Народоволец и монархист под новогодней елкой

Репников А.В., Милевский О.А. Две жизни Льва Тихомирова. Монография. М.: Academia, 2011. – 560 с.

Среди прочих подарков, положенных под новогоднюю елку обнаружил книгу докторов исторических наук, известных историков – Александра Репникова и Олега Милевского «Две жизни Льва Тихомирова» (М., 2011). Фигура главного героя книги давно меня интересовала. Соратник (и без пяти минут жених) Софьи Перовской, друг знаменитого Михайлова и оппонент Желябова прошел путь до соратника Петра Столыпина и Константина Леонтьева. И вот, наконец, его биография уложенная в рамки более чем 500 большеформатных страниц, написана.

Первое, что цепляет глав в книге – иллюстрации. Отложив детальное чтение, рассматриваю портреты. Суровые лица «борцов за народное счастье» сменяются портретами «пламенных охранителей». Вот рисунок Пясецкого – Перовская и ее, единственная любовь – Андрей Желябов в зале суда. Помните у Блока:

Вот кто-то вспыхнул папироской.

Средь прочих – женщина сидит:

Большой ребячий лоб не скрыт

Простой и скромною прической…

А вот другая женщина – сестра генерала А.А. Киреева, автор монархических газет, корреспондентка Леонтьева, Победоносцева и Тихомирова. Это Ольга Алексеевна Новикова (ранее не приходилось видеть ее фотографии, спасибо авторам). Фотография революционерки Веры Фигнер, которую товарищи прозвали за строптивый характер «Вера – топни ножкой», сменяется через несколько страниц фотографией благообразного Константина Победоносцева, на коленях которого сидит маленькая приемная дочь обер-прокурора Марфа со смешными бантиками в волосах. Левые сменяются правыми, террористы соседствуют с их жертвами, рисунок развороченной взрывом при покушении на Александра II кареты сменяется рисунком казни первомартовцев. Иллюстративный ряд книги очень силен. Это не просто сопровождение к тексту. Это словно сама эпоха от 1852 (год рождения Тихомирова) до 1923 (год его смерти). Из минусов издательской работы издательства «Academia» – странная верстка, при которой некоторые из глав заканчиваются пустыми страницами. Не потому, что цензура вырезала, а потому, что так странно сверстали.

Множество сюжетов затронутых в книге заставляют серьезно задуматься не только о прошлой истории, но и о дне сегодняшнем. Вот, например, цитата из Тихомирова: «Молодежь того времени, вообще, отличалась весьма невысоким уровнем развития. Это не подлежит никакому сомнению. Она, несомненно, страдала огромною душевною пустотою. За исключением слоя, который, вероятно, целиком скоро пошел в революцию... Ни высшие вопросы религии, философии, науки, в тех пунктах, где они соприкасаются с философией, ни вопросы нравственности, ни широкие общественные вопросы, – ничего этого не затрагивалось около меня в течение двух лет. Мы ходили на лекции, спорили о частных вопросах той или иной науки, – но это все». А вот развлечения молодежи: «Либеральные разговоры, “женские права”, отсутствие стеснения с молодыми людьми. Показывали мне карточки здешних барышень, снятых в мужском костюме. На вечеринках барышни пили вместе со студентами, чокались, целовались, напивались и допьяна». Итог печален – все что официозно, то, по мнению «передовой молодежи» плохо, а что власть ругает – то и хорошо!

Теоретический вакуум в головах молодого поколения искал заполнения. В результате – путь революционера и гибель (или тюрьма, каторга, и т.п.). Сильнейшее впечатление в этой связи производят страницы книги, посвященные пребыванию Тихомирова за решеткой. Вот, например, случай. Тихомирову, когда он только еще осваивал тюремные премудрости, пришла в голову идея: «Летом через форточку в мою камеру прилетело много мух. Мне пришла мысль утилизировать их в качестве почтальонов; я приготовил несколько записок на папиросной бумаге, поймал соответственное количество мух, привязал записочки к их лапкам и пустил их. После я спрашивал товарищей об этих мухах-почтальонах, но оказалось, что все усилия мои были напрасны: никто решительно не получал моей корреспонденции». На волю он вышел борцом с самодержавной системой: «Дверь открылась; холодный ветер зимней ночи охватил мое пылающее лицо. Свободные звезды блистали над моей головой. Я провел в тюрьме 4 года три месяца и шесть дней». Но в 1888 году Тихомиров порвал с прошлой жизнью. Однако, даже получив (уже, как монархист) должность, славу и почет он не был доволен. Став статским советником и обрядившись в мундир гордился: ««Ужасное множество людей, золота, лент, орденов. Однако я был “золотее” многих. Ожидал приема три с половиной часа, весь изнемог… Столыпин был весел, любезен донельзя, радовался, что устроил меня…». Но вот доволен не был. Пророчил новую революцию, ругал чиновников: «И глупы, и подло трусливы, и ни искры чувства долга. Я уверен, что большинство этой сволочи раболепно служило бы и туркам, и японцам, если бы они завоевали Россию. Часть из них – принципиальные враги самодержавия и желают конституции. Но и среди этих – мечтают о карьере и выгоде, а помогают “революции” потому, что это совершенно безопасно. Это мало сказать – безопасно – это менее опасно, чем мешать “революции”». В итоге революция пришла. Сначала Февральская, потом – Октябрьская. Тихомиров штудировал религиозные тексты, писал про «последние времена». С.И. Фудель хорошо описал атмосферу, которая царила в доме во время чтения Тихомировской повести о борьбе с антихристом «Мы сидели в столовой, угощением были какие-то не очень съедобные лепешки и суррогатный чай без сахара. Лев Александрович почему-то пил его с солью. Керосина тоже не было (это был 1918 год), и горели две маленькие самодельные коптилки, освещая на столе больше всего рукопись. Апокалипсис был не только в повести про Лидию, но уже и в комнате»

Почему-то глаз останавливается на эпиграфе к заключению (цитата из Василия Шульгина): «Молиться надо не только за царские “грехи, за темные деянья”, но и за всех погибших в поисках правды для земли Русской. Молиться надо и за нас, сугубо грешных, бессильных, безвольных и безнадежных путаников. Не оправданием, а лишь смягчением нашей вины может быть то обстоятельство, что мы запутались в паутине, сотканной из трагических противоречий нашего века». Пожалуй, лучше и не скажешь. Все они, и те, кто искренне «ходил в народ» и те, кто старательно вылавливал всевозможных смутьянов-агитаторов, в конечно счете проиграли.

После прочтения книги, пришла в голову мысль о ее вписываемости в известную «молодогвардейскую» серию «Жизнь замечательных людей», но вот подойдет ли туда народоволец и монархист Лев Тихомиров? В советское время ЖЗЛ выпускала немало книг о видных революционерах (от соратников Тихомирова – Желябова, Перовской, Халтурина до Бакунина, Лаврова др.). Но в постперестроечную эпоху там вышел только том про Нечаева, написанный Феликсом Лурье и то с издательскими оговорками, что дескать появление в серии подобного персонажа «вызовет споры, несогласие и даже критику со стороны определенного круга наших читателей». Так что Тихомиров-народоволец явно в эти рамки не вписывается. А уж Тихомиров-монархист – тем более, ибо нет в современной ЖЗЛ биографий Победоносцева, Уварова, Плеве. Зато, нашлось место Калигуле и маркизу де Саду… Так что уж пусть заинтересованный читатель поспешит купить уже вышедшую книгу, которая вряд ли залежится на прилавках магазинов. Хотя тираж монографии (800 экземпляров) явно мал.