Личность с максимально пассивной жизненной позицией

Из книги "Путеводитель по жизненным ориентациям: личность и ее жизненный путь в художественной литературе"

Данный тип представляет личность "обывателя", чуждого творчества и "вечных вопросов", ориентированного на удовлетворение потребностей организма. При яркой выраженности типа проявляется его внутренняя конфликтность в силу неизбежных противоречий между телесной природой человека и социальной средой, что всесторонне было показано в работах З.Фрейда и его последователей. Чем значительнее выражены характеристики данного типа, тем сильнее страдания.

В рамках ортодоксального психоаналитического подхода варианты личности определяются по фиксации неразрешенных конфликтов на той или иной стадии развития. В ходе же нашего описания литературных образов данный тип личности распался на подтипы в соответствии с преобладающей биологической потребностью, на удовлетворение которой и направлена личность в процессе своего жизненного пути: "жизнелюб-обжора" (Санчо Панса, Петр Петрович Петух) и "сексуальный маньяк" (Федор Павлович Карамазов, Нана, Аркадий Иванович Свидригайлов). Поскольку личность данного типа отличается преобладающей ролью биологического уровня бытия, представляют также интерес фантастические описания "человека-животного" (Грегор Замза, Полиграф Полиграфович Шариков), в которых благодаря силе воображения автора имеется возможность наблюдать за процессом превращения человека в животное (Ф. Кафка) и наоборот (М.А. Булгаков).

Жизнелюб-обжора – беззаботный и потому жизнерадостный человек, более всего в жизни ценящий вкусную пищу. Ведущей является удовлетворение пищевой потребности. Неунывающий жизнелюб Санчо Панса вполне симпатичен читателю, прощающему ему простодушные хитрости. Гоголевский Петух – уже смешная, хотя и беззлобная, пародия на человека в силу его поглощенности заботами о еде.

Сексуальный маньяк – безответственный и циничный человек с ведущим сексуальным инстинктом, в полном соответствии с учением З. Фрейда. Такой человек обычно приносит беды окружающим в силу своего циничного отношения к людям. Федор Павлович Карамазов, наиболее "благообразный" среди троих описанный персонажей, - уже карикатура на человека. Падшая женщина Нана характеризует женский вариант разнузданной жизни. Аркадий Иванович Свидригайлов уже полностью утратил человеческий облик, это преступник со спокойной совестью, отдаленное уродливое подобие человека.

Человек-животное – человек, превращенный в животное, либо наоборот, в силу чего комплекс биологических потребностей становится доминирующим для личности. В Грегоре Замзе, человеке-насекомом и бывшем человеке, можно наблюдать борьбу человеческих потребностей довольно высокого уровня и все более властно проявляющихся потребностей биологического плана. Шариков, превращенный из собаки в человека профессором Преображенским, явно "не дотягивает" до человеческого уровня, продолжая находиться на уровне животного.

Жизнелюб-обжора – беззаботный и потому жизнерадостный человек, более всего в жизни ценящий вкусную пищу.

Санчо Панса  (С.М. де Сервантес "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский")

Общая характеристика. Санчо Панса, олицетворение практичности и здравого смысла, органично дополняющий своего хозяина Дон Кихота, сходен с ним по неравнодушию к бытию. Но если Дон Кихот движим стремлением осчастливить всех, то Санчо Панса предпочитает ограничиться в этом собственной персоной. Бывший хлебопашец, верный оруженосец, сопровождающий Дон Кихота верхом не осле, обладающий живым юмором, непосредственностью, меткостью замечаний, простодушный, доверчивый жизнелюб, Санчо вызывает симпатию у читателя.

Отношение к жизни. Санчо Панса намерен получить от жизни побольше удовольствий, несмотря ни на какие внешние обстоятельства. Живописны картины приема  пищи. Например: "…Санчо со всеми удобствами расположился на осле, вынул из сумки ее содержимое и принялся закусывать; он плелся шажком за своим господином и время от времени с таким смаком потягивал из бурдюка, что ему позавидовали бы даже малагские трактирщики, а ведь у них по части вина раздолье. И пока Санчо отхлебывал понемножку, у него вылетели из головы все обещания, какие ему надавал Дон Кихот, а поиски приключений, пусть даже опасных, казались ему уже не тяжелой повинностью, но сплошным праздником". Получение удовольствий смиряет Санчо с любыми жизненными трудностями. Дон Кихот неоднократно добродушно подмечает эту особенность Санчо: "Кушай, друг Санчо, – сказал Дон Кихот, –поддерживай свои силы, тебе жизнь дороже, чем мне, а мне предоставь рухнуть под бременем моих дум и под гнетом моих злоключений. Моя жизнь, Санчо, - это всечасное умирание, а ты, и умирая, все будешь питать свою утробу". Жизнелюб, Санчо, в отличие от Дон Кихота, хотя и готов "стонать от самой пустячной боли", не теряет оптимизма и юмора, даже когда ему приходится быть битым ("Можно ли назвать случай счастливым и редким, если не пошевелить ногой?").

Санчо отличает реалистичности мировосприятия. Измучившись за два дня на посту губернатора "острова", Санчо приходит к выводу, что каждый должен заниматься тем, для чего рожден, и смиренно признает, что участь хлебопашца куда более по нему. Не чужд Санчо и размышлений о бренности земного бытия.

Поступки. Санчо наивен, простодушен, но и практичен. Поступки вполне импульсивны, но именно сосредоточенность на сиюминутном позволяет отвлечься от забот и наслаждаться жизнью. Едва оказавшись в горах в безопасности, Санчо  заботился лишь, "как бы утолить голод остатками снеди, <…> по сему обстоятельству, навьюченный всем, что надлежало вести его ослику, он, идя следом за своим господином, запускал руку в мешок и набивал себе брюхо; и подобного рода прогулку он не променял бы ни на какое другое приключение".

Но Санчо не только "набивает брюхо". Он вполне успешно справляется с губернаторством, принимает разумные решения, хотя и сопровождается насмешками: "однако Санчо хоть и был простоват, неотесан и толст, а все же спуску не давал никому".

Поле жизнедеятельности  характеризуется взаимосвязью переживания жизненных удовольствий и успешности приспособительного поведения.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Характерны ориентация на телесные удовольствия, инфантилизм жизненные стратегий; прошлое и будущее осмысливаются в затруднительные моменты жизни, при переживании жизненных неудач.

Жизненная позиция: приспособительная направленность жизни – к объектам своих телесных импульсов; Санчо сосредоточен на конечности земного бытия, но временами упоминает и о будущей жизни, возможной при условии достойного поведения.

Внешняя детерминация бытия характеризуется сосредоточенностью на потребностях организма (в основном, в еде, во сне, в безопасности), а также в признании могущества смерти и пассивности человека перед ее лицом: она "жадно выцеживает жизнь изо всех живущих на свете, словно это ковш холодной воды".

Жизненная ситуация определяется надеждами на беспечное существование благодаря службе у Дон Кихота.

Нравственные характеристики. В сонетах, посвященных Санчо Пансе, который "учтивейший и лучший из людей", есть строки:

Никто на свете дерзко и злорадно
В поступке низком вас не упрекнет.

Действительно, Санчо незлобив, добросердечен, хотя и не слишком склонен задумываться о своих поступках. Он гордится тем, что ничем не поживился на губернаторстве, и совесть его чиста. Санчо Панса привязан к Дон Кихоту, по-своему верен, хотя в боевых действиях он ни разу ему не помог, отчасти оттого, что видел их нелепость, отчасти оттого, что "не любитель" и испытывает в таких ситуациях страх, стараясь по возможности их избежать. Решив броситься с Дон Кихотом на поиски приключений, он бросает жену и детей, не предупредив их. Часто Санчо пускается на хитрости, что отмечает и Дон Кихот: "несмотря на свою дородность и представительность, ты не что иное, как мешок, набитый пословицами и плутнями". Так, чтобы не разыскивать настоящую Дульсинею, он, зная о легковерности Дон Кихота, в качестве Дульсинеи представил первую попавшеюся сельчанку и убедил его в том, что Дульсинея заколдована. В другой ситуации он, чтобы задержать рвущегося в бой Дон Кихота до утра, незаметно спутал задние ноги Росинанта. Эти начинания успешно завершаются, однако по своему простодушию Санчо сам попадает в свои сети: так, он сам потом уверовал в то, во что заставил поверить Дон Кихота, и соглашается выдержать три с лишним тысячи ударов, чтобы расколдовать Дульсинею, хотя и в основном на словах.

Санчо принадлежит высказывание "Раз никто нас не видит, то некому и упрекнуть в трусости", но в то же время и "живи по правде – вот самая лучшая проповедь".

Направленность (жизненная задача). "Возмечтав о легкой жизни", Санчо Панса отправляется в приключения, соблазненный обещанием Дон Кихота сделать его губернатором острова. Но, достигнув, хоть и понарошку (а для него всерьез), этого высокого поста, он пришел к выводу, что губернаторство требует платы покоем, сном и пищей, а потому не имеет для него цены.

Жизненные устремления Санчо обычно не выходят за пределы удовлетворения насущных нужд. "Он обожал довольство, и как скоро ему представлялся случай понаслаждаться жизнью, он неукоснительно хватал его за вихор".

Спящему Санчо Панса вещает Дон Кихот: "О ты, счастливейший из всех, в подлунном мире живущих, счастливейший, ибо ты спишь со спокойною душою, не испытывая зависти и ни в ком ее не возбуждая, не преследуемый колдунами и не волнуемый ворожбою! Так спи же, говорю я и готов повторить сто раз, ибо тебя не принуждают вечно бодрствовать муки ревности при мысли о возлюбленной, и от тебя не отгоняют сна думы о том, чем ты будешь платить долги и чем ты будешь завтра питаться сам и кормить свою маленькую горемычную семью. Честолюбие тебя не тревожит, тщета мирская тебя не утомляет, ибо желания твои не выходят за пределы забот о твоем осле, заботу же о твоей особе ты возложил на мои плечи". Вкусная пища выступает для Санчо Панса олицетворением всех жизненных благ. Так, когда Дон Кихот в очередной раз выехал, готовый к бою, со щитом вперед, "Санчо, которого такие нехорошие дела никогда не радовали и не забавляли, укрылся под сенью котлов, с которых он только что снял смачные пенки, ибо он был уверен, что это место свято и должно внушать к себе благоговение". Огромное впечатление произвела на Санчо подаренная ему на богатой свадьбе кастрюля с гусями и курами: "вытащив одну курицу и, с великим наслаждением и охотою начав уплетать ее, молвил:

<…> Сколько имеешь, столько и стоишь, и столько стоишь, сколько имеешь. Моя покойная бабушка говаривала, что все люди делятся на имущих и неимущих, а в наше время, <…> богатеям куда привольнее живется, нежели грамотеям, осел, покрытый золотом, лучше оседланного коня". В самом деле, как замечает и автор, "хоть и простоват был наш молодец, а на деньги падок".

Не прочь Санчо испытать и другие жизненные удовольствия. Он с такими словами обращается с девушкой, якобы страдающей по отвергшему ее Дон Кихоту, верному своей мифической Дульсинее: "Горькая твоя доля, бедная ты моя девушка, – молвил Санчо. – Уж такая горькая – просто страх, потому напоролась ты на каменную душу и на дубовое сердце. Вот если б ты за мной приударила, то, скажу по чести, в накладе бы не осталась".

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира Санчо – телесные потребности, реализация которых характеризует принцип организации внутреннего мира. Он так объясняет свою службу у Дон Кихота: "оттого что меня соблазнил и попутал кошелек с сотней дукатов, которые я нашел однажды в самом сердце Сьерры Морены, а теперь черт то и дело машет у меня перед глазами мешком с дублонами, – то здесь, то там, ан, глядь, не там, а вон где, – и мне все чудится: вот я его хватаю руками, прижимаю к груди, несу домой, приобретаю землю, сдаю ее в аренду и живу себе, что твой принц, и стоит мне об этом подумать, как мне уже кажутся легкими и выносимыми те муки, что мне приходится терпеть из-за моего слабоумного господина, которого я почитаю не столько за рыцаря, сколько за сумасброда". Но Санчо движут и благородные чувства, он искренне привязан к своему хозяину.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Оптимизм, находчивость и остроумие помогают Санчо Пансе, сопровождающему Дон Кихота в приключениях, лавировать в непростых жизненных ситуациях. Так, когда Дон Кихот вознамерился завоевать сердце Дульсинеи "покаянием" с кувырканием в полуголом виде и битьем головы о скалу, Санчо с юмором отмечает: "поберегите вы свою голову, а то еще нападете на такую скалу и на такой выступ, что с первого же раза вся эта возня с покаянием кончится. И коль скоро вы находите, что биться головой необходимо, а без этого, мол, никак, я бы на вашем месте удовольствовался, – благо все это одно притворство, шутка и подделка, – удовольствовался бы, говорю я, битьем головы о воду или же обо что-нибудь мягкое, вроде хлопчатой бумаги, а остальное предоставьте мне: я скажу моей госпоже, что вы бились головой о вершину скалы тверже алмаза".

Санчо разговорчив, что также способствует его жизнеустойчивости. "Ради создателя, Санчо, – взмолился Дон Кихот, – кончай ты свою речь. Я уверен, что если не прерывать рассуждений, в которые ты ежеминутно пускаешься, то у тебя не останется времени ни на еду, ни на сон: все твое время уйдет на болтовню". Но для Санчо молчать – все равно что быть живьем закопанным в землю.

Наконец, связь с миром для Санчо обеспечивают материальные блага. Об этом красноречиво свидетельствует следующий эпизод. "В то время как Дон Кихот просматривал книжку, Санчо подверг осмотру чемодан, и во всем чемодане, равно как и в подушке, не осталось ни единого уголка, который он не обыскал бы, не изучил и не исследовал, ни единого шва, который он не распорол бы, ни единого клочка шерсти, который он не растрепал бы, дабы ничего не пропустить по своему небрежению или оплошности – до того разлакомился он, найдя более ста золотых монет. И хотя сверх найденного ему больше ничего не удалось найти, однако он пришел к мысли, что и полеты на одеяле, и изверженный напиток, и дубинки, коими его вздули, и кулаки погонщика, и исчезновение дорожной сумы, и похищение пыльника, а также голод, жажда и утомление, которые он изведал на службе у доброго своего господина, – все это было не зря, ибо нашему оруженосцу казалось, что его с лихвою вознаграждает милость, какую явил ему Дон Кихот, отказавшись в его пользу от этой находки".

Внешняя реализация внутреннего мира. Приключения, в которых участвует Санчо, для него – только телесные неудобства: "…не так-то легко и не у всякого достанет терпения всю жизнь странствовать в поисках приключений, которые состоят в том, что тебя пинают ногами, подбрасывают на одеяле, побивают камнями, учиняют над тобой кулачную расправу, а у тебя рот на замке, и ты, точно немой, не смеешь заговорить о том, что у тебя на сердце". В приключениях Санчо прежде всего обращает внимание на лишения, на то, что препятствует удовлетворению потребностей организма. "Все остальное время я спал на голой земле, под открытым небом, подвергался всевозможным, как их называют, стихийным бедствиям, питался крохами сыра и корками хлеба и пил воду из ручьев и источников, которые нам попадались в дебрях". Любитель поесть и поспать, на приглашение герцогини ответил, что "хотя летом он, сказать по совести, привык спать после обеда часиков пять кряду", однако чтобы исполнить ее повеление, он постарается не спать вовсе.

Развитие личности Санчо в основном протекает как его действия в ряде приключений, то есть не затрагивает суть внутреннего мира. Будучи подверженным влияниям извне, Санчо тоже начинает верить в небылицы Дон Кихота. Но эти "помрачения" сочетаются и со все более ярко проявляющимся умом.

Норма и патология личности.  Санчо Панса вполне успешно адаптирован к жизни (в приключениях он знает, где спрятаться, а где поживиться), но "мозги у него были сильно набекрень". Он знает, что хозяин сумасшедший, и продолжает состоять у него на службе и верить его обещаниям. Это дает повод другим думать, что он "еще безумнее и глупее своего господина". Но причина на самом деле действительно уважительная: Санчо считает, что должен сопровождать Дон Кихота, т.к. любит его и ценит, "а главное, я человек верный". Причудам Дон Кихота он и верит, и не верит. Обладая реалистичным взглядом на жизнь, он в то же время временами искаженно воспринимает действительность под влиянием Дон Кихота.

Уныние вызывает у жизнелюбивого Санчо прежде всего удаление от материальных благ: "Один лишь Санчо пал духом, убедившись, что ему не бывать на роскошном праздничном пиру у Камаччо, <…> по сему случаю, удрученный и унылый, следовал он за своим господином и за всей компанией Басильо, покидая котлы египетские, коих образ он, однако, уносил в душе, пенки же, увозимые с собою в кастрюле, пенки, с которыми он почти справился и которые почти прикончил, олицетворяли для него все великолепие и изобилие утраченных благ; и так, задумчивый и хмурый, хотя и не голодный, верхом на сером двигался он вослед за Росинантом". Санчо "брало за сердце всякий раз, когда приходилось брать из хозяйских денег; у него было при этом такое чувство, как будто он не с деньгами расстался, а остался без глаз".

Познание и помощь личности. Полные искрометного юмора высказывания Санчо и простодушные хитрости дают представление о его личности. Психологическая помощь, которой пользуется Санчо Панса, состоит в проверенном средстве – еде и сне, которые всегда ему облегчают тягостность переживаний. Эти средства он рекомендует и Дон Кихоту: " – Стало быть, – рассудил Санчо, не переставая быстро-быстро жевать, – ваша милость не одобряет пословицы: "Кто поел всласть, тому и смерть не напасть". Я, по крайности, не собираюсь сам себя убивать, – лучше уж я поступлю как сапожник, который натягивает кожу зубами до тех пор, пока она не дойдет, куда ему надобно. Так и я: буду себя подпитывать и растяну свою жизнь до установленного ей богом предела, и знайте, сеньор, что нет большего сумасбродства, чем нарочно доводить себя до отчаяния, как это делает ваша милость, послушайте вы меня: сначала поешьте, а потом немного сосните на этом зеленом травянистом тюфячке – вот увидите, что когда проснетесь, то вам станет чуточку легче". Санчо приносят немалое утешение также материальные блага. Так, кошелек с двумя сотнями золотых от герцога он носил у сердца "как успокоительный пластырь".

Петр Петрович Петух (Н. В. Гоголь "Мертвые души")

Общая характеристика. Петр Петрович Петух, помещик, к которому случайно заехал Чичиков, – весьма колоритная и запоминающаяся фигура, несмотря на то, что ему отводится автором не так много места во втором томе "Мертвых душ". Если жизнелюбие Санчо Пансы распространяется на все жизненные сферы, связанные с биологическим уровнем бытия, то интересы гоголевского героя ограничены исключительно едой – ее добычей, приготовлением и угощением ею.

Отношение к жизни. Петух жизнелюбив, энергичен, несмотря на выдающуюся толщину, и его гостям завидно воодушевление хозяина. Он не понимает, как можно скучать. В качестве "лекарства от скуки" он предлагает еду: "Мало едите, вот и все. Попробуйте-ка хорошенько пообедать. <…>

– Да полно хвастать! Будто уж вы никогда не скучали?
– Никогда! Да и не знаю, даже и времени нет для скучанья. Поутру проснешься – ведь нужно пить чай, и тут ведь приказчик, а тут и на рыбную ловлю, а тут и обед. После обеда не успеешь всхрапнуть, а тут и ужин, а после пришел повар – заказывать нужно на завтра обед. Когда же скучать?". Действительно, эти занятия заполняют всю жизнь Петуха и приносят ему удовольствие. Об этом, например, свидетельствует процедура заказа обеда на завтра: "И как заказывал! У мертвого родился бы аппетит. И губами подсасывал, и причмокивал. Раздавалось только: "Да поджарь, да дай взопреть хорошенько – <…> Да кулебяку сделай на четыре угла. В один угол положи ты мне щеки осетра да вязигу, в другой запусти гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там этакого. <…> Да чтобы с одного боку она, понимаешь, зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, исподку-то, понимаешь, пропеки ее так, чтобы рассыпалась, чтобы всю ее проняло, знаешь, соком, чтобы всю ее проняло, знаешь, соком, чтобы и не услышал ее во рту – как снег бы растаяла <…>

– Да сделай ты мне свиной сычуг. Положи в середку кусочек льду, чтобы он взбухнул хорошенько. Да чтобы к осетру обкладка, гарнир-то. Гарнир-то чтобы был побогаче! Обложи его раками, да поджаренной маленькой рыбкой, да хренку, да груздочков, да репушки, да морковки, да бобков, да нет ли еще там какого коренья?"

И далее: " – Пропал совершенно сон, – сказал Чичиков, переворачиваясь на другую сторону, закутал голову в подушки и закрыл себя всего одеялом, чтобы не слышать ничего. Но сквозь одеяло слышалось беспрестанно: "Да поджарь, да подпеки, да дай взопреть хорошенько". Заснул он уже на каком-то индюке".

Прекрасная деревенская природа, которой также угощает гостей Петух, располагает к благодушию:  "Зато награждены они были удивительным весенним вечером. Хозяин устроил гулянье на реке".

Временная перспектива Петуха ограничена настоящим временем и завтрашним утром. О прошлом он не вспоминает, к будущему относится весьма легкомысленно – заложил имение и без конкретных планов думает пожить в Москве.

Поступки. В своей деревне Петух организовал жизнь по своему вкусу и командовал всеми "скороговоркой и звонко". Поступки Петуха, всецело поглощенного пищеварением, движимы утрированно щедрой заботой о пропитании не только себя, но и всех, попадающих в поле зрения. Случайные гости немедленно приглашаются к обеду и обильно потчуются: "Закуске последовал обед. Здесь добродушный хозяин сделался совершенным разбойником. Чуть замечал у кого один кусок, подкладывал ему тут же другой, приговаривая: "Без пары ни человек, ни птица не могут жить на свете". На каждое число у него была своя поговорка. "Чичиков съел чего-то чуть ли не двенадцать ломтей и думал: "Ну, теперь ничего не приберет больше хозяин". Не тут то было: хозяин, не говоря ни слова, положил ему на тарелку хребтовую часть теленка, жаренного на вертеле, лучшую часть, какая ни была, с почками, да и какого теленка!

– Два года воспитывал на молоке, – сказал хозяин, – ухаживал, как за сыном!
– Не могу, – сказал Чичиков.
– Да вы попробуйте, да потом скажете: не могу!
– Не взойдет. Нет места.
– Да ведь и в церкви не было места. Взошел городничий – нашлось. А ведь была такая давка, что и яблоку негде было упасть. Вы только попробуйте: этот кусок – тот же городничий.

Попробовал Чичиков – действительно, кусок был вроде городничего. Нашлось ему место, а казалось, ничего нельзя было поместить".

Во время обеда Петух все подливал вина гостям, которые еле поместились после в креслах на балконе. Однако так просто он не отпустил гостей, требуя, чтобы они переночевали, а на следующий день выехали после столь же обильного "раннего обеда".
В поле жизнедеятельности  Петуха взаимосвязаны переживания удовольствия от еды и успешности приспособительного поведения в этой же жизненной сфере.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Ориентация на получение удовольствия от еды, прошлое и будущее мало осмысливаются.

Внешняя детерминация бытия характеризуется сосредоточенностью на потребностях организма в еде. Во всем остальном он ведет себя, ориентируясь на других людей ("все заложили, и я заложил").

Жизненная позиция: приспособление к объектам, направленное на удовлетворение потребности в пище.

Жизненная ситуация определяется беспечной жизнью в свое удовольствие с надеждой на продолжение такой жизни и в будущем.

Нравственные характеристики. Петух добродушен, гостеприимен. Он сразу же зовет случайного человека в гости:
" – Обедали? – закричал барин, подходя с пойманною рыбою на берег, держа одну руку над глазами козырьком в защиту от солнца, другую же пониже – на манер Венеры Медицейской, выходящей из бани.

– Нет, – сказал Чичиков. – Ну, так благодарите Бога.
– А что? – спросил Чичиков любопытно, держа над головою картуз.
-– А вот что! – сказал барин, очутившийся на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали на аршин от земли. – Это ничего, на это не глядите; а вот штука, вон где!… А покажите-ка, Фома Большой, осетра".

Знакомого гостя Петух первым делом спрашивает, обедал ли. На утвердительный ответ сердится:

" – Что же вы, смеяться, что ли, надо мной приехали? – сказал, сердясь, Петух. – Что мне в вас после обеда?".

Действительно, и в других людях, как и в себе самом, его интересует потребность в пище. По доброте душевной, правда, он готов закормить каждого до отвала и более того. Вся деревня работает на барина, подъезжая, Чичиков видел, что двадцать человек только невод тянут. Двенадцать гребцов везли гостей кататься после обеда. Со слугами Петух также добродушен, однако не без пренебрежения. Он называет их "ротозей Емельян и вор Антошка", которые на самом деле "были народ хороший и расторопный. Названья эти хозяин давал только потому, что без прозвищ все как-то выходило пресно, а он пресного не любил; сам был добр душой, но словцо любил пряное. Впрочем, и люди за это не сердились". Отъезжающих гостей, включая их слуг, Петух щедро оделил все тою же едой, чем  "всех удовлетворил", как иронически отметил один из гостей Платонов.

Направленность (жизненная задача) Петуха ограничена получением удовольствий, связанных с приемом пищи. Он и жизнерадостен потому, что его ничего более не волнует и не заботит. Об этом красноречиво свидетельствует вложение денег, полученных с беспричинно заложенного имения: "Получивши деньги из ломбарда,  Петр Петрович запасся провизией на десять лет вперед".

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира Петуха – пищевая потребность, внутренний мир организован по принципу ее реализации. Однако же Петух не просто лежит и поглощает пищу. Его внутренняя организация сложнее – он и энергично заботится о ее добыче, и усердно создает изысканное меню, и приглашает других разделить с ним трапезу. Гостеприимный, добродушный, легкомысленный – вот основные качества, которыми обладает Петух. 

" – А что, в каком состоянье имение вашего батюшки? – спросил Чичиков.

– Заложено, – сказал на это сам батюшка, снова очутившийся в гостиной – заложено.

Чичикову осталось сделать то же самое движенье губами, которое делает человек, как дело идет на нуль и оканчивается ничем.

– Зачем же вы заложили? – спросил он.

– Да так. Все пошли закладывать, так зачем же отставать от других? Говорят, выгодно. Притом же все жил здесь, дай-ка еще попробую прожить в Москве.
–  "Дурак, дурак!" – думал Чичиков, – промотает все, да и детей сделает мотишками. Оставался бы себе, кулебяка, в деревне".

Петух считает, что мысли других тоже заняты только едой: 
–  "А ведь я знаю, что вы думаете, - сказал Петух.
– Что? – спросил Чичиков, смутившись.
– Вы думаете: "Дурак, дурак этот Петух! Зазвал обедать, а обеда до сих пор нет".

Слуги барином довольны, называют его "почтенный и угостительным барином": "такого почтительного господина еще и не было". Гости относятся к нему с некоторой иронией. Петух, действительно, сильно напоминает озабоченное пропитанием домашнее животное, хотя и весьма мирное и симпатичное. Лукавый автор в небольшом эскизе, посвященном Петуху, умудрился не раз подчеркнуть эту связь с животным миром (а дважды, называя его "барин-арбуз", и с растительным), сравнивая как бы невзначай с разными его представителями. Так, читателю сообщается следующее: 1) сама фамилия хозяина, как и соответствующее ей имя, характеризует его суть. 2) Он запутался в неводе как рыба: " – Вишь ты, – сказал Селифан Петрушке, –потащили барина, как рыбу". 3) За теленком, усердно предлагаемым гостям в качестве угощения, Петух "ухаживал, как за сыном". 4) Его гости объелись: "- Нет, это уж слишком, – сказал Чичиков, когда выехали со двора. –  Это даже по-свински". 5) После обеда храп Петуха напоминал собачий лай. 6) Косвенное описание воздействия на человека столь обильной пищи выражается характеристикой объевшегося Чичикова: "Глазки стали у него необыкновенно маленькие", что характеризует явное снижение уровень бытия. Один раз устами Чичикова Петух сравнивается с готовым блюдом – кулебякой.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Добродушие и поглощенность мыслями о наилучшей организации процесса потребления пищи, гостеприимное радушие позволяют Петуху благополучно жить в свое удовольствие – до поры до времени, так как имение все-таки заложено.

Внешняя реализация внутреннего мира проявляется, прежде всего, в иронически описываемой внешности: "Человек двадцать, по пояс, по плеча и горло в воде, тянули к супротивному берегу невод. Посреди их плавал проворно, кричал и хлопотал за всех человек, почти такой же меры в вышину, как и в толщину, круглый кругом, точный арбуз. Но по причине толщины, он уже не мог ни в каком случае потонуть и как бы ни кувыркался, желая нырнуть, вода бы его все выносила наверх; и если бы село к нему на спину еще двое человек, он бы, как упрямый пузырь, остался с ними на верхушке воды, слегка только под ними покряхтывал да пускал носом и ртом пузыри". Характерно также красочное описание послеобеденного сна Петуха: "Хозяин, как сел в свое, какое-то четырехместное, так тут же и заснул. Тучная собственность его превратилась в кузнецкий мех. Через открытый рот и носовые ноздри начала она издавать какие-то звуки, какие не бывают и в новой музыке. Тут было все – и барабан, и флейта, и какой-то отрывистый звук, точно собачий лай".

Все поведение устремлено к достижению телесной удовлетворенности. Такими же он воспитывает и сыновей-гимназистов, уже столь же беспечных любителей жизненных благ. Они пьют, не моргнув глазом, жизнерадостно гоняют на лихих жеребцах "как стадо баранов".

Развитие личности. О нем немного информации, но можно предположить, что оно происходило в значительной мере стихийно, в благополучии родовой деревни, и мало затрагивало суть внутреннего мира. Косвенно о развитии Петуха можно судить по результату воспитания сыновей, видимо, сходного с собственным.

Норма и патология личности.  В своей деревенской жизни Петух вполне успешен, доволен жизнью и собой. Жизнь воспринимается сквозь призму еды. Он не склонен к унынию и сердится, только лишь если есть препятствия к удовлетворению потребности в пище – не только своей, но и других.

Познание и помощь личности. О личности Петуха свидетельствует и характерная внешность обжоры, и добродушная ловкость гостеприимства, и изощренность во всем, что касается пищи. В качестве средства оказания помощи Петух имеет надежное и проверенное средство – еду. Это средство он рекомендует и другим. Он их усердно "лечит", и выдает "лекарство" с собой. Дни Петуха заполнены до предела повседневной суетой, прерывающейся на обильную еду и немедленно следующий за ней сон.

Сексуальный маньяк – безответственный и циничный человек с ведущим сексуальным инстинктом.

Федор Павлович Карамазов  (Ф.М. Достоевский. "Братья Карамазовы")

Общая характеристика. Федор Павлович Карамазов, по определению Ф.М.Достоевского, данном в самом начале романа, "тип человека не только дрянного и развратного, но вместе с тем и бестолкового, – но из таких, однако, бестолковых, которые отлично умеют обделывать свои имущественные делишки, и только, кажется, эти". Федор Павлович является ярким образцом человека, всецело поглощенного своими страстями, и порабощенного ими, несмотря на умственные способности, позволившие нажить капитал и худо-бедно адаптироваться к жизни. В его образе выпукло и даже карикатурно представлены все последствия жизни по законам телесных побуждений.

Отношение к жизни. Наиболее отчетливо проявляется в разговоре с сыном Алешей: "Мне каждая копейка нужна, и чем дольше буду жить, тем она будет нужнее.. Теперь я пока все-таки мужчина, пятьдесят пять всего, но я хочу и еще лет двадцать на линии мужчины состоять, так ведь состареюсь – поган стану, не пойдут они ко мне тогда доброю волей, ну вот тут-то денежки мне и понадобятся. Так вот я теперь и подкапливаю все побольше да побольше для одного себя-с…потому что я в скверне моей до конца хочу прожить… В скверне-то слаще: все ее ругают, а все в ней живут, только все тайком, а я открыто… А в рай твой, Алексей Федорович, я не хочу, это было бы тебе известно, да порядочному человеку оно даже в рай-то твой и неприлично, если даже там и есть он. По-моему, заснул и не проснулся, и нет ничего, поминайте меня, коли хотите, а не хотите, так и черт вас дери. Вот моя философия". Разврат признается как суть жизни, накопление денег – как средство достичь искомой сути. Жизненная перспектива ограничена рамками "состояния на линии мужчины" в течение двадцати лет, а то, что будет далее, не просто отрицается, а даже отвергается по принципу "после меня хоть потоп". Отсутствует даже минимальное осмысление своей жизни.

Поступки. Поступки Федора Павловича отличаются крайним инфантилизмом, незначительностью их осмысления (как и отношения к жизни). Федор Павлович был дважды женат: первый раз с целью получения приданого, второй – "прельстившись невинностью". После того, как от него сбежала первая жена, "мигом завел в доме целый гарем и самое забубенное пьянство", а в "антрактах" разыгрывал перед каждым роль обиженного супруга. Однако горевал по ее смерти. Со второй женой "не церемонился": "В дом тут же, при жене, съезжались дурные женщины, и устраивались оргии". Троих детей своих бросил (ими занимались случайные люди) – не по злобе, а просто по "забывчивости". После смерти второй жены несколько лет жил в Одессе, "развил в себе особое уменье сколачивать и выколачивать деньгу". Основал по своему уезду много новых кабаков, давал в долг деньги под залог. Он "всю жизнь  свою любил представляться, вдруг проиграть перед вами какую-нибудь неожиданную роль, и, главное, безо всякой иногда надобности, даже в прямой ущерб себе". Часто совершает неожиданные поступки, под влиянием порывов чувств и мыслей. Примечательно желание "отомстить за собственные пакости" другим, что выразилось, например, в ненависти к людям за  собственное же позорное поведение – шутовство в келье старца Зосимы, и последующие нелепые обвинения церковнослужителей. "…глупый дьявол, который подхватил и нес Федора Павловича на его собственных нервах куда-то все дальше и дальше в позорную глубину, подсказал ему это бывшее обвинение, в котором сам Федор Павлович не понимал первого слова… И хотя он отлично знал, что с каждым будущим словом все больше и нелепее будет прибавлять к сказанному уже вздору еще такого же, – но уж сдержать себя не мог и полетел как с горы".

Поле жизнедеятельности  характеризуется взаимосвязью неадекватного восприятия окружающих (так, считает естественным рассказывать детям, как издевался над их покойной матерью; вызывающе вести себя в монастырской обители) и неадекватного поведения (шутовского и злобного). Переживание радости связано с воспоминаниями о былых кутежах и мечтами о победе над Грушенькой.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Характерны мало осмысливаемые прошлое и будущее, ориентация на телесные удовольствия, а также крайне инфантильные жизненные стратегии. Поле жизнедеятельности типично для потребителя: неадекватность поведения вытекает прежде всего из неадекватного восприятия людей.

Жизненная позиция: максимально выраженная приспособительная направленность жизни – к объектам своих телесных импульсов – с суженной временной перспективой, отрицанием посмертной жизни и насмешкой над ней. Внешняя детерминация бытия выражается в сосредоточении на импульсах своего организма, прежде всего сексуальных (не прочь Федор Павлович и выпить).

Эмоционально чрезвычайно насыщенная жизненная ситуация тревожного ожидания Грушеньки – объекта своих вожделений, - надежды на успех (поскольку для нее заготовлены три тысячи в заветном пакете, перевязанном розовой ленточкой) и ревности к сыну Дмитрию: "Хлопотливо было Федору Павловичу, но никогда еще сердце его не купалось в более сладкой надежде: почти ведь наверно можно было сказать, что в этот раз она уже непременно придет!"

Нравственные характеристики. Понятия о нравственности для старшего Карамазова, как видно не существует вовсе. Люди для него – вещи, которые можно купить, и других он представляет себе такими же. Его отличает крайний цинизм, безответственность поступков. В удовлетворении своего сладострастия он не знает никаких пределов. Даже Лизавету Смердящую, умом обиженную, совершенно легкомысленно не пощадил, причем не придавая этому ни малейшего значения, однако став причиной ее смерти от родов. Об этом Федор Павлович не вспоминает и не задумывается, как и о других своих поступках (например, "забывчивость" по отношению к рождавшимся сыновьям, выращенным другими). Перед сыновьями с утонченным наслаждением подробно рассказывает, как издевался над их матерью, доводя ее до припадка кликушества. Рассказывая это Алеше,  сознательно доводя его до нервного припадка, "забывает", что это и Ивана мать тоже.

Направленность (жизненная задача). Удовлетворение сладострастия – стремление, не останавливаясь ни перед чем, достичь цели – объекта разврата. Прочие виды поведения импульсивны, нецеленаправлены.

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира – сексуальный инстинкт, принцип организации – его удовлетворение самыми разнообразными способами, что является мощным двигателем его поведения. Ф.М.Достоевский характеризует Федора Павловича как "сладострастнейшего человека во всю свою жизнь, в один миг готового прильнуть к какой угодно юбке, только бы она поманила", злого и сентиментального, циничного по отношению к людям вообще и особенно к женщинам. "Для меня, - оживился он вдруг весь, как будто на мгновение отрезвев, только что попал на любимую тему… даже во всю мою жизнь не было безобразной женщины, вот мое правило!…По моему правилу, во всякой женщине можно найти чрезвычайно, черт возьми, интересное, чего ни у которой другой не найдешь… это талант! Для меня мовешек не существовало… даже вьельфильки, и в тех иногда отыщешь такое, что только диву дашься на прочих дураков, как это ей состариться дали и до сих пор не заметили! Босоножку и мовешку надо сперва-наперво удивить – вот как за нее надо браться… Удивить ее надо до восхищения, до пронзения, до стыда, что в такую чернавку, как она, такой барин влюбился. Истинно славно, что всегда есть и будут хамы да баре на свете, всегда тогда будет и такая поломоечка, и ее господин, а ведь того только и надо для счастья жизни!"

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Дискомфорт, конфликт между своими потребностями и помехами других людей в их удовлетворении.

Все, что препятствует удовлетворению развратных наклонностей, вызывает бурную негативную эмоциональную реакцию, без осмысления ситуации, – Федора Павловича "несет", и часто он совершает неожиданные для самого себя поступки.

Внешняя реализация внутреннего мира.  Это реализация бессознательных инстинктов, часто в демонстративной форме: "… он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад" (якобы монастырь много значил в его жизни и много слез он из-за него пролил).  То же можно наблюдать, когда Федор Павлович вызывает на дуэль Дмитрия, не веря ни в дуэль, ни в убийство себя сыном, испытывая сладострастное ощущение края пропасти.

Развитие личности. Во время бурно разворачивающегося в романе действия своеобразие личности Федора Павловича остается довольно стабильным. О становлении личности известно немногое, а сам герой не склонен к размышлениям о прошлом (как, впрочем, и о будущем). В предыстории, еще чуть ли не на первой странице, автор дает нам информацию о развитии не личности Федора Павловича, а … его денежных дел, что, видимо, отнюдь не случайно: "..начал почти что ни с чем, помещик он был самый маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми деньгами. И в то же время он все-таки всю жизнь свою продолжал быть одним из бестолковейших сумасбродов по всему нашему уезду". "Денежное развитие" подменяет собою личностное. Можно отметить при этом, что большие деньги нажиты, естественно, неправедно, поскольку такие "мелочи" для героя не имеют значения.

Норма и патология личности. Если рассматривать норму и патологию по успешности приспособляемости, – а именно по этому принципу живет Федор Павлович, - то герой довольно успешен. "Бестолковейший сумасброд", тем не менее, сумел накопить большие деньги, при всей нелепости поведения беззаботно, хотя и бурно, дожить до пятидесяти пяти лет. Конец жизни еще более нелеп, чем вся жизнь, и является ее закономерным результатом – Федор Павлович погибает от рук собственного непризнанного сына Смердякова, фактически с молчаливого согласия, чуть ли не по наущению сына Ивана, и чуть не от рук сына Дмитрия, неоднократно ему угрожавшего. Следствия страшной его кончины: Смердяков кончает жизнь самоубийством, Дмитрий идет на двадцатилетнюю каторгу, Иван сходит с ума. Патология личности Федора Павловича состоит не только в отсутствии какого бы то ни было нравственного чувства, но и вообще в отсутствии сознательной регуляции своего поведения и "растительной" жизни.

Познание и помощь личности. Внутренний, не только внешний, облик Федора Павловича становится нам известным по его вызывающему поведению, по шутовских злых поступках, по болтливости, циничной чрезмерной откровенности, часто в пьяном виде. Психологическая помощь, в которой нуждается Федор Павлович, состоит в обуздании телесных влечений посредством развития сознательной саморегуляции, т.к.роль сознания минимальна в его жизни, подчиненной телесным влечениям.

Нана  (Э. Золя. "Нана")

Общая характеристика. В романе Э.Золя изображен жизненный путь падшей женщины, на котором она, воплощение сладострастия, ведет себя все более и более разнузданно и приносит беды тем, кто попадает под ее влияние. Восемнадцатилетняя Нана, плохая актриса со скрипучим голосом, но умело использующая свое тело в воздействии на публику, завоевавшая им светский Париж, представляет женский вариант разнузданной жизни по законам телесных побуждений.

Отношение к жизни. Жизнь Нана – это растительное существование без цели и смысла. Она испытывала пустоту, смертельную скуку, доходящую до тоски, среди роскоши и поклонения, "какой-то пробел в своем существовании, вызывающий зевоту. Часы ее ничем не заполненной жизни повторялись с неизменным однообразием. Завтрашнего дня не существовало. Она жила, как птица небесная, уверенная в хлебе насущном, готовая уснуть на первой попавшейся ветке. И уверенность, что ее накормят, давала ей возможность весь день лежать на боку, ничего не предпринимая". Нана не слишком задумывалась о жизни. В ее воспоминаниях, возникающих время о  времени, реализуется лишь потребность "покопаться в грязи, в которой протекла … юность".

Нана чувствительна к красоте природы, она ощущает себя частью ее.  Так, она "…точно щенок, вдыхала запах листвы". Красота лунной ночи пробуждала воспоминания детства, мечты о честной жизни, но и будоражила инстинкты, под влиянием такой ночи Нана стала любовницей юноши, к которому она ранее испытывала лишь напоминающие материнские чувства.

Поступки. Поступки Нана порывисты, часто неожиданны для окружающих – и для нее самой. Нана – хищница, отличающаяся растущими алчностью и мотовством. Искусно владея тактикой обольщения, она дорого продает себя богатым и известным людям, не чуждаясь мимолетных случайных связей по своей прихоти.  Живя в роскоши, она любила дешевые безделушки и свои минутные капризы, быстро разоряя мужчин. Некоторое время Нана  уединенно жила с актером – предметом своей слепой страсти, добывая деньги на хозяйство в окраинных кабачках и на бульварах. Легко и решительно она становится "шикарной женщиной", "кокоткой высшего полета". "Она поднялась еще выше в область порока и царила над городом, выставляя напоказ вызывающую роскошь и презрение к деньгам, доходившее до того, что целые состояния таяли у всех на глазах. Ее особняк был кузницей, где пылал огонь ее ненасытных желаний, <…> ее страсть к мотовству достигла небывалых размеров. Казалось, особняк был построен над бездной, бесследно поглощавшей мужчин с их состоянием, вплоть до их доброго имени". Однако Нана становится скучно, и она уезжает в Россию, где ее покровителем становится русский князь. Заразившись оспой, она умирает молодой.

Поле жизнедеятельности  характеризуется взаимосвязью бездумного отношения к жизни и импульсивных поступков в соответствии со своими прихотями.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Жизнь малоосмысленна, протекает стихийно, на переднем плане – телесные удовольствия и тяга к роскоши, которая достигается путем продажи своего тела.

Внешний локус контроля выражается в обусловленности течения жизни сексуальными инстинктами и потребностью в роскоши (комфорте). Нана всегда оправдывает себя, перекладывая ответственность за свою распутную жизнь на мужчин – якобы если бы не они, то она пошла бы в монастырь, т.к. всегда была верующей.

Жизненная позиция отличается приспособительной направленностью жизни, подчиненной удовлетворению телесных потребностей.

Жизненная ситуация – ситуация использования своего тела для удовлетворения своих прихотей.

Нравственные характеристики. Нана от природы добродушна, незлобива. Однако со временем она становилась все более разнузданной, "…эта женщина, насквозь пропитанная пороком, смутно представлялась … воплощением дьявола". Нана считает, что совесть чиста, и ей не в чем себя упрекнуть, в чем свое проявление находит внешний локус контроля: "…я ни в чем не виновата! Разве я злая? Я отдаю все, что могу, я и мухи неспособна обидеть… они сами, да, да, сами!.. Мне хотелось всем угодить. Они сами бегали за мной, а теперь вот кончают с собой, просят милостыню и все притворяются несчастными, <…> коли они поплатились своими деньгами и шкурой, пусть на себя пеняют, а я тут ни при чем". Нана приносит несчастья тем, кто увлекается ею. "Прикосновение ее холеных рук не только оставляло отвратительные следы, оно разлагало все, что было ими сломано". Она равнодушна к смерти бывшего любовника, разорившегося и сжегшего себя с конюшней ("Это было так красиво"). Она ломает жизнь братьям – один из них в тюрьме за растрату казенных денег, другой из ревности покончил с собой. Пятно пролитой крови на ковре у порога спальни не стиралось, и каждый мужчина уносил на подошве частицу пятна. Нана сравнивается с чудовищем, а также с ядовитой навозной мухой. "Подобно древним чудовищам, страшные владения которых были усеяны костьми, она ходила по трупам. Причиненные ею бедствия обступали ее со всех сторон, <…>  дело разрушения и смерти свершилось. Муха, слетевшая с навоза предместий, <…> отравила всех этих людей одним мимолетным прикосновением. <…> Окруженная ореолом своего женского обаяния, она властно поднималась над распростертыми  перед нею ниц жертвами, подобно солнцу, восходящему над полем битвы, оставаясь в то же время бессознательным красивым животным, не отдающим себе отчета в содеянном". О ребенке, рожденном ею в шестнадцать лет, она вспоминает эпизодически в приступах материнской любви, однако не всегда даже платит тем, кто его растит; заброшенный ребенок заболевает оспой и умирает.

Направленность (жизненная задача). Нана умело использовала наличие телесных потребностей у людей для удовлетворения собственных потребностей в наслаждении, комфорте и власти. "То был ее собственный размах, ее потребность господствовать и наслаждаться, ее жажда все иметь, чтобы все уничтожить". Деньги для нее – не цель, а средство, к деньгам как таковым она безразлична. Когда на скачках в Булонском лесу ей, поставившей на кобылу с ее именем, достался Большой приз Парижа, "деньги ее трогали меньше, чем неожиданная победа, делавшая ее царицей Парижа".

Постепенно возрастала потребность в роскоши, росла алчность, страсть к безделушкам. Заветной мечтой Нана стала роскошная кровать как чудо из чудес, стоившая огромных денег. "Нана не могла равнодушно видеть ни одной дорогостоящей вещицы, чтобы не воспылать тотчас же желанием ее немедленно приобрести. Вокруг нее постоянно было множество цветов и ценных безделушек, и чем дороже стоил ее минутный каприз, тем больше он доставлял ей удовольствия. Но все в ее руках превращалось в прах, ломалось, блекло, пачкалось от одного только прикосновения ее беленьких пальчиков. Она всегда оставляла за собой кучи мусора, поломанных безделушек, грязного тряпья, <…> вся эта армия мужчин, увивавшихся вокруг нее и бросавших к ее ногам груды золота, не могла заполнить бездонной пропасти, разверстой под ее особняком, ломившимся от роскоши". Однако она полагала, что книги, искусство должно возвышать душу.

В особняке Нана к любви относились как к шутовскому развлечению. С ее точки зрения, любить – глупо, это ни к чему не ведет. Однако Нана "...ни минуту не могла прожить без сердечной привязанности", вступая в бесчисленные мимолетные связи с первыми встречными.

Организация внутреннего мира. Тело, заменяющее "все остальное", может быть выражением сути личности Нана, организованной по принципу удовлетворения низших потребностей. "…Ее мраморное тело, ее женское естество обладало такой силой, что могло уничтожить всех этих людей, не растрачивая себя". Автор часто сравнивает Нана с животным - "доброй зверушкой", гусем на вертеле, кудахчущей курицей, хищным зверем, "бессознательным, как сила природы", обладающим гибкостью змеи, "нервностью породистой кошки" в движениях, с "мухой, золотой, как солнце, мухой, слетевшей с навозной кучи; мухой, которая всасывает смерть с придорожной падали, а потом жужжит, кружится, сверкает, точно драгоценный камень, и отравляет людей одним лишь прикосновением, влетая в их дворцы через раскрытые окна".

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Важный принцип организации внутреннего мира – самообожание Нана. Она страстно любила свое тело и, разглядывая себя, она забывала весь мир. "…Эта самовлюбленность делала ее серьезной, внимательной и сосредоточенной". В качестве посредника между своим миром телесных потребностей и внешним миром выступает искусность поведения "золотой мухи", о котором свидетельствовала ее "хищная улыбка, властвовавшая над мужчинами". Нана поступает так, как ей велят желания, чтобы это было возможным, она умело продает свое тело.

Внешняя реализация внутреннего мира Нана протекает как реализация бессознательных инстинктов. В промежутках она искала, чем заполнить пустоту, поскольку ничего более ее не интересовало. До пяти часов продолжался туалет, затем прогулка, прием мужчин, обед вне дома, "а наутро вставала такой же усталой и снова начинала день, похожий на вчерашний". Нана почти разучилась ходить, т.к. все время ездила в экипажах, убивала время в бессмысленных развлечениях. Единственной заботой было поддержание красоты.

Развитие личности. Детство Нана прошло в безденежье, нищете – об этом мы узнаем из ее воспоминаний. Мать ее была прачкой, отец, "не из благоразумных", умер от запоя. По ее словам, она прошла огонь и воду.

Нана - детище парижской улицы. Ее ожидала "судьба кокотки, слишком скоро брошенной первым солидным содержателем и снова попавшей в объятия ненадежных любовников, трудные для нее шаги на этой стезе, неудачное начало карьеры". Развитие личности Нана происходит на уровне телесных потребностей, которые со временем усиливаются и извращаются параллельно с ростом алчности и наглости, при минимальном осмыслении.

Норма и патология личности. Нана успешно приспосабливается к жизни, несмотря на свою безалаберность, достигая власти над светским обществом Парижа, но при этом, хотя по натуре жизнерадостна, тоскует, ощущая пустоту внутреннего мира. К патологии можно отнести нравственную бесчувственность и импульсивность поведения, подчиненного капризам, случайным прихотям. Случайна и смерть в молодости от оспы, которой она заразилась от пренебрегнутым ею сыном. "Казалось, <…> то растлевающее начало, которым она отравила целое общество, обратилось на нее же и сгноило лицо". Причиной выступает низкий – биологически обусловленный – уровень бытия, бытия человека как животного существа.

Познание и помощь личности. Личность Нана познается через ее жизнь тела. Его она ублажает, и его же использует для получения возможности ублажать. Психологическая помощь, которую она оказывала себе, чтобы избавиться от тяготящего чувства пустоты, – мимолетные увлечения, дорогие безделушки, окружение себя все большей и большей роскошью. По ночам Нана преследовали кошмары, страх смерти. Она утешала себя тем, что никому неизвестно, что будет после жизни. И если нет ничего, то глупо стеснять себя. Она и ведет себя так, как будто нет ничего.

Аркадий Иванович Свидригайлов  (Ф.М. Достоевский. "Преступление и наказание")

Общая характеристика. Аркадий Иванович Свидригайлов – помещик, у которого служила в гувернантках сестра Раскольникова, - по его собственному определению, "человек развратный и праздный", живущий по законам телесных побуждений. В его образе можно видеть закономерный итог безоговорочного следования своим страстям – преступника со спокойной совестью, по сути, утратившего человеческий облик, преступившего и по отношению к самому себе, покончив с собой. Это уже не карикатура на человека, а страшное и уродливое его отдаленное подобие, словами Раскольникова, "пустейший и ничтожнейший злодей в мире".

Отношение к жизни. В отношении к жизни Свидригайлова отсутствует даже сознательная установка на получение удовольствия от сластолюбивых похождений, скорее, это апатия, перемежающаяся кратковременными бездумными удовольствиями: "…я особенно-то ничем почти не интересуюсь, <…> ничем-таки не занят, <…> я вам откровенно скажу: очень скучно!" Жизненная перспектива не просто отвергается – Свидригайлов над ней попросту глумится, как и над возможностью смысла жизни: "А что, если там одни пауки или что-нибудь в этом роде, <…> нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность".

Поступки. Поступки Свидригайлова малоосмысленны, он подчиняется бессознательным инстинктам и живя, и уходя из жизни. Свидригайлов с циничным удовольствием рассказывает Раскольникову о своих похождениях: об искусстве соблазна и лести; о совращении добродетельной барыни; о сладострастном удовольствии пятидесятилетнего жениха от шестнадцатилетней невесты.  Случайно подслушав признание Раскольникова Соне в убийстве, он использует его для реализации хитроумного плана завлечения сестры Раскольникова Дуни в свои сети.

Поле жизнедеятельности  характеризуется взаимосвязью мрачного восприятия жизни, циничного отношения к окружающим и преступного по отношению к обесцененным им другим и себе.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Мало осмысливаются прошлое и будущее, осмысление жизни ограничивается воспоминаниями или предвкушением телесных удовольствий, в получении которых Свидригайлов единственно изобретателен. Поле жизнедеятельности характерно для потребителя: восприятия людей как объектов удовлетворения сексуальных потребностей связано с соответствующим поведением по отношению к людям как к вещам.

Жизненная позиция: максимально выраженная приспособительная направленность жизни в настоящем, мрачное ее восприятие из-за ее бессмысленности для него, глумление над посмертной жизнью. Внешняя детерминация бытия выражается в импульсивности поступков, побуждаемых сексуальными потребностями.

Жизненная ситуация попытки реализации изощренного плана овладения сестрой Раскольникова Дуней. Узнав тайну Раскольникова, он надеялся, что, когда он заманит Дуню к себе, она не посмеет отказать ему, равно как и жаловаться в дальнейшем. В последний момент, видя, что Дуня не питает к нему ни малейших чувств, в минутном порыве отпускает ее. Не осилив груза совершенных им преступлений, он уходит из жизни.

Нравственные характеристики. Поступки Свидригайлова крайне циничны. Понятия о нравственности для него не существует. Совесть для него – вещь неопределенная: "теперь все помутилось, то есть, впрочем, оно и никогда в порядке-то особенном не было". О жене, причиной смерти которой он явился, Свидригайлов говорит: "Моя собственная совесть в высшей степени спокойна на этот счет". На его совести также гибель слуги и обольщенной им сироты - девочки-подростка.

Направленность (жизненная задача). Свидригайлову скучно жить: "Верите ли, хотя бы что-нибудь было: ну, помещиком быть, ну, отцом, ну, уланом, фотографом, журналистом… н-ничего, никакой специальности! Иногда даже скучно". Единственное, что Свидригайлова интересует, – это удовлетворение сладострастия. В разговоре с Раскольниковым он откровенно вопрошает: "Скажите, для чего я буду себя сдерживать? Зачем же бросать женщин, коли я до них охотник? По крайней мере, занятие.

– Так вы здесь только на разврат один и надеетесь?
– Ну так что ж, ну и на разврат! <…> В этом разврате, по крайней мере, есть нечто постоянное, основанное даже на природе и не подверженное фантазии, нечто всегдашним разожженным угольком в крови пребывающе, вечно поджигающее, которое и долго еще, и с летами, может быть, не так скоро зальешь. <…> Я согласен, что это болезнь, как и все, переходящее меру, <…>  но что же делать? Не будь этого, ведь эдак застрелиться, пожалуй, пришлось бы".

Организация внутреннего мира. Мнения разных людей о Свидригайлове совпадают: "Это самый развращенный и погибший в пороках человек, из всех подобного рода людей!" (Лужин); "Это человек очень к тому же был неприятен, очевидно, чрезвычайно развратен, непременно хитер и обманчив, может быть, очень зол" (Раскольников).

Действительно, источник организации внутреннего мира Свидригайлова – его развратные наклонности, принцип организации – их изощренное удовлетворение, в этом Свидригайлов весьма умел и изобретателен.  "Нет ничего в мире труднее прямодушия, и нет ничего легче лести. <…> Даже весталку можно соблазнить лестью. А уж про обыкновенных людей и говорить нечего. Без смеху не могу себе припомнить, как один раз соблазнял я одну, преданную своему мужу, своим детям и своим добродетелям, барыню. Как это было весело и как мало было работы!"

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Несмотря на внешне благополучную жизнь и страх смерти, Свидригайлов покончил с собой, застрелившись. Это свидетельствует о предельно конфликтном душевном состоянии, наполненном переживанием бессмысленности существования.

Внешняя реализация внутреннего мира. Свидригайлов – ловец сладострастных ощущений.  Все его поведение – реализация бессознательных инстинктов.

Развитие личности. Личностная динамика Свидригайлова, по сути, в романе не представлена. Известен ряд биографических фактов, главным образом, рассказанных самим Свидригайловым собеседникам и в первую очередь своему "двойнику по убийству" Раскольникову "Я кто такой? Вы знаете: дворянин, служил два года в кавалерии, потом так здесь в Петербурге шлялся, потом женился на Марфе Петровне и жил в деревне. Вот моя биография!" Был шулером, посажен в тюрьму за долги. Его выкупила влюбившаяся Марфа Петровна, и он женился на ней, при этом все семь лет совместной жизни ведя крайне развратную жизнь. Свидригайлов довольно точно и беспристрастно себя оценивает, но его и прошлое, и настоящее, и будущее связаны с удовлетворением сексуального инстинкта, а динамика личности вся и сводится к нему.

Норма и патология личности. Свидригайлову являются привидения – отравленная им жена Марфа Петровна, умерший от его побоев лакей Федот. Он понимает, что галлюцинации – наказание за его преступления, это "клочки и отрывки других миров". Ему свойственно мрачное состояние души, несмотря на благополучную внешне жизнь, достаток, безнаказанные похотливые удовольствия, отсутствие подозрений относительно совершенных им убийств. Наряду с очевидной нравственной патологией, абсолютным отсутствием совести, Свидригайлова отличает патология саморегуляции, внутренней работы над собой. Мрак души и страх галлюцинаций толкают Свидригайлова на самоубийство, несмотря на то, что он боится смерти.

Познание и помощь личности. В своих беседах с Раскольниковым Свидригайлов достаточно откровенен, не скрывает свои низменные побуждения. Он всегда жил в свое удовольствие, был "везунчиком" по жизни, поэтому не считал нужным в чем-то себя сдерживать. Осознание преступности своих действий могло бы привести Свидригайлова на путь покаяния, но эти импульсы остаются на бессознательном уровне галлюцинаций. Они способствуют внутреннему ощущению пропасти, что, при боязни страданий, при отсутствии навыка внутренней работы души и самоограничений, тем более искупления вины, толкает его на самоубийство.

Человек-животное – человек, превращенный в животное, либо наоборот, в силу чего комплекс биологических потребностей становится доминирующим для личности.

Грегор Замза  (Ф. Кафка. "Превращение")

Общая характеристика. В новелле Ф.Кафки детально прослежен обратный процесс – превращение человека в животное, молодого коммивояжера Грегора Замзы – в огромное отталкивающее насекомое, продолжающее жить в кругу семьи. Многозначная метафора превращения в новелле имела различные толкования, в особенности в связи с популярной экзистенциальной идеей отчуждения и трагического одиночества человека. Согласно замыслу Ф.Кафки, естественная жизнь для человека – человеческая, свобода животного существования для него неприемлема. С течением времени у героя новеллы происходит постепенное снижение уровня бытия, которое все более приближается к инстинктивному, однако оно сочетается с элементами уровня, который был свойственен Замзе-человеку, вплоть до гибели от переживания безысходности.

Отношение к жизни. Отношение к жизни Грегора, внезапно заключенного в физическую оболочку насекомого, вначале отличается острым переживанием разобщенности с людьми, невозможности заботиться о семье и работать. Постепенно растет его отчужденность от прежней жизни, а отношение к жизни начинает сводиться к оценке возможности удовлетворения инстинктивных потребностей. Так, он полюбил ползать – и ему стала мешать мебель, и он начал забывать свое человеческое прошлое. Он был уже близок к этому, только давно не слышанный голос матери его пробудил. Страх превратиться в насекомое и внутренне побудил его, рискуя, оставить свой портрет при себе. По ночам он предавался воспоминаниям о людях, "все они появлялись вперемежку с незнакомыми или уже забытыми людьми, но, вместо того чтобы помочь ему и его семье, оказывались все, как один, неприступны, и он оказывался рад, когда они исчезали". Со временем у Грегора появилось желание заботиться только о себе. У него стал неопрятный вид, весь покрытый пылью, он таскал на себе мусор -  "слишком велико было его равнодушие ко всему, чтобы ложиться, как прежде, по нескольку раз на день на спину и чиститься о ковер". Считая свое положение безысходным, чтобы не быть в тягость семье, Грегор в состоянии полного изнеможения гибнет.

Поступки. Поступки Грегора вначале обусловлены заботой о семье и своем добром имени. Он старается вести себя максимально тактично, как можно меньше огорчать и так находящуюся в стрессовом состоянии в связи с его внешним видом семью. Позже его начинает беспокоить лишь забота о себе, в соответствии с усиливающимся действием инстинктов.

Поле жизнедеятельности  сразу после превращения характеризуется взаимосвязью привычных человеческих забот и максимально осторожным, щадящим других поведением – насколько это возможно в его ситуации; позже – усиливающейся заботы о своих биологических потребностях и соответствующих ситуативных поступков.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: динамика от, скорее всего (для точных суждений мало информации), типа личности, причастной к бытю, к "непричастному" потребителю. Жизнь постепенно все более утрачивает смысл, все большую роль начинают играть инстинкты.

Внешний локус контроля проявляется в выжидательной тактике в разных ситуациях. Например, когда его застали выползшим к играющей сестре, "он не сомневался, что с минуты на минуту на него обрушится всеобщее негодование, и ждал".

Жизненная позиция: приспособительная направленность на удовлетворение инстинктов (первоначально – на единство с бытием посредством добросовестного труда и заботы о близких).

Жизненная ситуация превращения из человека в насекомое с изменением первоначально внешнего облика, а затем и внутренней сути.

Нравственные характеристики. Единственной заботой Грегора Замзы было содержание своей обанкротившейся семьи. Он усердно трудился и тайно мечтал отдать сестру, хорошо игравшую на скрипке, в консерваторию. Добрый, скромный и деликатный, Грегор, обнаруживший свое бедственное положение, вначале озабочен исключительно судьбой своей семьи (родителей и сестры), а также мнением начальства и сотрудников о его мнимой недобросовестности, поскольку он не смог отправиться в командировку на поезде. Он был обеспокоен не своим болезненным состоянием, а судьбой семьи, ее благополучием, довольством, работой, сохранением места и уважительного отношения. Он считал, что должен терпеть и постараться тактом облегчить тяжелое впечатление семьи от его превращения. Грегор испытывает стыд и горе оттого, что родители, и особенно сестра, должны теперь работать. Страдал он и из-за того, что не может поблагодарить сестру за уход. Но в процессе внутреннего превращения он "…в последнее время стал относиться к другим не очень-то чутко; прежде эта чуткость была его гордостью". Так, он переполнил чашу терпения родных тем, что выполз из своей комнаты к игравшей сестре, стремясь насладиться музыкой и вообще планируя захватить ее и навсегда поместить в своей комнате. Ранее он шипел от злости из-за того, что не закрыли дверь в его комнату и не избавили его от зрелища и шума очередной суеты и переполоха родных.

Направленность (жизненная задача). Направленность на единение с людьми вначале постепенно сменяется стремлением удовлетворять инстинктивные побуждения – ползать по потолку, находиться в пустой комнате. "Неужели ему и в самом деле хотелось превратить свою теплую, уютно обставленную наследственной мебелью комнату в пещеру, где он, правда, мог бы беспрепятственно ползать во все стороны, но зато быстро и полностью забыл бы свое человеческое прошлое?". Изменились пищевые привычки и вкусы, появилось влечение к несвежим продуктам. Актуализировалась потребность в безопасности: он не понимал, почему его комната, в которой он жил уже пять лет, пугала его, но под диваном почувствовал себя уютно. Будучи гоним членами семьи, испытывавшими к нему отвращение, все силы он сосредоточил на физическом выживании. "А потом он опять терял всякую охоту заботиться о семье, его охватывало возмущение плохим уходом, и, не представляя себе, чего бы ему хотелось съесть, он замышлял забраться в кладовку, чтобы взять все, что ему, хотя бы он и не был голоден, причиталось".

Организация внутреннего мира Грегора основывается на все более преобладающей системе инстинктивных потребностей, в то же время прежний внутренний мир также оказывает сильное влияние. Однако под конец все же "о своей семье он думал с нежностью и любовью. Он тоже считал, что должен исчезнуть, считал, пожалуй, еще решительней, чем сестра", – чтобы вернуть покой близким.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Грегор очень старается приспособиться к жизни и в новом состоянии, старается вести себя так, чтобы быть понятым – он-то понимал людей прекрасно, но об этом они не догадывались и не понимали его. Видя выход в уходе из жизни, он несколько часов пребывал в "состоянии чистого и мирного раздумья", пока не умер от изнеможения.

Внешняя реализация внутреннего мира. Внутренний мир Грегора постепенно приходил в соответствие внешнему виду. Сразу непонятной для окружающих стала его речь, воспринимаемая как "голос животного", хотя ему она казалась вполне ясной. Пытаясь понять, как ему поступить, Грегор слушал разговоры из-за двери. Некоторое время была привычка глядеть в окно, но он перестал это делать, чтобы не пугать родителей. Когда хотелось есть, подмывало попросить еды, но он сдерживал себя. Последние два факта свидетельствуют о первоначальной сохранности саморегуляции. Постепенно он приобрел привычку ползать по стенам и потолку, испытывая на потолке "почти блаженное состояние". По ночам, однако, он думал, что, может быть, вдруг все изменится и он снова возьмет в руки дела семьи. Затем инстинкты брали свое. Когда он, пренебрегая установленным им правилом, выполз к играющей сестре, "был ли он животным, если музыка так волновала его? Ему казалось, что перед ним открывается путь к желанной, неведомой пище. Он был полон решимости пробраться к сестре и, дернув ее за юбку, дать понять, чтобы она прошла со своей скрипкой в его комнату, ибо здесь никто не оценит ее игры так, как оценит эту игру он. Он решил не выпускать больше сестру из своей комнаты, по крайней мере до тех пор, покуда он жив; пусть ужасная его внешность сослужит ему наконец службу; ему хотелось, появляясь у всех дверей своей комнаты одновременно, шипеньем отпугивать всякого, кто подступится к ним; но сестра должна оставаться с ним не по принуждению, а добровольно; пусть она сядет рядом с ним на диван и склонит к нему ухо, и тогда он поведает ей, что был твердо намерен определить ее в консерваторию и что об этом, не случись такого несчастья, он еще в прошлое рождество – ведь рождество, наверно, уже прошло? – всем заявил бы, не боясь ничьих и никаких возражений". Неподвижный, он лежал на том месте, где его застали жильцы. Это была его последняя вспышка активности: "Разочарованный неудачей своего плана, а может быть, и от слабости после долгого голодания, он совсем утратил способность двигаться".

Развитие личности. Грегора – это динамика превращения из человека в насекомое, последовательно проявляющаяся во внешнем виде, в речи, в переживаниях, в поведении. Добросовестный скромный служащий, Грегор был и в военной службе в звании лейтенанта. На его плечах в течение пяти лет лежала забота о всей семье. Однажды утром, проснувшись, он обнаружил, что  превратился в огромное насекомое. Читатель наблюдает, как происходит постепенное превращение в животное и по внутренней сути. Например, каждый день он все хуже видел отдаленные предметы; приобрел привычку ползать по потолку; сначала поневоле пробирался сквозь рухлядь, которой заставили его комнату, а потом с удовольствием.

Норма и патология личности. Автор сосредоточивается на описании многих физических затруднений и неудобств, связанных с непривычной телесной оболочкой. Например, Грегору становится трудно покинуть постель. По его выговору окружающие поверили, что с ним творится неладное. В попытке приспособиться к новой жизни он получает многочисленные физические повреждения, включая тяжелое ранение яблоком, а также душевные страдания, в том числе и не без помощи ближних (особенно отца). Помимо испуга, Грегор переживал и нравственные страдания. Он был в отчаянии оттого, что мать упала в обморок при его виде. От переживаний он почти не спал и не ел. "...Для забавы брал кусок в рот, а потом, подержав его там несколько часов, большей частью выплевывал".

Познание и помощь личности. Познание личности Грегора происходит посредством наблюдения за его драматическим переживаниями. От вполне понятного отчаяния он применял "звериные" способы – так, облазил все в своей комнате. Но, пытаясь бороться с медленным превращением в животное и по внутренней сути, Грегор стремился, насколько это возможно, сохранить привычный, человеческий образ жизни. Так, хотя мебель и мешала ему ползать, он был против ее удаления из комнаты. "Ничего не следовало удалять; все должно оставаться на месте; благотворное воздействие мебели на его состояние было необходимо; а если мебель мешала ему бессмысленно ползать, то это шло ему не во вред, а на великую пользу". Но он был бессилен против отвращения изнемогающих близких, все более обижавших его.

Полиграф Полиграфович Шариков  (М.А. Булгаков. "Собачье сердце")

Общая характеристика. Собака Шарик, превращенная в человека посредством хирургической операции пересадки человеческого гипофиза профессором Преображенским, но с сохранившейся сущностью животного, лишь внешне уподобляется человеку. Его бытие остается на уровне инстинктов. Хотя профессор "неудачу" объясняет недостойностью обладателя пересаженного гипофиза, иного результата и не могло получиться. На нечеловеческой основе человека не создать. Выход Шарикова не только на духовный, но и на социальный уровень невозможен.

Отношение к жизни. В "состоянии собаки" Шарик осмысливает жизнь на ситуативном уровне: страдая от боли обваренного бока, он "размышляет" о том, что в жизни уже все испытал ("кушано достаточно"). Свое будущее он видит весьма пессимистично, испытывая отчаяние, страх, одиночество. В "человеческом" состоянии он продолжает жить по принципу удовлетворения сиюминутных потребностей и встречает "в штыки" намерение профессора и его ассистента приобщить его к человеческим правилам поведения: "Да что вы все… то не плевать. То не кури. Туда не ходи… что уж это на самом деле? Чисто как в трамвае. Что вы мне жить не даете?!" Раздражение вызывают любые попытки "цивилизовать" его: " – Вот все у вас, как на параде, – заговорил он, – салфетку – туда, галстук – сюда, да "извините", да "пожалуйста – мерси", а так, чтобы по-настоящему, – это нет".

Поступки. Поступки Шарикова – реализация его природных инстинктов. Удовлетворение собачьих инстинктов причудливо сочетается с человеческим, но, поскольку Шариков чужд элементарных представлений о морали, тем более нравственности, самым примитивным, извращенным способом удовлетворения телесных потребностей. Он продолжает гоняться за котами ("Человек, как первобытный, прыгает по всей квартире, рвет краны. Кто убил кошку у мадам Полосухер?"), при этом, поступая "по-человечьи", он "поступает в должность", да еще и "по специальности. Вчера котов душили, душили…". Он преследует своих же "сородичей". Он кусает даму на лестнице, предварительно ущипнув ее за грудь. Налегает на водку:  на рекомендацию профессора читать " – Уж и так читаю, читаю… – ответил Шариков и вдруг хищно и быстро налил себе полстакана водки". Пристрастившись к пьянству, Шариков приставал к женщинам в квартире, украл деньги, привел домой пьяную вороватую компанию. Он даже  собирался жениться, пользуясь служебным положением и пригрозив машинистке. В конце концов, он написал на профессора и его ассистента низкий донос, которому чудом не дали ходу, благодаря тому, что он попал в руки одного из благодарных пациентов профессора.

Поле жизнедеятельности  характеризуется взаимосвязью упрощенного ("настоящего", по выражению Шарикова) отношения к жизни  и ситуативных поступков на уровне удовлетворения биологических потребностей.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции.

Тип жизненных ориентаций: потребитель. Жизнь мало осмыслена, имеют место случайные непроизвольные воспоминания либо прямая направленность на инстинктивное бытие.

Жизненная позиция: приспособительная направленность на удовлетворение инстинктов и обусловливаемая ими внешняя детерминация жизни.

Жизненная ситуация неудачной попытки превращения профессором Преображенским из собаки в человека и обратный переход в облик, соответствующий внутренней сути.

Нравственные характеристики. Шарикова отличает крайний эгоизм собачьего сердца в прямом и переносном смысле. Еще будучи в "собачьем состоянии" он пожалел мерзнущую "машинисточку". "Жаль мне ее, жаль! Но самого себя мне еще больше жаль". Более всего он беспокоится о себе, погруженный в проблемы холода, голода и обваренного бока. "Собачья совесть" проявляется в стремлении самоутвердиться за счет тех, кто "всякого боится". "Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься – получай. Раз боишься – значит, стоишь…", – "рассуждает" Шарик. За кусок колбасы, которым приманивал его профессор Преображенский, он готов на любое унижение: "Лижу вам руку. Целую штаны, мой благодетель! <…> За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботинками, я слова не вымолвлю". Он был поглощен одной мыслью – "как бы не утерять  в сутолоке чудесного видения в шубе и чем-нибудь выразить ему любовь и преданность". Тот же Шарик – но уже "очеловеченный" Шариков, "исключительный прохвост", – настолько безапелляционно и по-хамски ведет себя с тем же профессором, что тот вынужден заявить: "Я положительно не видал более наглого существа, чем вы".

Направленность (жизненная задача) Шарикова – на удовлетворение инстинктов. Еще будучи собакой, наголодавшийся (а о еде была его главная мысль) пес наелся – и более ничего ему не было нужно. Он "…вдруг почувствовал, что он хочет спать и больше не может видеть никакой еды". "Очеловеченный" Шариков по-прежнему инстинктивно терпеть не может котов. Гоняясь за котом по квартире, он чуть не устроил потоп ("Я его поучить хотел"). "Цивилизованно" выражая свои "чувства", он поступает на службу в санитарную очистку города от бродячих животных. Из развлечений он предпочитал цирк, называя театр "дуракавалянием". Такие же трансформации претерпевают и другие его инстинкты.

Организация внутреннего мира Шарикова – его инстинкты. "Учиться читать совершенно ни к чему, когда мясо и так пахнет за версту", – замечает он еще будучи псом. Профессор Преображенский считал, что в виде человека инстинкты Шарикова уже не прежние: "Сейчас Шариков проявляет уже только остатки собачьего, и поймите, что коты – это лучшее из всего, что он делает. Сообразите, что весь ужас в том, что у него уж не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которые существуют в природе!". "Психика у меня добрая … я только котов ненавижу", – вполне доволен собой Шариков.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Чтобы выжить в суровом мире, от которого бродячий пес полностью зависит, Шарик научился выражать свою признательность. "Шарик-пес обладал каким-то секретом покорять сердца людей". Уже живя у профессора Преображенского, он сумел пристроиться на кухне, в "главном отделении рая". Стараясь приспособиться к жизни, став человеком, Шариков старается быть "как все". Так, на вопрос раздраженного лаковыми штиблетами профессора "что это за сияющая чепуха?"  Шариков отвечает: "Что я, хуже людей? Пойдите на Кузнецкий – все в лаковых".

Внешняя реализация внутреннего мира. Малоприятный внутренний мир Шарикова выражается и в его внешности: "человек маленького роста и несимпатичной наружности. Волосы у него на голове росли жесткие, как бы кустами на выкорчеванном поле, а лицо покрывал небритый пух. Лоб поражал своей малой вышиной. Почти непосредственно над черными кисточками раскиданных бровей начиналась густая головная щетка". Поведение его носит инстинктивный характер, а речи его уверенны и безапелляционны.

Развитие личности. Шарикова – это динамика превращения из собаки в человека, проявляющаяся во внешности, в речи, в поведении. Профессором Преображенским был поставлен опыт пересадки человеческого гипофиза собаке для изучения приживаемости его и влиянии на омоложение людей. Оказалось однако, что перемена гипофиза привела не к омоложению, а к полному очеловечиванию, "чтобы милейшего пса превратить в такую мразь, что волосы дыбом встают". Человек из собаки получился самый примитивный. Как справедливо отметил профессор, "наука не знает еще способов обращать зверей в людей". И не узнает, - добавим мы, - поскольку человек не Бог.

Забавна изображенная автором динамика речевого развития Шарикова. На первых этапах он неприятно и искусственно смеялся, из комнаты, где он находился, неслась непрерывная бессмысленная ругань. "Она носит несколько фонографический характер: как будто это существо где-то раньше слышало бранные слова, автоматически, подсознательно занесло их в свой мозг и теперь изрыгает их пачками". Согласно гипотезе Борменталя, "мозг Шарика в собачьем периоде жизни накопил бездну понятий". Потом слова уже не были оторваны от действительности, а явились реакцией на нее.

Норма и патология личности. Шариков – подобие человека без стыда и совести. Живя по законам телесных побуждений, он и не представляет, что возможен иной уровень бытия, ему неведома сознательная регуляция поведения.

Познание и помощь личности. Борменталь надеялся "развить Шарика в очень высокую психическую личность", на что профессор лишь зловеще хмыкнул. Он обращался к Шарикову с такими словами: "Вы стоите на самой низшей ступени развития… вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…а в то же время вы наглотались зубного порошку". По мнению профессора, из этого хулигана  не удастся сделать человека.

ИТОГИ:

Отношение к жизни: От жизни как удовлетворения сиюминутных потребностей, легкомысленного, растительного существования, без его осмысления, до скуки, апатии, перемежающейся кратковременными удовольствиями и глумления над жизнью.

Поступки: от практичных в заботе о себе до импульсивных, порывистых, неожиданных для себя и других в подчинении бессознательным инстинктам.

Поле жизнедеятельности: от взаимосвязи переживания жизненных удовольствий и приспособительного поведения (бездумное отношение к жизни и импульсивные поступки) к взаимосвязи неадекватно воспринимаемых окружающих и неадекватного поведения (обесценивание отношений и преступное поведение).

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной позиции. Тип жизненных ориентаций: потребитель с ориентацией на телесные удовольствия, инфантилизмом, суженной временной перспективой и незначительной осмысленностью жизни. Внешний локус контроля проявляется в пассивности, любви к комфорту, подвластности потребностям организма, конформности. Жизненная позиция: приспособительная направленность жизни относительно объектов бессознательных импульсов.

Жизненная ситуация: беспечность в настоящем и надежда на будущее беспечное существование либо достижение объекта вожделения.

Нравственные характеристики: от хитроватого добродушия до цинизма, эгоизма, наглости, безответственности за дурные поступки.

Направленность: бессознательное удовлетворение биологических потребностей – от стремления к комфорту и легкой жизни к бессмысленным бессознательным побуждениям.

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира: инстинкты (по преобладающему), а также, в "благополучных" вариантах, забота о других, теплая привязанность. Принцип организации внутреннего мира: удовлетворение инстинктов. В характеристике личностного склада часты сравнения с животными.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира: от оптимизма, находчивости, увлеченности материальными благами до неудачных попыток приспособиться и конфликта.

Внешняя реализация внутреннего мира: удовлетворение потребностей организма для достижения комфорта, бессмысленные развлечения ради того, чтобы "убить" время; иронически описываемая внешность.

Развитие личности: стихийное развитие (отдельные действия), не затрагивающее сути внутреннего мира; развитие телесных потребностей; в человеке-животном – динамика превращения.

Норма и патология личности: по критерию успешности приспособления к среде; уныние при удалении от материальных благ; патология сознательной регуляции поведения; нравственный дефект, вплоть до отсутствия нравственного чувства.

Познание и помощь личности: познание по ловкости, хитрости, житейскому юмору, характерной внешности и вызывающему поведению, по жизни в свое удовольствие – "жизни тела"; помощь, оказываемая себе, для такого типа сводится к еде и заботе о ней, сну, обретению материальных благ, роскоши, в крайнем варианте при невозможности преодолеть апатию – к самоубийству. Объективно помощь должна состоять прежде всего в обучении сознательной регуляции поведения, в сознательных самоограничениях, в пробуждении чувства вины.

"Объектная" модель личности в ортодоксальном психоанализе

Данный тип личности, пассивно реагирующей на воздействия со стороны организма, ярко был раскрыт в концепциях ортодоксального психоанализа и близких к нему психоаналитических подходах. Это психодинамическая концепция З.Фрейда; представления о личности в межперсональной теории психиатрии Г.Салливана; теория Эго и защитных механизмов А.Фрейд; эпигенетическая концепция Э.Эриксона. Помимо классического психоанализа в лице З.Фрейда, сюда относятся концепции, которые, при несогласии с З.Фрейдом в ряде моментов относительно понимания личности, в главном не противоречат его подходу, радикально не изменяют представление З.Фрейда о человеческой природе и направленности личности.

Психоанализ – известнейшее направление западной мысли, оказавшее мощное и противоречивое влияние на цивилизацию ХХ века.  В конце XIX века психология складывалась как психология сознания. З.Фрейд осуществил психологическую революцию, стремясь раскрыть сложность, многоплановость, противоречивость внутреннего мира, включив в предмет анализа психического, помимо сознания, область бессознательных переживаний. Сопоставление, выявление антагонизма между сознанием и бессознательным привело к своеобразному пониманию личности как страдающего человека и мучающегося из-за неизбежных противоречий между социальным, цивилизацией, культурой, и биологическим, телесной природой человека.   Свойства невротической  личности, которые З. Фрейд обнаружил в результате клинических наблюдений, были им перенесены на личностные закономерности в целом (например, определяющая роль сексуального влечения, бессознательность поведения и его защитный характер, жизнедеятельность по принципу разрядки напряжения).

Однако возможность непротиворечивости и целостности человека, возможность гармонии между биологическим и социальным осталась в психоанализе (особенно в классическом) не рассмотренной. Тот вариант личности, который был описан на основе наблюдения за невротичным пациентом, дает характеристику "буржуазного обывателя", действительно чуждого творчества и "вечных вопросов". Поэтому психоанализ обрел такую популярность: он объяснял человеку его деперсонализованную сущность.

С. Мадди (2002) рассматривает соответствующую "модель конфликта", согласно которой конфликт неизбежен для личности. Культура враждебна агрессивной и похотливой природе человека, а религия, которую З.Фрейд выводит из детской беспомощности, еще и культуре, понимаемой как борьба за выживание.

Сам термин "психоанализ" появился в 1896 г. З. Фрейд употребил его для описания своего метода. Это официальная дата рождения психоанализа. Основные положения психоанализа сложились в первое десятилетие ХХ века, затем происходила его детализация. В качестве методологической основы психоанализа выступил психический детерминизм – учение о психической причинности, согласно которому любая модель, чувство, действие имеют причину. Сам З. Фрейд, говоря о структуре общей теории психоанализа, понимал его как единство учений о бессознательном в качестве главной части психики (фундамент), детской сексуальности (связующее звено) и теории сновидений (производное).

В концепции З. Фрейда впервые в западной культуре была рассмотрена динамика личности в ее сложности и противоречивости. Однако отдельные идеи, такие как существование бессознательного, либидо, были высказаны задолго до З. Фрейда. Так, бессознательное являлось предметом философии, по крайней мере, со времен Г. Лейбница (Э. Гартман и др.), а либидо еще Платон охарактеризовал как силу, управляющую не только поведением человека, но и всем миром (Роменець В.А., Маноха I.П., 1998). "Метафизика половой любви" была рассмотрена А. Шопенгауэром, Л. Фейербахом, В. Вундтом и др. Идея вытеснения рассматривалась в философии Ф. Бэкона, И. Гербарта; явления сопротивления описывались в трудах И. Фихте, Л. Фейербаха, Т. Липпса. О забытых, но не устраненных впечатлениях речь идет в платоновской концепции "анамнесиса", или воспоминания, и в работах М.М.Троицкого, фактически предвосхитившего идеи З. Фрейда о значении воспроизведении ранее имевших место переживаний. С  древности мыслителей занимал вопрос о сновидениях и их толковании (Платон, И. Кант, А. Шопенгауэр, В. Вундт, А. Бергсон, Н.Я. Грот). Один из ведущих постулатов  – постулат об "эдиповом комплексе" –заимствован из древнегреческой трагедии Софокла  "Царь Эдип". Идея "цензуры" между сознательным и бессознательным рассмотрена у русского психиатра В.Х. Кандинского. Понятие "Оно" использовали Г. Гроддек, Ф. Ницше, И. Фихте, "свех-Я" (идеальное Я) – Арез (ученик Платона), И. Фихте, М. Шеллинг, Т. Липпс. Аналогичным образом, фактически все основные идеи и понятия психоанализа были сформулированы задолго до его оформления. Все это свидетельствует о глубокой философской базе психоанализа (Лейбин В.А., 2002).

Вторым источником психоанализа являются естественнонаучные предпосылки, клинический опыт в психиатрии (совместная работа З. Фрейда с Ж. Шарко и И. Брейером, нейропсихиатром У. Уайтом) и исследование механизмов гипноза, истерии. Правда, как пишет В.А. Лейбин, клиническая практика служила лишь для эмпирического подтверждения психоаналитических идей. Наконец, в психоанализе, как ни в каком другом направлении, была распространена практика обучения психоанализу "из рук в руки", и такой индивидуальный подход способствовал глубокому усвоению "на себе" психоаналитических идей и обмену ими.

Близкие к подходу самого З. Фрейда концепции, не отвергавшие основные положения психоанализа, развивались в Европе и в США, хотя, как известно, З. Фрейд не терпел малейших отступлений от ортодоксального психоанализа. А. Фрейд сосредоточила внимание на проблеме Эго, лишь вскользь затронутой З. Фрейдом, и вопросах детского психоанализа. В американском направлении психоанализа Г.Салливан дополняет учение З.Фрейда концепцией межличностных отношений, а Э.Эрикон, как и А.Фрейд, разрабатывает эго-психологию, в качестве центральной видя проблему развития эго-идентичности.

В рамках данного варианта "объектной" модели личности жизненная задача сводится к удовлетворению потребностей, которые имеют, как правило, биологическую природу. Вместе с тем, некоторыми авторами называются, наряду с биологическими, потребности психологические. Эти потребности неподвластны человеку и бессознательно управляют его поведением. Цель удовлетворения потребностей – редукция напряжения, достижение равновесия со средой (приспособление, гомеостаз).

Страница 1 - 6 из 6
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru