"Послание о Мономаховых дарах" ("Послание Спиридона-Саввы")

Вступительная статья, перевод, комментарии и примечания А.Ю. Карпова

"Послание о Мономаховых дарах", известное также как "Послание Спиридона-Саввы", входит в обширный цикл сочинений, посвященных происхождению великих князей Владимирских и Московских и объединяемых (не вполне точно) общим названием — "Сказание о князьях владимирских". В этих сочинениях впервые были зафиксированы письменно две легенды, сыгравшие исключительную роль в становлении официальной идеологии Русского государства XVI—XVII вв.: о происхождении рода русских государей от римского императора Августа и о поднесении византийским императором Константином Мономахом царских регалий русскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху. В числе этих регалий назван и царский венец — знаменитая "шапка Мономаха", которой русские великие князья, а потом цари венчались на великое княжение и, соответственно, на царство.

Легендарность этих сюжетов не вызывает сомнений — хотя бы потому, что император Константин Мономах умер, когда князю Владимиру Всеволодовичу было всего два года, и, следовательно, они никак не могли воевать друг с другом и обмениваться дарами. Что же касается тех царских регалий, которые названы в памятниках "Мономахова цикла", — а это, помимо царского венца, крест, сердоликовая "крабица" ("коробочка", т. е. чаша), "ожерелье" ("оплечье", т. е. бармы) и др. — то все они известны по завещаниям московских великих князей с XIV в. и первоначально отнюдь не составляли какого-то единого ("коронационного") комплекса. Так, по завещанию великого князя Ивана Даниловича Калиты (ок. 1339) "шапка золотая" (т. е. расшитая золотом) отошла его старшему сыну Семену Гордому, "коць великий (плащ. — А. К.) с бармами" — второму сыну Ивану, а "скорлатное портище… з бармами" — младшему Андрею. В руках старшего в роде московских князей эти регалии были объединены лишь при великом князе Василии Васильевиче Темном, который завещал их своему сыну Ивану III. В 1498 г. крестом, бармами и "шапкой" был венчан на великое княжение внук великого князя Ивана III Дмитрий. По мнению современных искусствоведов, царский венец, ныне хранящийся в Оружейной палате ("шапка Мономаха"), был изготовлен в начале XIV в., возможно, в Крыму, золотоордынскими ювелирами, знакомыми с техникой византийских филиграней (см.: Крамаровский М. Г. "Шапка Мономаха": Византия или Восток? // Сообщения Государственного Эрмитажа. № 47. Л., 1982. С. 66—70). Возможно, "шапка" была подарена князю Ивану Даниловичу Калите татарским ханом Узбеком во время одной из поездок князя в Орду. (Опушка из собольего меха, золотое навершие с крестом и драгоценные камни появились на ней уже на Руси.) Едва ли более раннее происхождение имеют и бармы — оплечье, украшенное вышивкой и драгоценными камнями.

Легенда о происхождении "Мономахова венца" от византийского императора Константина Мономаха и русского князя Владимира Всеволодовича появилась не ранее рубежа XV—XVI вв. Тем не менее, очень скоро эта легенда нашла отражение в целом ряде сочинений "Мономахова цикла" и получила официальное признание. В 1547 г., во время венчания на царство первого русского царя Ивана Грозного, "Сказание о князьях владимирских" было использовано в качестве вступления к официальному Чину венчания; затем, в несколько видоизмененном виде, оно вошло в Чин венчания на царство сына Ивана Грозного Федора Ивановича. Легенда о Мономаховых дарах использовалась и в официальной дипломатической переписке правительства царя Ивана Грозного и его преемников — прежде всего, для того, чтобы обосновать законность совершенного венчания и добиться признания его иерархами Восточной церкви и правительствами европейских стран.

Ниже в переводе на современный русский язык печатается наиболее ранний памятник цикла — "Послание о Мономаховых дарах". В состав этого памятника (как и других памятников цикла) входит также легендарное родословие литовских князей, направленность которого совпадает с направленностью всего произведения — доказать превосходство русской великокняжеской династии над династиями соседних государств. В настоящем издании родословие литовских князей не воспроизводится.

Перевод А. Ю. Карпова осуществлен по изданию: Дмитриева Р.П. Сказание о князьях владимирских. М.; Л., 1955. С. 159—166.

О Святом Духе, нареченный Спиридон, называемый Саввой, сыну смирения нашего имярек радоваться, если на пользу тебе молитва смирения нашего с благословением (1). Слышал я, что потребовал ты от нас своим писанием и через наших чернецов нечто от прежних лет из истории Ханаанова предела (2), то есть от Арфаксада (3), первого сына Ноя, родившегося после потопа.

По благословению отца своего Ноя разделилась вселенная на три части между тремя сыновьями его: Симом, Хамом и Иафетом. И лишен был Хам благословения отца своего Ноя за небрежение свое, ибо не прикрыл наготу отца своего, упившегося вином (ср. Быт. 9, 21—22). И [когда] протрезвел Ной от вкушения вина, благословил двух своих сыновей Сима и Иафета, которые собственноручно прикрыли наготу срама его, [обратясь] назад, не видя стыда отца своего Ноя (ср. Быт. 9, 23—27); благословил же и четвертого сына своего Арфаксада (4) вселиться в Ханаановых пределах. И родились у того двое близнецов: первому имя Месрем, второму Хус (5) — они родоначальники Египта. И умножились от них потомки по коленам. И ушел Хус в самые дальние страны Индии, и распространились оттуда потомки его на восток; потомки же Месрема распространились по коленам вплоть до Сеостра (6). И потомки Иафета населили северные страны вплоть до самого севера. И возвысился некий первоначальник из того рода по имени Фарсис в Калаврийских странах (7), и создал город в свое имя. Имел же и Сим, сын Ноев, сына по имени Арфаксад (8). От его рода правнук его, по имени Гандуварий (9), он первым написал астрономию в Ассирии, в пределах Сима, прародителя своего. Сеостр первым из всех воцарился на всей земле в Египте, и после поколений его многие лета миновали. И от его рода начал царствовать некто по имени Филикс (10); этот Филикс и завладел вселенною. После Филикса через много лет возвысился некий царь в Египте из его рода по имени Ахтанав (11) волхв; он родил Александра Македонского от Олимпиады, жены Филипповой. Александр вторым завладел вселенной. Жил же Александр 30 лет (12), и скончался, и передал Египет подручнику своему Птолемею. И от Птолемея Заячича до Птолемея Прокаженного всего было в Египет 21 Птолемей (13). Мать же Александрова после смерти своего сына Александра возвратилась к своему отцу, эфиопскому царю Фолу (14). Фол же отдал ее вторым браком за Виза, родича Ахтанава (15). Виз же родил от нее дочь, и нарек имя ей Антия, и создал город в Сосвенах (16), и назвал город тот во имя дочери своей и свое — Византия (17), что ныне зовется Константиноград. Об этом довольно; возвратимся к предыдущему.

Птолемей Прокаженный имел дочь, весьма премудрую, по имени Клеопатра, и та правила Египетским царством после отца своего Птолемея (18). И в то время Юлий, кесарь римский (19), послал своего зятя Антония (20), римского стратига, на Египет с войском. Когда же пришел Антоний со многими воинами по суше и морем воевать Египет, Клеопатра послала к Антонию, стратигу римскому, послов своих со многими дарами, [говоря]: "Ведаешь ли, о стратиг римский, о египетском богатстве? Лучше в покое царствовать, нежели без ума проливать кровь человеческую". Умилосердился же Антоний и принял Египет без пролития крови, и вышла за него замуж Клеопатра, премудрая царица; и воцарился Антоний в Египте. И услышал Юлий, кесарь римский, о преслушании Антония, и поставил брата своего Августа (21) стратигом над воеводами, и послал его с четырьмя братьями своими и со всей областью римской на Антония. И пришел Август в Египет, и убил своего бывшего зятя Антония, а сам остался в Египте. Захватил же и Клеопатру царицу, дочь Птолемея Прокаженного, и отправил ее в Рим на кораблях со всем богатством египетским. Клеопатра же отравилась в море ядом аспидовым (22), сказав: "Лучше мне царицей египетской смерть принять, чем пленницей быть приведенной в Рим".

На Юлия же кесаря восстали воеводы: Брут, и Помпей, и Крас (23); и собственноручно убили мечами премудрого Юлия, кесаря римского. И вскоре пришла весть к Августу стратигу в Египет о Юлиевой смерти. Он же опечалился сильно о смерти брата. И вскоре созывает всех воевод и чиновников, командиров и начальников, и возвещает им о смерти Юлия, кесаря римского. Римляне же и египтяне сказали в один голос: "О преславный стратиг, Юлия кесаря от смерти воскресить не можем, а твое великочестие увенчаем венцом римского царства на похвалу делающим добро, а злодеям в наказание". И облачили его в одеяние царя Сеостра, первоначального царя Египта, в порфиру и виссон (24), препоясали его поясом фелрмидом (?) (25), и возложили ему на голову митру Пора, царя индийского (26), которую принес Александр Македонский из Индии, и прикрыли его по плечам мантией царя Филикса, владевшего вселенной, которая была сделана из самбуки (?) (27). И радостно воскликнули все громким голосом: "Радуйся, Август, царь римский [и] всей вселенной!"

Август же начал облагать договором вселенную. Брата своего Патрикия (28) поставил царем Египта, а Августалия (29), брата своего, поставил властителем Александрии, и Киринея (30) назначил властителем Сирии, и Ирода Антипатрова (31), от аммонитян (?) (32), за многие дары и почести поставил царем еврейским (33) в Иерусалиме, а всю Азию поручил Евлагерду (34), родичу своему. И Илирика (35), брата своего, поставил в верховьях Истра (36); а Пеона поставил в Затоках Золотых, которые ныне называются Угры (37); а Пруса (38) — на берегах реки Вислы, в град, называемый Марборок (39), и в Торунь, и в Хвойницу, и в преславный Гданьск (40), и во многие иные грады до реки, называемой Неман, впадающей в море. И поселился здесь Прус на долгие годы, пожил же до четвертого колена рода своего; и до сего времени по его имени зовется Прусская земля. И об этом довольно.

И в то время некий новгородский воевода по имени Гостомысл (41) заканчивает житие свое; и созвал он всех правителей, бывших с ним в Новгороде, и сказал: "Совет даю вам: пошлите в Прусскую землю мудрых мужей и призовите князя из тамошних родов, от рода римского царя Августа". Они же пошли в Прусскую землю (42) и нашли там некоего князя по имени Рюрик, бывшего от рода римского царя Августа, и стали умолять его с посланцами от всех новгородцев. Князь же Рюрик пришел к ним в Новгород вместе с двумя братьями: одному имя Трувор, другому Синеус; а третий — родственник по имени Олег (43). И с того времени стал называться Новгород Великий, и княжил в нем князь великий Рюрик.

И от великого князя Рюрика четвертое колено князь великий Владимир, просветивший землю Русскую святым крещением, нареченный во святом крещении Василий. И от него четвертое колено князь великий Владимир Всеволодович. [Сей же князь великий Владимир] (44) советовался с князьями своими, и с вельможами, и с боярами, говоря: "Разве я хуже прежде меня владычествовавших и правивших хоругвями скипетра великой России? Так вот князь великий Олег ходил и взял с Константинополя — нового Рима (45) — дань по головам (46) и во здравии возвратился восвояси (47); и потом князь великий Святослав (48) Игоревич, по прозвищу Легкий (49), пошел в галеях (50), числом две тысячи семьсот (51), и взял с Константинова града еще более тяжелую дань, и возвратился в свое отечество, Киевскую землю, и окончил здесь свою жизнь (52). А мы наследники престола прародителей своих и отца моего Всеволода Ярославича и наследники той же чести от Бога. И совета ищу от вас, моей палаты князей, и бояр, и воевод, и от всего подвластного вам христолюбивого воинства. Да вознесется имя Живоначальной Троицы силою вашей храбрости Божией волей и нашим повелением; какой же совет дадите мне?" Отвечали же великому князю Владимиру Всеволодовичу князья, и бояре, и воеводы его, так говоря: "Сердце царево в руке Божьей, как написано; а мы в твоей, государя нашего, воле от Бога". Великий же князь Владимир собирает воевод искусных и разумных и ставит начальников над различными воинскими отрядами — тысячников, и сотников, и пятидесятников; и собрал многие тысячи воинов, и послал их на Фракию, область Царьграда; и те успешно повоевали ее и возвратились восвояси со многим богатством в полном здравии. И об этом довольно.

В те же времена, в лето 6553 (1045?) (53), отвергся Рим и отпал папа Формоз (54) от [истинной] веры. Царь же Константин Мономах (55) был из-за этого в великой печали. И вот по совету царя и по благословению святейшего патриарха Кир Лария (56) собирается собор и посылаются спешные послания к другим патриархам: иерусалимскому, александрийскому и антиохийскому. И вскоре те посланники возвращаются с послами от тех патриархов и с их посланиями и духовным советом. И совещались святейший вселенский патриарх Кир Ларий и боголюбивый царь Константин, называемый Мономахом, со вселенским собором четырех патриархов и подвластных им митрополитов и епископов, вплоть до низших чинов, то есть до иереев, и диаконов, и иподиаконов, и исключили имя папы из [поминаний] (57) на церковных престолах четырех вселенских патриархов. И с того времени и до сего дня совершают литургию (58), от православной веры отпав, и наречены были латиной, и потому не поминается имя папы в церковных преданиях на четырех патриарших престолах вселенских.
Ведь этот мерзкий (59) Формоз не называется с того времени папой, но отступником православной нашей веры, которую восприняли мы по благой вести Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, и через проповеди святых учеников Его, и через предания семи вселенских соборов. Этот же окаянный Формоз изменил состав Живоначальной Троицы и ввел в латинский язык, блудословя, четвертое лицо в Божество: что исходит Дух Святой от Сына (60). Мы же, последователи православия, исповедуем безначального Отца, и собезначального Сына Его Слово, и сопрестольного Духа Святого, исходящего из пречистых недр Отчих, ибо единосущна Троица: Отец и Сын и Святой Дух. И об этом довольно, мы же снова к предыдущему возвратимся.

Боголюбивый же царь Константин Мономах собирает совет (61) и снаряжает послов к великому князю Владимиру Всеволодовичу — Неофита, митрополита эфесского, от Асии (62), и с ним двух епископов: милитинского и митилинского (63), и стратига антиохийского (64), и августалия александрийского (65), и игемона (66) иерусалимского Евстафия. И с шеи своей берет животворящий крест от самого Животворящего древа, на котором распят был владыка Христос. Снимает же с головы своей и венец царский и ставит его на блюдо золотое. Повелевает же принести и чашу сердоликовую (67), из которой Август, кесарь римский, пил с веселием, и ожерелье (68), которое на плечах своих носил, и кадильницу (69), искованную из аравийского золота, и смирну (70) со многими благовониями, собранными в Индийской земле, и ливан (71) от злата аравийского, трижды смешанный, и многие иные дары. И передает их митрополиту Неофиту с епископами и своим благородным военачальникам, и посылает их к великому князю Владимиру Всеволодовичу (72), [говоря]: "Прими от нас, о боголюбивый благоверный княже, сии честные дары от начала веков твоего рода во славу и честь и для венчания твоего вольного и самодержавного царства. Прими и то, о чем начнут молить тебя наши послы, и мы от твоего благолюбия просим мира [и] любви; да пребудут церкви Божии без мятежа, и все православие пребудет в покое под властью нашего царства и твоего вольного самодержавства Великой России. Да будешь с этого времени называться боговенчанным царем, увенчанный сим царским венцом рукою святейшего митрополита Неофита с епископами". И с того времени великий князь Владимир Всеволодович стал именоваться Мономахом (73) и царем Великой России (74). И с того часа тем царским венцом, который прислал великий царь греческий Константин Мономах, венчаются все великие князья владимирские, когда поставляются на великое княжение русское (75), как и этот вольный самодержец и царь Великой России Василий Иванович (76), двенадцатое колено от великого князя Владимира Мономаха, а от великого князя Рюрика 20-е колено (77), и братья его Ивановичи и Андреевичи (78).

Всё это хотя и грубо изложил я из-за скудости ума, а еще больше из-за глубокой старости, ибо исполнился мне девяносто один год от рождения моего, но уведал об этом из истории некоего Гандувария, от рода Арфаксадова, который первым написал астрономию в Ассирии, о чем выше сказали, и от риторства еврейского, и от капитулов римских. Не просто ведь говорим о происхождении государей наших, удержавших благочестие православной веры, — дому их начало от Месрема, внука Ноя. Ныне же до великого князя Василия Ивановича, вольного самодержца и царя, прошло четыре тысячи восемьсот лет (79). А царству их начало от Сеостра, первоначального царя Египта, и от Августа, кесаря римского и царя, ибо этот Август завладел вселенной. И об этом довольно (80).