша я за море", Тверской сборник). Имеются случаи обратной замены "немцев" на "варягов". Например, в Рогожском летописце (свод второго десятилетия XV в., список 40-х гг. XV в.)  в рассказе под 986 г. о приходе к Владимиру посольств вместо "немцев" (католиков) к князю явились уже "варяги": "приидоша к Владимиру бохмичи и варязи и жидове" (51). В ранних летописях в этом случае сказано иное: "придоша немьци… от папежа" (Лаврентьевская), "немци от Рима" (Ипатьевская) (52).

А.Л. Шлецер, сославшись на современную ему ситуацию, когда "бульшая часть славянских народов называет так (т.е. немцами. — В.Ф.) собственно германцев", придал указанию о выходе варягов "из немец" силу аргумента в пользу того, что "варяги суть германцы (немцы)" (53). Хотя ему хорошо была известна работа шведа Ф.-И. Страленберга, после Полтавы 13 лет проведшего в русском плену и писавшего в 1730 г.: "Под имянем немца прежде россиане почитай всех европеиских народов разумели, которыя по словенски или по руски говорить не знали. Ныне же сие об однех... германах разумеется". Эту же традицию еще раньше зафиксировал швед Ю.Г. Спарвенфельд, бывший в Москве в 1684—1687 гг. и в своем "Славянском лексиконе" слово "немчин" пояснивший как "иноземец" (54). Согласно со Шлецером думали многие авторитетные ученые XIX—XX вв. (А.Х. Лерберг, М.П. Погодин, А.А. Куник, М.С. Грушевский, А.А. Шахматов, и др.) (55). Причем Куник уверял, что "нельзя доказать, чтобы в древнейшие времена славянское название германцев немцы было употреблено и не к германским народам". Немец Г. Эверс в 1814 г. первым опротестовал точку зрения своего учителя Шлецера, подчеркнув, что раньше слово "немцы" "имело общее значение по отношению ко всем народам, которые говорили на непонятном для словен языке". Н.М. Карамзин также говорил, что "предки наши действительно разумели всех иноплеменных под именем немцев..." (56).

Анализ русских обличительных сочинений XI—XII вв. против западной церкви, известий ПВЛ и внелетописных памятников XI в., Лаврентьевской (список 1377 г., отражает владимирский свод конца XII в., который затем неоднократно редактировался) и Ипатьевской (список 1425 г., отражает южнорусский свод конца XIII — начала XIV вв.) летописей показывает, что на Руси применительно к католикам использовались термины "латина", "римляне" и "немцы" (как в общем, так и в частном порядке). Под 1263 г. в Лаврентьевской летописи читается первая редакция "Жития Александра Невского", составленная в 80-х гг. XIII в., где в рассказе о битве на Неве шведский король представлен как "король части Римьское",  а его многоплеменное войско названо "римляны". Вместе с тем Лаврентьевская (и продолжение Суздальской летописи по Академическому списку конца XV в.) и Ипатьевская летописи в рамках XII—XIV вв. оперируют понятиями "немцы" и "земля Немечкая" в отношении многих европейцев, а также территорий, занятых ими: это в целом все народы (германские и негерманские) Священной Римской империи, собственно немцы, ливонские немцы (1234, 1242, 1268), датчане (1268), шведы (1302, как "свеи" они выступают в описании "Афетова" колена и Сказании о призвании варягов). Ипатьевская летопись, говоря под 1190 г. об участниках третьего крестового похода (император Священной Римской империи, короли Франции и Англии),  подчеркивает, что "царь немецкыя со всею своею землею битися за гроб Господень…". Полемическая византийская литература XI в., летописи и памятников Куликовского цикла свидетельствуют, что русские вместе с тем именовали "немецкие" ("латинские") народы "фрягами" (но не только итальянцев) (57). Выше было сказано об абсолютной тождественности, начиная с конца X—XI вв., терминов "немцы", "римляне", "латины" термину "варяги".

Эти данные дополняют показания новгородско-псковских летописей XIII—XVII вв. и актовый материал последней четверти XVI — 30-х гг. XVII века. Новгородская первая летопись (НПЛ) старшего (Синодальный список второй четверти XIV в., в котором утеряно начало до 1016 г. и часть с 1273 по 1298 г., текст 1016ѕ1233 гг. датируют 30-ми — 80-ми гг. XIII в.) и младшего (списки середины ХV в.) изводов начинает активно использовать термин "немцы", при этом почти его не поясняя, со второго десятилетия ХIII века. До этого времени он очень мало представлен на ее страницах (в статьях под 986ѕ987 гг. о выборе Владимиром вер, в неопределенном значении под 1058 г., под 1188 г. одновременно с термином "варяги" приложен к готландцам: "варязи на гътех, немьце" (58)). С 1217 и по 1445 г. летопись многократно называет "немцами" прибалтийских немцев (59), а территорию, занятую ими, "Немецкой землей". Причем, это понятие не сразу появляется в летописи. Так, если под 1214, 1223, 1237 и 1242 гг. она ведет речь о "Чюдьской земле", то под 1268 г. оба извода уже применяют к ней название "земля Немецьская" (60) (оно затем читается в статьях младшего извода под 1343, 1367, 1406, 1407 и 1444 гг.). Точно также этот извод именует владения прусских немцев: под 1410 г. они одновременно фигурируют как "Прускоя земля" и "Немечкая земля". Вместе с тем земли ливонских и прусских немцев младший извод называет "Немцы": отъехал "в Немци", приехал "из Немець" (1381, 1412, 1420) (61).

О шведах как о "немцах" летопись начинает говорить с 1283 года. Затем так она их именует (а их владения ѕ "Немецькой землей" и "городом немецьским") без какого либо пояснения под 1284, 1311, 1313, 1314, 1317, 1322, 1337, 1350, 1377, 1392, 1396 и 1397 годами (62). Оба извода впервые фиксируют шведов под 1142 г., где они выступают под своим родовым именем.  Именно о "свеях", "Свейской земле" и "свейском короле" речь идет под 1164, 1240, 1251, 1256, 1292, 1293, 1295, 1300, 1323, 1338, 1339, 1348, 1350, 1395 и 1411 годами. В некоторых из этих статей младшего извода вместе с тем присутствует термин "немцы". Так, например, под 1350 и 1411 гг. летопись, информируя о "свеях", параллельно называет их "немцами", а в статье под 1395 г. употреблена фраза "немци свея" (63). НПЛ называет "Немецкой землей" пределы Швеции, точнее территорию финских племен, но также лишь по прошествию некоторого времени после их захвата шведами-"немцами". Так, если под 1191, 1256 и 1292 гг. летопись использует понятие "Емьская земля", то под 1311 г. обоих изводов в отношении той же территории уже сказано, что "ходиша новгородци воиною на Немецьскую землю за море на емь". Под 1350 г. в младшем изводе повествуется о походе новгородцев "на Немечкую землю… к городу к Выбору" (64). В Софийской первой летописи (списки конца XV—XVI в.) под 1271 и 1272 гг. "латиной" названы ливонские немцы (65), а в Псковской первой летописи (списки второй половины XVI в. и первой половины XVII в.) под 1548 г. шведы. Она же к Ливонии и Швеции применяет обозначение "Латина" (1519, 1611) (66). Надо сказать, что наименование западноевропейцев "римлянами" и "латинами" особенно возрастает после Флорентийской унии (1439) и захвата Константинополя турками (1453), а также в годы и после Смутного времени.

НПЛ дает самые незначительные и весьма расплывчатые сведения о других европейцах-"немцах", заслоненных прибалтийскими немцами. Под 1204 г. в обоих изводах читается написанная близко к этой дате "Повесть о взятии Царьграда фрягами", в которой назван "цесарь немечьскыи Филипови" (германский король Филипп Швабский). Под 1231 и 1237 гг. они сообщают без каких-либо уточнений о тех "немцах" Западной Европы, выходцы из которых обосновывались тогда в Восточной Прибалтике. В двух статьях летописи (1268 и 1391) вместе с ливонцами под "немцами" понимаются соответственно датчане и "немецкие" послы из Любека и Готланда. В 1362 г. (младший извод) псковичи принимали "гость немечьскыи и поморьскыи и заморьскыи", т.е. представителей всего Ганзейского союза (67). В том же изводе под 1348 г. говорится о битве русских с "немцами" "короля свейского" Магнуса. Шведский источник (написанный вскоре после 1452 г.) дает некоторое представление о составе "шведского" войска: король собрал "немцев и датчан, а также герцога Гольштинского и других подобных же..." (68).

Исчерпывающую информацию по вопросу, как широко русские понимали термины "немцы" и "Немецкая земля", дает актовый материал. Так, в описи Царского архива (1575 — 1584) читается "аглинские немцы". В грамоте царя на Двину (1588) указывается, "а с немец с аглинских, и с барабанских (брабантских. — В.Ф.), и с шпанских, и с иных немец, имати судовая проезжая пошлина..." (69). В жалованной грамоте (1590) кольским жителям названы "датцкие" и "аглинские немцы" (70). В грамотах 1609—1610 гг. сообщается, что "неметцких людей идет... из Выбора, Свейския земли, и шкотцких, и дацких, и фрянцовских, и аглинских, и голанских, и боробанских и иных земель...", "разных земель немец" (71). В расспросных речах пленных "немцев" (1611) —  англичанина и шотландца — упомянуты "францовские немцы" (72). В грамотах (1629, 1633) речь идет о "торговых немцах" из Англии и Голландии", о "немецких людях", нанятых на русскую службу в Англии (73). В декабре 1634 г. был заключен договор России и Голштинии о торговле Голштинской компании с Персией, где предписывалось "иных немецких государьств торговых людей, агличан и галанцев, и цесарской области (Священная Римская империя. — В.Ф.) и свеян и датчан... с собою не имати..." (74). В русско-английской переписке термины "немцы" и "иноземцы" даются в одном значении: "с-ыных иноземцов, со всех со францовских, с-ышпанских, с нидерлянских и с-ыных немец…", "немцы розных земель, агличане, и Францовские земли, и Нидерлянские земли и иных земель" (1585—1586), "в Аглинскую де и в ыные немецкие земли" (1596—1599), "корабли придут сего лета из за моря… барабанские, и голанские, и нидерлянские, или иных которых земель, и тех бы земель немцы торговали" (1601) (75).

Термин "немцы" прилагался в русских источниках к определенной совокупности западноевропейских народов, в том числе и не германцам. Этот термин также обозначал территорию Западной Европы (но не всю), т.е. являлся географическим понятием. Поэтому вывод поздних летописей Рюрика "из немец" "служил указанием не на его этнос, а лишь на пределы Западной Европы, откуда вышли варяги" (76). Если думать иначе, то к немцам-германцам надлежит тогда отнести англичан, шотландцев, французов, испанцев, прибалтийские народы, порабощенные западноевропейцами-"немцами", в связи с чем их коренные земли русские называли "Немецкой землей". Немцами в таком случае надо считать и финнов, коль Тверской сборник под 1227 г. сообщает, что Ярослав Всеволодович с новгородцами ходил на "имь, на немци, ратию за море; и поплени всю землю их…" (77). Говоря так, летописец современную ему ситуацию, когда финские земли уже несколько столетий входили в состав Швеции, перенес на далекое прошлое, в котором финское племя емь еще не было подвластно шведам-"немцам". И карелу надо тогда полагать германским народом, т.к. под 1338 г. в НПЛ младшего извода помещено известие, что новгородцы "воеваша городецьскую корелу немечкую, и много попустошиша земли их…" (78). Речь здесь идет о той части карел, которая проживала в Западной Карелии и находилась под властью все тех же "немцев"-шведов, поставивших на ее землях в 1293 г. крепость Выборг, т.е. о выборгской или иначе "городецьской кореле".

И все же царь, обратившись к варягам XI в. и назвав их под влиянием поздней летописной традиции "немцами", имел в виду какой-то определенный народ. Какой именно, понять можно из свидетельств иностранцев той поры. Саксонец Г. Шлитте, в 1547 г. направленный Грозным для вербовки за границей специалистов (где и был задержан), около 1556 г. сочинил проект царского письма императору Священной Римской империи Карлу V, где от имени русского монарха говорится, что "мы одного корня и происхождения с германцами…" (79). Д. Флетчер (посол Англии в Москве в 1588—1589 гг.), отмечая, что царь "часто гордился, что предки его не русские", привел слова своего соотечественника, которому Грозный как-то сообщил: "я не русский, предки мои германцы" (80). По свидетельству немца Г. Шульца, очевидца завершившихся в июне 1570 г. переговоров Грозного и герцога Магнуса, царь в присутствии Боярской думы и иностранцев сказал "королю" Ливонии: "…Сам я германского происхождения и саксонской крови..." (81). В 1566 г. со слов немца Г. Писспинга, вернувшегося из России, стало известно мнение царя, что "род его происходит из баварских  владетелей, и что имя наших бояр означает баварцев". Карамзин информирует, что "любимцы" Грозного ливонские дворяне И. Таубе и Э. Крузе, в 1569 г. склоняли жителей Ревеля признать власть царя тем доводом, что "он любит немцев, сам происходит от дома Баварского..." (82).

Карамзин, что показательно, не принимал в буквальном смысле известия о "германском" происхождении царя и склонен был объяснять их стремлением Грозного путем устройства браков своих детей с княжескими фамилиями Священной Римской империи германской нации укрепить дружеские отношения с нею (83). Определенную роль в этом мог сыграть и тот факт, что в все знатные фамилии Империи выводились из Италии и Рима (84), откуда, согласно "августианской" легенде, вышел и Прус, предок Рюрика и, следовательно, царя. Возможно также, что своими "германскими корнями" Грозный пытался в борьбе за Ливонию по крайней мере нейтрализовать Священную Римскую империю, в которую номинально входил Ливонский орден. Как подчеркивает А.В. Виноградов, в ходе Ливонской войны "большие надежды Иван IV возлагал на благожелательность Габсбургов" (85). В целом же мнение царя о своих "германских корнях" проистекало из "августианской" легенды "Сказания о князьях владимирских" (вторая половина ХV в.), в качестве родины Рюрика называвшей Южную Балтику — "Прусскую землю", давно занятой немцами-германцами, и увязывающей его с родом "римска царя Августа" (86). Под влиянием этой легенды многие чисто русские боярские и дворянские фамилии начинают выводить свое начало от знатных иноземцев (от германцев 186), якобы в давние времена выехавших на Русь, с этой целью изменяя существовавшие родословные и сочиняя подложные грамоты. В результате чего из 915 знатных родов лишь 91 (10%) считались русскими по происхождению (87). Какая-то часть русской элиты действительно была связана с инородцами, но "иноземность" остальных — плод выдумки, навеянной легендой об Августе.

Грозный, увязывая начало своей династии либо с саксонцами, либо с баварцами, мог при этом руководствоваться дополнительными соображениями. Саксонцы, несколько веков наступая на земли южнобалтийских славян, в 40-х — 60-х гг. XII в. захватили земли вагров и ободритов и включили их в состав Священной Римской империи. А именно из Вагрии имперский посол С. Герберштейн, чьи "Записки о Московии" были широко известны всей Европе, выводил варягов (88). Иностранцы на русской службе могли передать царю слова Герберштейна о Вагрии, а немцы-саксонцы (тот же Шлитте) сообщить ему предания, перешедшие к ним от вагров. Именно эти предания слышал Герберштейн, посещая Саксонию, Бранденбург, Мекленбург (89), включавшие в себя земли полабских и балтийских славян, а 1516 г. он побывал в самой Вагрии (90), входившей в состав Шлезвиг-Голштинского германского герцогства, связанного личной унией с Данией. Эти же предания отразил выехавший в России датчанин А.Селлий (ум.1746), уроженец г. Тондера, что в Шлезвиге, также увязав Рюрика с Вагрией (91). В 1840 г. француз К. Мармье, посетив Мекленбург, расположенный на землях славян-ободритов и граничащий на западе с Вагрией, записал легенду, что у короля ободритов Годлава были три сына ѕ Рюрик, Сивар и Трувор, переселившиеся на Русь (92). На Баварию же Грозного мог вывести материал, отголосок которого слышится в ПВЛ: "нарци, еже суть словене" (93). Эта фраза указывает на Норик (район Верхнего Дуная). В V—VIII вв. западноевропейские источники называли эту территорию Ругиланд или Ругия, а в X—XII вв. — Ругия, Рутения, Руссия, Рутенская марка. Как подытоживает А.Г. Кузьмин, в Норике славян "не нашли, но страна ругов-русов-Ругиланд находилась именно там" (94). С.А. Гедеонов и Н.К. Никольский заметили, что в конце ХI и начале ХII в. западноевропейские писатели нориками называли именно баварцев, т.к. часть древнего Норика входила в состав Баварии (95). Царь, имея богатейшую библиотеку, содержащую редкие рукописи и книги, и славившийся, по свидетельству иностранцев, знанием русской и мировой истории, несомненно, обладал не дошедшей до нас информацией о Руссии-Баварии (96). Какую-то роль при этом могли сыграть немцы-баварцы. Как выразился Кузьмин, в последнем случае царь по-своему следовал "версии иллиро-дунайской прародины славян и руссов в "Повести временных лет" (97).

Наши северо-западные поздние памятники в ряде случаев называют шведов "варягами", чему также придавали большое значение норманисты прошлого и современности (98). В Софийской первой летописи (список конца XV — начала XVI в.) находится общерусская летописная редакция 40-х гг. XV в. "Жития Александра Невского", где в известии о Невской битве шведы и их союзники — норвежцы и финны — названы уже не только "римлянами", но и "сила варяжьска" (99). Фраза "сила варяжьска" присутствует на страницах других летописей (100), но ее нет в первой редакции Жития (80-е гг. ХIII в.), и где шведский король назван "король части Римьское", а его воинство "римляны" (101). В ряде памятников, наряду с терминами "римляне" и "король части Римьское" ("король римский"), к многоплеменному воинству использованы также выражения "свея", "немцы", "немцы швеяне", "свеичи", "свеистии же немцы", "латины", "римская сила" (102). В статье "А се князи русьстии", находящейся перед Комиссионным списком младшего извода НПЛ, сказано, что Александр бился на Неве "с немци". И в частном родословце XVII в. говорится о битве на Неве с "немецким королем" и "немцами" (103). Списки Новгородской Погодинской летописи второй редакции (XVIII в.) содержат статью "О Александре Невском како победи немец на реке Неве", где речь идет только о "немцах" (104).

В пространной редакции "Сказания об осаде Тихвинского монастыря в 1613 г." к шведскому войску, во главе которого стоял Я.П. Делагарди, восемь раз приложен термин "варяги". Но в большинстве своем они именуются "немцами" и очень редко "свийскими немцами" из "Свийской земли". О самом командующем говорится как о "немецком воеводе", да один раз подчеркнуто, что "он латынянин" (105). Краткая редакция "Сказания" читается в Новгородской третьей летописи краткой редакции, и в ней воины Делагарди именуются "немцами" и "еллинами". Летописец заостряет внимание на "еллинской вере" командующего и лишь в нескольких случаях называет его "свейским воеводой" (106). Пространная редакция "Сказания" извлечена из рукописи 1658 г., написанной в Тихвинском монастыре (107). По оценке С.Ф. Платонова, обе редакции "Сказания" близки между собой. Краткая, написанная очень просто и принадлежащая очевидцу осады, переделана в пространной версии "в риторически напыщенную повесть", где не внесено ничего нового из истории обороны монастыря, но имеются прибавления из Хронографа 1617 г. и Нового летописца (около 1630 г.) (108). В последнем, надо отметить, участники осады обители именуются исключительно "немцами" (109).

В свете равнозначности терминов "варяги", "немцы" и "латины", употребляемых в пространной редакции "Сказания", выражение "варяги" совершенно лишено в ней качества этнической атрибуции, в связи с чем под этим именем выступает весьма пестрый по национальному составу контингент, прибывший в Россию на помощь по условиям Выборгского договора (1609), а затем начавший войну против своего союзника. Абсолютную нейтральность термина "варяги" подтверждают также слова "еллины" и "еллинская вера", прилагаемые в краткой редакции "Сказании" к войску Делагарди. В "Сказании о Мамаевом побоище" "еллинами" несколько раз названы татары (они даже говорят на "еллинском" языке) (110), а один раз применительно к языческому прошлому так охарактеризованы сами русские (111). Придя на Русь из Византии, где "еллинами" именовали язычников вообще, на русской почве этот термин приобрел еще значение "неправославный, нерусский", их смертельный враг. Исходя из сказанного, а также из того, что в списках Воскресенской летописи и "Сказания о Мамаевом побоище" (все они XVI—XVII вв.) "варягами" именуются соответственно половцы и турки (112), а разные редакции последнего говорят о наличии в войске Ягайло, спешащего на помощь к Мамаю, "литвы много и варяг и жемоти…" (113), то слово "варяги" в XV—XVII вв. обозначало как неправославных вообще, так и врага русских, независимо от того, где тот находился: на Западе или на Востоке.

Давнее бытование в России термина "варяги" именно в широком значении зафиксировал в начале XVII в. швед П. Петрей. Интересуясь этносом летописных варягов и признаваясь, что нигде не может отыскать, к какому народу они принадлежали, он констатировал: "...Русские называют варягами народы, соседние Балтийскому морю, например, шведов, финнов, ливонцев, куронов, пруссов, кашубов, поморян и венедов". Хорошо видно, что перечень народов, относимых русскими к "варяжским" и включавший шведов, финнов, немцев, куршей, пруссов и славян южного побережья Балтийского моря (кашубов, поморян, венедов), Петрем не закончен. В 60-х гг. XVII в. Ю. Крижанич, следуя в русле той же традиции, что ранее была подмечена Петреем, варягами назвал восточноприбалтийские народы ("от варягов, илити чудов, литовского языка народов… варяжеский литовский язык…"). В 1730 г. швед Ф.-И. Страленберг указал, что "варяги есть имя общественное, которым называлися... народы, обитавшия около Балтийскаго моря" (114). И сделал он свой вывод, также опираясь на живую традицию, с которой познакомился в России.

Термины "варяги", "немцы", "римляне", "латины", "еллины", увязанные в памятниках со шведами, нельзя, конечно, понимать в буквальном смысле. Как нельзя видеть в Рюрике одновременно и немца, и пруса, и римлянина, хотя в латинском переводе "Родословия великих князей русских", осуществленном в 1576 г. для ознакомления с ним западноевропейцев, читается, что "приде на Русь из немец, из прус, муж честен от рода римска царя Августа кесаря, имя ему князь Рюрик" (115). Все это говорит, что терминология средневековых отечественных памятников, прилагаемая к европейским и азиатским народам, причем в разных временных срезах, не так прозрачна, как это может казаться на первый взгляд, и в разное время она наполнялась разным звучанием, что должно учитываться учеными и что позволит им избежать при прочтении источников модификаций и тенденциозности. Их правильному прочтению мешают вместе с тем и ложные стереотипы, являющиеся питательной средой для многих заблуждений.

 

 


Страница 2 - 2 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру