Еще один Трубецкой

Старинная княжеская фамилия Трубецких выдвинула в новейшей истории России признанных мыслителем, религиозных и общественных деятелей. В этом ряду славных имен несколько в затенении находится известность Григория Николаевича Трубецкого (14. IX. 1873 – 6. I. 1930) — дипломата, церковного и государственного политика, публициста. Лишь в последнее время творческое наследие князя стало привлекать внимание историков, исследователей культурных и религиозных процессов переломной эпохи, обнимающей собою предвоенные и первые послереволюционные годы. Тексты его писаний собраны и уже обнародованы в виде книг: "Годы смут и надежд 1917–1919". Монреаль. 1981; "Русская дипломатия 1914–1917 гг. и война на Балканах". Монреаль, 1983. Памяти Г.Н. Трубецкого когда-то был издан сборник воспоминаний (Париж, 1930). Так что биография этой яркой личности, характер дипломатической и церковной деятельности князя представлены в литературе достаточно полно. Вкратце имеющиеся сведения таковы.

После окончания историко-филологического факультета Московского университета князь Г.Н. Трубецкой поступил на службу в Министерство иностранных дел и был назначен атташе в Константинополь. С 1901 г. он служит в чине первого секретаря посольства, занимаясь к тому же разысканием древностей Ближнего Востока. Его статьи по "истории Константинопольской патриархии стали появляться на страницах "Вестника Европы", журнала либерального, но не чуждого и русских интересов.

Десять лет провел кн. Трубецкой в Константинополе. В 1906 г. он оставил дипломатическую службу и переехал в Москву, где вместе со своим братом Евгением Николаевичем приступил к изданию "Московского еженедельника", поставив своей целью объединить и синтезировать государственность с интеллигентскими исканиями.

Подвижник исторической культуры, убежденный монархист, приверженец религиозных и глубоко нравственных ценностей, он в то же время заявил о себе как конституционалист и проповедник программы либерального империализма. Эти его взгляда отображены в изданных им сборниках "Великая Россия". Шесть лет спустя, в 1912 г., Григорий Николаевич вернулся служить в Министерство иностранных дел советником по ближневосточным делам. Появилась надежда оживить замиравший интерес к судьбе зарубежных славян.

В начале Первой мировой войны кн. Г.Н. Трубецкой был определен посланником Императорского Двора в Сербию. Ему пришлось посетить эту страну в пору самых горестных испытаний. После австрийского наступления на Белград сербское правительство вместе с дипломатическими представительствами переместилось на остров Корфу. Кн. Трубецкой был отозван в Петербург, где ему предложили возглавить ближневосточный отдел министерства. Февральский переворот, вспышки насилия, а затем большевистский террор вынудили Григория Николаевича перейти к активному сопротивлению: в конце декабря 1917 г. он отправляется в Новочеркасск, входит в первый Совет Добровольческой армии, собирает русские силы для отпора большевизации России. В феврале 1918 г. кн. Трубецкой снова в Москве, здесь он вошел в самое тесное общение с иерархами, собранными со всей страны на Священный Собор Русской Православной Церкви. Сам Григорий Николаевич, выбранный на Собор от Действующей армии, участвовал в его работе со дня открытия, и даже выступал на одном из первых заседаний, 17 августа 1917 г. с приветственной речью, в которой заявил: "Мы верим, что дух христолюбивого воинства не вовсе отлетел из рядов Армии, и что с помощью доблестных сынов ее воскреснет свободная Русь. Позвольте же просить Поместный Собор своими молитвами поддержать Армию, возжечь тот пламень веры, который нужен нам". (Деяния Священного Собора Православной Русской Церкви. Кн. 1, вып. 2, М., 1918. С. 48). Затем последовал отъезд на Дон для организации вооруженного сопротивления большевикам, и участвовать в заседаниях далее не привелось. Возобновилось соборное общение лишь Великим постом 1918 г.

На развернувшемся фронте Гражданской войны кн. Г.Н. Трубецкой встал в ряды Белого движения и принял в походах самое кровное участие. Возглавив в правительстве генерала Деникина Управление по делам исповеданий, он оказался для многих православных на передовой и в тылу живой совестью — так умел создавать атмосферу доброжелательства и ласки к людям. От его духовного жара и тихого сияния действительно согревалась душа. Один из современников князя так после скажет о нем: "Он был совестью и в общественных делах; он был чрезвычайно терпелив, добр и снисходителен с людьми — не из слабости, а из любви; он с широкой любовью относился к людям — но всегда был определенен и ясен в своих суждениях, особенно во всем, что касается совести. Такие люди являются живым свидетельством о Боге, в них исполняются слова молитвы: "да святится имя Твое". (Газета "Россия и Славянство", Париж, 1930, 18 янв.). Только к гонителям Церкви, а впоследствии еще и к обновленцам относился он с непримиримой строгостью. В противобольшевицкой борьбе кн. Трубецкой потерял сына Константина (1903–1921), погиб на Перекопе, и многих близких ему людей.

В 1920 г. Григорий Николаевич вошел в состав правительства генерала Врангеля, возглавив Отдел внешних сношений. Началось героическое крымское стояние, отмеченное как удачами, так и предательством союзников, завершившееся крушением Армии. После эвакуации из Крыма кн. Г.Н. Трубецкой поначалу поселился с семьей около Вены, а в конце 1923 г. переехал во Францию, в Кламар. Здесь он на своей усадьбе переоборудовал капитальную садовую беседку в домовую церковь, в которой и началась служба к радости всех верующих русской колонии. В церкви в нем умер дипломат. А.В. Карташев потом на поминках по князю скажет: "Тихий, миролюбивый, благостный и добрый — он был как бы старцем между нами, а не мирским человеком. Не мирянин, а служитель Церкви. Чтец и певец в своей домовой церкви в Кламаре — это было символом его русской церковной души. Патетический нерв его души и в Зарубежье несомненно был церковный. Со времени вхождения Григория Николаевича во Всероссийский Церковный Собор 1917 г. в качестве его члена, он как бы принял посвящение в церковное служение". ("Россия и Славянство", 11 января 1930 г.).

Искренний последователь патриарха Тихона, он верно соблюдал и его святительские заветы, тяжело переживал внутрицерковный раскол, звал всех встать на путь объединенного церковного делания.

Прямо скажем: за годы эмиграции кн. Трубецкой особенно близко подошел к проблемам жизни и судеб Православия. Здесь им создано обстоятельное исследование "Пропаганда безбожия и защита веры в советской России". К опыту его государственного разумения часто обращался великий князь Николай Николаевич, олицетворявший собой остатки Императорской России. Ни в какие партии русского Зарубежья кн. Трубецкой не входил, но некоторым идеологическим исканиям сочувствовал: не чужд был евразийству и интерконфессиональному сближению. В исторической перспективе все эти искания оказались вредными для русского дела.

Но в воскресение России кн. Г.Н. Трубецкой верил и крепко, буквально накануне дня своей смерти он выразил эту веру так: "Победим самих себя, свое малодушие и неверие и сподобимся, чтобы в сердцах наших зажглась Вифлеемская звезда и раздалось славословие Ангелов". (Памяти кн. Г.Н. Трубецкого. Сборник статей. Париж, 1930. С. 33.). Скончался Григорий Николаевич в Рождественский сочельник на чужбине, в Кламаре.

Записка кн. Г.Н. Трубецкого "Поездка в Оптину Пустынь" занимает заключительные страницы его книги "Русская дипломатия 1914–1917 гг. и война на Балканах".


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру