Работы лауреатов Всероссийского V Конкурса по краеведению. Москва-река как последний рубеж обороны Москвы

По материалам военно-исторической экспедиции Детского православного движения «Вестники»

Проект состоялся благодаря совместным усилиям педагогов Детского православного движения «Вестники»: Савельевой Ф. Н., Мещеряковой Е. И., Сергиевской Н. П.

Летом 2011 г. недалеко от Звенигорода на берегу Москвы-реки состоялась военно-историческая экспедиция, организованная детским православным движением «Вестники». Это вторая экспедиция «Вестников» в районе Звенигорода, посвященная Великой Отечественной войне. Наш лагерь располагался непосредственно на линии обороны Москвы 1941 г. в районе дер. Дунино на правом берегу Москвы-реки. На территории Дунинско-Пореченского археологического комплекса.

В 30 км. от Дунино вверх по течению находятся сёла Михайловское и Троицкое, которые расположены почти напротив друг друга на противоположных берегах Москвы-реки. Краеведы из Звенигорода Игорь Михалёв и Леонид Четвериков просили нас узнать о боях в этих местах у местных жителей. Так определились крайние точки района экспедиции.

Нетрудно было заметить, что между дер. Дунино и с. Михайловским последний рубеж обороны Москвы проходит вдоль Москвы-реки. Линия фронта в ноябре-декабре 1941 г. то переходит на правый, то остается на левом берегу реки. Это натолкнуло нас на мысль, сплавиться по реке на плотах и почтить память погибших здесь воинов.

Таким образом, определились цели нашего проекта:

1. Восстановить картину боевых действий и их последствий осенью 1941 года на участке фронта, расположенном по берегам Москвы-реки.

2. Почтить память погибших здесь воинов крестным ходом-сплавом по Москве-реке.

Основные задачи проектной работы:

1. Поиск источников и информантов.

2. Создание карты участка боев с указанием мест захоронений на Звенигородском направлении вдоль берега Москвы-реки.

3. Организация крестного хода-сплава в память о погибших на последнем рубеже обороны Москвы.

Прежде чем приступить к решению этих задач, нам предстояло провести серьезное исследование, чтобы понять, как здесь шли бои, уточнить, как здесь проходила линия фронта, сохранились ли на этом участке воинские захоронения. Для этого надо было решить задачи исследовательского характера.

1. Собрать воспоминания местных жителей, очевидцев войны.

2. Изучить боевые действия на Звенигородском направлении в ноябре-декабре 1941 г. на участке фронта, совпадающем с берегами Москвы-реки по опубликованным и неопубликованным источникам.

3. Сравнить информацию, полученную от местных жителей со сведениями из советских и немецких документов.

4. Найти и описать братские могилы и отдельные захоронения в районе экспедиции.

5. Выбрать маршрут для крестного «хода по воде» на основании полученных данных.

В качестве методов исследования применялись: беседа с местными жителями окрестных деревень, анализ литературы, анализ неопубликованных источников, описание захоронений времен войны, сравнительный анализ.

В сборе материала в основном помогали местные жители, которые были во время войны детьми. Они помнят о местных сражениях, сами принимали участие в захоронении павших солдат. Во время бесед мы выясняли, где есть братские могилы или одиночные захоронения времён войны. В Звенигородском историко-архитектурном и художественном музее мы посетили выставку «Давным-давно окончен бой», где встретились с сотрудником музея Александром Викторовичем Лазукиным, военным археологом и историком, который предоставил нам некоторые материалы по боевым действиям на Звенигородском направлении. Выставка составлена на основе уникальных материалов звенигородских краеведов Игоря Михалева и Леонида Четверикова, членов клуба «Центр краеведения». Накануне нам удалось с ними познакомиться. Дед Леонида Четверикова – командир отделения противотанковой обороны 449-го стрелкового полка 144-й стрелковой дивизии Федор Степанович Четвериков погиб при обороне Звенигорода в с. Михайловское, и его внук Леонид пытается восстановить события осени 1941 г. С 2005 г. Игорь и Леонид активно разыскивают документы из архивов Германии и США. Особенно им помогла дружба с А. фон Хасселем, внуком немецкого генерала Богислава фон Штудница, командира 87-й пехотной дивизии, которая в ноябре-декабре пыталась захватить Звенигород[1]. Благодаря этой встрече у нас появились некоторые уникальные документы: полковая книга потерь из Подольского военного архива, немецкие донесения за 19 ноября 1941 г.

Еще одним важным и значимым для нас делом стало участие в восстановлении линии обороны совместно с Одинцовским поисковым отрядом «КитежЪ». Община деревни Дунино и сотрудники музея-усадьбы М. М. Пришвина в 2005 г. выступили с инициативой реконструкции части оборонительных сооружений на правом берегу Москвы-реки, построенных в 1941 г. советскими войсками. Вместе с отрядом «КитежЪ» мы восстанавливали окопы в окрестностях Дунино.

В работе мы использовали материалы нашей первой военно-исторической экспедиции в районе Звенигорода 2009 года.

Все участники экспедиции были разделены на рабочие группы. В каждой группе был фотограф, интервьюеры и корреспонденты. Беседы записывались на диктофон. Каждая группа направлялась по своему маршруту. После выездов кто-то из участников группы кратко записывал то, что удалось узнать в экспедиционном полевом дневнике. Вечером у костра рабочие группы рассказывали друг другу о своих результатах.

Районом нашего исследования был участок последнего рубежа обороны Москвы между населёнными пунктами Михайловское, Троицкое, Никифоровское с одной стороны и Дунино, Палицы, Козино с другой. Между этими селами нам удалось исследовать прибрежные: Каринское, Локотня, Савинская Слобода, Грязь, Аксиньино (см. Приложение 1).

Описание боевых действий

На Звенигородском-Кубинском направлении сражалась 5 Армия (5А). К середине ноября 1941 г. в 5А насчитывалось 4 стрелковые дивизии – 144, 50, 32, 82 сд., 5 танковых бригад – 18, 20, 22, 26, 33 тб., а также мотоциклетный полк. Нашим войскам противостояли немецкие пехотные дивизии – 252, 78, 87 пд. За счет численного превосходства немцы в середине ноября почти вплотную приблизиться к Звенигороду. Их основная задача состояла в том, чтобы захватить Звенигород с севера и северо-запада, переправиться на правый берег Москвы-реки и через Голицыно выйти на дорогу Москва-Минск. Но здесь располагался второй эшелон 5 Армии, артиллерийские части. Перед этими частями проходила боевая линия охранения. В наиболее вероятных местах прорыва устраивались засады и долговременные огневые точки[2]. Остатки этих сооружений хорошо сохранились в районе дер. Дунино, где они расположены на правом берегу реки рядом с нижней дорогой. Это сильно заплывшие окопы, стрелковые ячейки и ходы сообщения.

До 19 ноября наши укрепляли оборону и со слабыми успехами атаковали немцев, а немцы накапливали силы и ждали, пока подмёрзнет земля, чтобы могли пройти танки. 19 ноября здесь начались ожесточенные бои. Атаки фашистов в течение дня продолжались от 10 до 15 раз и прекращались только с наступлением темноты. 25 ноября наступила короткая передышка. 29 ноября под Звенигород прислали подкрепление – несколько стрелковых бригад сибиряков.

В первых числах декабря немцы предприняли последнее решительное наступление на Москву. К концу дня 1 декабря немцам удалось окружить Звенигород с запада, севера и востока и захватить Ершово, Скоково, Синьково и Грязь. Как проходила линия фронта на Звенигородском направлении в это время можно увидеть на карте-схеме (см. Приложение 1). Утром 3 декабря, несмотря на сильный мороз, 144 сд. перешли в наступление. Немцы вынуждены были прекратить наступление и перейти к обороне. С этого рубежа 11 декабря 1941 г. наши войска начали победоносное наступление на запад. Сами немцы признают невиданную самоотверженность наших солдат: «То, с каким самопожертвованием дрались русские, заслуживает самого большого восхищения», «противник закрепился так, что казалось, он просто врос в землю» [3].

Зима 1941 года на подмосковной земле выдалась суровой. Немцы заплатили дорогой ценой за неподготовленность войск к русской зиме, они явно не готовились к продолжительной войне в России. «После первых снегопадов финны, видевшие немецких солдат, обутых в сапоги, подбитые стальными гвоздиками, качали головами и говорили: «Ваши сапоги − идеальные проводники холода, вы с таким же успехом, могли бы ходить прямо в носках!» [4]. Многие жители наших сел и деревень тоже описывают, как ужасно были одеты немцы. Некоторые их даже жалели: «Одеты они были ужасно: в пилотках, замотанные в тряпки, в лёгких шинелях, на ногах тоже тряпки».

До 19 ноября 1941 года село Михайловское, с которого мы начали свое исследование, находилось в ближнем тылу нашей обороны в нескольких километрах от линии фронта. Мы изучили немецкие донесения, полученные от Л. Четверикова. Там очень подробно по часам описаны все действия немцев.

19 ноября: «6.30 - начали движение…

9.30 - было пройдено полпути,

11.30 - полк стоял у восточного выхода из леса к западу от

Михайловского» [5].

Из этих документов видно, что немцы решили провести рискованную операцию, которая им удалась. Они оставили всю тяжелую технику в тылу (чтобы звук работающих двигателей их не выдал) и по лесной тропе целый полк цепочкой друг за другом тихо прошел в наш тыл и внезапно напал на Михайловское. Силы были неравными, к вечеру немцы захватили Михайловское.

На противоположном берегу Москвы-реки находится дер. Никифоровское. Жительница этой деревни, вспоминает: «Они шли по той стороне по лесу, лошадей вели за уздечку» [6]. Мы думаем, что речь идет об одном и том же событии.

Планы немецкого командования с 19 ноября по 3 декабря 1941 г. иллюстрирует немецкая карта боев за Москву, которая представлена на выставке в Звенигородском музее (см. Приложение 2).

Хроника событий, представленная в докладе А. В. Лазукина, подтверждает: «Противник в ходе боёв 19-20 ноября захватил Крюково, Хотяжи, Михайловское, Хохлы, Локотню» ^[7].

После этого до 1 декабря 1941 года это место находилось на линии фронта. То немцы занимали деревни, и села по правому берегу Москвы-реки (Троицкое, Никифороское…), то наши пытались пробиться на левый берег. 1-3 декабря на этом участке немцы попытались прорваться в сторону Кубинки, где находился наш военный аэродром. Но они не смогли построить переправу через Москву-реку у Михайловского, чтобы подтянуть для поддержки своей пехоты танки. Хотя река и замерзла, но лед выдерживал только небольшие нагрузки. В результате, немецкое наступление на этом участке было остановлено, и немцы отошли назад на левый берег. Местные жители подтверждают, что моста у них не было, а только паром связывал Михайловское и Троицкое. А зимой 41-го только «наши переправу соорудили», когда немцев отбросили обратно на левый берег.

В селе Троицкое нам удалось найти местного жителя, который видел бой своими глазами, это Строганов Николай Никитович. Во время войны ему было 9 лет. Он видел, как отступали наши солдаты, шли со стороны Михайловского. Это был октябрь. Моста у них не было, и солдаты переходили реку вброд. Немцы тогда ещё не дошли до Михайловского. Наши солдаты поселились в домах, а семья Николая Никитовича перешла жить в землянку. Нам он подробно рассказывал, как начался бой. «По времени часов 7-8 было, вдруг зелёная ракета… Начался бой, всё загрохотало, снаряды рвутся, всё горит, загорелась школа. Стрельба длилась около часа. На рассвете вышли и видим, немцы… на нас идут: «Русь, русь». Если не выходишь, они гранату бросали. Мы вышли». Во дворе дома была установлена немецкая пушка, направлена в сторону Никольского, там еще были наши войска. А рвались немцы к Кубинке, где был военный аэродром [8].

Жители Троицкого рассказывают, что немцы у них были три дня. На второй день стали сгонять жителей в церковь. Храм хотели взорвать, но не успели. Немцы ушли отсюда без боя, тихо. Видимо бой был где-то в стороне.

Немного выше по течению реки стоит дер. Никифоровское. Здесь нам удалось поговорить с очень пожилой женщиной Варварой Николаевной. Она говорит, что немцы пришли на Михайлов день, т. е. 21 ноября: «Бои были сильные. Здесь и бомбили, и обстреливали нас. Обстреливали, это страшное дело, несмотря, что такая маленькая деревнюшка». «Из окопчика», в котором пряталась, она видела как «ребятки-то наши бегут с бугорка… И вот одного сразу, командира-то застрелили. Снайпер. Там овражек был, и они в тот овражек убежали. …Я уже потом уехала из деревни в лес спасаться. В лесу мы зимой были. Весь декабрь, январь мы уж спасались в лесу. Нас обстреливали из миномета или из тяжелой орудии. У нас землянка там была…» [9].

Основные ударные силы немцев вели бои в районе Звенигорода. А здесь стояли небольшие заслоны, которые имели очень сильную артиллерийскую поддержку. Немецкие батареи стояли в Локотне и Хохлах. У немцев было даже две тяжелые мортиры, каждый снаряд которых весил больше 100 кг. Наше командование решило воспользоваться слабостью немцев на этом участке и начать здесь наступление. Поэтому к 11 декабря 1941 года стянуло к правому берегу реки значительную ударную группировку – несколько дивизий, стрелковых бригад, танковые батальоны, большое количество артиллерии и «Катюши». В тылу у этой группировки наготове находился кавалерийский корпус Доватора, готовый пойти в прорыв по немецким тылам: «13.12.41 г.В целях дальнейшего развития успеха в прорыв введён 2 Гвардейский кавалерийский корпус Доватора. По льду форсировав р. Москву между деревнями Рязань и Улитино части корпуса вышли в тыл немецких войск в полосе действий 5 А и 16 А. Маневр был совершен при сильном снегопаде. Немцы в панике заявили, что в их тылу действует не менее 100 тысяч казаков»[10]. Именно здесь, на рубеже «Михайловское - Троицкое - Никифоровское», наши войска 11 декабря перешли в наступление и прорвали оборону противника. Немецкая артиллерия наносила страшный урон наступающим русским войскам и почти везде атаки были отбиты. Лишь частям 32-го сп 19-й сд в Михайловском удалось перейти на левый берег и создать небольшой плацдарм. И самое главное, наши саперы смогли навести в Михайловском переправу через Москву-реку, по которой пошли наши танки, включая тяжелые многотонные танки КВ (Клим Ворошилов). Именно танки сыграли потом решающую роль в освобождении Локотни и дальнейших наших успехах [11].

Если от Михайловского продвигаться дальше вниз по течению Москвы-реки, то можно заметить, что линия обороны в районе Звенигорода удаляется от берега. Она охватывает город полукольцом. Немцы обошли Звенигород с севера, но город взять не смогли. О. Георгий, настоятель храма Николая Чудотворца в Савинской слободе рассказывает: «Здесь немцев не было, но линия фронта проходила буквально через 2 км, и снаряды сюда долетали. То, что монастырь немцы не взяли − это чудо, ведь Звенигород был окружен полукольцом. Преп. Савва охраняет эту землю» [12].

Линия фронта снова приближается к реке за Звенигородом в районе Козино, Грязь, Дунино. 144 стрелковой дивизии пришлось растянуться от Звенигорода до Ивановки, занимая левое побережье Москвы-реки. Немцы очень торопились, не стали останавливаться на Звенигороде, прошли верхом «большаком» мимо Супонево, Козино, Ивановки и заняли Грязь, Синьково, Липки, Ларюшено, Палицы [13].

Зимой в реке танки проваливались, и поэтому немцы захватывали мосты и дороги. В этом месте была дорога на Голицыно, а Голицыно – это важная железнодорожная станция и прямая дорога на Москву. Бои шли на левом берегу реки. Грязь  и Палицы немцам удалось взять.  В деревне Грязь стояли немецкие пушки, а в Палицах минометчики, стреляли в сторону Аксиньино. А на краю деревни Грязь стояла высокая деревянная силосная башня, и «во время войны немец сидел в этой башне и долбил наших ребят», –рассказывает со слов односельчан Валентин Васильевич Башмаков, коренной житель с. Козино. Очень долго эту точку не могли обезвредить. Стреляли по ней из пушек, снаряд в досках делает дырку, а она стоит. Так на этом поле очень много полегло наших солдат, в основном из 108 стрелковой бригады. А потом двух солдат провели местные жители по оврагу, краем леса, им удалось близко подползти и эту башню поджечь[14].

После плотного приближения к реке 4-5 декабря началось знаменитое контрнаступление под Москвой. Сильно поддержали наших отряды сибиряков присланных с Дальнего востока. Пожилая женщина описывает такую картину: «Когда наши сибиряки бежали в бой, скидывали с себя тулупы, чтобы легче было воевать, бежали уже в гимнастерках. Такой жаркий был бой, а в бою не чувствуешь холода».

На противоположном берегу в Дунино напротив Козино наши войска готовились встретить немцев в случае, если им удастся перейти на правый берег. Во время войны здесь были мощные укрепления. Несколько лет назад по инициативе жителей дер. Дунино археологи и бойцы поискового отряда «Китежъ» восстановили здесь линию обороны, такую, какая была в 1941 году. Это окопы, ДОТ-ы (долговременные огневые точки), блиндажи. Размеры всех землянок и блиндажей подлинные. Стрелковые ячейки соединялись зигзагообразными ходами сообщения, чтобы нельзя было одной очередью убить всех вокруг. Ходы сообщения уходят на землянки или блиндажи. Если по берегу шли окопы, то чуть подальше был блиндаж, в котором можно было отдохнуть. Но блиндаж не спасал от снарядов, только от их осколков и от пуль. Блиндаж тоже полностью восстановлен. Крышей служат настилы из бревен, так называемые накаты. Их кладут друг на друга, а между ними прокладывают землю. Это делалось для того, чтобы снаряды застревали в земле. Внутри сделана печурка из железных бочек, нары, стоит стол, керосиновая лампа, на стенах газеты того времени. В ходе восстановительных работ проводился эксперимент, строили точно также как в военное время, не применяя современных инструментов. Это нам рассказывал руководитель поискового отряда «Китежъ» Антон Кузнецов.

Мы вместе с поисковиками продолжали восстанавливать эту линию обороны. Раскапывали артиллерийский наблюдательный пункт, обрабатывали деревянные покрытия стен ходов сообщения, каждый день протапливали блиндаж, чтобы его просушить. При раскопках нашли бутыль, рубашку от гранаты, гильзы.

Местные старожилы помнят, как после боев 1941 года на берегу забил родник, на довоенных картах его не было. Теперь здесь построена часовня с купальней и памятный крест. «Когда стали наступать коттеджи, люди опомнились, они решили, что теряют все из-за того, что не хранят память. Богатые люди дали деньги, бедные притащили камни – это народная часовня» [15].

В 2 км. от Дунино на том же берегу вверх по течению реки находится местечко Благодать, вполне соответствующее своему названию. Здесь в домах местных жителей до 1942 г. стояли наши войска. В лесу до сих пор валяются старые солдатские кровати, кто-то их еще даже использует по назначению [16]. Как ценную реликвию нам принесли с чердака то, что осталось от рации времен войны – сухой элемент 1942 г. (см. Приложение 3).

Захоронения погибших

На местах боев ноября-декабря 1941 г. по берегу Москвы-реки в братских и одиночных могилах захоронено множество солдат. Л. Четвериков считает, что огромное количество наших бойцов продолжает лежать в засыпанных окопах, воронках, блиндажах… Об этом говорили и местные жители, и поисковики, которые каждый год находят незахороненных бойцов.

Только к весне 1942 года, когда эти места уже были освобождены, местные жители, в основном женщины и дети, хоронили павших солдат в большие братские могилы. Вот слова очевидцев и участников этих событий: «На этом поле много убитых было, думали издали – пни, а это тела наших были, лежали кто как». «Мы сами их и хоронили. Не 7 человек, как на памятнике написано, а 700. На деревянные санки после боев собирали своих отцов и братьев, и туловища, и без руки, и без ноги, всех свозили на поле. Хоронили без гробов. Как мальчики умирали – открытые глазки…а им 18 или 20 лет. Везем, говорим: “Эх, милые, простите, хоть так вас убираем”». Если находили документы, сдавали в военкомат[17].

На территории храма Архангела Михаила в селе Михайловское находится большая братская могила. Между двумя 4-хгранными штыками памятный камень. На нем металлическая табличка с именами погибших, на памятнике 124 имени. У местных жителей удалось узнать, что в окрестностях села есть еще две одиночные могилы времен войны, о которых почти никто не знает. Одна из них могила летчика, которого сбили немцы еще в октябре. «Это было, когда немец еще не пришел… Я шла из школы в то время как поблизости кружили два самолета, один разбился с нашим летчиком. Его похоронили рядом с кладбищем и поставили памятник с пропеллером от его самолета», – рассказывает местная жительница Валентина Петровна[18].

Многие говорят, что раньше могил было много. Одна бабушка обвела рукой вокруг и сказала, что тут везде могилы. Рассказывают о братской могиле в конце деревни, «эта могила теперь под дорогой, раньше дороги не было». Вера Матвеевна, коренной житель Михайловского, описывает могилку в лесу, «вот новое поле пройдешь, там чертов угол… такая была могилка чистая, справленная, и на этой могилке лежала каска, а на каске написано: “Ганс, помни Ивана”. Тогда это было на опушке леса, сейчас, наверно, все заросло». В Михайловском нас удивили слова Валентины Петровны Чистовой, которая утверждает, что наших и немцев хоронили в одной могиле.

На братской могиле в Михайловском написано: «Здесь похоронены жители села Михайловского…». Но по рассказам местных жителей и по аналогии с другими селами, где шли бои, в братских могилах времен войны похоронены в основном солдаты, погибшие в этих местах. Поэтому мы считаем, что это неверно, хотя нельзя исключать того, что вместе с бойцами там похоронен и кто-то из мирных жителей, погибших в результате боев. Л. Четвериков также подтверждает, что здесь лежат бойцы 449-го сп, 144-й сд (погибшие при обороне) и 32-го сп 19-й сд (погибшие при освобождении)[19].

Напротив Михайловского, на противоположном берегу Москвы-реки находится с. Троицкое. Недалеко от берега рядом с церковью – большое братское захоронение.По словамНиколая Никитовича, погибших начали собирать весной «по всему берегу… Бой был в основном по берегу Москвы-реки. Решили устроить братскую могилу на горе у церкви, где раньше всего оттаяла земля. Март, начало апреля всё хоронили погибших. Возили трупы на санках, работали только женщины и дети. Кого-то может, не успели. Половодье разлилось, уносило солдат»[20]. На памятнике на братской могиле с. Троицкое написано около 80 имен.

Чуть выше по течению расположена деревня Никифоровское, приход Михайловского храма. Сюда нас направил один из жителей Троицкого, он не был очевидцем войны, но передал слова женщины, которая наблюдала бой «из окопчика» в своей деревне, видела, как погибли трое солдат «на бугорке». Она всю жизнь помнила это место и говорила: «Не умру, пока не перезахоронят». Эту жительницу Никифоровского зовут Варвара Николаевна, нам удалось ее найти: «А он молоденький такой был солдатик-то, ему наверно лет было 19-20, офицер был. Я же хоронила их, там трое было, мы захоронили их на бугорке». Три года назад их нашли специально приглашенные поисковики и с почестями похоронили в братской могиле в с. Луцино.

В Никифоровскомбратская могила находится в конце деревни на высоком берегу реки. На гранитных плитах 21 имя.

Варвара Николаевна сама хоронила много солдат. Она описывает еще одно большое забытое захоронение около леса. В бывшей землянке похоронено около 20-ти человек. Одной из наших задач было выяснить, нет ли в районе экспедиции неизвестных захоронений. Эту задачу поставил перед нами командир поискового отряда «КитежЪ» Антон Кузнецов. Рассказ Варвары Николаевны является очень важным и может помочь поисковым отрядам в их благородном деле. Расшифровку беседы с ней приводим полностью (см. Приложение 4).

Есть могилка на выезде из деревни Улитино, в лесу. На табличке указано 7 имен погибших воинов. На левой берегу реки в дер. Каринское рядом с кладбищем – большая братская могила, на памятнике около 50 имен. В 2009 г. произведена реконструкция этого памятника. В центре мемориального комплекса скульптура – солдат и солдатка, между ними спущенное знамя, в руках солдата венок – «Воинам 144-й стрелковой дивизии 5 Армии западного фронта». По сторонам на темно-красном граните черные плиты с именами погибших воинов.

На правом берегу Москвы-реки расположено большое село Луцино. Занимаясь обработкой материалов нашей экспедиции, мы нашли воспоминания жительницы этого села, опубликованные в газете «Звенигородские ведомости». Антонина Николаевна Уткина вспоминает: «В 1941-м, когда немцы уже стояли в Аниково и за рекой Москвой, мы вырыли недалеко от дома траншею для укрытия от бомбежек, так и сидели там, когда бомбили. Однажды, уже осенью, пришли наши военные и сказали всем уходить, так как будет бой. Все ушли – кто в лес, кто куда… После боев немцы стали уходить в сторону Ново-Александровки и Звенигорода. Через Москву-реку они не перешли, наши не пустили. …Нам еще повезло: нас бомбили, но немцев у нас не было. Только иногда то мотоциклисты прорвутся, то какие-то разведчики зайдут в село. Когда весной 1942-го пошел лед, – вытирая слезы, продолжала Антонина Николаевна, – по реке вместе с льдинами поплыли трупы солдат. Местные жители – старики, бабы да дети – их вылавливали из реки и хоронили»[21].

В Саввинской слободе на территории храма стоит памятник воинам, и тут же находится захоронение, со множеством похороненных бойцов. Хоронили тут и тех, кто умирал в госпиталях, а ближайший госпиталь был на территории Саввино-Сторожевского монастыря [22].

  

Бойцы, погибшие на поле в районе Козино, Палицы и Аксиньино лежат в больших братских могилах около храма в Козино и на опушке березовой рощи в Палицах. История захоронения в Палицах нам удалось узнать в подробностях благодаря В. В. Башмакову, который предоставил видеозаписи Сергея Ивановича Захарова, очевидца событий. Во время войны могила была выкопана в поле в 20 метрах от проселочной дороги, огорожена частоколом. Звенигородский военкомат в 1956 г. решил перезахоронить солдат в село Иславское. «Погрузили троих в машину, они еще тогда в одежде были, не истлели, стали четвертого доставать, а он весь в гранатах. Тогда командир запретил дальнейшую погрузку солдат. Таким образом, в Иславском оказалось четверо солдат, а остальные оставались на этом поле закрытые соломой и присыпанные землей до 1998 года. Сергей Иванович, видя, что на месте могилы пашут землю, организовал поиски. Сначала результата не было. Чтобы не разочаровывать поисковиков Сергей Иванович отвел их в березовую рощу, где в его детстве стоял "крестик погибшем солдатикам", здесь нашли 5 трупов в полной амуниции. После схода жителей деревни Палицы, очевидцы убедили, что надо захоронить солдат в березовой роще[23]. Остальных солдат нашли вдоль дороги. Всего было захоронено 43 человека. Когда сибиряки «выбивали поле» в Палицах погибло более 200 человек. Где остальные неизвестно.

В деревне Дунино в 41 году убило двух детей: Борю и Шуру, тогда им было по 17 лет. Мы разговаривали с родным братом Бориса Иваном Федоровичем Панфиловым. «Они шли по берегу реки и немец с противоположного берега, с колокольни по ним из миномёта». Панфилов и его отец подползли к ним и оттащили к дому. В Дунино кладбища не было, вырыли яму за деревней на краю леса и там похоронили. А на месте гибели Бориса и Шуры теперь построена памятная часовня Архангела Михаила. Это захоронение положило начало Дунинскому кладбищу. Коренная жительница Дунино, Жанна Ивановна, рассказывала, что тела мертвых воинов плыли по реке со стороны Можайска, и жители доставали их со льда. Всех хоронили в братской могиле, которая существует до сих пор, рядом с могилкой детей.

Выводы:

· В результате нашего исследования мы выяснили, что в районе сёл Михайловское, Троицкое, Власово немцам удалось захватить правый берег реки. Звенигород им захватить не удалось, обойдя его с севера, они вышли к реке в районе с. Аксиньино. В Михайловском шли ожесточенные бои за переправу через реку, так как лед не выдерживал тяжелую технику. Нашим удалось прорвать оборону немцев, потому что они смогли построить переправу, по которой пошли наши танки. Ниже по течению немцы тоже рвались к реке, чтобы выйти на дорогу Москва-Минск, но благодаря мощной линии обороны нашим войскам удалось удержать правый берег реки.

· Исследуя участок реки в районе экспедиции, мы обнаружили множество захоронений времен войны. Среди них большие братские могилы и одиночные, известные только местным жителям. По воспоминаниям участников событий в этих могилах захоронено гораздо больше солдат, чем указано на памятниках. Многие наскоро сделанные захоронения 1942 г. остаются неизвестными. В 50-е года, когда пытались перезахоранивать солдат, переносили далеко не всех. Одним из результатов нашего исследования стал записанный рассказ жительницы Никифоровского о месте захоронения 1942 г. Со временем на памятниках могут появиться новые имена. Местные жители прибрежных деревень, расположенных вдоль линии фронта, погибших солдат вылавливали из реки. И мы думаем, что сама река стала местом захоронения многих солдат.

Огромное количество погибших осталось не захороненными. Во время нашей экспедиции мы ходили по земле, политой кровью наших дедов и прадедов. Они отдали жизни за нас, их потомков, и наш долг помнить о них, молиться о них и быть им благодарными.

Описание результата проекта

Мы убедились, что Москва-река стала последним рубежом обороны Москвы на Звенигородском направлении. Поэтому мы решили организовать крестный ход по реке – последнему рубежу обороны нашей столицы.

На больших надувных лодках мы проплыли от Никифоровского до Дунино, по пути останавливаясь у наиболее доступных захоронений времен войны. Мы почтили память погибших у братских могил в Никифоровском, Троицком, Каринском, Дунино. У памятников пели «Вечную память». Поминальным крестным ходом мы проплыли по Москве-реке около 25 километров.

Еще одним результатом проектной работы стала Карта-схема участка последнего рубежа обороны Москвы с обозначением мест захоронений вдоль берегов Москвы-реки, которая может служить маршрутной картой для будущих исследователей и паломников (см. Приложение 1).

Список источников и литературы

1. Н. Наровлянский. Это нужно не мертвым, это нужно живым // «Звенигородские ведомости», № 44, 30 октября 2010 г.

2. Судьбы и время. // «Звенигородские ведомости», № 4, 28 января 2012 г.

3. Лазукин А. В. Справка о боевых действиях 144 стрелковой дивизии 5 Армии на Звенигородском направлении в ноябре-декабре 1941 г.

4. А. В. Лазукин. Доклад на IV Саввинских чтениях «Московская битва (Звенигородское направление). Хроника событий».

5. П. Карель. Восточный фронт. Кн. 1. Гитлер идет на Восток. От «Барбароссы» до Сталинграда. 1941-1943. М., 2009.

6. Немецкое донесение о ходе боев под Локотней (В соответствии с приказом командира дивизии от 17.11.41.).

7. «Увековечение памяти защитников Москвы на Звенигородском направлении. Ноябрь-декабрь 1941 г.». Исследовательский проект детского православного движения «Вестники». – 2009 г.

8. Видеофильм. Предоставлен Башмаковым В. В.

Устные источники (ПМА - полевые материалы авторов)

1. Башмаков Валентин Васильевич, 1938 г. р. Житель с. Козино.

2. Варвара Николаевна, 1928 г. р. Жительница деревни Никифоровское.

3. Кузнецов Антон, 1966 г. р. Руководитель Одинцовского поискового отряда «КитежЪ».

4. Строганов Николай Никитович, 1932 г. р. Житель с. Троицкое.

5. Четвериков Леонид Геннадьевич, 1966 г. р. Член клуба «Центр краеведения» г. Звенигорода.

6. Михалев Игорь Алексеевич, 1972 г. р. Сопредседатель клуба «Центр краеведения» г. Звенигорода.

7. Чистова Валентина Петровна, 1930 г. р. Жительница с. Михайловское.

8. Панфилов Иван Федорович, 1926 г. р. Житель дер. Дунино.

9. Жанна Ивановна, 1923 г. р. Жительница дер. Дунино.

10.Мат. Варвара. Сотрудник дома-музея М. М. Пришвина в Дунино.

11.Хлудова Нина Петровна, 1948 г. р. Дачница из местечка Благодать.

Приложение 1

Приложение 2

 Немецкая карта боевых действий

Приложение 3

Местечко Благодать

Приложение 4

Никифоровское. 24.06.2011. Варвара Николаевна, 1922 г. р.

Бои были сильные. Здесь и бомбили, и обстреливали нас. Обстреливали это страшное дело, несмотря, что такая деревнюшка.

…Я уже потом уехала из деревни в лес спасаться. В лесу мы зимой были. Весь декабрь, январь мы уж спасались в лесу. Нас обстреливали из миномета или из тяжелой орудии. У нас землянка там была. У меня еще братец был, мальчик. К нам в землянку все пришли и все тряслись. Немец обстреливал с того берега, а мы на этом берегу были, вот мы и спаслись.

А сколько немцы были в деревни?

Они пришли на Михайлов день, 21 ноября. Они шли по той стороне по лесу, лошадей вели за уздечку.

А вы не знаете, немцы переправу строили через реку?

Строили. Только не с той стороны сюда переходили, лед был, в ноябре уже лед был. А потом они построили переправу. А потом немец прилетел и давай бомбить. Немца-то отогнали, уже переправа у нас была. Но это немцы построили, а может наши, я уж не помню. Сюда они перешли по льду. Когда они отступать стали, уже переправа была, я уж хорошо не помню, то ли наши построили, то ли немцы.

А когда освободили?

Наверно, в начале декабря, или в январе их выбили отсюда.

Троих перезахоронили…

…А вот недавно троих ребяток выкопали, думали один офицер наш, когда они побежали за бугорчик и вся армия за ним сюда к нам. …Я в окопах была с мамой, мы вылезли изокопы, я хотела воды набрать, а колодец у нас рядом был. И вот я как глянула, когда они закричали«Ура!» И я так глянула, ребятки-то наши бегут с бугорка. И вот одного сразу, командира-то застрелили, снайпер. Вот здесь домик был, и с чердака его убили. Там овражек был, и они в тот овражек убежали.

Я бы поехала, похоронила, меня звали, но очень плохо себя чувствую. А он молоденький такой был солдатик-то, ему наверно лет было 19-20, офицер был. Я же хоронила их, их там трое было, мы захоронили на бугорке. Теперь их выкопали (перезахоронили), там такие катушечки были, в них указан адрес, кто откуда. Мы собирали, все катушечки-то брали у них из кармана и все высылали в Звенигород.

Хоронила много очень солдат. Тепло началось, нельзя уже было, трупы-то лежат. И вот всех ребят собирали и захоранивали.

А куда хоронили?

А вот у нас братская могила в конце деревни. А потом около леса братская могила, но она уже заросла, ее не узнаешь и не найдешь. Там и лес-то весь вырос за 67 лет.

Не могли бы вы рассказать или показать ту могилу около леса?

Там поле и потом выступ леса. «Чищарь» или «ошняк» как-то так назывался. Вот мы около опушки, там была землянка, и мы в эту-то землянку положили, человек 20 захоронили. Там теперь все заросло, то было поле, а теперь лес, все заросло.

Попробуйте еще раз рассказать, этот лес за дорогой? (автомобильная дорога на Никифоровское от Звенигорода).

Вот строятся у нас – это поле. За полем бугорок был, назывался бугорчик. Почему он так назывался, потому, как березки только росли. А потом за ним опять было поле, а уже за полем лес, опушка леса была. (В нашей деревне все умерли, нет никого наших, может, кто бы и рассказал, да одна я бабка-то осталась). Дочка моя ездила со своим мужем, говорит: «Мама, а там ничего нет, как ты рассказываешь, и где это искать». Я говорю: «Конечно, вы не найдете, уже все заросло, и елки, и сосны». А много там захоронено, много…

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru