"Не словом, ниже языком, но делом и истиною"

Об Александре Федоровиче Гильфердинге

XIX век в истории русской филологии дал не одно поколение ярких, самобытных ученых, чья исследовательская деятельность не ограничивалась только книжной академической карьерой, а была насыщена подлинными открытиями, добытыми в путешествиях по родной стране и за ее пределами. Славянский мир тогда, приходится с сожалением констатировать сейчас, был более тесно связан между собой узами общих традиций, общей веры и корнеслова языка. И непременно каждого талантливого ученого-филолога, особенно в России, в начале жизненного пути и много позднее сопровождала славянская стихия, в коей черпали они редкие образцы народного творчества, этнографии, диалектологии. В одном из писем И. И. Срезневскому А. Ф. Гильфердинг сочувственно писал: «Чехи и сербы (будишинские) приняли меня как родного»[1]. Удивительно (впрочем — почему?) здесь и то, что такую любовь и преданность русскому и славянскому просвещению проявлял человек нерусской крови, но воспринявший, подобно его соплеменникам Я. К. Гроту, В. И. Далю и многим другим, через изучение памятников народной словесности русский дух и живое влечение ко всему славянскому миру — без границ и остановок.

Александр Федорович Гильфердинг — из плеяды таких исследователей-славистов, для которого скитания по чужеземным странам и, как это ни парадоксально, в то же время по Олонецкому краю, были жизненной философией, своеобразным камнем преткновения судьбы. Ведь и уйти из жизни ему было уготовано вдали от столицы, в Каргополе, где он собирал местный фольклор.

А родился он в Варшаве 14 июля (по новому стилю) 1831 года. Его отец, Федор Иванович, работал директором дипломатической канцелярии при наместнике в Царстве Польском. Там же, в Варшаве, и юный Александр Гильфердинг провел свое детство и юность. Именно в эти годы способный и впечатлительный мальчик был окружен особым вниманием и заботой близких и несмотря на то, что потерял мать в раннем возрасте, был с исключительным тщанием воспитан и образован своим просвещенным отцом. Вот как об этом позднее вспоминали: «Трудно было встретить человека добрее и мягче Федора Ивановича. Все свойства своего доброго сердца старик, как бы целиком, передал единственному сыну и другу. Лучшие воспитатели и ученые <…> окружали Александра Федоровича, и мальчик, одаренный необыкновенными способностями, удивлял своими успехами, особенно в языках иностранных. Не говоря уже о славянских наречиях и о языках новейших: французском, немецком и английском: ими он владел как родным <…>»[2]. В 1848 г. А. Ф. Гильфердинг поступает в Московский университет, где занимается под руководством виднейших ученых того времени — профессоров Бодянского, Шевырева, Григоровича, Соловьева и Коссовича. В 1852 г. А. Ф. Гильфердинг окончил историко-филологический факультет Московского университета. Тогда же он сблизился с кружком славянофилов, особенно с А. С. Хомяковым, с которым у него сохранялись самые доверительные отношения всю жизнь. В изданной в 1878 г. переписке сохранились эпизоды лингвистической дискуссии двух ученых. Так, А. С. Хомяков писал А. Ф. Гильфердингу о своих находках: «Посылаю Вам труд свой (имеется в виду изданную позднее книгу: Хомяков А. С. Сравнение русских слов с санскритскими. СПб., 1855. — О. Н.) <…>. Сравнил я с лишком тысячу слов санскритских с русскими <…>. Таким образом труд мой, как он ни недостаточен, <…> служит явным подтверждением теории, вами высказанной. Точно также из него явно выходит, что язык словянский (такое написание у автора. — О. Н.) и русское его наречие суть остатки первичной формации <…>. Кажется, даже после беглого взгляда на прилагаемый мною список, ни один разумный и добросовестный филолог не усомнится поставить звуковое сродство языков санскритского и русского вне всякого сомнения с сродством других языков, даже эллинского, с санскритским <…>»[3]. Отчасти возможно и это славянофильское окружение определило взгляды А. Ф. Гильфердинга, сформировало его научное кредо и политические пристрастия.

В течение длительного времени и не однажды он бывал в славянских государствах, изучая историю, быт, язык местных народов. Но он не являлся только лишь филологом, потому что находился на ответственной государственной службе. В 1856 г. А. Ф. Гильфердинга назначили русским консулом в Боснию и Герцеговину с резиденцией в Сараеве, где он пробыл три года. В это же время А. Ф. Гильфердинг написал ряд больших работ, некоторые из них вышли отдельными изданиями: «О сродстве языка славянского с санскритским» (СПб., 1853), «Об отношениях языка славянского к языкам родственным» (М., 1853), «Древнейшая история балтийских славян до Карла Великого, их быт и верования, общие их отношения к средневековой Германии» (М., 1855).

Следует вкратце остановится на некоторых из указанных трудов. Напомним, что все они зарождались в эпоху прогрессивного становления научной базы языкознания и особенно его сравнительно-исторического направления. Несмотря на то, что в Европе и прежде всего в Германии уже были созданы фундаментальные труды в этой области, в России же за исключением А. Х. Востокова, молодого тогда еще И. И. Срезневского и немногих ученых еще не была «выкована» методология таких исследований. А. Ф. Гильфердинг это хорошо понимал. «Языковедение наука еще очень молодая. — Писал он. — Потому, хотя в продолжение 36-летнего* своего существования она сделала успехи огромные, однако до сих пор имеет значительные пробелы. Один из важнейших в ней пробелов составляет язык славянский»[4]. Важно, что в этой и других работах славистического цикла ученый выдвигает изучение родной ему стихии на первый план, обоснованно сетуя на то, что славянский язык «занимает последнее место»[5]. Вот как определяет свою задачу: «<…> никто еще не пытался обозреть весь запас языка славянского и подвергнуть его исследованию, какое требует современное состояние науки.

Пополнить несколько этот недостаток науки языка и, приняв за средоточие изучения язык славянский как совокупность всех славянских наречий со всем лексическим и грамматическим их богатством, указать настоящее его место в семье индоевропейских языков и тем самым определить его отношение к прочим языкам этой семьи [—] вот задача моего труда»[6].

Задачу эту ученый решал прежде всего посредством проникновения в языковую систему древних языков. И главнейшее место из них, по А. Ф. Гильфердингу, принадлежит санскриту. И здесь автор формулирует свой исследовательский метод достаточно четко:: «Только когда определится отношение яз<ыка> слав<янского> к санскр<иту>, можно будет приступить к изучению отношений его к другим яз<ыкам> и<ндо>евр<опейским>. Однако и тогда мы не станем сравнивать их прямо с яз<ыком> слав<янским>, а будем, по возможности, возводить соответствующие явления рассматриваемых языков к общей коренной их форме (курсив наш. — О. Н.), которую большею частью предложит нам яз<ык> санскр<ит>. Следуя этому методу, мы узнаем, по каким путям разошлись сравниваемые языки, выделившись из первобытного единства, и каким законам они подчинились. Таким образом исследование мое не представит общего сближения яз<ыка> слав<янского> с прочими яз<ыками> и<ндо>евр<опейскими>, а будет состоять из ряда монографий»[7].

Стоит заметить, что в этом труде А. Ф. Гильфердинга, кроме собственно теоретической части, содержатся языковые соответствия в славянских языках и санскрите на фонологическом и лексическом уровнях. Часть их, увы, выдвигалась ученым интуитивно (но таково было развитие научных знаний по этимологии), но все они, даже ошибочные, заслуживают пристального внимания как один из первых самостоятельных опытов сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков (заметим попутно, что в России, пожалуй, только в 1870-е гг., с работ Ф. Ф. Фортунатова, наметилась строго научная тенденция исследования фонетики древних и новых языков — это был уже следующий этап в развитии отечественного языкознания). Приведем некоторые примеры из книги А. Ф. Гильфердинга:

Агньцъ ЦС. Агнецъ: aghna неприкосновенный, чего не должно убивать (М.).

<…>

Амбаръ: ambarajàmi собираю, коплю.

<…>

Барбора Слов. Старая дева (Срез.): barbarâ дура.[8]

А. Ф. Гильфердинг приводит и другие соответствия: изменение a в ь, i в ь, изменение порядка звуках и др. Выводы, приводимые в конце книги, подтверждают родство этих языков на уровне корнеслова и звукового состава.

«Об отношении языка славянского к другим родственным» — магистерская диссертация А. Ф. Гильфердинга, где он показал себя отличным знатоком европейской традиции исследования славистики XVII—XIX вв. Отдавая дань уважения первопроходцам в этой области — Джонсу, Юнгману, Боппу, Гримму, Гумбольдту и другим ученым, — А. Ф. Гильфердинг справедливо замечает: «Дело им предстояло великое: следовало разработать все то, что языки европейские имеют общего с санскритским и друг с другом»[9]. Он особо указывает на заслуги Гримма. В книге снова выдвигается задача последовательного исследования славянских языков, определение происхождения живых языков западной Европы, исследование их грамматических характеристик. Многое, конечно же, так и осталось в набросках… Его влекла иная, без стеснения можно сказать, великая идея — создание обширного труда под названием «История славян». И эта славистическая проблематика, ориентированная уже на исследование быта, культуры, верований, истории славянских народов, стала центральной на другом этапе его деятельности. Прежде чем мы коснемся этого, подведем некоторые итоги.

А. Ф. Гильфердинг написал и другие труды по сравнительно-историческому языкознанию: «Грамматику индустани (урду)» (СПб., 1899) с русско-индустани-английским словарем, издал «Общеславянскую азбуку с приложением образцов славянских наречий» (СПб., 1871).

Оценивая его лингвистические «штудии», особенно первые опыты, современники говорили о «большой начитанности и значительном историческом таланте»[10] А. Ф. Гильфердинга. Конечно, его методы нельзя назвать совершенными, а некоторые свои выводы он делал из славянофильских побуждений: «<…> надо было доказать, пишет А. Погодин, — что по строению своих форм славянский язык стоит выше всех»[11]. И все же нельзя забывать, что он жил в эпоху главенства западноевропейских теорий, когда русская наука только вступала в русло целенаправленного изучения языка (Отделение русского языка и словесности возникло лишь в 1852 г.). И все же даже с позиции современных достижений в этой области и новых фундаментальных трудов по славянскому языкознанию мы не можем не говорить об исключительной роли А. Ф. Гильфердинга в решении ряда актуальных проблем. Тем печальнее, однако, звучат слова одного из наших исследователей, А. И. Баландина, считающего, в частности, что «лингвистические труды Гильфердинга не представляют сколько-нибудь научного интереса <…>» (курсив наш. — О. Н.). Далее он же замечает: «Академически спокойное изложение материала, весьма далекого от злободневных вопросов современности, сочеталось в трудах Гильфердинга с их определенной полемической направленностью»[12].

И все же здесь нельзя не привести еще одно высказывание, процитированное А. Ф. Гильфердингом в статье «О филологической деятельности покойного А. С. Хомякова». Как кажется, в нем и было выражено «лингвистическое кредо» самого Александра Федоровича, страстно желавшего доступными ему способами изучать строй родного языка. Это своеобразный призыв, назидание потомкам: «Господи! Хотя бы мы свою грамматику поняли! Может быть, мы бы поняли тогда хоть часть своей внутренней жизни и то, что для нас нет тех болезней, которыми страдает Европа, а свои, и что вся система питания, лечения и, следовательно, общественной жизни должна быть своя (курсив наш. — О. Н.). Много, много практической науки в науке отвлеченной»[13].

Следующий этап научной деятельности А. Ф. Гильфердинга был сконцентрирован на исследовании истории и этнологии славянских народов. Особой известностью пользовались его очерки «Исследования о балтийских славянах», публиковавшиеся в течение 1854—1855 гг. в журнале «Москвитянин». Это было начало задуманной им крупной работы по истории всего славянского мира. Академик К. Н. Бестужев-Рюмин писал: «Для этого сочинения он перечел все источники, в которых он надеялся найти что-либо важное для своей цели. Сочинение осталось неоконченным»[14]. Интерес ученого распространялся не только собственно на славянские народы, но и на выяснение причин их ухода с коренных земель, на воскрешение исторического ходя событий в древние времена и т. д. Он объясняет свою задумку следующим образом: «Балтийское поморье, от Вислы до Эльбы, прежде занято было славянами; теперь там живут немцы. Каким образом тут столкнулись эти два племени, как они воевали и как славяне, влекомые к падению какою-то роковою силою, погибли в четырехвековом храбром бою и немцы остались одни в покоренной стране, вот предмет сего рассказа. Предмет близок нам и важен: балтийские славяне были братья русского народа, они имели великое значение в общей истории славян. Есть притом много поучительного в их судьбе: ибо не одна только внешняя сила и случайность погубила их; сильнее оружия германцев действовало внутренне зло, искажение коренных начал славянской жизни»[15]. Перу ученого принадлежат многочисленные книги и публикации по этой проблематике: «Босния, Герцеговина и Старая Сербия» (СПб., 1859), «Венгрия и славяне» (1860), «Чем поддерживается православная вера у южных славян» (1860). Несмотря на подвижническую «полевую» работу, которая все же несколько отдаляла А. Ф. Гильфердинга от кабинетных занятий современников, в его трудах есть немало и «книжных» открытий, за что он, в частности, и был избран в 1856 г. членом-корреспондентом Императорской Академии наук. Позднее, в 1867 г, когда образовалось петербургское отделение славянского благотворительного комитета, А. Ф. Гильфердинг стал его председателем.

Во время славянского возрождения и движения за независимость А. Ф. Гильфердинг не стоял в стороне от насущных проблем братских народов, выступая в периодической печати со статьями полемического характера: «О русской литературной деятельности в Галиции в 1855 г. Письмо к А. И. Кошелеву» (1856), «Народное возрождение сербов-лужичан в Саксонии. Письмо к А. И. Кошелеву» (1856), «О всеславянском словаре г. Шумавского. Письмо к А. С. Хомякову» (1857), «Письма об истории сербов и болгар. Период второй. 976–1019» (1859) и др.

В 1858 г. А. Ф. Гильфердинга избирают действительным членом Императорского Русского географического общества, а в 1870 г. он становится председателем его этнографического отдела. Есть свидетельства о том, что находясь на посту председателя Петербургского отделения Славянского комитета (с 1867 г.), он постоянно помогал студентам из славянских стран. Тогда же, в 1860-е гг., им был задуман обобщающий труд по истории славян, который, однако, он не успел окончить (вышел только раздел «Древнейший период истории славян», 1868).

Немало времени А. Ф. Гильфердинг посвятил и изучению русской диалектной культуры, языка ее северных ареалов. Этому он посвятил последние годы своей жизни. И именно эту часть его научной биографии еще современники назвали подвигом. Так, в начале 1870-х гг. он отправился с целью записи былинного творчества в Олонецкую губернию и собрал там богатейший «природный» материал: более 300 былин, ценные этнографические и диалектные материалы. Они, собранные воедино под заголовком «Онежские былины», начали выходить посмертно (1-е изд. — СПб., 1873), а полное комментированное издание в 3-х тт. было осуществлено только в 1949–1951 гг. Один из знатоков русской этнографии акад. А. Н. Пыпин так написал об этом собрании А. Ф. Гильфердинга: «Освещенный любопытной картиной местного быта, записанный с гораздо большей точностью, сборник Гильфердинга производил …еще более сильное впечатление, нежели книга Рыбникова»[16].

Кроме собственно славистической проблематики и фольклорных «штудий», А. Ф. Гильфердинг увлеченно и серьезно занимался вопросами индоевропейского сравнительно-исторического языкознания, проблемами влияния тюркских языков на славянские, изучал язык древнейших памятников письменности. В этой связи отметим его работы: «О Кирилле и Мефодии и тысячелетней их годовщине» (М., 1862) и некоторые другие.

А. Ф. Гильфердинг состоял в дружеских отношениях с видными филологами, философами и общественными деятелями того времени: И. И. Срезневским, А. С. Хомяковым, И. С. Аксаковым, И. И. Паплонским, В. А. Мацеевским и др. На смерть ученого прогрессивная научная общественность откликнулась многочисленными некрологами и воспоминаниями. Авторы одного из них, братья Аксаковы, в частности, писали: «Сколь уже было дано и совершено им одним на всех разнообразных поприщах его кратковременной жизни, что этого дела достало бы на заслугу многим, и многие тем бы и удовлетворились; но не в природе Гильфердинга было ослабевать и успокаиваться <…>. Он не был художником слова; для него — человека науки и мысли — русская речь служивала по преимуществу средством для объяснения истин исторических, этнографических, политических <…>»[17]. В его работах современники отмечали «ясность изложения, трезвость взгляда и изящество языка» (К. Н. Бестужев-Рюмин). Этому гармонировала и сама личность А. Ф. Гильфердинга — «самого мирного и изящного» человека. Среди его почитателей были и духовные особы, сочувственно относившиеся к его общественной и научной деятельности. Архимандрит Хрисанф, ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии при совершении печального обряда произнес такую речь: «Это был служитель науки, знания. Всякое знание есть нравственная сила, движущая человека по пути к совершенству. Таково оно и пред христианским Богом, который есть Бог «разумов». <…> Но почивший собрат наш служил своему делу и призванию не одним научным трудом. Много значит его литературная деятельность, но далеко не все. Он любил свое призвание, говоря словами писания: «Не словом, ниже языком, но делом и истиною»[18].

Просветительская работа А. Ф. Гильфердинга, прежде всего в области славянского просвещения, оказала большое влияние на самосознание славян и была направлена на духовное сближение русского и славянских народов. В его деятельности были совмещены и воплощены в реальные труды большие знания филолога, этнографа, историка, публициста и государственного деятеля, преданного своей стране и отдававшего все силы для ее процветания.



[1] Документы к истории славяноведения в России (1850–1912). М.-Л., 1948. С. 5.

[2] Александр Федорович Гильфердинг // русская старина. № 10. 1872. С. 453 (без имени автора, в конце подпись: Ред.).

[3] Цит. по изд.: Письма А. С. Хомякова к А. Ф. Гильфердингу // Русский архив. № 7. 1878. С. 367–368.

* В 1816 г. берлинский ученый Бопп сделал первую попытку настоящей научной разработки языков, сравнив систему спряжения в яз. санскр., греч., латинском и готском (сноска с тексте книги А. Ф. Гильфердинга. — О. Н.).

[4] Гильфердинг А. [Ф.] О сродстве языка славянского с санскритом. СПб., 1853. С. 3.

[5] Там же. С. 3.

[6] Там же. С. 4.

[7] Там же. С. 5.

[8] Там же. С. 13–14.

[9] Гильфердинг А. [Ф.] Об отношении языка славянского к языкам родственным. Исследование А. Гильфердинга. М., 1853. С. 5–6.

[10] Бестужев-Рюмин К. Н. [Гильфердинг Александр Федорович] // Энциклопедический словарь. Т. VIIIа. Издатели: Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб.,1893. С. 685.

[11] Погодин А. Энциклопедический словарь т-ва «Бр. А. и И. Гранат и К». Т. XIV. — 7-е изд., перераб. — М., б. г. Стлб. 552 (7-е изд. вышло без указания года выпуска многих томов).

[12] Баландин А. И. А. Ф. Гильфердинг — собиратель былин на Севере // Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года. — Архангельск, 1983. С. 6.

[13] Гильфердинг А. [Ф.] О филологической деятельности покойного А. С. Хомякова // Русская беседа. Т. 2. Кн. 20. 1860. С. 54.

[14] Бестужев-Рюмин К. Н. Указ. соч. С. 685.

[15] Гильфердинг А. [Ф.] История балтийских славян. Ч. 1. Репринтное издание. М., 1994. С. 13.

[16] Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. 2.СПб., 1891. С. 221. Подробнее анализ работ А. Ф. Гильфердинга по фольклору см.: Азбелев С. Н. Александр Федорович Гильфердинг // Смирнов С. В. Отечественные филологи-слависты середины XVIII — начала XX вв.: Справочное пособие. — М., 2001. С. 151–160.

[17] Аксаков К. С., Аксаков И. С. Речь о А. Ф. Гильфердинге, В. И. Дале и К. И. Невоструеве // Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика / Сост., вступит. статья и коммент. А. С. Курилова. — М., 1981. С. 256.

[18] Александр Федорович Гильфердинг // Русская старина. № 10. 1872. С. 468—469.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру