Лавсаик

Или повествование о жизни святых и блаженных отцов

7. О НИТРИЙСКИХ ПОДВИЖНИКАХ

Посетив многих святых и прожив года три в монастырях около Александрии, где видел до двух тысяч великих, весьма ревностных и доблестных мужей, украшенных всякой добродетелью, я оттуда пошел в Нитрийскую гору. Между этой горой и Александрией находится озеро, называемое Мариа. Оно простирается миль на семьдесят. Переплыв его, через полтора дня пришел я к горе со стороны полуденной: к сей горе прилежит большая пустыня, простирающаяся даже до Ефиопии, Мазиков и Мавритании.  На горе живет до пяти тысяч мужей, которые ведут различный образ жизни, кто как может и хочет, так что можно там жить по одному, и по двое, и многим вместе. У них семь пекарен, в которых готовят хлебы и для себя, и для отшельников, удалившихся в большую пустыню, числом до шестисот. Прожив в сей горе целый год и получив великую пользу от блаженных и преподобных отцов, каковы Арсисий Великий, Путуваст, Агион, Хроний и Серапион, я, возбужденный многими их рассказами о древнейших духовных отцах, пошел в самую глубину пустыни. В этой горе Нитрийской только одна церковь, весьма обширная.   Возле церкви находится странноприимный дом, в котором содержат странника во все время пребывания его в горе, хотя бы оно продолжалось два или три года, пока он не захочет оставить гору. Ему дозволяют жить без дела только одну неделю, а в следующие дни ему дают дело или в саду, или в пекарне, или на поварне. Если же странник человек знатный, то ему дают читать книги, но беседовать ни с кем не дозволяют до шестого часа дня. В этой горе живут  и  врачи, и аптекари. Употребляют здесь и вино и продают его. Платье себе делают все сами своими руками, так что в этом отношении они не знают нужды. По наступлении вечера можно стать и слышать в каждой келлии хвалебные песни и ПСАЛМЫ, воспеваемые Христу, и молитвы, воссылаемые на Небеса: иной подумал бы, что он восхищен и перенесся в рай сладости. В церковь собираются, только по субботам и воскресным дням. При   этой церкви восемь пресвитеров, но доколе ЖИВ первый пресвитер, прочие не служат, не судят  и не говорят поучений, а только совосседают с ним в безмолвии.

Великий Арсисий и с ним многие другие святые старцы,  которых мы видели,  были современниками блаженному Антонию. Из них великий Арсисий сам мне рассказывал, что он знал и  Амуна Нитрийского, душу которого видел великий  Антоний,  когда ее  приняли Ангелы  и возносили на Небо. Говорил он еще, что знал и Пахомия Тавеннисского, имевшего дар пророческий  и бывшего архимандритом трех тысяч мужей. О его добродетелях расскажу после.

8. ОБ АМУНЕ

Арсисий Великий рассказывал мне, как жил Амун. Оставшись после родителей сиротой, он на двадцать втором году от роду принужден был своим дядей вступить в супружество. Не будучи в состоянии противиться настоятельному требованию дяди, он решился обвенчаться, сидеть при брачном торжестве и выполнить все брачные обряды. Но как скоро вышли все, провожавшие их в брачный покой, блаженный Амун запирает дверь   и, сев, начинает беседовать с блаженной своей супругой и говорит ей:

— Приди сюда, госпожа и сестра моя, я поговорю с тобою. В браке нашем особенно хорошего ничего нет. Так хорошо мы сделаем, если с нынешнего же дня станем спать порознь. Сохраняя таким образом девство свое неприкосновенным, мы угодим и Христу.

Вынув потом из-за пазухи Библию, он как бы от лица Апостолов и самого Спасителя начал читать ее юной девице,  незнакомой с  Писанием, изъясняя ей большую часть прочитанных мест своим богопросвещенным умом, и наставлял ее в девственной и непорочной жизни, так что она, исполнившись благодатью Христовой, сказала:

—   И я,  господин мой, решилась с радостью проводить святую, жизнь и буду делать все, что повелишь мне.

—  Я повелеваю и прошу, — отвечал он, — чтобы каждый из нас отныне жил особо.

Но это еще было тяжело для нее, и она сказала:

—  Останемся в одном доме, только ложе у нас будет разное.

Так жил он с ней в одном доме лет восемнадцать. Весь день работал в саду и в бальзамовой роще (он занимался добыванием бальзама). Бальзамовый куст растет так же, как виноград, и для , чтобы его возделывать и ходить за ним, требуется много трудов. По вечерам, приходя домой и помолившись, он вместе с супругой вкушал пищу, потом возносил ночные молитвы и совершал молитвословия, а весьма рано поутру уходил в свой сад.  Когда таким образом оба они достигли бесстрастия, молитвы святого Амуна воздействовали и, наконец, блаженная говорит ему:

- Я имею нечто сказать тебе, господин мой; если ты меня послушаешь, я удостоверюсь, что ты меня истинно по Богу любишь. Он сказал ей:

- Говори, что ты хочешь сказать.

 Она продолжала:

- Ты муж благочестивый и подвизаешься в правде, и я ревную житию твоему; точно, нам лучшe жить особо; многие получат от этого пользу. А теперь, когда ты непорочно живешь со мною о Господе, столь великое твое совершенство любомудрия от всех сокрыто из-за меня: это неблагоразумно.

Поблагодарив ее и воздав хвалу Богу, Амун говорит ей:

— Хорошо ты решила, госпожа и сестра моя; если тебе угодно, оставайся ты в этом доме, а я пойду построю себе другое жилище.

Разлучившись с ней, он пошел внутрь горы Нитрийской — на ней в то время не было так много монастырей, — построил себе двухэтажную келлию и, прожив еще двадцать два года в пустыне и достигнув высоты подвижнической добродетели, святой Амун скончался, или, лучше       
сказать, почил в монашеской жизни, шестидесяти двух лет от роду. Со своей сожительнице виделся он в год два раза.

Когда он жил уже один в Нитрийской горе рассказывают, принесли к нему скованного цепями отрока, находившегося в бешенстве, которое открылось в нем от укуса бешеной собаки. От невыносимой боли отрок всего себя искусал до крови. Святой Амун, видя родителей его, пришедших просить о сыне, сказал им:

—  Что вы меня утруждаете, требуя того,  что превышает мои силы? У вас в руках готова помощь. Вознаградите вдовицу, у которой вы тайно закололи вола, и отрок ваш будет здоров.

Пораженные уликой, они с радостью исполнили, что было велено. И по молитве Амуна отрок стал здоров.

Однажды несколько человек пришли к нему, чтобы его видеть. Святой муж, испытывая их, сказал:

—   Привезите мне одну бочку воды, чтобы у меня ее довольно было для принятия приходящих.

Они обещали привезти бочку, но, выйдя из келлии, один из них стал жалеть, что дал обещание, и говорит другому:

—  Не хочу губить своего верблюда: он падет, если везти на нем бочку.

Услышав это, другой запряг своих ослов и с большим трудом ввез бочку в гору. Амун шел навстречу и спрашивает его:

—  Отчего это пал верблюд твоего товарища в то самое время, как ты шел сюда?

Тот, возвратившись, действительно увидел, что верблюда растерзали гиены.

Много и других чудес совершил муж сей. О следующем чуде его рассказывает блаженный миссий Александрийский в описании жития Антония. Однажды ему нужно было перейти через реку Ликон с Феодором, учеником своим, а раздеться он стыдился, чтобы не увидеть своей наготы.  Находясь в таком раздумье,  он вдруг явился на той стороне реки, как бы в исступлении перенесенный Ангелами. Братия же переплыли реку. Когда Амун пришел к Антонию, то Антоний первый стал ему говорить:

- Бог открыл мне многое о тебе и о твоем представлении возвестил мне. Потому я и приглашал тебя к себе так настоятельно, чтобы, видя друг друга, мы могли помочь один другому.
Он указал ему жилище в одном самом уединенном месте и просил не уходить отсюда до представления. И когда Амун скончался в своем  уединении, блаженный Антоний видел, как Ангелы возносили душу его на небо. Такова жизнь и кончина Амуна. Та река Ликон есть не что иное, как   глубокий рукав огромного Нила, и мне даже в лодке страшно было переправиться через нее.

9. ОБ ΟΡΕ

В сей же горе Нитрийской был чудный подвижник, по имени Ор; в его монастырях было до тысячи братии; вид имел он ангельский; ему было девяносто лет от роду, но тело его ничего не потеряло; лицо у него было светлое и бодрое, и с первого взгляда оно внушало почтение к себе. Сначала долгое время подвизался он в дальней пустыне, но впоследствии основал монастырь в ближней и на месте болота развел деревья, — тогда как тут их совсем не было, — так что в пустыне разросся густой лес. Жившие с ним отцы рассказывали нам, что там даже и куста не было, когда этот муж пришел сюда из пустыни. Развел он этот лес для того, чтобы братиям, собиравшимся к нему, не было нужды ходить по сторонам за необходимыми припасами; о них он прилагал всякое попечение, молился Богу и сам трудился ради их спасения, дабы у них не было недостатка ни в чем необходимом и чтобы никакого предлога не имели они к нерадению.

Сначала, живя в пустыне, он питался травами и сладкими кореньями, воду пил, когда находил, и все время проводил в молитвах и пении. Когда же достиг глубокой старости, явился ему в пустыне Ангел во сне и сказал:

— Ты будешь в народ великий и великое множество людей будет вверено руководству твоему.

Спасется через тебя десять тысяч, и все, кого ты приобретешь здесь, будут повиноваться тебе в будущем веке. Оставь всякое сомнение, — продолжал Ангел, — в необходимых потребностях не будет у тебя недостатка до самой смерти твоей, когда только ни призовешь Бога.

Выслушав слова сии, он пошел в ближнюю пустыню и, выстроив себе небольшую хижинку, жил в ней сначала один, довольствовался одними овощами, да и те вкушал в неделю часто только однажды.

Он был совсем неученый, но по выходе из пустыни в населенное место ему была дана от Бога такая благодать, что он наизусть знал Священное Писание. Когда братия подавали ему Библию, он тотчас начинал читать, как грамотный. Получил он и другую благодать — изгонять бесов, так что многие из одержимых ими громко проповедовали о его житии, хотя он и не хотел того. Совершил он много и других исцелений. Поэтому стеклось к нему три тысячи монахов. При встрече с ними он радостно приветствовал и лобызал их. Сам своими руками умывал им ноги и потом  предлагал поучение.

В Писании он был весьма сведущ, так как получил эту благодать от Бога. Изъяснив многие главы из Священного Писания и преподав православное учение о вере, он приглашал их к молитвословию, ибо великие мужи обычно приступают к плотской трапезе не прежде, как уже напитав свои души духовной пищей: эта пища есть принятие Тела Христова. По приобщении и принесении Богу славословия Ор приглашал братий к трапезе, а сам во время стола предлагал добрые и полезные наставления и беседовал с ними о спасении.

Он славился и своей распорядительностью: так, множеству монахов, которые собирались к НЕМУ, он в один день выстраивал келлии. Для этого он созывал всю наличную братию, и один готовил у него глину, другой кирпичи, иной черпал воду. Когда келлии были готовы, приходящие получали от него все нужные вещи. Пришел нему один лжебрат со своим собственным платьем, которое было у него спрятано, и Ор пред всеми обличил его. Оттого никто не смел лгать пред ним, ибо все знали, какую благодать приобрел он себе своей святой жизнью. Сонм монахов, когда они были с ним в церкви, подобился ликам Ангелов, хвалящих Бога.

Вся братия свидетельствует о его великих добродетелях, а особенно раба Божия Мелания, прежде меня приходившая в сию гору. Сам я не застал его в живых. Рассказывая о великих совершенствах сего мужа, она говорила, что он не лгал и не божился, никого не злословил и без нужды никогда не говорил.

10. О ПАМВЕ

В Нитрийской же горе жил блаженный Памво, учитель епископа Диоскора, Аммония и братьев Евсевия и Евфимия, также Оригена, племянника Драконтия, славного и дивного мужа. Множеством великих совершенств и доблестей украшался этот Памво. Но венцом великих совершенств его было такое презрение к золоту и серебру, какого требует слово Господне. Блаженная Мелания рассказывала мне, что она вскоре по прибытии из Рима в Александрию, услышав от блаженного пресвитера Исидора-странноприимца; о добродетельном житии Памвы, в сопутствии самого Исидора отправилась к нему в пустыню.

- Принесла я с собой,  — говорила она,  — ЯЩИЧЕК   с тремястами литр серебра и просила его принять это приношение от моих стяжаний. Он сидел  и плел ветви и, не оставляя своей работы, дал мне только словесное благословение, сказав:
 
- Бог наградит тебя.
 
Потом сказал эконому Оригену:

- Возьми это и употреби на нужды братии, живущей в Ливии и по островам: сии монастыри скуднее прочих, — а из живущих в Египте братий никому не велел давать из этих денег, потому что страна эта,  говорил он,  плодороднее других.

- Я стояла, — говорит Мелания, — и ждала, что он  почтит меня благословением, или хотя словo скажет в похвалу за такое приношение, но, ничего не услышав от него, сама сказала ему:
- Господин мой, да будет тебе известно, что серебра здесь триста литр.

Он и при этом не показал никакого внимания и отвечал мне, даже не взглянув на ящичек:

-  Дочь моя! Тому, Кому ты принесла это, не нужно сказывать, сколько тут весу: Он взвесил горы и холмы поставил весом, — Тот паче знает вес твоего серебра. Если бы ты отдала его мне, то хорошо было бы сказать о его количестве, но если ты принесла его Богу, Который не отверг и двyx лепт, но еще оценил их дороже всех других приношений, то молчи и будь спокойна.

-  Так домостроительствовала благодать Господня, — говорила блаженная, — когда пришла я в гору! По малом времени раб Божий почил без болезни и без всякого страдания телесного. Он плел корзину и послал за мною. Когда вплетен был уже последний прут, он сказал мне:

—  Возьми эту корзину из моих рук на память обо мне; другого ничего не могу оставить тебе.
—  Он отошел, предав дух свой Господу, без болезни, семидесяти лет от роду. Обвив тело святого тонким полотном и положив его во гроб, я оставила пустыню, а корзину ту буду беречь у себя до самой смерти.

Говорят также, что Памво перед своею смертью, в самый час преставления, сказал стоявшим при одре его пресвитеру и эконому, Оригену и Аммонию, мужам известным по жизни:

—  С того времени, как пришедши в эту пустыню,  построил я себе келлию и стал жить в ней, не провел я ни одного дня без рукоделья; не помню, чтобы когда-нибудь съел кусок хлеба, данный кем-нибудь даром; до сего часа не раскаиваюсь ни в одном слове, которое сказал я, и теперь отхожу к Богу так, как бы еще не начинал служить Ему.

Рабы Христовы Ориген и Аммоний точно подтверждали это и сказывали нам еще, что, когда спрашивали Памво о чем-нибудь из Писания или касательно жизни, он никогда не отвечал на вопрос тотчас, но говорил, что еще не нашел ответа. Часто проходило месяца три, а он не давал ответа, говоря, что еще не знает, что отвечать. Памво из страха Божия был весьма осмотрителен в своих ответах, так что их принимали с благоговением, как бы изречения Самого Бога. Этой добродетелью, то есть осмотрительностью в слове, говорят, он превосходил даже Антония Великого и всех святых.

11. О ПИОРЕ

Между прочими деяниями святого Памво рассказывают еще следующее: однажды блаженный Пиор, подвижник, пришел в его келлию со своим хлебом. Когда Памво упрекнул его, для чего он так сделал, Пиор отвечал ему:

—  Для того, чтобы тебе не быть в тягость.
 
Памво молча отпустил его. Спустя несколько времени приходит Великий Памво в келлию Пиора также со своим хлебом, который был уже и размочен у него. На вопрос Пиора, зачем он принес хлеб размоченный, Памво отвечал:

—  Чтобы и мне не быть тебе в тягость, я сам размочил хлеб.

12. ОБ АММОНИИ

Аммоний, бывший учеником Великого Памво, вместе с тремя другими братьями и двумя сестрами, достигнув самой высокой степени боголюбия, поселились в пустыне и построили два особых монастыря: братья — мужской, а сестры — женский, на довольном расстоянии один от другого. Между тем Аммония в одном городе пожелали иметь епископом, ибо великий сей муж обладал ученостью необыкновенной. Посланные от города пришли к блаженному епископу Тимофею и просили его рукоположить им Аммония во епископа.

—  Приведите его ко мне, — отвечал епископ, — и я рукоположу вам его.

Взяв с собою довольно людей, они пошли за ним, но Аммоний бежал. Видя наконец, что его догоняют, он остановился и стал их упрашивать. Когда же те не слушали, он поклялся им, что не примет сана и не может оставить пустыню. Когда и это не подействовало, он при всех взял ножницы и совсем отрезал у себя левое ухо до корня, сказав:

—   Теперь  вы должны  увериться,   что  мне нельзя принять сан, к которому меня принуждаете, ибо закон повелевает не допускать того   к священству, у кого отрезано ухо.
После этого они, оставив его, ушли и, пришедши к епископу, рассказали об этом. Тот им говорит:

—   Закон этот пусть соблюдают иудеи,  а ко мне ежели приведете хотя  и безносого, только достойного по жизни, я рукоположу его.

Граждане пошли опять упрашивать Аммония. Когда святой муж стал отказываться, они хотели было вести его насильно. Но он поклялся отрезать себе и язык, если станут принуждать его. После этого его отпустили и ушли.

Пищу Аммония с молодых лет до самой кончины составляли сырые овощи; он не ел ничего приготовленного на огне, кроме хлеба. Знал он все книги Ветхого и Нового Завета наизусть и многократно перечитал писания знаменитых мужей — Оригена, Дидима, Пиерия и Стефана; об этом свидетельствуют и великие отцы пустыни. Рассказывают и о его пророчествах. Назидательнее его никого другого не было для братии, живших в пустыне. Блаженный Евагрий, муж духоносный и строгий в суждении, так отзывался о нем: "Не видывал я человека бесстрастнее его". Во время отбытия великого Аммония в Константинополь по нуждам пустынножителей сей блаженный (Евагрий) по убеждению святых епископов, пришедших из разных областей, и здешних пустынников воспринял от купели святого Крещения Руфина, тогдашнего преторианского префекта, который много раз просил его об этом. Крещение совершено было в присутствии сих епископов в той церкви, которую построил сам Руфин — для положения в ней святых — на самих гробницах. Во всем послушный преподобному Аммонию, Руфин почтил Евагрия достойно его святой жизни. Аммоний спустя немного времени почил и был положен в храме, называемом Руфиновым. Его гробница, говорят, исцеляет от простуды.

Страница 2 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru