Н.М. Карамзин. Из писем и записок последнего года жизни

 

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПУБЛИКАЦИИ

Биография Николая Михайловича Карамзина небогата событиями. Он родился 1 декабря 1766 г. в Симбирской губернии. Получив первоначальное образование дома, продолжил его в одном из московских частных пансионов, посещал некоторые занятия в Московском университете. Далее последовала кратковременная служба в гвардии, сближение и разрыв с масонским кружком Н.И. Новикова, годичное путешествие по Европе (1789–1790), журналистская и издательская деятельность, а с 1803 г. и до самой смерти — работа над многотомной «Историей государства Российского».

Последние десять лет жизни Карамзин провел в Петербурге. Сблизившись с царской семьей, он не раз встречался с императором Александром I, вел с ним политические беседы, и даже пытался наставлять его в делах управления империей. Смерть императора 19 ноября 1825 г. потрясла полубольного Карамзина («Я также все хилею»), тем не менее, он ежедневно стал бывать во дворце, утешая мать Александра I — вдовствующую императрицу Марию Федоровну и облегчая как возможно ее горе. Неожиданно для себя («Без моего искания удостоенный доверенности»), Карамзин был призван к составлению Манифеста о вступлении на престол императора Николая I (свое участие в составлении Манифеста при жизни Карамзин почему-то скрывал даже от самых близких друзей, отдавая пальму авторства М.М. Сперанскому), который был подписан 13 декабря. А уже на следующий день случились события, оказавшиеся роковыми для Карамзина.

14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге произошла попытка государственного переворота, организованная участниками тайного «Северного общества». Во время событий «злого и безумного заговора» Карамзин «видел ужасные лица, слышал ужасные слова», «алкал пушечного грома», замечал, как «в большой зале дворца толпа знати час от часу редела»; после них –– «раздираемым сердцем» жалел и сочувствовал «горю и беспокойству семейств» преступников, «молился за Россию»… В эти же дни Карамзин тяжело заболел воспалением легких и, несмотря на заботы близких и внимание нового императора, тихо угас, оставив напоследок завет: «Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе с помощию Божиею. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностию к Провидению!»

Мы публикуем несколько писем Н.М. Карамзина, написанных им в последний год жизни. Подготовка публикации, предисловие и комментарии доктора политических наук, профессора А.А. Ширинянца.

 

ПИСЬМО К А.И. ТУРГЕНЕВУ

Царское село. 6 сентября 1825 г.

Любезный друг!

Сердечно благодарим вас за три истинно дружеские письма, скоро одно за другим полученные из Берлина, Дрездена и Карлсбада (1). Вы об нас думаете, и мы об вас, с живейшим участием, радуясь всем приятностям вашего путешествия, которое должно освежить вас для будущей постоянно и, буднишней жизни в отечестве: вот польза, душа приятностей! Все чужое есть для нас только зрелище: смотри, а дела не забывай. Вы еще в долгу у России. То есть уже напоминаю Вам о возращении, и даю срок не весьма дальний: год, полтора, неболее; или надобно идти в отставку: чего крайне ни для государства, ни для вас не желаю: «в дому отца моего многи обители суть», не тут, так в другом месте найдется для вас деятельность полезная; чем менее другие требуют ее от нас, тем более мы должны требовать ее от себя, как существа нравственные. Для нас, Русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует, все иное есть только отношение к ней, мысль, привидение. Мыслить, мечтать можем в Германии, Франции, Италии, а дело делать единственно в России, или нет гражданина, нет человека, есть только двуножное животное, с брюхом. Так мы с вами давно рассуждали: значит, что я не переменил своих понятий в ваше отсутствие; с ними, вероятно, и закрою глаза, для здешнего света pour voir plus clair (2). — грустно нам знать, что здоровье любезного Н.И. (3) все еще не окрепло; вместе с вами утешаемся надеждою на дальнейшее хорошее действие Карлсбадских вод. Я также все хилею, не знаю, прибавить ли: еще. Мы на сих днях не без горести расстались с Императрицею Елисаветою Алексеевною (4), которую медики отправили в Таганрог. Мысль: увидимся ли? Естественно представилась ей и нам, или мне: в 8 месяцев много воды утечет! Б. (5) уже в Петербурге, но мы еще не видались. Он не хвалится здоровьем, ни блаженством, как Manne; Князь Н.А. был у него. Желаем остаться в глубоком уединении Царского Села до Ноября, с Историею и с романами; последние мне не изменяют (6), а первая и так и сяк: в 3,5 месяца едва написал я 30 страниц. Обнимаю вас нежно. Свидетельствую душевное почтение Н. И. и С.И. (7) Будьте вы здоровы и любите нас как мы вас любим. Бог с вами и с нами! Ваш Н.К.

 

О МАНИФЕСТЕ 12 ДЕКАБРЯ 1825 ГОДА

(Копия с оригинала, писанного рукою Императора Николая Павловича)

«Когда получено было 27-го числа минувшего Ноября горестное известие о кончине блаженной и вечной славы достойной памяти Госуд. Имп. Александра I-го (8), первое стремление сердца моего было принесть присягу в верности старшему брату моему, Госуд. Цесаревичу и В.К. Конст. Павл. (9), как законному по первородству Наследнику Престола Государства Рос., буде другого покойным Императором не назначено, и объявлено не было. Исполнив первый таким образом священный долг верноподданного, известился я от Государствен. Совета, что находится в архиве оного пакет, на имя Председателя от покойного Императора присланный, с собственноручною над оным надписью: хранить до собственного Е.И.В., (покойн. Импер.) востребования, или в случае кончины Его И.В., прежде всякого действия в чрезвычайном собрании Совета вскрыть, и что сие последнее повеление Государствен. Советом исполнено, и найдено, что пакет сей включал: 1) Письмо Гос. Цесарев. и В.К.К.П (10). к покойному Императору, в коем торжественно просит Его И. Величества согласия на свободное уступление в пользу мою и потомства моего права наследия Престола Всероссийского, Его Высочеству Цесаревичу принадлежащего по праву первородства; 2) и в последствие сего Манифест покойного же Императора Александра 1-го от 16 Авг. 1823 года, по желанию Его Высочества Цесаревича, торжественно меня назначающей Наследником Всероссийского Престола и проч.

По объявлении мне о том я остался однакож верен присяге старшему моему брату, непоколебим в решении своем и настоял, чтоб все Государство последовало примеру моему, не в ослушание священной для верноподданных воле покойного Государя, общего нашего отца и благодетеля, но дабы нелицемерным исполнением долга своего пред законным Наследником Престола, по Манифесту блаженной памяти Родителя нашего Имп. Павла I-го (11), утвержденному 15 Сент. 1801 года (12), и потому по коренному закону наследия Всероссийского Престола, утвердить навсегда законный порядок наследия: что лично Государынею Императрицею, любезнейшею Родительницею нашею, удостоено благословения (13).

Но Его Имп. Высочество Цесаревич и В.К.К.П., свято сохранивший слово свое,.. торжественно им данное и утвержденное покойным Императором Александром в 16 день Августа 1823 года, тотчас по получении им 25 Ноября горестного известия о кончине покойного Государя Императора, тогда же в письме, привезенном любезнейшим братом нашим В.К-м Мих. П-м (14) к любезнейшей Родительнице нашей Г-не И-це М.Ф. (15), со включением копии с грамоты Е.И. Величества А-ра I к Его Высоч. Цесаревичу в ответ на Его письмо, подтвердил вторично торжественное отречение, в нашу и потомства нашего пользу, от наследия Престола Всероссийского и проч., а в грамоте на наше имя признает нас Императором и Самодержцем Всероссийским и проч., и себе предоставляет прежний титул Цесаревича и называет себя нам верноподданнейшим

Но и тогда остановились мы объявить о сей непоколебимой воле Е.И. Высочества, доколе не получим ответа на принесенную присягу нами и всем Государством.

Ныне дошла до нас и на сие торжественная неколебимая воля Е.И. Высоч. Цесаревича, которой, повинуясь с покорностию и объявляя о том всенародно, прилагаем при сем: 1) Грамоту Е.И. Выс. Цесаревича к Е.И. Величеству, покойному Им. Александру I; 2) ответ на оную Е.И. Величества и 3) Манифест Его же Им. Величества, Наследником нас назначающий, а равно письмо Е.И. Высочества Цесаревича к любезнейшей Родительнице нашей, Г-е И-е М.Ф., и грамоту на наше имя, которою Мы от Его Высоч. Цесаревича, удостоены были, и, наконец, объявляем, что мы по законному нашему ныне праву на наследие, по воле Божией, любезнейшего брата нашего Цесаревича, В.К. К.П. и по силе Манифеста блаженной памяти Госуд. Имп. Александра I вступили на Престол Всероссийский 19 Ноября 1825 года, и повелеваем в подданстве нам и законному, по праву наследия, Наследнику нашему Е.И. Высочеству, Государю В-му К-ю Александру Николаевичу, любезнейшему нашему сыну, учинить присягу.

Да будет царствование наше царствованием законов и правосудия; да наставит нас Всемогущий Творец следовать по священным стопам Предместника Нашего, вечной славы и благодарности достойного Госуд. Имп. Александра I, и да даст нам силы сносить бремя правления с твердостию и упованием на Его благодать. Клянемся сохранить все коренные законы Государства нашего и ненарушимость границ Государства, и да будет залогом благих намерений наших ныне оказанное нами почтение к первому отечественному коренному закону, обеспечивающему и на будущие времена ненарушимость законного наследия Престола Государства Рос-го: в чем да поможет нам Всемогущий и Всемилосердый Бог!»

 

ДЛЯ СВЕДЕНИЯ МОИХ СЫНОВЕЙ И ПОТОМСТВА

Без моего искания удостоенный доверенности, я предлагал нынешнему Императору, Николаю Павловичу, начать Манифест о восшествии Его на Престол так: «В сокрушении сердец наших (то есть, всех Русских), пораженных столь внезапною кончиною Государя Императора Александра Павловича, можем только, как Христиане, смиряться духом пред Всевышним, и молить Его, да послав нам скорбь неизглаголанную, пошлет и силы сносить ее без отчаяния и ропота, с умилением любви и благодарности к памяти усопшего Великого Монарха, Коего царствование, ознаменованное делами беспримерной славы для Отечества, во веки веков будет сиять в наших и всемирных летописях: царствование спасителя России, избавителя Европы, благотворителя побежденных, умирителя народов, друга правды и человечества.

В самый первый час скорби и рыданий, произведенных ужасною вестию, что не стало Александра I-го, Мы, укрепляясь духом для исполнения долга священного, торжественно присягнули в верности законному Наследнику Престола, согласно с уставом блаженныя памяти Родителя Нашего, Государя Императора Павла Петровича: старейшему Брату Нашему, Государю Цесаревичу, Великому Князю Константину Павловичу», и проч. проч.

Государь Николай Павлович сказал, что Ему неприлично хвалить брата в Манифесте, и велел М.М. Сперанскому (16) написать это иначе, отдав ему мою бумагу. Сперанский написал так: «В сокрушении сердца, смиряясь пред неисповедимыми судьбами Всевышнего, среди всеобщей горести, Нас, Императорский Наш Дом и любезное Отечество Наше объявшей, в едином Боге мы ищем твердости и утешения. Кончиною в Бозе почившего Государя Императора Александра Павловича, любезнейшего Брата Нашего, Мы лишились отца и Государя двадесять пять лет России и намблаготворившего.

Когда известие о сем плачевном событии в 27 день Ноября месяца до Нас достигло, в самый первый час скорби и рыданий, Мы, укрепляясь духом для исполнения долга священного (Мои слова), и следуя движению сердца, принесли присягу верности старейшему Брату Нашему, Госуд. Цесаревичу и Вел. Князю Константину Павловичу, яко законному по праву первородства Наследнику Престола Всероссийского» — и проч.

Заключение предлагал я такое (после слов: присягу в верности учинить Нам и Наследнику Нашему и проч.): «И мы, в сей торжественный час, пред лицом Всевышнего, от глубины сердца даем обет жить единственно для любезного Отечества: следовать примеру оплакиваемого Нами Венценосца! Да будетНаше царствование только продолжением Александрова! Да благоденствует Россия своим уже приобретенным могуществом, внешнею безопасностью, внутренним устройством, чистою Верою наших предков, государственною и воинскою доблестию, истинным просвещением ума и непорочностию нравов, плодами трудолюбия и деятельности полезной, мирною свободою жизни гражданской и спокойствием сердец невинных! Да будет Престол Наш тверд Законом и верностию народною! Да соединится неразрывно, под Нашею державою, правосудие неослабное с милосердием человеколюбия! Да исполнится все, чего желал, но еще не успел совершить для Отечества Александр бессмертный: Тот, Коего священная память должна питать в Нас и ревность и надежду стяжать благословение Божие и любовь народа Российского».

Нашли тут повод к толкам, вид самохвальства, излишние обязательства; велели переделать, выпустить все, что выразило бы характер или намерения нового царствования. Сперанский написал (как напечатано): «Наконец, Мы призываем всех Наших верных подданных соединить с Нами теплые мольбы их ко Всевышнему, да ниспошлет Нам силы к понесению бремени, Святым Промыслом Его на Нас возложенного; да укрепит благие намерения Наши жить единственно для Отечества, следовать примеру оплакиваемого Нами Государя. Да, будет царствование Наше токмо (у меня: только) продолжением царствования Его, и да исполнится все, чего для блага России желал Тот, Коего священная память будет питать в Нас и ревность и надежду стяжать благословение Божие и любовь народов Наших» (вместо: любовь народа Российского)(Мои слова).

Один Бог знает, каково будет наступившее царствование. Желаю, чтобы это сообщение было любопытно для потомства: разумею, в хорошем смысле.

Сыновьям моим благословение, потомству приветствие из гроба (17)!

Санкт-Петербург. 16 декабря 1825 года.

 

ПИСЬМО К И.И. ДМИТРИЕВУ

С. Петербург, 19 Дек. 1825.

Любезнейший друг!

Мы здоровы после здешней тревоги 14 Дек. (18) Я был во Дворце с дочерьми, выходил и на Исаакиевскую площадь, видел ужасные лица, слышал ужасные слова, и камней пять-шесть упало к моим ногам. Новый Император (19) показал неустрашимость и твердость. Первые два выстрела рассеяли безумцев с Полярною Звездою, Бестужевым, Рылеевым (20) и достойными их клевретами. Милая жена моя нездоровая прискакала к нам во дворец около семи часов вечера. Я, мирный Историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятежа. Ни крест, ни Митрополит не действовали. Как скоро грянула первая пушка, Императрица Александра Федоровна (21) упала на колени и подняла руки к небу. Она несколько раз от души говорила: «для чего я женщина в эту минуту!» Добродетельная Имп. Мария (22) повторяла: «что скажет Европа!» Я случился подле них: чувствовал живо, сильно, но сам дивился спокойствию моей души странной; опасность под носом уже для меня не опасность, а рок, и не смущает сердца: смотришь ей прямо в глаза с какою-то тишиною. В большой зале дворца толпа знати час от часу редела; однакож все было тихо и пристойно. Молодые женщины не изъявляли трусости. В общем движении, к стороне, неподвижно сидели три Магната: Князь Лопухин (23), Граф Аракчеев (24) и Князь А.Б. Куракин (25), как три монумента! В седьмом часу пели молебен; в осьмом стали все разъезжаться. Войско ночевало, среди огней, вокруг Дворца. В полночь я с тремя сыновьями ходил уже по тихим улицам, но в 11 часов утра, 15 Дек., видел еще толпы черни на Невск. Проспекте. Скоро все успокоилось, и войско отпустили на казармы. Теперь ждем вестей от вас: надеюсь, хороших. Напиши слова два. Жалею о Н.Е. Кашкине (26): преступник К. (27) Оболенский (28) ему родный племянник, если не ошибаюсь. Лавали (29) в отчаянии за их зятя, Трубецкого (30). Катерина Фед. Муравьева (31) раздирает сердце своею тоскою. Вот нелепая трагедия наших безумных Либералистов! Дай Бог, чтобы истинных злодеев нашлось между ими не так много! Солдаты были только жертвою обмана. Иногда прекрасный день начинается бурею: да будет так и в новом Царствовании! Константин (32) прославился навеки великодушным отречением: да будет славен Николай I между Венценосцами, благотворителями России! В моих глазах Он перекрестился и подписал Манифест ввечеру 13 Дек. (33), не без предчувствия, чему надлежало случиться. Этот Манифест сочинен Им Самим, а написан для печати Сперанским (34) (равно как и второй о кове злодейском (35)). Я только зритель, но устал душою: каково же Государю? Он умен, тверд, исполнен добрых намерений: призываем на Него благословение Божие. Мать, Супруга, Брат умиляют меня своими чувствами. — Мои писали к любезному Князю Петру Андреевичу (36). Скажи ему (если увидишь его), что я целую его нежно и буду писать после. Будь здоров, милый друг! Авось скоро возвращусь к своей музе — старухе! Твой

Н. Карамзин

 

ПИСЬМО К КНЯЗЮ П.А. ВЯЗЕМСКОМУ

С.-Петербург. 31 декабря 1825.

Любезнейшие друзья! Дай Бог вам и нам хорошего нового года! Будьте здоровы и благополучны в течение 1826 года! Обнимаем вас нежно, всех, от мала до велика.

Душевная лихорадка моя еще не совсем прошла, то есть, экзальтация, произведенная чрезвычайными обстоятельствами.

Чего мы, Карамзины, лишились в Александре (37), того уже никто не может возвратить нам. Вы, милый князь, говорите о привычке моей: я говорю о свычке души с душою. Не было во мне ослепления, но было много любви, которую столько люблю! Можно ли читать без умиления, что пишут об Александре умнейшие французы и англичане? Нам лучше безмолвствовать красноречиво. От русской фабрики меня тошнит. Я не напишу ни слова: разве скажу что-нибудь в конце XII-го тома, или в обозрении нашей новейшей Истории — через год или два, если буду жив. Иначе поговорю с самим Александром в полях Елисейских. Мы многого не договорили с ним в здешнем свете.

Сколько горести и беспокойства в семействах. Еще не имею точного, ясного понятия об этом и злом и безумном заговоре. Верно то, что общество тайное существовало, и что целью его было ниспровержение правительства. От важного к неважному: многие из членов удостаивали меня своей ненависти, или по крайней мере не любили; а я, кажется, не враг ни отечеству, ни человечеству. Слышно, что раскаяние некоторых искренно и полно. Бедные матери, жены, дети, младенцы! Не имея никакого политического влияния, молюся за Россию. Бог спас нас XIV декабря от великой беды. Это стоило нашествия французов: в обоих случаях вижу блеск луча как бы неземного. Опять могу писать свою Историю: жив, жив, курилка! Нежно обнимаем вас за предложение нам вашего городского и сельского жилища. Иногда действительно думаю о Москве, о Дрездене для воспитания детей, о берегах Рейна; но прежде хотелось бы издать дюжинный том моей исторической поэмы. Как Бог даст: я верю Ему не на шутку, прожив в свете около шестидесяти лет не бездушно и не с повязкою на глазах. Впрочем здесь ли, там ли — не много разницы: могу остаться и в Петербурге.

Беспокоюсь об Иване Ивановиче (38), давно не имея об нем известия.

Простите, любезнейшие. На веки ваш Н. Карамзин.

 

МЫСЛИ ОБ ИСТИННОЙ СВОБОДЕ

Можно ли в нынешних книгах или журналах (книги не достойны своего имени, ибо не переживают дня), можно ли с них без жалости читать нынешние слова: настало время истины; истиною все спасем; истиною все ниспровергнем... Но когда же было время истины? когда не было Провидения и вечных Его устоев? — Умные безумцы! и вы не новое на земле явление; вы говорили и действовали еще до изобретения букв и типографий!.. Настало время истины: т. е. настало время спорить об ней!

Аристократы, Демократы, Либералисты, Сервилисты! Кто из вас может похвалиться искренностию? Вы все Авгуры (39), и боитесь заглянуть в глаза друг другу, чтобы не умереть со смеху. Аристократы, Сервилисты хотят старого порядка: ибо он для них выгоден. Демократы, Либералисты хотят нового беспорядка: ибо надеются им воспользоваться для своих личных выгод.

Аристократы! вы доказываете, что вам надобно быть сильными и богатыми в утешение слабых и бедных; но сделайте же для них слабость и бедность наслаждением! Ничего нельзя доказать против чувства: нельзя уверить голодного в пользе голода. Дайте нам чувство, а не теорию. — Речи и книги Аристократов убеждают Аристократов; а другие, смотря на их великолепие, скрежещут зубами, но молчат или не действуют, пока обузданы законом или силою: вот неоспоримое доказательство в пользу Аристократии: палица, а не книга! — И так сила выше всего? Да, всего, кроме Бога, дающего силу!

Либералисты! Чего вы хотите? Счастия людей? Но есть ли счастие там, где есть смерть, болезни, пороки, страсти?

Основание гражданских обществ неизменно: можете низ поставить на верху, но будет всегда низ и верх, воля и неволя, богатство и бедность, удовольствие и страдание.

Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе с помощию Божиею. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностию к Провидению!

 

КОММЕНТАРИИ:

ПИСЬМО К А.И. ТУРГЕНЕВУ. Царское село. 6 сентября 1825 г.

Печатается по: Карамзин Н.М., Письма к А.И. Тургеневу //Москвитянин, 1855, № 23. С.183 — 184.

1. Автор писем — Тургенев Александр Иванович (1784–1845) — русский государственный и общественный деятель, историк и литератор. В 1810-1824 гг. директор департамента духовных дел в министерстве духовных дел и народного просвещения. Член литературного кружка «Арзамас», близкий друг Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, П. А. Вяземского. Брат декабриста Н. И. Тургенева. С лета 1825 г. жил за границей, выявлял в зарубежных архивах документы по истории России.

2. pour voir plus clair — (фр.) представляю четко.

3. Н.И. — Тургенев Николай Иванович (1789—1871) — русский государственный деятель, экономист. Помощник статс-секретаря Государственного совета (с 1816 г.), с 1819 служил в министерстве финансов. С 1817 член литературного кружка «Арзамас». В 1818 г. вступил в «Союз благоденствия» и стал одним из его идеологов, в 1821 г. — один из основателей Северного общества декабристов. В 1824 уехал за границу и в выступлении 14 декабря 1825 г. не участвовал. Заочно судим и приговорён к пожизненной каторге.

4. Елисавета Алексеевна — Елизавета Алексеевна (1779–1826) — русская императрица, супруга (с 1793) Александра I, урожденная принцесса Луиза Баденская

5. Б. — вероятно, Блудов Дмитрий Николаевич (1785—1864) — русский дипломат и государственный деятель. В 1825 г. император Николай I, по предложению Н.М. Карамзина, назначил его делопроизводителем верховной следственной комиссии по делу декабристов.

6. Н.М. Карамзин любил в последние годы читать вслух и слушать по вечерам романы, особенно В. Скотта.

7. Н. И. и С.И. — братья Тургеневы — Николай Иванович (см. прим. 3) и Сергей Иванович (1792–1827) — дипломат и литератор, второй советник при русской миссии в Константинополе (янв. 1820 — сент. 1821); был отправлен на лечение за границу, получив известие о смертном приговоре старшему брату, заболел психическим расстройством и умер в Париже.

 

О МАНИФЕСТЕ 12 ДЕКАБРЯ 1825 ГОДА

(Копия с оригинала, писанного рукою Императора Николая Павловича)

Впервые рукописная копия документа, сделанная собственноручно Н.М. Карамзиным, опубликована в книге «Неизданные сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина». Часть первая. СПБ., 1862. Печатается по: Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века: Н.М.Карамзин / Под. Ред. А.А. Ширинянца / Сост. Д.В. Ермашов, А.В. Пролубников, А.А. Ширинянц. — М.: Издатель Воробьев А.В., 2001. С. 151-152.

8. Император Александр I скоропостижно скончался в Таганроге 19 ноября 1825 г.

9. В.К. Конст. Павл. — Константин Павлович (1779—1831) — великий князь, второй сын императора Павла I. С конца 1814 г. главнокомандующий польской армией и фактический наместник Царства Польского. Был наследником — цесаревичем, но в 1822 г. тайно отрёкся от прав на престол. После смерти Александра I формально с 27 ноября по 14 декабря 1825 г. являлся русским императором. Отсутствие официального акта об отречении Константина Павловича создало после смерти Александра I обстановку междуцарствия, использованную декабристами для вооруженного выступления 14 декабря 1825.

10. В.К.К.П –– великий князь Константин Павлович.

11. Имеется в виду Акт о престолонаследии (подписанный Павлом и его супругой — Марией Федоровной 4 января 1788 г.), которым отменялся петровский указ о назначении самим императором своего преемника на престоле и устанавливалась чёткая система престолонаследия: престол мог быть наследован только по мужской линии, после смерти императора он переходил к старшему сыну или младшему брату, если детей не было; женщина могла занимать престол только при пресечении мужской линии. Акт этот вступил в силу 5 апреля 1797 г. в день коронации Павла I.

12. Имеется в виду Всемилостивейший манифест 15 сентября 1801 г. — по случаю коронования императора Александра I.

13. Речь идет о Марии Федоровне (1759–1828), матери Александра I, второй супруге императора Павла I (с 1776 г.), императрице (с 1796 г.), вдовствующей императрице (с 1801 г.).

14. В.К-м Мих. П-м — Михаил Павлович (1798—1849), великий князь, брат императоров Александра I и Николая I.

15. Г-не И-це М.Ф. — Мария Федоровна(1759–1828) — императрица, вторая супруга императора Павла I (с 1776 г.), урожденная София-Доротея-Августа-Луиза, принцесса Вюртемберг-Штутгартская. Мать императоров Александра I и Николая I.

  

ДЛЯ СВЕДЕНИЯ МОИХ СЫНОВЕЙ И ПОТОМСТВА

Часть рукописи, озаглавленной автором «Бумаги для моих сыновей, когда они выростут», впервые опубликована в книге «Неизданные сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина». Часть первая. СПБ., 1862. Печатается по: Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века: Н.М. Карамзин / Под. Ред. А.А. Ширинянца Сост. Д.В. Ермашов, А.В. Пролубников, А.А. Ширинянц. — М.: Издатель Воробьев А.В., 2001. С. 153-154.

16. Сперанский Михаил Михайлович (1772—1839) — граф (1839), государственный деятель. С 1808 г. ближайший советник Александра I, автор плана либеральных преобразований, инициатор создания Государственного совета (1810). В 1812–1816 гг. находился в ссылке. В 1816 г. был назначен пензенским губернатором, в 1819 г. — генерал-губернатором Сибири. В 1821 г. возвращен в Петербург, назначен членом Государственного совета и Сибирского комитета, управляющим Комиссией составления законов. Был составителем манифеста 13 декабря 1825 г. о вступлении на престол императора Николая I, членом Верховного уголовного суда над декабристами. С 1826 фактически возглавлял 2-е отделение Собственной его императорского величества канцелярии, осуществлявшее кодификацию законов.

17. Свое участие в составлении Манифеста о восшествии на престол императора Николая I при жизни Карамзин скрывал даже от самых близких друзей, отдавая пальму авторства Сперанскому. (См.: Письмо Н.М. Карамзина И.И. Дмитриеву С.-Петербург, 19 Дек. 1825 г.)

 

ПИСЬМО К И.И. ДМИТРИЕВУ. 19 декабря. 1825 г.

Печатается по: Письма Н.М. Карамзина к И.И. Дмитриеву, СПб., 1866. С. 411-412.

18. 14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге произошла попытка государственного переворота, организованная участниками тайного «Северного общества».

19. Новый Император — Николай I(Павлович) (1796—1855) — император всероссийский (с 1825 г.).

20. «Полярная звезда» — литературный альманах, три выпуска которого в Петербурге в 1823-1825 гг. издали участники тайного общества писатель Бестужев (Марлинский) Александр Александрович (1797–1837) и поэт Рылеев Кондратий Федорович (1795—1826).

21. Александра Федоровна(1798—1860) — императрица (с 1825 г.), супруга Николая I (с 1818 г.), урожденная Фредерика-Луиза-Шарлотта Прусская, дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма III и королевы Луизы.

22. Имп. Мария — Мария Федоровна(1759–1828) — императрица, вторая супруга императора Павла I (с 1776 г.), урожденная София-Доротея-Августа-Луиза, принцесса Вюртемберг-Штутгартская. Мать императоров Александра I и Николая I.

23. Лопухин Петр Васильевич (1753—1827) — русский государственный деятель, светлейший князь (1799), генерал-прокурор (1798), министр юстиции (1803), председатель Государственного совета и Комитета министров (с 1816). В 1826 г. назначен председателем Верховного уголовного суда по делу декабристов.

24. Аракчеев Алексей Андреевич (1769—1834) — граф (1799), государственный и военный деятель, генерал от артиллерии (1807). Фаворит императора Павла I, доверенное лицо императора Александра I. С 1819 г. главный начальник над военными поселениями (в 1821–1826 гг. главный начальник Отдельного корпуса военных поселений).

25. Куракин Алексей Борисович (1759–1829) — князь, государственный деятель, генерал-прокурор (в 1796—1797 гг.), член Непременного совета (с 1804), министр внутренних дел (в 1807–1810), председатель Департамента государственной экономии Государственного совета (с 1821), канцлер Российских орденов (с 1826). Член Верховного уголовного суда над декабристами.

26. Кашкин Николай Евгеньевич (1769–1827) — русский государственный деятель, тайный советник, сенатор (1824), отец участника декабристского выступления Сергея Николаевича Кашкина (1799–1868).

27. К. — князь.

28. Оболенский Евгений Петрович (1796–1865) — князь, поручик (1821), член обществ «Союза спасения» и «Союза благоденствия», один из основателей Северного общества, член его Верховной думы. Начальник штаба вооруженного выступления 14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге. Племянник (по матери) Н.Е. Кашкина.

29. Лавали — Лаваль (урожд. графиня Козицкая) Александра Григорьевна (1772–1850), жена французского эмигранта Лаваля (de la Valle) Ивана Степановича (1761–1846) — родители Трубецкой (Лаваль) Екатерины (1800–1854), выданной в 1825 г. замуж князя С.П. Трубецкого и последовавшей в 1827 г. за ним на каторгу в Сибирь.

30. Трубецкой Сергей Петрович (1790—1860) — князь, гвардии полковник, один из основателей и руководителей тайных обществ, накануне вооруженного выступления 14 декабря 1825 г. был избран диктатором.

31. Катерина Фед. Муравьева — Муравьева Екатерина Федоровна (урожд. баронесса Колокольцова) (1771–1848), жена (с 1807 г. — вдова) М. Н. Муравьева, мать декабристов Никиты и Александра Муравьевых, близкий друг семьи Карамзиных.

32. Константин — Константин Павлович (1779—1831) — великий князь, второй сын императора Павла I. С конца 1814 г. главнокомандующий польской армией и фактический наместник Царства Польского. Был наследником — цесаревичем, но в 1822 г. тайно отрёкся от прав на престол. После смерти Александра I формально с 27 ноября по 14 декабря 1825 г. являлся русским императором. Отсутствие официального акта об отречении Константина Павловича создало после смерти Александра I обстановку междуцарствия, использованную декабристами для вооруженного выступления 14 декабря 1825.

33. Манифест «О вступлении на Престол Императора Николая Павловича» был подписан 12 декабря 1825 г.

34. Сперанский Михаил Михайлович — см. прим. 16.

35. Имеется в виду Высочайший Манифест 13 июля 1826 г. в связи с завершением Верховного уголовного суда над участниками тайных обществ.

36. Князь Петр Андреевич — Вяземский Пётр Андреевич (1792—1878), князь, русский поэт, литературный критик. Брат второй жены Н.М. Карамзина — Екатерины Андреевны.

 

ПИСЬМО К КНЯЗЮ П.А. ВЯЗЕМСКОМУ. 31 декабря 1825 г.

Печатается по: Карамзин Н.М. Письма к князю П.А. Вяземскому. 1810—1826 (Из Остафьевского архива), СПб., 1897, С. 169—170.

37. Речь идет об императоре Александре I, который скоропостижно скончался в ноябре 1825 г. в Таганроге.

38. Иван Иванович — Дмитриев И.И. (1760–1837), русский поэт, баснописец, близкий друг Н.М.Карамзина.

 

МЫСЛИ ОБ ИСТИННОЙ СВОБОДЕ

Отрывок, датируемый 1826 г., впервые опубликован в книге «Неизданные сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина». Часть первая. СПб., 1862. Печатается по: Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века: Н.М.Карамзин / Под. Ред. А.А. Ширинянца / Сост. Д.В. Ермашов, А.В. Пролубников, А.А. Ширинянц. — М.: Издатель Воробьев А.В., 2001. С. 155.

39. Авгуры — жрецы у этрусков и римлян, дававшие предсказания по полету птиц.

 


 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру