Петр Яковлевич Чаадаев

Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856) — русский религиозный мыслитель, философ, публицист. Он родился в Москве в родовитой дворянской семье. Его отец Я.П. Чаадаев, отставной подполковник гвардии, служил советником Нижегородской уголовной палаты, а в свободное время занимался литературной деятельностью. Мать Петра, Наталья Михайловна происходила из древнего и знатного рода князей Щербатовых. Маленький Петр и его старший брат Михаил рано остались сиротами. В 1795 году умер их отец, а через два года и мать. Братья оказались на попечении родного дяди и тетки, которые заменили им родителей.

В 1808 году П.Я. Чаадаев поступил и через четыре года окончил Московский университет. В это время он слывет одним из самых блестящих молодых людей московского "большого света", пользуется репутацией светского щеголя и красавца. В 1812 году в чине подпрапорщика П.Я. Чаадаев начинает военную службу в гвардейском Семеновском полку, затем — в Ахтырском гусарском полку. Он участвует в Отечественной войне 1812 года, в Бородинском сражении и заграничных походах русской армии. После войны, в 1816 году. Чаадаев начинает свою службу при императорском дворе, в 1819 году получает чин ротмистра. В эти годы он сводит тесное знакомство с Н.М. Карамзиным, молодым А.С. Пушкиным, многими будущими декабристами. В 1820 году его отправляют с докладом императору, который тогда находился за границей, о волнениях в Семеновском полку. Высоко ценящий понятие о дворянской чести, Чаадаев посчитал это поручение оскорбительным, ибо ему пришлось заниматься доносительством. Верный присяге, Чаадаев исполнил поручение, но сразу же подал прошение об отставке.

С 1821 года П.Я. Чаадаев живет частной жизнью — более он никогда и нигде не служил. Летом 1821 года он согласился вступить в общество декабристов, но в 1823 году уехал за границу. Три года путешествий совпали с жесточайшим душевным кризисом, когда Чаадаев критически пересматривает все свое мировоззрение. Свою роль в этом сыграли и посещения Чаадаевым лекций немецкого философа Шеллинга, с которым у русского мыслителя завязались дружеские отношения.

Вернувшись в Россию в 1826 году, П.Я. Чаадаев ведет затворническую жизнь. В 1828 — 1830 гг. он пишет свои знаменитые "Философские письма" — всего было написано восемь "Философических писем". С 1831 года Чаадаев поселяется в Москве, становится постоянным членом Английского клуба. В 1832 году в журнале "Телескоп" появляется первая публикация П.Я. Чаадаева — его философские афоризмы и размышления о египетской и готической архитектуре. Но самая громкая публикация состоялась в 1836 году — в пятнадцатом номере журнала "Телескоп" читатели увидели "Первое Философическое письмо" П.Я. Чаадаева. Автор и издатель предполагали продолжить публикацию следующих писем, однако это намерение осуществить не удалось.

Публикация "Первого Философического письма" оказалась сродни взрыву бомбы, потрясшей все думающее русское общество. "Около месяца среди целой Москвы почти не было дома, в котором не говорили бы про "чаадаевскую статью" и про "чаадаевскую историю"…" — писал один из современников. А издатель журнала "Телескоп" Н.И. Надеждин в одном из писем писал: "Я нахожусь в большом страхе. Письмо Чаадаева, помещенное в 15-й книжке, возбудило ужасный гвалт в Москве… Ужас что говорят…" Наибольшее возмущение вызывали высказывания Чаадаева о том, что Россия совершенно оторвалась от общемирового культурного развития, а русский народ пока "составляет пробел в порядке разумного существования человечества". С серьезной критикой взглядов П.Я. Чаадаева выступили А.С. Пушкин, А.С. Хомяков и многие другие отечественные мыслители. Правда, эта критика была выражена в частных письмах, а не в открытой печати. Лишь очень немногие, как например А.И. Герцен, согласились с выводами автора "Философического письма".

Публикация "Первого Философического письма" навлекла на Чаадаева гнев властей. Уже в октябре 1836 году он был официально объявлен сумасшедшим и оказался под постоянным медицинским и полицейским надзором. Журнал "Телескоп" закрыли.

Столь резкая реакция властей и почти единодушное общественное осуждение заставили Чаадаева существенно пересмотреть свои взгляды. В 1837 году им была написана "Апология сумасшедшего", в которой содержалась гораздо более оптимистическая оценка будущего России.

Последние годы жизни Петр Яковлевич жил в Москве в небольшом флигельке на Новой Басманной улице уединенно и скромно. Тем не менее, он постоянно был вхож не только в московский Английский клуб, но и в круг западников и славянофилов. Московское общество смотрело на него, как на странного чудака, но в то же время опасалось его острого языка. Умер Чаадаев 14 апреля 1856 года. Похоронен он был в Москве на кладбище Донского монастыря.

При анализе философских воззрений П.Я. Чаадаева необходимо иметь в виду, что они не находят полного выражения в каком-то одном его произведении. Для наиболее полного понимания философии Чаадаева необходимо изучить весь комплекс его сочинений, в том числе и частную переписку. Ведь, лишенный права на публикацию своих произведений, Чаадаев нередко включал философские рассуждения в письма к частным лицам. И еще один важный момент. Нередко все мировоззрение П.Я. Чаадаева сводят к его "Первому Философическому письму", в котором особенно выделяют его отрицательное отношение к России. На самом деле, все было намного сложнее, а чаадаевская оценка России находилась в зависимости от его общей философской позиции. Кроме того, осмысление Чаадаевым места России в общечеловеческой цивилизации было далеко не однозначным.

Главное в философской позиции П.Я. Чаадаева — религиозное мировосприятие. Он говорил о себе: "Я, благодарение Богу, не богослов и не законник, а просто христианский философ". Но его религиозные взгляды не включались в рамки какой-либо конфессии — католицизма, православия или протестантизма. П.Я. Чаадаев, как религиозный мыслитель, стремился дать религиозное осмысление философии истории и философии культуры с позиции единого христианского учения. Недаром он писал: что его религия "не совпадает с религией богословов", и даже называл свой религиозный мир "религией будущего", "к которой обращены в настоящее время все пламенные сердца и глубокие души".

С христианских позиций Чаадаев строит свое учение о бытии. Над всем тварным миром стоит Бог, от которого исходит творческое излучение. Сердцевину мира составляет всечеловеческое мировое сознание, приемлющее это излучение. Ниже находится отдельный человек, который, в силу первородного греха, утратил свою связь с целым человечеством и с Богом. И, наконец, на последней ступени находится вся дочеловеческая природа.

Но в центре внимания русского мыслителя находится не столько космологические, сколько историософские вопросы. Дело в том, что один из главных вопросов, на который он искал ответ — это "тайна времени", иначе говоря, смысл человеческой истории. Естественно, что ответы на этот вопрос Чаадаев искал в христианстве.

По его убеждению, основной идеей человечества является идея Царства Божия. Царство Божие — это "небо на земле", "осуществленный нравственный закон". Таким образом, именно Царство Божие превращается у Чаадаева в главную и единственную цель всего исторического развития. Собственно вся человеческая история и ведет к тому, что должно быть устроено Царство Божие. Именно в этом состоит замысел Божественного Провидения по отношению к человечеству. Итак, смысл истории заключен в одном: история есть процесс создания Царства Божия, а историческим процессом движет Божественное Провидение.

Исходя из подобного понимания истории, вполне ясно, что для Чаадаева историческое бытие не может быть понято вне христианства и его земной истории. Поэтому в исторической реальности воплощением Царства Божия на земле для Чаадаева представляется Церковь. Тут необходимо подчеркнуть, что Чаадаев говорил именно о единой Церкви, неразделенной на какие-либо конфессии. "Призвание Церкви в веках, — писал Чаадаев, — было дать миру христианскую цивилизацию".

Причем, интересно, что Чаадаев утверждает, что устроение Царства Божия возможно на земле, в процессе реальной истории: "Таков подлинный смысл догмата о вере в единую Церковь… в христианском мире все должно способствовать — и действительно способствует — установлению совершенного строя на земле — Царства Божия". Здесь стоит напомнить, что в православии Царство Божие — это мистическое понятие, которое возникает уже после конца реальной земной истории (после Апокалипсиса).

Если Церковь представляется Чаадаеву представляется земным воплощением Царства Божия, то главным субъектом истории, творящим историю и культуру является человек. Да, исторический процесс таинственным образом движется Божественным Провидением, но воплощается проведение в свободных поступках людей. Недаром Чаадаева столь резко возражал против "суеверной идеи повседневного вмешательства Бога" в историю.

В этом отношении интересно антропологическое учение П.Я. Чаадаева. В его понимании, сущность человека, как духовного существа, неизбежно имеет двойственный характер: он принадлежит природе и, одновременно, возвышается над ней. Высшее начало в человеке, конечно же, имеет свое происхождение от Бога. Но оно формируется благодаря социальной среде, ведь в человеческой истории носителем Бога является всечеловеческое мировое сознание, приемлющее Божественное творческое излучение. Таким образом, именно человеческое общество, как носитель "всеобщего разума" формирует отдельного человека и его разум: "Если не согласиться с тем, что мысль человека есть мысль рода человеческого, то нет возможности понять что она такое", — писал П.Я. Чаадаев.

Чаадаев довольно резко осуждает идеи индивидуализма, которые становились все более популярными в России. По его мнению, "пагубное я", проникаясь "личным началом", "лишь разобщает человека от всего окружающего и затуманивает предметы". Бог дарует миру и человеку нравственный закон — человек зависим от "всеобщего разума" и должен осознавать свою зависимость, ведь только проникаясь "всеобщим" духовным началом, человек может познать и Божественные законы. Цель человека — "слияние нашего существа с существом всемирным", писал Чаадаев и утверждал, что именно это полное слияние "обещает полное обновление нашей природе, последнюю грань усилий разумного существа, конечное предназначение духа в мире". А в другом месте он подчеркивал: "Назначение человека — уничтожение личного бытия и замена его бытием вполне социальным или безличным". И Чаадаев решительно утверждает, что человечество "есть один человек", и каждый из людей — "участник работы (высшего) сознания". При этом само "высшее сознание" — это "совокупность идей" и "духовная сущность вселенной".

Именно поэтому индивидуализм пагубен — он не соответствует Божественному Замыслу о человеке и о мире. "Субъективный разум", по мнению Чаадаева, полон "обманчивой самонадеянности" и ведет к обособлению отдельного человека от его "всемирного существа". В этом ложном обособлении от "всеобщего существа" и заключается поврежденность человека, именно обособление есть главное следствие первородного греха.

Исходя из подобных философских воззрений, П.Я. Чаадаев стремился найти наиболее в реальной человеческой истории силы, способные ко исполнению Божественного Провидения — устроению Царства Божия на земле. По его мнению, эпоха античности не смогла воплотить Бога в мире, ибо было излишне материально, подчинилось культу тела. Не справляется с этой задачей и мусульманство, находящееся вдали от истины. Христианство и единая христианская Церковь — вот истинное воплощение Бога. Но в реальной истории единая Церковь распалась на разные конфессии. Какая из конфессий стоит наиболее близко к идеалу единой Церкви?

И в данном отношении Чаадаев делает неожиданный вывод — он признал, что только на христианском Западе, а именно в католической церкви, Божий Промысел осуществился в наибольшей степени. "Несмотря на всю неполноту, несовершенство и порочность, присущие европейскому миру,.. нельзя отрицать, что Царство Божие до известной степени осуществлено в нем", — писал Чаадаев. Именно в католической церкви он находит "видимый знак единства, а, вместе с тем, и символ воссоединения". А главным аргументом для подобных суждений Чаадаев называет несомненные успехи Запада в области развития культуры, которая для русского мыслителя были свидетельством реализации "всеобщего сознания" в истории.

Исходя из подобного понимания сущности и смысла реальной истории человечества и формировалось отношение П.Я. Чаадаева к России и ее месту в общечеловеческой истории. Чаадаев, один из первых русских мыслителей XIX века, который начал говорить об особом положении России: "Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода". Для самого Чаадаева особое положение России в мире — это не благое дело, а великая трагедия. В "Первом Философическом письме" он с горечью констатирует: "Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего… Мы также ничего не восприняли и из преемственных идей человеческого рода… У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса…" По убеждению Чаадаева, Россия ничего не дала миру, мировой культуре, ничего не внесла в исторический опыт человечества. Иначе говоря, Россия отпала от единого тела всемирной истории и даже, как он пишет, "заблудилась на земле". И наконец, Чаадаев утверждает, что Россия составляет "пробел в нравственном миропорядке".

Петр Яковлевич не может понять причины подобной ситуации. Он видит в этом загадку, тайну, вину "неисповедимого рока". Более того, Чаадаев вдруг утверждает, что Само Божественное провидение "не было озабочено нашей судьбой": "Исключив нас из своего благодетельного действия на человеческий разум, оно (Провидение. — С.П.) всецело предоставило на самим себе, отказалось как бы то ни было вмешиваться в наши дела, не пожелало ничему нас научить".

Но не только "рок", сами русские люди виноваты в собственном положении. А попытка определить причины столь незавидной участи России приводит Чаадаева к довольно резкому выводу — он видит эту причину в том, что Россия приняла православие: "Повинуясь нашей злой судьбе, мы обратились к… Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания". Впрочем, здесь нужно отметить, что осуждение православия у Чаадаева носит теоретический характер, сам он всю жизнь оставался прихожанином Православной Церкви, и был до глубины души возмущен, когда возникли слухи о его переходе в католичество.

Тезис о том, что Божественное Провидение "исключило" Россию из своего "благодетельного действия" был ущербен. Признание истинности этого тезиса, означало, что действие Провидения не носит всеобщий характер, следовательно, ущемляло понятие Господа, как всеобъемлющей силы. Поэтому уже в "Первом Философическом письме" Чаадаев стремится продолжить свои рассуждения. Поэтому он говорит: "Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок… И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений".

Напомним, что само "Первое Философическое письмо" было написано в 1829 году, а опубликовано только в 1836 году. Так вот, еще до публикации письма, П.Я. Чаадаев развил свои размышления о судьбе России. В 1835 году, в письме П.А. Вяземскому он утверждает: "По отношению к мировой цивилизации мы находимся в совершенно особом положении, еще не оцененном… Я убежден, что нам предназначено разрешить самые великие проблемы мысли и общества, ибо мы свободны от пагубного давления предрассудков и авторитетов, очаровавших умы в Европе". Тогда же, в письме А.И. Тургеневу Чаадаев писал: "Я держусь того взгляда, что Россия призвана к необъятному умственному делу: ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе". И далее Чаадаев еще более углубляет свою мысль, считая, что Россия "получила в удел задачу дать в свое время разгадку человеческой загадки". И, наконец, еще в одном письме А.И. Тургеневу (1835 г.) П.Я. Чаадаев приходит к выводу, что "Провидение создало нас слишком великими, чтобы быть эгоистами… Оно поставило нас вне интересов национальностей и поручило нам интересы человечества". Эти мысли нашли свое подтверждение и в работе "Апология сумасшедшего", написанной в 1837 году: "У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество".

Итак, от отрицания хоть какого-то участия Провидения в судьбе России, Чаадаев постепенно приходит к выводу об особом замысле Провидения о России, о великой судьбе России, которое предназначено ей Самим Богом.

Подводя итоги, необходимо сказать, что появление "Первого Философического письма" и споры вокруг него имели большое значение для развития русской общественной мысли. Оно способствовало началу идейного и организационного оформления славянофильства и западничества, — двух течений определивших развитие русской философской мысли первой половины XIX века.

 


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру