Ветхозаветный взгляд на мир и представления о нравственности

Из книги "Психологическая деонтология"

Ветхозаветное мировосприятие отличается от древнегреческого характером переживания времени: для него мир – не столько «космос», сколько «олам». Первоначальное значение древнееврейского слова «олам» – век, т.е. свершение событий, история. И не случайно Библия начинается с определения временного: «В начале сотворил Бог небо и землю»  (Быт. 1,1). Бог здесь предстает в качестве Творца мира, благодаря воздействию которого на мир происходят изменения, имеющие сакральный характер, которые становятся священной историей. В результате время воспринимается как та реальность, в которой развертывается историческая драма – от сотворения мира и грехопадения первого человека к его последней цели – спасению и воссоединению с Богом (Гайденко П.П., 2000, с.31).
 
Как отмечают религиозные историки, древняя религия евреев по своему содержанию как догматическому, так и нравственному, представляет собой исключительное явление среди всех религий древнего мира. Во всех других религиях человек искал Божества в мире неразумной природы или в себе самом, в своем разуме, в человеческой деятельности. Только еврейский народ среди всего древнего мира верил в единого бесконечного Бога, безмерно возвышенного над природой и всем конечным миром. Другие народы более или менее безразлично смотрели на свою нравственную жизнь и деятельность и смешивали добро и зло. Только евреи строго и правильно отличали добро от зла и верили в необходимость нравственного усовершенствования человека по образу единого вечного источника всякого совершенства (Алов А.А. и др., 1998, с.395). Библейское предание связывает появление иудаизма с именем Авраама – вождя племенного объединения, отделившегося от других семитских племен на основе веры в Единого Бога.
 
Древние евреи явились первой этнической общностью, в судьбе которой становление монотеистической религии сыграло особую роль. Понятие Единого Всемогущего Бога пробудило сознание народа, дремавшее под наслоениями варварского многобожия, постепенно внося в него такие элементы, как моральный кодекс личности, правила общественного и государственного поведения, представления о грехе, смысле жизни и воздаянии, отсутствовавшие у других народов древности. Возникновение монотеистических представлений стало мощным фактором этногенеза еврейского народа. Авраам рассматривается в еврейской традиции не только как родоначальник еврейского народа, но и как основоположник иудаистического монотеизма.
 
Около 1700 г. до н.э. израильский союз переселился в Египет, где древние евреи прожили около 400 лет в области Гесем в дельте Нила. Резкое ухудшение их положения в результате попадания в рабство к египетским фараонам привело около 1230 г. до н.э. к исходу еврейского народа из Египта под руководством религиозно-политического вождя Моисея из колена Левия. В это время религия патриархов получила форму бескомпромиссного монотеизма в форме  Синайского завета – союза еврейского народа с Богом Яхве - «Сущий», так назвал Себя Бог Моисею, посылая его к сынам Израилевым (Там же, с.396). 
Результатом этого завета стали десять заповедей, записанных на скрижалях (каменных досках), которые согласно Библии были переданы Моисею Богом на горе Синай после выхода из Египта.
 
Это событие положило начало формированию этического монотеизма – качественно нового уровня религиозных представлений. Следование моральным заповедям стало главным условием исполнения Божьей воли. Впоследствии Десять заповедей легли в основу «Синайского кодекса» – древнейшей части Библии (книга Исход).

Библейское повествование представляет собой историю израильского народа в виде грандиозной мировой эпопеи, пронизанной одной Божественной целью: приготовить себе избранный, очищенный испытаниями народ, в котором благословятся все племена земные. Смысл этой цели постепенно раскрывается в пророческих книгах, где это неопределенное предназначение к чему-то великому превращается в ожидание Мессии, искупителя человеческого рода. Это божественное строительство начинается с того, что Бог избирает в родоначальники Своего народа Авраама, проводит его через тяжелые испытания и потом заключает с ним договор, завет, символом которого является обрезание. Союзный договор или завет Бога с Израилем является центром иудейской религии. Никакая религия других народов во всей всемирной истории не принимала такой формы завета (союза) между Богом и человеком, как двумя существами, хотя и неравносильными, но нравственно однородными (Ельчанинов А.  др., 1991, с.111). Здесь человек видит все величие Бога, но и не теряет сознания своей причастности к Божеству. Существенны три элемента еврейской религии: по отношению к Богу – ощущение Его как абсолютной и могущественной личности; по отношению к своему человеческому началу – острое самосознание, чувство своей семьи и своего народа; по отношению к миру – привязанность, любовь к его материальной стороне.
 
Бог для еврея – живая, постоянно действующая на мир личность. Бог может гневаться, ревновать, раскаиваться, миловать, руководить земными событиями, быть с людьми в близком общении. Евреи знали о существовании других богов, но в лучшие моменты жизни они понимали все ничтожество чужих идолов и все могущество своего Иеговы. Он создал весь мир, ему повинуются светила небесные, он торжествует над стихийными силами. Он сверг с неба Люцифера, сокрушил голову Левиафана. Он руководит людьми и народами, губит одних и покровительствует другим. Хотя Бог постоянно воздействует на мир, но Он совершенно отличен от него, несоизмерим с ним. «Кому уподобите Бога? – говорит пророк – и какое подобие сопоставите с Ним?» (Исайя,13).
 
Религиозные историки А. Ельчанинов и др. (1991) связывают представление о Боге в Израиле и отношение к Нему с характерными чертами евреев как этноса. Они считают, что чистое монотеистическое представление о Боге предполагает в этом народе такую черту как цельность и целомудрие в широком смысле слова. Раз Бог один, то религиозная сила народа вся без остатка направлена в одну точку, внимание не рассеивается по сторонам, не разбивается на разные посторонние объекты. Это приводит к тому, что дух человека остается цельным, не раздробленным, собранным, сильным. Отсюда то суровое осуждение не только измены своему Богу, но всякому духовному шатанию, которое можно найти в Библии (Ельчанинов А. И др, 1991, с.113): «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным, и грешнику, ходящему по двум стезям» (Сир. 2, 12).

Вторая черта еврейской религиозности - острое национальное самосознание и национальная самостоятельность. На протяжении всей своей истории Израиль действует как свободная личность. Он определяет себя как хочет и свободен выбрать себе Бога или отвергнуть Его. «Вот Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло, - говорит Бог, - избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30, 18).

Полную силу личного, человеческого самосознания Израиля показывает идея завета между Богом и Израилем, который он заключает как равная и правомочная сторона. Народ берет на себя обязательства, хотя может и не брать их. Цель этого договора подчеркивает ту же черту – острое племенное самосознание: «если ты будешь слушать заповеди Господа Бога твоего, то будешь жить и размножишься, и благословит тебя Господь Бог на той земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею». Этим еврейский народ противопоставляет себя всем народам мира.

Третий момент еврейской религиозности – религиозный материализм. Последствия Завета, который Бог заключил с Израилем – благоденствие здесь, на земле. Плодородие, изобилие плодов земных, телесное здоровье – это Он обещает за исполнение заповедей. Высшее счастье для еврея – жизнь в довольстве, многолетие, многочадие. Благоговейным отношением к материальному миру продиктованы бесконечные правила закона о чистом и нечистом, о церемониях очищений и омовений. Вместе с тем такое благоговейное отношение к этому миру нельзя назвать материализмом в грубом смысле этого слова. Религиозное отношение к материи проистекало не от того, что материя свята сама по себе, а потому, что Господь ходит в этом материальном мире и потому тело мира и человека должно быть чистым, чтобы достойно принять его. Евреи, как считал Вл. Соловьев, видели в материальной природе не дьявола и не божество, а лишь недостроенную обитель богочеловеческого духа (цит. по: Ельчанинов А., и др., 1991, с.118).

Идея святой телесности занимает в жизни Израиля несравненно большее место, чем у любого другого народа. Историки христианства считают, что вся религиозная история Израиля была направлена к тому, чтобы приготовить Богу Израилеву не только святые души, но и святые тела (Там же). Нельзя считать случайностью, что Христос родился среди еврейского народа и христианство вышло из иудейской религии. И язычество, и буддизм и религии передней Азии имели в себе элементы, родственные христианству, но ближе всех других религий и народов подошел к христианству Израиль. Как в зародыше, в его ожиданиях и надеждах заключалось все, что осуществилось в христианстве. Христианство принесло в мир «один новый факт - вочеловеченье Бога и три новых идеи: идею Царствия, идею Бога-любви и идею абсолютной ценности человека. Израиль был подготовлен и к явлению богочеловека и к этим главным христианским идеям» (Там же, с.118). Три основные черты еврейской религии: близость к личному Богу, острое самосознание и религиозный материализм приближали иудейство к главным истинам христианства. Ветхозаветные отношения к Богу в христианстве преобразились в сыновство Богу. Острое ощущение себя – в учение о богоподобии и абсолютности каждой личности, а еврейский материализм, жажда воплощения божественного здесь, на земле приняла в христианстве форму Царства Божия, спасения и просвещения всякой твари, когда Бог всей своей полнотой будет во всем (Там же, с.119).

На первом месте у древних евреев стоял культ, центром которого была жертва. Самым ужасным преступлением считалось не нарушение нравственных норм, а оскорбление святыни, даже бессознательное и нечаянное. Жизнь евреев нормировалась понятиями священного и проклятого, чистого и нечистого. Безразличных в религиозном отношении актов древняя религия вообще не признает. Война считалась делом святым, в котором принимал постоянное участие Иегова. За нарушением верности Богу, изменой Ему обязательно последует наказание. Пророческие книги полны яркими обличениями нарушения союза с Богом и последствиями измены «… разорят блудилища твои и раскидают возвышения твои, сорвут с тебя одежды твои … и побьют тебя камнями и разрубят тебя мечами своими» (Иез. 16, 39-40).

Иудейская религия проповедовала самый строгий, целостный монотеизм, смысл которого заключается как в единстве Бога, так и в единстве и целостности человека. Это религиозное ощущение целостности и отношение к раздвоенности, как к мерзости, видно во многих заповедях вроде следующей: «Не засевай виноградника твоего семенами двоякого рода, не паши на воле и осле вместе, не  надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти льна вместе». (Втор. 20,9).

Религиозными нормами была освящена семейная жизнь, рождение, брак, болезнь. Святость и чистота общины поддерживались суровыми мерами. Главные виды греха – разврат, убийство и святотатство наказывались смертью.

О строгости, с которой народ соблюдал чистоту, может дать понятие постановление о том, что не только прямое потомство блудницы не может войти в общество Господне, но даже ее десятое поколение.

При остром и живом национальном чувстве у евреев почти отсутствует чувство индивидуальности. Желая победы Израилю, молясь о его восстановлении, уповая на Мессию, спасителя Израиля, еврей равнодушен к своей личной судьбе. Для себя лично, отдельно от своего племени он ничего не хочет, потому что он живет внутри рода, в Израиле, а не как личность (Ельчанинов А. И др., 1991, с.119). Евреи не интересуются бессмертием души и Библия молчит об этом, или говорит отрицательно – «человек умирает и распадается; отошел – и где он?» (Иов, 14,10). «В смерти нет памятования о Тебе; во гробе кто будет славить Тебя?» (Пс.6,6). Устойчивой и авторитетной традиции, трактующей посмертную участь человека в иудаизме, не было даже накануне нового времени. В любом случае, иудей надеялся не на посмертные странствия души, а на воскресение в своей же плоти (Кураев А.. 1997, с.41).

Но личная праведность не упраздняла общего, всечеловеческого зла и страдания и добрые дела не давали успокоения. Даже праведники страдают и даже чаще, чем беззаконные, а в чем смысл этих страданий, как Бог допускает их, оставалось темным и тяжелым вопросом. Может быть за гробом будет воздаяние каждому по делам его, и страдальцы здесь – будут радоваться по смерти? Но «ведь человек умирает и распадается; отошел и где он? … Человек ляжет и не встанет, до окончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего» (Иов, 15). И подавленный огромностью зла и страдания ветхозаветный человек кричит: обида! И никто не слушает. Вопиет – и нет суда /Иов, 19/ (Ельчанинов А., с.120). Ветхозаветный Бог был слишком далек от человека. Человек чтил Его, возносил Ему курения и жертвы, но все же чувствовал Его слишком трансцендентным, грозным, ужасным, неспособным снизойти к человеческим нуждам и страданиям.

Глубокий пессимизм Экклезиаста – естественный вывод из такого ряда мыслей и эмоций. Это покой усталости и безнадежности. Все – суета и томление духа, все человеческие дела, все радости, даже мудрость человека. Все безразлично, потому что все проходит и умирает.