Вовочкино письмо
Манасеина Н. И. (1869 - 1930)
Сам захотел Вовочка, чтобы его мама читать и писать учила. Надоело ему у старших братьев и сестер малышом считаться. Думал он с букварем и грифельной доской сразу в большие попасть.
Целую зиму, каждое утро, Вовочка отправлялся учиться в мамину комнату.
Букварь с доской под мышку и пошел. А нянюшка своему любимчику вслед:
— Ну и Вовочка! Гимназист, да и только.
Феня-горничная всякое дело бросала, когда мимо нее Вовочка на урок проходил. Полотеры на месте останавливались.
Вовочке все это очень нравилось.
И перед Феней, и перед полотерами он еще больше важности на себя напускал. Хвастунишка Вовочка был отчаянный:
— Я, нянечка, сегодня две страницы сразу прочитал! Мне, нянечка, и уроков сегодня задано! Целый вечер учить буду.
Нянечка разохалась, стала Вовочку жалеть, а он букварь с доской под мышку и к дверям.
— В классную пойду. Там мне лучше.
А в классной старшие братья с сестрами — все гимназисты да гимназистки — историю, географию учат, трудные задачи решают.
Пришел Вовочка: доской стучит, букварем шуршит, склады вслух повторяет.
Прогнали Вовочку.
Прогнали, да еще и выбранили:
— Хвастунишка! Малыш! Сам ничего не знает, только важничает.
Разобиделся Вовочка. Туча тучей в детскую вернулся. А няня ему:
— Солдатиками не хочешь ли поиграть, Вовочка? Вот тебе домик складной...
Вовочка ни слова. Только головой мотнул: ничего, дескать не хочу. В уголок уселся. Сидит.
"Я им покажу... Ничего не знаю... Хорошо же! Вот погодите... Увидят..."
А что покажу, что увидят — Вовочка и сам не знает.
Плоховато у него идет учение. Ленится Вовочка. С доской да букварем по комнатам пройтись, да так, чтобы на него смотрели, — это Вовочка любит, а на большее у него старания не хватает.
На синий дым из трубы, на голубей под крышей, на Ваську на крыше — куда больше, чем на буквы, за уроком Вовочка смотрит. Писать сядет — все чернила на перышке засохнут, пока он слово выведет.
Вот почему, хотя Вовочка и целую зиму у мамы учился, а толку от учения совсем мало.
Но показать, что он много знает, хвастунишке страшно хочется.
Думал-думал Вовочка, что бы такое ему сделать, — и придумал.
— Давай, — говорит, — нянечка, я тебе в деревню письмо напишу.
А нянечка как раз тогда чай с постным сахаром, по случаю Великого поста, пила.
Удивилась и обрадовалась она Вовочкиным словам так, что даже припасенный кусочек до рта не донесла — выронила.
— Вовочка, голубчик! Неужто ты совсем, как надобно, писать научился?
А Вовочка ей:
— Да я давно уже выучился. Только так... все молчал про это. Думал: уж пускай тебе Миша с Колей да Катя с Маней, как раньше писали, так и пишут...
— Не допросишься их, Вовочка. Все-то им некогда. Вот и теперь посылочка к празднику у меня давно заготовлена. За письмом остановка... Напиши, золотой! Напишешь?
— Напишу.
— Сейчас, что ли, писать-то будем?
— Сейчас.
Вытащила няня из комода давно приготовленный листик почтовой бумаги. У Вовочки сердце екнуло: а линейки-то где?
А нянюшка ему как раз:
— У меня и с линейками бумага-то. В деревню, когда покрупнее писать — все лучше. Грамотеи наши мелкое плохо разбирают.
Только уселся за стол Вовочка, а Миша, старший гимназист, в двери:
— Нянечка, у меня пуговица на ниточке болтается. Увидел Вовочку за столом и про пуговицу забыл.
— Это что же такое будет? — спрашивает.
— А это мы письмо в деревню писать собрались, — отвечает нянечка: гордится своим любимчиком Вовочкой. — Вас, гимназистов, долго ждать.
Фыркнул Миша и убежал с оторванной пуговицей. Тут даже нянечка обиделась.
— Ну их, Вовочка, — говорит, — не нужны они нам теперь. Сами писать умеем... С поклонов письмо начинать надобно. Это уж всегда так полагается.
И нянюшка принялась за поклоны.
Кланялась братцам любезным, кланялась сестрицам дорогим, дядям, теткам, племянникам, племянницам кланялась. Каждого по имени-отчеству величала, каждого по отдельности с праздником поздравляла, каждому здоровья и всякого благополучия желала.
Замутилось в голове у Вовочки от няниных поклонов.
Первую строчку он кое-как вывел, на второй все буквы перепутал. Красный весь Вовочка сделался, засопел.
— Постой, нянечка, погоди... — взмолился.
А в эту самую минуту — дверь настежь и на пороге все: и Миша, и Коля, и Катя с Манечкой: как-то, нянечка, у вас письмо пишется?
Смеются. Друг дружку подталкивают. Рассердилась нянечка. Всех из детской прочь отправила и дверь на задвижку заперла. Пускай никто не мешает.
Долго крепился Вовочка. Сам давно понял, что не то у него выходит, а виду не показывал. За нянечкой все записывал.
Пальцы у него затекли, волосенки над бумагой свесились. Обрадовался Вовочка, когда четвертая страница к концу подошла.
— Готово, нянечка! Больше нет места.
Обрадовалась и нянечка, что "готово". Заметила она, что Вовочка над письмом призадумывается.
Кое-как на последней страничке нянино имя поместилось. На самом краешке пришлось, а вышло из всего письма самое понятное. Няню Анной звали.
Вовочка одно "н" пропустил, и слово сделалось совсем легкое. Такое даже он сумел хорошо написать.
Письмо готово. А адрес?
Но у нянечки адреса на конвертах давно написаны. Папа сам их по несколько штук сразу надписывает.
Адресов няня ни Мише с Колей, ни Кате с Маней не доверяет. Не так что-нибудь — и пропало письмо.
Заклеили конверт, марку налепили. Нянечка сама сходила опустить письмо в ящик:
— Вдруг да пропадет... Бывает, что мимо ящика скользнет... Самой все вернее. Письмо не простое: первое Вовочкино письмо...
А с Вовочкой после письма уже никакого сладу не стало. Учиться совсем бросил, а начнут выговаривать, бранить, — на все один у него ответ:
— Я нянечке уже сам письмо написал!
— Хоть бы одним глазком заглянуть, что этот Вовочка в своем письме написал!
— Воображаю!
— На чистую воду бы хвастунишку вывести! Так между собою старшие говорят.
А письмо уже за сотни верст отослано. Разве узнаешь, что там написано? Узнать невозможно.
И вдруг, на самую Пасху, приносят няне письмо. Обрадовалась няня: Светлый праздник, весна, а тут еще и письмо от своих.
— Что пишут, скорей прочитай, Вовочка.
— Я, нянечка, по писанному еще не умею.
— Вот беда! Без гимназистов, видно, не обойтись. Их просить надобно.
А гимназистки с гимназистами тут как тут. Яйца катать в детскую прибежали. Нянечка к ним с письмом:
— Вот и ответ на то письмо, что мне Вовочка на днях написал...
Так у няни после этих слов чуть письмо из рук не вырвали.
— Скорей, скорей! Читайте! Миша, Коля, Катя, Маня... Все равно кто. Только поскорей. Да читай же, Миша!
Столпились кучкой старшие. Няня поудобнее в кресле уселась. Косыночку расправила. Собралась слушать.
Вовочка посреди комнаты, в своей красной шелковой рубашечке, серебряным кушаком подпоясанной, как стоял, так и остался.
Пускай смотрят! Голову откинул. Руки за пояс заложил.
— Вот я какой! Говорили "малыш". Говорили — не знаю ничего. А кто письмо написал? Видели?
— Читай поскорее, Мишенька! Няня торопит.
И Миша прочел:
"Христос воскресе, дражайшая тетенька наша, Анна Петровна. С праздником Светлым поздравляют вас братья, невестки, племянницы — вся родня. Все вам, любезная Анна Петровна, доброго здоровья желают. За гостинцы низко кланяемся и премного благодарим вас. А затем, дражайшая тетенька, уведомляем, что письмо ваше в целой деревне никто, как есть, прочитать не мог. К лавочнику Павлу Ивановичу ходили, и сказал он нам, что письмо то не иначе как в насмешку написано. И буквы не те и поставлены не туда..."
Остановился Миша:
— Вот оно что, Вовочка! И все в один голос:
— Вовочка!
А потом:
— Нянечка!
А нянечка глаза опустила, концы косыночки пальцами теребит. Похоже, что не Вовочка, а сама она письмо написала.
А Вовочка? И куда вся его спесь девалась?
Стоит среди комнаты, пристыженный, весь красный, глаза слез полны, губы дрожат.
И вдруг сорвался с места, бросился к нянечке и прямо ей в колени головой — бух!
Тут уж не только нянечке, а и всем Вовочку жалко стало.
Праздник такой, солнышко яркое весеннее в окно глядит, а хвастунишка горько плачет, и нянечка огорчается.
И стали тут все: и Миша, и Коля, и Катя, и Маня — Вовочку обнимать, целовать, уговаривать, чтобы больше не плакал.
Никто хвастунишку даже не побранил, как следовало, а только с этого дня Вовочка сам хвастать бросил.
Захочется ему похвалиться — вспомнит письмо, и спеси как не бывало. И учится теперь Вовочка куда прилежнее.
Хочется ему поскорей нянечке другое письмо написать, "настоящее", чтобы она про то первое и не вспомнила.
Художник и редактор материала Ольга Стацевич.
© Все права защищены
http://www.portal-slovo.ru