Асимметрия языкового знака в лексике и грамматике

В современной школьной практике преподавания русского языка вопросы синонимии, омонимии и полисемии принято рассматривать внутри раздела «Лексикология», говоря исключительно о словах-синонимах, словах-омонимах и многозначных словах. Представляется, что очень полезно и уместно было бы, введя понятие языкового знака, расширить понимание вышеназванных явлений и посмотреть на них не только в рамках лексики, но и грамматики. Поскольку в науку о языке понимание языковых единиц как знаков ввёл швейцарский языковед Фердинанд де Соссюр (1857-1913), эту статью можно считать своего рода скромной данью его памяти: ведь в 2011 году исполнится ровно сто лет с тех пор, как Соссюр сформулировал базовые понятия своей языковой теории – теории, которая изменила облик мировой лингвистики и стала началом принципиально нового этапа её развития.

Концепция Ф. де Соссюра нам известна под названием «Курс общей лингвистики». Эту книгу, увидевшую свет в 1916 г., сам Соссюр не писал. Это издание появилось благодаря самоотверженной работе его учеников – Альбера Сеше и Шарля Балли. Как известно, в последние годы своей жизни Соссюр прочёл в Женевском университете три разных (и в плане объёма, и в плане их содержания) курса по общему языкознанию: в 1907 г., в 1908-1909 уч.г. и в 1910-1911 уч.г. Последняя лекция по данной проблематике состоялась 4 июля 1911 г. После смерти учёного остались только его черновики, наброски и отдельные заметки, представленные в виде обрывочных записей, а также конспекты лекций его слушателей. Всё это и легло в основу знаменитого «Курса общей лингвистики», у которого, как у текста, фактически три автора (несмотря на то что имена Сеше и Балли не были вынесены ими самими на титульный лист данного издания).

Одной из центральных проблем, поднятых в этой книге, является проблема языкового знака. В своём лекционном курсе Соссюр впервые в лингвистике чётко определил язык не просто как систему, а как знаковую систему. Он показал, что единицы языка представляют собой двусторонние сущности: у них есть означающее (или план выражения) и означаемое (или план содержания). Означающее знака всегда материально, оно имеет физическое выражение: это либо цепочка звуков в устной речи, либо последовательность букв на письме, выстроенных в определённом порядке. Означаемое – это то содержание, которое в языке стоит за этой цепочкой звуков (или букв). Таким образом, знаками в соссюровском понимании являются такие языковые единицы, как морфемы, слова, словосочетания и предложения.

При том, что сам Соссюр достаточно подробно описал различные свойства и противоречия, присущие языковым знакам, он не обратил внимания на тот факт, что очень часто между двумя сторонами знака, означающим и означаемым, нельзя установить взаимно-однозначного соответствия, что знакам языка во многих случаях бывает свойственна асимметрия. Впервые эта особенность языковых единиц была отмечена и описана в статье Сергея Осиповича Карцевского «Об асимметричном дуализме лингвистического знака» (1929 г.; перев. на русск.яз. – 1965 г.). Именно Карцевский показал, что знаки языка часто устроены таким образом, что одному означаемому соответствуют несколько означающих или, наоборот, одному означающему можно поставить в соответствие более чем одно означаемое, поскольку, по мнению автора, эти две стороны знака по самой своей природе пребывают «в состоянии неустойчивого равновесия».

Таким образом, если исходить из того, что такие языковые единицы, как морфемы, слова, словосочетания и предложения – это знаки, и знакам языка присуща склонность к развитию асимметрии, можно несколько шире, чем это принято в школьных учебниках, трактовать понятия синонимии, омонимии и полисемии, поскольку все эти явления могут быть представлены как в лексике, так и в грамматике (и в морфологии, и в синтаксисе).

Практически любой школьник не будет испытывать затруднений, если его попросят привести примеры на лексическую синонимию, многим также не составит труда продемонстрировать знание классификации слов-синонимов. Так, в частности, в ряде школьных учебников принято выделять синонимы полные и частичные, а также:

• понятийные, или идеографические синонимы (самостоятельный и автономный);

• стилистические, или функциональные синонимы (актёр и лицедей);

• эмоционально-оценочные, или экспрессивные синонимы (мальчуган, мальчонка, мальчишка);

• контекстуальные (контекстные) синонимы («хрипун, удавленник, фагот» (А.С.Грибоедов)).

Но ведь с явлением синонимии мы имеем дело всякий раз, когда одному означаемому (или плану содержания) можно поставить в соответствие два или более означающих (планов выражения). Более наглядно это выглядит так:

                                                                   означающее¹

означаемое¹                                           означающее²

                                                                   означающее³

Опишем в этих терминах лексические синонимы языковедение, языкознание, лингвистика: они действительно имеют один и тот же план содержания, поскольку называют одну и ту же науку (науку, имеющую язык в качестве своего основного объекта изучения). И этому одному плану содержания соответствует три плана выражения – различные цепочки звуков в речи или букв на письме (т.е. три внешне разных имени существительных). Точно так же можно описать и случаи синонимии среди единиц, меньших (морфемы) или бóльших (словосочетания и предложения), чем слова.

В качестве синонимичных словообразовательных морфем можно рассмотреть суффиксы, имеющие одно и то же означаемое, – указание на лицо или живое существо женского пола. С этим означаемым будут соотноситься разные означающие: -к- (сосед → соседка), -анк- (грек → гречанка), -енк- (нищий → нищенка), -овк- (плут → плутовка), -иц- (тигр → тигрица); -ниц- (учитель → учительница); -их- (слон → слониха); -ин- (бог → богиня); -ш- (великан → великанша). В русском языке есть немало синонимичных словоизменительных морфем – окончаний: -ут/-ют и -ат/-ят (означаемое – 3-е лицо мн. ч. у глаголов, например: пишут, поют, дышат, сидят); -е, -у/-ю, -и (означаемое – дат. п. ед. ч. у существительных, например: парте, столу, коню, дочери) и др.

Точно так же можно говорить о синтаксической синонимии – как на уровне словосочетаний, так и на уровне целых предложений: ведь и эти единицы, несмотря на их разную структуру и внешнее несовпадение, могут передавать сходные или совершенно одинаковые значения и способны взаимозаменять друг друга. Так, синонимами являются словосочетания кольцо мамы и мамино кольцо, ситцевое платье и платье из ситца, нужный всем и нужный для всех и др. Примеры на синонимичные предложения: Я замолчал, не зная, как мне выйти из этой ситуации, Я замолчал, так как не знал, как мне выйти из этой ситуации и Я замолчал, так как не знал выхода из этой ситуации.

Асимметрия языкового знака может проявиться и следующим образом:

                                                           означаемое¹

означающее¹                                  означаемое²

                                                           означаемое³

Такая картинка описывает одновременно и ситуацию многозначности, или полисемии, и ситуацию омонимии – в зависимости от того, насколько сильно или не очень сильно разошлись различные означаемые, могут ли они все ещё считаться сосуществующими в пределах одной языковой единицы или уже нет[i].

Представляется, что понятия лексической омонимии (и разных видов омонимов – омографов, омофонов, омоформ и полных омонимов) и лексической полисемии достаточно полно и понятно представлены в школьных учебниках и учебных пособиях. Так, например, в современном русском языке полными омонимами будут существительные мина ‘гримаса’ и мина ‘снаряд’; посветить и посвятить – это омофоны; дýхи и духú, [т]еста и [т’]еста– омографы; три как форма глагола и три как числительное – омоформы. Многозначными в русском языке будут очень многие слова. Так, например, существительное стол имеет значения:1) предмет мебели, 2) тип питания, 3) отделение в учреждении и др.; глагол идти имеет значения: 1) двигаться, 2) действовать (о механизмах), 3) падать (о снеге или дожде), 4) совершенствоваться, 5) подходить, быть к лицу и др.

Могут ли быть многозначными морфемы? Безусловно, могут – как корневые, так и аффиксальные. Причем, полисемия у словообразовательных и словоизменительных аффиксов в языке проявляется по-разному. Возьмём, к примеру, многозначный префикс за- и многозначное окончание -ая. У вышеназванного префикса представлен целый ряд значений, что в наших терминах можно сформулировать так: одному означающему за- соответствуют различные означаемые. Данная приставка в соединениях с глаголами может указывать на: 1) начало действия (заговорить); 2) предел или результат действия (заасфальтировать); 3) доведение действия до крайней степени (закормить); 4) распространение действия за какие-то границы (загнать); 5) заполнение, покрытие чего-либо при помощи какого-то действия (замазать); 6) попутное кратковременное действие (заглянуть); 7) повторное действие, как правило, улучшающее предыдущее (заесть). Означающему окончания -ая (например, в прилагательном светлая или в существительном столовая) соответствует три означаемых – именительный падеж, единственное число, женский род.

Для словоизменительных многозначных морфем характерно то, что присущая им многозначность проявляется во всех случаях их употребления в речи, независимо от того, к какой основе они были присоединены, т.е. их полисемия существует всегда как в словаре, так и в тексте. А полисемия, присущая словообразовательным аффиксам, проявляется по-иному: как правило, мы её можем увидеть в полной мере только в словаре, а в тексте она чаще всего «снимается» за счет того, что при добавлении к той или иной основе реализуется обычно какое-то одно конкретное значение: попутного действия в занести, повторного «улучшающего» действия в занюхать и т.п. К тому же, на конкретное выбранное значение приставки или суффикса может указывать еще и контекст, в котором встретилось производное с этой морфемой.

В русском языке есть также немало морфем (как корней, так и аффиксов), имеющих свои омонимы. Так, суффикс -к-, упоминавшийся ранее в связи с явлением синонимии, может не только образовывать пары по грамматическому роду (как в скрипач → скрипачка). У него могут быть и другие словообразовательные возможности, которые разумнее было бы рассматривать уже не как разные значения одной и той же морфемы, а как отдельные морфемы со своими значениями. Например, кроме вышеназванного -к- можно выделить второй суффикс -к-, образующий существительные от глаголов и имеющий значение орудия или приспособления для совершения какого-либо действия (тёрка), объекта действия (настойка), самого действия (чистка). Есть третий суффикс -к-, при помощи которого образуются существительные от прилагательных, причастий или даже от целых словосочетаний с прилагательными. Этот -к- может указывать на субъект или объект, обладающий каким-либо признаком или качеством (песчанка, одиночка, сивка), на различные конкретные предметы или явления (тушенка, перцовка, кожанка), учреждения и предприятия (Трёхгорка, Третьяковка, восьмилетка) и т.п. Еще одно -к- образует существительные от существительных, придавая им значение единичности (чешуйка, карамелька, картонка). Не составляет труда найти омонимы и среди словоизменительных аффиксов: в слове скажи имеет значение 2-ого л. ед. ч. повелит. накл.; в слове шли указывает на мн. ч.; в случае эти мыши означает имен. п. мн. ч.; в словосочетании нет мыши – род. п. ед.ч.; а в словосочетании отдать мыши – дат. п. ед.ч. Могут быть случаи омонимии и среди морфем разных типов: так, связанный корень -у- в глаголах обуть, разуть имеет омонимичную приставку (убежать), омонимичные окончания (пишу, в лесу и столу); омонимами будут префикс а- (агностицизм), суффикс -а- (решать) и несколько окончаний (мама, стола, тиха, глазá).

Омонимия и полисемия встречаются и на уровне синтаксиса. Если мы возьмем словосочетание портрет брата вне контекста, то можем приписать ему несколько разных означаемых в силу многозначности родительного падежа в русском языке. Если здесь имеется в виду родительный субъекта, то словосочетание означает ‘портрет, написанный братом’, если это родительный объекта, то имеется в виду ‘портрет, на котором изображён брат’, если же это родительный принадлежности, то мы увидим такой смысл – ‘портрет, принадлежащий брату’. Могут иметься в виду и все смыслы сразу, если мой брат – художник, написавший свой собственный портрет, и этот портрет принадлежит ему самому. Неоднозначными бывают и фразеологические сочетания: так, показывать нос может значить как ‘появляться ненадолго’, так и ‘дразнить кого-то’.

Внешне одинаковые (в отношении плана выражения) предложения могут иметь разные смыслы, т.е. им будут поставлены в соответствие разные планы содержания. Здесь можно увидеть разные виды неоднозначности: и в силу различных языковых явлений, послуживших тому причиной, и в зависимости от того, существует ли эта неоднозначность и на письме, и в устной речи или только в какой-то одной форме. Так, и на письме, и в устной речи сохранится двоякое понимание следующих фраз:

Он любит мать больше Вас ‘он любит мать больше, чем он любит Вас’ (1) и ‘он любит мать больше, чем её любите Вы’(2);

Он умеет заставить себя слушать ‘он умеет сделать так, чтоб другие его слушали’ (1) и ‘он умеет заставить самого себя слушать, когда говорят другие’ (2);

Он встретился с сестрой девочки, вернувшейся с отдыха ‘отдыхала сестра девочки’ (1) и ‘отдыхала сама девочка’ (2);

Если звёзды зажигают,значит,это кому-нибудьнужно ‘кто-то зажигает (= заставляет гореть) звёзды, и это потом оказывается нужно другим’ (1) и ‘звёзды (= известные люди) «зажигают» (= веселятся, развлекаются) сами, и это нужно, интересно другим’ (2).

В некоторых ситуациях, когда возможно двоякое понимание предложений, эта двойственность остается только на письме (поскольку там не требуются никакие знаки препинания), но в устной речи можно интонационно устранить неоднозначность – во многом, благодаря различным вариантам членения фразы на синтагмы[ii]. Например, следующие строчки из стихотворения И.Северянина «Бразильский крейсер» можно прочитать двумя способами: Он расскажет о лазури Ганга, о проказах злых // орангутангов и Он расскажет о лазури Ганга, о проказах // злых орангутангов. И определение злых будет относиться либо к проказам, либо к орангутангам. Если предложение У нас с мамой беда поделить на две синтагмы так, что граница между ними пройдет после слова нас (У нас // с мамой беда), то возникнет смысл такой: ‘случилась какая-то беда у мамы говорящего’. Если же произнести это с другой интонацией и с другим синтагматическим членением (У нас с мамой // беда), то означаемое этой фразы будет другим: ‘у обоих – и у говорящего, и у его мамы – произошли какие-то неприятности’.

Иногда же бывают случаи, когда пунктуационные знаки задают читателю единственно возможное прочтение, и на письме всё выглядит однозначно. Но если знаки препинания не проставлены, эту же последовательность слов (план выражения) можно произнести разными способами, оформив это по-разному интонационно, за счёт чего в устной речи этим одинаковым словесным цепочкам будет придан разный смысл, т.е. возникнет не один план содержания. Этим приёмом пользуются рекламодатели, когда покупателю предлагают расставить знаки препинания во фразе типа Копить нельзя купить или Худеть нельзя толстеть. На этом строится языковая игра[iii], например, в анекдотах, когда за счет интонации можно придать фразе разные смыслы и разное её грамматическое понимание (ср. Папа – это я и Папа, это я!).

В некоторых случаях может возникать омонимия разных языковых единиц – например, слова и словосочетания (обычно это бывают омофоны):

Что сказал Наполеон,

Когда стоял на поле он?

Лет до ста расти

Нам без старости (В.В.Маяковский).

Очень много примеров на такого рода омонимию можно найти в творчестве русского поэта-сатирика Д.Д.Минаева:

Область рифм – моя стихия,

И легко пишу стихи я…

Даже к финским скалам бурым

Обращаюсь с каламбуром.

…За них себя раз пять

Позволит нам распять.

Ты грустно восклицаешь: «Та ли я?

В сто сантиметров моя талия…»

В ресторане ел суп, сидя я,

Суп был сладок, как субсидия…

Я говорил раз сто вам –

Не знайтесь вы с Ростовом!

Крайне редко встречаются в языке и примеры такой асимметрии знаков, когда одна из сторон знака отсутствует, или, лучше сказать, представлена нулём – либо в плане выражения при ненулевом плане содержания, либо наоборот. Так, в словах дом, окон, читай представлены нулевые аффиксы, т.е. такие знаки, у которых есть означаемое, но означающее представлено нулём звука. Причём, эти нулевые аффиксы являются омонимами по отношению друг к другу: ведь нулевая морфема в слове дом имеет значение им. п. (или вин. п.) ед. ч., в слове окон нулём выражено значение род. п. мн. ч., а в слове читай – значение 2-ого л. ед. ч. повелит. накл. В таких словах, как вертихвостка, пылесос, киношный представлены другого типа морфемы (их принято называть интерфиксами): у -и-, -е-, -ш- есть означающее, но отсутствует означаемое; эти интерфиксы не привносят в сложное или производное слово никакого нового лексического или грамматического значения, они нужны лишь для соединения между собой других морфем в составе этих слов.

Таким образом, из всего вышесказанного можно увидеть, насколько полезным и удобным оказывается введение в обиход понятия языкового знака и описание его структуры. Использование этого термина и понимание (пусть даже в самых общих чертах) знаковой природы языка позволяет обобщить целый ряд понятий (таких, как омонимия, полисемия и синонимия) и рассмотреть их в несколько ином, более широком контексте.

Литература

Виноградов В.В. Об омонимии и смежных с ней явлениях // Блинов А.В., Богатырева И.И., Мурат В.П., Рапова Г.И. Введение в языковедение: Хрестоматия. М., Аспект Пресс, 2000.

Карцевский С.О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Там же.

Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., Языки русской культуры, 1999.

Соссюр Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., Прогресс, 1977.



[i] В рамках данной статьи не будет обсуждаться проблема разграничения этих двух явлений, хотя эта проблема и на современном этапе развития науки о языке, безусловно, является чрезвычайно важной, нетривиальной и до конца не решённой, а потому заслуживает отдельного самостоятельного рассмотрения.

[ii] В данном случае синтагма понимается как часть фразы, представляющая собой некоторое смысловое и интонационное единство, отделяемое от другой части фразы паузой.

[iii] Этот аспект подробно и увлекательно изложен в ряде работ В.З.Санникова, в том числе и в его монографии «Русский язык в зеркале языковой игры».


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру