Тайна смерти. Отношение к вечности

Из книги "Интегративная антропология"

"И не бойтесь убивающих тело,
душу же не могущих убить;
а бойтесь более того,
кто может душу и тело
погубить в геенне"
(Мф.10,28).

Много противоречивых чувств, связано со словом смерть, для большинства из нас это тайна за семью печатями и лишь немногие позволяли себе размышлять на эту тему, а тем более писать. До сих пор эта тема табуирована в секулярном общении, чаще всего человек оказывается беспомощным и испуганным, когда сталкивается со смертью близких или узнает о своей близкой кончине. Но если мы обратим свой взор на окружающую нас действительность, то увидим, что это неминуемое "зло" в полной мере осознается только человеком, это наша роковая особенность, выделяющая человека из царства животных - знать о конечности своего жития и понимать, что это неизбежный конец каждого. Что же приносит в нашу жизнь это знание и для чего оно дано человеку?

Смерть - это явление, находящееся вне воли человека, мы понимаем, что смерть стоит всегда рядом с нами, но мы не знаем часа и не можем предотвратить его. Смерть вошла в мир через преступление воли Бога, разрушив целостность человеческого естества, и, в первую очередь, ослабив и исказив волю человека, превратив ее в самоволие, слабоволие и эгоизм или, на языке святых отцов, - "духовную гордость, дерзкое стремление твари к независимости от Бога, желание равенства с ним, самообожение и самообоготворение" (Тихомиров Е.). Так вот, этой-то больной воле и дается горькое лекарство - смерть, которое врачует ее своей непредсказуемостью и неизбежностью. Не по своей воле мы начинаем существовать, а, значит, и прекратить существование - не в наших силах. Один Творец знает время течения жизни, и здесь соревнование с Ним приобретает роковую окраску, мы или игнорируем смерть, вытесняем знание о ней на задворки нашего сознания, и это пассивный бунт, или бросаем вызов смерти в самоубийстве, и это активный бунт. Но всякий бунт - это следствие слабости и несовершенства, отказ от борьбы с самим собой и углубление пропасти между человеком и Богом. Божественным повелением мы обречены на бытие. У нас есть только выбор между одинаково бесконечными муками и блаженством. Нет ничего более вечного, чем человеческая личность - задуманная, возлюбленная, избранная Богом, пребывающая вовек, как и сотворившая ее воля Божия. Нежелание знать о смерти приводит к незнанию жизни и скотскому существованию.

Попробуем задуматься и поискать ответ на вопрос: что есть смерть?

Смерть углубляет тайну бытия, бросает новый свет на смысл жизни. В христианском Откровении находим учение о всеобщем воскресении и воздаянии, благодаря которому земная человеческая жизнь и деятельность приобретают полный смысл и действительную разумность. "Верь, человек, что тебя ожидает вечная жизнь!" - этим своим утверждением христианство особенно резко контрастирует с атеистическим: "Верь, человек, что тебя ожидает вечная смерть!". Именно в решении вопроса о душе и вечности с наибольшей очевидностью обнаруживается в каждом человеке его духовная ориентация.

Задача философии - помочь сформировать "живое мировоззрение" человеку, то есть определить свое назначение в мире.

По мнению В.И.Несмелова (2002), "живое мировоззрение", аналогичное современному понятию "образ мира", которое, в его понимании, состоит из элементов трех разных порядков: из эмпирических познаний о вещах и явлениях мира, из философских определений конечной идеи мира и из религиозных созерцаний законченной картины мира.

Мировоззрение дает ответы на следующие вопросы: кто я? каков смысл моего существования? имеется ли вообще смысл в бытии человечества, мира? есть ли вечность для человека? - и т.д., чтобы знать, как жить, чем руководствоваться, каким идеалам служить (Осипов А.И., 1999).

При отсутствии целостного мировоззрения у человека затрудняется проблема выбора и формирования целей и ценностей. Важным условием целостности мировоззрения является смысловое наполнение критериев добра и зла, а также решение экзистенциальных дихотомий: дихотомии трансцендентности, с осознанием своей духовной природы и дихотомии конечности своего существования, смертности человека, ограниченности своих возможностей.

Проблема смысла жизни, связанная с ограниченностью жизни, то есть со смертью, является эмоционально нагруженной значимой проблемой, решение которой, как правило, сопровождается внутренним конфликтом, создающим повышенный уровень тревожности, естественно перерастающий в страх смерти.

Смысловое содержание страха смерти совершенно непохоже в разных мировоззренческих системах. В атеистических, материалистических системах, полностью отрицающих существование мира духовных сущностей и загробную жизнь, страх смерти связан с невозможностью для сознания человека принять небытие, противоположное основному инстинкту жизни, страх не успеть получить желаемое в течение короткого периода жизни. Смыслом жизни человека в материалистических системах провозглашается радость земной жизни, гедонизм и потребление. Но это стремление к радости и счастью путем получения материальных благ и телесного наслаждения, как правило, всегда приходит в противоречие с требованиями нравственности и морали, а также с потребностями других людей. Осуществление морального выбора в пользу конкретного материального блага "здесь и сейчас" фактически низводит человека до уровня животного, если он решает каждый моральный конфликт в свою пользу, то есть исходит исключительно из своих интересов (эгоистически), либо заставляет его страдать от неполучения желаемого удовольствия из-за интересов других людей, без достаточного обоснования такому альтруистическому поведению.

Чтобы общество было стабильным, необходимы четкие нравственные критерии, определяющие отношение к человеческой смерти, что помогает поддерживать общество в динамическом равновесии морали, не допуская выхода на поверхность агрессивных инстинктов, неконтролируемых массовых убийств и самоубийств.

В ранних этических системах (в античной мифологии,  индуизме и буддизме) смерть рассматривалась как результат, связанный с моральной оценкой личности умершего, через его отношения с окружающими людьми и с "высшими силами".

"В греческой мудрости преобладали идеи неизменности и повторяемости. Высший символ сущего - вращающийся круг, только он совершенство. Эллинская философия всегда больше интересовалась "изначальными принципами", чем "последними вещами". Мировоззрение греков очевидным образом основывалось на астрономических наблюдениях периодичности движения небесных тел. Поэтому нет "продвижения" во времени, есть только вечные возвращения, вечный "круговорот". Получалось некое подобие космического perpetuum mobile (вечного движения), неумолимо обрекавшего жизнь каждого человека на вечное рабство круговерти космических циклов и "астральных течений" (именно это греки называли "судьбой", или "роком"). У греков время было "циклическим", а в Библии и у христиан - "линейным" (блаж. Августин обнаружил, что время следует рассматривать как тварь, что послужило основанием для построения христианского богословия истории)" (прот. Г. Флоровский, 1999). "Круговращение и переселение душ... не есть история <...> это вид астрономии" (Лосев А.Ф., 1930).

У Аристотеля человек умирает совсем, частное существование не есть личность и не преодолевает смерть. Истинный недостаток Аристотеля не в натурализме, а в том, что он отказался допустить возможность вечного бытия индивидуальности. Вся греческая философия, по мнению А.Ф. Лосева, являлась "скульптурным символизмом", где весь мир - это статуя, в нем нет личности и духовной индивидуальности, есть что-то, а не кто-то, идивидуализированное Оно, а не живая личность с собственным именем. Есть тела, и есть идеи. Духовность идеи убита телом, а теплота тела умерена отвлеченной идеей.

И, несмотря на это, Аристотель предоставил христианским философам все необходимое для учения о личности. Его сила заключалась в ощущении им эмпирической целостности человеческого бытия. Величайшим вкладом христианства в философию была идея личности, что сделало возможным верно и полно осмыслить трагедию смерти. Для Аристотеля и его учеников смерть - естественный конец земного существования, печальный, но неизбежный. Для христиан смерть - катастрофа, деградация в нечеловеческое состояние, причина которого - людская греховность; плен, чьи узы разрешены ныне победой Христа. Восстановление целостного бытия человека невозможно, если нет воскресения мертвых. "Бог наделил самостоятельным бытием и жизнью не природу души саму по себе и не природу тела, взятую отдельно, но, скорее, людей, состоящих из души и тела" (Афинагор Афинский). Человек исчезнет, если нарушится целостность этой связи, ибо подобное разделение уничтожает личность.

И если Аристотель выводит смертность души из тленности плоти, считая, что душа - это жизненная энергия тела (тело и душа вместе исчезают), то Афинагор, напротив, отталкиваясь от бессмертия разумной души, приходит к идее телесного воскресения (тело и душа вместе пребывают).

Поскольку восточные религии не признают ценности ни земной жизни, ни человека, и видят в этом мире лишь зло, то смерть рассматривается ими как освобождение от страданий. Смерть, согласно этим религиозным воззрениям, несет конец временному мучению земных тварей и погружает человека в вечное и безразличное все, в бесконечное блаженство нирваны (в ничто), - приверженцы этих религий живут лишь для того, чтобы умереть. (Василиадис Н., 1998).

Дуализм по отношению к смерти характерен для буддизма. Пока смерть - лишь станция на очередном перегоне (переселение душ), она несомненное зло, приводящее к новым страданиям. Если же круг превращений завершен, смерть является желанной, даруя уход в нирвану.

Орфический миф, который пришел в Древнюю Грецию из Фракии, учит, что душа при рождении сходит в вещественный и грешный мир как божественный чужестранец. Она входит в тело, которое становится ее  могилой. Однако душа должна освободиться из этой темницы, чтобы снова вернуться на свою духовную родину. Поэтому последователи орфизма прикрепляли к рукам умерших золотые пластинки, на которых были начертаны символы их веры, например: "Я тоже небесного рода". Мертвым эти таблички были нужны как паспорт, когда они достигали врат иного мира. Однако душа не останется там надолго; она снова придет на землю и опять воплотится. Вновь будет заключена в теле животного, человека или растения лишь для того, чтобы затем переселиться на свою изначальную родину. Такой круговорот повторяющихся "рождений" и "смертей" будет продолжаться до тех пор, пока душа не очистится. Идея метемпсихоза (переселения душ), с небольшими изменениями нашла свое отражение в философских трудах Пифагора и Гераклита (Василиадис Н., 1998).

Но кроме орфического представления о смерти, в мифологии древних греков мы находим богиню Мойру, первоначально только "хозяйку смерти", постепенно расширившую свое влияние на все важные моменты человеческой жизни. Со временем, смерть у греков стала ассоциироваться либо с проявлением чьего-то злодеяния, либо со справедливым воздаянием за грехи, либо с актом мести. Но античная философская традиция уже подошла к рассмотрению смерти как блага. Так, Сократ, выступая перед судьями, приговорившими его к смертной казни, заявил: "похоже в самом деле, что все это произошло к моему благу, и быть этого не может, чтобы мы правильно понимали дело, полагая, что смерть есть зло" (Платон, 1990).

Интересно отношение к смерти в Древнем Китае. Философ Ян Чжу (440-360 гг. до н.э.) заострял внимание на том, что смерть являет собой символ социальной справедливости, ибо уравнивает всех людей: "При жизни существует различие - это различие между умными и глупыми, знатными и низкими. В смерти существует тождество - это тождество смрада и разложения, исчезновения и уничтожения <...> Умирают и десятилетний, и столетний; умирают и добродетельный и мудрый; умирают и злой, и глупый" (Древнекитайская философия, 1972).

Современные исследователи считают, что с развитием человеческого самосознания смерть в силу духовного ее неприятия все чаще понимается не как конец личного бытия, а как момент радикального его изменения, за которым жизнь приобретает в таинстве смерти новую сущность и продолжается в иных формах: переселение в "страну мертвых", отделение бессмертной души от смертного тела и приобщение ее к бытию божественного универсума или переход к загробному личному существованию.

Вера в загробную жизнь в известной мере освобождает человека от страха смерти, замещая его страхом потусторонней кары, что является одним из побудительных факторов для моральной оценки поступков, различения добра и зла. Этим же задается и основа и для снижения ценности посюсторонней жизни, понимаемой как состояние лишь предварительное, не достигающее в условиях земного бытия полноты и истинности.

Вместе с тем, именно понятие смерти, осознание конечности и единственности человеческого личного бытия, способствует прояснению нравственного смысла и ценности человеческой жизни. Сознание неповторимости каждого ее мгновения, неуничтожимости, а в ряде случаев и непоправимости совершенных поступков, способно прояснить меру ответственности человека за свои дела. Понимание того, что смерть есть акт по своей материальной природе чисто физиологический, который затрагивает лишь человеческое тело и никак не затрагивает человеческих дел, приобретающих в своих результатах самостоятельное существование, обязывает измерять поведение, слова и поступки людей не только ограниченной и частной мерой сиюминутного интереса, но полной и окончательной мерой человеческой жизни и смерти.

Эта специфическая сущность идеи смерти и определяет то, что любые попытки построить этическое учение помимо данной категории всякий раз разбиваются о факт человеческой обреченности на смерть, осознание бессмысленности каких бы то ни было усилий, в перспективе которых всякий раз открывается неумолимое лицо нравственно не осмысленной и духовно не преодоленной смерти. В этом случае отрицание нравственной сущности жизни и может служить лишь основанием для полной безответственности поведения, исходящего из принципа "после нас хоть потоп" (Словарь по этике, 1981).

Этика смерти всегда была связана с центральной идеей всякой религиозной концепции, господствующей в обществе (государстве, экумене, народности) на данный момент. Если государство отказывалось от покровительства религии и даже подвергало ее остракизму, многие элементы морально-религиозного осмысления смерти переходили в мирской быт в виде похоронных обрядов, общепринятых обычаев и т.д.

Постепенно человечество от чаяний о загробном воздаянии в эпоху Просвещения перешло к построению рая на земле. Оно решило, что готово взять это дело в свои руки, не полагаясь на Божью милость. Так в труде Карла Беккера "Небесный град философов ХVIII века" описывается эсхатология философии Просвещения. Он пишет о грядущем рае (граде), как конечной цели наших земных мучений, который возникнет, в отличие от небесного града - на земле. Это дело будущего, хотя бы и недалекого. Конечный результат бытия в философии Просвещения предопределен силами, более мощными, чем сила отдельного человека. Люди могут понимать замыслы этой силы, могут приспособляться к ним. Более того, они должны это делать, если хотят попасть в рай, но изменить эти замыслы они не могут. На практике они смягчают это предопределение для отдельного человека этикой борьбы за добро против зла, этикой, которая дает человеку, по меньшей мере, иллюзию личной свободы. Христианское понятие благодати заменяется в философии Просвещения  философским разумом, понятие искупления - философским просвещением.

Даже в таких областях как организация и ритуал прослеживаются явные замещающие подражательные мероприятия. Это особенно заметно в ранний период французской революции 1789 года, когда якобинские клубы, носители новой веры, начали весьма карикатурно подражать христианским обрядам. В те дни были созданы республиканские хоралы, шествия, праздники любви, катехизисы, даже "республиканское крестное знамение" (Бритон К., 1971) Нам это философское построение хорошо знакомо на практике: "Мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем". Соответственно, изменились в мировоззрении человека, система ценностей и целеполаганий, что повлекло за собой полное изменение морали и нравственности, которые отныне определялись человеческими законами, опирающимися на несовершенное представление о справедливости.

Задолго до позднего средневековья возникла ситуация, когда противостояние трактовок смерти в европейской цивилизации достигло невероятного напряжения в борьбе традиционного христианства и манихейства в первом тысячелетии. Полярность в отношении к миру проявилась здесь таким образом: манихеи сочли материю, тварный мир, человеческую плоть злом в отличие от христиан, утверждавших, что человек как Божие творение несет в себе образ Божий, заключенный и  в его теле.

Самым простым выходом для манихеев было бы самоубийство, - пишет Л. Н. Гумилев, - но они ввели в свою доктрину  учение о переселении душ. Это значит, что смерть ввергает самоубийцу в новое рождение, со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Поэтому ради спасения душ предлагалось другое: изнурение плоти либо аскезой, либо неистовым разгулом, коллективным развратом, после чего ослабленная материя должна была выпустить душу из своих когтей. Только эта цель признавалась манихеями достойной, а что касается земных дел, то мораль, естественно, упразднялась. Ведь если материя - зло, то любое истребление ее - благо, будь то убийство, ложь, предательство... Все не имеет значения. По отношению к предметам материального мира было все позволено. То, что манихеи к концу ХIV века исчезли с лица Земли, неудивительно, ибо они, собственно говоря, к этому стремились. Ненавидя материальный мир, они должны были возненавидеть и саму жизнь; следовательно, утверждать они должны были даже не смерть, ибо смерть - только момент смены состояний, а антижизнь и антимир (Гумилев Л., Панченко А., 1990).

Материалистические теории счастья людям не принесли. Для многих смерть - это горький и бессмысленный конец их существования; ее боятся, ее стараются не видеть, а если думают о ней, то с ужасом и отвращением. Смерть, как уход в никуда, это страшно. Если со смертью прекращается мое существование, тогда для чего планировать, трудиться, зачем вообще думать о будущем? Поэтому нужно взять от жизни все, так думают многие. Отсюда стремление отвлечься, развлечься, приводящее к алкоголизму, наркомании, изощренному разврату, бессмысленным преступлениям и самоубийствам.

В целом, современное человечество трактует смерть скорее как зло, чем наоборот. В развитых странах значительное повышение комфортности земного бытия делает сторонниками активной жизни до последнего вздоха подавляющее число людей. Изобретение способов лечения ранее смертельных болезней, активная борьба за продление жизни в старости, деньги, вкладываемые в геронтологические  исследования - все это говорит об отношении к смерти как абсолютному и неизбежному злу.

Но если смерть не конец существования личности, а ее переход в новые условия бытия?

Литература:

1. Архиеп. Иннокентий. О путях промысла Божия в жизни человеческой. М., 1996.
2. Архиепископ Антоний Митрополит Сурожский. Человек перед Богом. М.: Паломник, 2000.
3. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа и тело. М.: Свято-Тихоновский Богословский институт, 1997.
4. Блаж. Августин. О граде Божием. Кн.22. Репринт. М.,1994.
5. Бритон К. Истоки современного мира. История западной мысли. Рим, 1971.
6. Василиадис Н. Таинство смерти. Свято- Троицкая Сергиева Лавра, 1998.
7. Гумилев Л., Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Л.,1990 .
8. Древнекитайская философия. Собрание текстов. т. 1, М., 1972.
9. Еп. Игнатий Брянчанинов. Слово о смерти. М., 1991.
10. Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996.
11. Иером. Серафим (Роуз). Душа после смерти. М., 1991.
12. Кемпиньски А. Психопатология неврозов. Варшава, 1970.
13. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Т. 1, М., 1930.
14. Макарий (Оксинюк) Эсхатология св. Григория Нисского. М., 1999.
15. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. М., 1999.
16. Платон. Собрание сочинений в 4т. Т.1.М.,1990.
17. Прот. Г. Флоровский. О воскресении мертвых // Вера и культура. - СПб., 2002.
18. Страх Божий, как начало премудрости человеческой. М., 1986.
19. Св. Феофан Затворник. Внутренняя жизнь. Репринт,  "Галактика", 1994.
20. Словарь по этике. М., 1981.
21. Тихомиров Е. Загробная жизнь или последняя участь человека. СПб., б. г.

 


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру