Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи (Часть первая)

Текст публикуется с сокращениями

Введение

До недавнего времени в силу причин экстралингвистического порядка современная православная духовная речь, понимаемая как совокупность жанровых разновидностей, функционирующих в сфере религии, оставалась за рамками лингвистического изучения. Исследователи обращались преимущественно к анализу классических образцов православной проповеди (Алексеева 1975; Баженова-Рагрина 1993; Бегунов 1970; 1983; Буланин 1989; Власова 1984; Елеонская 1990; Еремин 1962; Зееман 1988; Кохтев 1994; Кочеткова 1974; Куссе 1995; Кутина 1981; Левшун 1992; Лихачев 1987а; 1987б; Рогачевская 1989; Сазонова 1973; 1974 и др.), и поэтому сегодня, когда современными учеными признается необходимость определения статуса религиозного стиля и его изучения (см.: Крысин 1994; 1996; Сиротинина 1995; Кожина, Мишланов 1997), приходится констатировать почти полное отсутствие специальных исследований в этой области (см.: Войтак 1998; Гостеева 1997; Майданова 1999).

Эта книга посвящена рассмотрению просодического строя современной духовной речи, а именно: молитвы и проповеди как ее важнейших разновидностей. Выбор предмета исследования диктуется отсутствием фоностилистических описаний акустических характеристик религиозно-проповеднических текстов, основанных на анализе реально звучащих речевых произведений, тогда как изучение интонационно-звуковых параметров молитвословий и проповедей может дать важнейшие сведения о внутренней дифференциации и лингвистических характеристиках одного из функциональных вариантов современного русского литературного языка, существенно расширить представления о стилистической стратификации русской звучащей речи, снять ряд противоречий, возникающих при трактовке тех или иных явлений языка.

Целью данной работы является исследование основных закономерностей интонационно-звуковой организации православных молитвословий и проповедей. При этом учитывается, что современная духовная речь представляет собой сосуществование элементов двух языковых систем – древней и современной, поскольку она включает и канонические тексты (Священное Писание, молитвы, псалмы) на русском староцерковнославянском языке (термин см.: Лопушанская 1997), и речевые произведения на современном русском литературном языке (литургические проповеди, с которыми пастырь обращается к своим прихожанам).

Такой подход к анализу религиозно-проповеднических текстов позволяет в качестве рабочей гипотезы высказать предположение о том, что
 в интонационно - звуковой организации современной духовной речи закономерно находят воплощение признаки как современной акцентно-мелодической, так и древней мелодико-тонической просодических систем. Необходимость проверки выдвигаемой гипотезы обусловила следующие основные задачи исследования: во-первых, сформулировать сущностные признаки молитвы и проповеди; во-вторых, выявить интонационно-звуковые параметры духовной речи; в-третьих, установить роль акустических компонентов интонации в оформлении единиц речевого потока молитвы и проповеди; в-четвертых, определить лексико-семантическую мотивированность отбора просодических средств, стилистически значимых для молитвы и проповеди; в-пятых, охарактеризовать коммуникативную направленность молитвы и проповеди; в-шестых, дифференцировать суперсегментные средства экспликации функционально-семантических категорий в основных разновидностях духовной речи.

Материалом для исследования послужили авторские магнитофонные записи проповедей и молитв, прозвучавших в православных храмах Волгограда; на открытии НИИ Истории русского языка ВолГУ; во время телевизионных трансляций праздничных богослужений из храмов и соборов Москвы; в телевизионных передачах центрального телевидения "Слово пастыря", "Месяцеслов", "Мир вашему дому", "Возвращение к Богу" и волгоградского телевидения "Благовест", "Свеча"; в телевизионных фильмах "Благая весть", "Светлое Христово воскресение", "Слово о церкви Иоанна Предтечи". Кроме того, анализу подвергались магнитофонные записи духовной речи, сделанные во время литургии в различных храмах и монастырях России, а также в студийных условиях для Духовного концертного лектория "Свет Христа просвещает всех".

Среди авторов проповедей представлены Патриарх Всея Руси  Алексий II, митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл, митрополит Антоний (Сурожский), архиепископ Волгоградский и Камышинский Герман, архимандрит Иоанн (Крестьянкин), архимандрит Кирилл (Павлов), наставник Новоиерусалимского монастыря архимандрит Никита, протоиерей Александр (Шаргунов), отец Артемий (Владимиров), отец Михаил (Моргулис), настоятель храма святителя Филиппа отец Марк, отец Амвросий, отец Иоанн.

Молитвословия прочитаны 15 верующими, в числе которых священнослужители и прихожане православных приходов, монахи, послушники.

Всего было проанализировано более 20000 синтагм, извлеченных из
интонационных транскрипций 699 фонозаписей духовной речи.

Важнейшим методологическим принципом анализа языковых фактов в работе является рассмотрение текста в качестве целостной микросистемы языковых представлений, которая сложилась в психике носителя языка и отражает восприятие мира человеком в определенный хронологический период (см.: Лопушанская 1988; 1990; 1996; 1997). Вслед за С.П. Лопушанской мы исходим из того, что восприятие человеком окружающего мира является смысловой доминантой языкового сознания и ее изменение во времени закономерно сопряжено с изменениями структуры речемыслительной деятельности (Лопушанская 1996: 6–7). В связи с этим наше описание речевой организации православной молитвы и проповеди основывается на синхронно-диахроническом подходе, который является не механическим соединением в одном описании фактов истории языка и его современного состояния, а предполагает "выявление их соотношения и взаимодействия и прежде всего определение, в какой мере синхронные связи между существующими явлениями отражают процесс развития одного явления из другого" (Потапов 1996: 19).

При анализе просодического строя духовной речи мы основываемся также на разделяемом большинством современных исследователей положении о том, что значение высказывания формируется благодаря взаимодействию значений, выражаемых синтаксической конструкцией, лексическим составом, интонацией и контекстом (Брызгунова 1977б; 1984; Иванова-Лукьянова 1989; 1990; Корепанова 1990; Николаева 1977; Скорикова 1995а; Смирнова 1989; Судакова 1993; Торсуева 1980; Труфанова 1983 и др.).

Названные методологические принципы лежат в основе комплексного метода описания материала. В качестве основной единицы наблюдения избрана синтагма, понимаемая как минимальный интонационно целостный смысловой отрезок речи.

Анализ интонационно-звукового строя современной духовной речи был обращен к выявлению состава фонологических единиц сегментного и суперсегментного уровня и средств их выражения. В качестве основной единицы сегментного уровня рассматривалась фонема. На суперсегментном уровне просодические средства анализировались в рамках синтагмы, с учетом таких единиц, как слог, фонетическое слово, высказывание, фраза, сверхфразовое единство.

Исследование интонационно-звуковой организации духовной речи велось на основе слухового анализа, с помощью которого определялись параметры суперсегментных средств: границы сегментации речевого потока, основные интонационные модели, тональные, динамические и количественные сигналы вершины синтагмы, изменения скорости и интенсивности звучания, арьирование регистров.

При расшифровке фонозаписей молитвословий и проповедей использовалась интонационная транскрипция усложненного типа, позволившая графически отразить реальные особенности звучания духовной речи, зафиксировать ее основные акустические характеристики в пределах таких линейных единиц, как слог, фонетическое слово, синтагма, высказывание, текст. В интонационных транскрипциях границы синтагматического членения речевого потока обозначены знаком " / "; увеличение длительности паузы на межсинтагменных стыках передает знак " // ". В рамках синтагмы учитываются внутрисинтагменные (или хезитационные) паузы, которые передаются знаком " ... ".

При транскрибировании мелодического оформления дифференцируется характер движения тона на вершинном гласном (знаком "В" передается восходящая мелодика, повышение тона, знаком "Н" – нисходящая мелодика, понижение тона); положение тона по отношению к границам речевого диапазона (ровный средний тон обозначается знаком "РС "; ровный высокий тон – "РВ "). Кроме того, отмечаются особенности мелодических колебаний в пределах ударного слога  и основные типы тональных изменений в довершинных и завершинных слогах .

Особенности мелодических колебаний в пределах ударного слога передаются знаком "НК", который обозначает понижение тона на вершинном гласном синтагмы, сопровождаемое его удлинением и изрезанностью мелодического контура.

Основные типы тональных изменений в довершинных и завершинных слогах обозначаются в интонационной транскрипции следующим образом: знак "ВН" передает повышение тона на ударном гласном с последующим понижением мелодики (до нижнего уровня диапазона) на заударных гласных вершинного слова синтагмы; знак "ВС" употребляется для обозначения повышения тона на ударном гласном с последующим понижением мелодики (до среднего уровня диапазона) на заударных гласных вершинного слова синтагмы; знак "НВ" указывает на понижение тона в рамках ударного слога с последующим повышением мелодики на заударных гласных вершинного слова синтагмы; знак "НВ" используется для передачи понижения тона на предвершинном гласном с последующим повышением мелодики на ударном гласном вершины синтагмы. [Использование этой программы для анализа акустических параметров речи см., например: Петрова 1995].

В интонационной транскрипции находит отражение двувершинный и поливершинный характер звучащей духовной речи. Для обозначения факультативных вершин, которые появляются благодаря выделению тоном, интенсивностью или длительностью отдельных слов в разных частях синтагмы, служит знак " ( ) ".

Градации интенсивности звучания в пределах фонетического слова или синтагмы в целом передаются подстрочными знаками (знак " _____ " используется для обозначения фрагментов речевого потока с увеличенной громкостью звучания; знаком " ~~~~~ " фиксируются участки уменьшения громкости звучания). Усиление словесного ударения передается знаком "’" , который проставляется перед ударным слогом.

На изменения скорости произнесения отдельных фонетических слов или синтагм указывают следующие подстрочные знаки: "........" – ускорение темпа; " _ _ _ " – замедление темпа. Увеличение длительности гласных звуков обозначается надстрочным знаком "...". Регистровые контрасты передают знаки "< " (верхний регистр) и ">" (нижний регистр).

Наряду с интонационной транскрипцией производилось фонетическое транскрибирование случаев отклонения от орфоэпических норм современного русского литературного языка.

Часть синтагм, содержащих ключевые для молитв и проповедей акустические параметры, была подвергнута инструментальной обработке, что дало возможность проверить результаты слухового анализа. Для этой цели была использована компьютерная программа Signalyze 3.12, разработанная профессором Эриком Келлером (Лозанна, Швейцария) и предназначенная для анализа просодических параметров речи (тона, интенсивности, длительности), осциллографического и спектрального анализа звуков . Эта программа позволила вывести на экран и сохранить в форме файлов осциллограмму речевого сигнала, данные об изменении частоты основного тона (в виде точек или стилизованной кривой) и кривую изменений интенсивности. Кроме того, на экран были выведены соответственно в герцах и в децибелах цифровые значения частоты основного тона, а также данные об интенсивности сигнала в точке нахождения курсора.

Расшифрованные  фонозаписи  молитвословий сопоставлялись с их графическими  эквивалентами с целью  выявления возможных вариантов произнесения и определения степени свободы отклонений от канонического текста.

В результате предпринятого комплексного анализа звуковой организации основных разновидностей духовной речи были установлены доминантные признаки, определяющие специфику звукового строя православной молитвы и проповеди; раскрыто взаимодействие акустических явлений, характерных для древней и современной просодической системы русского языка; обосновано наличие категории монологичности::диалогичности в духовной речи; дифференцированы типы диалогичности и разноуровневые средства их экспликации в молитвословиях и проповедях.

В двух частях (семи главах) книги эти положения раскрываются в процессе анализа языкового материала с учетом достижений трудов старших языковедов и современных лингвистов, а также подходов, разработанных авторским коллективом фундаментального исследования истории и современного состояния русского глагола, которое осуществляется на кафедре истории русского языка и стилистики Волгоградского государственного университета.

Часть первая. Речевая организация звучащей православной молитвы.

Глава 1. Молитва как разновидность православной духовной речи

1.1.  Принципы классификации православной молитвы

Православная молитва является предметом изучения ряда богословских и лингвистических дисциплин. В литургике, которая относит молитву к одной из составных частей богослужения, традиционно дается описание видов молитвословий по их содержанию, рассматриваются формы произношения молитв при общественном богослужении, молитвенные формулы, определяются сходства и различия литургических молитвословий и песнопений (см.: Литургика 1988). Богословская патристическая литература обращена в первую очередь к раскрытию нравственно-этического потенциала молитвы. Многочисленные наставления духовных отцов Христианства о приемах молитвенного чтения, молитвенном правиле, описания видов молитвословий ориентируют читателей на восприятие и осознание молитвы как главной святыни Православия, духовной основы жизни православного христианина (см.: Брянчанинов 1905; Искатель 1991; Иустин 1895; Киево-Печерский Патерик 1893; Невидимая брань 1904; Отечник 1903; Отечник 1994; Патерик 1892; Димитрий Ростовский 1904; Сергиев 1990; Исаак Сирин 1874; Соловецкий Патерик 1895; Троицкий Патерик 1896; Умное делание 1936 и др.). Работы последних десятилетий в богословии связаны с философско-теологическим осмыслением молитвы в рамках традиций исихазма (см.: Позов 1964; Флоренский 1977; Хоружий 1992; Ильин 1993), когда молитва рассматривается как "средство аскетического катарсиса, способствующего достижению "чистоты сердца" (бесстрастия)" (Горностаев 1993: 214).

Если в богословии молитве посвящена обширная литература (сегодня в Интернете предлагается более 4 тысяч названий), то ее лингвистическое изучение представлено немногочисленными работами.

Традиции лингвистического исследования православной молитвы были заложены старшими языковедами. Развитие сравнительно-исторического языкознания в XIX в. и активная разработка диахронических методов в языкознании предопределили подходы к изучению молитвы: в работах отечественных языковедов молитвенные тексты рассматриваются как материал для историко-сопоставительных исследований, позволяющий более точно описать элементы языковой системы на ранних этапах развития русского языка, в частности восстановить  отдельные черты  церковнославянского произношения (Пенинский 1852; Шахматов 1903; 1915; 1941; Дурново 1924; Ogijenko 1929; Огиенко 1942; Успенский 1968; 1973; Панов 1990).

Наиболее значительное направление в лингвистическом изучении молитвы связано с исследованием славянского стихосложения, славянской метричности, отражающей и воспроизводящей основные приемы византийской, точнее, греческой поэтики (см.: Верещагин 1984; 1997; Матхаузерова 1979; Рогачевская 1993; Топоров 1979; Filonov 1978; Hamm 1964; Hauptová 1978; Jakobson 1965; Mareš 1958; Станчев 1982; Vaillant 1958).

В последние годы изучение молитвенных текстов обращено к рассмотрению их семантики (Мусхелишвили, Шрейдер 1993; Верещагин 1997) и прагматики (Арутюнова 1981; Лотман 1973а; Мусхелишвили, Шрейдер 1997а; 1997б). Однако, несмотря на довольно обширный круг аспектов изучения, в лингвистических исследованиях молитва обычно выступает в качестве материала, не становясь предметом специального рассмотрения и оставаясь на сегодняшний день не изученной.

Подробной аргументированной классификации православной молитвы в настоящее время не существует. Трудности в установлении типологии молитвенных жанров объясняются, с одной стороны, сходством содержательных и формальных параметров основного корпуса молитвенных текстов. С другой стороны, в святоотеческой литературе, наряду с признанием многообразия молитвословий, весьма распространено мнение о вторичности, несущественности их жанровых противопоставлений, поскольку "сила не в таких или таких словесных молитвах, а в том, как их совершать" (Умное делание 1936: 18–19).

Это не означает, однако, что в богословии не делается разделения молитв на виды и отсутствуют описания этих различий. Литургика, трактуя молитву как составную часть богослужения, выделяет три вида церковных молитв по их содержанию: славословия, благодарения и прошения. Просительные молитвы, в свою очередь, разделяются на молитвы за живых и на возможность обращения в молитвословиях не только "ко единому Богу, молитвы за усопших (см.: Литургика 1998: 94–120). Кроме того, указывается славимому в трех лицах", но и к Божией Матери, к святым ангелам и угодникам Божиим (Литургика 1998: 99–100). В литургике молитвы рассматриваются наряду с песнопениями, которые по содержанию одинаковы с молитвою, но отличаются своей музыкальной формой (Литургика 1998: 121).

В святоотеческой литературе наибольшее распространение получило противопоставление молитв внешней (или словесной, устной, гласной) и внутренней (или умной, сердечной), что связано с сосуществованием двух направлений в православной молитвенной практике. Одно из них – традиционное, трактующее внешнюю молитву как единственно истинную, – получило распространение еще во времена Владимира Святославовича (†1015) и до XIV века не подвергалось сомнению. Другое, утверждающее приоритет "умного делания", появилось под влиянием исихастской практики афонского монашества и связано с именами преподобного Сергия Радонежского (†1392), преподобного Нила Сорского (†1508), архимандрита Паисия Величковского (†1794), преподобного Никодима Святогорца (†1808), епископа Феофана Затворника (†1894), епископа Игнатия Брянчанинова (†1867) и др. Традиции исихазма, воспринятые частью русского монашества, определяли отношение к внутренней молитве как уникальной возможности "непрестанного" общения с Всевышним, "умного пред Богом предстояния", ибо "существо молитвы... есть умное к Богу восхождение из сердца" (Умное делание 1936: 17), и нашли отражение во многочисленных святоотеческих наставлениях об "умной" молитве (см.: Невидимая брань 1904; Отечник 1903; Брянчанинов 1905; Умное делание 1936; Искатель 1991 и др.).

Наряду с противопоставлением молитвы внешней и внутренней, в богословской литературе встречаются и более детализированные разграничения типов молитвословий. Одно из описаний такого рода принадлежит святителю Димитрию Ростовскому (†1709), который, называя в своих наставлениях 2 основных вида молитв – внешнюю и внутреннюю, уточнял внешнюю молитву как "явно творимую", "соборную", "должную" в противоположность "тайной", "совершае-мой наедине", "произвольной" внутренней молитве (Умное делание 1936: 6). Особенности каждой разновидности Димитрий Ростовский определял следующим образом: "Должная – творимая явно по уставу церковному, соборная молитва имеет свои времена: полунощницу, утреню, часы, литургию, вечерню и повечерие; на эти моления люди и призываются звоном, ибо они их, как подобающую Царю Небесному дань, должны воздавать на всякий день. Творимая же втайне произвольная молитва бывает и безвременно, когда кто захочет, без всякого зова, только по движению самого духа. Первая, то есть церковная, молитва имеет положенное число псалмов, канонов и прочих пений и действий иерейских, другая же (тайная, произвольная), как безвременная, неопределенна и числом молитв, ибо каждый молится, сколько хочет, иногда кратко, иногда же долго. Первая произносится вслух устами и голосом, вторая же – не только стоя или на ходу, но и лежа, словом, всегда, когда бы ни случилось возвести ум свой к Богу. Первая, соборная, творится в храме Господнем, в церкви или по случаю в каком-либо доме, где соберется несколько людей, вторая же, уединенная, совершается в затворенной клети, согласно уставу Господа: "Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне" (Мф. 6:6)... Внутренняя молитва (если случается, находясь среди людей, подвигнуться к ней духом) не требует ни уст, ни книги, не употребляет движения языка, ни голоса (хотя это и наедине происходит), но только возведение к Богу ума и самоуглубления, что возможно делать и на всяком месте" (Умное делание 1936: 6–9).

Попытки описания отдельных видов молитв (внешних и внутренних; хвалебных, благодарственных и просительных) обнаруживаются и в некоторых учебниках по Закону Божиему и молитвословах для мирян (см.: Молитвенник 1989: 359; Молитвослов 1995в и др.).

Итак, в рассмотренной нами богословской литературе выделяется несколько типов православных молитвословий: благодарения, славословия, прошения; молитвы за живых и за усопших; внутренние и внешние молитвы; молитвословия, обращенные ко Господу, Божией Матери, ангелам и угодникам. В основе этих классификаций лежат следующие признаки: содержание молитвы, способ произнесения, лицо, к которому обращена молитва.

Имеющиеся классификации не дают, однако, представления обо всем многообразии молитвенных жанров, не устанавливают критериев разграничения отдельных видов молитв, не определяют их отличительные признаки и свойства. В целях решения задач, стоящих перед нами, считаем возможным выделить 7 типов молитвословий, объединяемых общим признаком. В предлагаемой типологии не противопоставляются молитвословия и песнопения, поскольку разделяющий их формальный признак (чтение/пение) не является релевантным, так как в молитвенной практике песнопения могут проговариваться, а молитвы пропеваться (например, великое славословие в праздничные и воскресные дни на утрени поется, а в будние – читается).

I. По способу воплощения в Православии традиционно различаются внутренние и внешние молитвы (см: Брянчанинов 1905: II, 185, 188; Искатель книга священнослужителя 1988: VI, 404–408; Горностаев 1993: 210–212 и др.). Молитва внутренняя, или сердечная, мысленная, "когда мы молимся в душе без слов", определяется как непрестанная, то есть заключающаяся "в непрерывном молитвенном настроении души человеческой, в стоянии ее перед Богом, когда человек непрестанно мыслит о Боге и все делает только во славу Божию" (Молитвенник 1989: 359). Внутренние молитвы не проговариваются вслух, читаются "про себя".

Внешние молитвы – факт звучащей речи, они являются объектом лингвистического описания в данной работе. Внешние молитвы подразделяются на гласные и устные. Гласные молитвы пропеваются в соответствии с русским осмогласием, представляющим собой систему из 8 напевов (гласов), заимствованную из византийской традиции церковной музыки (Никольский 1915; Мартынов 1994: 51–52; Мень 1991: 177; Православие 1988: 138–139). Обычно каждую неделю поется свой глас, для которого установлены определенные молитвенные тексты. По истечении 8 недель (седмиц) весь цикл (круг) пения повторяется (Никольский 1915).

В отличие от гласных молитв устные молитвы проговариваются. В данной работе мы выделяем 2 разновидности устного воплощения молитвы: каноническое молитвенное чтение, сохраняющее традиции чтения церковнославянских священных текстов, и неканоническое молитвенное чтение, максимально сближающееся с современным декламационным стилем.

Псалмодия, или особое чтение псалмов, канонов и текстов Священного Писания, восходит к передаваемому по традиции старокиевскому чтению (Металлов 1912а: 93; 1912б: 72) и зафиксирована в 26-й главе Стоглава, предписывающей учителям обучать учеников не только чтению и пению, но и псалмодии и канонаршению (чтению канонов) как особым дисциплинам. Возникновение специальной системы чтения сакральных текстов связывается с необходимостью адекватного воспроизведения произношения болгарских Учителей (Шахматов 1941) и подражания византийским богослужебным канонам (Православие 1988: 193). Псалмодию отличает распевно-речитативное чтение сакральных текстов, которое определяется регламентирующей интонацию "погласицей". В зависимости от вида читаемого текста (Священное Писание, паремии и т.д.) различаются типы погласиц, общим свойством которых является удлинение последнего слога в конце синтагмы (Успенский 1968: 25).

В данной работе признак "способ воплощения" имеет статус важнейшего в типологии молитвы, так как объектом нашего рассмотрения является внешняя устная молитва.

II.По адресату различаются молитвы ко Господу, Богородице, Ангелу-хранителю, святым, архангелам и ангелам, апостолам и пророкам, пастырям и учителям, мученикам и мученицам, преподобным отцам и матерям, святому, имя которого носит молящийся, и святому, которому посвящена церковь, где крещен и обычно молится на общественных богослужениях прихожанин.

III. По содержанию молитвы подразделяются на 5 групп: хвалебные, благодарственные, просительные, призывательные, нарративные. Последовательность выделяемых групп определили принятые в патристике представления о построении и необходимых содержательных компонентах молитвы. Ср.: святоотеческие наставления епископа Феофана Затворника и преподобного Никодима Святогорца: "Молитва  умное предстояние Богу в сердце со славословием, благодарением, прошением и сокрушенным покаянием" (цит. по: Умное делание 1936: 24); молящийся "воссылает к Богу молитву свою, славля Его и благодаря, сокрушенно исповедуя перед Ним грехи свои и испрашивая у Него необходимых благ, духовных и телесных" (цит. по: Умное делание 1936: 39). Внутри каждой группы молитвословий термины даются в алфавитном порядке:

1) хвалебные молитвословия, которые содержат прославление Всевышнего, Святой Троицы, Богородицы или святых:

• акафист – молитвословия, состоящие из хвалебных песнопений и молитв;
• 
• благословение – прославляющий Господа возглас священника, которым начинается богослужение;
• 
• величание – краткое молитвословие или песнопение, в котором прославляется Иисус Христос, Богородица или какой-либо святой;
• 
• канон – молитвословие, посвященное прославлению какого-либо праздника или святого;
• 
• славословие – краткая молитва, прославляющая Иисуса Христа или Святую Троицу;
• 
2) благодарственные молитвословия, которые содержат изъявления признательности Спасителю, Пресвятой Деве Марии, святым за всякое благодеяние:

• благодарение – молитвы со словами  благодарности,  обращенными к Иисусу Христу, Богородице, Ангелу-хранителю или какому-либо святому;
• благодарственные молитвы по Святом Причащении – последовательность молитвословий, которые читаются после совершения таинства причащения;
• 
3) просительные молитвословия, которые представляют собой, обращение ко Всевышнему, Богородице, святым с какой-либо просьбой:

• ектения – молитвенные прошения, входящие в чин литургии и состоящие из возглашений диакона, на каждое из которых клир и прихожане ответствуют Господи, помилуй;

• молитва-прошение – молитвословие, которое содержит "испрашивание у Него потребных благ, душевных и телесных" (Умное делание, 1936: 38);

• отпуст – краткое прошение о милости Божией, произносимое священником или архиереем в конце богослужения;

• разрешительная молитва – прошения об избавлении от грехов, с которыми священник обращается ко Господу на исповеди при отпуске кающемуся исповеданных грехов либо в конце отпевания;

4)  призывательные молитвословия, или призывания, которые могут быть обращены к Иисусу Христу, Богородице, Святому Духу, каким-либо святым и содержать просьбу о помощи во всяком добром деле (например: Царю небесный...);

5) нарративные молитвословия, которые могут включать описание событий жизни поминаемого святого, либо повествование о сути церковного праздника или священного события:

• икос – церковное  песнопение  и молитва,  содержащие  описание
жизни какого-либо святого; делятся на икосы канона, которые поются после 6-й Песни канона, и на икосы акафиста, где представляют собой 12 песнопений с обращением к Богородице;

ипакои – краткое песнопение, посвященное Воскресению Христову или событиям церковных праздников;

кондак – песнопение, в котором содержится краткое описание церковного праздника или наиболее важных моментов, связанных с деяниями прославляемого святого;

тропарь (не входящий в состав канона) – молитвенная песня, которая либо повествует о сущности праздника и поминаемого священного события, либо представляет главные события жизни и подвигов прославляемого святого; выделяется пасхальный – тропарь Христос воскресе, читаемый в обычном начале богослужений от Пасхи до Вознесения; троичен – тропарь, посвященный прославлению Святой Троицы; богородичен – тропарь, обращенный ко Пресвятой Богородице; мучиничен – тропарь, в котором прославляется какой-либо мученик.

IV. По структуре содержания выделяются молитвы простые, сложные и молитвенные чины.

Простые молитвы включают какой-либо один содержательный компонент и представляют собой либо только прошения, либо только благодарения, либо только славословия, например:

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков .

Сложные молитвы соединяют в себе несколько разновидностей простых молитв и обычно имеют трехчастную форму, включающую призывание, славословие и прошения. Вместе с тем в патристической литературе можно встретить указания на необходимость 4-х обязательных частей молитвы. Как писал преподобный Никодим Святогорец, "в своей молитве надлежит тебе совмещать четыре действия... Сначала восславь Бога, потом возблагодари Его за явленные тебе благодеяния, далее исповедуй Ему свои грехи и преступления заповедей Его и, наконец, испрашивай у Него необходимое тебе, особенно в деле спасения" (Невидимая брань 1904: 181). Примером молитвы сложного типа может служить молитва Господня. Она рассматривается нами как целостная микросистема (термин см.: Лопушанская 1996: 11; 1997: 111), взаимное расположение частей в которой создает ее определенную структуру. Молитва Господня состоит из призывания:

Отче наш, иже еси на небесех;
трех славословий:

Да святится имя Твое; Да приидет царствие Твое; Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли;

четырех прошений:

Хлеб насущный даждь нам днесь; И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; И не введи нас во искушение; Но избави нас от лукаваго;

и завершается славословием:

Яко Твое есть царство и сила и слава во веки. Аминь.

Молитвенный чин представляет собой совокупность молитвословий (с обозначением их последовательности), которые объединены по содержательному принципу и предназначены для определенного богослужения. Выделяются следующие установленные чинопоследования:


акафист – молитвословие, включающее 13 кондаков и 12 икосов;

ектения – молитвенные прошения, которые начинаются с призыва к молитве, состоят из ряда прошений и заключительного возгласа, прославляющего Бога;

канон – молитвословие, состоящее из 3, 4, 8 или 9 песен, в каждую из которых входит ирмос (который поется) и 4–6 тропарей (которые читаются);

лития– моление об умерших, которое совершается священником в притворе или в храме перед кануном по желанию настоятеля или по просьбе верующих и состоит из благословения, начала обычного, так называемых покойных тропарей, ектении об умерших и отпуста;

начало обычное – совокупность молитв, которыми начинается большая часть богослужений, включает благословение, молитву Святому Духу Царю Небесный (от Пасхи до Вознесения читается пасхальный тропарь Христос воскресе; от Вознесения до Пятидесятницы сразу читается трисвятое), троекратное трисвятое, малое славословие, молитву Святой Троице, троекратное Господи, помилуй, малое славословие, молитву Отче наш, возглас "Яко Твое есть Царство...", двенадцатикратное Господи, помилуй, малое славословие, троекратное призывание "Приидите, поклонимся...";

последование ко Святому Причащению – совокупность молитвословий, произносимых перед причастием.

V. По объему различаются полные молитвословия и представляющие собой их сокращенный вариант краткие молитовки. Сравните: а) полную молитву Честному Кресту и б) краткую молитву Честному Кресту:

а) Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе, Крест Свой Честный, на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь;

б) Огради мя, Господи, силою Честнаго и животворящаго Твоего Креста, и сохрани мя от всякаго зла.

В некоторых православных молитвах указание на их объем содержится в самом названии, например:

малый отпуст – молитва, которая содержит краткое прошение о милости Божией. Ср.: великий отпуст – молитва, в которой прошение о милости Божией дополняется поминовением святых дня и храма, а на литургии – авторов литургии;

малое славословие представляет собой молитву Святой Троице:
Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Ср.: великое славословие начинается с торжественного прославления Бога ангелами при рождении Спасителя: Слава в вышних Богу, и на земли мир; в человецех благоволение (Лк. 2:14); состоит из стихов, прославляющих Святую Троицу, и стихов псалмов, завершается трисвятым.

Кроме малых славословий и отпустов, к числу кратких молитвословий относятся:

возгласы – краткие молитвы, которые провозглашаются священником или архиереем и являются часто завершением тихо читаемой молитвы;

ипакои – краткое изменяемое песнопение, посвященное Воскресению Христову или событиям церковных праздников.

Следует заметить, что, по свидетельству Отцов Церкви, не существует прямой зависимости ценности, полезности и значимости молитвы от ее объема. Напротив, как пишет святитель Димитрий Ростовский, "теплее и полезнее бывает та, которая кратко, но часто делается, чем продолжительная", ссылаясь, в свою очередь, на поучения прп. Иоанна Лествичника, св. Феофилакта и свт. Иоанна Златоуста (Умное делание 1936: 12–14).

VI. По месту молитвенного чтения выделяются молитвы церковные и домашние. Церковные молитвы читаются во время совершения богослужений суточного круга, таинств, погребений, а также специальных служб на разные случаи, например на молебнах за здравие, по случаю засухи и т.п. Домашние молитвы произносятся во всяком месте за пределами храма.

VII. По времени, установленному для молитвословий, различаются молитвы утренние, вечерние, а также читаемые в продолжение дня на всякую потребу. При этом церковные молитвы разделяются на две разновидности, первая из которых включает молитвословия, установленные для той или иной службы суточного круга, вторая – молитвы, общие для всех или нескольких частей суточного богослужения.

Внутри каждой разновидности последовательность терминов определяется принятым в Православии представлением о порядке церковных служб в течение дня. В составляющий основу православного общественного богослужения суточный круг входят вечерня, утреня, часы или богослужения 1-го, 3-го, 6-го и 9-го часа (1-й час присоединяется к утрене, 3-й, 6-й и 9-й  к литургии), литургия или обедня. Для каждой части суточного круга установлены молитвенные последования, изложенные в богослужебных книгах – Служебнике, Типиконе, Часослове, Минеях, Октоихе, Псалтири, Триоди цветной и Триоди постной.

Наименования молитв, входящих в состав каждого богослужения, даются в алфавитном порядке.

1. Молитвы, установленные для каждого из богослужений суточного круга, объединяют церковные молитвословия, читаемые:

а) на вечернем богослужении:

догматик – церковные песнопения в честь Богоматери;

ектения великая,или мирная, представляет собой ряд возглашений, которыми диакон призывает народ к общей молитве;

ектения малая составляет сокращение великой ектении (Паки и паки миром Господу помолимся);

ектения сугубая следует непосредственно за чтениями из Апостола и Евангелия и отличается тем, что каждое возглашение диакона, призывающее молящихся вознести к Богу то или иное прошение, сопровождается, за исключением двух первых возглашений, не однократным, как в великой ектении, а троекратным припевом: Господи, помилуй;

лития – часть всенощного бдения, которая совершается в праздники  на вечерне и состоит из литийных стихир, ектении с особыми прошениями и многократным пением Господи, помилуй;

паримия – отрывки из Ветхого и Нового Завета, которые читаются накануне церковных праздников на вечернем богослужении;

предначинательный псалом – прославляющий красоту тварного мира и величие Создателя 103-й псалом, который читается в начале вечерни перед великой ектенией и во время которого священник читает светильничные молитвы и кадит храм;

прокимен – состоящее из строк псалмов краткое изменяемое молитвословие, которые чтец или диакон произносит в праздники, посвященные Богородице, перед чтением Апостола, Евангелий и паримий;

стихиры – посвященные празднику песнопения;

б) за утреней:

благословенны – посвященные Воскресению Христову тропари, которые поются на утрене в воскресения всего года, кроме Пасхи, Пятидесятницы, Входа Господня в Иерусалим и второго воскресения после Пасхи;

богородичен – тропарь, обращенный ко Пресвятой Богородице;

великий акафист – читается на утрене в субботу пятой недели Великого поста;

великое славословие – молитвословие, состоящее из стихов и псалмов, прославляющих Святую Троицу;

величание – избранные стихи псалмов, читаемые в праздничные дни за утреней и литургией и заключающие пророческое сказание о событии или виновнике церковного торжества или изображение добродетелей святого, за которые он причислен к известному лику;

екзапостиларий – тропарь, который читают на утрени после канона в воскресные и некоторые праздничные дни;

ектения малая – сокращенный вариант великой ектении (Паки и паки миром Господу помолимся);

ектения сугубая следует непосредственно за чтениями из Апостола и Евангелия и отличается тем, что каждое возглашение диакона, призывающее
молящихся вознести к Богу то или иное прошение, сопровождается, за исключением двух первых возглашений, троекратным припевом: Господи, помилуй;

канон утрени – церковное песнопение, посвященное прославлению праздника или какого-либо святого; делится на песни, каждая из которых состоит из ирмоса и 4–6 тропарей;

кафизма – часть псалтири, положенная по уставу для чтения в данный день;

светилен – краткое изменяемое песнопение, которое поется или читается на утрене перед стихирами;

седален – тропарь, читаемый на утрене после кафизм;

шестопсалмие – шесть избранных псалмов, которые читаются в начале утрени;

в) на литургии:

аллилуарий – краткое изменяемое молитвословие, которое произносится после чтения Апостола и предваряет чтение Евангелия; состоит из трех стихов, первый представляет собой троекратное Аллилуйя, второй и третий – стихи псалмов;

величание – избранные стихи псалмов, читаемые в праздничные дни за утреней и литургией и заключающие пророческое сказание о событии или виновнике церковного торжества или изображение добродетелей святого, за которые он причислен к известному лику;

ектения великая, или мирная, входит в состав начальных молений литургии оглашенных и представляет собой ряд возглашений, которыми диакон призывает народ к общей молитве;

ектения просительная читается  обычно  перед  Святым Причащением;

ектения сугубая следует непосредственно за чтениями из Апостола и Евангелия, отличается троекратным припевом Господи, помилуй в ответ на возглашение диакона;

заамвонная молитва читается в конце литургии стоящим перед амвоном лицом к алтарю священником или архиереем; в настоящее время существуют заамвонные молитвы литургии Иоанна Златоуста, литургии Василия Великого (Благословляй благословящие Тя...) и литургии Преждеосвященных даров (Владыко Вседержителю иже всю тварь...);

изобразительные псалмы – 102-й и 145-й псалмы, которые поются антифонами на литургии в воскресные и праздничные дни;

канон евхаристический – главная часть литургии; начинается после пения Символа веры; в настоящее время в Православной Церкви используются евхаристические каноны литургий Иоанна Златоуста и Василия Великого, различающиеся словами молитв;

Символ веры – молитвословие, представляющее собой краткое догматическое изложение основы христианского вероучения;

2. К числу общих для всех или нескольких богослужений суточного круга молитв относятся:

благословение – возглас священника, которым начинается богослужение;

величание– прославляющее Иисуса Христа, Богородицу или какого-либо святого краткое песнопение, которое поется в праздничные дни на утрене после полиелея и на литургии после отпуста;

ипакои – посвященное Воскресению Христа или событию церковного праздника краткое песнопение, которое поется или читается перед антифонами на воскресной утрене, вместо тропарей на повечерии и полунощнице, после третьей песни канона на праздничных утренях праздников Рождества Христова, Богоявления, Пасхи и др.;

кондак – краткое песнопение, содержащее описание церковного праздника или наиболее важных деяний прославляемого святого;

отпуст – произносимое священником или архиереем краткое прошение о милости Божией, которым заканчивается богослужение;

тропарь – посвященное празднику краткое песнопение.

Предложенная многоаспектная классификация позволяет систематизировать многообразие типов молитвословий и, распределив их на группы, установить сущностные признаки православной молитвы как разновидности духовной речи.

1.2.  Сущностные признаки молитвы

В основе закономерностей интонационно-звуковой организации молитвы лежат сущностные признаки, то есть важнейшие свойства, которые составляют основу молитвы, определяют глубинные связи и отношения, обнаруживающиеся в ней как в явлении современной звучащей речи. Мы выделяем 3 вида сущностных признаков: семантические, акустические, коммуникативные. При этом семантические признаки отражают содержательную сторону молитвы, акустические признаки связаны с ее планом выражения, коммуникативные признаки выявляют зависимость речевого строя молитвы от условий коммуникации.

1.2.1. Акустические признаки молитвы

В связи с тем, что объектом нашего исследования является звучащая духовная речь, определенную значимость как в проповеди, так и в молитве приобретает план выражения.

В богословской и лингвистической литературе называются отдельные акустические признаки молитвы. Многочисленные патристические наставления в молитвенном делании обращены обычно к изложению правил и приемов чтения молитвы Иисусовой, которая признается "сердцевиной молитвенной жизни" (Настольная книга священнослужителя 1988: VI, 435). Чаще молитвенные наставники обращают внимание на скорость произношения молитвенного текста, ориентируя начинающих на неспешное, протяжное произношение молитвы, "чтобы ум имел возможность заключаться в слова" (Брянчанинов 1905: I, 261; см. также: Умное делание 1936: 192–193). Кроме того, отмечается интенсивность звучания молитвословия, которое, по рекомендациям Святых Отцов, следует читать "негромким голосом, тихо, вслух себе одному" (Искатель 1991: 64–65).

К числу акустических признаков молитвы, называемых в лингвистической литературе, следует отнести особое литургическое произношение, которое восходит в своих истоках к началу Христианства на Руси и существовало наряду с живой речью, осознаваясь как произношение специальное, церковное (Успенский 1968: 97; Шахматов 1915: 208 и др.). Произносительная сторона молитвенного чтения в его соотношении с древними и современными орфоэпическими нормами будет подробно рассмотрена во 2-й главе.

В лингвистической литературе обращается внимание на еще один акустический признак молитвы – монотонность звучания, которая проявляется, как считают исследователи, в размеренно-спокойном интонировании и создает особый ритмический молитвенный строй (Харитонова 1991: 52).

Мнение о том, что ритм относится к числу конститутивных признаков молитвы, является общепризнанным. Вероятно, причину этого следует искать в сложной природе молитвенного ритма, который имеет не только лингвистическую, но и физиологическую основу. Истинная молитва, как известно, "требует полного сосредоточения мыслей и всего нашего существа, отрешенности от всего земного и мысли только о Боге" (Молитвенник 1989: 357–358). По наблюдениям психологов, достичь состояния максимальной сосредоточенности помогает особая система дыхания, поскольку "дыхание держит сосредоточие, ритмически возвращает" (Леви 1991: 140). Неслучайно во многих наставлениях подвижников Православия мы находим не только указания на то, что молитву следует соединять, "как можно, с дыханием твоим", но и описания характера дыхательных движений при молитвенном чтении: "переводи дыхание с осторожностью, дыши тихо и медленно, это сохраняет от рассеянности"; "удерживай... дыхание, не дерзостно дыша, потому что это может рассеивать мысли" (Искатель 1991: 31, 58–59, 18).

Сложный ансамбль молитвенных ритмов реализуется как в плане содержания, то есть на уровне семантики (Мусхелишвили, Шрейдер 1993), так и в плане выражения, когда лексическая, синтаксическая, интонационно-звуковая структуры текста образуют иерархически организованную ритмомелодическую целостность. Подробно ритм православной звучащей молитвы будет рассмотрен во 3-м разделе 2-й главы.

Предпринятый нами анализ интонационно-звукового строя духовной речи направлен на выявление акустических параметров фонологических единиц сегментного и суперсегментного уровней. При этом мы опираемся на выдвинутое в работах старших языковедов (Кузнецов 1970: 364; Трубецкой 1960: 254; Реформатский 1966) и используемое в современной фонологии разграничение сегментного и суперсегментного уровней фонологического анализа, каждый из которых имеет свой набор единиц и средств (Матусевич 1976; Панов 1979; Фонетика 1985; Блох 1986; Иванова-Лукьянова 1990; Светозарова 1982).

В качестве единицы сегментного уровня в работе рассматривается фонема и ее реализации в потоке речи. Описание сегментного уровня обращено к анализу особенностей произношения отдельных фонетических слов в рамках молитвенного текста и имеет целью выявление их орфоэпического статуса. Для достижения этой цели в звучащих молитвах были подвергнуты рассмотрению варианты явлений фонетической системы русского литературного языка, которые восходят к процессам, сформировавшим современные произносительные нормы и, следовательно, допускающим возможность использовать и старые нормы русского староцерковнославянского языка, и современные нормы русского литературного языка.

Основной единицей наблюдения при описании суперсегментного (или интонационного, или просодического) уровня в молитве является синтагма. При этом учитывается также функционирование других суперсегментных единиц, которые, объединяя в себе несколько сегментов, образуют новое единство. Мы имеем в виду слог, фонетическое слово, высказывание, фразу и текст в целом.

Просодические характеристики синтагмы составляют различные соотношения суперсегментных средств. В лингвистической литературе термин "суперсегментные средства" имеет неоднозначное толкование. Одни исследователи используют его как синоним термина "интонация" (Антипова 1990б : 401 ; Торсуева 1980 ; Светозарова 1982) . Другие ученые придерживаются более широкого понимания и относят к средствам суперсегментного уровня не только интонацию, но и ударение (Иванова-Лукьянова 1989: 3334). Мы разделяем эту точку зрения, понимая интонацию как систему средств, включающую сигналы сегментации речевого потока, интонационные модели, интонационные вершины синтагмы, паузы, количественные и динамические параметры звучания основных суперсегментных единиц, регистровые изменения.

При этом учитываются сложившиеся в современной лингвистике представления о характеристиках древней славянской просодической системы (Дыбо, Замятина, Николаев 1990; Зализняк 1985; Иванов, Топоров 1963; Колесов 1972; Николаева  1977;  1979;  1991; 1993; Шервинский 1963; Ambrosiani 1991; Taranovsky 1956). Наиболее четко они сформулированы в работах Т.М. Николаевой, которая, опираясь на результаты исследований общеславянской фразовой интонации, особенностей исходной структуры славянского стиха, называет следующие признаки древней славянской фразово-просодической системы: 1) рамочная обрамленность фразы; 2) пословное (а не посинтагменное) распределение интонации; 3) продление конечного слога фразы (Николаева 1977; 1979).

Выдвинутая нами гипотеза дает основания в качестве сущностных акустических признаков молитвы рассматривать такие параметры ее звучания, которые свидетельствуют о соотношении в просодической организации молитвословий признаков древней и современной интонационных систем.

1.2.2. Семантические признаки молитвы

Важнейшим методологическим принципом в работе является понимание значения высказывания как результата взаимодействия лексики, синтаксиса, интонации и контекста. Такой подход к анализу материала определил необходимость выявления семантических признаков молитвы. Рассмотрению разноуровневых средств их актуализации в молитве, установлению степени лексико-семантической мотивированности интонационного оформления молитвословий посвящена глава 3 данного исследования.

В богословской и святоотеческой литературе подчеркивается, что в основе молитвы лежат личные взаимоотношения между Богом и молящимся, "откровение о Боге ЛИЧНОМ: АЗ ЕСМЬ" (Архим. Софроний 1994: 143). Молитва рассматривается теоретиками и практиками Православия как знак богообразности человека, его высочайшего достоинства и одновременно как напоминание человеку о его ничтожестве: "Из ничего я и ничего своего не имею – потому и прошу Бога о всем" (Искатель 1991: 159–160).

В качестве важнейших содержательно-смысловых компонентов молитвы в богословской и святоотеческой литературе называются восхваление (славословие), благодарение, просьба, покаяние (см.: Архим. Софроний 1994; Иеромонах Нил 1914; Искатель 1991; Мазанов 1893; Никольский 1907; О молитве 1843; О молитве 1893; Платонов 1913; Рафаил 1891; 1914; Умное делание 1936; ТПМ 1995). Так, например, в сборнике поучений Святых Отцов о молитвенном делании молитва определяется как "ума и сердца к Богу возношение, на славословие и благодарение Богу, и испрашивание у Него потребных благ, душевных и телесных" (Умное делание 1936: 16–17). В рассуждениях отца Иоанна Кронштадтского о существе, значении и силе молитвы подчеркивается, что в молитве "прошение – против гордой плоти нашей, все приписывающей себе; благодарение – против бесчувственности плоти нашей к бесчисленным благодеяниям Божиим, славословие – против плотского человека, ищущего славы только для себя" (цит. по: Искатель 1991: 92).

Одним из важнейших семантических признаков молитвы в богословской и святоотеческой литературе считается покаяние, ибо "молитва наша есть по преимуществу покаянное прошение о прощении грехов" (Искатель 1991: 92). Этот содержательный компонент актуализируется в молитвословии в двух планах: как вербальная констатация говорящим своей греховности и как особое эмоциональное состояние молящегося. И в том и в другом случае создается "покаянный настрой", без которого молитва невозможна (см.: Настольная книга священнослужителя 1986: V, 14).

Многочисленные святоотеческие наставления в молитвенном делании и описания молитвы как процесса в богословской литературе свидетельствуют о том, что непременным условием истинной молитвы является не только и не столько устное или мысленное проговаривание молитвенного текста, но особое молитвенное чувство, которым должен проникаться совершающий молитву человек, ибо настоящая молитва "всю силу свою заимствует от того, с каким настроением ее творят" (Умное делание 1936: 32). Так, святитель Димитрий Ростовский поучает, что "молиться – значит... беседовать с Ним в благоговейном страхе и уповании" (там же: 14). Епископ Феофан Затворник называет молитву "благоговейным перед Богом стоянием" (там же: 36). Епископ Игнатий (Брянчанинов) указывает на то, что "чистейшая святая молитва" рождается "из совершеннейшего смирения и совершенной покорности воли Божией" (Брянчанинов 1905: II, 326). Отец Иоанн Кронштадтский, определяя молитву как "благоговейнейшую беседу нашей души с Богом", наставляет приступающих к ней: "Молитва твоя должна произноситься... с чувствами благоговения, любви и благодарности к Богу" (цит. по: Искатель 1991: 154).

Чувства, которым научают начинающих молитвенные наставники, по сути своей содержат либо опосредованное отношение к адресату речи (любовь, благодарность, упование), либо негативную самооценку говорящего (ср., например: смирение – "сознание слабостей своих и недостатков, чувство сокрушения, унижения; раскаяние" [Даль 1998: IV, ст. 288]); либо сочетание того и другого (ср., например: благоговение – "высшая степень почтительности, смесь страха и уважения, смирения и покорности" [Даль 1998: I, ст. 225]).

В современной лингвистической литературе семантика молитвенного текста подробно рассматривается Н.Л. Мусхелишвили и Ю.А. Шрейдером в работе "Семантика и ритм молитвы" (Мусхелишвили, Шрейдер 1993). Авторы предложили свой подход к описанию семантики молитвы Господней, который направлен не на выявление смысловых нюансов и аллюзий текста, а на фиксацию "ритмически повторяющихся семантических инвариантов в смысловых единицах, определяемых отдельными компонентами текста" (Мусхелишвили, Шрейдер 1993: 45). По мнению исследователей, "глубинный смысл молитвы Господней можно интерпретировать как соединение в едином ритме прославления Бога человеком и (через это) освящение человека", поскольку в этой молитве "утверждается и дисконтакт человека с беспредельно превосходящем его Богом-Отцом, и отцовство Бога, то есть теснейшая связь человека с Богом" (там же: 51, 45).

Мы полагаем, что семантические признаки молитвы Господней, которая дана Сыном Божиим через своих апостолов всем верующим (Мф. 6:9–13) и которая считается главной молитвой христиан, лежат в основе сущностных семантических признаков молитвы вообще. Исходя из этого, важнейший семантический признак молитвы можно сформулировать как противопоставление Бога и человека. Оно осознается молящимся как противопоставление Творца и твари, Высшего и низшего, Совершенства и ничтожества, Духовности и греховности, как вечная соотнесенность мира Божественного и мира земного, мира горнего – вышнего, небесного, где царит вечный покой, и "лежащего во зле" мира дольнего с его греховностью и страстями. В основе этого противопоставления лежит отношение человека ко Всевышнему, восприятие Спасителя как воплощения Высшей гармонии и вместе с тем осознание и признание собственной нищеты духовной, своей ничтожности и греховности.

Однако молитва есть отношение не только человека к Божеству, но и Божества к человеку: в ней незримый круг любви соединяет человека с Ним – Господом и Учителем. Человек есть непосредственное создание Божие, Его любимое чадо, сотворенное по образу и подобию Божию, поэтому в молитве верующий может не только прославлять Всевышнего и просить Его о милости, но и общаться с Ним. Сама возможность такого общения открывается благодаря богообразности самого человека, что делает молитву "златой связью, соединяющей тварь с Творцом" (Искатель 1991: 161).

Сущностные семантические признаки молитвы находят отражение в ее интонационно-звуковом строе, определяя основные принципы членения речевого потока, мелодическое оформление, закономерности ритмической организации молитвенного текста.

1.2.3. Коммуникативные признаки молитвы

Отбор и функционирование разноуровневых языковых средств в звучащей молитве определяются функционально-коммуникативными особенностями этой разновидности духовной речи. При выявлении коммуникативных признаков молитвословий мы опирались на классификации, которые предлагаются современными учеными для описания устной речи вообще (Земская 1988: 43) и устной публичной речи в частности (Морозова 1988; Голанова 1993). В рамках данной работы рассматриваются коммуникативные признаки, позволяющие раскрыть, наряду с собственно лингвистической структурой молитвы, условия коммуникации, в которых она функционирует, а именно: вид речи, вид коммуникации, типы соотношений "говорящий – слушающий", степень подготовленности речи.

По виду речи молитва представляет собой монолог, если исходить из определения термина "монолог" как ‘речь одного человека’  традиционно противопоставляемого термину "диалог". Однако, подчеркивая, что понимание терминов "монолог" и "диалог", сложившееся в учебной и научной практике, широко употребительно, зафиксировано в дефинициях толковых словарей, иллюстрируется набором привычных примеров, в данной работе мы используем термины "монологичность" и "диалогичность" речи, не во всем согласующиеся в научных публикациях (см.: Арутюнова 1981: 357–358; Бахтин 1979а: 232; Бонецкая 1995; Виноградов 1963: 38–40; Клобуков 1984; Кожина 1981; 1986; Кохтев 1994: 128–139; Лаптева 1990; Лахманн 1996; Леонтьев 1981; Мак-Клеллан 1995; Михальская 1996: 59–62; Нестеров 1996: 82–85; Нистратова 1984; Пелицци 1996; Светана 1985: 41–42; Холодович 1967: 205–206; Шмелева 1995: 152–153; Якобсон 1975). Образование терминов "монологичность" и "диалогичность" с помощью суффикса -ость позволяет подойти к их определению с позиций, более обобщенных и отвлеченных от конкретного значения слов "монолог" и "диалог".

Понятия "диалогичность-монологичность" рассматриваются нами в рамках категории речи, которая характеризуется набором признаков в плане содержания и набором моделей в плане выражения. Коррелятивные отношения диалогичности и монологичности создают единую речемыслительную функционально-семантическую категорию.

Такой подход позволяет утверждать, что в молитвенных текстах доминирующим является признак диалогичности, который находит выражение в направленности молитвенного текста на адресата. Реализация в молитве диалогичности::монологичности как функционально-семантической категории будет подробно рассмотрена во втором разделе 3-й главы.

В современной лингвистической литературе вид коммуникации признается одним из важнейших признаков, влияющих на дифференциацию различных жанров звучащей речи (Земская 1988: 43; Капанадзе 1988; Ермакова 1988). Молитва традиционно относится исследователями к автокоммуникации (Лотман 1973а; Арутюнова 1981; Мусхелишвили, Шрейдер 1997б). В нашей работе эта точка зрения не принимается. Мы полагаем, что молитва функционирует в особом виде коммуникации, которую можно обозначить как гиперкоммуникация (от греч. ‘’ – ‘над, выше, через, по ту сторону’ и лат. communicatio < communicare – ‘делать общим, связывать; общаться’). Подробно вид коммуникации в молитве будет рассмотрен в первом разделе 3-й главы.

Отношения между говорящим и его партнером по коммуникации проявляются в речи через обозначение статуса второго участника общения. В лингвистической литературе иерархия взаимоотношений "говорящий – слушающий" в той или иной ситуации общения обычно выстраивается по шкале, которая предполагает три основных позиции: 1) адресат зависит от воли говорящего, 2) говорящий зависит от воли адресата, 3) между адресатом и говорящим нет зависимости (Голанова 1993: 137–139; Морозова 1988: 184–185; Михальская 1996: 59–62). В первом и втором случаях речь идет о неравноправных, асимметричных отношениях, предполагающих иерархию. Третья позиция выражает равноправные, симметричные отношения между участниками коммуникации. В молитве, безусловно, существует вертикаль, определяющая отношения между говорящим и Тем, кому адресовано молитвословие. Эти отношения обозначаются как иерархичные, неравноправные, асимметричные, что находит свое выражение в словесной организации молитвы и ее звучании.

По степени подготовленности речи молитва представляет собой звуковое воплощение чаще всего графически зафиксированного текста, то есть не говорение, а чтение. Вместе с тем следует отметить, что в патристической литературе различаются молитвы читательные, то есть те, которые читаются по молитвослову, и молитвы "свои из сердца" (Невидимая
брань 1904: 205).

Отношение Святых Отцов к молитвам, сочиненным самим молящимся, неоднозначное. Так, епископ Игнатий (Брянчанинов) отрицал возможность использования таких молитв для обращения ко Всевышнему: "Не дерзни приносить Богу многословных и красноречивых молитв, тобою сочиненных... они – произведение падшего ума и... не могут быть приняты на духовный жертвенник Божий" (Брянчанинов 1905: II, 171). В противоположность этому епископ Феофан Затворник считал, что молитва, сочиненная самим молящимся, "скорее доходит до Бога" (Умное делание 1936: 55). В своих наставлениях он поучает новоначальных: "По мере того, как станешь навыкать молиться как следует по чужим молитвам, начнут у тебя возбуждаться и свои молитвенные обращения и воззвания к Богу. Никогда не пропускай без внимания этих проявляющихся в душе твоей восхождений к Богу, но всякий раз, как они возбудятся, остановись и молись своей молитвой. Не думай, что молясь так, ты делаешь ущерб молитве: нет, тут-то ты и молишься как следует, и эта молитва скорее доходит до Бога. Потому-то есть и правило, всеми преподаваемое: если в церкви ли, дома ли душа твоя сама захочет помолиться своими, а не чужими словами, дай ей свободу, пусть молится, хоть всю службу сама промолится, а дома от молитвенного правила отстанет и не успеет совершить его" (Умное делание 1936: 55).

Наш материал включает молитвы, текст которых задан изначально, соответствуя молитвослову, и молитвы, либо полностью сочиненные молящимися, либо содержащие определенные отклонения от зафиксированного в молитвословах текста. В первом случае мы имеем дело, как правило, с чтением, во втором – чаще всего с говорением.

По данным современных исследователей, полученным на материале русского и английского языков, чтение имеет ряд акустических параметров, отличающих его от говорения (Анощенкова 1977; Носова 1977; Тихонова 1980; Levin 1982; Устная научная речь 1985; Борунова 1996). Так, для чтения отмечается более четкая артикуляция, членение речевого потока на более крупные синтагмы (Борунова 1996: 53–74; Носова 1977: 6; Тихонова 1980: 7; Устная научная речь 1985: 203–247), широта тонального диапазона, бóльшая, чем в говорении, интенсивность и скорость звучания (Тихонова 1980: 7–8; Levin 1982: 49–52), отсутствие пауз хезитации, бóльшая ритмичность произнесения (Анощенкова 1977: 10, 18; Тихонова 1980: 7–8; Levin 1982: 49–50).

Итак, сущностные коммуникативные признаки молитвы, отражающие ее важнейшие содержательные и формальные свойства, позволяют провести комплексный анализ и в последующих главах данной работы дать всестороннее описание речевой организации православной молитвы как
разновидности современной духовной речи.


 

Глава 2. ИНТОНАЦИОННО-ЗВУКОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ МОЛИТВЫ

Вводные замечания

В этой главе на основании анализа сегментного и суперсегментного уровней дается описание звуковых и просодических средств, составляющих ядро интонационно-звуковой организации молитвы.

Объектом исследования является звучание православных молитвословий. При этом дифференцируется каноническое молитвенное чтение, в котором в той или иной мере воспроизводится традиционное произношение церковнославянских сакральных текстов, и неканоническое молитвенное чтение, в большей степени подверженное влиянию фонетической системы современного русского литературного языка и сближающееся с декламационным фоностилем.

Рассматривая каноническое и неканоническое молитвенное чтение как две разновидности устного воплощения молитвы, мы опираемся на предлагаемую С.П. Лопушанской периодизацию русского церковнославянского языка, который сложился на основе старославянского языка и развивался от русского староцерковнославянского (XI-XII вв.) к среднецерковнославянскому и новоцерковнославянскому (Лопушанская 1997: 13-14).

При анализе сегментного уровня православной молитвы обращается внимание на произносительные особенности канонического и неканонического молитвенного чтения, сопоставляются фонетические признаки старославянского и современного русского литературного языков, выявляется степень реализации древних и современных произносительных норм в каноническом и неканоническом молитвенном чтении, дается описание современного состояния произносительных норм русского новоцерковнославянского языка, актуализированных в звучании православной молитвы.

Рассмотрение суперсегментного уровня канонического и неканонического чтения молитвословий направлено на выявление количественных характеристик синтагмы как минимальной единицы членения речевого потока, раскрытие принципов синтагматического членения высказывания, фразы и текста, определение просодических средств, выступающих в качестве пограничных сигналов на межсинтагменных стыках. Кроме того, устанавливаются доминирующие, наиболее частотные для молитвословий интонационные модели; раскрывается степень участия акустических компонентов интонации (частоты основного тона, длительности и интенсивности) в оформлении интонационных вершин. Особое внимание уделяется выявлению и описанию просодических единиц и средств создания молитвенного ритма.

2.1.  Сегментный уровень

В основе описания молитвословий на сегментном уровне лежат фонетические признаки старославянского языка IX–X вв. и их соотнесение с произносительными чертами молитвы. Анализу подвергаются такие явления, как падение редуцированных, лабиализация [э], отвердение шипящих, изменения задненебных согласных, выравнивание основ, то есть языковые факты, связанные с теми принципиальными для эволюции фонетической системы русского языка процессами, которые допускают возможность использования норм и русского староцерковнославянского языка, и современной орфоэпии.

Интерпретируя исходные для сопоставления признаки старославянского языка, мы основываемся на традиционных толкованиях, которые имеются в научной и вузовской учебной литературе (Аванесов 1974; Горшкова 1968; Горшкова, Хабургаев 1981; Иванов 1968; Колесов 1980; Селищев 1951; Хабургаев 1986; Шахматов 1941).

При анализе учитываются данные специальных исследований литургического произношения. Так, в богословской литературе особое церковное произношение рассматривается в связи с описанием приемов напевно-речитативного псалмодического чтения и его истории (Металлов 1912а: 72; 1912б: 93). Лингвистическое изучение литургического произношения как специфического, во многом искусственного, осмысление его в качестве самостоятельной произносительной системы, существовавшей наряду с живой русской речью, было начато А.А. Шахматовым и его последователями (Шахматов 1903; 1915; 1941; Дурново 1924; Ogijenko 1929; Ог2енко 1942), продолжено в работах современных лингвистов (Успенский 1968; 1973; Панов 1990). При этом отдельные черты литургического произношения (произношение редуцированных, отсутствие качественной редукции гласных, произношение ударного [э] после мягких согласных, произношение фрикативного [], сочетаний [шт] и [ш’ч’], тенденция к ослаблению контраста между ударными и безударными слогами, побуквенное произнесение грамматических форм) восстанавливались исследователями гипотетически, на основе анализа памятников XI–XIII вв., изучения письменных источников первой половины XVIII в., рассмотрения старообрядческой литературы XIX века. Так, например, Б.А. Успенский называет в числе признаков церковнославянской фонетической системы произношение редуцированных, косвенным подтверждением которого, по мнению ученого, является отсутствие оглушения парных звонких согласных в позиции конца слова (Успенский 1968: 29–83).

Описание сегментного уровня молитвословий производится в следующем порядке: сначала рассматриваются особенности произношения гласных звуков, затем специфические черты в произношении согласных звуков, далее произношение отдельных грамматических форм.
Реализация в современном чтении православных молитв фонетических признаков старославянского языка может быть представлена в виде таблицы.

Признак "сохранение произношения гласных полного образования в любой безударной позиции" является актуальным для старославянского языка (Селищев 1951: 71–75; Хабургаев 1986: 46–55). В современном русском языке квалитативная и квантитативная характеристики гласного позиционно обусловлены (см.: Потебня 1865; Матусевич 1976: 97–98, Панов 1979: 149–165). Мера и характер изменчивости гласного зависят от ряда факторов, в числе которых можно отметить собственные физические характеристики звуков, место по отношению к ударному слогу (Златоустова 1962: 76; Бондарко, Вербицкая, Щербакова 1973: 141–142), а также препаузальное или постпаузальное положение в синтагме (Златоустова 1962: 43; Николаева 1977: 94–95; Светозарова 1982: 154–155; Блохина, Потапова 1986; Кривнова 1995: 235).

Анализ показывает, что эта особенность древней фонетической системы последовательно воспроизводится в каноническом молитвенном чтении. Наиболее ярко проявление рассматриваемого признака наблюдается при произношении лабиализованного [о] в любой безударной позиции. В нашем материале зафиксировано сохранение качественных и количественных характеристик о как под ударением, так и в безударных слогах, например:

[о]тца; м[о]я; в[о]звестят; [о]тврати; [от]верзи; Г[о]сп[о]ди; Тв[о]ю; благ[о]датная; Тр[о]ице; с[о]тв[о]рих; як[о]же; [о]слаби; Б[о]г[о]р[о]дице; благ[о]утр[о]бен; препр[о]славлен и т.д.

В неканоническом молитвенном чтении гласные полного образования, в частности [о], в любой безударной позиции подвергаются редукции в соответствии с орфоэпическими нормами современного русского литературного языка. Например:

м[а]ли; б[а]гатая; п[ъ]м[а]литесь; Госп[ъ]ди; благ[ъ]дарю; благ[ъ]слави; [а]твета; п[а]милуй; п[ъ]м[а]ги; пом[ъ]щью; с[ъ]храни.

(В приведенных примерах и далее среднеоткрытый гласный заднего ряда в предударной позиции передается знаком "а" - ред.)

Случаи воспроизведения старославянской нормы при неканоническом молитвенном чтении единичны. Сохранение качественных и количественных характеристик гласного полного образования в безударных позициях наблюдается лишь в следующих словах:

Г[о]сподь; Т[о]бою; б[о]г[о]угодн[о]; Тв[о]я; п[о]мяни; я[ко]же; Тв[о]е; [о]ставляем; Б[о]г[о]родице; Благ[о]датная; благ[о]сл[о]ви.

/2/ Произношение ударного гласного [э] после мягких согласных, шипящих и [ц] перед твердыми согласными отражает фонетическую особенность старославянского языка. В современном русском литературном языке это явление свидетельствует лишь о непоследовательности более позднего процесса лабиализации XII–XIV вв. (см.: Иванов 1968: 302–311; Колесов 1980: 174–181; Горшкова, Хабургаев 1981: 83–97).

Как показывает анализ, в каноническом молитвенном чтении почти не имеет исключений ориентированное на старославянское произношение ударного [э] в позиции после шипящих, [ц] и мягких согласных перед твердыми, например:

от[цэм]; неизре[ч’э]нная; Тв[оjэм]; [т’э]мных; рож[д’э]нна;
несотво[р’э]нна; [м’э]ртвых; прока[жэ]ннага; с[л’э]зная; помра[ч’э]нна;  неосуж[д’э]нна и т.п.

В нашем материале отклонение от старославянской нормы обнаруживается лишь в Молитве последних Оптинских старцев из последования утренних молитвословий. Здесь в позиции после мягкого согласного в одном случае наблюдается произношение ударного [э], а в другом – лабиализованного ударного [о]. Ср.: т[в’э]рдым, но: прине[с’о]т (110N). Эта молитва имеет особый статус, так как не входит в состав обязательных для утреннего молитвенного правила, но помещается в некоторых молитвословах "для благочестивого употребления произволяющих" (Молитвослов 1995: 20). Кроме того, в отличие от других утренних молитв, она написана не на церковнославянском, а на русском языке.

Для неканонического молитвенного чтения характерно недифференцированное произношение ударного гласного [э] или [о] после мягких согласных, шипящих и [ц] перед твердыми. Например,
ср.:

Тво[jэ]; освя[ш:’э]нной;
но:

с[л’о]зы; Тво[jo].

Как видно из примеров, здесь в позиции после мягких согласных произносится то гласный [э], то лабиализованный ударный [о].

/3/ Признак побуквенного произношения флексий в грамматических формах находит воплощение в каноническом молитвенном чтении. В рамках нашего материала не имеет исключений произношение именных форм мужского и среднего рода единственного числа в родительном падеже на [-аго], например:

будущ[аго] века; живота вечн[аго]; воплотивш[аго]ся от Духа Свята; Свят[аго] Духа; лукав[аго] обычая; очисти мя грешн[аго]; Животворящ[аго] Тела; якоже блудн[аго] принял еси; от Отца рожденн[аго]; сподоби отчаянн[аго]; живота вечнующ[аго]; Пречист[аго] Тела; грехом поползш[аго]ся; действа диавольск[аго]; во един[аго] Бога Отца; якоже блудн[аго] приял еси; от мерзк[аго] сердца;   спаси  мя  окаянн[аго] ; неизреченн[аго] ради Твоего  человеколюбия и т.д.

В притяжательных местоименных формах также наблюдается произношение, реализующее побуквенное воспроизведение флексий, например:

Пресвятаго Тво[jэго] тела; от окаяннаго мо[jэго] сердца; от помраченнаго ума мо[jэго]; от беззакония мо[jэго]; от лица Тво[jэго].
Однако отмечаются единичные случаи такого произношения,  которое  отражает орфоэпические нормы современного русского литературного языка, например:

тела мо[jэво]; от греха мо[jэво]; радость спасения Тво[jэго]; беззакония мо[jэво]; имене Тво[jэво].

В неканоническом молитвенном чтении побуквенное произношение флексий грамматических форм представлено непоследовательно, например, ср.:

Свят[аго] Духа; [с’эго] ради;

но:
 доб[ръвъ] ответа; в день страш[нъвъ] суда; меня греш[нъвъ].

Как показывает наш материал, звуковой облик грамматических форм отражает наряду с их побуквенным воспроизведением произношение, нормативное для современного русского литературного языка.

/4/ Признак "сохранение звонкости согласного в позиции конца слова" был актуален для старославянского языка по ряду причин. Так, пары, образованные глухими и звонкими шумными согласными, в старославянском языке не были функционально соотносительными, за исключением "с" и "з", ассимилятивные изменения которых под влиянием последующих шумных согласных отражаются в древней славянской письменности (Хабургаев 1986: 56, 59).

Кроме того, действовавший в старославянском языке закон открытого слога, в результате которого каждый слог оканчивался гласным (или слогообразующим сонорным согласным), приводил к тому, что в позиции абсолютного конца слова шумный согласный был невозможен, а перед гласным (полного образования или редуцированным) он сохранял свою звонкость или глухость (см.: Колесов 1980: 70; Хабургаев 1986: 61–63). В современном русском литературном языке на месте звонких согласных на конце слова произносятся соответствующие глухие.

В каноническом молитвенном чтении, как показывает анализ, непоследовательно воплощается обязательное для старославянского языка сохранение звонкости парных согласных в позиции конца слова.
Ср.:

 веко[в]; бла[г]; грехо[в]; рабо[в]; милости[в];
но:

дол[к]; вра[к]; веко[ф].

Примеры показывают, что в позиции конца слова наблюдается не только произношение звонких парных согласных, отражающее старославянские произносительные нормы, но и оглушение согласных в соответствии с современной орфоэпией.

При неканоническом чтении молитв отмечается как сохранение звонкости у парных согласных, так и случаи оглушения звонких шумных в позиции конца слова, например,

ср.:
запове[д’]; хле[б]; Госпо[д’];

наряду с:
враго[ф]; Госпо[т’]; бе[т]; Пло[т].

Рассмотрение реализации фонетических признаков старославянского языка в звучащей православной молитве показывает, что черты древней фонетической системы с наибольшей полнотой находят воплощение в каноническом молитвенном чтении. Здесь зафиксированы старославянские нормы в произношении гласных, сохранение побуквенного произнесения флексий в грамматических формах. Вместе с тем элементы древней фонетической системы, связанные с произношением отдельных согласных и их сочетаний, в основном утрачиваются.

В неканоническом молитвенном чтении ни один из фонетических признаков старославянского языка последовательно не реализуется, что позволяет констатировать значительное влияние норм произношения современного русского литературного языка, приводящее к расшатыванию в неканоническом молитвенном чтении традиционных фонетических черт, отражающих особенности древней фонетической системы старославянского языка.

Кроме рассмотренных и обобщенных в таблице 1 признаков старославянского языка, обращает на себя внимание еще одна произносительная особенность молитвенного чтения – фрикативный или взрывной способ образования заднеязычного согласного ([г] фрикативного или [г] взрывного). По данным современных исследователей, для старославянской фонетической системы характерен взрывной согласный [г] (Хабургаев 1986: 56–57). Орфоэпические нормы современного русского литературного языка диктуют произношение взрывного (смычного) [г] и лишь в отдельных словах и группах слов допускают фрикативный [г] (см.: Ушаков 1995: 178–179; Аванесов 1984: 112).

Вместе с тем фрикативный способ образования [г] называется в числе важнейших признаков церковнославянского произношения (см.: Успенский 1968: 29–83; Колесов 1980: 49; Панов 1990: 322–323). М.В. Панов, относя произношение фрикативного[г] к фонетическим приметам церковнославянского языка, обращает внимание на то, что фрикативный звонкий заднеязычный согласный наряду с безударным [о] являлся достаточной приметой церковнославянского языка для русской речевой среды начала XX в., а также воспринимался как фонетическая особенность возникшей под влиянием церковного языка сословной орфоэпии русского духовенства конца XIX в. (Панов 1990: 92, 323).

Однако, как показывает анализ, в каноническом молитвенном чтении довольно последовательно представлено произношение взрывного задненебного звонкого согласного [г], что отражает современные орфоэпические нормы, например:

[г]осподи; пре[г]решения; [г]рехопадения; Бо[г]а; бла[г]оволиши; Бо[г]ородица; ан[г’]елы; Бо[г]оносных; по[г]аси; бла[г]ословенна; бла[г]оутробному; бла[г’]им; бла[г]одарим; прибе[г]аю; дол[г]отерпеливе.

Вместе с тем в некоторых молитвословиях отмечаются единичные случаи замены взрывного [г] фрикативным [г], как правило, в словах Господь, Господи. Так, например, в молитве святого Антиоха Вседержителю, Слово Отчее... произношение фрикативного [г] наблюдается только в одном слове из двенадцати. Ср.:

...даждь, [g]осподи и мне...

наряду с:

мно[г]а[г]о ради; милосердия Твое[г]о; нико[г]даже отлучайся; раба Твое[г]о; все[г]да во мне почивай; [г]осподи Боже; свята[г]о еван[г]елия Твое[г]о; креста Твое[г]о; словесе Твое[г]о.

Квалификация единичных появлений [g] в каноническом молитвенном чтении как черты церковнославянского произношения представляется не вполне корректной, так как произношение слова Господи с фрикативным, а не взрывным звонким заднеязычным согласным допускается и нормами современного русского литературного языка (см.: Ушаков 1995: 178–179; Аванесов 1984: 112).

В неканоническом молитвенном чтении произношение фрикативного [g] не зафиксировано, например:

[г]осподи; бла[г]одарю; бла[г]ослови; помо[г]и; [г]осподь; бо[г]оугодно; Бо[г]у; вра[г]ов.

Транскрипция показывает, что единственно возможным здесь является произношение взрывного заднеязычного звонкого согласного [г] в соответствии с современными орфоэпическими нормами.

Итак, анализ сегментного уровня интонационно-звуковой организации молитвы обнаруживает, что каноническое и неканоническое молитвенное
чтение, являющееся речевой реализацией православной молитвы, дает представление о современном состоянии произносительных норм русского новоцерковнославянского языка, которые актуализируют некоторые произносительные черты древней старославянской фонетической системы и отдельные орфоэпические свойства современного русского литературного языка.

 

2.2.  Суперсегментный уровень

Суперсегментный уровень фонологического анализа связан с рассмотрением просодических средств и их функционирования в молитвенных текстах. При описании просодической организации молитвы дифференцируются два типа молитвенного чтения – каноническое и неканоническое, устанавливаются свойственные каждому из этих типов суперсегментные характеристики как конкретное проявление интонационных средств в рамках синтагмы, высказывания, фразы, текста.

2.2.1. Членение речевого потока в молитве

Анализ членения речевого потока на минимальные единицы в молитвенных текстах обращен к выявлению количественных параметров синтагмы и просодических средств речевой сегментации, установлению принципов и тенденций синтагматического членения, характерных для православной молитвы.

При измерении длины синтагмы подсчитывается количество слогов в пределах минимальной интонационной единицы.

Используются термины "короткая синтагма", "крупная синтагма", передающие относительные количественные параметры синтагмы. При этом учитываются также сложившиеся в современной интонологии представления о средней длительности минимального речевого отрезка, которая ориентирована на длительность выдоха человека и, по данным Ph. Liberman, составляет 2–3 секунды (Liberman 1967: 149).

Для канонического молитвенного чтения характерно членение речевого потока на довольно крупные по протяженности синтагмы, включающие в среднем от 10 до 30 слогов, например [Каждая синтагма молитвословия выделяется в отдельную строку. В квадратных скобках в начале строки указывается количество слогов в синтагме.]  :

[21] Боготечную звезду узревше волсви, тоя последоваша зари:/
 [10] и яко светильник держаще ю,/
 [11] тою испытаху крепкаго Царя:/
[27] и достигше непостижимаго, возрадовашася, Ему вопиюще: Аллилуия/ (57S).

В условиях высокой слитности произношения фонетических слов внутри синтагмы, свойственной каноническому речитативу, сигналом границы синтагмы выступают паузы, а также продление ударных и безударных гласных в последнем слове синтагмы.

Делимитация речевого потока тяготеет к симметричному соотношению длины минимальных речевых отрезков в пределах высказывания, отдельных частей текста и молитвы в целом. Под симметрией понимается свойство объектов "совмещаться с самими собой при обмене местами совместимо или (и) зеркально равных частей" (Урманцев 1974: 32). Симметрия, отражая пропорциональность и соразмерность между составными частями целого, является воплощением законов построения структурных объектов. Принцип симметричного по отношению к центру чередования синтагм разной протяженности лежит, например, в основе членения речевого потока в тропаре из Канона умилительного ко Господу нашему Иисусу Христу:

[22] Время, Иисусе мой, еже дал ми еси, в страсти иждих,
 Иисусе мой;/
[12] темже, Иисусе мой, не отвержи мя,/
[20] но воззови, молюся, Владыко, Иисусе сладчайший, и спаси/ (95R).

Как видно из транскрипции, первая синтагма тропаря состоит из 22 слогов, длина второй уменьшается почти вдвое и насчитывает 12 слогов, в третьей синтагме количество слогов снова увеличивается и достигает 20.
Чаще всего при каноническом молитвенном чтении наблюдается зеркальная симметрия, которая может быть нескольких видов. Во-первых, длина синтагм может возрастать от начала к середине молитвословия или его фрагмента и уменьшаться к концу, например:

[3] Премудрость,/
[9] Пресвятая Богородице,/
[3] спаси нас/ (119F).

Транскрипция показывает, что в молитвенном прошении ко Пресвятой Богородице протяженность первой синтагмы составляет 3 слога, во второй синтагме насчитывается 9 слогов, а третья синтагма, состоящая из 3 слогов, по величине равна первой.

Этот вид зеркальной симметрии имеет модификацию в каноническом молитвенном чтении, когда увеличение длины речевых отрезков от начала к середине молитвословия и уменьшение к концу происходит попарно: каждая часть симметричной пропорции состоит не из одной, а из двух синтагм, например:

[6] ...со страхом зову ти:/
[7] во мне пребуди Спасе,/
[10] и аз, якоже рекл еси, в Тебе:/
[10] се бо дерзая на милость Твою,/
[5] ям Тело Твое,/
[6] и пию Кровь Твою/ (244T).

В приведенном фрагменте из тропаря "Под Твое прибег благоутробие..." первая и вторая синтагмы состоят соответственно из 6 и 7 слогов, третья и четвертая синтагмы насчитывают по 10 слогов, две завершающие тропарь синтагмы включают соответственно 5 и 6 слогов.

Во-вторых, зеркальная симметрия может проявляться в уменьшении длины синтагм от начала к середине фрагмента и возрастании протяженности синтагм к концу высказывания, например:

[13] молю Тя ныне, раб Твой, Чистую нечисты:/
[16] хотящаго мя ныне к пречистым Тайнам приступити,/
[13] очисти всего от скверны плоти и духа/ (310R).

Как показывает транскрипция, в богородичном тропаре из Последования ко святому Причащению длинная синтагма, насчитывающая 16 слогов, располагается в центре и окаймляется двумя равными по протяженности речевыми отрезками, состоящими из 13 слогов.

В-третьих, зеркальная симметрия может возникать в тех случаях, когда происходит пропорциональное по отношению к центру молитвословия чередование синтагм разной длины. Такой принцип членения речевого потока обнаруживается, например, при анализе фонозаписи молитвы святого Макария Великого, входящей в состав утренних молитвословий:

[25] От сна восстав, полунощную песнь приношу Ти, Спасе, и
припадая вопию Ти:/
[12] не даждь ми уснути во греховней смерти,/
[26] но ущедри мя, распныйся волею, и лежащаго мя в лености
ускорив возстави,/
[13] и спаси мя в предстоянии и молитве,/
[21] и по сне нощнем возсияй ми день безгрешен, Христе
Боже, и спаси мя/ (101M).

Транскрипция показывает, что первая синтагма молитвы насчитывает 25 слогов, следующая за ней – только 12, в третьей синтагме количество слогов возрастает до 26, длина четвертой синтагмы снова уменьшается до 13 слогов; завершается молитва синтагмой, протяженность которой составляет 21 слог.

Наряду с тенденцией к симметрии в каноническом молитвенном чтении наблюдается еще одна закономерность делимитации речевого потока, заключающаяся в членении молитвенного текста на пропорционально соотносимые речевые отрезки. При этом синтагмы, на которые делится молитва, по своей длине могут находиться в отношениях либо равенства, либо убывания. Приведем примеры:

 [12] ...рождшая всех святых Святейшее Слово!/
[12] нынешнее приемши приношение,/
[11] от всякия избави напасти всех/... (225S).

Из транскрипции видно, что во фрагменте кондака из Акафиста ко Пресвятой Богородице наблюдается примерно равное соотношение слогов в трех синтагмах.

Вместе с тем возможны и пропорции убывания, отражающие уменьшение длины синтагм в молитвословиях:
 
[8] Слава Тебе, Христе Боже,/
 [6] упование наше,/
 [4] слава Тебе/ (300F).

В приведенном славословии, состоящем из трех синтагм по 8, 6 и 4 слога, соотношение протяженности речевых отрезков может быть представлено как 4:3:2.

В нашем материале обнаруживаются и такие молитвы, в которых длина одних синтагм соотносится в пропорции равенства, других – в пропорции убывания. Такой принцип членения речевого потока наблюдается при чтении тропаря канона из Последования ко Святому Причащению:

[17] Небесных, и страшных, и святых Твоих, Христе, ныне Тайн,/
[16] и Божественныя Твоея и тайныя вечери,/
[8] общника быти и мене/
[8] сподоби отчаянного,/
[5] Боже Спасе мой/ (216R).

Как показывает транскрипция, здесь длины синтагм в первых двух парах (17 и 16 слогов, 8 и 8 слогов) находятся в отношениях равенства, тогда как соотношение длин первой и второй пары синтагм выражается пропорцией убывания – 2:1.

Для канонического чтения характерна также тенденция к контрастному выделению зачина молитвословия (особенно последовательно это происходит в значительных по объему молитвах). При этом в первую синтагму включаются речевые фрагменты, состоящие из 30 и более слогов, тогда как длина второй синтагмы колеблется в пределах от 10 до 20 слогов. Например, первая синтагма в икосе Акафиста ко Пресвятой Богородице включает 33 слога, три последующие синтагмы, по 13, 9 и 12 слогов каждая, значительно уступают ей по протяженности:

[33] Светоприемным свещу, сущим во тьме явльшуюся, зрим
Святую Деву: невещественный бо вжигающи огнь,/
[13] наставляет к разуму Божественному вся,/
[9] зарею ум просвещающая,/
[12] званием же почитаемая, сими/... (288S).

Сравните аналогичную дистрибуцию синтагм по их количественным параметрам в зависимости от места в молитвословии: сочетание открывающей молитву из Последования ко Святому Причащению крупной синтагмы в 32 слога и соседствующих с ней более мелких, которые включают соответственно 12, 12, 7 и 6 слогов:

[32] Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника
мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем,/
[12] ни лобзания Ти дам, яко Иуда,/
[12] но яко разбойник, исповедаю Тя:/
[7] помяни мя, Господи,/
[6] во Царствии Твоем/ (75R).

Неканоническое звучание молитв отличает более дробное синтагматическое членение – средняя величина синтагм составляет здесь 5–7 слогов. Например:

[8] Господи Иисусе Христе,/
[4] Сыне Божий,/
[4] помилуй нас!/
(118A);
[6] ...благослови меня /
[6] на сегодняшний день/
[6] и сохрани меня/
[4] от всех врагов,/
[8] видимых и невидимых/ (43C).

В качестве пограничных сигналов на стыках синтагм выступают паузы.

Наблюдается актуальность для неканонического звучания молитвословий принципа симметричного расположения различных по длине синтагм в пределах высказывания и текста. Вместе с тем в нашем материале этот принцип членения речевого потока представлен только одним видом зеркальной симметрии, когда от начала молитвы к центру происходит увеличение длины синтагм, а от центра к концу – уменьшение. Например, в следующей молитве первая синтагма состоит из 3 слогов, во второй – насчитывается 10 слогов, завершающая синтагма включает 4 слога:

[3] Господи/
[10] Иисусе Христе Сыне Божий,/
[4] помилуй нас/ (118E).

Анализ показывает, что в неканоническом молитвенном чтении преобладающей является тенденция к членению речевого потока на примерно равные по величине синтагмы и стремление к пропорциональности выделяемых     просодически     целостных     фрагментов   речи.    При    этом
молитвенные тексты делятся на синтагмы, которые в зависимости от своей длины находятся в отношениях либо равенства – 1:1, либо нарастания – 1:2, либо убывания – 2:1. Так, например, благодарственная молитва, обращенная ко Богородице, разделена на 5 примерно равных по величине синтагм, первая из которых насчитывает пять слогов, а остальные состоят из шести слогов каждая:
 
[5] Матерь Божия,/
 [6] благодарю тебя/
 [6] за прошедшую ночь,/
 [6] благослови меня/
[6] на сегодняшний день/ (189С).

В краткой молитовке, обращенной ко Спасителю, длина выделенных синтагм находится в отношениях нарастания:

[3] Господи,/
 [7] да будет воля Твоя/ (109С).

Транскрипция показывает, что членение на синтагмы происходит здесь таким образом, что соотношение длины минимальных речевых отрезков (3 слога в первой синтагме и 7 слогов во второй) составляет пропорцию нарастания – 1:2. В противоположность этому делимитация речевого потока в следующем молитвенном обращении:

[4] Храни вас всех/
 [2] Господь/ (339J)

организована таким образом, что синтагмы, включающие 4 и 2 слога, находятся в отношениях убывания.

Наряду с этим выявлены такие акустические признаки, которые характеризуют отличия канонического и неканонического молитвенного чтения. К их числу относятся продление конечного гласного на границах синтагм и членение на крупные синтагмы в зачине молитвы, которые отмечаются в каноническом чтении.

Кроме того, установлены просодические признаки, свойственные и каноническому, и  неканоническому  молитвенному  чтению. Это принципы симметрии и пропорциональности, определяющие членение речевого потока при чтении православных молитвословий. Принципы пространственной организованности звучащей молитвы имеют архаичный характер. Они корреспондируют со стилистической симметрией, зафиксированной исследователями в сакральных библейских текстах (см.: Galliati, Piazza 1956: 31–45; König 1914: 11; Newman, Popper 1918) и в средневековой русской литературе (Лихачев 1965: 418–422; Лихачев 1987а: 446–454), а также отражают общие черты, характерные для культуры русского Cредневековья, поскольку соотносимы с пространственно-временной соразмерностью композиций икон и храмовых росписей, ритмики архитектурных построений и ритуальных движений, конструкции книжного блока (см.: Журавский 1985: 146–147).

Названные признаки, общие для канонического и неканонического молитвенного чтения, позволяют говорить об особенностях речевой реализации русского новоцерковнославянского языка в звучании православной молитвы.

2.2.2. Основные интонационные модели в молитве

Как было показано в предыдущем разделе, в результате членения молитвенного текста выделяются минимальные речевые отрезки – синтагмы. Каждая из них имеет определенное звуковое оформление, которое выражается в различном взаимодействии акустических компонентов интонации и может быть описано в виде интонационной модели, то есть схемы соотношения частоты основного тона (ЧОТ), интенсивности и длительности.

В этом разделе дается характеристика интонационных моделей молитвенного чтения с точки зрения их формы. Семантические признаки интонационного оформления молитвы подробно раскрываются в 3-й главе.

Исходя из понимания ведущей роли частоты основного тона в оформлении мелодической целостности синтагмы (Цеплитис 1974; Торсуева 1977; Брызгунова 1977б; Светозарова 1982), мы дифференцируем интонационные модели молитвы в зависимости от типа мелодического контура, то есть совокупности характерных для каждой модели изменений ЧОТ (Светозарова 1982: 40).

При описании модели учитывается ее внутренняя структурированность, а именно: наличие интонационной вершины, которая маркирует наиболее важное в смысловом отношении слово синтагмы и выделяется изменением одного из компонентов интонации (ЧОТ, длительности, интенсивности) и/или их сочетанием ; довершинной части (от начала синтагмы до вершинного слова); завершинной части (от конца вершинного слова до конца синтагмы).

[Используемые нами термины "интонационная вершина" и "вершина синтагмы" соотносятся с такими употребляемыми в интонационных исследованиях понятиями, как "синтагматическое ударение" (Зиндер 1979; Светозарова 1982); "фразовое ударение" (Николаева 1969; 1977); "смысловое ударение" (Всеволодский-Гернгросс 1922); "логическое ударение" (Цеплитис 1974); "центр ИК" (Брызгунова 1977б); "акцент" (Bolinger, 1958).]

Кроме того, обращается внимание на иерархию акустически выделенных линейных единиц, входящих в синтагму, в связи с чем различаются основные и факультативные вершины синтагмы. В современных исследованиях речевой интонации широкое распространение получила точка зрения, согласно которой основные вершины могут иметь моновершинный или двувершинный характер (см.: Ковтунова 1976: 49; Светозарова 1982: 123; Русская разговорная речь 1973: 143; Николаева 1977: 243–246; Русская грамматика 1980: II, 203; Бондаренко и др. 1989: 180–181; Фонетика спонтанной речи 1988: 163–164). Противопоставление основных и факультативных вершин строится на учете слитности произношения слов в синтагме. Факультативные вершины появляются в условиях ослабления линейных связей между единицами речевого потока.

При описании интонационных моделей в данной работе дифференцируются их структурные варианты, различающиеся количеством вершин в синтагме. Выделяются моновершинные варианты (с одной вершиной), двувершинные варианты (с двумя вершинами) и поливершинные варианты (с тремя и более вершинами).

Анализ мелодических изменений в интонационной модели строится с учетом следующих характеристик: 1) направления движения тона (ровное, восходящее, нисходящее); 2) формы движения тона (выпуклая или вогнутая кривая в пределах вершинного гласного и окаймляющих его звуков); 3) характера интервала (величина подъема или падения тона для отдельных участков синтагмы); 4) скорости изменения тона (постепенное, плавное, резкое повышение или понижение); 5) диапазона движения тона, или амплитуды колебаний основного тона (обычный, расширенный, суженный); 6) регистра, или уровня (средний, верхний, нижний) базового тона (несущего тона – см.: Кривнова 1976), в рамках которого происходят изменения мелодического контура.

Как показывает анализ имеющегося в нашем распоряжении материала, к числу наиболее частотных и благодаря этому приобретающих статус стилистических маркеров канонического молитвенного чтения относятся четыре интонационные модели.

1. Мономелодическая модель характеризуется ровным движением тона в рамках синтагмы 

[При обозначении м о н о м е л о д и ч е с к о й модели в интонационной транскрипции используются следующие знаки: ровное движение тона в среднем регистре передает знак "РС", ровное движение тона в верхнем регистре – "РВ", например:

РС

Отче наш иже еси на небесех/... (242N);

 РС
...просветителей словенских/... (87F).

В специальной литературе произнесение речи "в один тон" называется монотонией, которая бывает либо полной, если мелодия "имеет лишь одну ноту (один тон)", либо приблизительной, если "повышения и понижения не имеют четких контуров" (Цеплитис 1974: 115–116). В каноническом молитвенном чтении зафиксирована полная монотония, что подтверждается визуализацией речевого материала при инструментальном анализе.

Интонационные модели, характеризующиеся ровным средним или ровным высоким тоном, без каких-либо изменений мелодического контура, относятся исследователями либо к числу просодических средств выражения эмоциональных значений высказывания (Волконский 1913: 100; Суренский 1941: 116–122), либо трактуются как сигналы "второстепенности, малозначительности соответствующего речевого отрезка" (Черемисина 1976: 74), независимости, незаконченности фрагмента речевой цепи (Иванова-Лукьянова 1990: 8). Монотонные мелодические фигуры, оформляющие конечные и неконечные синтагмы, зафиксированы в некоторых севернорусских говорах, где интонационная монотония обычно сочетается с переключением звучания высказывания в верхний регистр (Касаткина 1988: 290291). Однако в современные классификации русской интонации интонационные модели с ровной мелодикой не включаются (см., например: Русская грамматика 1980: I, 96–122; Просодический строй 1996: 85–123).

      РВ
 "...Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь/" (73М)

Ровное движение тона в пределах синтагмы наблюдается при каноническом молитвенном чтении в двух регистрах – среднем (РС) и верхнем (РВ). Так, например, в следующем фрагменте из малого славословия мономелодическая модель использована в сочетании с повышением регистра, отрывок из второго молитвословия произнесен в среднем регистре:

 РВ
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу/... (297M);
 РС
Яко милостив и человеколюбец Бог еси/... (363F).

По своей структуре мономелодические модели двувершинны. Первая вершина располагается на ударном слоге первого фонетического слова, вторая – на ударном слоге последнего фонетического слова синтагмы. Акустически обе вершины маркируются увеличением длительности ударного гласного, например:

   РВ
 Ты убо, Господи Боже покланяемый, Царю Святый, Иисусе
                                                                              РВ
Христе, спяща мя сохрани немерцающим светом,/ Духом Твоим
Святым, Имже освятил еси Твоя ученики/ (97N).

Как видно из транскрипции, отсутствие тональных изменений в мономелодических синтагмах компенсируется актуализацией других фонетических признаков (акустических компонентов интонации), прежде всего длительности. В произносимых ровным тоном в верхнем регистре синтагмах из молитвы святого Антиоха вершины выделены продлением инициальных ударных гласных и увеличением длительности гласных в ударном и заударном слогах финального слова. При этом растяжка ударного гласного маркирует интонационную вершину, а удлинение заударного гласного (в первой синтагме) является сигналом границы минимального речевого отрезка.

В современной русской звучащей речи появление двувершинной интонационной модели, или рамочной акцентной структуры (термин см., например: Русская грамматика 1980: II, 203), возможно, как правило, в инверсивных синтаксических структурах стилистически окрашенной прозаической речи (Ковтунова 1976: 49; Светозарова 1982: 123; Русская разговорная речь 1973: 143; Русская грамматика 1980: II, 202–203; Бондаренко и др. 1989: 180–181; Фонетика спонтанной речи 1988: 163–164).

Вместе с тем, как показали исследования, посвященные изучению архаических стихотворных форм, наличие двух фразовых ударений – одно в начале, другое в конце строки – отличает просодическую модель праславянской стихотворной строки (Иванов, Топоров 1963). Эта модель имеет общеславянский характер и свойственна всем славянским просодическим структурам, что подтверждают экспериментальные данные (Николаева 1977: 243–246). По мнению Т.М. Николаевой, восходящая к фразовому оформлению стихотворной строки рамочная обрамленность славянской фразы "соответствует самой древней форме фразово-интонационной модели" (Николаева 1979: 157). Таким образом, двувершинная интонация, характерная для канонического молитвенного чтения, отражает особенности древней просодической системы.

Анализ материала, имеющегося в нашем распоряжении, показывает, что мономелодическая модель представлена в каноническом молитвенном чтении не только двувершинными, но и поливершинными вариантами:

 РВ
/1/ ...и Божественная Крове недостоин есмь, Христе, причащения/... (239Т);
 
РС
/2/ Господи, помилуй нас, на Тя бо уповахом, не прогневайся на ны зело/...
 (122N);

РС
/3/ ...слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки
веков. Аминь/ (297M);

РС
/4/ Воскресе из мертвых Христос истинный Бог наш/... (87F).

Из приведенных транскрипций видно, что обязательному выделению подвергаются ударные слоги инициальных и финальных фонетических слов в синтагме, образуя интонационную рамку. В качестве сигнала факультативной вершины здесь используется один акустический признак – длительность. При этом количество вершин внутри просодической рамки не является строго определенным и варьируется.

2. Нисходяще-восходящая модель (НВ) включает средний ровный тон в довершинной части, понижение тона на гласном (ударном или безударном), предшествующем вершинному, и повышение тона на гласном вершины (интервал тональных изменений, как показывает инструментальный анализ, может составлять от 20 до 45 Hz); завершинная часть произносится на высоком ровном тоне (см. рис. 2 на с. 50) . [В интонационной транскрипции нисходяще-восходящая модель передается знаком "НВ".]

Приведем примеры:

 НВ
Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице,/

 НВ
надеющиися на Тя да не погибнем, да избавимся Тобою от
бед/... (191N).

Нисходяще-восходящая модель не имеет аналогов в современной звучащей речи. В каноническом молитвенном чтении она представлена моновершинными, двувершинными и поливершинными вариантами.
В моновершинных вариантах нисходяще-восходящих моделей вершина, расположенная обычно в начале синтагмы, маркируется мелодическими понижениями и повышениями тона, например:

Н –- РС
...трепещу приемля огнь, да не опалюся яко воск, и яко трава/ оле
страшнаго таинства/... (320)R);


НВ
...Пресвятая Троице, помилуй нас/... (272Т).

          НВ
В двувершинных вариантах  нисходяще-восходящих  моделей  основная  вершина располагается в инициальной части синтагмы, а факультативная – в финальной, например:
 
       НВ                    НВ                           НВ  
Источник благих,/ причащение, Христе,/ бессмертных Твоих
     

                                          НВ
ныне Таинств/ да будет ми свет, и живот, и бесстрастие,/ и к
  

                    НВ
преспеянию же и умножению добродетели Божественнейшия
ходатайственно/... (174R);

  РС                                                                           НВ

Под Твое прибег благоутробие, Блаже,/ со страхом зову Ти/... (244T);
         НВ                                                    НВ
...молитв ради Пречистая Твоея  Матере, / преподобных и Богоносных
отец   наших/... (116M).

Как видно из транскрипции, акустическим сигналом факультативных вершин в этой интонационной модели является продление ударного гласного в последнем слове синтагмы.

Кроме того, в двувершинных вариантах нисходяще-восходящей модели обе вершины могут быть мелодическими и маркироваться нисходяще-восходящим движением тона на первом и последнем фонетическом слове синтагмы. В качестве примера приведем фрагмент богородичного тропаря из канона, входящего в Последование ко Святому Причащению:

         НВ                           (НВ)
...очисти всего от скверны плоти и духа/ (310R).

По нашим наблюдениям, такая разновидность нисходяще-восходящей модели с двумя мелодическими вершинами наиболее характерна для завершающих молитвословие синтагм, например:

  НВ
Трепещу приемля огнь, да не опалюся яко воск, и яко трава/...
 

РВ
како Божественного Тела и Крове брение причащаюся,/ и не-
   

 НВ     (НВ)
тленен сотворяюся/ (244Т).

Транскрипция показывает, что при чтении троичного тропаря из канона, входящего в Последование ко Святому Причащению, рамочная структура первой синтагмы создается инициальным нисходяще-восходящим движением тона и финальным продлением ударного гласного, тогда как в завершающей тропарь синтагме обе вершины отмечены мелодически.

Поливершинные варианты нисходяще-восходящей модели характеризуются обязательной просодической выделенностью начала и конца синтагмы, например:

        НВ
/1/ ...небесных, и страшных, и святых Твоих, Христе, ныне Тайн,/
   

НВ
и Божественныя Твоея и тайныя вечери/... (216R);

НВ

/2/ ...Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми твоими и

                  НВ
всесильными мольбами/ отжени от мене смиреннаго и окаяннаго
     

 НВ
раба Твоего/   уныние, забвение, неразумение,  нерадение/... (270М);
       

 НВ                                                                             НВ

/3/ ...хотящаго мя ныне к пречистым Тайнам приступити/ очисти
           

 (НВ)
всего от скверны плоти и духа/... (310R).

Как видно из транскрипции, акустическими сигналами факультативных вершин в поливершинных вариантах нисходяще-восходящей модели являются длительность и тон. Так, во фрагменте 8-й песни канона из Последования ко Святому Причащению /1/ и в молитве ко Пресвятой Богородице из чина утренних молитвословий /2/ факультативные вершины маркируются увеличением длительности ударного гласного. Во фрагменте из богородичного тропаря /3/ факультативные вершины выделяются мелодически или растяжкой ударного гласного.

3.  Восходящая модель (В) состоит из среднего ровного тона в довершинной части, восходящего движения тона на вершинном гласном и ровного высокого тона в завершинной части . [Для обозначения восходящей модели в интонационной транскрипции используется знак "В".] Например, в следующем фрагменте из молитвы Господней повышением мелодического контура на интонационной вершине оформлена первая синтагма:
4.  

        В                      РС

...да будет воля Твоя,/ яко на небеси и на земли/... (242М).

По своей структуре эта интонационная модель может быть моновершинной (см. рис. 3) и двувершинной (И восресшаго в третий день по Писанием/..." ).

Моновершинный вариант восходящей модели соотносится с ИК-6 в системе интонационных средств, разработанной Е.А. Брызгуновой (см.: Русская грамматика 1980: I, 118). Он представлен в следующем фрагменте из молитвы Макария Великого:

      В                                        В

...но избави мя от лукаваго- и да будет во мне воля Твоя/... (61М).

В двувершинных вариантах восходящей модели просодически выделяются начало и конец синтагмы (. "...Таковей страшней тайне послужившей/..." 79S).

Основная вершина двувершинного варианта восходящей модели, расположенная в инициальной части синтагмы, выделяется повышением тона. Сигналом факультативной вершины могут быть два акустических компонента интонации: тон и длительность. Приведем примеры:

     В                                                                                     В
/1/ ...да неосужденно отверзу уста моя недостойная- и восхвалю
           В
имя Твое Святое/ Отца, и Сына, и Святаго Духа... (61М);
     РС                                         В                (НВ)

/2/ ...радуйся, яко еси Царево седалище:/ радуйся, яко носиши Нося-
                 РС                                                  В
щаго вся./ Радуйся, звездо, являющая Солнце:/ радуйся, утробо
                        (НВ)
Божественнаго воплощения/... (42S);
    

                                                 (НВ)

/3/ ...или кто станет на месте святем Его/... (128R).

Транскрипция показывает, что в молитве Макария Великого из утренних молитвословий /1/ факультативные вершины в двувершинных вариантах восходящих моделей отмечены удлинением ударного гласного в последнем слове синтагмы, тогда как в двух других фрагментах молитвословий финальные вершины выделены мелодически. В первом икосе Акафиста ко Пресвятой Богородице /2/ и в отрывке из 23-го псалма /3/ сигналом факультативных вершин восходящих моделей является нисходяще-восходящее движение тона.

3.1. Квантитативная модификация восходящей интонационной модели характеризуется средним ровным тоном в довершинной части, повышением тона на гласном вершины с одновременным его удлинением, высоким ровным тоном в завершинной части (в интонационной транскрипции  к в а н т и т а т и в н а я  модификация восходящей интонационной модели передается знаком "В") , например:

  ВC                           В                            В
 Премудрость/ Пресвятая Богородице,/ спаси нас/ (266F).

Приведенная транскрипция молитвословия, обращенного к Богородице, показывает, что вторая и третья синтагмы оформлены здесь квантитативной модификацией восходящей интонационной модели, так как вершины этих синтагм отмечены не только восходящим движением тона, но и  растяжкой вершинного гласного.

Квантитативная модификация представлена в каноническом молитвенном чтении тремя структурными вариантами: моновершинным, двувершинным и поливершинным. Так, например, в следующем фрагменте три синтагмы, завершающие молитвословие, оформлены моновершинным вариантом квантитативной модификации восходящей модели:

       РС              НВ                       РВ          РВ          В
...еще молимся/ о милости, жизни// мире// здравии// спасении// 
     В                    В
просвещении// прощении/... (148F).

Кроме моновершинных вариантов, квантитативная модификация восходящей модели в каноническом молитвенном чтении реализуется, как показывает анализ материала, имеющегося в нашем распоряжении, в двувершинных вариантах. Примером может служит звучание следующего фрагмента молитвы "Господи, помилуй нас, на Тя бо уповахом...":

                              В
          ...ниже помяни беззаконий наших, но призри и ныне        благоутробен/... (122N).

Из приведенной транскрипции видно, что маркером факультативных вершин в квантитативных модификациях восходящих интонационных моделей является удлинение ударного гласного.

В нашем материале квантитативная модификация восходящей модели встречается и в поливершинном варианте. В качестве примера приведем транскрипцию звучания одного из фрагментов второго икоса из Акафиста ко Пресвятой Богородице:

       РC                                                            (Н)
...радуйся, совета неизреченнаго таиннице:/ радуйся, молчания
                    В        РC
просящих веро./ Радуйся, чудес Христовых начало:/ радуйся,
    (Н)                    В      РC
велений Его главизно./ Радуйся, лествице небесная, еюже сниде
                       (Н)                                               В
Бог:/ радуйся, мосте, преводяй сущих от земли на небо/... (283S).

Следует отметить дистрибуцию акустических компонентов интонации, выделяющих интонационные вершины в поливершинных вариантах квантитативной модификации восходящей модели: первая вершина, располагающаяся в инициальной части синтагмы, маркируется удлинением ударного гласного; вторая вершина находится в медиальной части синтагмы и отмечается нисходящим движением тона; третья вершина размещается на последнем ударном слоге в синтагме, ее сигналом является повышение тона в сочетании с растяжкой ударного гласного.

4. Восходяще-нисходящая модель характеризуется средним ровным тоном в довершинной части, восходяще-нисходящим движением тона на вершинном слове, средним ровным тоном в завершинной части [в интонационной транскрипции  восходяще-нисходящая модель канонического чтения обозначается как "ВС" (В интонационной транскрипции  восходяще-нисходящая модель канонического чтения обозначается как "ВС").
 ( :

      РС                                      ВС
 ...веровах тем же возглаголах,/ аз же смирихся зело/... (72R).

В отличие от близкой по изменениям мелодики ИК-3, описание которой можно найти, например, в Русской грамматике 1980 года (Русская грамматика 1980: I, 111, 114), эта модель в завершинной части произносится не на низком ровном тоне, как ИК-3, а на среднем ровном тоне ("...для начальствующих/..." (148F)).

Восходяще-нисходящая модель в каноническом молитвенном чтении представлена моновершинными, двувершинными и поливершинными вариантами, которые имеют рамочную структуру. Обычно в двувершинных вариантах основная вершина, расположенная в инициальной части синтагмы, выделяется мелодикой, а факультативная – увеличением длительности финального гласного в последнем слове синтагмы, например:

       ВС                          ВС         НВ
 ...для начальствующих/ учащих/ и учащихся/ (148F).

Однако возможно и мелодическое маркирование обеих вершин в этой модели. При этом характер тональных изменений на факультативной вершине варьируется, например:

          ВС                   (ВС)
 ...и оставлении грехов рабов Божиих/... (148F);
  ВС                        (НВ)
...да будет же ми в живот вечный/... (337R).

Как показывает транскрипция, в первой синтагме обе вершины синтагмы отмечены восходяще-нисходящим движением тона; во второй синтагме мелодическую рамку создают восходяще-нисходящая мелодика в инициальной части и нисходяще-восходящая в финальной.

В нашем материале отмечаются и поливершинные варианты восходяще-   нисходящих моделей. Для них так же характерна рамочная структура, которая создается благодаря обязательному просодическому маркированию начального и конечного ударного слогов в синтагме:

        ВС                         ВС
 Помилуй нас Боже/ по велицей милости Твоей молимся Боже
 Святый/... (118 F1).

Как видно из приведенной транскрипции, во второй синтагме выделяются две факультативные вершины, сигналами которых является удлинение ударных гласных.

Анализ интонационного оформления синтагм в неканоническом молитвенном чтении позволяет констатировать широкую распространенность трех интонационных моделей.
 1. Восходящая модель (В) представляет собой последовательность, состоящую из ровного движения среднего тона в довершинной части, плавного повышения тона на гласном вершины и ровного движения высокого тона в завершинной части, например:

        В                    В               Н
 Богу нашему слава/ во веки./ Аминь/ (136D).

Восходящая модель в неканоническом молитвенном чтении так же, как и в каноническом, представлена двумя структурными вариантами – моновершинным и двувершинным.

Примером моновершинных вариантов восходящей интонационной модели может служить оформление всех синтагм в первом фрагменте /1/ и трех синтагм в начале второго фрагмента /2/ следующих молитвословий:

     В             В                                       В
/1/ Господи/ Иисусе Христе, Сыне Божий/ помилуй меня/... (117С);
   

              В                        В                                 В

/2/ ...благослови меня/ и благослови этот день/ и помоги мне его/
                  Н’
провести в добрых делах/ (103С2).

Двувершинные варианты восходящей модели в неканоническом молитвенном чтении образуются двумя интонационными вершинами, акустическими сигналами которых являются восходящее движение тона на основной вершине и усиление словесного ударения на факультативной:

                                  (’)          В             (’)                    В
/1/ Окроплением воды сей освященной/ в бегство да претворится/

         (В)         (В)            Н’
все лукавое бесовское действо/... (237F1).
                  (’)       В                (В)                  (В)              Н

/2/ ...честнейшую Херувим/ и славнейшую без сравнения Серафим/...
 (144А).
Транскрипция показывает, что двувершинным вариантам восходящей модели свойственна рамочная структура, когда акустически выделяются первый и последний ударные слоги в синтагме. Вместе с тем интонационная рамка, охватывающая всю синтагму, не является обязательной. Так, в молитвословии /1/ при оформлении двух первых синтагм использованы двувершинные восходящие модели, из которых лишь одна имеет рамочную структуру.

1.2. Квантитативная модификация восходящей интонационной модели (В) характеризуется ровным движением среднего тона в довершинной части, плавным повышением тона на гласном вершины в сочетании с его растяжкой и ровным движением высокого тона в завершинной части, например:

      В                          В
 ...да исполнится/ с Твоей Господи/... (133Е).

В материале, который находится в нашем распоряжении, эта модификация восходящей модели встречается в трех структурных вариантах: моновершинном, двувершинном и поливершинном.

Моновершинный вариант представлен квантитативной модификации восходящей модели, например, в следующих фрагментах молитвословий:

    В                              (В)          Н

/1/ Господи,/ Иисусе Христе Сыне Божий/... (170D);
             В                       В                 (В)            Н’

/2/ Господи,/ Иисусе Христе Сыне Божий,/ помилуй меня грешную/... (117C1).


Как видно из транскрипции, начальные синтагмы в /1/, а также инициальная и медиальная синтагмы в /2/ оформлены восходящим движением тона на вершинном гласном с одновременным его удлинением.

В двувершинных вариантах квантитативных модификаций восходящих моделей сигналами факультативных вершин являются динамический и количественный компоненты интонации. Так, например в следующем фрагменте благодарственной молитвы, обращенной ко Спасителю, инициальная вершина первой синтагмы, оформленной двувершинным вариантом квантитативной модификации восходящей модели, выделена усилением словесного ударения:

                (’)                                 В                 В
...благодарю Тебя за прошедшую ночь,/ благослови меня/ на се-
                   Н’
годняшний день/ (103C1).

Инициальная вершина в первой синтагме из другого молитвословия маркирована двумя акустическими компонентами интонации: интенсивностью и длительностью (сочетанием усиления словесного ударения с одновременной растяжкой вершинного гласного):

                        (’)               В             Н’
Окроплением воды сей освященной/ в бегство да претворится/ 
          (’)                (В)  Н’
все лукавое бесовское действо/ (237F3).

В отличие от двувершинных вариантов, в поливершинных квантитативных модификациях восходящей модели в качестве маркера факультативной вершины используется преимущественно динамический компонент интонации:

       (’)        (’)     В                      Н’
...во имя Отца и Сына,/ и Святаго Духа/... (67А).

Инициальная и медиальная вершины в первой синтагме приведенного фрагмента молитвословия отмечены усилением словесного ударения. Транскрипция дает возможность увидеть, что поливершинные варианты квантитативных модификаций имеют здесь рамочную структуру, когда акустически выделены начало и конец синтагмы. Как показывает анализ имеющегося в нашем распоряжении материала, внутри интонационной рамки расположение и количество факультативных вершин может варьироваться.

2. Восходяще-нисходящая модель при неканоническом чтении отличается средним ровным тоном в довершинной части, восходяще-нисходящим движением тона на вершинном слове и низким ровным тоном в завершинной части (в интонационной транскрипции  в о с х о д я щ е - н и с х о д я щ а я  модель неканонического чтения обозначается как "ВН") , например:

        ВН
Спаси, Господи/ (312D);
        Вн               В
Храни вас всех/ Господь/ (339J);
  ВН                          В
Дай мне, Господи,/ кончину благую/... (141С).

Восходяще-нисходящая модель по своей структуре моновершинна и соотносима с ИК-3 в системе интонационных средств, представленной в Русской грамматике 1980 года (см.: Русская грамматика 1980: I, 114).

3. Нисходящая модель характеризуется ровным средним движением тона в довершинной части, нисходящим движением тона на вершинном гласном и ровным низким движением тона в завершинной части (В интонационной транскрипции для обозначения  н и с х о д я щ е й  модели используется знак "Н".) . Она соотносима с интонацией законченных повествовательных предложений (см.: Светозарова 1982: 154; Русская грамматика 1980: I, 109). Вершина в этой модели наряду с понижением мелодического контура может маркироваться сочетанием нисходящего движения тона с усилением словесного ударения. Приведем в качестве примера транскрипцию краткой молитвы, обращенной ко Пресвятой Богородице:

   ВН                                   В                          Н
Матерь Божия,/ благодарю тебя/ за прошедшую ночь,/
                      В                           Н
благослови меня/ на сегодняшний день/ (189С).

Из транскрипции видно, что вершины в синтагмах, оформленных нисходящей моделью, выделены понижением тона.

Как показывает анализ, в неканоническом молитвенном чтении нисходящая модель представлена в трех структурных вариантах: моновершинном, двувершинном и поливершинном. Примерами моновершинной нисходящей модели может служить интонационное оформление следующих молитв:
                                В         В       Н

/1/ ...Богу нашему слава/ во веки,/ аминь/ (136D);
                     В                                Н                    В

/2/ ...благодарю Тебя/ за прошедшую ночь,/ благослови меня/ на
                     Н

сегодняшний день/ (189С).

Из транскрипции видно, что в завершающей синтагме славословия /1/ и во 2-й и 4-й синтагмах благодарения /2/ наблюдается понижение тона на гласном вершины.

 Двувершинные варианты нисходящей модели характеризуются тем, что факультативные вершины в них, как показывает анализ материала, имеющегося в нашем распоряжении, отмечаются мелодически: восходящим либо восходяще-нисходящим движением тона:

            (В)           Н                        (В)     Н
/1/ ...Иисусе Христе Сыне Божий,/ помилуй нас/ (118E);
      
                 (В)        Н
/2/ ...и помоги вам Бог/... (152F);
     (В)                 Н
/3/ Господи, помоги/ (123C);
              (В)                 Н
/4/ Да поможет нам Господь/... (136D1);
            ВН              Н’            (ВН)      Н
/5/ ...моли// Христа Бога/ спастись душам нашим/ (261А).

Как видно из транскрипции, двувершинные варианты нисходящей модели могут образовывать просодическую рамку в пределах синтагмы, когда акустически выделенные вершины располагаются на ударных слогах инициального и финального фонетических слов синтагмы.

 Названные структурные варианты нисходящей модели не исчерпывают всех ее проявлений в молитвенном чтении. Как показывает анализ, возможны и поливершинные синтагмы, в которых два или три мелодических повышения завершаются понижением тона в финальной части синтагмы. Например, в молитве, обращенной к Богородице, нисходящему движению тона в синтагме предшествует два мелодических повышения на первом и втором фонетических словах:

         (В)                        (В)            Н

...и славнейшую без сравнения Серафим/... (144А).

Во фрагменте из малого славословия довершинная часть синтагмы содержит три мелодических повышения:

      (В)     (В)     (В)            Н’

 Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа/ (67F).

Следует отметить, что в поливершинных вариантах нисходящих моделей сохраняется просодическая рамка, поскольку интонационные вершины располагаются таким образом, что маркированными оказываются начало и конец синтагмы.

 3.1. А к ц е н т н а я  модификация нисходящей модели состоит из ровного среднего тона в довершинной части, нисходящего движения тона на гласном вершины, низкого ровного тона в завершинной части. Она отличается усилением ударения на вершинном гласном:

                              Н’
 Храни вас всех Господь/ (339J);
         Н’
...да приидет Царствие Твое/... (242А) (В интонационной транскрипции  а к ц е н т н а я  модификация нисходящей интонационной модели передается знаком "Н’". .

В нашем материале акцентная модификация нисходящей модели представлена в двух структурных вариантах: моновершинном и двувершинном. Моновершинный вариант наблюдается, например, в интонационном оформлении следующего фрагмента благодарственной молитвы:

                                                     В                        В
 ...благодарю Тебя за прошедшую ночь,/ благослови меня/ на се-

                Н’
годняшний день//... (103С2).

Здесь, как показывает транскрипция, вершина последней синтагмы отмечена нисходящим движением тона в сочетании с усилением ударения. Моновершинный вариант нисходящей модели соотносится с ИК-2 в системе интонационных средств, разработанной Е.А. Брызгуновой (см.: Русская грамматика 1980: I, 109–111).

Кроме моновершинного варианта, нисходящая модель представлена в неканоническом молитвенном чтении в двувершинном воплощении. При этом мелодическая вершина располагается в финальной части синтагмы, а в инициальной части возможно усиление ударения на первой вершине синтагмы, например:

      (’)                        Н’
 ...Господи Иисусе Христе/... (118А).
Рамочная структура нисходящей модели может представлять собой также сочетание двух мелодических изменений: восходящего движения тона на первой вершине и нисходящего – на второй, например:

          (В)              Н’
 ...помилуй меня грешную/... (117С);

           (В)                Н’
 Да поможет нам Господь/... (136D);

                     (В)          Н            (В)       Н
...Иисусе Христе, Сыне Божий,/ помилуй нас/ (118Е).

Высокая частотность плавных мелодических повышений и понижений сближает неканоническое звучание молитв с декламационным произносительным стилем (см.: Труфанова 1986; Прохватилова 1996), актуализирует изначальное стихотворное начало молитвы.

Вместе с тем поливершинность молитвенного чтения, стремление молящегося к пословному интонационному выделению дает возможность констатировать сохранение и в неканоническом звучании молитвы следов древней просодической системы музыкально-тонического типа. В такой интерпретации языковых фактов мы опираемся на данные исследований фразовой интонации славянских языков и суперсегментной фонетики севернорусских говоров (Брызгунова 1977а; Николаева 1977; 1979; 1993; Пауфошима 1985). По наблюдениям Т.М. Николаевой, тенденция к пословному построению интонационного контура фразы свойственна наиболее архаичным славянским системам и находит отражение в словацком, македонском и белорусском языках (Николаева 1977). На материале русского языка это фонетическое явление было обнаружено в ряде вологодских говоров (Брызгунова 1977а: 262; Пауфошима 1985: 95–96) и рассматривается как коррелят старого музыкального ударения (Пауфошима 1985).

Мелодическое оформление молитвословий в каноническом и неканоническом типе чтения имеет сходства и различия. Общим для двух разновидностей звучания молитв является наличие двувершинных и поливершинных структурных вариантов, подавляющее большинство которых образует просодическую рамку, выделяющую начало и конец синтагмы. Эта закономерность интонационной организации обоих типов молитвенного чтения свидетельствует о сохранении в звучании современной православной молитвы черт древнеславянской фонетической системы, для которой была свойственна рамочная обрамленность фразово-интонационной модели. Различия в каноническом и неканоническом звучании молитвословий проявляются, как показывает таблица, в преобладающем использовании тех или иных интонационных моделей, а также в соотношении акустических компонентов интонации, маркирующих вершинные слоги в синтагмах.

Для звукового оформления и канонического, и неканонического молитвенного чтения используется по четыре интонационных модели, некоторые из которых имеют модификации, дифференцирующиеся в зависимости от акустических признаков, выделяющих ударный слог основной вершины в синтагме. Общими для двух разновидностей звучания молитвословий являются только восходящая модель и ее квантитативная модификация. Важно отметить, что неканоническое молитвенное чтение обеспечивается, в основном, интонационными моделями, коррелирующими, как было показано в процессе анализа, с типами интонационных конструкций, которые составляют основу современной интонационной системы русского языка и свойственны нейтральному и декламационному произносительным стилям; тогда как каноническое чтение отличает преимущественное использование при оформлении синтагмы специфических мелодических контуров, не имеющих аналогов в современной звучащей речи.

Компоненты интонации – тон, интенсивность, длительность – не в равной степени принимают участие в выделении интонационных вершин в каноническом и неканоническом молитвенном чтении. Так, в каноническом молитвенном чтении при маркировании основных и факультативных вершин в интонационных моделях зафиксировано использование двух компонентов интонации – длительности и тона. Это свидетельствует о сохранении в звучании канонического молитвенного чтения следов древней музыкально-тонической фонетической системы, для которой признаки "тон" и "длительность" являются релевантными.

В неканоническом молитвенном чтении наблюдается иная дистрибуция акустических компонентов интонации. Здесь в качестве просодических сигналов вершинного слова в синтагме преимущественно используются такие компоненты интонации, как тон и интенсивность, что соответствует их статусу релевантных признаков современной акцентно-мелодической фонетической системы.

В неканоническом молитвенном чтении при выделении основных и факультативных вершин в некоторых модификациях интонационных моделей используется и количественный компонент интонации – длительность. Это дает основания утверждать, что и в неканоническом звучании православной молитвы частично сохраняются черты древней музыкально-тонической фонетической системы, для которой долгота, наряду с тоном, была ведущим акустическим признаком.

Таким образом, для обоих типов молитвенного чтения характерно сочетание просодических признаков, присущих как древней, так и современной фонетическим системам русского языка. Их разное соотношение определяет специфику звучания православной молитвы. В каноническом молитвенном чтении отмечается преобладание признаков, релевантных для древней музыкально-тонической системы. В неканоническом молитвенном чтении наблюдается доминирование компонентов интонации, релевантных для современной акцентно-мелодической системы.




 

2.3.  Ритм звучащей молитвы

 При анализе ритмической структуры звучащей молитвы мы исходим из понимания ритма как совокупности соизмеримых повторяющихся явлений и признания его многоуровневого иерархического характера . Такой подход позволяет раскрыть лексические, синтаксические приемы создания молитвенного ритма, а также описать ритмообразующие единицы и средства интонационно-звукового уровня.

2.3.1. Лексические и синтаксические повторы

Основным приемом ритмической организации молитвы на лексическом уровне является  с л о в е с н ы й  п о в т о р, например:

Помилуй нас, Господи, помилуй нас... (255N);
Благого Царя Благая Мати... (48N).

При этом следует отметить, что в молитвословиях широко распространены анафорические повторы. Они создают специфику молитвенного стиха, которому, в отличие от обычного, в большей степени свойственны не завершающие  строку ритмические сигналы (рифмы), а начальные (см.: Козлов 1992: 7–9), например:

...помяни, Господи, прежде усопших отец и братий наших, и упокой их идеже присещает свет лица Твоего. Помяни, Господи, братий наших плененных, и избави я от всякаго обстояния. Помяни, Господи, плодоносящих и доброделающих во святых Твоих церквах, и даждь им яже ко спасению прошения и жизнь вечную... (220N).

Анафорические повторы нередко используются для ритмического противопоставления содержательных компонентов молитвословия: славословий, благодарений, прошений. Так, в одной из молитв Последования по Святом Причащении две ее содержательные части (благодарение и прошение) организованы ритмически по-разному:

Благодарю Тя, Господи, Боже мой, яко не отринул мя еси грешнаго, но общника мя быти святынь Твоих сподобил еси. Благодарю Тя, яко мене недостойнаго причаститися пречистых Твоих и небесных даров сподобил еси. Но, Владыко Человеколюбче, нас ради умерый же и воскресый, и даровавый нам страшная сия и животворящая Таинства, во благодеяние и освящение душ и телес наших: даждь быти сим и мне во исцеление души же и тела, во отгнание всякаго сопротивнаго, в просвещение очию сердца моего, в мир душевных моих сил, в веру непостыдну, в любовь нелицемерну, во исполнение премудрости, в соблюдение заповедей Твоих, в приложение Божественныя Твоея благодати, И Твоего Царствия присвоение... (49R).

Как видно из приведенного текста, анафорический повтор Благодарю Тя... наблюдается только в первой, благодарственной части молитвы и отсутствует в следующих далее прошениях.

Словесные повторы, встречающиеся в молитвословиях, могут быть двух видов:  к о н т а к т н ы е  и  д и с т а н т н ы е. При контактных – повторяющиеся лексические единицы следуют одна за другой, как это происходит, например, в одной из песен Канона к Ангелу-хранителю:

Свете светлый, светло просвети душу мою, наставниче мой и хранителю, от Бога данный ми Ангеле (267S).

Это молитвословие начинается цепочкой следующих друг за другом однокоренных слов, что приводит к ритмической упорядоченности молитвенного зачина.

Анализ показывает, что контактные ритмические повторы маркируют семантически важные части в высказывании, поскольку при их использовании возникает контраст ритмически организованных и неритмизированных участков молитвенного текста, в результате чего усиливается лексическое значение ритмически выделенного слова, например:

Свят, свят, свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас... (90М).
В приведенном фрагменте славословия троичного тропаря троекратный повтор усиливает семантику оценочного компонента и ритмически противопоставляет содержательные части молитвословия – славословие Свят, свят, свят еси, Боже и следующее за ним прошение Богородицею помилуй нас.

Дистантные повторы в молитвах отличаются тем, что повторяющиеся элементы в них отделены друг от друга одним или несколькими словами:
...благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего... (144A).
С помощью дистантного повтора в молитвословиях могут создаваться ритмизированные фрагменты, построенные по принципу симметрии, например:

Слава Тебе, Боже, слава Тебе (299M).

В приведенном славословии повторяющиеся словосочетания обрамляют призывание, которое становится структурным центром молитвы.

 В нашем материале дистантно расположенные повторяющиеся лексические единицы способствуют также выделению пропорционально соотносимых частей молитвы, усиливают ее важнейшие смысловые компоненты, например:

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас (291R).

Как видно из приведенного Трисвятого, ритмический повтор подчеркивает обращенность молитвы ко всем трем лицам Святой Троицы. Ср.: объяснение к этой молитве, помещенное в Толковом православном молитвослове: "Под словами: Святый Боже разумеется Бог Отец; под словами: Святый Крепкий – Бог Сын; под словами: Святый Бессмертный – Бог Дух Святой" (Молитвослов 1995б: 21).

Молитвенный ритм, воплощаемый лексическими средствами, дополняется и усиливается с помощью  с и н т а к с и ч е с к о г о   п а- р а л л е л и з м а. Синтаксический параллелизм как ритмический прием, по данным исследователей, входит в поэтический канон не только молитвы, но библейского стиха (Gonda 1959: 28; Якобсон 1987: 102, 105). Повторение однотипных синтаксических моделей, зачастую усиленное анафорой и силлабическим тождеством, в максимальной степени проявляет стиховую природу молитвы. Например, в молитве Господней ритмизация одного из фрагментов создается троекратным повтором повелительных предложений, построенных по одной модели:

...да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли... (242А).

 Особый ритм молитвы возникает и в результате комплексного использования лексических и синтаксических средств. Так, ритмичность молитвенному тексту придают многообразные перечислительные ряды, которые имеют в своем составе лексические повторы, например:

...и играньми яко песньми вопияше к Богородице: Радуйся, отрасли неувядаемыя розго: радуйся, плода бессмертнаго стяжание. Радуйся, делателя делающая Человеколюбца: радуйся, Садителя жизни нашея рождшая... (171S).

В приведенном фрагменте из Акафиста ко Пресвятой Богородице во многократных обращениях к Деве Марии повторяется императивная форма радуйся, которая входит в состав синтаксического единства (императивная форма + распространенное именование Богородицы), характерного для икосов этого акафиста. Ср.:

 ...радуйся совета неизреченнаго таиннице; радуйся, молчания просящих веро. Радуйся, чудес Христовых начало; радуйся, велений Его главизно. Радуйся, лествице небесная, еюже сниде Бог; радуйся, мосте, преводяй сущих от земли на небо... (283S);

 ...радуйся, селение Бога и Слова; радуйся, Святая святых большая. Радуйся, ковчеже, позлащенный Духом; радуйся, сокровище живота неистощимое... (260S).

Перечислительные ряды в молитвословиях часто содержат контрастные по семантике бинарные компоненты, например:

...прости, Боже, прегрешения наша, вольная и невольная, яже в слове и в деле, яже в ведении и в неведении, яже во дни и в нощи... (241 N).

Семантическая противопоставленность парных однородных членов приводит к семантической симметрии отдельных фрагментов молитвы. Этот прием соотносится с широко распространенным в древнерусской литературе принципом бинарности, который Д.С. Лихачев связывал с отражением восприятия мира древним русичем. Ученый отмечал, что бинарность, с одной стороны, усиливает противопоставление добра и зла, небесного и земного, материального и нематериального, телесного и духовного, а с другой – подчеркивает "всеобщность, полное распространение явления или понятия на всю область чувств, естества человека, на всю Вселенную и т.д. В этих случаях перечисление обоих сущностей бытия создает впечатление полного и всеобщего их охвата" (Лихачев 1987а: 398).

2.3.2. Ритмика фонетического слова

Ритмическая направленность лексико-синтаксической структуры молитвенных текстов не может не найти отражения в их интонационной организации, которая, как показывают наблюдения, тоже подчиняется законам ритма, то есть основывается на регулярном воспроизведении сходных компонентов звучания.

 В научной литературе существует множество классификаций просодических ритмообразующих единиц русской прозаической речи. Эти классификации включают разные по объему, частично пересекающиеся списки. Так, например, по мнению А.М. Пешковского, "мельчайшей" ритмической единицей является слог, а такт, фонетическое предложение и фонетический период относятся к числу единиц следующих ступеней (Пешковский 1925: 155). Г.Н. Иванова-Лукьянова считает, что ритм создается взаимодействием трех элементов (ударения, паузировки и интонации), которые обнаруживают себя в каждой единице речевого потока – слоге, такте, фразе и предложении (Иванова-Лукьянова 1971: 128). В работе Н.В. Черемисиной "Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь" единицами прозаического ритма называются слоги, слова и речевые синтагмы. При этом отмечается, что основной единицей, не только соотносимой с физиологическим ритмом, но и организованной интеллектуально, является синтагма (Черемисина 1982: 28–31). А.М. Антипова выделяет в качестве ритмических единиц русской прозы ритмическую группу, синтагму, ступень как объединение синтагм, фразу и сверхфразовое единство (Антипова 1990а: 129–130). В.В. Васильева анализ ритмической структуры прозаических текстов строит с учетом фоноабзаца, периода и фразы (Васильева 1992).

В общей сложности можно назвать более 10 единиц, которые разные авторы относят к номенклатуре ритмообразующих. Это слог, фонетическое слово (или такт), ритмическая группа, синтагма, предложение, фонетическое предложение, ступень, фраза, фоноабзац, фонетический период, сверхфразовое единство и т.д. Не обсуждая правомерность выделения той или иной единицы ритма, отметим лишь, что они устанавливаются, как правило, в результате анализа письменных текстов или их гипотетического звучания.

 Анализ реально звучащих молитв позволяет установить, что центральной ритмической единицей молитвенного чтения является синтагма, поскольку она отвечает всем критериям, на основании которых те или иные фрагменты речевого потока получают статус единицы ритма (см.: Черемисина 1982). В самом деле, синтагма обладает свойствами целостности, отдельности, повторяемости и представляет собой семантико-синтаксическое единство. Кроме того, являясь единицей ритма, синтагма как интонационно не членимый отрезок речи одновременно выступает и в качестве единицы суперсегментного уровня, в рамках которой реализуются основные средства интонации, принимающие участие в формировании важнейших в аспекте ритма свойств синтагмы – изоморфности и изохронности.

 Вместе с тем анализ звучащих молитвословий обнаруживает, что при каноническом и неканоническом молитвенном чтении ритмообразующей единицей, наряду с синтагмой, выступает и слог. К ритмическим приемам канонического и неканонического молитвенного чтения относится повторение сходно звучащих слогов в начале и конце синтагмы, а также равномерное произношение ударных и безударных слогов фонетического слова. Оба способа ритмизации звучания молитвы являются отражением принципов организации старославянского стихосложения и древней фонетической системы старославянского языка. Остановимся на этом подробнее.

В лингвистических исследованиях, посвященных изучению древних славянских переводных и оригинальных сакральных текстов, обращается внимание на особые приемы старославянского стихосложения (Соболевский 1910: 2; Mareš 1958; Vaillant 1958; Hamm 1964; Jakobson 1965; Filonov 1978; Hauptová 1978; Матхаузерова 1979; Топоров 1979; Станчев 1982; Верещагин 1984; 1997; Гаспаров 1989: 194–196; Рогачевская 1993), в числе которых называются сходноначатие и сходноконечность соотнесенных слов (Якобсон 1970; Топоров 1979; Верещагин 1984; 1997). Вслед за Е.М. Верещагиным, мы будем называть этот прием  к р а е с о г л а с и е м  лексики. В нашем материале звуковое совпадение начальных и конечных слогов подчеркивается синтагматическим членением: случаи краесогласия маркируются межсинтагменными паузами, например:

...радуйся, Свет неизреченно родившая:/ радуйся, еже како, ни единаго же научившая/... (283S);

...радуйся, всего мира очищение./ Радуйся, Божие к смертным благоволение:/ радуйся, смертных к Богу дерзновение/... (171S).

В приведенных фрагментах из Акафиста ко Пресвятой Богородице наблюдается рифмовка инициальных и финальных слогов в синтагмах, что приближает отдельные фрагменты этих молитвословий к метрически регулярным композиционным формам стиха.

В современном чтении молитвословий находит отражение и тенденция к  в ы р а в н и в а н и ю  ударных и безударных слогов в рамках фонетического слова, характерная для древней фонетической системы старославянского языка. Так, в каноническом чтении ритмическая симметрия составляющих слово звуковых сегментов не знает исключений и особенно ярко проявляется при произношении многосложных слов:

[богор’од’ицэj]; [ч’элов’экол’’упствовал]; [испов’’едан’ии]; [фс’эд’эрж’ыт’эл’а]; [жывотвор’аш:’аго]; [ум’илос’’эрд’ис’а]; [воплот’’ившагос’а]; [знам’эн’уjуш:’ихс’а]; [благод’арств’эн:ыjа] и т.д.

В неканоническом молитвенном чтении равномерное произношение ударных и безударных слогов проявляется в значительно меньшей степени. Анализ звучания молитвословий обнаруживает стремление верующих к воспроизведению орфоэпических норм современного русского литературного языка, например:

[пъм’ин’’и]; [пам’’илуj]; [блъгъслав’’и]; [блъгъдар’’у];

[`анг’илхран’’ит’ил’]; [съхран’’и]; [н’ипаст’ыднуjу] и т.д.

Из транскрипции видно, что безударные гласные подвергаются качественной и количественной редукции в зависимости от места гласного по отношению к ударению. Это приводит к асимметрии ударных и безударных слогов.

 Однако в единичных случаях, обычно при произношении флексий именных грамматических форм, при неканоническом молитвенном чтении возможно произношение гласных полного образования не только под ударением, но и в безударной позиции, например:

 Царствие Тв[оjэ]; доб[рого] ответа; имя Т[воjэ]; Свята[го];  лука[ваго]; я[ко]; Б[ого]родица; Т[о]бою и т.п.

для канонического молитвенного чтения характерна симметрия ударных и безударных гласных, что отражает особенности древней фонетической системы. В неканоническом молитвенном чтении наблюдается в основном последовательное контрастное произношение слогов под ударением и без ударения в соответствии с орфоэпическими нормами современного русского литературного языка.
 
Вместе с тем, как обнаруживает анализ, неканоническое молитвенное чтение отчасти сохраняет некоторые признаки древней фонетической системы, что находит выражение в произношении гласных полного образования и под ударением, и в безударной позиции, которое отмечается для ряда словоформ.

 

2.3.3. Интонационные повторы

При рассмотрении просодических средств создания ритма в православной молитве мы учитываем имеющиеся в современных исследованиях подходы к анализу ритмической структуры звучащей речи и ее ритмообразующих средств (см.: Златоустова 1977: 70–71; Черемисина 1982; Брызгунова 1984: 29–31; Устная научная речь 1985: 228–237, 242–244; Труфанова 1986: 172; Хитина 1986: 8–9; Иванова-Лукьянова 1989: 71; 1990; Антипова 1990а: 126; Николаева 1993: 18–27) и исходим из представления о том, что при создании ритмизированных фрагментов звучащего текста группировка явлений происходит за счет таких характеристик, как высота тона, длительность и интенсивность звучания, соразмерность величины синтагм, расположение интонационной вершины синтагмы.

Наблюдения показывают, что для канонического молитвенного чтения просодическими ритмообразующими средствами являются синтагматическое членение, мелодическое оформление минимальных речевых отрезков, двувершинный характер интонационных моделей. При этом важнейшим принципом ритмической организации молитвы является принцип симметрии. Она проявляется в членении речевого потока на пропорционально соотносимые минимальные отрезки, в упорядоченности мелодических повторов, в просодическом равновесии внутри синтагмы. Рассмотрим эти ритмические приемы подробнее.

Симметричное чередование  с и н т а г м  р а з н о й  д л и н ы  проявляется либо как полное соответствие в расположении частей целого по отношению к центру (зеркальная симметрия), либо как соразмерность выделяемых в синтагмы речевых фрагментов (простая или параллельная симметрия). Например, в тропаре из Канона умилительного ко Господу нашему Иисусу Христу наблюдается зеркальная симметрия:

[20] Время, Иисусе мой, еже дал ми еси, в страсти иждих,
Иисусе мой;/

[12] темже, Иисусе мой, не отвержи мя,/

[20] но воззови, молюся, Владыко, Иисусе сладчайший, и спаси/ (95R).

Как видно из транскрипции, одинаковые по длине синтагмы обрамляют контрастирующий с ними по протяженности речевой отрезок, расположенный в центре ритмического единства.

 Ритмизация третьего кондака из Акафиста ко Пресвятой Богородице строится на основе простой симметрии:

[21] Сила Вышняго осени тогда к зачатию Браконеискусную,/

[21] и благоплодная Тоя ложесна, яко село показа сладкое,/

[10] всем хотящим жати спасение,/

[6] внегда пети сице:/

[5] Аллилуия/ (295S).

Транскрипция показывает, что первая пара синтагм представляет собой повтор равносложных речевых фрагментов. В завершающей кондак паре наблюдается неполная симметрия, которую образуют следующие одна за другой шести- и пятисложные синтагмы.

Ритмическая симметрия находит отражение и в мелодических чередованиях канонического молитвенного чтения, как это происходит, например, в одном из вариантов прочтения тропаря "Под Твое прибег благоутробие...":
  РС                                  РС
...во мне пребуде, Спасе,/ и аз, якоже рекл еси, в Тебе:/

              РС                           РС
се бо дерзая на милостьТвою,/ ям Тело Твое/... (244Т).

Анализ обнаруживает, что последовательности  т о н а л ь н ы х  изменений в молитвословиях тоже могут строиться по принципу простой и зеркальной симметрии. Простая (или параллельная) симметрия возникает, когда в нескольких следующих одна за другой синтагмах воспроизводится либо одна и та же интонационная модель, либо повторяется сочетание двух интонационных моделей. Примером простой мелодической симметрии может служить звучание славословия:

     В                                В
Слава Тебе, Боже наш,/ слава Тебе/ (299М).


Транскрипция показывает, что здесь просодический ритм создается повтором восходящих интонационных моделей. Простая симметрия наблюдается и в звучании одного из икосов в Акафисте ко Пресвятой Богородице:
   РВ                                                                                НВ
 Радуйся, еюже радость воссияет,/ радуйся, Еюже клятва исчезнет,/

  РВ                                                                                       НВ
 Радуйся, падшаго Адама воззвание,/ радуйся, слез Евиных избавление./

   РВ
Радуйся, высото, неудобовосходимая человеческими помыслы,/

                                                                      НВ
радуйся, глубино неудобозримая и Ангельскими очима/... (42S).

В этой молитве, как видно из транскрипции, последовательно повторяются сочетания двух интонационных моделей: мономелодической и нисходяще-восходящей, что приводит к ритмической упорядоченности звучания.
Зеркальная мелодическая симметрия в молитвословиях представляет собой полное соответствие в интонационном оформлении частей целого по отношению к центру. Так, например, в прочтении одного из верующих начало молитвы Господней ритмически организовано по принципу зеркальной симметрии:


 РС
Отче наш, Иже еси на небесех!/

          НВ
Да святится имя Твое,/

        РС
да приидет Царствие Твое/... (242N).

Транскрипция показывает, что мономелодическая модель первой синтагмы молитвословия повторяется затем в завершающей фрагмент синтагме, что приводит к единообразию интонаций в инициальной и финальной частях молитвенного зачина.

Симметрия как важнейший принцип ритмической организации молитвы обеспечивается и благодаря  д в у в е р ш и н н о м у  характеру подавляющего большинства интонационных моделей, использующихся в каноническом молитвенном чтении. Двувершинные рамочные конструкции как бы уравновешивают начало и конец синтагмы, создают ее симметричное просодическое выражение.

Как показывает анализ материала, звуковая симметрия в пределах синтагмы может создаваться в каноническом молитвенном чтении несколькими приемами. Во-первых, начало и конец синтагмы могут выделяться изменением тона, что приводит к мелодическому равновесию минимальных речевых отрезков, например:

            ВС                         (НВ)
...да не будет же ми в живот вечный/...(337R);

         НВ                                     (НВ)
...очисти всего от скверны и плоти духа/ (310R);

            НВ                (НВ)
… и нетленен сотворяюся/ (320R)

               ВС                       (ВС)
...и оставлении грехов рабов Божиих/... (148F).

Во-вторых, интонационная симметрия может возникать и в тех случаях, когда одна из вершин рамочной конструкции маркируется мелодически, а другая – увеличением длительности ударного гласного, например:

                                         НВ
...Святыя Матере Твоея мольбами/... (62R);

 НВ
...молитв ради Пречистыя Твоея Матере,/

  НВ
преподобных и богоносных отец наших/... (116N).

В-третьих, сигналом инициальной и финальной вершин в синтагме может быть удлинение ударных гласных, как это происходит в мономелодических моделях, характеризующихся ровным движением тона в среднем или высоком регистре, например:

     РВ
Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу/...(297М);

         РС
Под Твое прибег благоутробие, Блаже/... (244Т).

Транскрипция показывает, что отсутствие мелодических изменений компенсируется увеличением длительности ударных гласных в обеих вершинах синтагмы, что приводит к ее просодическому равновесию.

 Ритмизация свойственна и интонационному оформлению неканонического молитвенного чтения. Однако здесь спектр просодических ритмообразующих средств значительно уже. Основным средством создания ритма является характер мелодических изменений. Речь идет о чередовании восходящих и нисходящих движений тона в рамках синтагмы или последовательности синтагм.

 Ритмическая упорядоченность мелодических чередований в неканоническом молитвенном чтении создается двумя приемами. Во-первых, отмечается использование двувершинных нисходящих интонационных моделей, в которых первая вершина отмечена повышением, а вторая – понижением мелодического контура (В+Н), например:

           (В)                     Н              (В)              Н
 Преподобный отче Серафим,/ преподобный отче Сергий,/

         (В)                            Н
 святый великий мученики Трифон/... (267А).

Как видно из транскрипции, в молитве, обращенной к святым угодникам, мелодическое равновесие во всех трех синтагмах обеспечивается сочетанием восходящих и нисходящих движений тона.

 Во-вторых, материал, имеющийся в нашем распоряжении, показывает, что в неканоническом молитвенном чтении ритмическая упорядоченность восходящих и нисходящих мелодических изменений наблюдается не только в пределах минимальной единицы членения речевого потока, но и на более крупных участках звучащей молитвы. В этом случае ритмизация обеспечивается чередованием в соположенных синтагмах таких моновершинных интонационных моделей, которые характеризуются повышением либо понижением мелодического контура, например:

                В                                 Н
 ...благодарю тебя/ за прошедшую ночь,/

                В                                 Н
 благослови меня/ на сегодняшний день/... (189С).

В приведенном фрагменте утренней молитвы к Богородице ритм звучания создается повтором восходящих и нисходящих интонационных моделей в следующих друг за другом синтагмах.

 Другим способом ритмического построения звучащей молитвы в неканоническом чтении является сочетание нескольких восходящих мелодических контуров с нисходящим движением тона (В+В+В+Н или В+В+В+Н’). Такая ритмомелодическая последовательность встречается в рамках как одной, так и нескольких синтагм, следующих одна за другой. Например, в одном из прочтений Похвалы Богородице два восходящих движения тона в начале и середине синтагмы сочетаются с нисходящим мелодическим контуром в финальной части синтагмы:

      (В)                            (В)            Н
 ...и славнейшую без сравнения Серафим/... (144А).

Эта же ритмическая последовательность восходящих и нисходящих движений тона в другой молитве реализуется на большем по протяженности участке текста:

   В                                                         В                   В
 Господи,/ благодарю Тебя за прошедшую ночь,/ благослови

     Н’       В

меня/ на сегодняшний день,/ благослови меня/ и благослови

         В                 В                                Н’
этот день,/ и помоги мне его/ провести в добрых делах/ (103С).

Как видно из транскрипции, в благодарственной молитве, обращенной ко Спасителю, наблюдается повтор нескольких моновершинных синтагм, оформленных тремя восходящими и нисходящей интонационными моделями.

Анализ показывает, что для неканонического чтения характерна стабильность ритмических рисунков отдельных частей молитвы. При этом смена ритма может использоваться в качестве пограничного сигнала между смысловыми частями текста, как это происходит, например, в одном из прочтений Отче наш, где ритмический контраст отделяет призывание от славословий и прошений молитвы. (В квадратных скобках в начале строки указывается направление движения тона в синтагмах .) :

            В   Н
[В–Н] Отче наш,/

           Н’
[Н]  иже еси/

            Н’
[Н]  на небеси./

                           В                                 Н’
[В–Н] Да святится Имя Твое,/ да приидет Царствие Твое,/

                          В                                В              Н’
[В–В–Н] да будет воля Твоя,/ яко на небеси/ и на земли./

     
            В                (’)                        Н’
[В–Н] Хлеб наш насущный/ даждь нам днесь;/

               (В)           Н
[В–Н] и остави нам долги наша,/

                          В                            (В)    Н’
[В–В–Н] якоже и мы оставляем/ должником нашим;/

                                              В                  В                    Н’
[В–В–Н] и не введи нас во искушение,/ но избави/ нас от лукаваго/
  (243А).

Основу ритмической структуры призывания (первой части молитвословия) составляют короткие равносложные синтагмы, дву последние из которых отличает акцентно-мелодическая однородность: обе оформляются нисходящим движением тона на вершинном гласном; и в той, и в другой синтагме чередуются ударения, попадающие лишь на нечетные слоги (при этом читающий молитву переносит ударение в словах еси и небеси с последнего на предпоследний слог, что позволяет избежать контактного расположения ударения и усиливает ритмическую мерность речи).

Во второй части молитвословия, состоящей из трех славословий и четырех прошений, трех- и четырехсложные синтагмы сменяются более пространными минимальными речевыми отрезками (средняя длина синтагмы составляет здесь 7 слогов), а ритмичность звучания создается периодическим чередованием двух типов мелодических изменений: последовательного повышения и понижения тона (В–Н) и сочетания "восходящий + восходяще-нисходящий тон" (В–В–Н).

Итак, ритмизация свойственна обеим разновидностям молитвенного чтения – каноническому и неканоническому. Она имеет сложный характер и эксплицируется разноуровневыми средствами. Важнейшим принципом ритмической организации молитвенного текста является симметрия, которая, используется не только как формальный прием, отражая стиховую природу молитвословий, но и воплощает сущностные семантические признаки молитвы.

Прежде всего интонационная симметрия позволяет подчеркнуть противопоставление Божественного и земного, которое ощущает каждый верующий, приступая к молитве. Вместе с тем симметрическая соразмерность звучания молитвенного текста отражает диалектическое единство Высокого и низменного, Вечного и греховного в мире и в человеке. Наконец, в восприятии человека симметрия всегда связывается с представлениями о Прекрасном и Вечном. И если молитва есть "путь восхождения к Богу" как воплощению Высшей и Вечной Гармонии, то приобщение молящегося к этой Высшей Гармонии находит отражение в ритмической симметрии звучащего молитвенного текста.


Страница 1 - 10 из 10
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру