Житие преподобного отца нашего Саввы Освященного. Часть третья

61. Тогда Иерусалимский архиепископ Иоанн убедил святого отца нашего Савву идти с некоторыми другими пустынными игуменами в Кесарию и Скифополь для объявления там императорского указа о силе четырех Соборов. По прибытии их в Кесарию, пришел к ним святой Иоанн Хозевит, который тогда в сем городе управлял церковью. Исполнивши здесь приказание патриарха, они отправились в Скифополь. Здесь все жители города вместе с святейшим митрополитом Феодосием вышли к ним павстречу к церкви святого Апостола Фомы. Вошедши с псалмопением в сию древнюю святую церковь, они совершили в ней богослужение, обнародовали императорский указ и внесли в священное постановление определения четырех Соборов. В Скифополе был некто схоластик Иоанн, сын Експеллевтов, человек честный, имевший просвещенную душу. Пришедши в епископский дом к святому Савве, он долго говорил с ним о некоем самарянине Сильване, который тогда, будучи силен по императорскому к нему благоволению, делал много зла христианам. Когда Иоанн рассказал о его злости и богоборстве, то святой Савва исполнился Святого Духа, и сказал епископу и прочим бывшим при нем: вот наступают дни, говорит Господь, когда исполнится на Сильване пятьдесят первый псалом Давидов, и Сильван сожжен будет посреди города.

62. В семь городе, в местах известных под именем св. Иоанна, есть монастырь, называемый Енфенаниф. В нем жил некоторый отшельник, по имени Иоанн, просвещенный свыше, имевший дар прозорливости, но лишившийся телесного зрения от всенощных бдений, многих слез и весьма глубокой старости. Говорят, что он жил более ста лет; восемьдесят лет он провел в сем монастыре, и в продолжение сего времени пятьдесят лет никуда не выходил из монастыря. К сему божественному мужу пошел святой Савва. Когда он шел посреди города и был при месте, называемом сводом св. Иоанна: то некоторая несчастная женщина, быв многие годы в жестокой болезни, и, наконец, сделавшись столь зловонною, что никто не мог к ней приблизиться, лежа на западной стороне церковной ограды в той же улице, услышавши о святом отце нашем Савве, и увидев, что он идет во множестве народа, громко закричала: "Помилуй меня, раб Христов, Савва, и освободи меня от несчастья". Савва, тронувшись ее воплями и сжалившись над нею, подошел к ней и сказал: "Я не могу ничего тебе дать; но даю то, что имею; даю тебе сию руку мою; положи ее на то место, которым ты больна, и я верю Богу, Которому служу, что ты выздоровеешь". Женщина, взявши руку святого, положила ее на больное место, и тотчас сделалась здоровою. Сие чудо, как сам ты знаешь, честный отец, и доныне еще у вас славится.

63. В сем же городе некоторый человек привел к старцу беснующуюся дочь свою в тот же монастырь Енфенаниф, и рассказал ему о мучениях, причиняемых ей нечистым духом. Чудотворный старец, сжалившись над нею, спросил елея от всечестного креста, и обмазал оным все тело ее. После сего нечистый дух тотчас вышел из нее, и девица сделалась здоровою. Иоанн, отец мой, был очевидцем и служителем при сем чуде, и с сего времени он не отходил от святого старца во все время пребывания его там. В сие же время дом наш особенно удостоился посещения святого старца, и моя мать получила молитву и благословение от него. Не удивляйся, преподобнейший отец, что я в сем сочинении, которое к тебе пишу, поместил и такие происшествия, которые тебе весьма известны, и о которых, может быть, ты сам мне рассказывал. Я сделал сие, честный отче, с тою целью, чтобы принести пользу читателям.

64. Когда освященный Савва возвратился из Скифополя в Иерусалим, то архиепископ Иоанн пригласил его к себе на обед вместе с другими пустынными игуменами и с братом своим Антонием, который тогда был епископом Аскалонским. Хотя Савва был весьма воздержен, так что во все постные дни пребывал без пищи, и даже часто постился по целым неделям: впрочем, ежели когда принимал кого-нибудь к себе для угощения, или ежели сам приходил к кому-нибудь на обед, то в один день ел два раза, и, принимая пищи более обыкновенного, никогда не бывал болен желудком. Архиепископ, посадивши его подле себя, клал перед ним хлеб и другую пищу, какая была; также и Антоний, епископ Аскалонский, сидя с правой его стороны, побуждал его к принятию пищи. Божественный старец непритворно и с великим простодушием принимал все, предлагаемое ему. Таким образом, когда два епископа, имея его в средине между собою, заботливо побуждали его к принятию пищи, то он сказал, как я упомнил самые слова его: "Оставьте, оставьте меня, отцы, я буду есть, сколько мне нужно". При сем случае великий авва Феодосий в шутку сказал о нем: "Савва очень голоден; трудно насытить его". — На сие архиепископ сказал: "Послушайте, отцы, мы все не можем сносить ни поста, ни сытости; а сей человек Божий умеет жить и в скудости, умеет жить и в изобилии: научился везде и во всем насыщаться и алкать, и в обилии быть и в недостатке; и все может в укрепляющем его Христе" (Филип. 4, 12, 13).

65. Отец наш Савва был скромен по душе, кроток по нравам, весьма прост по образу жизни, и исполнен всякой духовной мудрости и благоразумия. Он питал нелицемерную и искреннейшую любовь к упомянутому блаженному авве Феодосию. Подобную искренность соблюдал и Феодосий к отцу нашему Савве. По истине, они оба были сыны света и сыны дня, человеки Божьи и верные Божьи служители, столпы и утверждение истины (1 Тим, 3, 15), мужи отличных желаний (Дан. 9, 33). Они оба весь монашеский чин вели к Царству Небесному. Ибо святой Феодосий, как мы выше сказали, был главным вождем и архимандритом всякого общежительного сословия монахов, живущих около святого града; а освященный Савва был начальником и законодателем всех пустынников. Архимандритами их поставил архиепископ Саллюстий по просьбе всего монашеского сословия, ибо они были пустынники, не имели никакой собственности, были весьма опытны в божественном, монашескую жизнь провождали в строгости, и многих приводили к богопознанию. Они часто посещали друг друга, и в духовной любви свободно между собою разговаривали.

66. Я довольно сказал о согласии Феодосия с Саввою. Когда уже четвертый год бездождия оканчивался, то ученики освященного отца нашего Саввы, живущие в пещере, пришли к нему в Великую Лавру и сказали: "Отпусти нас, отче; мы не можем оставаться в твоем монастыре, у нас совсем нет воды: ибо с окончанием месяца мая дождевое время прошло". Святой и укорял их, и советовал им переносить с благодарностью постигающие их бедствия, и, наконец, сказал им: "Я верю Богу, что по прошествии трех дней все водоемы ваши наполнятся водою; пойдите, исправьте водопроводы и приготовьтесь, вы увидите дар Божий и скорое Божье посещение". В самом деле, на третий день явилось облако над их киновиею, пошел большой дождь, и все водоемы, сообразно с пророчеством старца, наполнились водою. Но в монастыри, находящееся по обеим сторонам пещеры, то есть, в монастырь Кастеллийский, лежащий с восточной стороны, и в монастырь Схолариев, лежащий с западной стороны в расстоянии почти пяти стадий, также в Великую Лавру, лежащую к юго-западу, ни одна капля воды не упала. Настоятели сих монастырей, опечалившись от сего, пришли к старцу и сказали: "За какое наше беззаконие, честный отче, ты так отвергнул нас, и не молился о прочих своих монастырях"? Святой сказал им: "Бог послал свое благословение только тем, которые имели нужду в нем. И вы не отчаивайтесь: ибо не будете иметь недостатка в воде, доколе Господь не пошлет дождя на землю".

67. При наступлении пятого голодного года такой был недостаток в воде, что во святом Иерусалиме бедные просили себе воды, как милостыни, и от жажды умирали. Ибо от долговременной засухи и бездождия вода в Силоаме и в Лукиллианах совсем высохла. Даже и источник Колонийский и Неффийский пересыхали. Посему архиепископ, опасаясь народного возмущения, ходил по местам, которые были более других влажны, и, надеясь найти воду, копал там ямы, употребляя к тому довольно великое число людей, но воды не находил. Потом сошел в Силоамский поток и около столпа святого Космы, при пути, ведущем в Великую Лавру, при помощи некоторого механика посредством множества работников выкопал ров глубиною в сорок оргий; но и здесь не находя воды, очень печалился, ибо приближался праздник обновления храма Св. Воскресения. Посему, рассуждая о сем несчастии с Суммом, исправлявшим многие гражданские правительственные должности, сказал ему в недоумении: "Что теперь мне делать"? На сие Сумм отвечал ему: "Я слышал о авве Савве, что за несколько дней пред сим временем, когда один из его монастырей почувствовал недостаток воды, монахи сего монастыря просили его о испрошении от Бога воды, и по молитве Саввы ниспал весьма обильный дождь только около сего одного упоминаемого монастыря, и наполнил водою все водоемы". Услышавши сие, архиепископ призвал к себе в епископский дом блаженного Савву, как бы для другого какого-нибудь дела, и наедине просил его помолиться Богу о том, чтобы Он примирился со своим народом и помиловал погибающих от голода и жажды. К сему он присовокупил и следующие слова: "Ежели согрешил я, то что до погибающего народа"? На сие святой Савва сказал архиепископу: "Могу ли я отвратить гнев Божий? я грешен и слаб. И Писание говорит: ежели Бог затворит небо, то кто отворит"? (Иов. 21, 14). Но поелику архиепископ сильно побуждал и увещевал его, то богоносный Савва, наконец, склонился на его прошение и сказал: "Я пойду в свою келью, и из повиновения к твоему блаженству буду молиться лицу Божью: я знаю, что Бог человеколюбив и милостив и щедроты, Его на всех делах Его (Псал. 144, 9). Впрочем, да будет тебе следующее знамением: ежели пройдут три дня, и не будет дождя, то знай, что Бог не услышал меня. И так молитесь и вы, дабы молитва моя получила силу". Сказавши сие, он вышел от архиепископа месяца сентября, третьего дня. В следующий день был весьма сильный жар, и множество работников копали вышеупомянутую яму. Ввечеру, оставивши корзины и все свои рабочие орудия, которых было много, работники возвратились в город, дабы поутру опять идти на работу. Но в первый час ночи подул южный ветер, засверкали молнии, загремел гром, пошел проливной дождь, и еще до рассвета водопроводы наполнились водою, и везде текли ручьи. Поелику вода стекала в упомянутый ров, то насыпи, сделанные в столь продолжительное время и столь многими трудами и издержками, в самое короткое время были низвергнуты в свое место, и завалили собою и помосты и рабочие орудия и корзины, так что они остаются под землею и доныне. От множества воды, посланной благоволением Божьим, место рва так наполнилось землею и так сравнялось, что теперь нельзя и узнать его. Наполнились водою и водоемы Святого Града, и праздник обновлений провождаем был с радостью.

68. В восемьдесят шестой год жизни отца нашего Саввы скончался архиепископ Иоанн. Он пробыл на патриаршестве семь лет и девять месяцев и оставил преемником своего престола блаженнейшего Петра родом из Елевтерополя. По прошествии трех лет римский император Иустин, по причине своей старости и телесной слабости, по определению Божью и согласию всего сената, при рукоположении от Константинопольского архиепископа Епифания, возвел на императорский престол богохранимого нашего императора Иустиниана, своего племянника, бывшего патрикием, консулом, военачальником, и управлявшего государственными делами. И так, Иустиниан был объявлен императором. Благочестивый памяти император Иустин окончил жизнь свою, пробыв на престоле девять лет. Преблаженный Петр, занявши патриаршеский престол в Иерусалиме, оказывал блаженному Савве ту же честь, какую и предшествующие патриархи, и имел обыкновение часто приходить к нему в пустыню. Патриарх имел родную сестру по имени Исихию, которая славна была божественными добродетелями. Она впала в жестокую болезнь, так что врачи отчаялись излечить ее. Брат ее, сожалея о ней, призвал к себе блаженного Савву, и просил его потрудиться дойти до ее дома, и сотворить о ней молитву. Святой старец, не умея быть непослушным, пришел к ней и нашел ее в отчаянном положении. Сотворивши о ней молитву, и трижды ознаменовавши ее знамением креста, исцелил ее. Когда сие чудо разглашено было по всему святому граду, то все прославляли Бога.

69. Когда патрикия Иулиана, по совершении в Константинополе многих добрых дел, скончалась, то евнухи ее пришли в Иерусалим; и поелику они в Константинополе сделались известными авве Савве, то пришли к нему в Великую Лавру, принесли много денег и просили его, чтобы он причислил их к обществу братьев, находящихся под его смотрением. Но старец положил, чтоб ни одного безбородого человека или евнуха не принимать в свою Лавру. Ибо ему весьма неприятно было видеть женское лице в каком-либо своем монастыре, и особенно в какой либо своей Лавре. Но поелику некоторые из евнухов были ему знакомы, то, всевозможным образом убедив и наставив их, вручил их блаженному Феодосию. Они в короткое время научились монашеской жизни, и просили архиепископа дать им особливое место, способное к спокойной жизни. Архиепископ, призвав к себе некоего Александра, который был игуменом Иерихонских монастырей архиепископа Илии, и был преемником Нестава и Захарии, просил его позволить им жить у себя несколько дней. Александр, поработившись сребролюбию, или будучи побежден суетным честолюбием, презрел завещание архиепископа Илии, попрал свою собственную совесть и разделил монастыри друг от друга. С того времени разделенный монастырь принял название монастыря Евнушеского.

70. В начале девяносто первого года жизни святого отца нашего Саввы, святой авва Феодосий в старости скончался месяца января одиннадцатого дня. В четвертый месяц по смерти аввы Феодосия, палестинские самаряне, вообще весь народ их, вооружились против христиан, и причинили им много зла, ибо они встречавшиеся им храмы расхищали и предавали огню, встречавшихся христиан жестоко замучивали различными казнями, целые селения предавали огню, особенно в местах, лежащих около Никополя. Здесь утвердивши свою власть, они поставили себе царем некоего своего соплеменника Иулиана. В тоже время умертвили они Неапольского епископа Аммона, схватили также некоторых пресвитеров, изрезали их, жарили вместе с мощами святых мучеников, и сделали многие и другие жестокие дела. Большие дороги сделались для христиан неприступными и непроходимыми. Когда все сие дошло до сведения благочестивейшего императора нашего Иустиниана, то приказано было знаменитейшим мужам Феодору и Иоанну собрать войско и вооружиться против самарян. Дано было сражение, Иулиан был убит, и вместе с ним побито великое множество самарян. В сие время Сильван (упоминаемый в главе 61), под предлогом мирного времени вошедши без императорского повеления в Скифополь, был схвачен христианами и посреди города сожжен. Таким образом исполнилось пророчество о нем святого отца нашего Саввы, которое он произнес в епископском доме к Иоанну, сыну Експеллевтову. Но некто Арсений, сын сожженного Сильвана, будучи почтен достоинством князя и живя тогда в Константинополе, имел, не знаю почему, великой доступ к богохранимому нашему императору и к императрице Феодоре. Он успел обмануть благочестие их и возбудить в них гнев против палестинских христиан. В сие время архиепископ Петр с прочими, находящимися под его смотрением епископами, убедили авву Савву отправиться в Константинополь, просить императора о даровании первой и второй Палестине свободы от податей, по причине произведенных в них от самарян убийств и опустошений. Старец, склонившись на убеждения архиереев, отправился в Константинополь, месяца апреля, восьмого индиктиона. Поелику патриарх наперед послал к императору письмо, уведомляющее его об отправлении божественного Саввы, то богохранимый наш император был рад сему, и послал навстречу ему свои императорские судна, на которых встретили его патриарх Епифаний, папа Евсевий и Ефесский епископ Ипатий. Они приняли его, и ввели к императору. И теперь Бог открыл императору благодать, сопровождающую раба его, также как некогда открыл оную Анастасию.

71. Ибо как скоро Савва с упомянутыми архиереями вошел к императору, то Бог открыл очи императора, и сей увидел некую божественную, световидную, сияющую благодать, представившуюся ему в образе венца, находившаяся и сиявшего на голове старца. Император приблизился к Савве, поклонился и с радостью и со слезами облобызал божественную его главу. Потом, получивши от него благословение, принял из руки его палестинские просьбы, и просил его посетить и благословить императрицу Феодору. Старец пришел и к ней. Императрица приняла его с радостью, поклонилась и сказала ему: "Помолись о мне, отец, чтобы Господь дал мне сына". Старец в ответ на сие сказал ей: "Бог славы да сохранит Ваше царство в благочестии и в победе". Услышавши сие, императрица опечалилась, потому что он не удовлетворил ее прошению. Посему, когда он от нее вышел, то бывшие при нем отцы укоряли его и говорили: "Для чего ты опечалил императрицу, и не помолился о ней, как она просила тебя"? Старец сказал им: "Нет, отцы, из чрева ее не произойдете плода, ибо сын ее напитался бы догматами Севера и возмутил бы Церковь хуже Анастасия". Отцам позволено было жить во дворце. Богохранимый император, принявши от божественного старца прошения палестинских церквей, обратил гнев свой на самарян. Он издал предписание или закон, чтобы синагоги  самарян разрушить, удалить их от должностей государственных, лишить их права наследства и права сообщать оное друг другу в виде дара. Притом император предписал лишать их жизни, и особенно их начальников и мятежников. Тогда и Арсений скрылся на время: ибо император приказал умертвить и его. После он пришел к блаженному Савве, который еще жил в царственном граде, и как он сам, так и находящиеся при нем самаряне окрещены Саввою.

72. Спустя несколько дней, император призвал к себе освященного Савву и сказал ему: "Я слышал, отец, что ты основал весьма много монастырей в пустыне. Ежели хочешь, проси выгод для живущих в сих монастырях, где б они ни были; мы дадим тебе оные; только пусть монахи молятся о нас и о вверенном нам государстве". На сие старец сказал императору: "Монахи, молящиеся о вашем благочестии, не имеют нужды в таковых выгодах, ибо их удел и приобретение есть Господь, одождивший в пустыне народу непокорному и прекословящему хлеб небесный (Иса. 65, 2. Исх. 16, 4). Но мы просим у Вас, благочестивейший император, свободы от податей, дабы могли быть устроены святые палестинские церкви, просим снова создать сожженные самарянами священные храмы, и подать помощь палестинским христианам, ограбленным и пришедшим в бедность; также умоляем Вас выстроить во Святом Граде одну больницу для больных странников, выстроить также там и украсить новую церковь во имя Богородицы, которую заложил за несколько времени архиепископ Илия. Все это исполнить весьма прилично Вашему благочестию. Сверх сего просим Ваше величество приказать знаменитейшему Сумму, чтобы он, для отражения сарацинских набегов, на государственный счет построил в пустыне крепость близ монастырей, устроенных моим смирением. Я уверен, что за сии пять богоугодных дел Бог присоединит к Вашему государству Африку и Рим и все остальное Гонориево государство, которое императоры, царствовавшие прежде Вашего преблагочестивого величества, потеряли. Сверх сего просим Вас искоренить Ариеву, Несториеву и Оригенову ереси, и освободить церкви Божьи от заразы их". Я теперь скажу, почему Савва предложить императору об искоренении только сих трех ересей. Что касается до Ариевой ереси, то готы, визиготы, вандалы и гепиды, будучи арианами, владели всем западом, а Савва по вдохновенно Божью точно знал, что император покорит их своей власти. О Несториевой ереси Савва упомянул потому, что некоторые из пришедших с ним монахов, споря во дворце с отступниками от правоверия, оказались защитниками Феодора Мопсуестского. А об искоренении вместе с упомянутыми ересями гибельной Оригеновой ереси Савва просил потому, что между монахами, при нем бывшими, нашелся один монах, родом византианин, по имени Леонтий, который, будучи принять в Новую Лавру в числе прочих, принятых с Нонном по кончине игумена Агапита, держался Оригеновых мнений. Он притворно защищал Халкидонский Собор, а в самом деле держался Оригеновых мыслей. Почему отец наш Савва, услышавши о сем и вспомнивши слова блаженного Агапита, употребил строгость, отверг от себя и отлучил от своего сообщества, как Леонтия, так и державшихся мнений Феодора Мопсуестского, а императору внушил искоренить и ту, и другую ересь.

73. Все, чего просил отец наш Савва, благочестивейший наш император немедленно исполнил. Также все, что Савва предсказал императору, человеколюбивый Бог привел в событие. Во-первых послано императорское повеление к архиепископу Петру и к палестинским начальникам, предписывающее Антонию епископу Аскалонскому и Захарии епископу Пеллы обозреть сожженные самарянами селения в первой и второй Палестине, и для восстановления их взять тринадцать центенариев золота из государственной суммы, собранной в девятый и десятый индиктион. Император приказал пм также обозреть сожженные молитвенные дома, и исчислить, сколько должно быть выдано денег для возобновления каждого священного места, и потом взять оные или из общественного казнохранилища, или из имения самарян, посредством знаменитейшего графа Стефана, которому также приказано было охранять упомянутых епископов и подавать пм нужную помощь. Потом соответственно и третьему прошению старца, император приказал построить посреди Святого Града больницу сперва для ста человек и определил тысячу восемьсот пятьдесят монет на полное годовое содержание ее, но потом приказал построить больницу для двух сот человек и прибавил на содержание ее еще столько же полного и постоянного оклада. С заботливостью он исполнил также и четвертое прошение старца, и послал в Иерусалим некоторого художника Феодора, дабы он выстроил там новую церковь во имя Святых Богородицы и Приснодевы Марии, и собирателям палестинских податей предписал доставлять золото для нее. Архиепископу Петру препоручил главное распоряжение сего дела, а Вараху епископу Вакафскому приказал смотреть за работами сего строения. Таким образом, в продолжение двенадцати лет, при особливом попечении и множестве работников, выстроена новая церковь всехвальной Богородицы и весьма украшена. Впрочем, о величине и о великолепном украшении сего священного храма и повествовать не нужно, когда он находится пред нашими глазами и превосходит все те древние памятники, которым удивляются люди, и о которых сведения преданы нам в греческих историях. Таков-то плод четвертого прошения божественного Саввы! Наконец, благочестивейший наш император обратил внимание и на пятое прошение божественного Саввы, и послал к Сумму повеление, в котором приказал для построения крепости дать авве Савве из палестинских податей тысячу монет, а также дать воинскую стражу, которая должна быть на казенном содержании и должна охранять его монастыри. Когда богохранимый наш император занимался сими делами с квестором Трибунианом в так называемой Магнавре, то блаженный, отошедши недалеко, тайно читал Давидовы псалмы, и совершал божественное служение третьего часа. При сем случае один из его учеников, по имени Иеремия, диакон Великой Лавры, пришел к Савве и сказал: "Честный отче! Император так много заботится о исполнении твоих прошений, а ты для чего удалился от него и стоишь в стороне"? Старец на сие сказал ему: "Они, сын мой, делают свое дело, и мы также должны делать свое".

74. Император, приведши все сии дела в порядок и давши святому старцу свои повеления, отпустил его в мире. Бог тысячекратно вознаградил императора — и исполнил пророчество старца. Ибо по прошествии непродолжительного времени император поставил два победных памятника в знак двух одержанных побед, каких никому из прежних императоров одержать еще не случалось. Он покорил своей власти Африку и Рим, находившийся во власти мятежников, и увидел в Константинополе двух пленных царей. Таким образом, в короткое время возвратил под власть Римской империи половину прежних ее морей и суши. Освободивши весь запад от рабства упомянутых притеснителей, которые были ариане, он издал повеление, чтобы церкви от ариан везде были отобраны. В сем деле он последовал заповеди или пророчеству божественного старца. Сверх сего мужественно восстал против ересей Несториевой и Оригеновой. Искоренил и предал оные проклятию изданными о сем указании собранным теперь в Константинополе святым пятым вселенским Собором. Но о сем скажем после. Божественный старец, отлучивши от своего общества, как мы выше сказали, Леонтия Византианина и защитников Феодора Мопсуестского, и, оставивши их в Константинополе, отплыл в Палестину месяца сентября, девятого индиктиона. Прибывши в Иерусалим, он обнародовал императорские указы, а золото, привезенное с собою из Византии, разделил своим монастырям. Упомянутый выше диакон Иеремия, будучи недоволен сим разделом, удалился из Великой Лавры, и поселился в некотором пустом потоке; к северу от пещерного монастыря, около пяти стадий расстоянием. Отец наш Савва, пришедши к нему и увидевши занятое им место, был очень рад. Потом взявши из Лавры некоторых способных людей, также орудия, деньги, запасы, в короткое время, впрочем с великим старанием, построил там молитвенницу и различные кельи, и отдал оные братьям, дабы они в них остались жить, а Иеремии препоручил настоятельство над ними, и предал им уставы своей Великой Лавры.

75. По обнародовании, как мы сказали, императорских указов в Иерусалиме, отец наш Савва, по прошению архиепископа и прочих епископов, отправился в Кесарию и Скифополь, дабы там обнародовать те указы. Когда он прибыл к Скифополю, то, как вы знаете, митрополит Феодосий со всем народом вышел к нему навстречу. Между встречавшими Савву был и мой отец, управлявший тогда епископским домом и бывший помощником митрополиту в его делах. По обнародовании указов, великий старец вошел в епископский дом и остановился там, в доме святого мученика Прокопия, и отец мой был неразлучен с ним. Тогда и я, будучи еще отроком, и не отлучаясь от своего отца, пал к ногам божественного старца, и он благословил меня, поднял и сказал моему отцу: "Сей отрок отныне будет моим учеником, и сыном пустынных отцов". Тогда же сказал он и митрополиту: "Великий господин! Сего отрока я препоручаю тебе, обрати на него внимание, потому что он нужен мне". Сии слова пересказаны были отцом моим моей матери; она возжелала поклониться святому старцу. Вскоре Савва вознамерился отправиться к пустыннику авве Прокопию в места св. Фомы: мать моя услышавши о сем от моего отца, взяла меня и отправилась к церкви св. апостола Фомы. Когда пришел туда старец, то отец мой, отведши его в сторону, представил к нему мать мою. Старец, узнавши, что она раба Божия, благословил ее; потом, увидевши меня, сказал: вот ученик мой Кирилл. Когда я поклонился ему по-монашески, то он благословил меня, поднял и сказал отцу моему: "Научи его Псалтири, потому что он нужен мне, ибо отныне он будет моим учеником. Сказавши сие и благословивши мать мою, он отпустил ее, а меня с отцом удержал при себе. Потом мы пришли к авве Прокопию, приняли у него пищу, и после сего возвратились в епископский дом. В следующий день старец, будучи намерен отправиться в Иерусалим, пришел с моим отцом в наш дом, совершил молитву, благословил отца, мать и меня, отправился из Скифополя с преподобными отцами при нем бывшими. Я думаю, честный отче, что тебе известно сие, ибо ты сам советовал мне поселиться в Лавре блаженного Саввы. Именно, когда я говорил тебе, что Савва устроил Новую Лавру и что он изгнал из нее Оригеновых защитников, то ты сказал мне: "Так, так, и я это знаю; но тебе лучше поселиться в Лавре, называющейся его именем. Я впрочем, уверен, что это так и случится, так что и в сем случае видно будет, что отец наш Савва пророк". Так вы тогда говорили мне. Я по воле Божьей готов построить себе келью в самой Великой Лавре и жить в ней, дабы таким образом исполнилось и упомянутое пророчество Саввы, и приказание вашего преподобия. Митрополит после упомянутого времени часто ласково спрашивал отца моего: "Как живет ученик аввы Саввы?" Притом побуждал отца моего, чтобы он учил меня читать Псалтирь и Апостол. Когда сие было исполнено, то митрополит благословил меня, постриг и поставил на первую степень церковнослужителей. По обнародовании императорских указов и по обозрении сделанных самарянами опустошений, епископы освободили Первую Палестину от двенадцати центенариев в сборе податей, поелику она содержала в себе всю Самарию; странам же сопредельным Скифополю, епископы определили даровать свободу только от одного центенария, ибо в сих странах сделаны не многие опустошения. Для восстановления сожженных палестинских церквей епископы взяли из казнохранилища достаточное количество золота, и таким образом вновь в надлежащем благолепии выстроили все сожженные церкви.

76. Савва, сей подвижник благочестия, исполнивши свое служение для пользы христиан, возвратился в Иерусалим. Здесь он принят патриархом с радостью, поклонился святым местам, и, как бы простившись с ними, возвратился в свою Великую Лавру. Проведши в ней несколько времени, впал в болезнь. Святейший патриарх Петр, узнавши о сем, пришел посетить его, и видя, что у него в кельи нет никакого утешения, кроме немногих стручков рожкового дерева и старых фиников, положил его на носилки, взял в свой епископский дом, имел о нем попечение и сам служил ему. По прошествии немногих дней отец наш Савва видел некоторое откровение, которое показывало ему, что по прошествии немногих дней последует его кончина. Объявивши о сем откровении архиепископу, он просил у него отпущения. Архиепископ, всемерно желая услужить ему, отпустил его в Лавру с надлежащим попечением. Старец, лежа на одре в своей небольшой башне, в начале месяца декабря призвал к себе отцов Лавры, поставил им игуменом некоего Мелиту, родом виритянина, дал ему завещание ненарушимо сохранять правила, введенные им в монастырях своих, вручил ему сии правила на бумаге, потом четыре дня пребывал без всякой пищи, никого к себе не допускал, в субботу в вечеру потребовал Святых Таин, приобщился их и, наконец, сказавши: "Господи, в руки Твои предаю дух мой" (Псал. 30, 6), предал Богу душу.

77. Так отец наш Савва подвизался подвигом добрым, кончил поприще, сохранил веру, и украсился венцом правды (2 Тим. 4, 7. 8). Смерть его случилась в пятый день месяца декабря, десятого индиктиона, в шесть тысяч двадцать четвертый год от сотворения мира, то есть, от того события, от которого время начало быть измеряемо течением солнца, а от воплощения и плотского рождения от Девы Бога Слова в пятьсот двадцать четвертый год. Смерть Саввы случилась в те времена, которые прежде наступления их описаны святыми отцами нашими, Ипполитом, писателем древним и близким к апостолам, Епифанием, епископом Кипрским и Героном Философом и Исповедником. Исчисление времени жизни его есть следующее: в Палестину он пришел восемнадцати лет, в киновии жил семнадцать лет, в пустыне и в Великой Лавре провел пятьдесят девять лет, умер на девяносто четвертом году своей жизни, во второй год после консульства Лампадиева и Орестова, и в шестой год настоящего богохранимого Иустинианова царствования. Когда слух о его смерти разнесся по всей окрестной стране, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских. Прибыл также и святейший патриарх Петр с епископами, при нем находившимися, и со знаменитыми мужами Святого Града. Честные его мощи положены в Великой Лавре между двумя церквами, на том месте, где виден был огненный столп.

78. Но не умер сей святой, а спит, потому что он провел жизнь свою не укоризненно, и потому что Писание говорит: "Души праведных в руце Божией и не прикоснется к ним мука" (Премудр. 3, 1) Подлинно тело его до настоящего дня сохранилось во гробе в целости и нетлении. Это я сам своими глазами видел в прошедший индиктион. Когда открыли драгоценный гроб, дабы положить в него останки блаженного Кассиана, то я сошел в него, чтобы поклониться мощам божественного старца, и увидел, что они были целы и нетленны. Удивившись сему, я прославил Бога, который прославил раба Своего и почтил его нетлением прежде общего и всемирного воскресения. Вот что я должен был сказать о его останках. Что касается до его духа, то он получил великий доступ к Богу. Особенность сего доступа я теперь постараюсь показать в немногих словах. Во Святом Граде есть некоторый художник серебряных дел, родом из Дамаска, по имени Ромул, первый из диаконов, служащих при св. Гефсимании. Сей Ромул рассказал мне следующее: во время кончины блаженного Саввы обкрадена была моя мастерская и пропало почти сто литр серебра. Я тотчас пошел во храм св. мученика Феодора, в продолжены пяти дней освещал сей храм, и день и ночь пребывал в слезах при решетке алтаря. Около полуночи пятого дня я заснул и увидел святого мученика Христова Феодора. Он сказал мне: "Какую нужду имеешь ты? Что ты так печалишься и плачешь"? Я ему отвечал, что я лишился и своего и чужого серебра, молился, но не получил никакой пользы. Святой отвечал мне: "Меня здесь не было. Нам повелено было идти и встретить святую душу аввы Саввы, и отвести ее в место упокоения. Теперь ты поди в такое-то место, и найдешь там укравших твое серебро". В самом деле, мы нашли серебро точно так, как сказано было в видении.

79. Два брата по плоти, родом из той страны, которая обильна плодоносными полями, из селения Вурии, имея веру к св. Савве, всех приходивших из его монастырей в их страну для каких-нибудь дел усердно принимали и угощали. Притом они жили богоугодно. Но по некоторому действию сатаны, во время собирания винограда, оба они впали в столь сильную болезнь, что домашние отчаялись в выздоровлении их. Печалясь о потере винограда, сии два брата вспомнили о Савве и молились ему о помощи. Святой явился каждому из них особо и сказал: "Я молил Бога о вашем здравии, и Бог услышал мою молитву. Во имя Иисуса Христа, истинного Бога, встаньте и пойдите на свою работу". Они тотчас укрепились, возвестили о сем чуде домашним и пошли на свою работу. С того времени ежегодно в самый день сего чудотворения они делают всему своему селению всенародный праздник.

80. Некоторая жена родом из нашего города, Скифополя, по имени Генара, решилась сделать две церковных завесы, одну для Кастеллийского, другую для Пещерного монастыря. Когда приготовлено было к сотканию их все нужное, то женщины, условившиеся ткать, отказались от своего намерения. Поелику по сему случаю Генара была очень печальна, то явился ей во сне блаженный Савва и сказал: "Поутру призови ткальщиц, они придут и исполнят свое дело. Не печалься, твое приношение не будет иметь препятствия". Святой явился также и ткальщицам, в виде негодующего за отложение работы. По наступлении утра все они, собравшись вместе, с радостью рассказывали друг другу видения, и совершили свое дело с благодарением.

81. По прошествии немалого времени после сего эконом Великой Лавры нанял сарацинских верблюдов для перевозки от Мертвого моря хлеба в зернах, купленного в Махерунте. Когда нанятые верблюды пришли с грузом в Лавру, то один из них на дороге, которая идет вверх к гостинице, уклонившись направо, упал с грузом в ров с утеса, который высотою был почти в десять раз более роста человеческого. Хозяин верблюда, хотя был и сарацин, закричал сии слова: "Авва Савва, твоими молитвами помоги моему верблюду". И, как верблюд катился вниз, сарацин продолжал кричать: "Авва Савва, помоги; то вдруг увидел он некоторого священного старца, сидящего на катящемся верблюде. Но когда он сбежал вниз и приблизился к своему верблюду, то сидевшего старца уже не видал и верблюда своего нашел невредимым. Поднявши его с грузом, он привел его к гостинице другою ровною дорогою, и снял с него груз. Сей сарацин, будучи поражен необычайностью сего чуда, ежегодно приходит в Лавру для поклонения гробу старца и для доставления всякому эконому, какой когда бывает, третьей части своих доходов в благодарность авве Савве.

82. В сие время устроен большой водоем под башнею св. отца нашего Саввы в пещере, в которой находится скрытная дорога, ведущая вверх от созданной Богом церкви к упомянутой башне. А в скале, которая лежит над пещерою и довольно высока, отцы устроили другое вместилище воды, в котором бы вода, очищаясь, стекала в нижний водоем. Работу водоема и того места, в котором вода очищается, производил некоторый художник Мама, родом из Вифлеема. Когда он занимался украшением последнего водоема с некоторым учеником своим, отроком, по имени Авксентием, то некогда, по случаю наступившей бури, вода во множестве начала собираться в водоем, и он от множества воды разрушился. Мама, как человек мужественный, легко успел избежать опасности. Напротив, отрок, будучи постигнут падением камней и сильным стремлением воды, увлечен ею с утеса вниз в то место, которое находится среди двух церквей, где ныне лежат честные мощи св. отца нашего Саввы. Высота сего утеса почти равняется десяти оргиям. Когда дождь перестал идти, то отрок найден совершенно невредимым под упадшими камнями перед созданною Богом церковью. Я сам был очевидцем сего чуда. В те дни я пришел из Новой Лавры в Великую с тем намерением, чтобы получить в ней место и построить себе келью. Вот немногие из многих сведений о божественном старце! Теперь время побуждает меня описать отчасти и то, что случилось с преемниками и учениками Саввы.

83. Авва Мелит, принявши правление Лавры после божественного старца, по беспечности или по склонности к бездействию, отдал архиепископу Петру ту тысячу монет, которая по императорскому повелению выдана Суммом для построения крепости, и построение крепости было оставлено. Патриарх, принявши от Мелита сию тысячу монет, разделил ее различным монастырям. Во время сего аввы Мелита божественному стаду, которое Мелит принял под свое смотрение в цветущем его состоянии, волки угрожали опустошением, но посещением Пастыреначальника Христа Бога нашего сие стадо спасено. Каким образом это случилось, я скажу в коротких словах. Пока преславный отец наш Савва был во плоти, то во всех монастырях в пустыне было одно исповедание веры. Тогда все сыны Иерусалима ходили в доме Божьем в единомыслии и в согласии в рассуждении божественных догматов, все были в неразрывном союзе и мире, так что исполнялись сии слова Писания: возведи окрест очи твои и виждь собрания чада твоя (Иса. 60, 4.). Но по преставлении из сей жизни искуснейшего пастыря, стадо его пришло в бедственное положение, потому что было пасомо неискусным пастырем. Ибо Нонн и его последователи, почитая смерть отца нашего Саввы выгодным для себя случаем, начали распространять то зловерие, которое они скрывали во глубине души, и мутным и превратным учением начали напаять всякого своего ближнего. В свою гнусную ересь они увлекли всех искуснейших людей не только в Новой Лавре, но и в обители Мартирия и в Лавре Фирмина, поелику отцы сих монастырей блаженный Фирмин и Созомен, бывшие учениками и сподвижниками божественного старца, уже почили. И не только в сих монастырях, но и в Великой Лавре и прочих монастырях пустыни, они в короткое время успели посеять нечистое учение Оригена. В тоже время Дометиан, игумен обители Мартирия, и Феодор по прозвищу Аскида, настоятель Новой Лавры, оба сильно заразившись учением Оригена, отплыли в Константинополь, и там притворно показывая себя защитниками Халкидонского Собора, при содействии вышеупомянутая византийца Леонтия, сделались близкими к папе Евсевию, а чрез него и к благочестивейшему нашему императору. Скрывая свою ересь великим лицемерием, они получили при дворе великую доверенность, и Дометиан принял священноначалие в Галатийской области, а Феодор поставлен во епископа в Кесарию Каппадокийскую. По сей причине последователи Нонна получили более силы, и тщательно и неусыпно сеяли Оригеновы семена по всей Палестине.

84. После аввы Мелита, который пять лет пас стадо Саввы, и по кончине часто прежде упоминаемая блаженного Феодула, игуменство Саввы принял брат Феодулов Геласий, в начале пятнадцатого индиктиона. Сей Геласий, принявши начальство над Лаврою, увидел, что многие из его общества подвержены Оригеновой заразе. Почему решился поступить сообразно с мнением божественного епископа и отшельника Иоанна, и при содействии сподвижников своих некоего Евстафия, писца, родом галата, и Стефана Иерусалимлянина, и Тимофея Гевалина, который и до ныне сияет добродетелями в Елите, прочитал в церкви сочинение святого епископа Бострского Антипатра против Оригеновых догматов. Те монахи, которые держались гибельной Оригеновой ереси, сим случаем раздражились и начали возмущать Церковь. Главным виновником беспорядков в Церкви был некто Иоанн, диакон и канонарх Лавры, родом антиохиец. Он, будучи лишен отцами священства за ересь, соединился с Иоанном по прозвищу Вронтодемоном, с Птоломеем и с другими. Все они составляли между собою незаконные собрания и старались развратить других. Отцы Лавры, по общему согласно, отделили и изгнали их из Лавры почти в числе сорока человек. Они пришли в Новую Лавру, к Нонну и Леонтию Византийскому, который тогда прибыл из Константинополя и был в сильном негодовании на приемников блаженного Саввы; пришли и жаловались на авву Геласия и на отцов Великой Лавры. Таким образом, в Новой Лавре собрались все главные виновники сей ереси. Леонтий Византийский, будучи давно недоволен блаженным Саввою, дал всем им совет вооружиться смело и со всех сторон приступить к разрушению Великой Лавры. Почему они пошли вместе с Леонтием и прочими монахами, изгнанными из Лавры, в обитель блаженного Феодосия, надеясь привлечь к себе как игумена сей обители, славного Софрония, так и отцов. Но их предприятие было тщетно и они со стыдом вышли из обители. После сей неудачи сообщники Леонтия пришли в бешенство против Геласия и Великой Лавры, послали людей в различные места и чрез них собрали заступы, багры, ломы и прочие нужные для разрушения орудия, также собрали несколько поселян для вспоможения себе, и с величайшим бешенством пошли разрушать Великую Лавру. Но Бог аввы Саввы сделал великое чудо. Во второй час дня напал на них мрак и темнота, так что они весь день провели в странствовании по трудным и непроходимым местам. Я о сем узнал от некоторых достоверных людей. В следующий день они едва пришли к обители аввы Маркиана, и, увидевши солнечный свет, без успеха и со стыдом возвратились в свои места. Сие чудо произвел Бог чудес, который гордым противится, смиренным же дает благодать. В то время в Палестине находился Ефрем, патриарх Антиохийский и папа Евсевий для низложения александрийского епископа Павла. Когда папа Евсевий, по окончании собора, прибыл в Иерусалим, то Леонтий привел к нему монахов, изгнанных из Великой Лавры. Они обвиняли Геласия в том, что он общество Лавры разделил на две части, их выгнал, а противников их оставил у себя. Папа Евсевий, будучи обманут словами Леонтия, и ничего не зная о ереси, призвал к себе авву Геласия, и принуждал его или принять изгнанных, или изгнать их противников, которые, то есть, старались уничтожить ересь. В такой крайности отцы Лавры, но взаимному согласию, выслали из Лавры Стефана, Тимофея и других четырех братьев. Сии братья, терпя добровольное изгнание, пришли в Антиохию, рассказали патриарху Ефрему о случившихся происшествиях, и показали ему книги блаженного Антипатра. Патриарх, узнавши из поданных ему книг об Оригеновых заблуждениях и от подателей сих книг услышавши о том, что оригенисты произвели в Иерусалиме, воодушевился мужеством и соборным определением предал проклятию Оригеновы догматы. Когда сие сделалось известно в Иерусалиме, то последователи Нонна вознегодовали на Ефрема. Имея своими поборниками Леонтия Византийского, который тогда отплыл в Константинополь, также Дометиана Галатийского и Феодора Каппадокийского, принуждали архиепископа Петра исключить Ефремово имя из церковных помянников. По сему случаю произошло великое несогласие. Архиепископ тайно призвал к себе Софрония и Геласия и приказал им написать прошение на оригенистов, в котором бы заклинали его (архиепископа) не исключать из священных помянников имя патриарха Ефрема. Отцы написали такое прошение и вручили архиепископу. Сей послал оное к императору вместе с письмом от себя, в котором доносил ему о нововведениях оригенистов. Благочестивейший наш император, получивши сие прошение, издал указ против Оригеновых догматов. Под сим указом подписался Мина, патриарх Константинопольский со своим собором. Принуждены были также подписаться и Дометиан и Федор, но их притворство в сем случае всем было известно.

86. Когда указ против Оригена был обнародован в Иерусалиме, и все палестинские епископы, а также и игумены пустыни подписались под ним, кроме Александра, епископа Авильскаго, то Нонн, Петр, и прочие начальники ереси, с досадою на сие, отделились от кафолической Церкви. Они вышли из Новой Лавры и остановились в той стране, в которой находятся плодоносные поля. Когда сие сделалось известно в Константинополе, то, поелику папа Евсевий уже почил и Леонтий также умер, Феодор Каппадокийский, имея при дворе силу, призвал к себе апокрисиариев церкви Святого Воскресения (в Иерусалиме) и сказал им с великим гневом: "Ежели патриарх Петр не сделает удовлетворения отцам и не возвратит их в их Лавру, то ныне же лишу его епископства". Тогда же последователи Нонна, по внушению Феодора Аскиды, написали к архиепископу следующее письмо: "Умоляем твою святость исцелить наши души какою-нибудь малою милостью, и пред всею Церковью объявить нам и сказать: да разрешится и разрешено, во имя Отца и Сына и Св. Духа, всякое проклятие, не угодное Богу. Мы примем сие прощение, хотя оно и не будет иметь строгой справедливости". — Архиепископ, получивши такое письмо, сперва не хотел дать прощения, поелику оно и незаконно и могло произвести возмущение. Впрочем, опасаясь коварства Аскиды, и думая, что надобно уметь пользоваться временем (Еф. 5, 16), призвал к себе из страны, обильной полями, последователей Нонна, и потом наедине дал им прощение. Они возвратились в Новую Лавру, но остались в неприязненном расположении к отцам Великой Лавры. После сего Аскида принудил пришедшего в Константинополь. Архиепископа Петра иметь при себе синкеллами Петра александриянина и Иоанна Стронгила. По сему случаю последователи Нонна получили более смелости и начали проповедовать свое нечестие всенародно и по домам и возбуждали различные гонения против отцов Великой Лавры. Ежели видели они какого православного монаха во Святом Граде, то побуждали мирских людей бить его, называя Савваитом, и изгоняли из Святого Града. Когда таким образом некоторые православные отцы были избиты и воздвигаемо было гонение на правоверных монахов, то иорданские вессы, будучи побуждены божественною ревностью, пришли во Святой Град подать помощь гонимым православным. По сему произошло открытое сражение с вессами и другими православными. Сии убежали в гостиницу, принадлежащую Великой Лавре. Неприятели с величайшим бешенством устремились за ними и сюда, чтобы умертвить их, и, увидевши, что гостиница укреплена, проломали окна камнями, и непрестанно бросали камни на укрывавшихся в гостинице. Когда таким образом отцы были осаждены, то некоторый весс Феодул, нашедши лопату и взявши ее в руки, вышел из гостиницы и всех врагов, которых было около трех сот, разогнал, так однако ж, что никого не ранил. Но некто из них так поразил его камнем, что он упал и вскоре потом умер. После сего гонение на правоверных прекратилось.

87. После сего происшествия отцы Великой Лавры упросили авву Геласия отправиться в Константинополь и донести о сем благочестивейшему нашему императору. Авва Геласий при отправлены в путь собрал отцов Великой Лавры в церковь, и, прощаясь с ними, сказал: "Вот, отцы, по вашему прошению, я отправляюсь в Константинополь. Я не знаю, что со мною случится на пути. И так я умоляю вас не позволять жить с собою никому из защитников Феодора Мопсуестского, который есть еретик: ибо и святой отец наш Савва гнушался им и Оригеном. Я очень жалею, что подписался в той книге, которая по приказанию патриарха приготовлена была пустынными отцами для того, чтобы Феодор не был проклят. Впрочем, Бог, пекущийся о своей Церкви соделал так, что сия книга не была принята, и благоволил, чтобы Феодор был предан проклятию". — Блаженный Геласий сказавши сие отцам и простившись с ними, отправился. Когда прибыл он в Византию, то о его прибытии сказано было Аскиде, и сей дал приказание, чтобы никто не принимал к себе никакого Иерусалимского монаха. И так авва Геласий, не могши нигде быть принятым и притом опасаясь коварства Аскиды, пешком отправился из Византии в Палестину. Пришедши в Аморию, он скончался месяца октября, девятого индиктиона. Узнавши о сем отцы Великой Лавры единодушно пришли во Святой град испросить себе игумена. Давши знать о своем прибытии патриарху, они по приказанию синкеллов выгнаны были из епископского дома с оскорблениями и побоями. Претерпевши многие и другие оскорбления, они без успеха возвратились в Лавру. Тогда во всех монастырях все присоединялись к оригенистам или по нужде, или будучи привлекаемы ласкательством, или будучи увлекаемы по своему неведению, или, наконец опасаясь власти нечестия. Таким образом, неправоверные всех привлекши на свою сторону, вооружались только против одной Великой Лавры, им противившейся, и прилагали великое старание к покорению оной себе.

88. Употребивши многие обольщения, они поставили игуменом оригениста, именем Георгия, и с воинскою стражею ввели его в Лавру и посадили на седалище св. отца нашего Саввы. По появлении волка, произошло великое гонение и рассеяние святых отцов наших. Тогда и божественный отец наш, епископ и отшельник Иоанн, вышедши наконец из своего заключения, в котором он пробыл многие годы, удалился на Масличную Гору, а с ним также вышли и все питомцы благочестия, из которых многие рассеялись по различным странам. При сем случае Бог сделал великое чудо, также как некогда сделал оное на Арие: ибо в самый тот день гонения, в который отцы удалялись из Великой Лавры, начальник врагов веры и вождь нечестия Нонн восхищен из среды людей скоропостижною смертью. А жесточайший волк Георгий, пасший семь месяцев священное стадо божественного старца, изгнан был из Лавры своими единомышленниками, которые обвинили его в роскоши и непотребстве. В чем именно состояло обвинение, не буду говорить, иначе обнаружится то, что достойно забвения и совершенного молчания. Отцы остававшиеся в Великой Лавре, по определению патриарха, получили себе во игумена авву Кассиана, родом из Скифополя. В сие время Кассиан управлял обществом братьев Сухи. Он с самого детства отрекся от мира, был учеником божественного Саввы и потом пресвитером Великой Лавры. Лаврою Сухи управлял он восемь лет. Пасши десять месяцев священную паству божественного старца, он в мире вкупе уснул и почил (Псал. 4, 9.) в шестнадцатый год по смерти великого Саввы.

89. По смерти Кассиана, отцы Великой Лавры, па побуждению Божью, поставили себе игуменом авву Конона, мужа славного исполнением монашеских обязанностей и твердостью в православных догматах: родом он киликиянин. Еще из детства в своем отечестве сделался он опытен в монашеской жизни и много успел в божественных подвигах. По смерти блаженного Саввы он пришел в Иерусалим для поклонения святым местам и оттуда приведен Богом в Великую Лавру. Здесь своею духовною мудростью, соединенною с благоразумием, научал всех отцов. Принявши под свое смотрение уменьшенную и умалившуюся паству аввы Саввы, он умножил ее, сделал славнейшею, и отцов, рассеявшихся по различными странам, отовсюду собрал в Лавру. Бог, всегда промышляющий о своей Церкви, разрушил единодушие оригенистов, как древле во время Евера, разделением языков Он разрушил богопротивное согласие строителей вавилонского столпа. Ибо когда Нонн был потреблен, то монахи Фирминовой Лавры пришли в несогласие с монахами Новой Лавры в рассуждении своих догматов, и занимались взаимными между собою спорами. Многоразличное нечестие и тех и других в настоящее время сильно и пространно опровергается некоторыми боголюбивыми мужами нашего стада. Всякий желающий может удобно видеть их нечестие из самих их имен, которыми они друг друга называют. Ибо монахи Новой Лавры монахов Фирминовой Лавры называют протоктистами или тетрадитами, а фирминовы монахи новолаврских называют исохристами, и как те, так и другие получили имена свои по свойству своих нечестивых догматов. Феодор Каппадокийский, управляя государственными делами, держался стороны исохристов, и защищал ее; многих из них он успел рукоположить в епископы палестинские и поставить в игумены; наконец Феодора, игумена Новой Лавры, сделал хранителем креста и митрополитом Скифопольским. От сего волнения и бури постигли не только наше стадо, но и то, которое приняло нечестивейший догмат протоктистов, и в котором вождем был Исидор. Сей Исидор, не в силах будучи противостоять Аскиде и монахам Новой Лавры, присоединился к пастырю нашего стада, авве Конону, дал ему на святом Сионе обещание, не защищать догмат предсуществования, но всеми силами вместе с ним вооружаться против нечестия и отправился с Кононом в Константинополь.

90. Авва Конон со своими спутниками прибывши в Константинополь, был подвержен различным оскорблениям от Аскиды, и посредством терпения сделался победоносцем. По прошествии немногих дней архиепископ Петр скончался, и на место его дерзостью монахов Новой Лавры рукоположен Макарий. По сей причине во Святом Граде произошло несогласие. Благочестивейший император, сильно вознегодовавши на Аскида и оригенистов, приказал низложить Макария с епископской степени. В сие время Конон и его сообщники, получивши удобный случай, рассказали императору о своих делах, и подали ему письменное объяснение всего нечестия оригенистов. Исидор тогда уже умер. Получивши весьма великую свободу, они назначили во Иерусалимского епископа Евстохия, александрийского эконома, жившего тогда в Константинополе. Благочестивейший наш император, утвердив избрание Евстохия на  патриаршество, повелел составиться Вселенскому Собору. Авва, Конон отпуская в Иерусалим Евстохия, упросил его послать в Константинополь Евлогия, игумена обители блаженного Феодосия, дабы и он присутствовал на собирающемся Соборе. Евстохий, прибывши на свой патриаршеский престол, послал трех епископов, дабы они на Соборе занимали его место, также послал и авву Евлогия с другими двумя игуменами. Когда Пятый святой Вселенский Собор составился в Константинополе, то Ориген и Феодор Мопсуестский преданы всеобщему и вселенскому проклятию; также предано проклятию и то, что Евагрием и Дидимом говорено было о предсуществовании и восстановлении всех вещей. На сем Соборе присутствовали четыре патриарха, которые утвердили сие проклятие. Когда богохранимый наш император прислал в Иерусалим деяния сего Собора и все палестинские епископы соглашались на оные, и письменно и устно утверждали оные (кроме Александра Авильского, который за сие и лишен епископства, и в Византии во время землетрясения погребен под развалинами), тогда монахи Новой Лавры отделились от вселенского общения. Патриарх Евстохий различным образом старался преклонить их к сему общению; в продолжении восьми месяцев он увещевал и убеждал их, но не могши приобщить их ко вселенской Церкви, изгнал их из Новой Лавры императорскими указами, посредством дука Анастасия, и всю область очистил от их заразы. Но не желая оставить место ненаселенным, он собрал сто двадцать монахов и поселил их в ней. Шестьдесят из них взяты были из Великой Лавры. Из числа сих патриарх рукоположил им игуменом некоего Иоанна, бывшего схоларием. Другие шестьдесят монахов были собраны из прочих православных пустынных монастырей. В числе сих последних монахов и я вызван был из обители святого Евфимия отцами Великой Лавры, по воле и определению божественного Иоанна, епископа и отшельника. Мы собравшись во Святом Граде, вышли из оного с патриархом и новым своим игуменом в селение Фекою. Поелику оригенисты дуком Анастасием были изгнаны из Новой Лавры, то мы заняли ее в двадцать третий год по кончине блаженного Саввы. Сими происшествиями окончилось гонение против правоверных. И я будучи намерен окончить здесь мое повествование о божественном старце, прилично могу произнести сии пророческие слова: да веселится пустыня и да цветет яко крин (Иса. 35, 1.), поелику Бог умилосердился над сынами ее, и сам в себе сказал сии слова: видя видех озлобление людей моих (Исх. 3, 78. 2, 24.) во Иерусалиме, и вопль их услышах и хочу изъяти их. Он восхотел, и посетил; посетил и спас и избавил нас от порабощения оригенистов, и изгнал их ото лица нашего и вселил нас в селениях их (Псал. 77, 54. 55.) и сделал нас наследниками трудов их яко да сохранить оправдания его и закона его взыщем (Псал. 104, 44, 45.). Слава ему во веки! Аминь.