Таинственная поэтика «Сказания о Мамаевом побоище»

Часть первая. Куликовская битва: самообман или правда? (вместо предисловия)

В начале XIII в. в Монголии произошли события, очень скоро сокрушительно повлиявшие на судьбы народов Азии и Европы. В 1206 г. на берегу степной реки Ононе монголы после длительных междоусобиц провозгласили своим верховным правителем нойона (то есть князя) Темучина, принявшего титул и имя Чингисхана (ок. 1155–1227). Так появилось новое объединённое государство  [1]. Создав превосходно организованное, спаянное железной дисциплиной и жестоко контролируемое его личной гвардией войско, Чингисхан начал свои беспримерные завоевания. За два десятка лет правления он подчинил себе огромную территорию от Северного Китая и Манчжурии до Туркестана и Казахстана. Один из его авангардных отрядов прошел через Кавказ и в начале 20 гг. XIII в. проник в южнорусские степи и Крым. После смерти Чингисхана расширение Великой Монгольской империи столь же успешно продолжили его сыновья и дети последних. В частности, его внук хан Бату (по-русски Батый, 1208-1255), сын хана Джучи, организовал поход в Восточную и Центральную Европу, в ходе которого в 1237-1240 гг. была завоёвана и безжалостно разорена Русь. О том, какие несчастья в результате этого внезапного покорения постигли русичей, с трогательно скорбной выразительностью говорил некогда в одной из своих проповедей святитель Серапион, епископ Владимирский († 1275): "Тогда наведе на ны (Бог. — В. К.) язык немилостив, язык лют, язык, не щадящ красы уны, немощи старець, младости детий. Двигнухом бо на ся ярость Бога нашего. По Давиду: "Въскоре възгорися ярость Его на ны!". Разрушены божественныя церкви; осквернены быша ссуди священии, и честные кресты, и святыя книгы; потоптана быша святая места. Святители мечю во ядь быша; плоти преподобных мних птицам на снедь повержени быша; кровь и отец и братья нашея, аки вода многа, землю напои. Князий наших и воевод крепость ищезе; храбрии наша, страха наполньшеся, бежаша; множайша же братья и чада наша в плен ведени быша. Гради мнози опустели суть; села наша лядиною поростоша; и величьство наше смерися; красота наша погыбе; богатьство наше онемь в користь бысть; труд наш погании наследоваша; земля наша иноплемеником в достояние бысть; в поношение быхом живущим вскрай земля нашея; в посмех быхом врагом нашим, ибо сведохом собе, акы дождь с небеси, гнев Господень…" [2]

Под властью Батыя оказалась огромная территория — от западной Сибири и восточного Казахстана до Карпат, от северной Руси до Крыма и Кавказа, которая в русских летописях обозначена как "Большая Орда", а у немецкого путешественника начала XV века Шильтбергера — "Большие татары" (термин "Золотая орда" становится известен только с XVI века). Здесь, в низовье Волги (недалеко от современной Астрахани), Батый основал столицу своего улуса, назвав её Сараем. Народонаселение Батыева ханства было многообразным в этническом, культурном и религиозном отношениях: его составили восточные славяне, мордва, черемисы, волжские булгары, башкиры, огузы, половцы-кипчаки, остатки печенегов и хазар, аланы, черкесы, готы, греки, итальянцы; соответственно, это были язычники всяких мастей, мусульмане, христиане разных традиций. Однако властные функции в нём принадлежали исключительно представителям монгольского, включая и татар, этноса, которые, будучи в меньшинстве, постепенно смешивались с тюрками, усваивая и тюркскую речь. В сущности, с точки зрения ханов это было единое государство. Однако применительно к Руси вряд ли правомерно говорить о монгольской оккупации. Сараю главным образом и прежде всего был интересен политический контроль над относительно самостоятельной деятельностью разрозненных русских князей, сбор налогов в виде регулярной или же незапланированной дани, обычно весьма тяжёлой, и пополнение войск свежими силами. Князьям как ханским вассалам собственно и вменялось в обязанность выполнение этих задач под наблюдением присланных из Орды баскаков. Когда же возникало сопротивление, то на Русь направлялись суровые карательные экспедиции.

Тяжким бременем легла на плечи русичей экономическая зависимость от монголо-татарского ханства, неизмеримое число людей погибло, уведено было в рабство, сгинуло в смерчах многочисленных набегов и политических интриг из Сарая. Но в реальной внешней межгосударственной обстановке XIII-XIV столетий русским князьям как хозяевам в подчинённой им земле куда выгоднее было поддерживать со своими юго-восточными сюзеренами мир, нежели воевать с ними. Всё-таки Орда была сравнительно веротерпима (что, правда, не исключало бесчеловечной жестокости ордынцев по отношению к побеждённым во время набегов) и не стремилась к полному захвату территорий, тогда как столь же постоянная экспансия со стороны ближайшего западного соседа Руси — Великого Литовского княжества и католических рыцарских орденов — неумолимо нацелена была именно на территориальное, политическое и церковно-религиозное завоевание. Это понял ещё святой благоверный князь Александр Невский († 1263). Благодаря гибкости и расчётливости его потомков Северо-Восточная Русь сохранила свою государственность, свою культурную самобытность и к XIV столетию постепенно, подавив в себе тяжкое чувство угнетённости от ордынского ига, воспрянув духовно, накопила внутренние силы для успешного его преодоления. Данный процесс, между прочим, удачно согласовывался с неуклонным укреплением Москвы как центра русской земли и с последовательной концентрацией в руках московских князей политических, финансовых и военных сил.

Вот что стало исходным основанием победы на поле Куликовом!

Разумеется, имела место и совокупность иных обстоятельств. Так, ко второй половине XIV в. Орда заметно ослабла, умалившись в своих внешних границах и, главное, распавшись на несколько ханств. Кроме того, с конца 50-х годов правление монгольской элиты в Сарае пережило череду кровавых династических распрей между потомками хана Джучи, что способствовало выдвижению на вершину ордынской власти более талантливых в военно-политическом плане представителей других родов, в частности Мамая — "темника", то есть правителя и военачальника крымского хана Абдуллы. От имени последнего Мамай и начал своё правление в западной части Орды — на пространстве между Волгой и Днепром, в Крыму и Предкавказье. Начиная с 1361 года он несколько раз достигает главенства в самом Сарае, всякий раз пользуясь прикрытием законных, но номинальных, марионеточных ханов, с калейдоскопической скоростью сменявших друг друга. При этом его интерес к Северо-Восточной Руси неизменен. Он последовательно играет на противоречиях между русскими князьями, особенно между московским Дмитрием Ивановичем (1350-1389) и тверским Михаилом Александровичем (1333-1396), спекулируя великокняжеским ярлыком. Но и собственное положение Мамая неустойчиво. С одной стороны, несмотря ни на что усиливается Дмитрий Иванович. Ему удалось, во-первых, подчинить себе многих русских князей, то есть стать на Руси признанным политическим лидером; во-вторых, достичь соглашения с Мамаем об уменьшении дани и даже не платить ему последней, то есть добиться экономической независимости; в-третьих, проявить вместе с тем свою военную мощь: в 1376 году он осадил волжский город Булгар и вынудил у мамаева наместника Махмата Солтана признание в покорности, а в 1378 году он вообще наголову разбил у впадающей в Оку реки Вожи посланные Мамаем на Русь войска. С другой стороны, из восточной половины Орды явился очень сильный правитель и кровный потомок Джучи хан Тохтамыш: к 1380 году он захватил Сарай, угрожая дальнейшим своим продвижением в западную половину улуса. В такой ситуации самовластному Мамаю оставалось либо немедленно оказать Тохтамышу сопротивление, либо сначала захватить Москву, укрепиться за счёт русских ресурсов и уж потом выступить против династически законного хана. Так что для Мамая поход на Москву был, в сущности, частью плана его борьбы за власть в Орде. Но вместе с тем вольно или невольно Мамай оказался проводником широкомасштабных конфессионально-политических планов Ватикана по отношению к Руси, проводимых, в частности, римскими папами Климентом VI (1342-1352) и Урбаном VI (1378-1389) через посредство Литовского княжества и, вполне возможно, генуэзских колоний в Крыму, на что указывают и сговор ордынского темника с литовским князем Ягайлом Ольгердовичем (ум. В 1434 г.), и наличие в его войске итальянских отрядов [3].

О  состоявшейся на поле Куликовом битве между войсками Дмитрия Ивановича и Мамая свидетельствует немало источников. Так, в русских рукописных книгах 40-х гг. XV в. — "Рогожском летописце", "Симеоновской летописи", "Новгородской первой летописи младшего извода" — содержится краткий рассказ "о великом побоище, иже на Дону" [4], созданный, вероятно, ещё в конце предшествующего столетия. Несколько летописных сводов последней трети XV–первой половины XVI в. — "Софийская первая летопись старшего извода", "Новгородская четвёртая летопись" и др. — сохранили пространную летописную "Повесть" о Куликовском сражении [5], текст которой, возможно, восходит к несохранившемуся сочинению, созданному почти сразу после описанного в нём события. Видимо, к рубежу XIV-XV вв. относится знаменитая поэтическая песнь "Задонщина" [6], самые ранние списки которой датированы концом XV столетия. Упоминание о битве имеется в литературно замечательном "Слове о житии и о преставлении великого князя Димитрия Ивановича" [7], а также в "Житии преподобного Сергия Радонежского" [8], составленных, по мнению учёных, блестящим русским писателем конца XIV–начала XV в. Епифанием Премудрым. Наконец позднее, как полагают, на рубеже XV-XVI ст., было создано самое подробное и самое популярное среди древнерусских книжников описание Куликовского сражения — "Сказание о Мамаевом побоище". Конечно, все указанные источники нельзя считать сугубо документальными историографическими свидетельствами, это, прежде всего, литературные формы духовно-художественного осмысления происшедшего. Но всё же их определённая фактографичность несомненна. Поэтическими по типу свидетельствами являются и устные народные исторические песни — "Новгородцы идут против Мамая", "На поле Куликовом" [9] и другие, сохранившиеся в записях начиная с XVII в. Кроме того, упоминания о битве обнаружены в некоторых княжеских грамотах XV в., она подтверждается данными древних разрядных книг и родословий, свидетельствами многих других памятников древнерусской письменности [10].


Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру