Повседневность русского человека в эпоху средневековья

Найденова Л.П. Мир русского человека XVI-XVII вв. (по Домострою и памятникам права). - М.: Издание Сретенского монастыря, 2003. 208 с.

Историческая антропология - направление исследования, в русле которого находится книга Л. П. Найденовой, позволяет не только реконструировать разные аспекты картины мира и поведения людей, но и создает возможности отображения истории именно как человеческой истории во всем ее многообразии. Перед читателем основательное, насыщенное богатым материалом, интересными наблюдениями и выводами научное исследование, написанное живо и доступно. Автор продолжает исследовательскую традицию, которую заложили своими трудами В. П. Адрианова-Перетц, Б. А. Романов, Д. С. Лихачев, А. Я. Гуревич, А. С. Демин, А. И. Клибанов, А. К. Леонтьев, А. М. Панченко и другие исследователи древнерусской литературы и истории.

Основным источником исследования стал Домострой. Этот памятник имеет давнюю традицию изучения и устойчивую характеристику документа, свидетельствующего исключительно о косности и жестокости русского общества периода его бытования в XVI-XVII вв. и даже в более позднее время. Автор опровергает этот миф о Домострое, ставя его в ряд источников по истории мировосприятия и самооценке человека времени написания этого исторического памятника. При этом отмечая, что главный пафос Домостроя - в стремлении христианизировать все стороны повседневной жизни русского средневекового человека.

В Домострое исследовательницу интересовал не один какой-либо список или редакция, а вся письменная традиция памятника. В частности, особое внимание было уделено анализу записей на книгах, которые позволяют определить среду бытования Домостроя, прежде всего в XVII в., поскольку большинство списков относится именно к этому времени. Исследователи упрекали Домострой в излишней унификации и идеализации, стремлении выдать идеал за действительность. Эта черта вообще присуща общественному сознанию и литературе средневековья. Д. С. Лихачев заметил по этому поводу, что идеал выступает регулятором реальной жизни, а если он "доведен до дома, входит во все мелочи быта, личного поведения в семье и в доме и во всем требует "знать меру" - то идеал становится почти реальностью". Идеал - это тоже характеристика мировоззрения и жизненной позиции, которая свидетельствует об умонастроениях людей и входит составной частью в систему ценностей русского Средневековья.

Помимо Домостроя, Л. П. Найденовой для изучения мира русского человека Средневековья были использованы различные источники - "Стослов" константинопольского патриарха Геннадия, бытовавший на Руси в течение ряда столетий, поучения митрополита XVI в. Даниила, а также учительный сборник "Измарагд", сочинения римского папы Иннокентия III, известного в России XVII в. под названием "Тропник", памятники церковного (княжеские уставы и Стоглав) и светского (Судебники 1497, 1550, 1589 гг.) права. Важным источником изучения отношения к семейной жизни оказались епитимийники (от слова "епитимья", церковное наказание) или покаянные, книги.

Для анализа восприятия повседневности были взяты такие аспекты жизни, как отношение к судьбе, времени, храму, болезни, пище, одежде, жилищу, стилю жизни, власти, к социальной и духовной иерархии в обществе. Автор считает, что самовосприятие средневекового человека определялось его отношением к христианству и храму как месту молитвы. На протяжении веков православный храм был не только местом, где совершалось богослужение. Для человека эпохи Средневековья храм представлял уменьшенную копию вселенной, символ взаимосвязи неба и земли. Храмовое пространство - это место, где человек приобщался к макрокосмосу, постигал нравственные ценности, знакомился с миром живописи и музыки. Прав был Е. Н. Трубецкой, который писал о православном храме: "Это гораздо больше, чем дом молитвы, - это целый мир, не тот греховный, хаотический и распавшийся на части мир... а мир, собранный воедино благодатью".

Текст Домостроя, по мнению исследовательницы, свидетельствует о существовании устойчивого отношения к социальной структуре в обществе как данности, которая регламентирует стиль поведения и круг обязанностей в зависимости от места в социальной иерархии. Упорядоченность, "чинность" жизни рассматриваются как "благочиние" и христианская добродетель, выражение внутренней веры. Это распространяется на отношение к одежде, пище и жилищу. Исследуя повседневность зажиточных мирян XVI-XVII в. через выявление ценностных установок и их поведенческое воплощение, Л. П. Найденова приходит к ряду важных наблюдений за разными сторонами жизни человека. Человек соотносится с разными мирами - миром других людей, миром природы и миром вещей, и все эти связи пронизаны христианской этикой.

Христианское мировоззрение, отличавшееся удивительной цельностью, представляло человека как некий микрокосм, "малый мир", частицу макрокосмоса, устроителем которого являлся сам Господь Бог, Вседержитель. Воспринимая весь мир как дом или храм Божий, средневековый человек многозначно понимал домостроительство, видя в нем неустанную духовную работу.

При исследовании хозяйственно-трудовой этики в русском Средневековье автор обращается к методологии Макса Вебера, но отнюдь не ставит знак равенства между протестантской и православной этикой труда. Представляет интерес вывод о том, что Домострой отражает начало становления такого отношения к труду, когда он из Господнего наказания за первородный грех превращается в созидательную деятельность во славу Божию.

Труд в Домострое приносит не богатство, но "имение", а богатство рассматривается как соблазн. В результате вырабатывается принцип умеренности как основа мирского аскетизма, т. е. спасение души может быть достигнуто не только путем монашеской аскезы, а праведной, трудолюбивой жизнью в миру. Любопытно, что, по наблюдениям автора, слова "труд" и "работа" в Домострое различаются по значению. Под "работой" понимается подневольная, тяжелая деятельность. В то время как "труд" означает деятельность богоугодную и направленную на благо свое и ближних, при этом под последними подразумеваются именно близкие люди (родственники, домочадцы), а не люди вообще. В связи с этим Л. П. Найденова обращает внимание на то, что в своем письме к сыну Анфиму, составляющем особую главу Домостроя, священник Сильвестр не только учит его жизни в миру, но и, в частности, дает ему советы, как стать удачливым предпринимателем. Главное, по его мнению, состоит в честности и доброжелательном отношении к партнерам.

Ключевое слово Домостроя не "семья", а "дом" как единое хозяйственное, социальное и психологическое целое, члены которого находились в отношениях господства - подчинения. Государство, церковь и семья по Домострою связаны неразрывно. Государство строится на надежном основании - семье. И как во главе государства стоит царь-государь, так и во главе семьи - государь-хозяин. На уровне семейного подворья повторяется государственная система управления и подчинения. Строгая иерархия домашнего мира закреплялась кругом обязанностей его сочленов, причем в Домострое речь идет только об обязанностях.

Дом и усадьба - это некий микрокосм, закрытой от общества сферой частной жизни. Огороженный высоким забором, этот мир представляет ограниченное пространство для человека, внутри него "свои", вне - "чужие". Выходы из домашнего и семейного мира обозримы: божий храм, трудовая деятельность, общение с соседями и незнакомыми людьми. В Домострое нет абсолютной замкнутости пространства, но только в доме можно создать свой "рай", свой защищенный мир, в то время как общение вне дома с чужими людьми может быть вредным и даже опасным. "Повесть о Горе-Злосчастии", которая упоминается в книге, как раз и показывает, какие опасности и испытания ждут молодого человека за порогом родного дома. Дом был одним из источников внутренней гармонии, дававшем пищу и тепло очага, лад с родными и близкими, покой после трудов, уверенность в себе и окружающем мире.

Рассматривая границы семейных и супружеских отношений, автор анализирует имущественные отношения в семье, отношение к незаконнорожденным детям, причины разводов и возможность их. Анализ этих аспектов жизни проведен на основе княжеских уставов и Судебников. Выводы свидетельствуют о том, что и в правовом и обыденном сознании семья воспринималась как неразрывное целое, что не мешало наличию имущественных и наследственных прав различных членов семьи; венчанный брак был практически нерасторжим; в социальной иерархии ниже незаконнорожденных детей были только преступники. Но существовал обычай "привенчивать" детей, т. е. если невенчанные супруги решали заключить церковный брак, то рядом с ними при обряде венчания стояли и их дети, которые получали статус законных детей. Интимные отношения супругов регулировались церковью с помощью таинств исповеди и причастия.

Домострой по всем приметам отразил быт и хозяйство зажиточного горожанина, купца или ремесленника, того "у кого сел нет", но есть холопы и наемные слуги. Заданный идеал домоустройства сводился к тому, чтобы дом был таким, "как в рай войти". Это позволяет многие черты домашнего быта, а тем более нравственных уставов, распространять не только на городскую верхушку, а в определенной степени на все общество.

В целом же читатель получил книгу с интересным, новым подходом, позволяющим увидеть многоцветный, сложный и загадочный мир русского человека Средневековья.