Казачий поэт: Николай Туроверов

18 марта 1999 года без особой помпы было отмечено 100 лет со дня рождения Николая Николаевича Туроверова — незаслуженно забытого донского поэта. В том же году Российский Фонд Культуры при участии спонсоров порадовал читателя книгой поэта "Двадцатый год — прощай, Россия!", вышедшей в Москве тиражом три тысячи экземпляров. Кем же был этот человек, известный сейчас более в Ростове-на-Дону, чем в столице нашей родины?

Он родился в станице Старочеркасской. Окончив реальное училище, поступил в лейб-гвардии Атаманский полк. Участвовал в Первой мировой войне в чине хорунжего. В 17 лет мальчик стал мужчиной, началась его военная служба, когда все уже казалось другим, чем раньше:

По-иному звенели подковы,
И казачки глядели мне вслед,
И станица казалася новой
Атаманцу семнадцати лет

Туроверов принимал участие в Гражданской войне. Закончил службу в чине подъесаула. Осенью 1920 г. он эвакуировался вместе с донскими частями из Крыма. Сначала беглеца приютила Сербия, затем Париж. Впоследствии во многих его стихах возникнет пронзительно-тоскливый образ "последнего ночлега" на родной земле и поспешного, с боями, бегства за кордон, в неизвестность. Об этом говорят сами названия стихов: "Уход", "Последние бои" и т. п.

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной...

Оказавшись на чужбине, Туроверов не сломался, не захотел "раствориться" среди чужих людей, а наоборот, стремился сохранить казачьи традиции. Он был председателем парижского Казачьего Союза и редактировал его журнал, а так же возглавлял "Кружок поэтов-казаков"; активно занимался просветительской деятельностью, устраивал в Париже выставки на военно-исторические темы: "1812 год", "Казаки", "Суворов" и др.

Учиться у Гумилева
На все смотреть свысока,
Не бояться честного слова
И не знать, что такое тоска.
Но жизнь оказалась сильнее,
Но жизнь оказалась нежней,
Чем глупые эти затеи,
Чем все разговоры о ней.

Во время Второй мировой войны Туроверов служил в Иностранном легионе, которой сражался с гитлеровцами в Африке. Об этой службе повествует цикл стихов "Легион", написанный в 1940–1945 гг.:

Ты получишь обломок браслета.
Не грусти о жестокой судьбе,
Ты получишь подарок поэта,
Мой последний подарок тебе.
Дней на десять я стану всем ближе.
Моего не припомнят лица,
Кто-то скажет в далеком Париже,
Что не ждал он такого конца.
Ты ж, в вещах моих скомканных роясь,
Сохрани как несбывшийся сон,
Мой кавказский серебряный пояс
И в боях потемневший погон.

Туроверов был автором пяти поэтических сборников. Первый из них "Путь" вышел в Париже в 1928 г., последний — в 1965 г. В его стихах соединился "жесткий" военный стиль, любовная лирика, красочные описания экзотических африканских земель. Его поэзию высоко ценил И. Бунин, которому Туроверов посвятил одно из своих стихотворений. Даже такие "рафинированные" критики, как Г. Струве и Г. Адамович с одобрением отзывались о его стихах. 23 сентября 1972 года Николай Туроверов скончался в Париже.

Тема далекой родины постоянно присутствовала в творчестве Туроверова. В его стихотворениях есть и раздолье донских полей, и "астраханские арбузы", и казачьи станицы и зимние метели. Видя, как уходят последние очевидцы минувших дней, Туроверов думал о тех, кто придет им на смену. Смогут ли они, выросшие на чужбине, так же любить Россию?

...И растет и ждет ли наша смена,
Чтобы вновь в февральскую пургу
Дети шли в сугробах по колена
Умирать на розовом снегу;
И над одинокими на свете,
С песнями идущими на смерть,
Веял тот же сумасшедший ветер
И темнела сумрачная твердь?

На родине произведения Туроверова (он писал так же и прозу) публиковались в журналах и сборниках, начиная с конца 80-х гг. ("Русская литература" № 4, 1989; Альманах "Казачий круг" Вып. 1; 2. 1991 г.). Первая книга стихов "Храня бессмертники сухие…" вышла небольшим тиражом в Ростове-на-Дону в 1995 году, и уже стала библиографической редкостью.

Заканчивая эту небольшую заметку, хочется привести отрывок из стихотворения "1942", которое звучит предостережением всем "насильникам и ворам", как прошедшего, так и настоящего времени:

Тебе не страшны голод и пожар,
Тебе всего уже пришлось отведать.
И новому ль нашествию татар
Торжествовать конечную победу?
О, сколько раз борьба была невмочь,
Когда врывались и насильники, и воры –
Ты их вела в свою глухую ночь,
В свои широкие звериные просторы...