Терминологические словари по языкознанию XX–XXI вв.: лингвокультурологический обзор

Терминологическая лексикография — наука молодая, только в XX веке стала активно набирать ритм и разрабатывать концепции создания теоретических научных и учебных словарей лингвистических терминов и понятий. Это можно объяснить тем, что сам репертуар языковедческих единиц в XIX столетии был еще не до конца систематизирован, многие термины устарели, а новые стали активно возникать и утверждаться в практике лингвистической и дидактической деятельности только на рубеже двух столетий. Но все же первый опыт такой работы в данной области необходимо отметить. Это — лингвистические статьи из «Энциклопедического словаря» Брокгауза–Ефрона, как бы подытожившие дореволюционную традицию систематизации понятийного аппарата лингвистической науки.

Выход нового энциклопедического издания по лингвистике — почти всегда событие весьма примечательное в научной жизни. Среди подобных книг справочные пособия занимают особое место. Они представляют собой свод современных научных знаний об истории языка и его нынешнем развитии, термосистеме, школах, персоналиях и т. п. Круг вопросов, рассматриваемых в этих изданиях, уже определён давно. Но меняются критерии оценки языковых явлений и наши научные интересы, появляются новые перспективные отрасли языкознания, совершенствуются методы и подходы в изучении языка. И всё это должно находить отражение в филологических изданиях справочного характера.

В связи с этим нам представляется целесообразным сделать лингвокультурологический обзор наиболее известных и авторитетных терминологических словарей XX–XXI вв., указать на их характерные особенности, схему построения и состав статей, обратить внимание на критику этих произведений лексикографического искусства как со стороны известных ученых, так и представить наши наблюдения.

Начнем с 1920-х гг., новая идеология которых (в том числе и в научной сфере) требовала осмысления старой традиции и поиска новых подходов к анализу языкового материала. Активная работа по филологическому образованию широких масс населения вызвала практическую потребность в составлении таких словарей. Первым в этом ряду стоит назвать почти забытый теперь «Грамматический словарь» Н. Н. Дурново.

Идея написания «Словаря» возникла у Н. Н. Дурново, по-видимому, в начале 1920-х гг. К этому же времени относятся его первые крупные труды по современному русскому языку, например, «Повторительный курс грамматики русского языка» (вып. 1. М., 1924), и обобщающий фундаментальный труд исторического характера «Очерк истории русского языка» (М.-Л., 1924). Тогда же в периодической печати появляются и многочисленные статьи, рецензии и отзывы о работах коллег, посвященные разработке формального направления русской грамматической мысли, в русле которого и создавался «Словарь».

Не раз уже поколением нынешних ученых в устных беседах с автором этих строк и в ряде публикаций высказывалась мысль о том, что «Грамматический словарь» «недостаточно оценен последующей наукой»[i], и Н. Н. Дурново до последнего времени воспринимали в основном как историка, слависта, исследователя памятников письменной культуры. Труды же по проблемам современного языкознания и методики преподавания родного языка в школе почти неизвестны. Они разбросаны в забытых изданиях 1920-х гг. и еще не переосмыслены. Между тем выход в свет «Словаря» стал заметным событием в научной жизни тех лет. Можно без преувеличения сказать, что этот уникальный, самобытный труд, по сути дела историко-культурный памятник, был первым опытом составления словарей лингвистических терминов. На него позднее в какой-то мере опирались авторы подобных по замыслу изданий — Р. О. Шор, Е. Д. Поливанов, Л. И. Жирков. Кроме того, это был первый нормативный словарь, сохранивший при этом весьма рельефную авторскую линию. Н. Н. Дурново, как мы уже отмечали, — фортунатовец — представитель самого мощного и влиятельного в дореволюционной России научного направления, возглавляемого академиком Ф. Ф. Фортунатовым. Его отличительной особенностью была почти математическая строгость в подходе к анализу лингвистических фактов. Этот стиль унаследовал от своего учителя и Н. Н. Дурново, который, в частности, не только с благодарностью упоминает его на страницах «Словаря», но и следует его заветам прежде всего в разработке дефиниций. Так, система частей речи, представленная автором этого труда, всецело полагается на взгляды Ф. Ф. Фортунатова.

По своему составу «Словарь» включил толкование 273 терминов, представляющих основные разделы лингвистики: фонетику, орфографию, морфологию, словообразование, синтаксис, лексикологию. Он также раскрывает некоторые понятия из области истории и общей теории языка. В целом же в «Словаре» широко представлена терминология формального направления Московской лингвистической школы.

Приведем отдельные примеры наиболее показательных словарных статей:

«ГЛАВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Обычно так наз. предложение (см.), входящее в состав сложного словосочетания, наз. сложным предложением (см.), независимое формально от других предложений, входящих в то же сложное словосочетание, если эти другие предложения стоят в отношении к нему в той или другой зависимости, выраженной грамматическими средствами. Такие предложения, входящие в состав сложного предложения и зависимые от главного, наз. придаточными. В русском яз., как придаточные, можно рассматривать такие предложения, которые связаны формально с тем или другим членом другого предложения, являющегося по отношению к нему главным; таковы предложения, связанные с другим предложением посредством союзов «что» и «чтобы», указывающих на отношение к глаголу или глагольному слову, и предложения, связанные с другим предложением посредством относительных слов (местоимений и наречий), указывающих на отношение к существительному: и вижу, что ошибся; он сказал мне, что извиняется; мысль, что Марья Ивановна не успеет выехать, ужаснула меня; вы хотите, чтобы я стал молод; это были ребятишки, которые стерегли табун; я тот, чей взор надежду губит; деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок. Кроме этих предложений, обычно придаточными предложениями считаются также предложения временные с союзами: когда, пока, в то время как, как только и др.; причинные с союзом: потому что и так как и др.; т. о. те предложения, с которыми связываются эти временные, причинные и др. предложения, рассматриваются, как Г. П. Однако такое понимание сочетаний с временными, причинными и т. п. предложениями не вытекает из грамматических фактов русского яз. и восходит к латинским грамматикам, в которых б. ч. временных и причинных предложений относилась к придаточным, т. к. в самом лат. яз. они обозначались, как придаточные, т. е. зависимые от главного, формой т. н. конъюнктива или сослагательного наклонения. В немецк. яз. в т. н. сложных предложениях различаются предложения главное и придаточные тем, что в Г. П. глагол ставится на втором месте в утвердительной речи и на первом в вопросительной и повелительной, а в придаточном — на конце, причем к придаточным, относятся как предложения, связанные с одним из членов Г. П. (посредством союза dass и относительных слов), так и предложения временные, причинные, уступительные, условные и нек. др.»;

«ЖИЗНЬ ЯЗЫКА. Судьба яз. в течение того времени, пока он остается живым яз. (см.) Ж. Я. стоит в непрерывных изменениях: изменяются с течением времени звуки, грамматический строй, значения слов, словарный состав, причем изменения происходят с различной быстротой в разных языках и в разные эпохи жизни одного яз.

Вообще понятия жизни и смерти в языковедении часто прилагаются к явлениям языка, ср. такие выражения, как живой язык (см.), мертвый язык, вымирание языков, т. е. вытеснение к.-н. языков другими, если все говорившие на к.-н. языке постепенно забывают его, привыкая говорить на другом; вымирающие языки, т. е. такие, которые постепенно вытесняются другими языками (таковы лужицкие славянские языки в Германии, кельтские языки Бретани и Ирландии, некоторые восточно-финские языки в Поволжье и др.); живая основа и живой суффикс, т. е. такая основа или суффикс, которые в данную эпоху сохраняют способность образовывать новые слова, вступая в новые сочетания с другими суффиксами и основами; таковы в нынешнем русском яз., напр., уменьшит. суфф. -ик-, суффиксы существительных женск. р. -иц-, -ш- (мастерица, докторша), заимствованные суффиксы -изм-, -ист- (большевизм, большевистский), суффиксы прилагат. -н-, -ск-, -ическ- (бетонный, аморфный, латвийский, металлический), глагольный суффикс -ова- (импровизованный, буксовать) и пр.

… Ср. также книгу [W. D.] Whitney. Leben und Wachstum der Sprache. Leipzig, 1876 (перев. с англ., есть и франц. перевод)».

«ЛЕКСЕМА. Термин, введенный А. М. Пешковским, обозначающим этим термином слово как тип, в отличие от слова как известной единицы в процессе речи. Т. о. Л., по определению Пешковского, — ассоциативная группа, в состав которой входят слова, одинаковые или почти одинаковые по звукам, имеющие при этом или одинаковые значения, или значения, представляющиеся в сознании говорящих, как видоизменения одного и того же значения. Так, в сочетаниях: «я пришел домой» и «мы поехали домой» общей обоим сочетаниям Л. является Л. «домой»; в сочетаниях: «осел взнуздан» и «он ужасный осел» — общая Л. «осел», п. ч. значение слова «осел» во второй фразе представляется нам видоизменением того значения, какое имеет слово «осел» в 1-ой фразе. При таком разграничении значений терминов «слово» и «лексема» во фразе: «его сын учится в первом классе, а его дочь — во втором классе» двенадцать слов, но только девять лексем».

Важно отметить, что «Словарь» представляет собой практическое пособие по современным и историческим курсам языковедческих дисциплин и призван был унифицировать сам подход к научной терминологии, обозначить не только ее критерии, но и «составные части». Характерно «Предисловие» Н. Н. Дурново к своему «Словарю»: «Новые веяния в области изучения языка делают особенно ощутительной потребность в таком справочнике, который давал бы объяснения терминов, касающихся грамматики и других отделов науки о языке, с которыми приходится иметь дело как при обучении языку, так и при самостоятельном изучении языка»[ii].

Вскоре после издания «Словаря» в печати появились первые рецензии, в целом положительно оценивавшие этот труд. Так, проф. М. Н. Петерсон, авторитетный специалист по индоевропеистике и современному языкознанию, много занимавшийся в 1920-е гг. этой проблематикой, писал: «Я нахожу очень удачной мысль — издать отдельно словарь терминов из области грамматики и других отделов языковедения»[iii]. М. Н. Петерсон отмечает, что научное направление, в русле которого создавался «Словарь», только делает первые шаги в практическом распространении формального метода; формирование лингвистической терминологии — сложный процесс, потому всякий труд, призванный обозначить, выделить и унифицировать научные понятия, заслуживает пристального внимания. «До 80 процентов слов», по мнению М. Н. Петерсона, «не вызывают никаких возражений», и это, как полагает рецензент, — блестящий факт «для первого опыта». Лишь 10 процентов требуют «редакционных поправок». К ним он относит не только фактические просчеты, но и оценивает язык и стиль автора этого сочинения, которые, по его мнению, в ряде случаев довольно сложны (в качестве примера он приводит статью Степени сравнения).

Мы можем согласиться с этим утверждением М. Н. Петерсона и должны признаться, что в работе над «Словарем» данный пункт и у нас вызывал немалые сомнения. Действительно, у Н. Н. Дурново многие статьи построены периодами, включающими несколько предложений с параллельными повторами и сравнениями, а также примерами, что иногда затрудняет чтение. Пунктуационная система автора здесь, наоборот, может помешать современному читателю, так как подчинена интонационному чутью и вкусу Н. Н. Дурново и нередко выходит за рамки принятых правил. Но все же при переиздании «Словаря» мы сочли возможным «корректировать» авторские знаки только в необходимых случаях.

М. Н. Петерсон в рецензии обращает внимание и на другие несоответствия в статьях Грамматические классы слов и Возвратная форма глаголов. Но при этом подчеркивает (что важно и в нашем контексте), что ознакомление с иными статьями позволит самому (курсив наш. — О. Н.) читателю внести необходимые поправки». «Это, — пишет рецензент, — мелочи, совершенно не уменьшающие ценности книги».

Следующий вопрос, который с определенной последовательностью звучит и в других рецензиях (а сейчас может вызвать у кого-то и недоумение) таков: какими критериями пользовался автор при отборе терминов, и почему в одних статьях дается довольно пространное толкование, а некоторые ограничиваются только очень краткими ремарками. Среди очевидных пропусков М. Н. Петерсон называет статьи Аорист (ср.: Имперфект и Перфект есть), отсутствуют названия падежей и языков и др. Мы не собираемся оправдывать Н. Н. Дурново перед его критиками и нынешними читателями, которые, возможно будут не удовлетворены «выбором», но поясним, чем, по нашему мнению, могли быть обусловлены такие просчеты.

Во-первых, время написания «Словаря» было очень непростым для Н. Н. Дурново: в год выхода издания из печати он уехал в Чехословакию, и сейчас сложно установить, имел ли он возможность учесть все недостающие моменты или хотя бы прочитать корректуру (в издании 1924 г. немало фактических опечаток и погрешностей, «провалов» текста). Во-вторых, перед автором стояла задача подготовить практическое пособие для учебных целей, ориентируясь прежде всего на школу и вузовскую практику, где специфические термины составляют лишь принадлежность специалистов в какой-нибудь одной области. Это признает и М. Н. Петерсон: «… выбор терминов сделан очень практично и вполне соответствует той цели, которую автор себе поставил». Для Н. Н. Дурново было принципиально важным сделать его «Словарь» доступным широкому кругу филологов и популярным. Наконец, в «Предисловии» он пишет: «Бóльшая часть статей, входящих в настоящий Словарь, написана мною для I тома «Литературной Энциклопедии», издаваемой изд-вом Л. Д. Френкель. Но несколько статей написано вновь»[iv].

Но все же даже критический ум М. Н. Петерсона оценил по достоинству этот труд Н. Н. Дурново, который по сути открыл эпоху практических словарей лингвистической терминологии XX века. И слова М. Н. Петерсона в данном контексте нам кажутся весьма поучительными: «Я не сомневаюсь, что эта книга сделается настольной у каждого преподавателя русского языка и у каждого, интересующегося вопросами языковедения».

Обратимся к анализу других рецензий. Одна из них принадлежала перу молодого и талантливого ученика Д. Н. Ушакова и А. А. Шахматова, бывшего в течение многих лет секретарем Московской диалектологической комиссии, И. Г. Голанову. Он отмечает, что «Словарь даже несколько шире своего заглавия…», и выделяет три группы терминов, составивших ядро этой книги: 1) «грамматические термины в узком смысле слова», термины из области 2) общего языковедения и 3) истории русского языка и диалектологии. Автор рецензии подчеркивает и научную ценность «Словаря», говоря о том, что Н. Н. Дурново — один из ближайших учеников акад. Ф. Ф. Фортунатова. Другим свидетельством в пользу издания такого труда является, по мнению И. Г. Голанова, его «полная своевременность», о чем говорят «все усиливающийся интерес к вопросам лингвистики, а также те изменения, которые наметились в школьном преподавании родного языка». Из замечаний, указанных автором рецензии, обращают на себя внимание некоторые добавления: «…если есть диалект, то не мешало бы упомянуть и о диалектологии; хорошо бы сказать об орфоэпии — правильном произношении; отдельную заметку стоило бы, может быть, посвятить звуку j (йот)», и др. И. Г. Голанов указывает на спорность формулировки ряда терминов и типографские ошибки (исправлены нами в настоящем издании), но в целом очень положительно оценивает «Грамматический словарь».

Показательна рецензия Е. Кагарова. Он обоснованно подчеркивает значение этого «Словаря» как общедоступного справочного пособия, которое будет незаменимым, как полагает рецензент, в школьной практике, где «особенно трудной проблемой является … определение и классификация понятий…». Кроме уже отмечавшейся другими критиками неполноты освещения терминов, автор относит к существенным недостаткам «отсутствие рисунков, таблиц, карт, поясняющих текст…». С этим можно вполне согласиться: иллюстративная база и всякого рода графические объекты не используются Н. Н. Дурново. Интересны и другие замечания Е. Кагарова и его полемика с автором «Словаря» по поводу звука г. Справедливым является замечание в ответ на тезис Н. Н. Дурново о том, что «в нынешнем русском языке отдельные слова не имеют своей интонации» и нек. др.

Рецензия В. Габо также выдержана в положительных тонах, но с рядом критических замечаний. В первых же строках автор пишет: «Давно пора появиться такому практически полезному пособию, особенно вносящему современное понимание науки». В. Габо указывает на динамическую сторону языка и необходимость более подробного освещения терминов, получивших практическое использование в обучении языку (к таким рецензент относит статьи: Новообразования, Физиология звука, Словообразование, Словоизменение, Жизнь языка, Народная этимология). Автор приводит обширный перечень терминов, пропущенных Н. Н. Дурново, и уточняет специфику такого «Словаря»: «Лучше было бы справочнику придать более определенный характер: или только грамматический словарь (фонетика, морфология, синтаксис), или широкий общелингвистический (языковедение + все соприкасающиеся с ним области знания)». По мнению В. Габо, неясен «потребитель» «Словаря»: «Лингвисту мало, для грамматики в школе — много, лингвисту — элементарно, рядовому школьн<ому> работнику (особенно современному, иногда без классической подготовки) — недостаточно популярно, многое в практике не нужно, кое-чего не хватает... Таким обр<азом>, соединение двух целей (как видно и по заголовку) в работе составителя дает некоторую неудовлетворенность словарем». Все же, по мнению автора рецензии, «словарь дает значительную экономию сил и времени». «Такие справочники нужны… — заключает В. Габо. — Жизнь их требует».

Указанные нами и некоторые другие рецензии показали, насколько своевременным и необходимым явилось издание «Грамматического словаря». Его широкое обсуждение в отечественной и зарубежной печати и самый «прецедент» вызвали появление подобных по замыслу справочников, продолжая традицию, начатую Н. Н. Дурново. При всем их многообразии и количестве (а к концу столетия, пожалуй, их накопилось уже несколько десятков), современных приемах составления и отработанном понятийном аппарате все же пальма первенства принадлежит именно «Грамматическому словарю» Н. Н. Дурново, который сейчас имеет не только историко-лингвистическое, но уже и культурное значение как оригинальное явление русской филологической мысли 1920-х гг., со своей концепцией, продуманной авторской позицией и глубокими корнями, уходящими в традиции школы акад. Ф. Ф. Фортунатова.

Необходимо заметить, что «Грамматический словарь» следует рассматривать не только как документ эпохи, лингвокультурный памятник, источник наших сведений о терминологии того времени, но и как своего рода практическое пособие. XX век стараниями русских ученых значительно обогатил инструментарий языкознания, его методы. Многое с позиции современной науки кому-то, возможно, покажется устаревшим. И это не случайно: изменились приоритеты учебной практики и научной деятельности; обиход науки XXI века в ее терминологическом обрамлении — уже стройная, довольно хорошо разработанная система, чего не наблюдалось в 1920-е гг. Но смеем заметить, что Н. Н. Дурново и не ставил перед собой цели охватить весь строй языка, все его уровни. Поэтому «Грамматический словарь» рассчитан, в первую очередь, на тех читателей, которые способны постигать хотя бы элементарные знания самостоятельно, вчитываясь и вдумываясь в строй мысли Н. Н. Дурново, отыскивая в его взглядах прежде всего то концептуальное, что служило и будет служить не один десяток лет общему делу просвещения. В споре и как бы невольной дискуссии с почтенным автором этого труда пусть каждый найдет и свой путь «почувствовать» язык науки не как догму, а как живое, развивающееся явление. Здесь каждый механизм, даже то, что уже «выработало» свой срок, не хаотичен, а соединен общей нитью с вековыми традициями русской филологии.

В этой связи нам кажется весьма целесообразным обратиться далее к краткому обзору имеющихся словарей русских лингвистических терминов. Надеемся, что он поможет читателям сопоставить структуру и содержание этих изданий, определить их языковедческое и историко-культурное значение в контексте формирования лексикографической традиции XX–XXI вв.

Появившаяся годом позже «Литературная энциклопедия» (Т. I–II. М.-Л., 1925), дублирующая в какой-то мере «Словарь» Н. Н. Дурново, но содержащая в статьях, принадлежащих его перу значительно меньше опечаток, включила в свой состав обширный перечень терминов из области литературоведения и лингвистики, написанных корифеями науки тех лет. В ней есть в том числе и статьи А. М. Пешковского: Грамматика, Лексема, Предложение, Синтаксис, Слово, Слово отдельное, Стилистика, Стилистическая грамматика. Выпущенная тем же издательством, что и «Грамматический словарь», «Литературная энциклопедия» стала первым полным изданием филологического типа, объединившем в своей структуре подробную характеристику многих важных терминов.

Далее необходимо отметить «Краткий словарь лингвистических и стилистических терминов» Р. О. Шор (в кн.: Шор Р. Язык и общество. — Изд. 2-е. — М., 1926. С. 148–151). Он содержит краткие определения 73 терминов и 10 отсылочных статей. Автор поместил его в приложении к социолингвистическому труду. Словарь не носит нормативного характера и служит лишь для определения терминов, встречающихся в тексте книги.

Оригинален по составу и замыслу «Толковый терминологический словарь по лингвистике» (1935–1937 гг.) Е. Д. Поливанова, дающий объяснение не только лингвистических, но и литературных и поэтотехнических терминов. Он полностью увидел свет только в наши дни (в кн.: Поливанов Е. Д. Избранные труды по восточному и общему языкознанию. М., 1991. С. 318–473). Автор приводит как общеизвестные термины вроде Аббревиатура, Азбука, Аккузатив, Падеж и т. п., так и специфические: Акусма, Anaptyxis, Двандва и др. Статьи, поясняющие смысл термина, обильно проиллюстрированы примерами из древних и восточных языков, имеют графические обозначения. В отличие от «Словаря» Н. Н. Дурново труд Е. Д. Поливанова скорее всего не носил учебного характера, так как достаточно сложен в лингвистическом отношении и имеет значительные авторские ремарки.

В ряде статей автор полемизировал со своими оппонентами и приводил фрагменты дискуссий по проблемам языковой политики, происходившей в 1920–1930-е гг. (см., например, статью Формальный). Приведем выдержки из нее: «Некоторые авторы наших (советских) грамматик русского языка, став решительным образом на «формально-грамматическую» точку зрения, допустили, тем не менее, перегиб — в том отношении, что, придавая исключительное значение морфологически-формальным признакам, они иногда забывают, например, про признаки синтаксически-формальные (а идя этим путем, можно дойти, напр., до утверждения, что пальто — не есть имя существительное: потому, дескать, что оно не склоняется). Наличие подобных перегибов, конечно, ничего не изменяет в нашей оценке ни самой сущности формальной грамматики, ни ее побед на арене школьно-методической практики в СССР» (с. 448). Но эту проблему автор для себя до конца не решил и закончил статью вопросом, обращенным в будущее: «Где же критерий того, какую меру внимания нужно уделять фактам (формам) языка и какую посвящать социальным вопросам, а главное, где критерий правильности постановки этих социальных вопросов касательно языка?…» (с. 449).

По сути дела, Словарь Е. Д. Поливанова — первое в советские годы научное исследование языковедческой терминологии с четкой классификацией понятий и их признаков. В противоположность Н. Н. Дурново, в объяснении терминов Е. Д. Поливанову ближе логико-психологический взгляд и традиции И. А. Бодуэна де Куртенэ, хотя он хорошо оперировал и приемами формально-грамматического направления. В его лингвистических «штудиях» наибольшее применение получил сравнительно-исторический метод.

В языковедческой части Словаря автор отдавал предпочтение общелингвистическим терминам, преимущественно в области фонетики и грамматики, причем старался как можно полнее очертить рамки того или иного термина и его содержательное поле (см., например, статьи Ассимиляция прогрессивная, Аффикс, Долгие гласные, Имя существительное и др.). Во многих случаях Е. Д. Поливанов раскрывал этимологию термина с интересными сопоставлениями.

Оригинальный авторский труд Е. Д. Поливанова в силу трагических обстоятельств его жизни и общественных условий невозможно было опубликовать в те годы. Несмотря на высказанные ученым интересные, во многих статьях передовые мысли, Словарь, к сожалению, не был широко известен и не оказал воздействия на последующую языковедческую традицию в России. Реабилитация имени Е. Д. Поливанова и возросший в последние десятилетия интерес к паралингвистическим исследованиям придали не только новый импульс идеям автора этого уникального Словаря, но и позволили применить опыт Е. Д. Поливанова для составления современных словарей и энциклопедий.

Словарь известного специалиста по восточным языкам и культурам Н. В. Юшманова «Фонетические термины» (в кн.: Юшманов Н. В. Ключ к латинским письменностям земного шара. М.-Л., 1941. С. 73–82) дает толкование 77 терминов с краткими определениями и 7 отсылочных статей.

Первый наиболее полный терминологический словарь (после труда Н. Н. Дурново) в виде отдельной книги появился в 1945 г. и принадлежал перу известного востоковеда Л. И. Жиркова — «Лингвистический словарь» (М., 1945; изд. 2-е, доп., с предисловием акад. И. И. Мещанинова. — М., 1946). Он предназначался прежде всего студентам Московского института востоковедения, слушавшим курс «Введение в языкознание». Академик И. И. Мещанинов в «Предисловии» к второму изданию писал: «Книжка… несмотря на свою краткость, несомненно, для многих может явиться очень полезной.

Студенты, в особенности студенты-заочники, нуждаются в таком кратком пособии, которое познакомило бы их… с основными понятиями языкознания и тем дало бы возможность с пониманием перейти к чтению более сложных лингвистических сочинений» (с. 3).

Автор ввел в свой Словарь названия языков, отдельную статью посвятил истории языкознания в Европе и на Востоке, объяснил многие термины фонетики и грамматики. Но наряду с положительными свойствами книга имеет и выраженную идеологическую тональность (в ней фигурируют имена Ленина, Сталина, Берии, Марра и т. п.). Второе издание было значительно дополнено и содержало 214 терминов.

Во многом полезным оказался двуязычный (русско-узбекский) учебный «Краткий справочник по грамматической терминологии» (Ташкент, 1950), составленный известным педагогом и специалистом по диалектологии В. В. Решетовым. Составитель наиболее подробно характеризовал грамматические категории (см. статьи: Виды глаголов, Винительный падеж, Время, Залог, Предложение, Прилагательное и др.), но также сообщал сведения из области фонетики и совсем немного — из общего языкознания. Некоторые статьи посвящены нормам правописания: Гласные после шипящих и «у», «Не» и «ни» с существительными. В использованной литературе упомянуты труды В. В. Виноградова, С. Г. Бархударова, В. А. Богородицкого, Р. И. Аванесова, А. В. Миртова и др.

В 1960-е гг. получил широкую известность «Словарь лингвистических терминов» видного лексиколога и лексикографа О. С. Ахмановой (М., 1966; переизд.: М., 2004; 2005; 2007; 2009), включивший в свой состав синхронический срез понятий. Почти каждое из них сопровождается переводами и сопоставлениями с аналогичными терминами из европейских языков. До сих пор труд О. С. Ахмановой пользуется заслуженным уважением еще и по причине квалифицированного отбора и толкования терминов.

За пределами нашего обзора остаются иноязычно-русские словари, справочники лингвистической терминологии славянских языков, включая и русский, которые не раз уже обсуждались в печати. Но все же, по крайней мере, четыре таких ценных источника, получивших широкое распространение в 1960-е гг. и не забытых сейчас, следует упомянуть.

Один из них — «Словарь лингвистических терминов» Ж. Марузо (М., 1960). Книга вышла в переводе на русский язык Н. Д. Андреева под редакцией А. А. Реформатского и с предисловием В. А. Звегинцева. Словарь включил описание около 1200 терминов с параллельными переводами на французский, немецкий, английский и итальянский языки, а также около 200 отсылочных статей. Книга содержит указатели лингвистических терминов на этих языках. Примечательно еще и то, что в Словаре дается объяснение не только собственно лингвистической терминологии, но и в значительной мере литературоведческой. Издание Словаря отвечало задачам языковедческой науки тех лет и было очень своевременным. В Предисловии А. А. Реформатский в числе авторов других лексикографических источников упоминает имена Н. Н. Дурново, Р. О. Шор и Л. И. Жиркова как первопроходцев в этой области, но при этом отмечает, что они «ставят перед собой скромные цели, ограничены по охвату материала и не включают возникших в последние годы терминов бурно развивающейся науки о языке» (с. 5). Далее, в пояснительном комментарии, он пишет, что «всякий словарь научной терминологии является выражением определенного научного мировоззрения» (с. 6). В этом отношении «детище» Ж. Марузо было едва ли не единственным «окном в Европу» для рядового читателя, впервые столкнувшегося с авторитетным Словарем, составленным иностранцем.

Большую известность, может быть, в силу тесной связи русских ученых (и прежде всего эмигрантов) с виднейшими представителями европейской лингвистики в 1920–1930-е гг. получил «Лингвистический словарь Пражской школы» Й. Вахека (М., 1964), вышедший в переводах И. А. Мельчука и В. З. Санникова и под редакцией и с предисловием А. А. Реформатского. Он содержит около 800 словарных статей и четыре указателя терминов на английском, немецком, французском и чешском языках. Словарь имеет оригинальное построение. В его основу положены цитаты из языковедческих источников 1920–1950-х гг. По своему замыслу он является своеобразной энциклопедией идей Пражской школы, высказанных в работах и выступлениях ее видных представителей — В. Матезиуса, Б. Гавранека, Й. Вахека, Б. Трнки, Вл. Скалички, Л. Копецкого и др., и принятых русскими учеными-эмигрантами — С. О. Карцевским, Н. С. Трубецким и Р. О. Якобсоном. В Словаре собраны не только отдельные термины, но и тематические формулировки и высказывания по различным вопросам языкознания. Вместе с тем мы не найдем здесь привычных и необходимых для лингвистики терминов, как Грамматика, Лексика, Предложение и т. п., так как они не требуют разъяснений с позиции Пражской школы; и наоборот, если слово употреблялось в особом, «пражском», значении, то регистрировалось в словаре, например: Агглютинация, Аналогия, Заимствование, Словообразование и др. И еще одно, на наш взгляд, важное замечание: по словам А. А. Реформатского, «словарь не преследует цели упорядочения лингвистической терминологии и тем самым чужд идее нормативности. В нем термины не отобраны, а собраны» (с. 7).

Наконец, следует отметить еще два словаря: «Rusko-český slovnik lingvistické terminologie» (Praha, 1960) = «Русско-чешский словарь лингвистической терминологии» (Прага, 1960) и «Словарь славянской лингвистической терминологии» в 2-х томах (Praha, 1977–1979). Первый содержит около 5 тысяч словарных статей по всем важнейшим отраслям языкознания и учитывает опыт русских словарей, вышедших из печати до 1959 г. Второй представляет собой наиболее объемный для того времени труд, систематизировавший 2266 основных понятий, относящихся к грамматическому строю славянских языков. Первый том Словаря подразделен на тематические группы. В их числе: I. Общие понятия. II. Звуковая сторона языка. III. Графическая сторона языка. IV. Словарный состав. V. Части речи. VI. Структура слова. VII. Синтаксис. VIII. Стилистика. IX. Новые лингвистические направления и методы. Второй том содержит алфавитные списки терминов на славянских языках, а также их английские, французские и немецкие соответствия.

Из учебных изданий 1970-х гг. наиболее популярными в среде лексикографов и преподавателей русского языка были: «Справочник лингвистических терминов» Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой (М., 1975; изд. 2-е, испр. и доп. под названием «Словарь-справочник лингвистических терминов». — М., 1985), «Словарь русской ономастической терминологии» Н. В. Подольской (М., 1978; изд. 2-е, переработ. и доп. — М., 1988), «Тезаурус по теоретической и прикладной лингвистике. (Автоматическая обработка текста)» С. Е. Никитиной (М., 1978) и нек. др.

В эти годы выходит также обобщающий труд — энциклопедия «Русский язык» (М., 1979; 2-е изд., перераб. и доп. — М., 1997; репринтные изд.: 2003; 2007; 2008), которая для того периода была довольно прогрессивным явлением, хотя и не избежала очевидных «идеологем» как в построении издания, так и в содержательной части. Сильной стороной энциклопедии было включение разнообразных, компактно описанных статей общеязыковедческого характера и сведений об основных направлениях и методах языкознания, а также информативные очерки о лингвистах.

Второе, обновлённое и дополненное издание энциклопедии «Русский язык» разделяют почти 20 лет с его научным предшественником. Это целая эпоха в мировой научной мысли. Связанная преемственностью с лучшими тради­циями в области русского и славянского языкознания новая энцикло­педия «Русский язык» получила мощный импульс для современ­ного освещения актуальной проблематики. И важно в этом смысле отметить, что данное издание не повторяет ошибок и недочётов предыдущего. Улучшено издательское оформление кни­ги, увеличены объём и количество словарных статей, обновлён отсылочный аппарат, исключены не имевшие научной ценности идеологические догмы. Думается, что расширится и круг читателей-профессионалов. Авторам энциклопедии, на наш взгляд, удалось удачно совместить научное и педагогическое начала. Поэтому статьи будут интересны и академическим работ­никам, и преподавателям, и учителям-словесникам, и ученикам. Последним, кстати говоря, это издание станет незаменимым источником доступных знаний о наиболее важных разделах языкознания и богатства языковых красок родного языка.

Ещё одно отличие настоящей энциклопедии заключается в профессиональном подборе авторов, среди которых немало уважаемых, заметных фигур (в состав редколлегии вошли Ю. Н. Караулов, Т. А. Ганиева, В. В. Иванов, Р. Ф. Касаткина, В. В. Лопатин, Т. М. Николаева, Ю. С. Степанов, И. С. Улуханов, Н. Ю. Шведова, Е. Н. Ширяев, Д. Н. Шмелёв) и новых имён, а также в принципах отбора словарных статей, их оформления, тематичес­кого и терминологического насыщения. Приводимая в конце почти каждой статьи литература отражает не только точку зрения автора, но и широкий спектр научных представлений на заданную тематику, относящихся к разным школам, тенденциям и этапам развития лингвистической мысли. Иллюстративный аппарат ста­тей богат примерами, имеющими грамотные и корректные ком­ментарии. Наборный шрифт содержит все необходимые элементы для воспроизведения буквенных обозначений, палеоязыковых и диакритических символов.

Словарные пособия советского периода, имея серьёзную базу и авторитетный авторский коллектив, в силу понятных со­циальных причин всё же не смогли избежать идеологической подоплёки, засорявшей научную мысль и уводившей её в весьма отдалённые сферы. Это влияло и на манеру изложения, и на весь замысел. Такие издания не всегда занимают ищущий и свободный ум исследователя, опирающегося прежде всего на языковые и исторические законы и осторожно относящегося к приоритету экстралингвистических факторов. Поэтому, как верно замечено в предисловии, написанном Ю. Н. Карауловым, второе издание энкциклопедии стало в значительной (курсив наш. — О. Н.) мере новым произведением» (М., 1997. С. 6). И новизна эта ощутима: хотя содержание статей, входящих в основной корпус энциклопедии, отражает устоявшиеся научные положения, трактуются они с позиций современного видения, а сопутствующие явления и поня­тия, которые вошли в обиход русистики в последнее время, сопровождаются краткой и достоверной справкой. На страницах этого издания нашли место и современные дискуссии лингвистов. В этом отношении верно замечание автора предисловия о том, что книга имеет «просветительский и одно­временно исследовательский характер, стимулирует читателя к научному поиску» (с. 6).

Лингвистическая энциклопедия, по нашему мнению, — это свод понятийного аппарата метаязыка современной науки. И естественно, что вопрос о терминосистеме языка — здесь один из важнейших. Перед авторами «Русского языка» стояла нелёгкая задача определения самих границ метаязыка и способов его толкования. В противном случае, не будь решён такой вопрос, энциклопедия могла бы превратиться в терминологический словарь. С другой стороны, не менее важная задача: учесть опыт создателей таких словарей для наиболее полного раскрытия существа предмета, показать понятие, термин в его энциклопедичности. И здесь полезно было бы обратить внимание на отдельные статьи из «Толкового терминологического словаря по лингвистике» Е. Д. Поливанова, самобытного русского педа­гога и учёного-энциклопедиста, мыслившего метаязыком современ­ной науки.

Обратимся к типологии статей энциклопедии. Здесь авторы выделяют «четыре понятийно-терминологических комплекса» (с. 4), группируя описание языка по следующим уровням.

Первым из них выступает «собственно язык, его материя, куда относятся понятия и термины, непосредственно соотносимые с языком как объективной сущностью». Здесь нет узкопрофес­сиональных терминов. Это разные по своим тематическим группам, объёму и содержанию статьи, такие как: Буква, Диалект, Древнерусский язык, Речевая культура, Славянские языки и другие. Но именно они являются отправной точкой для даль­нейших исследований и соотносимы с иными сторонами языка-объекта.

Вторую группу из рассматриваемого авторами понятийного комплекса терминов составляет собственно язык науки. Это наиболее крупная в численном отношении часть, и понимают её авторы довольно широко: Беглые гласные, Безличное предложе­ние, Конверсия и т. п. Это сугубо научные термины, относящиеся к внутренней структуре языка и раскрывающие как современное состояние того или иного элемента системы языка, так и его функционирование в диахронии. Настоящая часть будет небезын­тересна и теоретикам, и историкам языка, так как раскрывает общепринятые научные положения в исследовательском ключе: определение понятия — постановка проблемы — перспективы. Этим достигается известная полемичность обсуждаемых проблем, вно­сится элемент незавершённости. Такой подход вполне правоме­рен. Он имеет своей целью активизировать исследовательское начало у читателя, попытаться оспорить известное, привести собственные формулировки и т. п. Справедливо было замечено (там же), что часть анализируемых терминов совпадает со статьями из «Лингвистического энциклопедического словаря» (1990), но в отличие от него раскрывает специфику русского языка. Здесь же даются сведения о современных отраслях языкознания и нашедших активное применение синкретических областях. Так, интересны статьи о Славянизмах и Истории русского литера­турного языка, Семиотике, Русистике, Этимологии, Этнолингвистике и многие другие.

Третья часть понятийного комплекса энциклопедии — шко­лы, направления, объединения, концепции. Здесь же помещены сведения о наиболее ярких представителях русской и мировой науки, внесших большой вклад в отечественное языкознание. Во многих случаях, что рассматривается нами как весьма положительный момент, воспроизводятся их портреты и даются полные даты жизни. Здесь, однако, стоит заметить: последо­вательность указаний на старый и новый стиль в биографических данных в ряде случаев нарушается и сохраняется только одна дата без ссылки на старое или современное исчисление. Заслуживают внимания статьи о крупных филологических школах в языко­знании: Казанской, Московской, Петербургской, Пражской, Харьковской. С интересом читаются статьи о Московской фонологической школе, Московской фортунатовской школе и Московском лингвистическом кружке.

Полагаем, что информация, изложенная в этих статьях, может быть интересна исследователям широкого профиля: студентам, аспирантам, преподавателям, школьным учителям. Было бы также весьма целесообразно дать развёрнутые статьи по современным школам, охватывающим период 1950–1990-х гг. Из них указана только одна — Виноградовская школа. Современные научные достижения по славистике и русистике связаны, например, с этнолингвистическим направ­лением и именем академика Н. И. Толстого (впрочем, в статье Этнолингвистика содержатся ссылки на его идеи и труды, но этого, полагаем, для современной науки недостаточно); филосо­фию языка, герменевтику глоттальных моделей, имяславие в кон­тексте как раз русского языкознания невозможно представить без имени А. Ф. Лосева и Лосевской школы, что также требует отдельного аналитического разбора в соответствующей статье.

В этой части книги, на наш взгляд, уместно было бы указать и на вновь создаваемые лингвистические объединения и общества, основанные, в частности, при Санкт-Петербургском и других университетах, которые активно работают над проблемами теории и истории лингвистики и занимаются поисками новых путей про­никновения в строй глоттосистемы родного языка. Подобные экспериментальные методики также заслуживают внимание лингвистов и должны быть учтены.

Завершает авторскую концепцию словника энциклопедии источниковедческий комплекс, куда включены статьи по памятникам письменности разных времён и жанров, а также сведения о картотеке лексики русского языка и словарях. Важно, что многие источники имеют цветные иллюстрации на вкладках и постра­ничные рисунки, таблицы, схемы. Это позволяет живо воспри­нимать исторические документы, положившие основу изучению родного языка. Понятно, что, имея ограничения в объёме подачи источников, авторы остановились на описании наиболее извест­ных памятников: Архангельском и Остромировом евангелиях, Изборниках 1073 и 1076 годов, Летописях, Берестяных грамотах, «Слове о полку Игореве», Азбуковниках, Библии, Евангелии, Псалтыри. Был обойдён вопрос о языке и роли житийной и старообрядческой литературы и её памятников в истории русского языка. В основном здесь представлены источники XI–XVII вв. Богатейшая литература более позднего периода: как гражданская, светская или религиозно-богословская, так и бытовая, деловая, провинциальная — не нашла должного отражения на страницах энциклопедии. Полезными во многих отношениях являются очерки об Истории русского языка, Палеографии и Палеославистике, содержащие взвешенное понимание проблемы, полемику, новые подходы, и богато иллюстрированные примерами.

Важным звеном в области наших знаний о русском языке являются также сведения иностранцев. Мы имеем в виду прежде всего их словарные и научные труды: дву- и многоязычные лексиконы и трактаты. Кажется, что со времени утверждения этой мысли в науке прошло уже более шестидесяти лет, т. е. с момента выхода первой из трёх книг В. А. Ларина (1937). Однако замалчивание этих ценных источников в прежние времена и необоснованное игнорирование сейчас — весьма печальный факт. Нами были обнаружены лишь несколько ссылок на подобные издания: на сс. 160, 437 содержатся указания на Lexicon Slavonicum Ю. Г. Спарвенфельда (издан в 1985–1992 гг.), на с. 586 упоминается Грамматика Г. В. Лудольфа 1696 г. и несколько других грамматик, представ­ленные упрощённо — как учебники русского языка для ино­странцев. Другие же издания, и их немало (укажем лишь наиболее известные из прежних и некоторые новые): труды Б. А. Ларина (1937, 1948, 1959), М. П. Алексеева (1951), L. L. Hammerich и R. Jakobson (1961–1986), Е. Gunther (1964), S. S. Lunden (1972, 1995), А. Falowski (1994), W. Witkowski (1992), G. Stone (1996) не указаны в энциклопедии[v]. А статья Двуязычные словари, казалось бы, пред­назначенная в том числе и для освещения столь важной проблематики, была сведена к перечислению типов современных разнопрофилъных русско-иноязычных словарей, и лишь в общем сказано об опыте подобных изданий в XVI–XVIII вв.

В данном издании и последующих репринтных копиях есть пробелы, опечатки и неточности, замеченные нами при ознакомлении с аннотирован­ным именным указателем, приложенным к энциклопедии. Мы хотим обратить внимание читателей и на них:

1). Во многих случаях отсутствует полное имя учёного и даты жизни. Из известных нам имён приведём следующие: Архан­гельский Александр Семёнович (1854–1926), Астахина Людмила Юрьевна (р. 1938), Бычков Афанасий Фёдорович (1818–1899), Владимиров Пётр Владимирович (1854–1902), Галкина-Федорук Евдокия Михайловна (1889–1965), Герд Александр Сергеевич (р. 1936), Греч Алексей Николаевич (1814–1902), Зелинский Фаддей Францевич (Тадеуш-Стефан) (1859–1944; Россия, Польша, Герма­ния), Кирпичников Александр Иванович (1845–1903), Куликовский Герман Илларионович (1862–?), Лавров Борис Викторович (1894–1942), Малиновский Алексей Фёдорович (1762–1840), Михельсон Мориц Ильич (1825–1903), Подвысоцкий Александр Осипович (?–1883) (на с. 114 и в указателе неправильно указана начальная литера отчества), Ржига Вячеслав Фёдорович (1883–1960), Срез­невский Всеволод Измаилович (1867–1936), Щербаков Михаил Михайлович (1733–1790) (упоминается на с. 147 в статье об Избор­нике 1076 года, но в указателе имён отсутствует).

2). При упоминании европейских учёных в ряде случаев не даются их фамилии в оригинальном написании или же неполно и неточно указываются first и second name и страна (страны) проживания. Среди них: Гадамер (Gadamer) Ханс Георг (р. 1900–? Герма­ния), Даничич (Даничиђ) Джуро (1825–1882; Сербия), Комри (Comrie) Бернард (р. 1947; Великобритания), Нордлендер (Nordlander) Ингегерд (р. 1924; Швеция), Сундберг (Sundberg) Хагар (р. 1924; Швеция), Кёстер-Тома (Koester-Thoma) Зоя А., Лудольф (Ludolf) Генрих Вильгельм, Унбегаун (Unbegaun) Борис Оттокар (1898–1973; Франция, Великобритания, США), Хайдеггер (Heideg­ger) Мартин (1889–1976; Германия).

3). Ошибочно указано отчество П. Г. Богатырёва и имя акад. Соболевского (стр. 701): следует читать Пётр Григорьевич (вм. Георгиевич) и Алексей Иванович. Опечатка в дате рождения акад. В. И. Ламанского: следует читать (1833 (а не 1883) –1914). Нуждаются в проверке биографические данные следующих учё­ных: Буслаев Алексей Александрович (?–начало 1960-х гг.), Кипарский (Kiparsky) Валентин (р. 1904–? Финляндия, Германия). Тарановский (Taranovski) Кирилл Фёдорович (р. 1911–?; Югославия, США). Не всегда или неполно указана страна проживания для рус­ских учёных-эмигрантов: Бицилли Пётр Михайлович (1879–1953; Россия, Болгария), Кульбакин Степан Михайлович (1873–1941; Россия, Сербия (в тексте — Югославия)), Трубецкой Николай Сер­геевич (1890–1938; Россия, Чехословакия, Австрия).

Отметим другие детали. Необходимо проверить даты жизни учёных в том случае, если справочные источники дают разные сведения. Мы обратили внимание также на то, что не все филологи, указанные в статьях, внесены в алфавитный указатель. Так, в статье Этнолингвистика упомянуты А. В. Гура, Л. Н. Вино­градова, С. М. Толстая и др., чьи имена отсутствуют в заклю­чительной части энциклопедии. Такая же картина наблюдается и в других статьях. Это касается в основном современных исследо­вателей. Отсутствуют там же во многих случаях и фамилии авто­ров статей, которые можно было бы дать и отдельным списком с указанием адресных данных. В таком случае установился бы прямой контакт читателей с создателями книги.

Мы отметили лишь те поправки, которые доступны нам, и надеемся, что они будут со вниманием приняты авторским и ре­дакторским коллективами и позволят восполнить имеющиеся про­белы при переиздании энциклопедии. Для определения биографи­ческих данных мы пользовались собственными архивными разыс­каниями, а также ссылками, содержащимися в наиболее популяр­ных справочных изданиях: Булахов (1976–1978), «Кто есть кто в современной русистике» (1994), Русские писатели (1992–1994)[vi].

Итак, как мы заметили, второе издание книги, значительно расширенное и дополненное, во многом заметно отличается от предыдущего. Прежде всего — увеличен и обновлен понятийный аппарат, включены многие термины современного лингвистического обихода, удачно прокомментированы узкопрофессиональные понятия, даны пространные характеристики многим общетеоретическим терминам. В нем есть обширная подборка статей по истории русского языка и источниковедению, подготовленных в соответствии с новыми тенденциями и открытиями российских ученых.

В ключе нашего рассказа отрадно заметить, что имя Н. Н. Дурново как автора первого отечественного терминологического словаря по языкознанию не раз фигурирует на страницах энциклопедии не только в историческом контексте, но и как специалиста в области грамматики, тонкого исследователя ряда дискуссионных проблем теории современного русского языка. Здесь же отмечены и учебники Н. Н. Дурново, синтезирующие логико-грамматическое и формальное направления. Наконец, его имя получило достойное освещение как специалиста-классификатора (проблема частей речи).

Событием в научной жизни стало издание «Лингвистического энциклопедического словаря» (М., 1990; репринтное изд.: М., 2002 и др.). Это первый опыт такого рода изданий у нас в стране. Он содержит систематизированный свод знаний о языке и языках мира, о лингвистике как науке, о современных концепциях и отраслях языковедения и многое другое. Имя Н. Н. Дурново, его открытия и исследовательские гипотезы лежат в плоскости ряда современных подходов к анализу языковых механизмов и часто, увы, пренебрегаются нынешними исследователями. А между тем (и данный «Словарь» это хорошо показал) в них кроются основы серьезного филологического образования, немалого труда и большой внутренней работы по утверждению приоритетов подлинной науки.

В заключение более подробно рассмотрим отечественные терминологические словари 2000-х гг., которые, на наш взгляд, представляют особый научно-практический интерес.

1. Выход в свет «Энциклопедического словаря юного лингвиста» (Сост. М. В. Панов. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Флинта: Наука, 2006) — событие не только важное в жизни филолога, но и общественно значимое, привлекающее внимание нового поколения гуманитариев к родному языку (и языкам вообще), их истории и современному состоянию, трактующее школьные стандарты особым, ярким, неклишированным языком науки. Это заслуга большого коллектива авторов, подготовивших новое, значительно дополненное и пересмотренное издание «Энциклопедического словаря юного филолога (языкознание)», изданного впервые в 1984 г.

В редакционную коллегию «Энциклопедического словаря юного лингвиста» (ЭСЮЛ) вошли известные специалисты в разных отраслях лингвистики: В. М. Алпатов, Е. А. Брызгунова, Е. А. Земская, Л. П. Крысин, С. М. Кузьмина, Вл. И. Новиков, а среди авторов этого словаря есть и крупные ученые недалекого прошлого — В. В. Виноградов, В. А. Звегинцев, А. А. Реформатский, Н. И. Толстой, М. В. Панов, В. Н. Топоров, Г. А. Хабургаев, О. С. Широков, В. Г. Гак, Н. А. Янко-Триницкая и др. Таким образом, получилось довольно гармоничное сочетание представителей разных лингвистических направлений и в целом объективная картина языкознания и даже словесного творчества. Ведь в ЭСЮЛ вошли также и работы по языку произведений писателей и поэтов — Язык русского зарубежья, Некрасов Н. А. Язык его произведений, Анненский И. Ф. Язык его поэзии, Гончаров И. А. Язык его произведений, Гоголь Н. В. Язык его произведений и др. Термин «лингвистика» получает расширительное толкование и позволяет юным читателям, впервые в таком объеме соприкоснувшихся с языковым творчеством, понять и адаптировать для себя всю палитру культурных традиций, в основе которых лежит ЯЗЫК.

С точки зрения профессиональной подготовки статей необходимо отметить, что они не предполагают академического энциклопедизма со строгой последовательностью дат и событий, а часто включают в свой состав игровые моменты, эксперименты и приемы при достаточной и даже порой излишне насыщенной информативности в описании конкретных языковых фактов и явлений. Но даже и такие, казалось бы, «периферийные» для статуса данного издания статьи, как Агванское письмо, Монгольская семья языков, Критское линейное письмо и некоторые др., дают немало полезной информации не только начинающим лингвистам, но студентам и дипломированным специалистам, ориентируя всех не на пресловутые «стандарты», а на глубинное изучение содружества языков и культур.

В структурном отношении ЭСЮЛ построен по алфавитно-гнездовому принципу, что позволяет, с одной стороны, быстро найти необходимый термин (явление), с другой — дать в одной статье объяснение близким понятиям, не разъединяя их. Таковы, например, статьи Агглютинативные и фузионные языки; Активная и пассивная грамматика; Архаизмы. Историзмы; Говор. Наречие. Диалект и др.

Словарь сохраняет известный баланс синхронических и диахронических материалов, последовательно разъясняет содержание терминов и ключевых понятий всех уровней языка — как внутренних (фонетика, грамматика, лексикология), так и внешних, и даже шире — выходит за границы традиционного членения языкового опыта на историческую и неисторическую лингвистику и позволяет по-иному войти в мир звуков, знаков и категорий системы языка.

В ЭСЮЛ введены как традиционные в науке термины и устоявшиеся словарные концепты, так и новые, появившиеся во второй половине XX века и отражающие современный этап лингвистических знаний. Таковы содержательные статьи Гендерная лингвистика, Глоттохронология, Математика и язык и др. Однако в издании не нашли место статьи о тех направлениях в языкознании, которые получили развитие в последние десятилетия, — этнолингвистика, психолингвистика и т. п. Недостаток подобных материалов очевиден. Заметны и терминологические пропуски: нет статей о субстантивации, старославянском (церковнославянском) языке, кириллице и т. д. Этот список можно было бы продолжить, и он должен обсуждаться широким кругом исследователей при подготовке таких изданий.

Полагаем, что в словаре, предназначенном, как сказано в аннотации, «для школьников старших классов, преподавателей», должно быть объяснение и стандартных категорий, прежде всего — частей речи, на изучении которых и делается акцент в школе, и в вузовском курсе языкознания они также занимают важное место. Это принципиальный вопрос: при шаткости нынешних критериев и обилии неквалифицированных «толкователей» необходимо четкое разъяснение академической позиции по данной проблеме (заметим, книга вышла под грифом Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН). Между тем в словаре нет отдельных статей о частях речи, кроме Местоимения (помещены даже две статьи: теория и практический аспект) и Числительного, а общая, притом очень небольшая работа М. В. Панова «Части речи в русском языке» не дает компетентного анализа признаков и дискуссионных проблем выделения важнейших грамматических категорий. Предваряющая ее статья В. М. Алпатова «Части речи» содержит только сжатую характеристику взглядов лингвистов на проблемы выделения частей речи с древнейших времен до середины XX века. О глаголе в словаре несколько статей, написанных разными авторами и раскрывающих отдельные аспекты этой категории: Вид глагола (М. Я. Гловинская), Время глагола (А. А. Леонтьев), Время глагола в русском языке (М. В. Панов), Лицо и число у глаголов (В. М. Алпатов, Л. Н. Булатова).

Как положительный факт отмечаем интересные, хотя и в большинстве своем краткие статьи об отечественных и зарубежных лингвистах (персоналии). Почти все они написаны заново и достаточно корректно освещают вклад ученых в развитие науки о языке. Однако здесь есть очевидные пробелы. В перечень почему-то не вошли имена интереснейших лингвистов, организаторов науки — А. С. Шишкова, Я. К. Грота, И. И. Срезневского (кроме фундаментального словаря и работ по истории языка, у него есть и сочинения педагогического характера), Ф. Е. Корша, А. И. Соболевского, А. М. Селищева и др. Зато есть, например, статья о чешском лингвисте Милоше Докулиле.

Очень слабо в этом отношении представлена словесная традиция XVIII века. Язык произведений авторов и оценка их научного наследия именно этого времени и вообще филологические «баталии» Екатерининского века особо интересны с лингвистической стороны (В. К. Тредиаковский, А. П. Сумароков, Д. И. Фонвизин; деятельность Академии наук по составлению первого толкового словаря и др.).

Читателям такого издания было бы полезно подробнее ознакомиться с классическими словарями и в целом с отечественной лексикографической традицией. Здесь помещены только две отдельные статьи: Словарь В. И. Даля, Словарь под редакцией Д. Н. Ушакова.

Стоило бы, как нам кажется, дать в таком словаре сведения о лингвистических школах, кружках, известных филологических обществах, которые были проводниками языковедческих традиций и местом для апробации содержания новых терминов и идей. Отдельно помещена только одна статья — Петербургская школа востоковедения.

Было бы небезынтересно в энциклопедическом словаре по лингвистике представить очерки о буквах русского алфавита, каждая из них составляет уже целую историю, знать которую весьма поучительно (в издании есть только статья «Ять» в русском языке).

Ясно, что при отработке словника редколлегия во многом придерживалась концепции М. В. Панова, которому и посвящен этот труд, потому специалистам очевидны приоритеты инициатора данного издания и небольшой крен в сторону определенной части московских лингвистов и их идей.

При доступности восприятия текста неспециалистами не создается впечатления перегруженности фактами. В тоже время словарь использует большое количество терминологической лексики, которая при чтении как бы уходит на второй план, уступая место ярким примерам, диалогу с читателем, даже парадоксу. Такой прием весьма удачен, в отличие от «консервативных» пособий для школ и вузов, и позволяет самому разбираться в сложных лингвистических задачах. По стилистическому характеру статьи различны. Есть и такие, которые ориентированы на подготовленного читателя и более академичны, значит, сложны для восприятия (таковы, например, материалы, написанные Г. А. Климовым). Но это не недостаток концепции, а ее особенность, заключающаяся в «развитии культуры языковой деятельности»[vii].

Итак, необходимо подчеркнуть, что перед читателями интересный авторский труд, над которым работали несколько поколений лингвистов. В нашей традиции издания, ориентированные на начинающего филолога-лингвиста, появляются нечасто[viii]. Между тем они очень нужны и способствуют формированию языковедческого мировоззрения и культуры речи у нынешних и будущих граждан России. Значит, очевидна и дидактическая составляющая такого словаря как своего рода «книги для чтения», которая ненавязчиво, без принуждения вводит читателя в незнакомый, но удивительный мир языка и науки о языках — лингвистики.

2. «Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык» (в 2 т. / А. Н. Тихонов, Р. И. Хашимов, Г. С. Журавлева и др. / Под общ. ред. А. Н. Тихонова, Р. И. Хашимова. — М.: Флинта: Наука, 2008) — новый терминологический словарь, составленный ведущими специалистами по русскому языку, не один год занимающимися изучением и преподаванием широкого спектра проблем в области общей теории, истории языка, лексикографии и отдельных лингвистических дисциплин. Его авторами являются современные лингвисты: Г. С. Журавлева, М. А. Лапыгин, Л. В. Рацибурская, А. Н. Тихонов, Е. Н. Тихонова, Р. И. Хашимов. Редактором издания выступила И. М. Курносова. Большинство из указанных ученых работают или преподавали в разные годы в Елецком государственном университете им. И. А. Бунина, где создана лексикографическая лаборатория, занимающаяся прикладными исследованиями. За последние годы это первый опыт словарного обобщения комплекса лингвистических понятий и терминов русистики, предпринятый во многом благодаря усилиям преподавателей ЕГУ им. И. А. Бунина.

Одним из достоинств данного словаря является соединение в нем двух очень важных характеристик — энциклопедичности и учебных задач, что позволило авторам не только более или менее объективно представить то или иное языковедческое понятие, но и сделать доступным знания о языке учащимся школ, студентам, широкой читательской аудитории. Эта вторая часть словаря получила системное выражение в трех приложениях: «Сведения по истории лексикографии», «Сведения о лингвистических журналах», «100 языков исконных народов России», которые как бы раздвигают рамки издания, призывают читателей к самостоятельному обучению, позволяют посмотреть на порой «скучные» объяснения другим языком — за пределами его скупых учебных форм.

Важно и то, что авторы словаря учли терминологию, встречающуюся в современных периодических изданиях по лингвистике: в журналах «Русский язык в школе», «Русская речь», «Русская словесность», в учебниках и монографиях по русскому языку и общетеоретической проблематике вузовского и академического типов.

Словарь состоит из трех частей: 1. Общелингвистические термины и понятия. 2. Русский язык. 3. Приложения.

Первая часть словаря — «Общелингвистические термины и понятия» — имеет прямое отношении к вузовским курсам «Введение в языкознание», «Теория языка», «Общее языкознание» и раскрывает опорные элементы языковой системы, такие, как внешняя лингвистика, внутренняя речь, Женевская лингвистическая школа, искусственный язык, концепт, лингвистическая география, младограмматики, национальный язык, общественные функции языка и мн. др. Конечно, при таком объеме материала и желании авторов охватить как можно больший спектр языковых парадигм, освещение некоторых из них страдает отрывочностью на фоне более развернутых статей по историко-лингвистическим школам. Так, например, статья Концепт (с. 88–89) очень обобщенно, без примеров приводит западную интерпретацию этого понятия без ссылок и характеристики ключевых позиций русской концептуальной школы акад. Ю. С. Степанова и др.

Сильной стороной этой части словаря являются статьи об отечественных и мировых лингвистических школах. В частности, удачен материал о Московской лингвистической школе — с интересными фактами и их оценкой. Во многом полезна для учебных занятий статья «Психологизм в языкознании», рассказывающая о формировании данного направления в зарубежной и русской лингвистике и освещающая деятельность таких ярких представителей этой сферы, как Х. Штейнталь, А. А. Потебня, Г. Пауль, В. Вундт и др. Важно, что психологическая тенденция рассмотрения языковых процессов представлена в формировании и развитии идей как собственно у психологов-языковедов, так и у открывателей новых горизонтов языковых знаний — Ф. де Соссюра, Э. Сепира, Р. Якобсона и др. Все это позволяет создать целостную картину строения системы языковых знаний, увидеть в ней рациональное, самому оценить перспективы реализации конкретных идей.

Показательна объемная даже для энциклопедического издания и интересная статья «Казанская лингвистическая школа» (с. 73–79), которая дает современное освещение взглядов И. А. Бодуэна де Куртенэ, обсуждает проблемы языковой системы и причин ее изменчивости, говорит о такой актуальной и сейчас тенденции, как разграничение физиологических и психических процессов и явлений в языке и т. д. Важно, что к такой статье (как и к другим проблемным материалам) даются не только известная, проверенная временем литература, но и новые источники 2000-х гг., позволяющие по-другому рассматривать традиционные «тезисы» языкознания.

Весьма актуальны сведения, представленные и в других обзорно-аналитических материалах: Когнитивная лингвистика, Неолингвистика, Происхождение языка, Советская лингвистика, Социологическое направление, Сравнительно-историческое языкознание, Структурная лингвистика, Этнолингвистика и др.

К достоинствам этой части следует отнести также и тот факт, что авторы-составители словаря включили в словник не только традиционные термины и понятия, но и новые, редкие, те что нашли применение в отдельных отраслях языкознания. Таковы статьи Лалетика — «раздел языкознания, изучающий устную речь; наука об устной речи. говорении» (с. 92); Прагмоним — «слово или словосочетание, используемое как имя собственное для наименования реалий материальной и духовной культуры, науки, техники и т. д., результатов интеллектуальной, творческой деятельности людей: кораблей — Варяг, Академик Келдыш, Бесстрашный; ракет — Восток, Восход, Буран <…>» (с. 145); Субординативное двуязычие — «такой тип билингвизма, при котором индивид или группа людей допускают отклонения от норм одного из контактных языков, т. е. степень владения вторым (первым) языком не обеспечивает порождения в нем правильной речи <…>» (с. 205); Теоним — «слово или словосочетание, используемое как имя собственное при наименовании божеств: Зевс, Посейдон, Гермес <…>» (с. 207); Урбанонимика — «раздел топонимики, изучающий собственные имена внутригородских объектов: улиц, площадей, магазинов, территориальных частей города и т. п. <…>» (с. 219) и др. Следует, однако, заметить, что при описании ряда редких терминов и понятий излишняя лаконичность не дает достаточного понимания сути освещаемого явления: здесь отсутствуют иллюстрации, необходимые для такого рода материалов. Например, в статье Тоновый язык говорится только о том, что это «язык, характеризующийся наличием лексически релевантных соотносимых различий высоты тона на каждом слоге» (с. 216); в статье Десигнат даются два значения термина без каких-либо пояснений: «1. То же, что концептуальное значение слова. 2. То же, что означаемое (обозначаемое)» (с. 46).

Основная часть — «Русский язык» — построена по тематическому принципу и включила в свой состав терминологию следующих научно-учебных дисциплин: фонетики, лексикологии, морфемики и словообразования, морфологии, синтаксиса, истории русского языка и диалектологии, орфоэпии, графики, орфографии и пунктуации (соответственно этому делению и называются разделы этой части). Как мы видим, авторы поставили перед собой очень объемную задачу — представить весь строй русского языка, истоки формирования и особенности функционирования его систем, охарактеризовать «лексико-семантические, стилистические, диалектные, социальные и профессиональные разряды и свойства слова» (Предисловие, с. 3). В этой части особенно заметен методический уклон, но он обоснован и даже необходим: «В учебных целях авторы статей о морфологической и синтаксической системах сочли необходимым представить статьи о всех частях речи, системах склонения, спряжения, способах образования, о признаках и типах синтаксических единиц» (там же, с. 4). Кроме того, такое тематическое деление позволяет в комплексе оценить лингвистическое «пространство» каждой из представленных областей, освоить ее самостоятельно, получить объективное представление об аппарате конкретной поднауки. Такого ранее в лингвистических энциклопедических изданиях не наблюдалось.

Немалый акцент делается и на диахронической парадигме языка. Так, статьи о диалектологии и истории русского языка интересны тем, что показывают пути формирования и становления многих современных процессов, «при этом основное внимание уделяется тем фонетическим и морфологическим явлениям, которые способствуют пониманию свойств уровней древнерусского языка, его отличия от старославянского языка» (там же, с. 4).

В этой части словаря удачно совместились историко-культурная и собственно лингвистическая характеристики языковых явлений, что важно для понимания движения процесса, осознания системности и в то же время незамкнутости языковых явлений, их социальности. В данном ключе, например, трактуются статьи Восточнославянская лексика, Заимствованные слова, Отношение пословиц и поговорок к фразеологии, Русский язык — национальный язык русского народа и др.

Неотъемлемая часть любого энциклопедического издания — четкая классификация языковых единиц — также последовательно проводится в рецензируемом издании, например, при описании лексикологии и фразеологии. В словаре получили корректную характеристику и такие лингвистические понятия, как лексико-семантические группы слов, семантические поля, которые в последние десятилетия вошли в активный исследовательский и учебный обиход. Именно в таких случаях часто возникает путаница даже в научных работах, поэтому разъяснение сути подобных явлений, их специфики исключительно актуально. Здесь же мы наблюдаем и новые, признанные наукой в недавнее время термины вроде радиальная, радиально-цепочечная, цепочечная полисемия (термин Л. А. Новикова); семантема, базема, квазикорень, и др., а также забытые, отодвинутые в силу разных причин «на периферию» терминологии понятия типа радиксоид («связанный корень», с. 586) — термин был введен А. А. Реформатским.

Особый интерес у читателей вызывает раздел «История русского языка. Диалектология» (т. 2). Освещение явлений эволюции и исторического развития русского языка невозможно без знания источников. С этой точки зрения мы разделяем позицию авторов, включивших в словник сведения об отдельных памятниках письменности (есть и одноименная обобщающая статья). Так, здесь даются статьи Азбуковники, Апостол, Берестяные грамоты, Грамоты, Летописи. Такой материал наглядно иллюстрирует жанровое разнообразие книжной и обиходно-деловой культур и соответственно форм или типов языка, отражавших церковную или же разговорную, живую стихии. Принципиальной считаем статью История русского литературного языка (с. 445–456), рассматривающую не только формирование языковых традиций в прошлом, но и лингвистические концепции И. И. Срезневского, А. А. Шахматова, Г. О. Винокура, В. В. Виноградова, П. Я. Черных и др. ученых. Авторы говорят о влиянии творчества Державина, Радищева, Карамзина и др. на развитие литературного языка XVIII в., о сложных, противоречивых тенденциях эволюционной спирали развития языка во второй половине XIX в., кратко затрагивают активные процессы языкового движения в конце XX – начале XXI вв. Удачно дополняют контекст этой части статьи о глаголице, кириллице, о создателях славянской азбуки — Кирилле и Мефодии, о древнерусском и старославянском языках. В этом разделе подробно освещаются также история фонетических и грамматических процессов: история сочетаний согласных звуков с j, происхождение гласных звуков, история прошедшего времени, история местоимений и категории наклонения и т. д. Сюда же введены материалы палеографического характера (см. статьи Граффити, Типы древнерусского письма и др.).

Немалое место уделено проблемам диалектологии — как частным вроде статей Ассимилятивное яканье, Иканье, Оканье, Умеренное яканье и др., важным для понимания характера местных явлений, так и общим, ключевым вопросам. К последним можно отнести статью Территориальные диалекты русского языка (с. 503–506), рассказывающей о формировании «карты говоров» в России и их основных ареалах в древности — псковском, новгородском, смоленско-полоцком, галицко-волынском, ростово-суздальском.

Целесообразно, на наш взгляд, включение в этот раздел статьи Формирование русского национального языка (с. 512–518), освещающей и проблемы распространения / нивелировки диалектных явлений, и расширение сферы влияния делового языка в XVII в., и интенсивные реформы, происходившие в XVIII в.

За пределами нашего рассмотрения остались другие разделы этой части словаря (напр., Орфоэпия; Графика. Орфография. Пунктуация).

Авторы «Энциклопедического словаря-справочника лингвистических терминов и понятий. Русский язык» проделали большую работу по отбору, классификации словника, унификации подачи языкового материала, приведении в систему обширнейшего аппарата современной лингвистической науки. Не менее важна и дидактическая составляющая словаря, делающего его доступным и полезным учебным пособием не одному поколению будущих филологов. Кроме того, в словарь вошли многие термины и понятия, отсутствующие в подобных лингвистических энциклопедических изданиях, значит, и в этой части он дополняет общеупотребительный комплекс наших знаний о языке и его уровнях.

3. Богатырева И. И., Волошина О. А. Словарь школьной лингвистической терминологии. М.: МГУ имени М. В. Ломоносова, 2011 (компьютерный набор, около 16 а. л.) — этот словарь находится в стадии издания. Мы выступали рецензентом данного лексикографического пособия и полагаем, что уместно было бы привести здесь некоторые его характеристики, и прежде всего потому, что это издание представляет собой словарь школьной лингвистической терминологии нового типа — идеографический словарь, в который вошел понятийный аппарат современного языкознания в рамках школьного курса русского языка.

Содержание и структура книги соответствуют поуровневой организации преподавания и анализа теоретического материала в школе: от фонетики до синтаксиса. Она включает ключевые разделы, необходимые для понимая системы родного языка: Общие вопросы, Фонетика, Письмо, Морфемика, Словообразование, Морфология, Синтаксис, Лексикология, Лексикография.

Словарь открывается авторским «Предисловием», разъясняющим концепцию издания и те учебно-методические приоритеты и научные традиции, которые были положены в основу создания такого оригинального издания.

Книга также содержит список рекомендуемой литературы, куда включены основные лингвистические словари и энциклопедии с краткими аннотациями, отдельные научно-популярные статьи и издания по языкознанию А. А. Зализняка, Е. А. Земской, Л. П. Крысина, В. В. Лопатина, В. А. Плунгяна, К. И. Чуковского, Л. В. Успенского, Н. М. Шанского и др., имеющие целью расширить филологический кругозор читателей, увлечь их в интересный мир лингвистики, ознакомить с классическими работами и новинками в данной области, помочь самостоятельно сформировать знания о языке как особой системе «культурных знаков» и терминов.

Весьма разумно включение в книгу «Алфавитного указателя терминов», получивших объяснение в настоящем издании.

Построение словарной статьи и объяснительного материала дается логично, корректно, с интересными примерами и грамотными комментариями. Все термины собраны в гнезда по смыслу и сгруппированы вокруг базового понятия, с которым они связаны чаще всего родо-видовыми или причинно-следственными отношениями. Гнезда в свою очередь объединяются в подразделы и т.д.

Мы согласны с авторами, предложившими удачную систему распределения понятийного материала, объяснение которого совмещает идеографические признаки тезауруса с толкованием терминов, принятым в обычных лингвистических словарях (см., напр., статьи о вводных конструкциях и др.): «В начале каждой части приводится список терминов, включенных в неё, без толкований: чтобы можно было увидеть логику их следования друг за другом и те отношения, в которые они вступают. После этого предлагаются толкования этих же терминов, данных в том же порядке. Совмещение идеографического словаря с толковым помогает выработать оптимальные толкования значений слов. Ведь смысловое содержание термина лучше и полнее раскрывается путем определения его места в структуре понятий соответствующей области знаний» (из раздела «Как пользоваться словарем»).

Словарь также совмещает необходимую для такого рода изданий стандартизованность в подаче лингвистической терминологии с элементами экспериментальности, занимательности, позволяющими без упрощения текста внести в специальный стиль приемлемый объем популяризаторства научного текста.

Интересным представляется часть, посвященная разделу «Лексикография». Это по сути — краткий очерк энциклопедических и лингвистических словарей с рассказом об их типах и назначении. Здесь приведены не только современные словарные издания, но также упомянуты, а значит, и рекомендованы авторами классические издания В. И. Даля, «Толкового словаря русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова и др. Такой обзор может быть особо полезен школьным учителям, студентам и аспирантам.

Отдельные фрагменты словаря, нуждающиеся в корректировке, были обсуждены с авторами и в прочитанной нами окончательной версии исправлены и дополнены. В качестве пожелания предлагаем при переиздании книги обратить внимание на историко-сопоставительный аспект в объяснении терминов, который расширил бы культурно-лингвистический фон издания. В минимальном объеме соответствующих статей Диалектизмы, Историзмы, Исторические изменения в составе слова, Кальки и др. он присутствует и в рецензируемом тексте. В рамках настоящего проекта нам кажется достаточным такое ёмкое представление материала в синхронии: именно данный подход по преимуществу получает воплощение в школьном курсе русского языка и базовых учебниках, рекомендованных Министерством образования и науки РФ. В этом отношении представленный словарь полностью соответствует регламенту подготовки подобных изданий.

К положительным моментам рецензируемого издания мы также относим доступность и одновременно научность изложения, хорошее владение авторами учебно-методическими приемами, четкую структурированность словаря, грамотный подбор иллюстраций, большой объем необходимых для объяснения терминов, даже несколько превышающий школьный уровень (см., напр., Валентность слова) и тем самым показывающий перспективы изучения языкознания как незамкнутой, живой, постоянно развивающейся науки.

Полагаем, что авторы решили основные задачи терминологического словаря тезаурусного типа, к которым относятся систематизация, четкая классификация, унификация, описание и толкование понятийного аппарата современной лингвистики, «являющейся общей для всех (или для подавляющего большинства) школьных учебников и пособий по русскому языку» (из «Предисловия»).

Необходимо подчеркнуть, что важное качество любого издания, а тем более словарного типа — цельность представления материала и системность, тоже являются неотъемлемыми чертами данной книги, которая успешно продолжает начинания проф. Ю. В. Рождественского по изучению и пропаганде лингвистических знаний, приобщению к ним молодого поколения читателей, для которых, может быть, они станут когда-то «кругом чтения», своеобразной школой лингвистической жизни, без которой невозможно становление культурной личности в современном обществе.

«Словарь школьной лингвистической терминологии» И. И. Богатыревой и О. А. Волошиной — весомый вклад в копилку современной лингвистической дидактики и словарного дела. Без сомнения, он будет полезен не только школьникам, но и учителям, методистам, студентам, вузовским работникам. Остается надеяться, что он будет издан в скорейшем времени и, конечно же, станет востребован читающей аудиторией

***

Есть два типа обзоров / рецензий: один составляют хвалебные и часто беспринципные тексты, другой объединяет «злопыхателей», имею­щих свои соображения и цели, далёкие от академичности. И может возникнуть соблазн примкнуть к той или иной «группировке» (печально, но факт, что это слово, в несколько изменённом значении вошедшее в бытовой вокабуляр наших дней, теперь применимо и к филологии) и свести анализ к поиску всевоз­можных погрешностей. Чем ярче книга, сложнее задумка, интереснее и живее изложение, тем больше будет подобных «друзей» (вспоминается изречение Н. С. Лескова: нарицаяся друг, но втайне зложелатель). Вдумчивый учёный, конечно же, имеет все основания корректно об этом говорить, помогая улучшить тем самым структуру издания.

Каждый из нас, соприкасаясь со справочником или энциклопедией, ловил себя на мысли о том, что та или иная статья порой необъективна и неполна. И здесь вновь возникает соблазн перейти к постатейному анализу и критике и, как следствие, к выявлению неточностей формулировок, недоста­точности освещения проблемы. Этот приём используется нередко и даже вполне оправдан, но он едва ли может действительно восполнить научные пробелы и приблизить нас к пониманию истины. Каждый исследователь или авторский коллектив, имеющий взвешенный взгляд на проблему, решает её по-своему, и его точка зрения может расхо­диться в чём-то с общепринятой. Поэтому в нашем обзоре чита­тели не нашли страстной полемики, «альтернативных» подходов. Не пошли мы и по пути необоснованной критики, сводящейся, как правило, к терминологической и иной «перебранке». Авторы всех описанных нами терминологических словарей, справочников и энциклопедий, вне сомнения, добросовестно и ответственно подошли к решению столь насущной проблемы — созданию лексиконов нового типа, обобщению и систематизации имеющегося в лингвистике опыта, и мы видели свою задачу в том, чтобы представить идеи языковедческих наук в эволюционном ключе и заинтересовать читателей. Если угодно, мы ощущаем себя соредактором лингвистической энци­клопедии и болеем за наше общее дело. Именно потому наш девиз был и остаётся: cum res unimum occupavere verba ambiunt.

Этот краткий очерк преследовал и такую цель: показать развитие лексикографических традиций в области лингвистического терминоведения, которые могут быть успешно применены и сейчас. Однако приходится констатировать, что отдельные авторы и составители современных словарей лингвистических терминов и всевозможных справочников по русскому языку не всегда обращаются к опыту первопроходцев в этой области, которые не были специалистами узкого профиля, а имели, как сейчас принято говорить, репутацию профессионалов в науке, подтверждая ее упорным каждодневным трудом, редкими исследовательскими находками, живой фантазией, а порой и парадоксами, и — главное — преданностью своему делу, во имя которого они жили и творили.


[i] Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М. Николай Николаевич Дурново // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. Т. 52. С. 58.

[ii] Дурново Н. Н. Грамматический словарь (Грамматические и лингвистические термины). М.-Пг., 1924. С. 3.

[iii] Эту и последующие рецензии мы опубликовали при переиздании этого словаря (М., 2001; изд. 2-е, испр. и доп. — Елец, 2010).

[iv] Дурново Н. Н. Грамматический словарь… С. 3.

[v] См. указанные нами издания: Алексеев М. П. «Книга русского языка» Т. Штрове 1546 г. и её автор // Памяти академика Л. В. Щербы. — Л., 1951. С. 103–112.

Ларин Б. А. Генрих Вильгельм Лудольф. Русская грамматика. Оксфорд, 1696. — Л., 1937.

Ларин Б. А. Парижский словарь московитов 1586 г. — Рига, 1948.

Ларин Б. А. Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джемса (1618–1619 гг.). — Л., 1959.

Günther E. Die Handschrift von Neweburgk (1629 г., Новгород); die Handschrift von Heemer (1645–1676 гг., Архангельск) // Günther Е. Zwei Russische Gesprächsbücher aus dem 17. Jh. — Berlin, 1964. С. 34–47; 98–211 (ротапринтная копия докторской диссертации).

Hammerich L.L., Jakobson R. et al. (eds.): Tonnies Fenne’s Low Manual of Spoken Russian, Pskov 1607, I–IV. — Copenhagen, 1961–1986.

Lunden S.S.: The Trondheim Russian-German MS Vocabulary. — Oslo, 1972.

Lunden S.S.: The Vardo Merchant’s Reduced Russian. A. Hansen’s Norwegian-Russian Vocabulary (1862). — Oslo, 1995 (=Slavica Norvegica 8).

Falowski A., Witkowski W. (eds.): «Ein Russisch Buch» by Thomas Schroue, the 16-th century Russian-German Dictionary and Phraebook. — Cracow, 1992.

Falowski A. (ed.): «Ein Rusch Boeck...»: Ein Russisch-Deutsches anonymes Wörter- und Gesprächsbuch aus dem XVI. Jahrhundert. — Köln-Weimar-Wien, 1994 (Bausteine zur slavischen Philologie und Kulturgeschichte: Reihe В., Editionen, N.F. Bd. 3 (18)).

Stone G. (ed.). A Dictionary of the Vulgar Russian Tongue: Attributed to Mark Ridley. — Köln-Weimar-Wien, 1996. (Bausteine zur slavischen Philologie und Kulturgeschichte: Reihe В., Editionen, N.F. Bd. 8).

Sparwenfeld J. G. Lexicon Slavonicum. Vol. I–VII / Ed. U. Birgegard. — Uppsala, 1985–1992.

[vi] См.: Булахов М. Г. Восточнославянские языковеды: Библио­графический словарь. Тт. 1–3. — Минск, 1976–1978.

Кто есть кто в современной русистике / Гл. ред. Ю. Караулов, А. Мустайоки. — Москва–Хельсинки, 1994.

Русские писатели: 1800–1917: Биографический словарь / Гл. ред. П. А. Николаев. — Тт. 1–3 (изд. продолжается). — М., 1992–1994.

[vii] Степанов Г. В. О филологии и филологах // Энциклопедический словарь юного лингвиста. М., 2006. С. 9.

[viii] См.: Энциклопедия для детей. Т. 10. Языкознание. Русский язык / Гл. ред. М. Д. Аксенова. — 3-е изд., перераб и доп. — М., 2001.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру