Молодая Русь

Интервью со священником Максимом Первозванским, духовником православного молодежного движения "Молодая Русь"

- Вы являетесь духовником православного молодежного движения "Молодая Русь", которое действует при Новоспасском монастыре. Расскажите, пожалуйста, что собой представляет это движение и как давно оно существует?

- "Молодая Русь" недавно отметила пятилетие. Возникло движение по инициативе одной девушки, которая сейчас уже является мамой двух детей, прихожанки Новоспасского монастыря. Эта девочка, а тогда, пять лет назад она была ученицей десятого класса, написала письмо, в котором обратилась к своим ровесникам с призывом что-то сделать для спасения России. У нее было горячее желание чем-то реальным послужить Отечеству. Это письмо она отправляла по многим адресам, но опубликовал его только журнал "Русский Дом". Она не побоялась оставить свой телефон для контакта.

Отклики на это письмо приходят до сих пор. Большинство из них от более взрослых людей со словами поддержки, иногда, к сожалению, с насмешками. Но часть звонков была от ее единомышленников, ребят возрастом чуть старше, чем она сама. Эти молодые люди начали собираться и обсуждать свои возможные действия. Сначала эти встречи проходили на Крутицком подворье, а потом они перебрались к нам в Новоспасский монастырь. Я знаком с отцом этой девушки - он тоже священник. Иногда его дочь приходила ко мне с разными вопросами, так что наше общение происходило постоянно. Я имел возможность, благословившись у Владыки Алексия, архиепископа Орехово-Зуевского, наместника Новоспасского монастыря, предоставить ребятам помещение для встреч. Движимые идеей спасения России, они начали пытаться организовывать разные мероприятия. Это были акции миссионерской направленности, например, встречи и беседы со студентами в разных ВУЗах, летние лагеря, социальная деятельность – посещение госпиталей и детских домов.

Хочу отметить, что "Молодая Русь" не является объединением прихожан Новоспасского монастыря. Это межприходское движение, состоящее из молодых прихожан десятков разных храмов Москвы и Подмосковья. Сейчас численность "Молодой Руси" около трехсот человек. Человек пятьдесят из них – актив.

"Молодая Русь" - неформальное движение. Этим оно уникально. Несмотря на то, что Святейший Патриарх Алексий еще три года назад наградил "Молодую Русь" премией "Обретенное поколение", мы до сих пор официально не зарегистрированы. Я на начальном этапе приложил много усилий для того, чтобы не позволить ребятам этого сделать, хотя они собирались. Всякие формальные рамки с одной стороны обязывают, с другой – заставляют совершать много действий, которые отвлекают от главного. Я уж не говорю про такие вещи, как годовой отчет, баланс и т.д.

Изначально все ребята занимаются тем, чем хотят. Например, есть человек, который говорит: я хочу ездить в детский дом. Я сам нашел такой детский дом и вступил в контакт с его руководством, у меня есть опыт, или просто горячее желание поработать с детьми. Кто хочет со мной вместе?

Если откликается один желающий – хорошо, находятся десять – замечательно. Появляется некое направление работы. Если инициатор уходит и его некем заменить – направление угасает. Когда что-то теряется – это плохо, но зато это органично, жизненно, никто никого не "притягивает за уши", не заставляет. У нас, в принципе, нет людей, которые обязаны что-то делать.

За пять лет у нас уже сменилось три поколения активистов. Поколения сменяются очень просто – люди вырастают, женятся и выходят замуж. Как правило, наиболее активные ребята оказываются на виду и скорее всех создают семьи.

- Каков возраст "молодых русичей"?

- В настоящее время нижняя граница – студенчество, первые курсы, т.е. 17-18 лет, а верхняя не определена. У нас есть ребята, которым по сорок лет и они себя считают "Молодой Русью". Есть даже Галина Михайловна, которая занимается оказанием помощи госпиталю имени Бурденко, о которой я знаю, что она уже бабушка. Ребята, которым за тридцать, не семейные и "Молодая Русь" становится для них местом общения. В этом, конечно, есть определенные проблемы, потому что когда сюда приходит школьник и видит тридцатилетнего дядю, то не совсем понимает, куда он попал. Вместе с тем мы ничего не навязываем, никого не выгоняем. Это для нас также принципиально. "Молодая Русь" - открытая среда и людям, приходящим сюда, ставится только одно условие – не богохульничать, не навязывать своего мировоззрения. У нас бывали и протестанты и люди невоцерковленные. Если человек не занимается здесь проповедью каких-то иных чуждых учений, если он не подговаривает кого-нибудь заниматься деструктивной деятельностью, то он – желанный гость. Членство в объединении не влечет за собой необходимость строиться по команде "смирно", выходить на улицы по чьему-то призыву. Все основывается на личном желании человека, а деятельность в результате вырисовывается достаточно активная. У нас есть несколько детских домов, которые мы опекаем, несколько госпиталей. Это, скажем так, стратегические направления социальной работы. В настоящий момент у нас несколько затухла миссионерская деятельность, хотя мы вошли в молодежный Совет Управы района "Таганский", более того, временами наш представитель даже возглавляет этот Совет. Участвуя в деятельности молодежных организаций, мы, таким образом, пытаемся поворачивать их к Православию.

- Вы взаимодействуете с другими молодежными объединениями?

- Из москвичей мы наиболее плотно общаемся с центром "Воскресенье", возглавляемым игуменом Иоасафом (Сорокиным) при храме святителя Николая в Заяицком. У нас очень активно работает сайт, идет рассылка новостей, действует форум. В Интернете мы размещаем информацию о других православных молодежных объединениях и проводимых ими акциях, поэтому любой человек совершенно спокойно может узнать и поучаствовать в мероприятиях, проводимых "Молодой Русью" и другими организациями, например, принять участие в Покровских стартах, которые организует "Воскресенье".

Более тесные контакты у нас с объединениями молодежи из других городов. Регулярно к нам приезжают питерцы, недавно принимали калужан и сами ездили к ним, дружим с киевлянами и екатеринбуржцами. Сейчас ко Дню народного единства молодые русичи ездили в Питер, а в Москве в это время принимали калужан. Мы размещали их по квартирам, они здесь находились неделю, их возили, показывали Москву, устраивали чаепитие. Конечно, в таком общении участвуют не все, а те, кто располагает временем и возможностями.

- Молодежь сейчас часто обвиняют в эгоизме, неумении и нежелании помогать ближним. Как вам удается побудить у молодых людей желание посещать детские дома  и госпитали?   

- Православные молодежные объединения часто возглавляет священнослужитель. Наверное, это – нормально. Но, "Молодая Русь" не возглавляется священником Максимом Первозванским. Я – только духовник этого объединения, поэтому не придумываю для них ничего. Они реально сами решают, чем им заниматься. Я могу только подсказать, подтолкнуть к тому или иному шагу. В этом и заключается функция духовника, ведь человек с ним только советуется по принципиальным вопросам, а живет сам. Как правило, меня призывают, когда возникают какие-то проблемы. А проблемы, конечно, возникают, именно в силу открытости среды. У нас, разумеется, существует дисциплина – те ребята, которые ездят в госпиталь, имеют собственного руководителя. Он отвечает за данное направление и входит в общий Оргкомитет "Молодой Руси". Этого руководителя все должны слушаться. При этом,  поскольку все время приходит новые ребята и у каждого свои "тараканы в голове", возникают разногласия. Тогда призывается духовник, который должен ответить на вопрос: что делать в данной ситуации? Мы вместе садимся и рассуждаем, как правильно поступить. Кроме того, я принимаю участие в работе Оргкомитета "Молодой Руси", который решает общие вопросы и определяет стратегические направления. Оргкомитет, который является коллективным органом управления "Молодой Руси, у нас построен по принципу представительства. В него входят те, кто занимаются конкретным направлением, отвечает за него. Занимаешься госпиталями, ведешь работу в детских домах, организуешь Осенний бал Молодой Руси" – входишь в оргкомитет.

- Кстати, по поводу бала… Некоторые священники относятся к таким не вполне вписывающимся в стандартную приходскую жизнь мероприятиям неодобрительно. Что бы Вы могли ответить на это?

- Если бы я что-нибудь придумывал, наверное, бал не придумал бы. Но, посмотрев, как это происходит, и какие идеи предлагаются, я счел, что это вполне нормально. Бал у нас проводится дважды в год и фактически за полгода ребята начинают ходить на танцкласс, где серьезные профессионалы учат их классическим танцам. На мой взгляд, это очень хорошая альтернатива современной дискотеке, особенно в свете того, что многие современные миссионеры открыто пропагандируют идею православной дискотеки – по моему мнению, совершенно недопустимую вещь. А бал, в классическом варианте, когда люди должны приходить в соответствующих костюмах, носит характер совершенно другого действа. Я прекрасно понимаю, что это не в монашеской традиции, но Церковь никогда балы как таковые не осуждала. Священнослужители, конечно, в этом участия не принимают, они просто поглядывают за своими духовными чадами, чтобы все было чинно и благопристойно. Об этом можно много рассуждать, но нужно помнить, о том, что молодому человеку свойственно двигаться и музыку слушать не только церковную, да и не все люди предназначены для сугубо монашеского образа жизни. В предоставлении им возможности нормального, здорового, нравственно правильного отдыха, в том числе и в танце ничего плохого нет. Хотя я согласен, эта тема – дискуссионная. Балы – не главное мероприятие "Молодой Руси", не то ради чего существует наше движение, но способ общения, способ отдыха вполне допустимый.

- Существует определенная проблема с организацией внебогослужебного общения подростков в приходах. Многие из них, окончив Воскресную школу, не находят для себя приложения сил на приходах и уходят "на страну далече". Каково Ваше пастырское видение решения этой проблемы?  

- Конечно, "Молодая Русь" объединяет не подростков, а людей несколько более старшего возраста. Если говорить именно о подростках, на мой взгляд, важно предложить им какую-то приемлемую форму деятельности. Для образования и воспитания важна не только и не столько классно-урочная система, которую предлагает Воскресная школа. Многие Воскресные школы, кстати, уже сейчас значительную часть своей деятельности ведут не в классах и не на уроках.

Действительно, начиная с подросткового возраста, ребенок либо уже знает о том, что ему рассказывают в Воскресной школе, либо ему это становится не интересно. Что бы мы ему здесь не предложили нужно иметь в виду, что в переходном возрасте, в юности, человек для себя решает вопрос о Вере сам. В этом главная мотивировка баптистов, которые вообще крестят только взрослых людей, считая, что Вера ребенка это еще Вера его родителей. Понимая, что они глубоко не правы, мы в свою очередь осознаем, что ребенок, действительно должен сам обрести Веру. Это вопрос интимный, сложный и не каждый человек даже из верующей, церковной семьи для себя легко его решает. Надо понимать, что ребенок, так или иначе, проходит определенный этап нигилизма по отношению к Вере. Необходимо предлагать ему какие-то возможности увидеть Веру в других людях – тех, кто будет ему интересен и авторитетен. Важно, чтобы верующие люди – священнослужители, родители, остались для него авторитетами, к чьему слову он продолжал бы прислушиваться. А формы совместного делания могут быть самыми разными, начиная от военно-спортивных клубов и походов. Нравственное воспитание, в принципе, осуществляется через совместную деятельность или творчество. Если есть возможность у прихода организовывать для подростков какую-то занятия, то это очень эффективно, как средство их объединения. В этом, например, пафос металлической группы игумена Сергия (Рыбко), созданной при храме. Я глубоко не согласен с ним по форме и думаю, что это –перегиб, но идея заключается именно в том, чтобы дать возможность подросткам делать что-то вместе под эгидой Церкви, а не шляться по улицам. Разумеется, важно принципиально определиться с тем, что возможно в этой сфере, а что не приемлемо.

Если мы возьмем отдельного человека, как личность, то у каждого есть своя жизнь, в которой есть храм, приход и есть еще многое другое. Вера человека в какой-то части одухотворяет его жизнь и деятельность вообще, но, как правило, к сожалению, именно в какой-то части. Эти относится даже к монашествующим, потому что полностью воцерковить свою жизнь во всех ее проявлениях удается только единицам. Стремясь к воцерковлению своей жизни, мы понимаем, что есть некая другая жизнь, в которой кто-то слушает другую музыку, кто-то смотрит телевизор, кто-то ходит на работу и все это никак не связано с его воцерковленностью. Большинство людей имеет грехи, некоторые на уровне страстей и пороков, т.е. не могут от них полностью избавиться, врачуя свою немощь покаянием. Человек, духовно правильно сориентированный, говорит: "храм - это хорошо, правильно, к этому я тянусь, но есть моя работа для пропитания, а есть мои грехи и слабости: я по выходным хожу в ночной клуб". Теперь представим, что Церковь объявляет стриптиз зоной своей миссионерской деятельности. У человека исчезнет ориентир, четкое видение того, что хорошо, а что плохо. Эта тема давным-давно обсуждалась, например, когда изучалась возможность введения в школах секс-просвещения. Когда его сторонники говорили: "так они же будут учиться этому в подворотнях", мы им на это резонно возражали: "пусть в подворотне, но они будут знать, что эта информация именно из подворотни и достойна только подобного места". Когда же ребенка в этих "подворотных" вопросах просвещает взрослый человек, учитель, авторитет которого довлеет над учеником, в детском сознаний происходит размытие границ.

Миссионер всегда, по определению, действует на чужой территории, должен использовать чужой язык, иные формы общения, отличные от принятых в Церкви и над ним висит угроза "зарваться". В свое время о.Андрей Кураев написал в "Радонеже" такую статью "Зарвавшийся миссионер". Надо четко осознавать, что есть граница, которую Церковь в своей миссии переступать не должна. Где именно должна пролегать эта граница – вопрос дискуссионный, церковным сознание она пока явно не определена. Мы живем в такое время, в которое Церковь никогда не жила, поэтому методом проб пытаемся найти новые образы бытия Церкви в этом мире. Конечно, ошибки здесь неизбежны, но важно помнить: если мы не будем образовывать и учить наших детей, то они все равно будут образовываться и учиться, только не у нас и не тому, что может сделать их достойными членами Церкви Христовой и гражданами своего Отечества. 

Беседовала Ольга Кирьянова