Благословение Божией Матери

Наступление под Москвой началось в день святого благоверного великого князя Александра Невского. Рассказывают, что в канун этого дня в Успенском соборе Владимира была служба в честь св. Александра Невского. План разгрома немецко-фашистских войск под Москвой носил условное наименование "Меч Александра".

На всех направлениях враг был отброшен далеко от Москвы. Как говорил митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, "верующее сердце нашего народа видит в этих победах силу правды Божией!"

Благословение Божией Матери русскому народу и ее воинству во время Великой Отечественной войны проявлялось в других случаях. Наступление наших войск под Ельней началось 30 августа, на второй день после дня Успения Божией Матери.

Удивительно, что следующий успех наших войск был достигнут Ленинградским фронтом под Тихвином, где в Тихвинском монастыре находилась Тихвинская икона Божией Матери.

В самые тяжелые дни боев за Москву в ее церквах непрерывно шли службы о даровании победы нашему воинству. Именно тогда вокруг Москвы, по рассказу отца Иоанна, была обнесена Тихвинская икона Божией Матери.

В напряженнейшие дни Сталинградской битвы, когда врагу удалось прорваться к Волге и рассечь наши воинские части, "бойцы одной из этих частей увидели в ночном небе знамение, указывающее на спасение города, армии и на скорую победу советских войск". Сообщение об этом знамении содержится в отчете уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви по УССР Харченко тогдашнему председателю этого Совета Г.Г. Карпову.

Всему миру стал известен дом Павлова в Сталинграде, благодаря подвигу его защитников. Старший сержант Павлов возглавлял штурмовую группу, которая вначале выбила немцев из дома, а затем, превратив   его   в   неприступную   крепость, удерживала несколько месяцев вплоть до ликвидации сталинградского "котла". Фронтовики-сталинградцы рассказывают, что Павлов до армии пребывал в монашестве, был сыном священника. Благословение Господне и помогло ему выстоять.

Кроме Сталинградского знамения, в годы Великой Отечественной войны были и другие чудесные знаки и свидетельства. Например, в 1945 году Пасха совпала с днем Георгия Победоносца, и это было знаком скорой победы над фашистской Германией. Начало контрнаступления Красной Армии 6 декабря 1941 года под Москвой, как уже отмечалось, совпало с днем святого благоверного князя Александра Невского — защитника земли Русской. И опять это было явлением знаменательным, ведь войска Калининского и Западного фронтов нанесли тогда такой мощный удар к северу от Москвы, что противник, не выдержав, быстро покатился на запад, бросая технику. Пасха 1942 года пришлась на 5 апреля, день Ледового побоища, что, в свою очередь, свидетельствовало о неминуемой победе над иноверными, вторгшимися, как и 700 лет назад, в пределы России с запада и разгромленными русскими войсками под предводительством Александра Невского. Интронизация митрополита Сергия в сан Патриарха Московского и всея Руси в день Александра Невского также указывала на покровительство этого святого  новоизбранному Патриарху и народу российскому.

До сего дня многие исследователи Великой Отечественной войны тщетно пытаются ответить на вопрос: "Так почему же немцы не могли взять Ленинград осенью сорок первого, ведь они же были на его окраине?" Народное предание гласит, что потому-то и не суждено им было пройти по Питеру победным маршем, что встретили перед собой непреодолимую преграду. Той преградой был круг, который очертил перстом на карте митрополит Ленинградский Алексий, а затем облетел на самолете по этому кругу и окропил его святой водой. Подойдя к городу, немецкие танки встали, словно вкопанные, и ни на метр не продвинулись вперед, хотя им путь был открыт.

Другое народное предание повествует об эвакуации людей из блокадного города катерами через Ладогу. Три катера спешно загружались, а на одном из них ходила с иконой какая-то старушка. Капитан катера подошел к ней: "Бабуля, не время с иконами ходить!" Та отвечает спокойно: "Сынок, делай свое дело, а я свое делать буду". Загрузили катера людьми и поплыли. Начался обстрел. Два катера сразу же пошли ко дну, а третий, со старушкой, уцелел, и капитан жив остался, и люди.

Верующие блокадники-ленинградцы вспоминали долгое время о дочери священника, ходившей с подругами по Петроградской стороне с иконой Богородицы, обернутой в чистую тряпочку. Обходили с молитвой целые кварталы и ни один "замоленный" дом не был разрушен.

В своей книге "Заступница Усердная" иеромонах Филадельф пишет, что большие трудности встали на пути наших воинов при освобождении старой немецкой твердыни — Кенигсберга. Автор приводит рассказ одного советского офицера, бывшего в самом центре битвы за город: "Наши войска уже совсем выдохлись, немцы были все еще сильны... Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офицеров и с ними... священники с иконами. Многие стали шутить: "Вон попов привезли, сейчас они нам помогут". Но командующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться и снять головные уборы. Священники отслужили молебен и пошли к передовой с иконой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут? — во весь рост — их же всех перебьют... Но они спокойно пошли в огонь.

И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась. Тогда был дан сигнал, и наши войска начали общий штурм города-крепости — с суши и с моря.

Как потом в один голос рассказывали пленные, "перед самым штурмом в небе появилась Мадонна, которая была видна всей немецкой армии, и... абсолютно у всех отказало оружие...". Тогда-то наши войска сломили сопротивление врага и взяли город. Во время этого явления Божией Матери немцы падали на колени и очень многие поняли, кто помогает русским.

Блокада Ленинграда, как мы узнаем из той же книги иеромонаха Филадельфа, была также прервана лишь после того, как из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли крестным ходом вокруг города. После Ленинграда Казанская икона начала свое шествие по России. Чудом, явленными молитвами и заступничеством Божией Матери была спасена и Москва, которую облетели с ее Чудотворной иконой.

После Москвы Казанскую икону Божией Матери перевезли в Сталинград Икона стояла на правом берегу Волги среди наших войск, и немцы так и не СМОГЛР перейти реку. Был даже момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцам так и не удалось столкнуть наших воинов: среди них была чудотворная икона (см.: Якунин В. За Веру и Отечество. Самара, 1995).

Следует упомянуть еще об одной яркой патриотической акции того периода. 9 апреля 1942 года в Москве впервые за многие предыдущие (как впрочем и последующие) годы было разрешено проведение крестного хода со свечами, и это несмотря на опасность воздушного налета. О статусе мероприятия говорит даже тот факт, что в тот день специальным указанием было приостановлено действие чрезвычайного положения в столице.

В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих православных церквей: Никольский Морской собор, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Храмы города были переполнены молящимися и причастниками. Даже в будние дни подавались горы записок о здравии и о упокоении. Температура в храмах опускалась часто ниже нуля. Певчие пели в пальто, в валенках, от взрывов бомб окна в храмах нередко были выбиты воздушной волной, и по церквам гулял морозный ветер. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нем каждое воскресенье, часто без диакона.

Своими проповедями и посланиями он вливал в души исстрадавшихся питерцев мужество и надежду. В Вербное воскресенье в ленинградских церквах было прочитано его архипастырское обращение, в котором он призвал верующих самоотверженно помогать воинам честной работой в тылу: "Победа достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъема и могучей веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, "спасающего" нас "от малодушия и от бури" (Пс. 54, 8). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живет теперь весь русский народ".

По всей стране в православных храмах служились молебны о даровании победы. Ежедневно за богослужением возносилась молитва "О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов...".

В почте, полученной из Москвы, было обнаружено известное послание митрополита Сергия(1). Партизаны переправили его священнику одражинской Успенской церкви о. Василию Копычко, ее настоятелю. Однако еще до получения послания о. Василий стал внушать прихожанам мысль о неправедности войны со стороны Гитлера, Германии, о неизбежном ее крахе, он богослужения заканчивал, как правило, молитвами о даровании победы Красной Армии. Прихожане часто слышали такие слова: "Что вы сидите дома? Почему терпите супостатов? Нужно брать оружие и идти к партизанам".

Протоиерей Александр Романушко участвовал в боевых операциях, ходил в разведку, был в полном смысле партизанским священником. Однажды летом 1943 года он пошел на такой смелый шаг. Родственники убитого партизанами полицая попросили о. Александра отпеть покойника. На кладбище пришло много народа, была выставлена полицейская вооруженная охрана. Все приготовились слушать отпевание. Отец Александр, надев на себя епитрахиль и ризу, отошел в сторону и глубоко задумался. А потом совершенно неожиданно начал: "Братья и сестры, я понимаю большое горе матери и отца убитого, но не наших молитв и "Со святыми упокой" своею жизнью заслужил во гробе предлежащий. Он — изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо "Вечной памяти" произнесем же "Анафема". Люди стояли как громом пораженные. А о. Александр, подойдя к полицаям, продолжал: "К вам, заблудшим, моя последняя просьба: искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите свое оружие против тех, кто уничтожает наш народ, кто в могилы закапывает живых людей, а в Божиих храмах заживо сжигает верующих и священников". Эти простые слова пронзили сердца людей. Они говорили: "Если священники взялись за оружие, так и нам Бог велит идти в партизаны". И в самом деле — прямо с кладбища в партизанский отряд пришло пополнение.

Было много случаев, когда от действий священника, его смелости и решительности зависела жизнь сотен и тысяч людей.

В январе 1943 года, когда начали действовать наступательные карательные отряды, весь партизанский край Полесья был объят пламенем. В партизанском штабе обсудили исход предстоящего боя, но все же решили сначала пойти на хитрость. Послали к карателям церковную делегацию с жалобой якобы на партизан и с просьбой о защите. Главой делегации был о. Иоанн, которому предстояло убедить карателей, что партизаны сильны и располагают большими силами. В том и состояла хитрость командиров. Беседа с фашистами закончилась тем, что эсэсовский офицер скомандовал своему отряду: "Срочно отступать!"

Медалью "Партизану Отечественной войны" была отмечена деятельность священника — партизана из села Вродовичи-Заполье на Псковщине о. Федора. Во время карательной операции по доносу старосты немцы сожгли сельский храм. Отца Федора спрятали местные жители и затем переправили его к партизанам. В течение 1943 года священник собирал среди прихожан средства на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского. В Фонд обороны были сданы деньги, куски золотых окладов и риз, кадила и подсвечники из сожженной церкви на сумму 500 тыс. рублей. В 1944 году о. Федор был вызван митрополитом Алексием, который отметил заслуги священника перед Родиной и Церковью крестом.

Холодным осенним вечером 25 ноября 1941 года к протоиерею Иоанну Ковальскому, служащему священнику Николо-Железовского района Московской области пришли два переодетых красноармейца с отмороженными ногами, они пробирались к своим частям. Отец Иоанн их принял, пустил на ночлег, а утром, объяснив красноармейцам безопасный путь, вывел в нужном направлении, так что вскоре они находились уже у своих.

В Гатчине, занятой немцами, в Петропавловский собор вбежал советский разведчик и закричал: "Батюшка, спрячь!" Священник Федор Забелин повел его в алтарь, приподняв покров на столе с Евангелием, сказал: "Полезай!" Только тот успел спрятаться, вбежали два жандарма. На все вопросы батюшка лишь руками разводил. Тогда один из фашистов со злости швырнул гранату в дальний угол, где стояла икона "Утоли моя печали". Граната взорвалась, а икона уцелела, лишь на ланите Девы остался след от осколка.

Патриотическое движение духовенства и мирян активно проходило в Бессарабии. Послание митрополита Сергия от 22 июня 1941 года разошлось там в большом количестве экземпляров. По инициативе кишиневского духовенства вскоре после начала войны было написано обращение к пастве бессарабской Церкви, призывающее народ твердо стоять за Веру и Отечество. Под этим обращением подписались такие авторитетные и уважаемые пастыри, как протоиереи Владимир Поляков, Владимир Буржаковский, Василий Гума и др. В Кишиневе многие верующие среди рвущихся бомб и разрушаемых зданий ежедневно обходили пострадавшие семьи, внося, кроме попечения и ухода за ними, нравственное ободрение и утешение.

Не менее героическими были и подвиги священнослужителей, призванных в Красную Армию. Среди них были танкисты, пехотинцы, артиллеристы, награжденные боевыми орденами и медалями, отмеченные благодарностями командования. Священник церкви г. Чистополь Татарской АССР Н.И. Куницын с 1941 года воевал в гвардейских частях, дошел до Берлина, имел пять боевых медалей, 20 благодарностей от командования.

Такие события, больше похожие на легенды, происходили в нашем Отечестве в годы Великой Отечественной войны. Судьбы сотен священников были отмечены тогда геройскими поступками. Сразу же после победы Советского Союза над фашистской Германией более 50 та них удостоились медали "За доблестный труд Великой Отечественной войне".

Знаменитый сталинский тост на победном банкете — "За великий русский народ" — как бы подвел окончательную черту под изменившимся самосознанием власти, признав патриотизм наряду с коммунизмом официальной опорой государственной идеологии. Православному читателю будет небезынтересно узнать, что ни Гитлер, начиная роковую для него войну с Россией, ни Сталин, завершая ее столь знаменательным тостом, вероятно, понятия не имели о пророчестве, еще в 1918 году произнесенном в Москве блаженным старцем, схимонахом Аристоклием. "По велению Божию, — говорил он, — со временем немцы войдут в Россию... Но в России не останутся и уйдут в свою страну. Россия же затем достигнет могущества больше прежнего".

Петербургский протоиерей Борис Кириллов в "Чудесах от Казанской иконы Божией Матери" пишет: "Перед самым началом Великой Отечественной войны (1941 г.) одному старцу Валаамского монастыря (Валаам в то время принадлежал Финляндии) было три видения во время службы в храме:

1.  Он увидел Божию Матерь, Иоанна Крестителя, святителя Николая и сонм святых, которые молили Спасителя о том, чтобы он не оставил Россию. Спаситель отвечал, что в России так велика мерзость запустения, что невозможно терпеть эти беззакония. Все эти святые с Богородицей продолжали молить Его со слезами, и,   наконец,   Спаситель   сказал:   "Я   не оставлю Россию".

2.  Матерь Божия и святой Иоанн Креститель стоят перед престолом Спасителя и молят Его о спасении России. Он ответил: "Я не оставлю Россию".

3. Матерь Божия одна стоит перед Сыном Своим и со слезами молит Его о спасении России.  Она сказала:  "Вспомни, Сын Мой, как Я стояла у Креста Твоего и хотела встать на колени перед Ним". Спаситель сказал: "Не надо, Я знаю, как Ты любишь Россию, и ради слов Твоих не оставлю ее. Накажу, но сохраню..."

Старец, которому было видение, почил в Псково-Печерском монастыре, прожив около ста лет...

Великая победа над сильнейшим демоническим врагом началась с победы духовной. С благословения Русской православной церкви на разгром врага в первый же день войны, 22 июня 1941 года. С горячих молитв наших отцов и матерей. С благословения сыновей, идущих на фронт, крестами и иконами, которые воины и военачальники носили с собой.

Так, маршал Борис Михайлович Шапошников носил финифтевый образок святителя и чудотворца Николая и каждый день молился "Господи, спаси Россию и мой народ".

В воспоминаниях Д. Волкогонова рассказывается, что Александр Михайлович Василевский, крупнейший советский полководец, войну встретил заместителем начальника оперативного управления Генштаба; 1 августа 1941 года стал начальником управления — заместителем начальника Генштаба, а с июня 1942 до февраля 1945 года — начальником Генштаба, являясь одновременно и заместителем Наркома обороны. Пришлось Василевскому покомандовать 3-м Белорусским фронтом, а затем стать и главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.

Своей службой в Генштабе Василевский отразил своеобразие работы Сталина в высшем военном органе управления — Ставке. Большую часть времени Александр Михайлович провел на фронте как представитель Ставки, выполняя прямые указания Сталина, и меньшую — в Москве, занимаясь непосредственно делами Генштаба. По существу, Сталин взял за правило при подготовке особо ответственных операций, как и при возникновении кризисных ситуаций на фронте, посылать туда Жукова или Василевского. А иногда, как это было под Сталинградом, обоих сразу. До декабря 1942 года, когда по личной просьбе Василевского Сталин согласился с кандидатурой Антонова, и тот стал начальником оперативного управления, заместителем, а затем и первым заместителем начальника Генштаба, именно Василевскому пришлось в основном руководить работой главного оперативного органа Ставки. Другими словами, Василевский был универсальным полководцем и военачальником. Он мог проявить себя и как командующий, и как штабной работник. Сталин видел, что Александр Михайлович одинаково уверенно действует в критических ситуациях оборонительных боев и при организации крупных наступательных операций, в стратегическом планировании и в качестве представителя Ставки или командующего фронтом.

Однажды Сталин спросил Василевского:— Вам что-нибудь дало духовное образование? Не думали никогда над этим?

Василевский, несколько озадаченный вопросом, быстро нашелся и мудро ответил: —   Бесполезных знаний  не  бывает... Что-то оказалось нужным и в военной жизни...

Сталин с любопытством посмотрел на Василевского (настроение было неплохое, недавно освободили Минск) и в тон Василевскому добавил:— Главное, чему попы научить могут, — это понимать людей... — Затем, сразу переключившись, Сталин сказал, что маршалу нужно взять на плановый личный контроль действия 2-го и 1-гс Прибалтийских и Белорусского фронтов.

Здесь можно добавить и о других государственных и военных деятелях.

Б.М. Шапошников в годы Великой Отечественной войны не скрывал своих религиозных убеждений, а его преемник на посту начальника Генштаба А.М. Василевский был сыном священника, я отец его был еще жив. К.Е. Ворошилов никогда не позволял в своем присутствия говорить плохо о Церкви и священниках Член Политбюро Г.М. Маленков усердно посещал церковь, а после своей отставку был старостой одного из храмов Подмосковья. Нередки были случаи, когда военачальники после одержанных побед вызывали священников, чтобы отслужить благодарственные молебны. 16 февраля 1941 года при взятии города Луги войсками Красной Армии генерал Лобанов вызвал в деревню Заозерье ранее помогавшего партизанам священника Образцова  и предложил ему в присутствии населения окрестных деревень, работников штаба и красноармейцев отслужить благодарственный молебен за одержанные  победы. После молебна генерал Лобанов поблагодарил Образцова за помощь партизанам.