Новый справочник о русских филологах-славистах

Мы знаем немного книг, исполненных вдохновенной любовью к русской словесности и ее выдающимся представителям. Как правило, такие труды были частью той далекой дореволюционной культуры научного творчества, созидательного по сути и способного понять и оценить то глубинное, что часто бывает скрыто от глаз постороннего. Примечательны в этом смысле слова Ф. И. Буслаева, которыми открывается книга: «Человек, посвятивший себя науке, вооружен крепким оружием против мелочей и треволнений жизни. Идея науки — его единственная цель, его дума, его стремление. Что бы ни случилось во внешних обстоятельствах, пока крепка его вера в науку, он тверд в своих мнениях и действиях. Интрига, недоброжелательность, сплетня — не коснутся и края одежды его. Но если себялюбие, слава, попытки на влияние — присоединились к его науке: он перестал быть ученым». Сказанное можно в полной мере отнести к автору рецензируемого труда — профессору Тартуского университета, волею обстоятельств теперь живущему в «ближнем» зарубежье, доктору филологических наук Савватию Васильевичу Смирнову, посвятившему бóльшую часть жизни исследованию истории славистики и русского языкознания, а также лексикографии и социолингвистике. Но если две последние области в значительной мере были и остаются популярны в XX в., то история науки как самостоятельная отрасль — удел немногих смиренных тружеников, архивистов, подлинных «мастеровых» подземелий русской филологии.

Три века русской науки — вот тот путь, который прошла страна: от подражательных образцов и подчинения европейскому взгляду до самобытных, ярких трудов и самостоятельных исследований. За каждым из них стоят имена и судьбы, порой трагические и неоднозначно оцениваемые современниками, а часто — забытые потомками и опутанные завесой таинственности — то ли в силу нашего незнания и непонимания важности предмета, то ли просто по причине нерадения и нелюбви к Отчизне и ее великому прошлому.

Открыв первые страницы книги С. В. Смирнова, читатель сразу же попадет в иной мир — «потустороннюю» лингвистику, где, по мысли В. И. Вернадского, «случайное и неважное в глазах ученых одного десятилетия получает в глазах другого нередко крупное и глубокое значение». Автор Предисловия академик РАН О. Н. Трубачев, представляя труд С. В. Смирнова, пишет, что его книга «позволяет заглянуть в прошлое науки и, опираясь на опыт великих предшественников, сделать вполне оптимистический прогноз в будущее» (с. 6). Именно для этого отчасти и «гравировались» очерки С. В. Смирнова, такие разные по именам и эпохам, но одинаковые по своей внутренней гармонии, величию идей, торжеству идеалов… прошлого, которое неизменное живет в нас, побуждая к новым достижениям…

Автор книги, на наш взгляд, очень квалифицированно подошел к раскрытию темы: не концепции и теоретические программы выступают на первый план, а личность, вокруг которой и группировались единомышленники, «производившие» на свет то, что впоследствии назвали направлениями в филологии. С. В. Смирнов прав, когда пишет, что «история языкознания может оказаться «безликой», если в ней не будет полно отражен также вклад в науку ее наиболее выдающихся представителей. Как бы ученый ни стремился к полной объективности, в его научных исследованиях всегда отражается его индивидуальность» (с. 7).

Композиционно книга состоит из двадцати очерков о русских ученых, преимущественно XIX века. Стóит заметить, что автор строит каждый раздел не как типовую биографию, которую мы привыкли видеть в энциклопедических изданиях, а как живой и познавательный рассказ о деятельности и трудах наших почтенных ученых с анализом их вклада в науку и оценкой богатого научного и методического наследия. Это обстоятельство нам кажется весьма существенным еще и потому, что, к великому сожалению, труды многих из упомянутых автором ученых до сих пор не переизданы и — увы — забыты, а «стесненные» обстоятельства современной бурной жизни едва ли предоставляют многим возможность ознакомиться с их трудами в подлинниках. Здесь же С. В. Смирнов обильно цитирует фрагменты из их трудов, подбирая наиболее колоритные и значимые цитаты, рассказывая об ученом как бы от первого лица. Поэтому при чтении книги не создается впечатления какого-то давления или же предвзятости. Наоборот, автор, внося немало нового в биографические очерки и продумывая концептуальную линию рассказа, часто опирается не только на первоисточники и редкие документальные свидетельства, но и на архивы, что составляет особую ценность книги и придает ей значение памятника культуры.

Труд С. В. Смирнова открывается очерком о М. В. Ломоносове, который предваряет удачная цитата, принадлежащая перу А. Н. Радищева: «Не камень со иссечением имени твоего пренесет славу твою в будущие столетия. Слово твое, живущее присно и во веки в творениях твоих, слово российского племени, тобою в языке нашем обновленное, прелетит в устах народных за необозримый горизонт столетий» (и так, цитатой, как бы выделяющей основное в личности ученого, начинается каждый очерк). Автор оценивает как широко известные труды первого русского энциклопедиста — «Российскую грамматику», «Риторику», «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» и др., так и определяет вклад Ломоносова в разработку идей сравнительно-исторического языкознания и будущих славистических исследований. Интересным, насыщенным показался нам очерк об А. Х. Востокове, жившем в эпоху переворотов в языкознании и оказавшем сильное влияние на развитие отечественной филологической мысли и формирование ее важнейших составляющих — изучение памятников письменности, лексикографии, грамматики, славянских языков. С. В. Смирнов по достоинству оценил роль Н. И. Греча в развитии лингвистических идей XIX в., показав, что он одним из первых создал в России «логико-семантическое понимание структуры предложения, которое в той или иной форме прошло через весь XIX век и в определенной степени сохраняется до сих пор» (с. 47). В рассказе об этом замечательном ученом особое внимание уделено его практическим курсам русской грамматики. «… грамматист, по Гречу, — пишет С. В. Смирнов, — не законодатель языка, а собиратель и издатель составленных народом законов. Он должен отражать язык в его точном виде, опираясь на употребление большинства, а не на собственные желания или намерения» (с. 52). Познавателен очерк о «первом магистре славянской филологии» О. М. Бодянском, который стоял у истоков русского славяноведения и немало потрудился над проблемами изучения древних рукописей; переводческая деятельность ученого, также отмеченная автором книги, оказала заметное влияние на взаимоотношения славянских народов и укрепление дальнейших контактов в сфере научного и человеческого общения. Приводимая С. В. Смирновым цитата из И. И. Срезневского: «… Он был лучшею из надежд возникающей науки о славянстве, образцом для молодых филологов славянских, образцом, которому столь же легко удивляться, сколько трудно быть равным», — очень точно характеризует личность другого замечательного классика отечественной филологии П. И. Прейса. Очерк о нем содержит интересные биографические подробности, извлеченные из его писем, а также краткую характеристику основных трудов. Личность П. И. Прейса, его трагическая судьба и самоотверженная преданность науке очень корректно, с большой теплотой и сочувствием описаны в небольшом рассказе С. В. Смирнова. Фигура И. И. Срезневского, знаменитого русского академика, исследователя памятников старины, осмысляется автором книги в традиционном ключе, но с привлечением богатого иллюстративного материала. Живо написанный очерк, во многих своих местах как бы воссоздающий эпоху того времени, думается, по достоинству будет оценен читателями. Статья о В. И. Григоровиче, одном из основоположников славянской филологии в России, очень своевременна, так как личность и заслуги ученого нуждаются в современном осмыслении и, если угодно, пропаганде; особенно интересны зарисовки о путешествии ученого по славянским землям, его труды по происхождению глаголицы и славянского письма и многое другое. Легендарная личность Ф. И. Буслаева, одного из любимых моих ученых, корректно, со знанием дела описана в очерке; особое внимание автор уделил воспитательной функции его трудов и роли языка (в понимания Ф. И. Буслаева) в «образовании сердца». Подробно рассматриваются труды по исторической грамматике русского языка, оказались не забытыми С. В. Смирновым и работы Ф. И. Буслаева по древнерусскому орнаменту и иконографии, без чего невозможно воссоздать облик ученого, «высокого служителя не только науки о поэзии, но и поэзии науки» (В. Ф. Миллер). Очерк о П. А Лавровском раскрывает искания отечественной науки в области истории русского языка и этимологии; отдельное место уделено лексикографической деятельности. А. Ф. Гильфердинг (автор очерка — С. Н. Азбелев), замечательный русский славист, собиратель старины, этнограф, публицист и общественный деятель, под пером С. В. Смирнова как бы заново оживает: его неподражаемый облик, неутомимая деятельность по собиранию былинного эпоса снова и снова будут притягивать к себе читателей, открывших еще одну страницу летописи русской науки. Очень удачен очерк об известном историке, филологе, этнографе В. И. Ламанском. «… его интересы, его цели были направлены с первых же лет его деятельности к одной высокой задаче, ясно им сознававшейся и всегда стоящей перед ним — служению родине», — писал о нем А. А. Шахматов. Многие из идей этого яркого ученого, высказанные им в лекциях по славяноведению, могут стать путеводителем и для нынешнего поколения студентов, ведь учиться у классиков — значит учиться у первоисточников. Человек «великой силы духа» — А. А. Потебня — известен своими трудами по истории русского языка и грамматике, а также лекциями по поэтике и истории словесности. На страницах книги С. В. Смирнова облик славного представителя малорусской семьи, основателя Харьковской школы филологов-славистов, предстает как могучий образец великого служения науке. Эпоха XIX в. завершается, как с нею же открывается и XX в., именем легендарного слависта И. В. Ягича, прослужившего на поприще русской науки не один десяток лет и ставшего своего рода символом славянской науки того времени. Очерк о И. В. Ягиче интересен еще и его многочисленными «сношениями» с отечественными учеными, многие из которых, как А. А. Шахматов, были продолжателями его дела, учениками. Другой яркий представитель братской семьи славянских народов, поляк по происхождению И. А. Бодуэн де Куртенэ, был не только ученым редкого дара, но и столь же талантливым педагогом и организатором (он — основателей Казанской лингвистической школы). Его деятельность была направлена на просвещение: в языкознании, истории, политике — во всех этих областях он оставил заметный след. Менее известна широкой публике личность А. С. Будиловича — «энергическая натура», как называл его И. В. Ягич. Труды этого исследователя сейчас почти забыты, но воскресли под пером автора книги: здесь и учебники по церковнославянскому языку, древнеславянские переводы, труды по истории и этнографии, — все они в значительной мере очень поучительны и с большим вниманием проанализированы в очерке С. В. Смирнова. «Большая умственная сила», по выражению А. А. Шахматова, Ф. Ф. Фортунатов, явил собой удивительную натуру ученого, педагога, мыслителя. Он — один из основателей Московской лингвистической школы; широко известны его труды по индоевропейскому языкознанию и фонетике старославянского языка. Формальное направление, которое получило активное развитие в 1920–1930-е гг. тоже берет свое начало в фортунатовском учении о форме слова. Лингвистические теории ученого и теперь в центре внимания лингвистов. Его ученик, А. А. Шахматов, был пожалуй, одной из самых выдающихся фигур в русской и мировой науке последних двух столетий. И очень отрадно видеть, с каким вниманием и почтением к его трудам и многогранной просветительской деятельности относится автор очерка, который не оставит равнодушным ни одного читателя. Рассказ о Д. Н. Кудрявском, авторе трудов в области изучения древних языков и психологии в лингвистике, также во многом познавателен еще и потому, что деятельность этого замечательного ученого почти не изучается в вузах, а его имя предано забвению. Завершают книгу два очерка об ученых, чьи трагические судьбы разделили участь многих великих умов, переживших годы революции и репрессий. Это — Г. А. Ильинский, автор знаменитой «Праславянской грамматики» и трудов по истории русского языка, и князь Н. С. Трубецкой — евразиец, историк, лингвист-полиглот, тонкий фонетист и ... заботливый, мудрый отец. В деятельности этих двух ученых, несмотря на разницу подходов к научным исследованиям, много общего: они одинаково пристально изучали «древности», были страстными защитниками славянства, любили, ценили и дорожили вековыми традициями своей Отчизны. Сейчас, уже спустя многие годы, личности Г. А. Ильинского и Н. С. Трубецкого, благодаря все новым и новым публикациям из архивов, как бы раздвигают пространство лингвистики, расширяя ее границы, щедро одаривая нас самым сокровенным богатством — своими идеями, переступившими порог XXI века.

В заключение необходимо заметить, что серия очерков о русских славистах может быть удачным дополнением к учебным курсам вузов: «Введению в языкознание», «Введению в славянскую филологию», «Истории лингвистических учений» и др., в той или иной мере освещающих деятельность русских ученых. Книга снабжена алфавитным указателем имен, что значительно облегчает работу с ней и придает учебному изданию научный характер, и списком рекомендуемой литературы, в который включены и некоторые издания, вышедшие в последние годы.

Полагаем, что при дальнейшей разработке этой плодотворной и очень нужной темы следовало бы дополнить очерки и другими, не менее значимыми именами. При этом мы делаем особый акцент на деятельности русских ученых XX в., которая оценивалась нередко с позиции официальной науки, и только теперь данные трафареты можно пересмотреть. Мы имеем в виду имена таких прославленных филологов, как Д. Н. Ушакова. Л. В. Щербы, В. В. Виноградова, Г. О. Винокура, Б. А. Ларина, С. И. Ожегова и др.