"Мнение Патриарха Никона о Соборном Уложении..."

Предисловие, подготовка текста и комментарии Г.В. Талиной

Глава Русской Православной Церкви (1642–1652) патриарх Иосиф не был способен на проведение радикальных мер. Силами, проводящими изменения в этой ситуации, стали, с одной стороны, царь Алексей и правительство, с другой — добровольно сложившийся в Москве Кружок ревнителей древнего благочестия, группировавшийся вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева и состоявший из лиц светских и духовных. Членом этого кружка был и Никон, в тот период — архимандрит столичного Новоспасского монастыря. К ревнителям так же относились: Федор Михайлович Ртищев, игравший видную роль при дворе Алексея Михайловича; протопоп Казанского собора на пожаре (Красной площади) Иван Неронов; костромской протопоп Даниил; муромский протопоп Логгин; поп из села Лопатиц Нижегородского уезда Аввакум; архимандрит Покровского монастыря в Москве, родственник Ртищева Спиридон Потемкин и другие. Все это были люди незаурядные, энергичные. Особо выделялись прирожденные ораторы Никон и Аввакум. Послушать их проповеди стекались не только простые горожане, но и виднейшие представители знати, сам царь Алексей Михайлович (4). Ревнители выступали против произвольного сокращения церковной службы путем введения многогласия, против беспорядков во время богослужения. Они обличали такие пороки, укоренившиеся в среде духовенства, как разврат, пьянство, стремление к обогащению. Своим долгом ревнители считали необходимость извещать царя о тех непорядках, которые творятся в церковных службах.

Основное внимание в Соборном уложении при обращении к вопросам Церкви, уделено именно благочинию церковных служб. 8 из 9 статей первой главы брали под защиту саму Церковь как учреждение и сложившийся в ней чин службы. Любой повинный в срыве церковного богослужения любым способом подлежал смертной казни (Гл. 1, Ст. 2). Менее суровое наказание — битье кнутом на базарной площади ("торговая казнь") ждала тех, кто в Церкви станет "говорить непристойные речи" священнику. (Ст. 3). Ряд статей первой глав Уложения посвящен уголовным преступлениям, совершенным в стенах Церкви. При этом убийство каралось смертной казнью, ранение — "торговой казнью", тюремным заключением на месяц и возмещением в двойном размере бесчестья раненому. (Ст. 4, 5). Особенность преступления, совершенного в Церкви по сравнению с аналогичными преступлениями, совершенными за ее стенами, состояло в том, что законодательство не принимало во внимание мотивы и обстоятельства такого преступления. Например, убийство, совершенное без умысла в стенах Церкви влекло за собой смертную казнь, вне Церкви — "торговую казнь".

В качестве причины смятению в Церкви Уложение рассматривало и такие действия как подачу во время службы челобитных о личных делах царю, патриарху, церковным чинам. (Ст. 8, 9).

Поднимая авторитет церковной службы, государство одновременно наступало на права Церкви в области управления и суда. Авторы Уложения попытались лишить высшее духовенство, за исключением патриарха, а также монастыри юрисдикции по отношению к церковным людям в части основной массы гражданских и уголовных дел.

До Уложения суд по недуховным делам в отношении клириков (от митрополита и ниже) и монастырей осуществлялся в приказе Большого дворца. Здесь же духовные вотчинники, минуя общегосударственные учреждения, подлежали суду самого царя (5). Суд царя, т.о. был высшей инстанцией для духовенства по недуховным делам. Все дела приказного уровня компетенции, касающиеся Церкви, находились в ведении суда патриарших приказов.

С принятием Соборного уложения духовенство потеряло свои привилегии. Согласно Уложению был учрежден Монастырский приказ, являвшийся государственным учреждением, возглавляемым окольничими и дьяками. Приказ был специально предназначен для разбора гражданских и наименее важных уголовных дел в отношении духовных лиц всех рангов вплоть до митрополитов и их людей и крестьян. За Церковью сохранялся лишь суд по церковным делам.

Касаясь конкретной стороны судопроизводства, Уложение поясняло, что иски духовных лиц и их людей и крестьян к лицам недуховного звания должны рассматриваться в тех приказах, где кто судим. Встречный иск удовлетворялся в том жу суде, что и основной. (Гл. ХIII, Ст. 2). Мелкие иски как лиц духовного звания, так и предъявленные им, подлежали юрисдикции местных воевод.

В целом Уложение устанавливало для духовенства одинаковую со светскими лицами подсудность по недуховным делам. Именно это положение и подверглось наиболее яростной критике со стороны патриарха Никона. "Почто сам не содрагаешися от суда Божия, судя патриарха и митрополитов и архиепископов и епископов и прочих священного чина, …како смел о себе сотворити суд и от кого ты слышал о суде, судишь, и кто знает, яко суд твой праведен есть", обращался Никон к составителю Уложения боярину, князю Никите Ивановичу Одоевскому.

Особую критику со стороны Никона вызвала Х глава Уложения "О суде", ее статьи, касающиеся лиц духовного звания. Уложение подробно и детально рассматривает преступления представителей различных социальных категорий и преступления в отношении них, устанавливает наказание в зависимости не только от тяжести преступления, но и социального положения как лица, совершившего преступление, так и пострадавшего от него. Так статьи 27, 28, 29 рассматривают "бесчестье словом", нанесенное представителем высших думных чинов в русском государстве (боярином, окольничим, думным человеком) патриарху (Ст. 27), или митрополиту, архиепископу, епископу (Ст. 28), или архимандриту, игумену, другому иноческому чину (Ст. 29). В качестве наказания устанавливается денежный штраф, дифференцированный в зависимости от положения оскорбленного лица: за бесчестье патриарха — 400 р., архиепископа — 300 р., епископа — 200 р. и пр. В тех случаях, когда лицо не могло заплатить — следовала "выдача головою" виновного лица пострадавшему. Статьи 30 и 31 рассматривали аналогичные преступления, но совершенные лицами более низких чинов: стольниками, стряпчими, дворянами московскими, детьми боярскими городовыми, иноземцами, дворовыми людьми (Ст. 30), представителями гостиной и суконной сотен, черных сотен и слобод, тяглыми людьми, стрельцами, казаками, пушкарями и пр. (Ст. 31). Для лиц, определенных с 30 статье, в качестве наказания предусматривалось: за бесчестье патриарха — "бить батоги", митрополита, архиепископа, епископа — "посадить в тюрьму". Для лиц, определенных в статье 31: за бесчестье патриарха — "учинить торговую казнь да посадить в тюрьму на месяц", за митрополита — "бить батоги да в тюрьму посадить на четыре дня", за архиепископа и епископа — "бить батоги да в тюрьму на три дня", за бесчестье иноческого чина от архимандрита до рядовой братии — "править бесчестье". (Максимальная сумма в этом случае устанавливалась за бесчестье архимандрита Живоначальныя Троицы Сергиева монастыря — 100 р.)

Возмущенный Никон в ответ на эти меры писал: "Откуду ты, беззакониче и злобе списателю, такова навык чрез Божественныя Христовы заповеди и святых Апостол и святых Отец заповеди и каноны возмеряти противу зла зло: ранами и сребреными искупы, качества и количествы. … Да которая правда в проклятом твоем списании, а аще кто патриарха обесчестит, и по суду и по сыску оваго головою отослать судил еси, оваго бить кнутом, иного бить батоги, иного в тюрму, на ином бесчестие править. Яко же выше сего твое безумное и проклятое беззаконие изобразися".

Хотя Никон и высказывается против попыток определения "качества и количества" вины, между тем, сам он склонен сравнивать наказание за преступление против светских и духовных лиц и критиковать составителей Уложения именно за то, что бесчестье высших светских чинов влечет за собой большее наказание, нежели высших духовных. "Не послушал еси писанного: не познай силна и убога на суде, яко суд Божий есть. Себе и подобных себе мест всем несравнену положил. За патриарха бить батоги, а за митрополитов и епископов сажать в тюрму, а себе сугубо бить кнутом да на две недели в тюрму". (Глава 10, Статья 92 определила наказание для представителей гостиной и суконной сотен, представителей черных сотен и слобод, стрельцов, казаков, пушкарей, монастырских слуг, холопов боярских и пр., совершивших "бесчестие словом" в отношении думных чинов в виде битья кнутом и тюремного заключения сроком на две недели. Текст статьи Никон приводит в своем "Мнении о Соборном уложении).

Соборное уложение так же определяло и наказание в отношении лиц духовного звания, бесчестивших носителей светских чинов. Статьи 83 и 84 главы Х, посвященные этому, Никон подробно разбирал и подвергал критике. "Не суть ли дьявольский сей закон?" — говорил Никон — "ей, самого антихриста, дабы никто не смел, тяжести ради Уложенныя, никому о правде слова Божия проповедати, по писанному: не обличай безумных, да не возненавидят тя. Обличение бо нечестивому мозолие ему есть. Мозоль бо аще и не велми велика есть, но болезнена. Тако и не приемлющим слова Божия, тяжко им мнится, аще кто возглаголет о правде Божии, бесчестие себе быти мнят и поношение…"

Особую критику Никона вызвало и учреждение Монастырского приказа, которому посвящена отдельная глава Уложения. Обращаясь к Н.И. Одоевскому, он писал: "Смотри, злых предателю, како зде и сам свидетелствуеши, что при прежних государех и блаженныя памяти при великом государе царе и великом князе Михаиле Федоровиче всея Русии на патриарших приказных и на дворовых людей и на детей боярских и на крестьян и на всяких чинов людей, которые живут в патриарших домовых вотчинах, во всяких делех, суд давали на патриаршем дворе. А ты и самого патриарха в суд мирской низвел…" "А кому кого судить, не определил еси! кому патриарха, кому ли митрополита и архиепископа и епископа и архимарита и игумена и прочих, якоже и в 13 главе, в 1 статье, написал еси: на митрополитов и на архиепископов и епископов и на их приказных и на дворовых людей и на детей боярских и на их крестьян и на монастыри на архимандритов и игуменов и на строителей и на келарей и на казначеев и на рядовую братью и на монастырских слуг и на крестьян и на попов и на церковный причет во свяких исцовых искех суд давать в монастырском приказе. А по которым правилам и кому судить, того не написано же".

Соборное уложение также ограничило церковное землевладение. Законодательство запрещало духовным иерархам и монастырям покупать или брать в заклад родовые, выслуженные или купленные вотчины. (Гл. XVII, С. 42). Так же устанавливался запрет передавать родовые и выслуженные вотчины в монастыри при пострижении их владельцев в монахи. Вотчины оставались у родичей, которые были обязаны вносить деньги в монастырь на содержание постригшихся. (Гл. XVII, С. 43, 44).

Церковные и монастырские земли по Уложению передавались в ведение монастырского приказа.

Издание Уложения, между тем, не смогло помешать значительному расширению патриаршей области в период патриаршества Никона, начавшийся с 1652. г. Никон расширил патриаршую область припиской к ней земель, принадлежавших другим кафедрам (14 монастырей и около 500 приходов). Сверх того из купленных Никоном и пожалованных царем земель были составлены огромные личные владения патриарха, в пределах которых было заведено обширное хозяйство и устроены три монастыря (Воскресенский, Иверский и Крестовый). Это был своего рода удел, где патриарх являлся полным государем (6).

Шагом Соборного уложения на пути ограничения экономического могущества Церкви стало запрещение церковным иерархам и монастырям иметь свои слободы и торгово-промысловые заведения на посадах. Слободы и вотчины, принадлежавшие церковным властям в городах, на посадах и около посадов были взяты "за государя в тягло и в службы". Данная мера касалась не только церковных, но и всех частновладельческих слобод, но Церкви в тот период принадлежало не менее 60% из них.

И XVI и XIX главы Уложения, ущемлявшие экономические интересы Церкви вызвали недовольство и критику Никона. Главным его аргументом в споре с государством по вопросу церковного владения стал тезис о том, что "патриарх и сам Божий раб и служитель Святые Церкви и ничтоже имеет своих вотчин, но что есть слободы и крестьяня — Божие наследие". Вновь обращаясь к Одоевскому, Никон развивает данную мысль: "Разсмотри, богоборче, князю Никито, како глаголеши, яко слободы патриаршие и митропольи и владычни и монастырския, не все ли суть Божии и мы его есмь, развее и тебе и подобных тебе. Не его вы есте! Не все ли из начала бысть, по Божию велению и заповеди. Священническая часть — Божия часть и достояние. Почто, преминув болшаго, еже есть Бога, к меншим низходиши, то есть к нам смиренным и называеши Божию часть и достояние. Наше достояние не суть ли наше достояние, Божие есть достояние, и якоже древле, по Божественной заповеди, одесятствоваша людие…"

В составлении нового закона Никон не считает виновным исключительно Одоевского и его помощников, в своё время входивших в приказ, специально созданный для разработки Уложения. В той же степени в создании несправедливых законов, отражающих несправедливые порядки в государстве, по мнению Никона, виноват и сам царь Алексей Михайлович. "Нигде есть о сем в царских законех, еже царем обирати епископов и архимаритов и прочих властей, но паче сопротивна во святых Апостолских и святых Отец правилех, такожде и царских законов".

Размышления Никона по поводу Уложения приводят его к размышлениям более общего характера относительно прав государственной власти в отношении властей духовных, взаимоотношений Церкви и государства, царя и патриарха. Никон проводит мысль: "Имеет убо царь власть в своих ему данных от Бога уставох давати власть и честь мирским людем, а не епископом и архимаритом и прочим властем, яко которыя суть вышния, суд Божий, а которыя суть земныя, суд царский". Никон с горечью констатирует ситуацию, сложившуюся к 60-м гг. XVII в.: "то правда, что царское величество разширился над церковию, чрез вся Божественыя законы, своим достоинством, а не законом коим любо Божиим, и не до сего точию ста, но и на самого Бога возгорде широтою орла".

Никон был не одинок в своих взглядах на государственную политику. И после того, как Никон был низведен с патриаршества, Церковь продолжала борьбу с ограничениями ее привилегий, утвержденными Соборным уложением. В итоге, в 1667 г. был отменен светский суд в отношении духовенства, а в 1677 г. — упразднен Монастырский приказ.

Наступление государства на права Церкви и несогласие последней с этой политикой ярко проявилось в Деле патриарха Никона. Никон возвысился, стал патриархом во многом благодаря поддержке царя Алексея Михайловича. В середине 50-х гг., в тот период, когда царь с войсками участвовал в войне с Польшей, Никон сосредоточил в своих руках не только духовное, но светское управление, стал титуловаться "великим государем" — титулом исключительно царского достоинства. В 1654–1656 гг. (время Первой польской компании) Никон оставался полноправным заместителем царя в Москве, к нему на утверждение поступали важнейшие государственные дела, от царского и своего имени он объявлял распоряжения приказам и воеводам. Под управлением Никона происходили и заседания Боярской думы. Ежедневно бояре были обязаны являться к патриарху на совет, при входе в палату они были обязаны кланяться ему в землю сначала все вместе, затем еще раз каждый в отдельности. (Подобные нравы не согласовались с достаточно демократичной манерой обращения с приближенными, присущей царю Алексею).

В период патриаршества Никон пользовался и в Церкви неограниченными полномочиями. Даже те вопросы, в которые ранее вмешивалась светская власть, теперь были отданы на волю патриарха. Царь предоставил на его полное усмотрение назначение епископов и архимандритов, воля патриарха стала последней инстанцией в решении практически всех церковных дел.

Постепенно Никон пришел к идее о первенстве духовной власти над светской. Духовная власть выше царства, так как "царь поемлет посвящение, помазание и венчание от архиерея", т.е. царь венчается на царство, принимает свою власть, освященную Богом, от патриарха.

Притязания патриарха на первенство в государстве не согласовались с начавшимся процессом абсолютизации царской власти. Царь перестал посещать службы, которые вел патриарх, не приглашал более Никона на приемы во дворец. Однажды Никон после службы в Успенском соборе Кремля облачился в простую монашескую одежду, провозгласил: "от сего времени не буду вам патриархом" и удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Царь не стал настаивать на том, чтобы Никон не покидал патриаршества, а только лишь обратился с просьбой, дать благословение на замещение патриаршего места митрополитом Крутицким Питиримом. В 1658 г. Никон на это согласился.

Церковный собор 1660 г. лишил Никона патриаршего сана, но после того как Епифаний Славинецкий достаточно убедительно доказал необоснованность этого решения, Алексей Михайлович не утвердил соборного приговора. Для решения судьбы Никона решили пригласить восточных патриархов. Дело Никона затянулось до 1666 г.

До этого, в течение нескольких лет, ситуация оставалась напряженной. В 1660 г. Никон, когда царь решился на избрание нового патриарха, заявил, что не отказывался от патриаршества. В 1664 г. он вновь дал знать, что считает себя патриархом, появился в Успенском соборе, направил послание царю с изложением своих позиций. Алексей, опираясь на мнения высших архиереев, велел Никону отправляться в Новый Иерусалим.

После собора 1660 г. Никон, обладавший нетерпеливым, порывистым характером, пытался примириться с царем, но встретил с его стороны твердый отпор. После этого Никон еще более укрепился в идее первенства духовной власти над светской. Говоря об источниках царской власти и сути самого понятия "царь", Никон называл три основные составляющие: крещение, помазание на царство и обет, данный Алексеем Михайловичем Никону при поставлении того на патриарший престол. "Царь же не единою, но трегубо, едино убо во крещении и другое на поставлении царьстем, егда архиерей помаза его на царство, тогда завет ему положил. … Третие же, егда молил царь Новгородскаго Никона митрополита со Освещенным собором на патриаршество", и когда предоставил Никону право, говорить царю и его боярам о тех пороках, которые патриарх усмотрит в них, и когда царь пообещал слушать патриарха. Конфликт между царем и патриархом все более дополнялся межличностным конфликтом. Тот факт, что в 1652 г. по настоянию Никона во время публичной церемонии царь был вынужден, стоя на коленях, просить Никона принять патриаршество, со временем стал оцениваться патриархом и царем по-разному. Если Никон усматривал в этой процедуре источник праведности царской власти, то Алексей Михайлович — позор и унижение.

К этому же периоду относится и критика Никоном Соборного уложения. Никон все более считал царя человеком, который превозносится славою мира сего, принимая в сладость безумные глаголы окружающих: ты Бог земной!", человеком, который "восхитил Церковь и достояние ее все в свою область беззаконно". В "Мнениях патриарха Никона об Уложении и проч." содержится не мало рассуждений по поводу царской политики периода начала 60-х гг. Никон утверждал, что сам он, Никон "яко сирота последняя, и яко вдова обругана от прелюбодее Крутицкого митрополита, прося отмщения, присно предстоя у двора его. — Он же, государь, не точию мстит, но и соблаговоляет прелюбодейству его (Крутицкого митрополита — Г. Т.). Сам же вся сущия ея вещи в дом свой посилова, еже чада церковные и нищия питашеся, …нужнейших на церковный обиход и на нищих потребу изобиловаше малые останки, к нему же в руце отхождаху…"

Оценивая царя Алексея и свой с ним конфликт, Никон, не получивший возможности вернуться на патриаршество, встретивший отпор в первую очередь от царя, говорил о нем, что "отисперва убо был царь благ, кроток, послушлив, и Никон на патриаршестве был, а как царь и великий князь развратился со святою соборную Апостолскою Церковью, и святыя Божия заповеди и святых Апостол и святых Отец правила в презрение положил и Никона патриарха не почал слушать, но и укоряти неподобно, и Никон патриарх, … царю и великому князю с ризничим посылал, написав своею рукой, чего ради патриарх Никон отходит, дая место гневу царскому. И он, государь, неведомо, чел или нет, только то писмо Никона патриарха назад прислал".

Опираясь на правила святых соборов, Никон попытался доказать возможность временного оставления высшим церковным иерархом своего престола. В "Мнениях патриарха Никона…" со ссылкой на 9 правило Сардикийского собора говорится: "От буести и гордости возбраняюще, святии Отцы повелеша епископом в реченное время во инех епископиях пребывати. Аще же некии епископы, исповедания ради чистыя нашея веры, или понеже бе поборник истине, рекше противяся властелем, не творящим истины, и того ради от своего града изгнан быв, и в другой град придет, не возбранится ту пребывати ему, дондеже примирение обрести возможет, и пременение бывшаго на нем досаждения". Высшая светская власть этих доводов не признавала.

Еще одним ударом по Никону стало решение царя Алексея передать его земельную тяжбу с соседом Бобарыкиным (речь шла о землях Воскресенского монастыря) на решение ненавистных Никону "мирских властей".

Собор 1666 г. низвел Никона до простого монаха и определил место его ссылки — Ферапонтов монастырь. Главным обвинителем по делу Никона выступил сам царь Алексей Михайлович.

Никон поплатился за верность идее первенства патриаршей власти над царской, но сама эта идея укоренилась в сознании русского духовенства. В январе 1667 г. на очередном Соборе большинство иерархов высказалось за первенство духовной власти над светской и за невмешательство последней в дела Церкви. Усилившаяся царская власть не желала признавать такое решение, но все же была вынуждена пойти на ряд уступок. Было решено, что вопреки нормам Соборного уложения духовенство останется неподсудным светским властям, что в церковных делах вся полнота власти сохранится за патриархом, в то время как светскими делами безраздельно будет владеть царь. Таким образом, идея подчинения Церкви государству, нередко связываемая с тенденцией абсолютизации государства, проявилась в середине ХVII столетия, но окончательно реализована не была. Дело подчинения Церкви политике светской власти оставалось задачей будущего.

Ниже мы публикуем фрагменты "Мнений Патриарха Никона о Соборном Уложении…". Опубликованный документ, содержит не только разбор Никоном целого ряда глав Уложения, но и некоторых аспектов взаимоотношения Никона и представителей светской власти вплоть до конца июля 1663 г.

ПРИМЕЧАНИЯ К ПРЕДИСЛОВИЮ:
1. Маньков А.Г. Уложение 1649 года — кодекс феодального права России. Л., 1980. С. 194.

2. Заозерский А.И. Никон // Христианство. Т.2, М., 1995, С. 215.

3. Маньков А.Г. Указ соч. С. 202.

4. Буганов В.И. Мир истории. Россия в XVII столетии. М, 1989, С. 121.

5. Устюгов Н.В., Чаев Н.С. Русская Церковь в XVII в. // Русское государство в XVII в. М., 1961. С 302; Маньков А.Г. Указ соч. С. 197.

6. Заозерский А.И. Никон, С. 217.

Г.В. Талина