Владимир Иванович Ламанский

Средний мир имеет вполне естественные границы в водах Северного или Ледовитого моря, Берингова пролива, Берингова, Охотского и Японского морей на севере и востоке и Средиземного моря на юге. Всего труднее определима юго-западная граница Среднего мира с собственною Азиею. Что касается Азиатской Турции, то, по неимению верных этнографическо-статистических сведений, трудно провести в ней черту, которая бы верно обозначала действительное, а не юридическое преобладание и господство турецко-мусульманского элемента над инородцами, древними обитателями страны и прежними христианами, ныне же мусульманами часто только по нужде и по имени. Относительно же про их сухопутных границ Среднего мира с собственною Азиею следует заметить, то их правильнее всего отождествлять с политическими границами России, хотя часто они переходят и границы естественные, и этнографические. Таковы целые среднеазиатские области, недавно приобретенные русским оружием. На сухопутной границе Среднего мира между Триестом и Данцигом мы пренебрегли политическими границами и отделили от собственной Европы славянские земли, подчиненные немецким династиям и правительствам, а на пространной черте от острова Сахалина и Владивостока на Восточном океане (20) до Самарканда, Мерва, Красноводска мы отделяем от собственной Азии целые исто — азиатские земли, подчиненные русской власти. Но дело в том, что между чистыми азиатами и русскими разница в просветительных началах, идеях, обычаях и нравах несравненно значительнее, чем между западными славянами и немцами и итальянцами в этих же отношениях. Оставаясь верными подданными немецкого государства, изучая немецкую речь и науку, подчиняясь во многом и итальянской образованности, западный славянин, как показывают летние опыты и многочисленные ежедневные примеры особенно в странах, поныне сохранявших предания славянской Церкви и борьбы с немецкою империею, может сохранять и проявлять, и чем он даровитее, тем сильнее и решительнее, свою народность в различных сферах деятельности. В чужой, итальянской или немецкой, образованности национально настроенный славянин находит даже оружие для борьбы с инородным, итальянским и немецким, влиянием для подъема национального духа, местного или даже всеславянского. Напротив, у азиатов нет почти решительно никаких понятий о солидарности сродных национальностей, а крепко держится только, особенно у мусульман, чувство единоверия. Азиатские земли, с присоединением к России, сразу лишаются самых коренных и существенных своих особенностей, например, рабства, целой системы уголовных и полицейских наказаний, полной отмены значения Корана или других религиозных кодексов в их государственных и значительного ограничения в их гражданских отношениях. При всяком новом сближении этих присоединенных к России азиатов с русскою жизнью и образованностью они все более и более отрываются от коренных основ своей прежней национальной истории и культуры. Чем даровитее и образованнее киргиз, калмык, бурят, татарин, тем дальше он от своих сородичей, и тем ближе он к русскому. Чем даровитее и просвещеннее прусский поляк, австрийский чех, словенец или далматиец, тем он полезнее не только для своих ближайших земляков, но и для своих дальних соплеменников, и тем он сильнее, как антагонист, в борьбе с немцами или итальянцами. Это обстоятельство зависит от общности и внутреннего сходства просветительных начал как Среднего мира, так и собственной Европы, и от глубокой коренной разницы в этих началах между миром Средним и собственно азиатским.

У мира Среднего и у Европы историческая жизнь и образованность возникают и развиваются если не из совершенно одинаковых, то более или менее общих и сходных источников: христианства и греко-римской цивилизации и культуры. Просветительное начало Церкви, политическое влияние преданий Империи или Царства, образовательное значение древних классических языков и литератур существенно отличают в прошлом, настоящем и будущем судьбы развития мира Среднего и Европы от мира Азиатского.

Как сравнительно ни бедна образованность, как ни слаба и ни скудна цивилизация и культура Среднего мира перед образованностью Европейского или Романо-германского, но, различные по своим возрастам и степеням, по национальным характерам, в главных своих основах и идеала они составляют одну новую христианскую образованность. Безгранное стремление к свободе духа во всех проявлениях человеческой деятельности, полнейшее уважение к достоинству и правам человеческой личности, без различия полов, званий и состояний, сознание внутренней обязательности для каждой, без исключения, личности, самоосуждения, раскаяния, самопожертвования и братского благоволения к людям, с неустанным призыванием общего благоденствия, наступления царства Божия на земле, в виде общего братства и свободы всех людей и народов,—таковы общие начала и стремления, на которых зиждется новая христианская образованность. Они одинаково дороги уже в течение многих веков, хотя и медленно осуществляются обеими половинами нового, христианско-арийского, человечества, как собственной Европе, так и Среднему миру. Настоящие же азиаты, к какой бы расе или народности собственной Азии они ни принадлежали, прежде всего не христиане, а грубейшие и полудикие шаманисты или браманисты, буддисты, конфуцианцы, даосисты и мусульмане, для которых эти начала или совершенно чужды и неведомы, или отчасти несколько знакомы и обязательны, но только с такими ограничениями, что внутренний смысл этих основных идей часто совершенно извращается. <…>

Громадная территория Среднего мира, в 24 почти миллиона кв. килом., с 170 милл. с лишком жителей занимающая более трети Азии и более половины Европы, резко отличается своим географическим характером от собственной, не-русской, Азии и от собственной, неславянской и не-русской, а чисто романо-германской Европы, или Романо-германского мира Старого света. В одной исключительно, в другой значительно представлен полуостровной характер, отчего, при обоюдном изобилии больших и малых островов, та и другая благоприятно, хоть и не в одинаковой мере, наделены выгодно развитой береговой линией. Чрезмерная суровость климата отымает, за весьма малым исключением, почти всякое культурное значение у большей части морских берегов, полуостровов и островов, находящихся на севере и крайнем северо-востоке Среднего мира. Как ни протяженна, ни сильно разветвлена и ни выгодна для мореплавания, богатая глубокими заливами и бухтами, большими и мелкими островами, остальная часть берегов Среднего мира, частью на севере, в Белом море, Ботническом, Финском и Рижском заливах, особенно на Дальнем востоке, в Тихом океане, на юге в Черном и Мраморном морях и его двух знаменитых проливах, в обоих греческих морях и в Адриатике, тем не менее, при громадных пространствах внутренних материковых стран Среднего мира, в сравнении с собственною Европою и собственною Азиею, он отличается крайнею скудостью берегового развития. Другое важное отличие Среднего мира от собственной Европы и собственной Азии состоит в преимущественном богатстве его огромными сплошными равнинами и в нахождении высоких горных хребтов преимущественно на окраинах и оконечностях его. Третье его различие заключается в том, что, сверх земель одинакового климата с южными или средними частями собственной Европы, или с умеренными странами собственной Азии, Средний мир не имеет вовсе земель с климатом жарким и тропическим, которым обладает масса южных земель собственной Азии. Напротив, он заключает в себе огромное пространство земель с суровым северным климатом, которого почти не знают вовсе, разве в самых незначительных участках собственная Европа или собственная Азия. В Среднем мире нет вовсе той равномерности деления, какая оказывается в шести частях собственной Европы (Скандинавия, Германия, Италия, Великобритания, Франция, Испания) или в 7—8 частях собственной Азии (Восточная Индия, Иран, Аравия с Сирией и частью Малой Азии, Китай, Тибет, Туркестан, Западная Индия, Япония...). Тут, напротив, перед нами громадная масса равнин и земель чисто материковых, без всяких почти морских берегов, горных ущелий и долин и затем сравнительно небольших земель, каждая со своим самостоятельным характером, вследствие особенного разнообразия прорезающих их гор или окаймляющих их морских берегов, каковы, например, Чехия и Моравия, Верхняя и Нижняя Венгрия, Трансильвания и Румыния, Болгария, Сербия, Босния, Черная гора, Герцеговина, Хорватия, Славония и Далматия с островами, Албания, Македония и Фракия, ряд греческих земель с островами, наконец, разные горные края России. В соответствие такому естественному сочетанию противоположностей и неравномерному распределению на самостоятельные части, сложилось и этнологическое и историко-культурное разнообразие Среднего мира. Своими особенностями оно столь же резко отличается от собственной Европы и от собственной Азии. Между 170 миллионами слишком его народонаселения мы находим и германцев, и романцев, и всякого рода азиатов, католиков и протестантов, мусульман, буддистов, шаманистов... Но во всем этом племенном и культурном разнообразии выдается резко и решительно один вид, который очень слабо представлен, вовсе не заметен или совершенно отсутствует в собственной Европе и в собственной Азии. Из этих 170 миллионов более 120 милл. славян, до 4—5 милл. греков и более 120 милл. христиан Восточной Церкви. Остальные 50 с лишком миллионов и в этнологическом, и в культурном отношениях распределяются между представителями кавказской и монгольской и других рас и между исповедниками западного христианства и собственно азиатских религий. Если представителей кавказской расы (к которой принадлежат евреи и различные кавказские народцы с языками положительно неарийскими или сомнительно арийского происхождения), и особенно одних арийских, или индоевропейских инородцев, в тесном смысле, в Среднем мире оказывается менее, чем представителей расы монгольской и тюркской, то число христианских иноверцев значительно преобладает над числом евреев, мусульман, буддистов, язычников. Если же принять в соображение, что один из важнейших отделов инородцев Среднего мира — финны — почти исключительно и безраздельно принадлежат одному Среднему миру, вовсе не встречаются в собственной Азии и находятся разве в самых ничтожных остатках в собственной Европе (лопари на Скандинавском полуострове), что несколько миллионов финнов уже целые века живут между германцами, литовцами и славянами и исповедуют христианство, что и самые турки в Европе сильно смешались с индоевропейцами и мало сохраняют в себе азиатской крови, то безошибочно можно положить, что не только элемент кавказский, но даже арийский или индоевропейский является преобладающим между инородцами Среднего мира, подобно тому, как преобладают в нем христиане (католики 26 милл., протестанты 7 милл.) между его иноверцами.

Таким образом, Средний мир и в этнологическом, и в историко-культурном отношении, при всех своих отличиях от собственной Европы и собственной Азии, находится в гораздо более близком внутреннем сродстве с первою, чем с последнею. Это мир арийский, индоевропейский и христианский по преимуществу, из 170 миллионов душ более 150 милл. христиан и не менее 140 слишком миллионов индоевропейцев. В отличие от мира Романо-германского и в культурном, и этнологическом отношении трудно, почти невозможно придумать для Среднего мира более уместное и удачное название, какое ему стали давать уже лет 50—40 назад и французские, и немецкие, и славянские ученые, именно название мира Греко-славянского или Славяно-греческого. Как название индогерманского племени, индогерманских языков, хотя и обнимает много языков неиндийских и негерманских, крепко, однако, держалось в науке, так точно и название греко-славянский и, хотя и не обозначает многих составных элементов Среднего мира, по всей справедливости, может держаться в науке. Как там два крайние пункта, Индия и германская Исландия, дали название индо-германцев всем народам, живущим межу этими двумя оконечностями, так в Среднем мире греки живут на юго-западе, а славяне (русские) господствуют на крайнем севере и северо-востоке. Сверх того, это название имеет еще более глубокие и разумные причины. В древности и в средние века, в средние века и в новое время история отмечает, с одной стороны, между Западом и Востоком, между миром римским, латинским, италико-кельтским и потом романо-германским и между Ассириею и Вавилоном, персами, мидянами, парфянами, скифами, одним словом, между собственною Азиею, с другой, мир Средний, особый, самостоятельный, отличный от Запада и от Востока, в постоянном антагонизме с тем и другим. История древняя, средняя и новая встречает в этом мире только два сильных, политически и культурно господствующих, элемента: в древности и в начале средних веков один собственно элемент эллинский, греческий, а в средние века и в новое время—элементы греческий и славянский. Пусть многие другие народности, мало или вовсе не сродные ни с греками, ни со славянами, живут в очерченных пределах Среднего мира; но греки, несмотря на свою малочисленность, распространили семена просвещения и свое влияние на обширнейшие края этого мира и на самые различные его народности, а славяне, невзирая на относительную бедность своей цивилизации, заняли и заселили огромнейшие пространства этого мира и почти все его окраины. В этом Среднем мире не найти ни одного самого незначительного народа, ни одной отрасли, хотя бы самого сильного и образованного племени, который бы не подчинялись более или менее сильно то культурному, то политическому влиянию, то обоим влияниям вместе или греков или славян, или тех и других вместе. Название греко-славянский метко обозначает два существенных, характеристических признака Среднего мира: культурно это мир по преимуществу греческий (из 170 милл. слишком 120 милл. Православных). Или, как их называла вся средневековая и позднейшая Европа, без различия национальностей, греков, т.е. по вере, этнологически это мир по преимуществу славянский. Иногда слышится против этого термина такого рода возражение: "Как можно-де греков и славян соединять в один отдел пли класс? Ведь между ними существует вековая взаимная вражда и ненависть". Но нерациональности названия "романо-германский" еще никто не доказывал тем вековым антагонизмом и враждою, которые существуют между романцами и германцами всячески не менее, чем между греками и славянами. Напротив, признав однажды необходимость термина "романо-германский мир", мы должны уже допустить и понятие и название мира "греко-славянского". Как в первом термине слово Романо- или Латино- обозначает не только один из главных этнологических и культурных элементов западно-христианского мира, но и указывает на ближайшую связь его с древним Римом, так во втором термине слово Греко- не только верно отмечает один из главных культурных и народных элементов восточно-христианского мира, но и намекает на связь его с древнею и средневековою Грециею. Известный в Европе в древности антагонизм греков и римлян перерос, так сказать, в позднейшую историю христианской Европы, усилился еще и несколько видоизменился другим, не менее сильным, антагонизмом новых, превзошедших в историю христианского человечества, племен славянского и германского. Германцы, подобно римлянам, утвердились на Западе, наидалее от Азии, а славяне, подобно грекам, на Востоке, в непосредственном соседстве с собственною Азиею. Ослабляемый с запада, Средний, Греко-славянский мир стеснялся в свободе и силе своих действий на востоке, против собственной Азии. Благодаря своему срединному положению, непосредственному соседству с романо-германцами на западе и с собственными азиатами на востоке, греки и славяне, несмотря на все их внутренние разногласия, всегда имели множество общих интересов по отношению к собственной Европе и к собственной Азии. Есть еще иная, более глубокая и внутренняя, связь славян и греков. Согласно их географическому положению, языки греческий и славянский (с литовским) в родственной цепи индоевропейских языков представляют ближайший переход от языков восточно-арийских к западно-арийским. Насколько язык древнегреческий ближе латинского и других италийских языков к языкам древнеиндийскому и иранскому, настолько же язык славяно-литовский ближе к ним, чем языки кельтский и германский. Как латино-германская империя Карла В (21) (с 800 г.), так и римская (латино-германская) Церковь, особенно с Николая I (22) и тем более с Григория VII (23), были постоянными противниками и врагами народной независимости и греков, и славян. Становясь чадами латинской Церкви, западные славяне признавали верховную власть главного военачальника и правителя германцев, а с тем и право последних поступать со славянами, как римляне поступали с варварами (velint, nolint, Francorum (вообще Germanorum) principibus colla submittent) (24). С латинством западные славяне получали немецкую, а на юге романскую иерархию, немецкие монастыри, немецких и итальянских священников и монахов, гнавших и преследовавших славянское богослужение и славянскую письменность, куда они успели проникнуть трудами солунских братьев или их учеников. Греки, ни по внешним обстоятельствам, ни по внутренним основаниям, не могли никогда, даже в период самой ожесточенной международной своей борьбы с болгарами (о сербах, а тем более о Руси, нечего и говорить), так гибельно, как немцы, действовать на славянскую жизнь. В самые высшие эпохи своего национального развития западные славяне, чехи в ХV в., а поляки в половине ХVI века, стремятся первые порвать всякую связь с империею и с латинством и сблизиться с Цареградом, вторые основать славянскую Церковь с женатым духовенством. Через всю историю славянства проходит, часто в свое время несознаваемая, но ныне видимая, тесная внутренняя связь, солидарность славянизма с эллинизмом. Все восстания, все успехи и удачи борьбы западных славян против Карла В. и его преемников, их маркграфов и герцогов, равно как и все их протесты и проявления непокорности латинству, были полезны Восточному царству и Восточной Церкви, точно так же, как разные необоснованные и фантастическая притязания болгарских и сербских правителей на Царьград имели одинаково вредные последствия для греков и для славян, и были выгодны враждебному тем и другим романо-германскому Западу. Надо помнить, что двоякое возрождение греков, одно в VII—IХ в., другое в конце ХVIII, в начале ХIХ века, было оба раза тесно связано с важнейшими явлениями в жизни славянских народов. В IV—V вв., отчасти даже в VI в., в Восточной империи господствовал еще латинский язык, а главные обитатели Балканского полуострова—фракийцы и иллиры (25) уже к VI в. были почти все латинизованы. Заселение их земель славянами (с конца VI и в VII в.), частью оттеснившими в горы, частью поглотившими в течение времени немалое число олатиненных фракийцев и иллиров, в значительной степени помогло эллинизму вытеснить латинский элемент в Восточной империи. В тесных связях с Цареградом находились в продолжение нескольких веков не одни болгаре, сербы и русские, но и хорваты и сербы далматинские. Далматия еще во второй половине ХIII в. признавала верховную власть императора Мануила (26) и впоследствии вспоминала об этом, как о лучшем своем времени. Дубровник до падения Царьграда находился в тесных сношениях с империею. Минуя чехов и их попытки церковного единения с Цареградом в ХV в., припомним, что Польша с половины ХIV в., с присоединением Червонной Руси, стала страною отчасти православною, а со второй половины ХV в., — утверждения личной унии с литовско-русским княжеством, и в особенности с Люблинского сейма 1569 г., c введения реальной унии, сделалась государством, страною, по числу жителей, более православною, чем католическою. Да в ХVI в. и поляки-протестанты относились к грекам с сочувствием и уважением.

Таковы разумные внутренние основания, по которым термин греко-славянский или славяно-греческий для мира Среднего, в отличие от миров Романо-германского и собственно Азиатского, не может быть не считаем вполне уместным, правильным, основательным. <…>

Но и в настоящее время, при всем этом пестром разнообразии племен, в мире Греко-славянском все-таки преобладает общее над частным, начало единства над началом разнообразия. Носитель начала общего и единства, славянство, особенно в лице русского народа, представляет собою как бы громадный крепкий кряж или ствол, а все прочие инородческие племена нашего мира являются как бы его ветвями. Численно, пространственно и духовно преобладает в мире Греко-славянском одно племя славянское, а в нем и через него — один народ и язык русский. Напротив того, в мире Романо-германском давно господствуют два племени: романское и германское, а в каждом из них, по крайней мере, по два народа и языка пользуются всемирно-историческим значением: французы и испанцы со своими колониями в Новом свете, немцы и англичане с их языками и литературами. В нашем Греко-славянском мире нет и на целые века не может явиться даже той двойственности, что была в римской империи и выражалась в ней господством греческого языка и образованности на востоке, латинского на западе. В нашем мире нет такой национальности и образованности, нет такого языка, что могли бы теперь и в более или менее далеком, сколько-нибудь предвидимом или вообразимом, будущем оспаривать первенство, преобладание и господство у русской национальности и образованности, у русского языка.

Таковы главнейшие отличительные особенности мира Греко-славянского от мира Романо-германского, или собственной Европы. Если последний справедливо может быть назван, по преимуществу, миром настоящего, миром наличного могущества и величия, миром зрелого мужества и отчасти, где наступающей, где, по-видимому, наступившей уже старости, в отличие от мира собственно азиатского, этого мира прошедшего, по преимуществу, мира дряхлой древности, политической и культурной зависимости, то мир Греко-славянский, в отличие от этих обоих миров, часто называется, наравне с англосаксонским миром Нового света, миром будущего, по преимуществу, или, быть может правильнее назван миром более или менее горького и неприглядного настоящего, исполненным, однако, надежд, чаяний и упований, далеко не безосновательных, но всячески трудно осуществимых, при известных лишь, внутренних и внешних, вообще не простых, а довольно сложных, и частью даже весьма тяжких, условиях. <…>

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Игемоничекого — (устар.) подавляющего.

2. Великий океан — Тихий океан.

3. Черная Гора — территория на юге Динарского нагорья, заселена славянами с 7 в. До 11 в. называлась Дукля, затем Зета, название Черногория, или Черная Гора получила с 15 в.

4. Солиман. Здесь Ламанский, видимо, имеет ввиду Сулеймана I Кануни (Suleyman I Kanuni) (в европейской литературе Сулейман Великолепный) (1495-1566), турецкий султан в 1520-66. При нем Османская империя достигла высшего политического могущества, завоевал часть Венгерского королевства, Закавказья, Месопотамию, Аравию, территории Триполи и Алжира.

5. Агарянского ига — османского ига.

6. Лужичане — (лужицкие сербы, сорбы, венды), славянский народ, исторически проживающий на территории современной Германии.

7. Мораване — славянское население области в Чехии, в основном вдоль реки Морава.

8. Полабские славяне (полабь, полабяне) — группа западно-славянских племен, населявших в кон. 1-го — нач. 2-го тыс. территорию от р. Лаба (Эльба) и ее притока р. Сала (Заале) на западе до р. Одра (Одер) на востоке и до Балтийского м. на севере. Объединялись в племенные союзы: бодричей, лютичей, лужицких сербов. Вели борьбу с немецкой агрессией, в результате которой во 2-й пол. 12 в. были захвачены земли полабских славян; в основном истреблены или онемечены.

9. Бодричи (ободриты) — союз племен полабских славян 8-12 вв. в нижнем течении Лабы (Эльбы), а также племя, возглавлявшее этот союз.

10. Лютичи (велеты) — союз племен полабских славян 8-12 вв. на южном побережье Балтийского моря.

11. Поморяне — группа западнославянских племен, близкая полабским славянам. Населенная поморянами территория прибалтийского Поморья в 10 в. вошла в Польское государство.

12. Мекленбург (Передняя Померания) (Mecklenburg-Vorpommern) — земля на северо-западе Германии, на севере омывается Балтийским м.

13. Бранденбург (Brandenburg) — город, а также земля на востоке Германии.

14. Померания (лат. Pomerania, нем. Pommern) — герцогство (с 1170) на побережье Балтийского м., в 1815-1945 прусская провинция.

15. Ботнический залив (швед. Bottniska viken, фин. Pohjanlahti) — северная часть Балтийского м., между Швецией и Финляндией.

16. Данциг (Danzig) — немецкое название г. Гданьск в Польше.

17. Моравия (Morava) историческая область в Чехии. Древнее население — кельты.

18. Каринтия (словенск. Koruska, нем. Karnten) — историческая область в Центральной Европе, занимающая южную часть Альп и бассейн реки Дравы. В начале 11 в. выделилась из герцогства Великая Карантания. С 1335 перешла к Габсбургам, став одной из их коронных земель. Территория Каринтии к концу 6 в. была заселена славянами, но в результате интенсивной германизации к 19 в. была в значительной степени онемечена. Словенское население сосредоточилось в ее юго-западной части с центром в г. Целовец.

19. Румелия (тур. Rumeli) — общее название завоеванных в 14-16 вв. турками-османами балканских стран. С кон. 16 до 19 вв. название турецкой провинции с центром в Софии (включала Болгарию, Сербию, Герцеговину, Албанию, Македонию, Эпир и Фессалию).

20. Восточном океане — Тихом океане.

21. Карл В. — император Карл Великий (ок. 742 – 814), король франков с 768 г., император с 800 г., крупнейший представитель династии Каролингов.

22. Николай I (ум. 867) — папа римский с 858; при нем произошел разрыв с Восточной церковью.

23. Григорий VII (Gregorius) Гильдебранд (между 1015 и 1020-85) — римский папа с 1073. Фактически правил при папе Николае II в 1059-61.

24. velint, nolint, Francorum (вообще Germanorum) principibus colla submittent — (лат.) Хотят они или не хотят им, придется гнуть шеи перед вождями франков (вообще германцев).

25. Иллиры (Иллирийцы) — древние индоевропейские племена на северо-западе Балканского п-ова (далматы, ардиеи, паннонцы и др.) и на юго-востоке Апеннинского п-ова (япиги, мессапы и др.). С кон. 3 в. по кон. 1 в. до н. э. иллирийцы были покорены римлянами и романизованы.

26. Мануил I Комнин (1123?-1180) — византийский император с 1143, из династии Комнинов. Принудил Венгрию (1164), Сербию (1172) признать суверенитет Византии.