Отечественные историки о российском самодержавии XVII в. Часть первая

В.О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ПОЛНЫЙ КУРС ЛЕКЦИЙ
Фрагменты

Публикуется по: Ключевский. В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993.

Царь и боярство. Новые политические понятия, зародившиеся в умах в продолжение Смуты, оказали прямое и заметное действие на государственный порядок при новой династии, именно: на постановку верховной власти в ходе высшего управления. Впрочем, перемена, здесь происшедшая, была только продолжением или осуществлением стремлений, заявленных в Смутное время. Я уже не раз повторял, что взаимные отношения государя и целого боярского класса устанавливались практикой, обычаем, а не законом, зависели от случая или произвола, что между московским государем-хозяином и боярами-слугами в хозяйском доме могла быть речь об условиях службы, но не о порядке домоправления. По пресечении династии эти дворовые отношения неизбежно переносились на политическую основу: для избранного царя из своих или чужих государство не могло оставаться вотчиной, да и бояре-приказчики хотели стать участниками управления.

Уже во время Смуты боярство и высшее дворянство несколько раз пытались установить государственный порядок, основанный на письменном договоре с царем, т.е. на формальном ограничении верховной власти. Такие попытки мы видели уже при воцарении В. Шуйского и в договоре Салтыкова 4 февраля 1610 г. Эти попытки — следствие перерыва московского политического предания, какой произведен был пресечением старой династии. Боярство и теперь, по прекращении Смуты, не хотело отказаться от своего стремления. Напротив, при политическом возбуждении, какое вынесло боярство из времен Грозного и Годунова, это стремление разгорелось до жгучей потребности. Митрополит Филарет, отец Михаила, узнав о созыве избирательного собора в Москве, писал туда из польского плена, что восстановить власть прежних царей значит подвергнуть отечество опасности окончательной гибели и он скорее готов умереть в польской тюрьме, чем на свободе быть свидетелем такого несчастья. Он и не подозревал, что по возвращении в отечество, где он стал потом подле сына со властью и титулом государя, ему самому придется считаться со своим конституционным порывом. При воцарении Михаила случилось что-то, отвечавшее этому порыву. Эта новая попытка, потом как-то свеянная временем в московских умах и с государственного порядка, вскрывается свидетельствами, идущими с разных сторон. О нем говорит один современник-псковитянин, написавший недурную повесть о Смутном времени и о воцарении Михаила. Повествователь с негодованием рассказывает, как по избрании Михаила бояре хозяйничали в Русской земле, царя ни во что не ставили и не боялись его. Он прибавляет, что при вступлении Михаила на престол бояре заставили его поцеловать крест на том, чтобы никого из их вельможных и боярских родов не казнить ни за какое преступление, а только ссылать в заточение.

Определеннее передает дело человек следующего поколения, подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин. Он бежал из России в 1664 г. и за границей, в Швеции, составил описание Московского государства. Покинув Москву 19 лет спустя по воцарении второго государя новой династии, он мог по личным воспоминаниям или по свежему преданию помнить все время Михаила. В своем описании он ставит этого царя в один ряд с государями, которые по пресечении старой династии вступали на престол не по праву наследства, а по народному избранию. По его представлению, все эти выборные цари вступали на престол с ограниченной властью. Обязательства, какие они на себя принимали, на каких "были иманы с них письма", по его словам, состояли в том, чтобы "им быть нежестоким и непальчивым, без суда и без вины никого не казнить ни за что и мыслить о всяких делах с боярами и думными людьми сопча, а без их ведома тайно и явно никаких дел не делать". О царе Михаиле Котошихин прибавляет, что хотя он и писался самодержцем, но без боярского совета не мог делать ничего. То же подтверждает и известие, идущее из XVIII в. Тогдашний русский историк Татищев, пользовавшийся историческими документами, теперь неизвестными, по поводу дела верховников в 1730 г. составил небольшую историко-политическую записку, в которой свидетельствует о царе Михаиле, что хотя его избрание на престол и было "порядочно всенародное", т. е. правильно соборное, однако с такою же записью, какая взята была с царя В. Шуйского, через что царь Михаил ничего не мог сделать, но рад был покою, т. е. предоставил все управление боярам. Но в другом сочинении тот же Татищев решительно сомневается в такой записи, когда разбирает известие о ней Страленберга, шведа, жившего в России при Петре I, говоря, что не знает ни письменных, ни устных о том свидетельств.

В описании России, изданном в 1730 г., Страленберг пользовался воспоминаниями и рассказами о XVII в., еще свежо хранившимися в русском обществе. Отсюда он узнал, что царь Михаил, вступая на престол, должен был дать такое письменное клятвенное обязательство: блюсти и охранять православную веру, забыть прежние фамильные счеты и недружбы, по собственному усмотрению не издавать новых законов и не изменять старых, не объявлять войны и не заключать мира, важные судные дела вершить по закону, установленным порядком, наконец, свои родовые вотчины отдать родственникам либо присоединить к коронным землям. Подкрестная запись Михаила неизвестна и обязательств, им принятых, в тогдашних официальных документах не заметно. В пространной Утвержденной грамоте, которой земский собор закрепил избрание Михаила, и в записи, по которой ему присягали, можно уловить три черты, очерчивающие власть нового царя: 1) его избрали на царство, потому что он доводился племянником последнему царю старой династии Федору; 2) собор присягал не только избранному им царю, но и его будущей царице и их будущим детям, видя в своем избраннике если не наследственного, то потомственного государя; 3) служивые люди обет давали быть "без прекословия во всяких государевых делах", как кому государь на своей службе быть велит.

Может возникнуть сомнение в самом факте ограничения Михаиловой власти. Однако предание об этом пошло от современников Михаила и держалось долее столетия. Неясные намеки помогают догадаться, в чем было дело. Наиболее доверия внушает псковская повесть, передающая дело в том виде, когда носившиеся слухи еще не успели разрастись в сказание, в политическую легенду. В первые пять лет царствования Михаила, до возвращения его отца из польского плена, при дворе всем ворочала родня Романовых, Салтыковы, Черкасские, Сицкие, Лыковы, Шереметевы. Но были еще целы большие бояре Голицыны, Куракин, Воротынский, навязавшие крестоцеловальную запись своему собрату царю Василию Шуйскому и потом с Мстиславским во главе признавшие королевича Владислава. Они были небезопасны для стороны Романовых, могли затеять новую смуту, если бы с ними не поделились добычей. Да и для сторонников Михаила власть, случайно или нечисто добытая, была костью, из-за которой они при случае готовы были перегрызться. Общим интересом обеих сторон было оградить себя от повторения испытанных уже неприятностей, когда царь или временщик его имением расправлялся с боярами, как с холопами.

Так за кулисами земского собора состоялась негласная придворная сделка, подобная той, какая была разбита Годуновым и удалась при Шуйском. Эта сделка прежде всего была направлена к обеспечению личной безопасности боярства от царского произвола. Ничего не стоило связать слабодушного Михаила подобными клятвенными обязательствами, особенно при содействии его матери инокини Марфы, своенравной интриганки, державшей сына в крепких руках. Трудно только решить, была ли при этом взята с Михаила присяжная запись: повесть умалчивает о записи, говоря только о присяге. Первые годы Михаилова правления оправдывают мысль о такой сделке. Тогда видели и рассказывали, как своевольничали в стране правящие люди, "гнушаясь" своим государем, вынужденным смотреть сквозь пальцы на деяния своих приближенных. Можно понять и то, почему не была обнародована присяжная запись царя, если только она существовала. Со времени В. Шуйского в выборном царе с ограниченной властью видели партийного государя, орудие боярской олигархии. Теперь, перед лицом земского собора, особенно неловко было выносить на свет подобный слишком партийный акт. Негласное ограничение власти, какое бы оно ни было, разумеется, не помешало Михаилу удержать титул самодержца и даже впервые изобразить его на новой царской печати, им заказанной.

Боярская дума и Земский собор. Высшим правительственным органом втихомолку стакнувшегося правящего круга служила Боярская дума. Но в царствование Михаила эта дума не была единственным высшим правительственным учреждением при царе: рядом с нею часто является другой высший правительственный орган, земский собор. Мы сейчас увидим, как он изменился в своем составе, стал настоящим представительным собранием. Царствование Михаила было временем усиленной работы правительства совместно с земским собором. Никогда, ни прежде, ни после, не собирались так часто выборные от всех чинов людей Московского государства. Едва не каждый важный вопрос внешней и внутренней политики заставлял правительство обращаться к содействию земли. По документам известно за время царствования Михаила до 10 созывов земского собора. Что еще важнее, земский собор в это время является с компетенцией более широкой, какой он не имел прежде и какой ему не давал даже договор Салтыкова. Теперь земский собор рассматривает такие дела, которые прежде ведала только Боярская дума, — текущие дела государственного управления, например, вопросы о налогах, которые по договору Салтыкова решал царь с думой. Значит, сoбop прямо входил в круг дел Боярской думы. Но к царю с первых минут по его избрании собор стал в особое отношение. Как временное правительство, он с боярами во главе до приезда новоизбранного царя в Москву распоряжается всем в государстве. Однако не он предписывает условия своему избраннику, а наоборот. В переговорах со стороны царя, точнее — его руководителей, все настойчивее звучит повелительная нота: "Учинились мы царем по вашему прошению, а не своим хотеньем, выбрали нас, государя, всем государством, крест нам целовали вы своею волею, обещались служить и прямить нам и быть в соединении, а теперь везде грабежи и убийства, разные непорядки, о которых нам докучают; так вы эти докуки от нас отведите и все приведите в порядок". И это говорилось соборным послам иногда "с большим гневом и слезами". Сами просили меня на царство, так давайте мне средства царствовать, а лишними хлопотами меня не обременяйте: такой тон дан был переговорам.

Учредительное собрание, каким был избирательный собор 1613 г. по отношению к царю, как-то превратилось в исполнительное, ответственное перед тем, кому оно дало власть. Соображая изложенные известия, можно утверждать согласно с одним известием, что власть царя Михаила была стеснена обязательствами, подобными тем, какие были наложены на власть царя В. Шуйского, т. е. ограничена была Боярской думой. Но после Смуты, когда нужно было восстановлять государственный порядок, дума на каждом шагу встречала затруднения, с которыми не могла справиться сама, и волей-неволей должна была искать содействия у земского собора. Прямое участие в правительственной деятельности, какое принимала земля в Смуту, не могло прекратиться тотчас по ее окончании; царь, избранный народной волей, советом всей земли, естественно, должен был и править при содействии народа, земского представительства. Если Боярская дума стесняла власть царя, то земский собор, помогая думе, сдерживал ее самое, служил ей противовесом. Итак, под действием политических понятий и потребностей, вызванных Смутой, которые не погасли и по ее прекращении, власть царя получила очень сложную и условную, сделочную конструкцию. Она была двойственна, даже двусмысленна и по своему происхождению, и по составу. Действительным ее источником было соборное избрание; но она выступала под покровом политической фикции наследственного преемства по родству. Она была связана негласным договором с высшим правительственным классом, который правил через Боярскую думу, но публично, перед народом, в официальных актах являлась самодержавной в том неясном, скорее, титулярном, чем юридическом смысле, который не мешал даже В. Шуйскому в торжественных актах титуловаться самодержцем. Таким образом, власть нового царя составлялась из двух параллельных двусмыслиц: по происхождению она была наследственно-избирательной, по составу — ограниченно-самодержавной.

Упрощение верховной власти. Такая постановка верховной власти не могла быть окончательной и прочной: она могла держаться только пока не улеглись противоречивые интересы и отношения, встревоженные и перепутанные Смутой. Такое положение и является случайным эпизодом в истории Московского государства. Постепенно верховная власть упрощалась, разнородные элементы в ее содержании ассимилировались и поглощались одни другими. Политические обязательства, принятые царем Михаилом, сколько можно о том судить, действовали во все продолжение его царствования. Воротившийся из плена отец государев, возведенный в сан патриарха и второго государя, твердою рукою взялся за кормило правления и не всегда смотрел на боярские лица; но управление до конца жизни Филарета велось совместными силами обоих государей при участии Боярской думы и земского собора. Это двоевластие было сделкой семейных понятий и политических соображений: родителю неловко было стать просто подданным своего сына, а сын нуждался в постоянном регентстве, которое всего естественнее было поручить отцу с титулом второго государя.

С идеей нераздельности верховной власти помирились с помощью диалектики. В одном местническом случае вопрос, который из государей больше или меньше другого, решен был так: "каков он, государь, таков же и отец его государев; их государское величество нераздельно". Царь Михаил не оставил и не мог оставить завещания, и понятно почему. Государство при новой династии перестало быть вотчиной государя, и прежний юридический способ передачи власти, завещание, утратил силу. Но закона о престолонаследии не было, потому царь Алексей, как и его отец, вступил на престол путем, не похожим на тот, каким шли к нему цари прежней династии. Он принимал власть, так сказать, по двум юридическим титулам — по наследству без завещания и по соборному избранию. В 1613 г. земля присягала Михаилу и его будущим детям. Царь Алексей вступал на престол как преемник своего отца, и современники называли его "природным", т. е. наследственным царем. Но земский собор уже три раза был призываем для избрания царей (Федора, Бориса, Михаила). Соборное избрание, как замена завещания, стало признанным прецедентом. Теперь в четвертый раз обратились к тому же средству, чтобы случай превратить в правило, в порядок; соборным избранием только подтверждалось наследование по закону, установленное клятвенным соборным приговором 1613 г.

Современники свидетельствуют, что по смерти Михаила собрался форменный земский собор, который выбрал на престол 16-летнего сына Михаилова и присягнул ему. Иностранец, голштинский посол Олеарий, в своем описании Московского государства пишет, что царь Алексей вступил на престол по единодушному согласию всех бояр, знатных господ и всего народа. О созыве собора для избрания царя Алексея ясно говорит и упомянутый московский подьячий Котошихин. Он пишет, что по смерти Михаила "обрали" на царство его сына духовенство, бояре, дворяне и дети боярские, гости и торговые и всяких чинов люди и чернь, вероятно, столичное простонародье, огульно опрошенное о царе на площади, как в 1613 г. Но обязательства, принятые на себя Михаилом, не были повторены его сыном. В другом месте тот же Котошихин замечает: "А нынешнего царя обрали на царство, а письма он на себя не дал никакого, что прежние цари давывали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому пишется самодержцем и государство свое правит по своей воле". Но земский собор не ограничивал верховной власти, и письма могли спрашивать с Алексея только бояре. Значит, повторение закулисной сделки и в 1645 г. считалось возможным, Но было признано ненужным.

Царь Алексей оправдал доверчивость бояр, не хотевших связывать его при воцарении никакими обязательствами.. Он не напрягал своего полновластия, жил в большом ладу с этим классом, а в новом боярском поколении, с которым пришлось действовать Алексею, уже выветрились политические тенденции Смутного времени, внушившие сделку 1613 г. В то время как незаметно исчезали следы политических обязательств, под гнетом которых начала действовать новая династия, царь Алексей сделал попытку и соборное избрание превратить в простой символический обряд. Года за полтора до своей смерти, 1 сентября 1674 г., царь торжественно объявил народу старшего царевича как наследника престола на Красной площади в Москве в присутствии высшего духовенства, думных людей и иноземных резидентов, находившихся тогда в Москве. Это торжественное объявление наследника народу было формой, в которой царь передавал власть сыну после своей смерти, и единственным актом, придававшим законный вид воцарению Федора, на которого, как на Михаилова внука, не простирался соборный приговор 1613 г.

Но такой явочный способ передачи власти в присутствии народа с его молчаливого согласия не упрочился. По смерти Алексеева сына, царя Федора, не оставившего прямого наследника, повторилось активное избрание, вынужденное обстоятельствами, но в упрощенной, точнее искаженной, форме. В апреле 1682 г., как только закрыл глаза Федор, патриарх, архиереи и бояре, пришедшие проститься с покойным царем, собрались в одной дворцовой палате и стали думать, которому из двух оставшихся сыновей царя Алексея быть царем. Приговорили, что этот вопрос должны решить всех чинов люди Московского государства. Тотчас с дворцового крыльца патриарх с архиереями и боярами велел собраться всех чинов людям на дворцовом дворе и тут же с крыльца обратился к собравшимся с речью, в которой предложил тот же вопрос. Не совсем, впрочем, со значительным перевесом голосов был провозглашен младший десятилетний царевич Петр мимо слабоумного старшего Ивана. С тем же вопросом патриарх обратился к высшему духовенству и к боярству, стоявшим тут же на крыльце, и те высказались за Петра же. После того патриарх пошел и благословил Петра на царство. Ввожу вас в эти подробности, чтобы показать, как просто делалось тогда такое важное дело в Москве. Очевидно, на этом обыденном собрании не было ни выборных людей, ни соборных совещаний. Вопрос решила разночиновная толпа, оказавшаяся в Кремле по случаю смерти царя. Очевидно также, что люди, решавшие судьбу государства в эту минуту с патриархом во главе, не имели никакого понятия ни о праве, ни о соборе, ни о самом государстве или нашли такие понятия излишними в данном случае. Но стрельцы, поднятые партией царевны Софьи, отвечая на образ действий высших властей, после бунта 15 мая 1682 г. заставили наспех устроить такую же пародию собора, который и выбрал на престол обоих царевичей. В акте этого вторичного, революционного выбора также читаем, что все чины государства били челом, чтобы "для всенародного умирения оба брата учинились на престоле царями и самодержавствовали обще".

А.Е. ПРЕСНЯКОВ
МОСКОВСКОЕ ЦАРСТВО И РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
Фрагменты

Публикуется по: Пресняков А.Е. Московское царство. Пг., 1918. Гл. IX. С. 129–139.

В шестидесятых годах XVII века Московское царство подверглось тщательному изучению приезжего человека—хорвата, католического патера Юрия Крижанича. Первый панславист, Крижанич мечтал о могущественной Московии, как будущей освободительнице славян от иноземного ига; мечтал об объединении славян на почве их национально-политических интересов и единой культурной жизни, славянской и католической. Необходимой предпосылкой для осуществления этих мечтаний было государственное, экономическое и культурное процветание Московского государства. Московская действительность жестоко разочаровала Крижанича. Всматриваясь в нее, Крижанич убедился, что самодержавная власть единственная на Руси активная и творческая сила. Свободная от раздела верховной власти "на многия части", она может рационально руководить народной жизнью, стать выше розни сословных интересов, разумно регулировать социальные отношения, установить полезные и справедливые законы, правильный суд и закономерное управление, развить торговлю и промышленность, насадить жизненно-полезное просвещение. Все это, однако, задачи будущего. Перед нами в лице Крижанича проповедник просвещенного абсолютизма, который полон веры в творческие силы и способности державной власти и человеческого разума и глядит с бодрой надеждой на грядущее, вопреки тягостным впечатлениям окружающей его действительности. А действительность эта нашла в Крижаниче строгого и наблюдательного судью. Самодержавная власть, которую он высоко ценит, является ему на Руси в искаженном, извращенном состоянии. Она выродилась в "крутое владение" и "тиранское царство", которое управляет по худым законам, жестоко и, в то же время, слабосильно, разоряет страну ошибочной финансовой системой, развращает народ винной монополией, принижает его произволом. Московская администрация развращена, с одной стороны, попустительством власти, слишком снисходительной к приказным злоупотреблениям, а, с другой, нищенским содержанием, которое заставляет кормиться от дел, и еще более самой постановкой задач управления, в котором на первом месте казенный интерес, извлечение из народа лишнего "прибытка", а не забота о благосостоянии страны. Развращен и народ всем этим укладом государственной жизни, живет в бедности и невежестве, ничего не делает но совести, а лишь ради "страха казнения", приучен к обману и лености. Все эти грехи и беды русской жизни Крижанич объясняет исторически тем, что начало "крутому владению" и "людодерству" положил Иван Грозный, не только в силу личного своего нрава, но и потому, что занят был войнами и внешней борьбой, а затем налетели смуты мeждyцapcтвия, которые в конец разорили государство, так что и новой династии пришлось, прежде всего, восстановлять и укреплять его внешним образом; и только по выполнении этого дела стала на очередь реформа всего государственного быта путем новой законодательной работы. Типичный рационалист, Крижанич, с другой стороны, объясняет те же особенности русской жизни "злыми законами", и от разумного законодательства ожидает исправления всех недостатков государственного быта и пороков народной жизни. От "крутого владения" происходит, по его суждению, и малая населенность Руси, и слабое развитие ее производительных сил, и низкий уровень ее культуры. Причину Крижанич берет за следствие и хочет, в духе миросозерцания своего времени, мести лестницу снизу, а строить ее сверху. Но, в то же время, он был прав в понимании очередных задач правительственной власти, и его проекты всесторонней реформы шли навстречу основным тенденциям московской государственной жизни.

Московское царство выросло на великорусской почве, но с середины XVI века вышло за ее пределы на широкие пространства великой Восточно-европейской равнины. Великорусская народность в упорном колонизационном движении и Московское государство в неустанном боевом расширении стремятся к господству над этой равниной, расширяя свое движение к западу и к югу и к востоку. Без доступа к западному морю неразрешимой была задача подъема народного хозяйства и национальной культуры. Народная земледельческая тяга увлекала население к югу на черноземные и степные пространства лежавшего втуне земельного богатства. И это стихийное движение вслед за боевой и промысловой колонизацией Дона вольным великорусским казачеством вело за собой государственную московскую власть, которая от обороны южной границы неизбежно переходила в последовательное наступление, все более углублявшееся к югу. Южная граница с степным татарским миром — была издавна изнурительным кошмаром Великороссии. Открытая для вражеских набегов, вечно тревожная, она требовала непрерывного наблюдения и охраны. Против нежданных набегов крымской орды приходилось ежегодно с весны выдвигать на юг обсервационный корпус ратной силы, организовывать постоянную станичную и сторожевую службу, сооружать укрепленные пограничные лиши крепостей, валов и засек. Оборонительная работа эта поглощала много сил и средств, не меньше любой прямой войны. В середине XVII века ряд обширных фортификационных работ на юге и юго-востоке создал непрерывную линию укреплений от Ахтырки на реке Ворскле до Уфы, чем значительно облегчена оборона этой беспокойной границы. Но южная борьба не была этим закончена. Она указывала на необходимость, ради обеспечения жизни южных окраин, пробиться к Черному морю, как естественной границе Восточно-европейской равнины. К тому же исходу вели и другие политико-географические отношения Великороссии. Вековая борьба за Смоленск с соседней литовской силой и постепенное наступление в Северщину были проявлениями столь же стихийной тяги северо-востока к Днепровскому бассейну, которая была обусловлена стародавними колонизационными и народнохозяйственными интересами. Во время Смуты эти области были потеряны Московским государством. Стремление вернуть их в составь московских владений, как и раньше — борьба за обладание ими, не была, однако, самодовлеющей, законченной в себе политической задачей. За ней подымалась иная проблема — о Днепровском бассейне, о южных путях, помимо которых неразрешим был и весь южный, черноморский международный вопрос. Внутренний кризис Речи Посполи-той, разразившийся восстанием Богдана Хмельницкого, развернул этот вопрос во всем объеме. Московское государство втянуто в продолжительную борьбу за Малороссию и довело ее до половинчатого решения на условиях Андрусовского перемирия и "вечного мира" с Польшей 1686 года. Все это движение к югу выводило Московское государство на новую и широкую арену международных отношений Ближнего востока. В конце XVII века Россия вступает в первые русско-турецкие войны, открывая тем новую эру своей позднейшей вековой международной деятельности.

И в тот же период развивается великорусская колонизация восточных окраин. В первую четверть XVII века русское население проникает в многоземельные места за Каму и движется вниз но Волге. Утверждение тут мирных отношений ради охраны колонизации торговых путей к азиатскому востоку ведет Московское государство к долгой и упорной борьбе с анархией инородческого быта, увлекая его все глубже в прикаспийские области по путям к позднейшей имперской среднеазиатской политике. Народное движение ради промысловых и торговых целей заносит пионеров русской колонизации в Сибирь и к Дальнему Востоку. При царе Михаиле их группы достигли берегов Охотского моря и начали заселение берегов Енисея и Лены; в 1640-х гг. русские поселенцы утвердились в Анадырском краю, в Забайкалье, проникли на Амур; в 1689 году договор с Китаем дает первое определенное разграничение дальне-восточных владений.

Огромное расширение политического кругозора питало поиски новых источников народного обогащения и национальной культуры. Московское государство втягивается все более в международную торговую жизнь, привлекая иноземцев транзитным торгом с азиатским Востоком, и в европейские международные отношения. А. Л. Ордин-Нащокин полагал даже, что важнейшая задача московской политики — приобретение Ливонии и морского побережья на Западе. Ради свободного морского пути через Балтийское море, он советовал царю Алексею сосредоточить все силы на Балтийском вопросе, отказавшись от Малороссии и от западно-русских завоеваний. Московия, выступившая в конце XV века на европейском горизонте, в XVII веке входить в ряд европейских держав.

Но это уже не то великорусское Московское государство. Великорусский центр — только опорный пункт для перестройки Московского царства в обширную империю. И все устои старой великорусской жизни переживают в XVII веке глубокий и сложный кризис. В нелегких муках исторического делания рождает Московия новую Россию. Государство могло выдержать этот кризис и преодолеть его только ценой чрезвычайных организационных усилий. Напряженный и скованный всеобщим закрепощением социально-политический строй, усиление централизации управления, бюрократизация его органов вырастали с роковой неизбежностью на почве данных условий государственной жизни. Государственная власть работала, чем дальше, тем больше, над вопросами, которые не были непосредственно связаны с великорусским народным бытом. Все нараставшее расширение территорий и усложнение этнографического состава ее населения создавало огромный сдвиг национальных основ этой государственной жизни. Великорусское государство перерождается в "всероссийскую" империю, господствующую над многоплеменной страной, где русский элемент только основа и спайка, организующая и ассимилирующая сила. XVII век — типичная "переходная эпоха", которая закончится формальным разрывом русской государственности с великорусским центром в Петербургской, всероссийской Империи.

Сложный кризис, пережитый Московским государством в XVII веке, сопровождался значительным усилением государственного начала, углублением его господства над всеми сторонами народной жизни. Разрастается активная опека государственной власти над этой жизнью. Наладив в новых, более суровых формах эксплуатацию народных сил и средств для государственных потребностей, правительственная власть оказалась перед ясным итогом — их крайней недостаточности, насущной необходимости их усиленного питания и развития. Идеи Крижанича отражали не только его теоретически воззрения, воспитанные на политической литературе католического Запада, он давали чуткий отклик и находили наглядное подтверждение в русской действительности.

Самодержавная власть достигла полного расцвета в условиях острого кризиса всей государственной и общественной жизни страны. Быстро разлагались и приходили в упадок бытовые и духовные культурные традиции, расшатан и выродился старый уклад социальных отношений, и властная деятельность правительства не встречает отпора в сколько-нибудь крепко организованных общественных группах, в сколько-нибудь определенном и устойчивом общественном мнении. Она чувствует себя властительницей судеб страны и всех разрядов населения, ответственной лишь перед Богом руководительницей материальной и духовной жизни народа.

Высоко стоит царь — помазанник Божий — над страной в сознании царя Алексея. Его властными действиями руководит Божественное Провидение: "сердце царево в руке Божьей" и, когда нужно принять важное решение — "Бог царя известит". Царь Алексей твердо верит в богоустановленность и даже боговдохновенность своей власти, хотя готов признать, в христианском смирении, что сам он лично по своей человеческой ограниченности не достоин быть для земной жизни "людей божьих" — "солнцем великим или хотя малым светилом". Зато он требует от царских слуг полной, благоговейной покорности — "в страхе Божием и Государевом", и выговор боярину за ослушание царского указа звучит укором за грех религиозный: "Кого не слушаешь? Самого Христа!" Лично отзывчивый и внимательный к чужим нуждам царь Алексей резко отрицает всякую требовательность подвластных по отношению к царю как в общественном движении протеста против приказного засилья, так и в частных просьбах о выдаче, например, заслуженного вознаграждения: "хоть и довелось дать жалование, звучала в таких случаях царская резолюция, а за то, что бил челом с укором, отказать во всем". У людей государевых нет прав перед верховной властью; то, что они считают своими правами, имеет источником лишь царскую милость.

Навстречу идеальным представлениям царя Алексея о царской власти шли народные воззрения на нее, как на источник высшей справедливости, не формальной, а жизненной и житейской. К царю тянулись с челобитьями по личным делам в поисках выхода из приказной волокиты и противоречий между действующим правом и обывательской правдой; к царю взывали "изветами" на злоупотребления и насилия подчиненных властей, заявляли за собой страшное "слово и дело государево", чтобы привлечь к себе внимание верховной власти. У царя искали защиты от бесправного положения, обвиняя за это приказное "средостение" между верховной властью и народом. И царская власть XVII века разделяла эти народный воззрения, негодуя на "злохитренные" приказные нравы, порываясь к организации строгого надзора за администрацией и, особенно, суровых кар за ее тяжкие преступления. То, что вытекало из существа приказного строя и условий его функционирования, казалось чертой нравов, пороком моральной дисциплины. И мечта о правде общественной воплощалась в религиозно-моральной идеализации царского сана. Нарастала "царская легенда", так характерно выразившаяся в той черте народных бунтов, что они направлены против бояр и приказных людей, а про царя то говорили, во время народных волнений: "нынче государь милостив, сильных из царства выводит, побиваем сильных людей дубьем да ослопьем", то осуждали, что он "глядит все изо рта" своих бояр, а "не умеет в царстве никакой расправы сам собою чинить, люди им владеют".

Характерная для всей истории монархического абсолютизма борьба между личной властью самодержавного государя и ее поглощением бюрократическими органами управления окрашена в старой монархии мыслью, что зло правительственного строя в бюрократическом засилье, a спасение от него в сверхзаконной, чуждой мертвящего формализма деятельности носителя верховной власти. Лишь постепенно стремление подчинить работу правительственных учреждений началу законности в "регулярном" государстве приведет к сознанию, что основная опасность для этого начала кроется в личной самодержавной власти, по существу своему с ним непримиримой. XVII век еще далек от таких мыслей. Царская власть переживает период расцвета своего самодержавия, расширения своих задач, углубления своего властвования над народною жизнью, преодолевая суровой силой и приказной организацией глухие раскаты и бурные взрывы стихийного протеста народной массы против тягости закрепощения и великой тяготы "государева и земского дела".

Идеология Московского царства в эпоху царя Алексея еще окрашивает понимание державной власти и ее задач религиозно-нравственными началами. Это время последнего, предсмертного расцвета традиционного средневекового мировоззрения. Вступление Московского государства в круг широких международных связей и отношений связано в сознании царя Алексея со старинной идеей о значении Москвы в истории христианского мира. Москва — третий Рим, последняя столица христианского всемирного — в идеале — царства, последняя опора истиной вселенской веры. Церковно-религиозные мотивы вносит он в осмысление вопросов и внешней и внутренней политики. Политическим соображениям А.Л. ОрдинаНащокина против борьбы за Maлороссию и в пользу сосредоточения всех усилий на Балтийском вопросе, царь противопоставляет мысль, что непристойно, даже греховно покинуть "черкасское дело" высвобождения православной страны из иноверного владычества. А общее призвание Москвы в международных делах представляется ему высокой ролью главы православного Востока, противостоящего иноверному Западу и мусульманскому миру. И власть правления Божественное провидение вручило ему на то, чтобы вести людей Божиих по путям религиозно-нравственной правды и праведной веры. Теократические задачи царской власти нашли выражение в ряде писем и указов царя Алексея, которые так богаты религиозными наставлениями и морализирующими сентенциями. Ярко окрашены таким пониманием царской власти ее отношения к русской церкви. Попытка патр. Никона поставить духовную власть независимо и выше светской и провести в русской жизни признание патриарха носителем "образа Христова", верховным пастырем и "отцом крайнейшим", авторитет которого имеет безусловное, непререкаемое значение, когда он по сану своему "возвещать будет о догматах Божиих и о правилах церковных", привела к конфликту между обеими властями. Церковный собор 1667 года осудил Никона, но основной вопрос разрешил в духе самостоятельности церкви постановлением, что "царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх в церковных". Но царь не признал этого постановления, изъяв его из официальных соборных деяний, и конечный исход конфликта высоких властей выразился в победе государства над церковью, законченной через полстолетия отменой патриаршества и учреждением "правительствующего синода", органа светской власти по управлению церковными делами. Эта трагедия русской церкви получила особо глубокое значение в связи с пережитым Московской Русью культурным кризисом. Скрещение при новых условиях в исторической жизни разнородных культурных влияний — малороссийских и польских, западноевропейских, шедших из протестантского, немецкого мира и католических, более близких официальной русской церковности, чрезвычайно усложнило брожение традиционного быта и привычных воззрений. Вызванное но существу общим кризисом народно-государственной жизни, это брожение основной чертой и основным результатом имело отделение церковно-религиозных понятий и интересов от сферы мирской, светской жизни. Бурно и тягостно протекал на Руси процесс разложения старого мировоззрения. Осложненный сильными католическими влияниями в области церковно-иерархических стремлений и богословского мышления, он привел к расколу русской церкви на официальную церковь "никонианства" и ряд народно-церковных общин "старообрядчества". А в связи с новыми условиями государственной и общественной жизни — к иному расколу — между церковью и государством, старой церковностью и общественным бытом. В недрах Московского царства, средневекового по всему стилю своего царского верха, неудержимо нарастает секуляризация государственной жизни и политических воззрений. Государственная работа стала слишком сложной и напряженной, чтобы удержаться в устарелых формах и устоять на старых основах. Усвоение иноземной военной и торгово-промышленной техники, ряд "новшеств" как первые попытки кораблестроения, организации врачебного дела, устройство почтовых сообщений и т. п., новые приемы воздействия на народнохозяйственную жизнь с организацией кредита и покровительстве иных приемов в строении торгового дела, наконец, опыты удовлетворения острой потребности в людях, подготовленных к деятельности на разных поприщах административной и экономической жизни, — все эти новые тенденции государственного управления преобразовывали правительственную власть в новый политический тип светской полицейской государственности. Коренной перелом в направлении и в общем укладе государственной жизни развивался параллельно и в тесном взаимодействии с проникновением ряда новшеств в общественный быт и в духовный кругозор русских людей. Наплыв новых и непривычных впечатлений манил интересными новыми сведениями, вводил в сознание ряд новых понятий, приучал к иным приемам мысли, создавал потребность в обновлении средств и способов ее выражения. В общественных кругах, охваченных волной новых культурных веяний, шел острый процесс ломки старых традиций, их вырождения и упадка. И развивался он под тем же знаком секуляризации целых крупных областей и быта и духа. Разлагалась и падала старая культура, умирала старая Московская Русь. На смену ей надвигалась новая Россия.

С.В. ЮШКОВ
ВОЗНИКНОВЕНИЕ САМОДЕРЖАВИЯ ПРИ ЦАРЕ АЛЕКСЕЕ МИХАЙЛОВИЧЕ
Фрагменты

Публикуется по: Юшков С.В. Возникновение самодержавия при царе Алексее Михайловиче. Стенограмма лекции (на правах рукописи). М., 1945.

<…> Если историки разбираются в вопросах истории государства нового времени, т. е. XIX—XX веков, то в отношении истории феодального государства до сих пор нет полной ясности.

В частности, нет ясности по вопросу о том, когда возникает Русское феодальное государство и каковы были основные моменты этого государства.

Нужно заметить, что государствоведы делят историю феодального государства на следующие периоды: прежде всего, они отмечают период, так называемой ранней феодальной монархии. Ранняя феодальная монархия — политическая форма, во главе которой стоит феодальный монарх, глава феодального комплекса, состоящего из крупных сеньорий. Отношения между феодальным монархом и феодалами, основаны на отношениях сюзеренитета-вассалитета.

Феодальный монарх, являющийся верховным сюзереном, ограничен в своих правах так называемой феодальной курией, советом, состоящим из наиболее крупных феодалов, наиболее крупных вассалов. Кроме того, по некоторым весьма важным вопросам, феодальный монарх созывает феодальные съезды. Когда возникает феодальное государство, оно принимает форму такой раннефеодальной монархии. И, если поставить вопрос, когда раннефеодальная монархия возникла на Руси, то таким временем надо считать княжение князя Владимира; при его преемниках она окончательно оформилась.

Вслед за раннефеодальной монархией идет сословно-представительная монархия. В то время, как при раннефеодальной монархии основными органами, кроме монарха, являются феодальная курия и феодальный съезд, в эпоху сословно-представительной монархии имеет большое значение представительное учреждение.

Именно в этот период выявляются новые группы, которые имеют политическую силу. Какие это группы? Во-первых — дворянство, а затем по мере развития товарно-денежных отношений — купечество. Дворянство и купечество в этот период обладают значительным политическим влиянием, они помогают феодальному монарху ликвидировать власть крупных феодалов и, следовательно, уничтожить феодальную раздробленность.

Итак, основным органом, который при сословно-представительной монархии принимает участие в решении наиболее важных государственных вопросов, является сословно-представительное учреждение; в Западной Европе, такими учреждениями являлись: Генеральные Штаты во Франции; парламент — в Англии, кортесы — в Испании, в германских странах — рейхстаги и ландтаги и т. д.

У нас таким учреждением был Земский Собор, который решал весьма важные вопросы государственной жизни: вопросы войны и мира, издания крупных законодательных актов (как, например, царский Судебник, Соборное Уложение 1649 г.), выборы царя и другие.

Таким образом, в истории Русского государства наблюдалась та же смена форм феодального государства. У нас была раннефеодальная монархия, а затем сословно-представительная монархия.

Но сословно-представительная монархия, как общее правило, должна уступить место абсолютной монархии, абсолютизму. И вот вопрос о том, когда же этот абсолютизм в России возникает, является до сих пор не решенным советскими историками и государствоведами. <…>

Моя сегодняшняя лекция как раз посвящена вопросу о том, когда же, в самом деле, у нас возникает абсолютная монархия. Я постараюсь доказать, что абсолютная монархия у нас стала оформляться во второй половине XVII века, при царе Алексее Михайловиче, когда создаются социально-экономические и организационно-политические предпосылки для возникновения абсолютизма.

Для того, чтобы обосновать этот взгляд, я, прежде всего, должен проанализировать высказывания классиков марксизма-ленинизма о том, что собой представляет абсолютизм и при каких условиях он возникает.

Совершенно исчерпывающее, классическое определение понятия абсолютизма дает Ленин. Он говорит следующее:

"Самодержавие, абсолютизм, неограниченная монархия есть такая форма правления, при которой верховная власть принадлежит всецело и нераздельно, неограниченно царю. Царь издает законы, назначает чиновников, собирает и расходует народные деньги, без всякого участия народа в законодательстве и в контроле за управлением...

Основоположники марксизма-ленинизма не только дают исчерпывающее определение абсолютизма, но, вместе с тем они указывают на те общие социально-экономические предпосылки, при которых он возникает. Современная историография доказала, что абсолютная монархия возникает при переходной эпохе, когда старые сословия разлагаются.

Значит, абсолютизм возникает в такую переходную эпоху, когда, наряду с господствующим классом феодалов, начинает возникать буржуазия и когда начинается борьба между ними. Но это только начало борьбы. Почему? Потому что, в конечном счете, выросшая и оформившаяся буржуазия в результате буржуазной революции ликвидирует абсолютизм, как определенную политическую форму феодализма. И тогда уже, конечно, абсолютизма не будет. Но как раз для периода возникновения абсолютизма необходимо наличие этих двух борющихся классов.

Классики марксизма-ленинизма считают, что абсолютная монархия на Западе возникла в XVI веке. Но когда же она должна была возникнуть в России? Ясное дело, что те историки, которые говорят об абсолютизме, начиная с Ивана III, противоречат прямому указанию основоположников марксизма-ленинизма о социально-экономических предпосылках возникновения абсолютизма. О какой же буржуазии можно говорить во второй половине XV века, когда еще только происходит некоторое оформление сословий, только начинают складываться сословия служилых людей, сословие горожан — посадских людей, о какой же буржуазии в понимании марксизма-ленинизма может идти речь? Ведь в Западной Европе абсолютизма в это время еще не было и, конечно, социально-экономических предпосылок для его возникновения в данный период быть не могло. Но, быть может, в середине XVI века, при Иване Грозном, действительно, имеются эти социально-экономические предпосылки?

Анализируя этот вопрос мы увидим, что и в середине XVI века этих социально-экономических и организационно-политических предпосылок для создания абсолютизма в России тоже не было, хотя слово "самодержавие" в этот период уже употребляется.

Как известно, Иван Грозный вел борьбу со старой феодальной знатью, с так называемыми княжатами, которые мешали созданию централизованного русского государства. Иван IV боролся с этими княжатами при помощи опричнины, которая позволила Ивану Грозному лишить их экономического и политического влияния. При Иване IV и даже раньше и начал употребляться термин "самодержавие". Но он употреблялся в двояком смысле. С одной стороны, самодержавие понималось, как внешняя независимость. В этом смысле слово "самодержавец" стало применяться при Иване III, как раз после ликвидации татарского ига, (т. е. после 1480 г.), для того, чтобы подчеркнуть, что Иван III является теперь самостоятельным, независимым от татарского хана властителем. Иван IV применял термин "самодержавие" иначе. Он под самодержавием понимал неограниченную власть. В своих писаниях, главным образом, направленных против Курбского. Иван IV говорил о необходимости установления самодержавия — абсолютизма в русском государстве, и сам себя искренно считал неограниченным монархом. Иван IV чрезвычайно высоко оценивал свою царскую власть. Всех правителей мира он делил на два разряда. С одной стороны, существовали властители "божеским произволением", т. е. властители, которые получили свою власть наследственно. С другой стороны, были властители "человеческим избранием". Иван IV поскольку он унаследовал свою власть от своего отца Василия III, относил себя к властителям первого ранга. Для него и германский император, который выбирался курфюрстами, и шведский король, который был ограничен сенатом и даже английский король, являлись властителями второго ранга. До нас дошла замечательная переписка между Иваном IV и английской королевой Елизаветой, при которой, как известно, Англия начала играть крупнейшую роль в истории, став владычицей морей. Эта переписка очень интересна тем, что дает понять взгляды Ивана IV на природу своей власти. Она интересна и тем, что в ней Грозным был поставлен вопрос об установлении самодержавия. Иван IV, поссорившись с Елизаветой, написал письмо знаменитой королеве, в котором он подчеркивает, что Англией управляют "торговые мужики". (Иван IV под этими торговыми мужиками разумел парламент). Что Иван IV был сторонником абсолютизма, в особенности, подтверждает его переписка с Курбским.

Таким образом, нет сомнения в том, что в России к середине XVI века слово "самодержавие" употреблялось в двояком смысле: самодержавие в смысле внешней самостоятельности государственной власти и самодержавие, как неограниченная, абсолютная монархия, теоретиком которой был Иван IV Грозный.

Но одно дело — стремиться к абсолютизму, учитывая опыт и политическое развитие Западной Европы, а другое дело — наличие общественно-экономических и организационно-политических предпосылок для возникновения абсолютизма. Здесь мы приходим к выводу, что и при Иване IV их не было, как их не было при Иване III. Почему? Да по той простой причине, что при Иване IV мы не можем говорить о каком-то разложении средневековых сословий, которые еще не оформились. (Они окончательно оформились лишь при Петре I). Развитие товарно-денежных отношений еще не достигло такого уровня, чтобы в русском государстве стала создаваться русская буржуазия. А, самое главное, не было организационно-политических предпосылок для возникновения абсолютной монархии. Государственный аппарат был таков, что Ивану IV, при всем его желании, невозможно было организовать абсолютную монархию. Какие это политические предпосылки?

Нельзя забывать, что самодержавие, абсолютизм есть диктатура феодалов-крепостников, как учит нас Ленин. Абсолютизм, в условиях обострившихся классовых противоречий, обеспечивает оперативность, быстроту действий верховной власти, дает возможность принимать те или другие решения без созыва Земских Соборов, без каких-либо других совещаний.

С одной стороны, эта диктатура, как я уже говорил, должна обуславливаться не только общественно-экономическим развитием и остротой классовых противоречий. Необходимо, чтобы носитель высшей власти мог, действительно, оперативно действовать. Для этого, прежде всего, необходимо, чтобы в государстве имелось постоянное войско, такое войско, которое можно послать на войну быстро, путем прямого приказа, без длительных обсуждений в сословно-представительных учреждениях, на Земском Соборе или в парламенте.

С другой стороны, нужно такое состояние финансово-административного аппарата, когда деньги можно добывать без того, чтобы приглашать купцов и дворян и добиваться вотирования той или другой статьи расхода. Значит, для абсолютизма необходимы следующие моменты: во-первых, определенный уровень общественно-экономического развития, возникновение буржуазии; во-вторых, — рост классовых противоречий, обусловленный дальнейшим развитием крепостнических отношений, дальнейшим развитием форм крепостного гнета. Необходимо, чтобы в государстве была постоянная армия, необходима определенная финансовая самостоятельность. Все это позволяет поставить вопрос о том, когда же эти общественно-экономические и организационно-политические предпосылки существовали в Русском государстве? Когда же мы наблюдаем на Руси определенный, более высокий уровень общественно-экономического развития? Когда же классовые противоречия достигли особой остроты, когда нужна была диктатура феодалов-крепостников, обеспечивавшую оперативность? Когда же русские цари стали обладать постоянной армией, когда они перестали нуждаться в Земских Соборах для вотирования тех или других целей? Когда государственный аппарат приобрел бюрократический характер? Когда же?

И если мы поставим так этот вопрос, то для нас должно быть ясным, что при Иване IV абсолютизм не мог возникнуть. Иван IV должен был созывать Земские Соборы для решения ряда важных вопросов и, вместо того, чтобы быть основоположником абсолютной монархии, как он хотел, он положил начало сословно-представительной монархии. При Иване IV не могла возникнуть буржуазия, поскольку не было предпосылок для развития капитализма в XVI веке. При Иване IV была только начата организация постоянного войска (стрелецкие полки) и начиналась бюрократизация аппарата. <…>

При Михаиле Федоровиче также не было необходимых социально-экономических и организационно-политических предпосылок для установления абсолютизма. Правда, в XVII веке, как указывает Ленин, создался уже .национальный рынок, это верно, но уровень развития товарно-денежных отношений, конечно, вовсе не был высок и не мог быть высоким. Почему? Да потому, что при Михаиле Федоровиче Романове только что кончилась крестьянская война, которая сопровождалась польско-шведской интервенцией. Русское государство было разорено. И недаром все современные источники говорят об этом времени, как о "литовском разорении". Города были разрушены, купцы и ремесленники частично разбежались, частично были ограблены шайками польских и литовских проходимцев: крепостное хозяйство пришло в упадок. Писцы говорят о том, что там, где крестьянин пахал 100 гектаров земли, теперь, после литовского разорения, пашет 15. Количество населения в городах и деревнях резко уменьшилось. В этих условиях нельзя говорить о подъеме, который мог бы обеспечить возникновение буржуазного уклада. При царе Михаиле Федоровиче, когда Россия только залечивала свои раны, не могли появиться представители русской буржуазии, не могла возникнуть русская буржуазия.

Другой вопрос: действительно ли была такая обстановка, что царь Михаил Федорович должен объявить диктатуру феодалов-крепостников и заявить себя абсолютным монархом? Не мог он этого "сделать, потому что Михаил Федорович Романов, когда он сделался царем, должен был реально опереться на те круги общества, которые его выдвинули. А выдвинули его дворяне и купцы. И поэтому Михаил Федорович Романов, с первых дней своего воцарения каждый год беспрерывно созывал Земские Соборы, в которых в достаточной степени проявлялось влияние, дворян и купцов, являвшихся его политической опорой. Словом, мы не можем говорить, что при Михаиле Федоровиче Романове установилась абсолютная монархия. Это относится к последующему периоду развития, к периоду расцвета сословно-представительной монархии.

Дальше. Можно ли говорить, что при Михаиле Федоровиче Романове мы наблюдаем создание постоянного войска? Нет, не можем говорить, потому, что количество стрелецких полков к этому моменту было чрезвычайно небольшое. Основные войска состояли не из постоянных стрелецких войск, а из дворянского ополчения; дворяне должны были являться на войну "конно, людно и оружно". Что это значит? Это значит, что они должны быть на коне, вместе со своими людьми и хорошо вооружены. Таким образом, говорить о том, что при Михаиле Федоровиче была постоянная армия, которую он мог по своему приказу бросить на войну —неправильно.

Дальше. Тяжелое положение в финансовом отношении. Михаил Федорович для укрепления своего государства нуждался в деньгах. Он мог их получить только тогда, когда представители купечества на Земском Соборе согласятся на это.

О бюрократизме. Можно ли говорить о росте бюрократизма при Михаиле Федоровиче? Можно, но бюрократизм еще, не достиг того уровня, который необходим для абсолютизма. На местах действовали еще органы губного и сельского самоуправления. Система воеводско-приказного управления еще не была введена.

Наблюдалось ли обострение классовых противоречий? Конечно, но все же при Михаиле Федоровиче крепостное право еще не было окончательно оформлено.

Гнет колониальных народов также усилился, но это не тот гнет, который был во второй половине XVII века. Вместе с тем, русское правительство стало переходить в наступление против донских казаков, но это не то, что было в XVII веке. Таким образом, при Михаиле Федоровиче Романове, конечно, необходимых для утверждения абсолютизма общественно-экономических и организационно-политических предпосылок не существовало.

Следовательно, при всем желании как-то отодвинуть начало абсолютизма к царствованию Михаила Федоровича историкам не удается. Это могло быть только при царе Алексее Михайловиче (1645—1676 гг.). Именно при нем и наблюдаем установление абсолютной монархии.

Что же происходит в русском государстве при царе Алексее Михайловиче? Во второй половине XVII века совершаются значительные сдвиги в хозяйстве, свидетельствующие о появлении первых буржуазных элементов. Это уже не купцы в средневековом сословии, это уже первые представители русской буржуазии. <…>

Раньше торговые связи России с западно-европейскими странами носили особый, я бы сказал, слишком экзотический характер. Чем, какими русскими товарами, главным образом интересовались западно-европейские народы? Они интересовались медом, воском и мехами. Но когда стали развиваться капиталистические отношения в Голландии и Англии, Западная Европа предъявила спрос на целый ряд новых русских товаров. <…>

Я не буду перечислять список всех товаров, в которых нуждалась Англия, он был достаточно велик. В русском государстве возникает необходимость в организации производств, которые вырабатывали бы холст, канаты, где совершалась бы предварительная обработка кожевенных изделий и т. д. Часть таких предприятий организуется дворянами, которые используют труд крепостных крестьян. Но постепенно возникают и предприятия, которые организуются купцами. Эти купцы начинают применять труд не крепостных крестьян, а тех городских жителей, которые вынуждены продавать свою рабочую силу. Именно в этот период мы наблюдаем возникновение малочисленных пока буржуазных групп, связанных с промышленностью и появившихся в результате того процесса, который мы называем первоначальным капиталистическим накоплением. Следовательно, уже во второй половине XVII века появились и развились социально-экономические предпосылки для абсолютной монархии. Наряду с помещичьим классом возникает другой, антагонистический класс — буржуазия. Значит, необходимо было в этот период, по мере роста влияния буржуазных элементов" создавать диктатуру феодалов-крепостников тем более, что в это время создание такой диктатуры вызывалось обострением классовых противоречий; со дня на день можно было ждать весьма крупных потрясений в Русском государстве. <…>

Во второй половине XVII века рост классовых противоречий в русском государстве чрезвычайно усилился. Крестьянство было окончательно закрепощено. Городское население было закреплено за посадами, правительство царя Алексея Михайловича перешло в наступление против донского казачества. Ухудшилось положение зависимых народов. Рост классовых противоречий обусловил ряд восстаний. В 1648 г. вспыхнул так называемый "соляной бунт", поводом для которого было введение высокого соляного налога. На соль была установлена такая высокая цена, что беднейшие слои населения не могли ее покупать. Этот бунт был с большим трудом подавлен царем Алексеем Михайловичем. Именно тогда и созвал царь Земский Собор, на котором, правящие круги не только не приняли никаких мер к ослаблению классовых противоречий, а наоборот закрепостили крестьянство и посадское население. Отсюда, можно было ожидать и других восстаний. Вслед за "соляным бунтом" прошел ряд других восстаний в городах Козлове, Тамбове, Новгороде, Пскове, Соль-Вычегодске.

В 1662 году, во время войны с Польшей, вспыхнул Медный бунт. Русское правительство, решив выйти из тяжелого финансового кризиса, выпустило огромное количество медных денег, которые должны были иметь одинаковую ценность с серебряными деньгами. Произошла инфляция. Люди, которые были на жалованье, получили медные деньги вместо серебряных. В условиях инфляции эти деньги ничего не стоили. Медный бунт был подавлен с большой жестокостью. 15 тысяч человек пострадало во время ликвидации этого бунта.

В 1670—1671 гг. развернулось восстание Степана Разина, в котором приняли участие казачество, крестьянство, зависимые народы, городская беднота. Крестьянская война потрясла все русское государство. Степан Разин дошел до Симбирска, а отдельные группы восставших доходили до селений, находившихся недалеко от Москвы.

Восстание башкирского народа под руководством Сеита Садирова продолжалось около 10 лет (1675—1683 гг.). Кроме того, произошло восстание в Соловецком монастыре, потребовавшее от правительства много сил и средств, чтобы его ликвидировать. "Соловецкое сидение" — отказ подчиняться решениям церковного собора — продолжалось с 1668 г. по 1676 г.

Таким образом, во второй половине XVII века в стране все усиливаются классовые противоречия. Полностью созданы предпосылки для установления диктатуры феодалов-крепостников, для установления самодержавия, абсолютной монархии. Создана была обстановка, когда московским царям нецелесообразно было созывать ни Земских Соборов, ни каких-нибудь других широких совещательных учреждений, обстановка, когда необходима была оперативность верховной власти.

Но для того, чтобы в Русском государстве окончательно установился абсолютизм, нужно было ликвидировать политическое влияние тех органов, которые разделяли власть с царем.

Какие это органы? Это так называемая Боярская Дума и Земские Соборы, т. е. те учреждения, которые направляли деятельность русского царя Михаила Федоровича и предшествующих царей. Теперь эти учреждения нужно и можно было свернуть. Теперь они не нужны были для господствующего класса. Они мешали оперативности царской власти. Последний Земский Собор был созван в конце 1653 г. по вопросу о принятии Украины в состав Русского государства.

Для того, чтобы быстро и оперативно действовать, русскому царю необходимо было иметь постоянное войско. И при царе Алексее Михайловиче русскому государству удалось достигнуть весьма крупного успеха в этом отношении. Если так называемое дворянское ополчение при царе Иване IV составляло, примерно, 90% всех военных сил, то при царе Алексее Михайловиче дворянское ополчение составляло всего 16 %. 84 % всего русского войска состояло из постоянного войска. Царь Алексей Михайлович принял все меры к тому, чтобы создать постоянное войско, увеличивая количество стрелецкого войска. Везде и всюду организуются стрелецкие слободы. Стрельцов набирают, их учат. Стрелец, это не дворянин, который является только во время войны. Стрелец — воин-профессионал. Пусть его военная подготовка была не в достаточной степени удовлетворительной, но, тем не менее, это человек, связавший себя, всю свою жизнь с военным делом.

Наряду со стрелецким войском создаются войска по западноевропейскому образцу. Очень много было сделано для того, чтобы создать рейтарские, драгунские полки — и конные и пешие. Из пушкарей организуется большое количество артиллерийских частей. К 1680 г. правительство имело армию в 160 тысяч человек, в том числе 89 тысяч в полках иноземного строя. Для того, чтобы обучить эту большую массу войска, русское правительство нуждалось в западноевропейских военных инструкторах. В Москве образовалась Немецкая слобода, где жили эти военные инструкторы.

В этих условиях вовсе не нужно было созывать Земские Соборы и спрашивать членов этих соборов: стоит ли воевать, или не стоит. А на Земских Соборах дворяне могли ответить отрицательно на этот вопрос. Когда на Земском Соборе в 1642 г. был поставлен вопрос о том, стоит ли воевать с турками за город Азов, члены этого Собора сказали: не стоит.

Теперь никаких Земских Соборов не нужно было созывать: царь Алексей Михайлович просто мог мобилизовать всю свою армию, причем 84 % всех войск могли быть двинуты немедленно.

Происходят большие изменения и в финансовом устройстве. Сам царь Алексей Михайлович очень много работает над организацией сельского хозяйства в своих вотчинах. Земли у него было много, хозяйство было поставлено в достаточной степени солидно и доходы с его вотчин стали увеличиваться. Они были настолько велики, что царь Алексей Михайлович мог прокормиться и продержаться без всякого вотирования налогов со стороны Земских Соборов. Весьма крупным источником дохода является в это время сибирский ясак, т. е. та дань, которую платили сибирские народы пушниной. <…>

Русские цари сумели организовать торговлю мехами через своих агентов, крупнейших русских купцов, "гостей", (людей гостиных и суконных сотен), которые эту так называемую "казенную рухлядь" сбывали в Западной Европе за большие деньги.

Таким образом, для решения финансовых вопросов правительство Алексея Михайловича вовсе не нуждалось в том, чтобы созывать Земские Соборы.

Нуждались ли русские цари в Боярской Думе в это время? Боярская Дума, состояла, главным образом из княжат наиболее крупных великокняжеских вассалов и имела огромное политическое значение.

А что собой представляли бояре после опричнины Грозного? Бояре — это верхушка дворян, это те же самые дворяне, но имеющие чин боярина. Теперь бояре и дворяне не являются двумя разными группами в составе господствующего класса. Значительная часть бояр была потомками дворян, которые являлись оплотом династии Романовых.

Боярская Дума в этот период потеряла свое значение. Боярская Дума состояла из большого числа членов: из бояр, окольничих и думных дворян. Бояре назначались членами Думы не по своим личным качествам, а, как говорили тогда, по своей породе. Бояре сидят в Думе, не имея данных для того, чтобы решать государственные вопросы. Никакой вопрос нельзя было быстро решить в этом многолюдном собрании. Поэтому Боярскую Думу стали созывать в особо торжественных случаях, например, для принятия посольств. Непосредственную помощь царю оказывала так называемая комната — небольшая группа ближних бояр. Эта комната состояла из 8—10 "комнатных бояр". Словом Боярская Дума, как государственное учреждение потеряла свое политическое значение. Она была подменена небольшой группой бояр, которая руководила государством якобы от имени Боярской Думы.

Но в скором времени утрачивают значение и Земские Соборы, т.е. тот орган, который является наиболее типичным и характерным для сословно-представительной монархии.

Как только правящие круги убедились, что при постоянном войске можно воевать и без согласия Земского Собора, который решил вопрос о войне с Польшей и Украиной, на Руси перестают созывать Земские Соборы в установившемся и обычном составе. Правда, эти Земские Соборы созываются и в дальнейшем и продолжают носить название Земских Соборов, но что это были за "Земские Соборы?" Вместо того, чтобы приглашать представителей дворянства от каждого уезда и представителей купечества от каждого города, теперь созывалась верхушка московских дворян и московских купцов, которые играли роль таких выборных людей на этом "Земском Соборе".

Словом, после 1653 г. Земские Соборы, как настоящие представительные органы, не созываются. "Земские же Соборы", созывавшиеся и после этого года фактически являются совещаниями по сословным делам.

Таким образом, мы видим, как русское государство при царе Алексее Михайловиче, действительно, начинает превращаться в абсолютную монархию. Царь Алексей Михайлович многие вопросы стал решать без Боярской Думы и Земских Соборов, т. е., по сути дела, без тех учреждений, которые могли бы ограничивать его власть.

Как было указано, одна из предпосылок возникновения абсолютизма — это бюрократизация аппарата. И вот именно при царе Алексее Михайловиче, т. е. во второй половине XVII века, эта бюрократизация получила свое особое развитие.

Как известно, органами центрального управления в русском государстве были так называемые приказы, которые вели свое начало еще со времени Ивана III. Они стали заменять органы дворцово-вотчинного управления, сущность которых заключалась в том, что отделы дворцового управления, так называемые пути, были отделами государственного управлении. При Иване IV система приказного управления окончательно установилась. При царе Алексее Михайловиче она получила окончательное свое развитие. Число приказов при нем дошло до 59.

Система приказов не была продуманной заранее. Приказы учреждались не по какому-нибудь плану, а по мере надобности. Отсюда система приказов была весьма запутана. Там были финансовые приказы, судебные и военные приказы и т. д. Очень характерно, что приказов было так много, что даже не всякий из приказных дельцов мог сказать, какой приказ ведает какими делами. Для того, чтобы разобраться в этом бюрократическом клубке, были созданы площадные подьячие, которые сидели по углам на площадях и за вознаграждение указывали просителям, в какой приказ нужно обратиться.

Царь Алексей Михайлович пошёл дальше по пути бюрократизации государственного аппарата. Он решил создать внутри этой бюрократической администрации Приказ тайных дел, который являлся сверхбюрократической надстройкой над системой всех бюрократических органов. Чем ведал этот Приказ? Всем, чем было угодно царю Алексею Михайловичу. Приказ тайных дел ведал потешными местами, где царь летом отдыхал. Царь Алексей Михайлович был большим любителем соколиной охоты. Эта охота так же находилась в ведении Приказа тайных дел. Там же велась наиболее важная государственная и дипломатическая переписка. Таким образом, Приказ тайных дел фактически являлся учреждением, которое, конечно, стояло выше и Боярской Думы и Земских Соборов.

Итак, при царе Алексее Михайловиче центральный правительственный аппарат подвергся весьма крупным изменениям. Боярская Дума, потеряв свое значение, была подменена так называемой "комнатой". Земские Соборы, хотя и созывались, но, по сути дела, являлись совещаниями верхушки московских купцов. Круг вопросов на этих так называемых "Земских Соборах" носит специальный характер. Создается сложная бюрократическая система со сверхбюрократической надстройкой — Приказом тайных дел во главе.

Система управления на местах тоже реорганизуется. До этого времени существовала система губного и земского самоуправления, где местные купцы и дворяне могли создавать свои местные органы управления и решать свои местные вопросы. Но, раз идет перестройка всего государственного аппарата, изменениям должна подвергнуться и система местного управления. При царе Алексее Михайловиче окончательно создалась система воеводско-приказного управления. В уезд посылаются воеводы вместе с дьяками и подьячими. Органы земского самоуправления (губные и земские избы) подчиняются им. Воеводы являются представителями царской власти. При воеводах создаются приказные избы из дьяков и подьячих — бюрократические органы местной власти.

Таким образом, не только центральное, но и местное управление перестраивается. В конце XVII века последние остатки сословно-представительной монархии исчезли. Возникла типичная абсолютная монархия, когда власть царя никакими учреждениями не ограничивалась. Господствующий класс — дворяне в условиях усиливающихся классовых противоречий, в условиях крестьянских войн, городских восстаний и т. д. доверяют носителю своей классовой диктатуры — царю, действовать оперативно, быстро, для решительного подавления этих восстаний. Но, само собой разумеется, сам царь Алексей Михайлович вовсе не являлся каким-то властителем, стоявшим над классами. Нет, дворяне и думные дьяки (теснейшим образом связанные с дворянами, так как они были тоже помещиками), находят такие средства, которые заставляют царя Алексея Михайловича действовать в интересах господствующего класса, без всяких особых учреждений.

Все это давало возможность русскому царю оперативно действовать, но что еще важнее, давало ему возможность, не будучи связанным с какими-нибудь учреждениями, считать царскую власть органом стоящим над классами. И недаром у многих русских крестьян создалось, — как об этом свидетельствует Ленин, — представление о царе, как о царе-батюшке, который равно о всех печется. Значит, абсолютизм был важен для господствующего класса не только тем, что он давал возможность установить диктатуру для борьбы с классовыми врагами, но и тем, что создавал такую форму власти, в которой классовый характер этой власти был завуалирован. И это опять-таки было на руку дворянству. Благодаря этому борьба крестьянства и растущей буржуазии с дворянством чрезвычайно затруднялась…