Психологическое здоровье человека: духовные основы и научные представления

У нас есть видение того, что такое человек,

и благодаря этому видению мы не смеем позволить себе

или кому бы то ни было быть ниже человеческого роста.

У нас нет возможности вырваться из тех биологических

или душевных условий, которые составляют нашу человечность,

но есть одна возможность: вырасти в меру Богочеловека.

Митрополит Сурожский Антоний (Блум)

Здоровье человека относится к числу наиболее интригующих, сложных и не утрачивающих своей актуальности проблем. Мнимая простота его обыденного понимания не должна вводить в заблуждение. Тема здоровья связана с фундаментальными аспектами человеческой жизни, имеет не только рационально-прагматический, но и мировоззренческий уровень рассмотрения, соответственно выходит за рамки сугубо профессионального обсуждения. Поэтому прежде чем углубляться в ее психологические нюансы, определимся с исходными вопросами – а именно представлениями о сути здоровья с точки зрения христианской духовной традиции и с позиций современного гуманитарного познания.

Христианская антропология и духовные основы здоровья

Истоки христианского понимания здоровья лежат в христианском учении о человеке. Согласно библейскому рассказу, Бог сотворил человека как венец дел Своих: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2: 7). При этом Бог действует особенным образом как бы сосредотачиваясь, прежде чем человеческую природу сотворить. В богословии это называется предвечным Советом Троицы: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему <...> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1: 26-27). Человек наделен телом и душой, а душа включает и дух, как отличие его царственной природы, как сердцевину его родовой сущности.

Апостол Павел называет человеческое тело «храмом Святого Духа» (I Кор. 6: 19-20). Богозданное тело совершенно строением (соразмерность), расположением в пространстве (вертикаль) и приспособлением к окружающему миру (при всей изощренности средств современной науки и техники не создано кибернетического устройства, которое может хотя бы отдаленно приблизиться к нему по своим возможностям).

«Душа живая» – жизненная сила (жизнеспособная крепость) – ориентирует в окружающем мире и охраняет от разрушающих стихий. Душою наделен не только человек, но и иные существа, обитающие на земле. Но в отличие от них в акте творения «дуновением Божиим» обрел человек «бессмертную душу» по образу Творца.

Становление человека предполагает пробуждение и утверждение в нем родового духовного начала, которым он безмерно возвышается над всеми другими живыми существами. Главенство духа – один из основополагающих принципов христианской антропологии. Философ В.С. Соловьев писал, что человеческая субъективность проявляется в трех главных моментах:

· внутреннее саморазличение духа и плоти;

· реальное отстаивание духом своей независимости;

· преобладание духа над плотью, необходимое для сохранения нравственного достоинства человека (Соловьев, 1988, с. 151).

Своим составом и существованием человек причастен двум мирам – материальному и духовному. Телом он принадлежит земле: пришел из праха и возвратится в прах. Сознанием он преодолевает границы видимого дóльнего мира и устремляется к гóрнему миру Божественной любви и свободы. Двойственность человеческой природы уникальна и свидетельствуют об особом месте и назначении человека в общем устройстве мира.

Христианская антропология является методологической платформой для теоцентрического подхода к проблеме здоровья. Пространство ее рассмотрения в данном случае – не многообразие телесных составов и психических феноменов, а человеческая реальность в своей целокупности, которая может обсуждаться и может быть понята, по словам о. Александра Шмемана, только в триединой интуиции о бытии человека: его творения, его падения и его спасения (см.: Шмеман А., протоиерей, 2005, с. 314). Причем необходимо говорить об этих трех событиях, как о реально продолжающихся в индивидуальной жизни каждого из нас.

Попытаемся в предельно лаконичном виде воспроизвести аксиоматику теоцентрического подхода к проблеме здоровья.

1. В христианском понимании суть здоровья – это целостность человека в единстве и гармонии его духовного, душевного и телесного устроения. Изначально таким был первый человек и прародитель человеческого рода Адам: образ Божий в нем был чист, а Богоподобие – полно.

2. В результате грехопадения и последовавшего искажения человеческой природы, нарушения иерархии составляющих ее структур люди утратили и полноту здоровья. Ложные жизненные ориентиры, извращенное понимание счастья и благополучия, страстные привязанности и плотские злоупотребления, скверные привычки и наклонности, совершенные против совести дурные поступки, разлад и вражда повлекли за собой снижение жизненных сил, телесные и душевные недуги.

3. Болезнь есть не столько маркер греха, сколько поучительный опыт или испытание во благо: она пробуждает в человеке сознание греховности и стремление к исцелению. Господь допускает хвори, потому что они смиряют людей: «страдающий плотию перестает грешить, чтобы остальное во плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией» (1 Пет. 4: 1-2).

4. Восстановление в человеке полноты здоровья Священное Предание относит к эсхатологической перспективе – жизни будущего века. В данной связи цель истории и отдельной человеческой жизни схожи – спасение человека через воссоединение его с Богом. Жизнь в Боге и есть здоровье.

5. Священное Писание гласит: «Господь – Целитель твой» (Исход 15: 26). Целостный (здоровый) человек – это человек, оживающий и живущий в Боге, обретающий христианское совершенство (святость) перед лицом противостояния сил добра и сил зла и вытекающей из него проблемы достойного и недостойного бытия в мире.

6. В качестве основы для исцеления падшего человека Спаситель указал в двух главнейших заповедях на преображающую силу любви – любви к Богу и любви к ближнему, в которой восстанавливается первозданная симфония.

7. Условия и критерии истинной полноты жизни христианина провозглашены Спасителем в Нагорной проповеди в Заповедях Блаженства. Блаженными Он называет «нищих духом» (смиренных), «плачущих» (сострадающих), «алчущих и жаждущих правды», «милостивых», «чистых сердцем», «миротворцев», «изгнанных за правду», а также, подобно ветхозаветным пророкам, поносимых и гонимых за имя Господне.

8. В отношении человека к Заповедям Блаженства проявляется его духовный настрой. Если возникает интерес к этим странным по меркам обыденной жизни, тревожащим словам, если появляется желание проникнуть в их смысл и воля руководствоваться ими, то это свидетельствует о внутренней готовности внимать Слову Божию. Если между внутренним миром человека и наставлениями Спасителя не находится общего, созвучного, то это является «симптомом» духовного недуга, ибо человек в своих высших устремлениях сопряжен либо с Богом, либо с силами Ему противостоящими.

9. Христианская традиция открывает людям пути и способы поддержания эмоционального и физического благополучия. Душа и тело приводятся в порядок покаянием, молитвой, поучением в Священном Писании, участием в Таинствах, чистоплотностью, воздержанием, трудом и – главное – исполнением заповедей Божиих по отношению к ближнему.

10. Аскеза – укоренившаяся в христианской традиции практика «здорового образа жизни», направленная на восстановление внутренней свободы и изначальной целостности духовно-телесной сущности человека. Смысл аскезы, как физической, так и духовной, состоит в разумном отказе от второстепенного ради достижения главного. Св. Отцы предписывают «мирянам» посильную аскезу, как действенное средство врачевания души от страстей и укрепления воли для духовной борьбы. Самоограничение совершается без одержимости, а с умеренностью и разумением, при постепенном восхождении от простого к более сложному, соразмерно состоянию организма и условиям жизни.

Научное понимание здоровья

В современной науке понятие «здоровье» не имеет общепринятого унифицированного толкования, характеризуется многозначностью и неоднородностью состава, т.е. оно синкретично. Согласно определению, которое было приведено в преамбуле Устава Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) в 1948 г., здоровье – это такое состояние человека, которому свойственно не только отсутствие болезней или физических дефектов, но и полное физическое, душевное и социальное благополучие. Формулировка «полное благополучие» нуждается в уточнениях и подвергается критике за слабую практическую направленность.

Знакомясь с трудами, представляющими вариации научного подхода к проблеме здоровья, помимо ритуальных сетований на сложность вопроса мы встречаем такие интерпретации, как «оптимальное функционирование организма», «динамическое равновесие организма с окружающей природной и социальной средами», «способность индивида полноценно реализовывать свои биологические, психические и социальные функции», «полнокровное существование человека» и т.п. В зависимости от выбора дисциплины и соответствующей ей рациональной основы выводятся биологический, медицинский, экологический, социальный, демографический, экономический, психологический, педагогический, культурологический критерии здоровья как ориентиры для реализации практики здоровьесбережения. Исчерпывающие дефиниции понятия «здоровье», видимо, остаются делом будущего. Тем не менее, можно выделить ряд следующих аксиоматических по своей сути положений:

1. Здоровье является одной из базовых ценностей в жизни людей. Здоровье – это состояние близкое к идеальному. Как правило, человек не бывает на протяжении всей своей жизни вполне здоровым.

2. В первом приближении здоровье – это сложный, многомерный феномен, отражающий модусы человеческой реальности: телесное существование, душевную жизнь и духовное бытие. Соответственно, возможна оценка соматического, психического и личностного (в сложившейся терминологии – психологического) здоровья человека.

3. На сегодняшний день безусловно признается эффект взаимовлияний «духа», «души» и «тела» на общее состояние здоровья человека.

4. Здоровье – это одновременно состояние и сложный динамический процесс, включающий созревание, формирование и работу физиологических структур организма, развитие и функционирование психической сферы, личностное становление, переживания и поступки человека.

5. Здоровье – это культурно-историческое, а не узко-медицинское понятие. В разные исторические периоды, в разных культурах граница между здоровьем и нездоровьем определялась по-разному.

6. Категория «здоровье» изначально принадлежит полюсу индивидуальности: состояние здоровья персонифицировано и предполагает в каждом отдельном случае конкретное рассмотрение.

7. Человек может быть здоров при определенных условиях жизни (экологические и климатические особенности, качество питания, режим труда и отдыха, социокультурная атмосфера и др.). Совокупность факторов, благоприятная для одного человека, может оказаться неприемлемой и болезнетворной для другого. Выявление общих аспектов здоровья позволяет определить принципы и разработать технологии здоровьесбережения.

8. Сохранение здоровья преимущественно зависит от образа жизни человека и далее по мере убывания – от наследственности, от влияния окружающей среды и от качества медицинских услуг.

9. Для оценки состояния здоровья человека необходимы, с одной стороны, эталонный образец благополучия, с другой – понимание закономерностей возникновения и течения болезней. В таком качестве выступают системы научных представлений о норме и о патологии.

10. Здоровье и болезнь относятся к числу диалектически связанных, взаимодополняющих понятий. Их изучение связано с осмыслением природы и сущности человека.

Теория психологического здоровья

Внимание к проблеме психологического здоровья с исторической точки зрения выглядит вполне закономерным. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить логику развития психологической науки и эволюцию понимания проблемы нормы в психологии.

Начальный период становления современной психологии назван классическим. Здесь безальтернативным объектом изучения была психика как свойство высокоорганизованной живой материи, предметом исследований стали психические явления в живой природе, в основу познания легли причинно-следственные объяснительные схемы. Психология развивалась по образцу естественных наук. Следующий этап – неклассической психологии – ознаменовался зарождением гуманитарной стратегии исследования «психики человека», попытками преодоления феноменологии психического и вхождения в феноменологию человеческой реальности. Его зачинателем по праву считается З. Фрейд. Но кульминацией неклассической психологии стали две ветви мировой психологии: гуманистическая («западная») и культурно-историческая («советская»). Сегодня мы являемся свидетелями и в меру сил участниками разворачивания третьего этапа – постнеклассической психологии. Работами В. Франкла[1] и С.Л. Рубинштейна[2] было положено начало решительного поворота психологической науки к сущностным характеристикам человека. В современной психологии идет «как бы собирание гуманитарного мировоззрения» (Братусь, 2000, с. 51), «поиск средств и условий становления полного человека: человека – как субъекта собственной жизни, как личности во встрече с Другими, как индивидуальности перед лицом Абсолютного бытия» (Слободчиков, 2004, с. 11). Оформляется психологическая антропология, ориентированная на человеческую реальность во всей полноте ее духовно-душевно-телесных измерений, нацеленная на изучение проблем существования человека в мире.

Восхождение от психофизиологических к метаантропологическим аспектам бытия повлекло за собой преобразование системы психологического знания и пересмотр ее основных проблем. В отношении проблемы нормы такими шагами стали:

· перемещение фокуса исследований с психического аппарата на специфически человеческие проявления;

· понимание психической нормы как нормы развития: это процесс, а не состояние бытия; это направление, а не конечный путь (Роджерс, 1994, с. 237); это тенденция, собственно развитие, т.е. не некое место пребывания, состояние, а движение, полное риска (Братусь, 2000, с. 58);

· переход от заимствования способов решения проблемы в смежных науках к разработке психологических (как правило – описательных) моделей здоровья;

· возникновение (как бы в противовес клинической психологии) психологии здоровья как самостоятельного раздела научных знаний и их практических приложений;

· принципиальное различение терминов «психическое здоровье» и «психологическое здоровье»: первый характеризует отдельные психические процессы и механизмы, второй – относится к личности в целом, находится в тесной связи с высшими проявлениями человеческого духа (Практическая психология образования / под ред. И.В. Дубровиной, 1997, с. 39-40);

· выделение психологического здоровья человека в качестве центрального объекта исследований психологии здоровья.

Определение «психологическое здоровье человека» составляют два категориальных словосочетания – психология здоровья и психология человека. На стыке этих областей знания возникают психологические модели, в которых проблема здоровья рассматривается с человековедческой позиции. В многообразии мнений и течений постепенно сформировались общие контуры теории психологического здоровья:

1. понятие «психологическое здоровье» фиксирует сугубо человеческое измерение, по сути, являясь научным эквивалентом здоровья духовного;

2. проблема психологического здоровья – это вопрос о норме и патологии в духовном развитии человека;

3. основу психологического здоровья составляет нормальное развитие человеческой субъективности[3];

4. определяющими критериями психологического здоровья являются направленность развития и характер актуализации человеческого в человеке.

Основные подходы к проблеме психологического здоровья

Историческая инициатива в постановке и разработке проблемы психологического здоровья принадлежит видным западным ученым гуманистической ориентации – Г. Олпорту, К. Роджерсу, А. Маслоу.

Сосредоточив научную и практическую деятельность на специфически человеческих проявлениях и общечеловеческих ценностях, гуманистическое течение оформилось на рубеже 1950-1960 гг. Несмотря на разноголосицу внутри самого течения и размытость его границ, гуманистическая психология была признана в качестве новой психологической парадигмы, проповедующей преимущественно самобытность и самодостаточность человека. Вместе с ней в профессиональный лексикон входят пока еще «поэтико-метафорические» термины, определяющие качество индивидуальной жизни. В их числе – психологическое здоровье. Появляются работы по созданию психологических моделей здоровой личности, существенно обогатившие рациональный взгляд на проблему нормы: Г. Олпорт, введя представление о проприативности[4] человеческой природы, составил образ психологически зрелой личности; К. Роджерс, настаивая на том, что человек наделен врожденным, естественным стремлением к здоровью и росту, раскрыл образ полноценно функционирующей личности; А. Маслоу на основе теории мотивации личности вывел образ самоактуализированного, психологически здорового человека. Резюмируя доводы упомянутых и других, не менее именитых авторов, можно утверждать, что с точки зрения гуманистического подхода, питающего безусловное доверие к человеческой природе, общим принципом психологического здоровья является стремление человека стать и оставаться самим собой, несмотря на перипетии и трудности индивидуальной жизни.

Гуманистический подход стал яркой вехой в развитии психологии, способствовал преодолению редуцированного восприятия человека в науке, скорректировал профессиональные принципы в гуманитарных сферах (прежде всего в образовании и здравоохранении), придал мощный импульс становлению практики психологической помощи людям. В период освоения профессии он воодушевлял и автора этих строк. Критически осмыслив и соотнеся гуманистическую доктрину с опытом практической работы, должен признать, что далеко не все ее идеи и идеалы воспринимаются сегодня с прежней убедительностью.

Гуманистическая психология реализовала установку персоноцентрического сознания, для которого «самость» есть основополагающая и конечная ценность. Такая позиция больше соответствует укладу языческого мира. Только объектом поклонения (идолом, кумиром) людей становятся не природные силы как живые сущности, а их собственная природа (натура), нормой жизни – самоутверждение и самовыражение во всех доступных формах, целью жизни – земные блага. Суть такого рода «природной духовности» проявляется в стремлении к человекобожеству, когда индивид старается приравнять себя к Богу, так и не потрудившись быть человеком. В наше время эта тенденция оформилась в культ вожделенной успешности и приобрела характер социальной догмы. В действительности замыкание индивида в своем самосовершенствовании ради самосовершенствования чаще приводит к обессмысливанию бытия и общему снижению жизнеспособности.

Справедливости ради заметим, что установка на самоактуализацию получила неоднозначную оценку и среди гуманистически ориентированных психологов. Хорошо известна точка зрения В. Франкла, утверждавшего, что самоактуализация – это не конечное предназначение человека: «Лишь в той мере, в какой человеку удается осуществить смысл, который он находит во внешнем мире, он осуществляет и себя <...>. Подобно тому, как бумеранг возвращается к бросившему его охотнику, лишь если он не попал в цель, так и человек возвращается к самому себе и обращает свои помыслы к самоактуализации, только если он промахнулся мимо своего призвания» (Франкл, 1990, с. 58-59).

Отечественные психологи, когда были сняты идеологические барьеры и появилась возможность осваивать и осмысливать мировой опыт, отреагировали на представления о психологическом здоровье со всей широтой российского характера: заинтересованно (стараясь вникнуть в существо вопроса), популистски (апеллируя к ним по поводу и без), настороженно (усматривая в них опасность утраты психологией «суверенитета», дескать здоровье – это вотчина эскулапов), скептически (усомнившись в актуальности и практической значимости проблемы), критически (пеняя на метафоричность понятия, неохваченность его формальной дефиницией). Оставив эмоции за скобками, уже можно констатировать, что тема выдерживает испытание временем: психологическое здоровье детей рассматривается сегодня как смыслообразующая и системообразующая категория профессионализма практических психологов образования; психологические факультеты готовят специалистов соответствующего профиля (специализация 03.03.21 «психология здоровья» утверждена приказом Министерства образования Российской Федерации от 10.03.2000 г.); отечественная наука предложила иные основания и принципы рассмотрения проблемы психологического здоровья, сообразные нашей культурной традиции и ментальности. Они последовательно реализованы в русле гуманитарно-антропологического подхода.

Центральной для гуманитарно-антропологического подхода в психологии является идея возможности и необходимости восхождения человека к полноте собственной реальности. Ее суть отражена в ключевых понятиях: «гуманитарный» происходит от латинских humus – «почва» и humanus – «человечный» и подразумевает пространство зарождения и вынашивания человеческих качеств и способностей, духовную укорененность и культурную преемственность человека; «антропологический» является производным от греческого anthropos – «человек», символизирует сущностные силы и над–обыденную устремленность человека[5]. Методологическую основу подхода составляет антропологическая теория развития, в которой описаны общие закономерности становления собственно человеческого в человеке в пределах его индивидуальной жизни (В.И. Слободчиков). Парадигмальное отличие и эвристическая ценность подхода состоит в том, что он постулирует антиномию человеческой субъективности (самости): она есть средство («орган») саморазвития человека, и она же должна быть преодолена (преображена) в его духовном возрастании: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Галл. 2: 20).

В сравнении с мировоззренческим контекстом гуманистической психологии, сосредоточенной на индивидуальной сущности человека, гуманитарно-антропологический подход представляет собой соотнесение рациональной психологической мысли с православной традицией в стремлении к синергии научной методологии и духа учения Христа для решения проблем здоровья, развития и существования человека (табл. 1). Здесь «человеческое бытие становится самим собой лишь превращаясь в со-бытие, когда свобода как любовь к Себе развивается до свободы как любви к Другому. Во всеполноте развившихся свободы и любви в нас пробуждается Личность Бога. И всякий раз, когда мы относимся к Другому как к своему Ты, в таком отношении проглядывает божественное» (Хамитов, 2002, с. 140).

Таблица 1. Сравнение подходов к проблеме психологического здоровья

Аспекты сравнения

Гуманистический подход

Гуманитарно-антропологический подход

Аксиологический аспект

«общечеловеческие» гуманистические ценности,

примат прав и свобод человека

традиционные духовно-нравственные и культурные каноны, примат ценности и достоинства человека

Оценка человеческой природы

оптимистическая:

человек по своей природе добр и наделен врожденным, естественным стремлением к здоровью и росту

реалистическая:

в человеке противоборствуют разнообразные потенции – от благородных до безобразных, в мотивах и поступках могут быть проявлены и одни, и другие

Человеческое в человеке

все, что помогает человеку

стать и оставаться самим собой

все, что побуждает в человеке стремление и волю быть выше себя

Нормативный вектор развития и саморазвития человека

самоактуализация

максимально полное воплощение человеком своих способностей и возможностей

универсализация

выход за пределы сколь угодно развитой индивидуальности и одновременно вхождение в пространство универсального

со-бытия

Основа психологического здоровья

личностный рост

как утверждение самости в наращивании способности полноценного функционирования в условиях индивидуальной жизни

духовное возрастание

как преодоление самости в развитии способности к децентрации, самоотдаче и любви

Максима психологического здоровья

стремление к самотождественности:

быть самим собой

стремление к полноте человеческого бытия:

быть выше себя

Установки психологической практики

· эмпатическое слушание, феноменологическое проникновение и безоценочное отношение: человека нужно принимать таким, каков он есть;

· психологическая помощь осуществляется «по ту сторону добра и зла»;

· фасилитация личностного роста человека преимущественно недирективными психотерапевтическими средствами.

· доминанта на другом и участная вненаходимость: сопереживание и вера в человека в сочетании со стремлением к объективности по отношению к отрицательным проявлениям его нрава;

· психологическая помощь затрагивает духовно-душевную сущность человека и в силу этого соотносима с нравственными аспектами жизни, с проявлениями «проблемы добра и зла»;

· диалогические формы контакта, ориентированные на пробуждение в человеке его духовного (Истинного) «Я».

Мировоззренческая ориентация

неоязыческая: эволюция человека как человекобожества

(самоутверждение и самообожествление)

святоотеческая: эволюция человека как Богочеловека

(самоодоление и единение с Богом)

Евангелие повествует о том, как один из «книжников» спросил Иисуса Христа: «Какая первая из всех заповедей?» Иисус отвечал ему: «Первая из всех заповедей: «слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею: вот, первая заповедь! Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; иной большей сих заповеди нет»» (Мк. 12: 29-31).

Вершиной духовного восхождения человека-христианина выступает Нагорная проповедь Иисуса Христа (Мф. 5-7). Начинается проповедь с девяти Заповедей Блаженства. Первая Заповедь – Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное – на первый взгляд звучит парадоксально. Однако этот парадокс полон глубокого внутреннего смысла. «Нищие духом» – смиренные люди, отказавшиеся от произвола собственной самости ради единения с Богом и возрастания в меру Богочеловека. В этом и состоит идея обретения полноты земной жизни как жизни во Христе.

Антропологическая модель психологического здоровья[6]

Условия и критерии психологического здоровья могут быть выведены и раскрыты исходя из онтологии[7] человеческого способа жизни. Здесь уместно вспомнить очень точное замечание В. Франкла: «Отличительным признаком человеческого бытия является сосуществование в нем антропологического единства и онтологических различий, единого человеческого способа бытия и различных форм бытия, в которых он проявляется» (Франкл, 1990, с. 48). В психологической антропологии в качестве предельных оснований, конституирующих «человеческое в человеке», были выделены сознание, деятельность и общность (Слободчиков, Исаев, 2000, с. 161-164). Они взаимно полагают и пронизывают друг друга, здесь – все во всем (!); они одновременно и следствия, и предпосылки друг друга, сохраняющие при этом свою сугубую специфику. Соответственно, человек – это существо деятельное, способное к созиданию и осознанным преобразованиям; сознательное, способное принимать осмысленные решения и отдавать себе отчет в сделанном; общественное, укорененное в сложной системе связей и отношений с другими людьми.

Если не вдаваться в обширную конкретизацию (это особая работа и предмет обсуждений), то в пространстве обозначенных онтологических оснований в предельно концентрированном виде можно выделить нормативные образы, предельные качества и запредельную форму бытия человека. Получается своего рода матрица сущностных (родовых) характеристик человека[8] (табл. 2), которая позволяет выделить атрибуты психологического здоровья и основные формы отклонений (логическое продолжение – табл. 3).

Человек здесь предстает в различных обликах: бытие в качестве субъекта (функциональное и обыденное), индивидуальности (единичное и уникальное) и личности (целостное и над-обыденное). Психологическая антропология призвана вместить и соотнести их между собой как разные уровни субъективной реальности, объединенные возможностью и необходимостью обретения человеком полноты своего бытия. Проницательный ум уловит в общем устроении человеческой субъективности действие закона иерархии (соподчинения), связующего и обеспечивающего внутреннее согласие. Так периферия субъективности – «функциональное Я» – в процессе своего формирования не только стимулирует индивидуализацию человека, но и подчиняется ей. В поиске своего места и назначения в мире человек начинает «функционировать» – размышлять, рассуждать, действовать, принимать решения и совершать поступки – от первого лица. Но развитие человека отнюдь не сводится к актуализации и гегемонии его «индивидуального Я». На протяжении всего жизненного пути человек непрестанно экзаменуется мучительной проблемой добра и зла и вытекающей из нее проблемой достойного и недостойного бытия в мире. Необходимость делать нравственный выбор пробуждает самую сердцевину внутреннего мира человека – «духовное Я». В нем приоткрывается сокровенная тайна[9] личности, которая делает человека потенциально бесконечно богатым и в то же время актуально незавершенным. Подлинной опорой и ориентиром здесь становится исконная духовная традиция, в которой есть прямое наставление человеку стараться быть лучше и выше самого себя, чтобы не пасть ниже. Бытие «в горизонте личности» предполагает ответственную позицию человека, оно чревато испытаниями, может приносить страдания и требует мужества, однако именно оно может дать и наслаждение полнотой жизни.

Таблица 2. Специфика человеческого способа жизни

Общие тематические параметры

Формы бытия человека и линии развития человеческой субъективности

Основания человеческого способа жизни

Деятельность

Сознание

Общность

Сущностные силы

человека

Субъектность

Рефлексивность

Совестливость

Способы актуализации человеческой сущности

Самость (воля)

Свобода

Любовь

Характеристики

человеческого существования

Самодетерминация

(жизнеспособность и самообусловливание)

Самоидентификация

(переживание самотождественности,

самоанализ и самооценка)

Самотрансценденция

(децентрация и самоотдача)

Пространства осуществления

антропопрактики[10]

Пространство совместно-распределенной деятельности

(пространство сотрудничества)

Пространство рефлексивного сознания

(пространство переживания, внутреннего диалога, выхода человека в уникальную подлинность самого себя)

Пространство социальной организованности

(пространство диалогического общения и сопереживания, со-бытийной общности, соборности)

Базовые процессы и условия развития

Социализация

(освоение культуры человеческого образа жизни), культурная преемственность

Индивидуализация

(оформление уникального и неповторимого Я), личное устремление

Универсализация

(приобщение к святоотеческой культуре, врастание в мир традиционных духовно-нравственных ценностей), родовое (духовное) укоренение

Векторы и индикаторы развития

От жизнеспособности к продуктивности жизнедеятельности

От переживания самотождественности к осмысленности жизни, сущностному познанию и самоосуществлению

От децентрации (преодоления эгоцентризма) к самоопределению на основе чувства долга, нравственному достоинству и служению

Доминанты мотивов и поступков

На созидании

На познании истины

На человеке

Персональные проявления

Труд

Переживания

Общение и отношения

Образы бытия человека

Человек как субъект

собственной жизни, как распорядитель своих сил и способностей

Человек как индивидуальность,

как выразитель уникальной внутренней сущности, как самобытная личность, реализующаяся в творческой деятельности, как авторство собственной жизни в миропонимании, стиле деятельности, социальном поведении

Человек как личность

во встрече и взаимодействии с другими людьми, определяющий свободно и ответственно свое место и назначение в жизни, свою позицию в отношении проблемы добра и зла и вытекающей из нее проблемы достойного и недостойного бытия в мире

Афоризмы

«Самостоянье человека – залог величия его»

А.С. Пушкин

«Индивидуализм губит индивидуальность»

К.Н. Леонтьев

«Личности нет, если нет ничего выше ее»

Н.А. Бердяев

Образы человеческого Я

«Функциональное Я»: активная адаптация к условиям динамично изменяющегося мира

«Индивидуальное Я»: самоактуализация и жизнетворчество

«Духовное Я»: универсализация индивидуального бытия, самотрансценденция и синергия

Антропологические образы св. ап. Павла

Внешний человек,

поглощенный реалиями мирской жизни

Внутренний человек,

сосредоточенный на реалиях внутренней жизни и своем призвании

Новый человек,

преображенный в деятельном стремлении к Добру и Истине

Предельные качества человека

Героизм

как сила власти над своей жизнью

(сила преодоления инстинкта самосохранения) и способность не отступать перед лицом трудностей и опасности, терпение в страдании

Гениальность

как сила постижения истины своей жизни и способность сделать саморазвитие развитием человечества

Святость

как сила сопричастности Абсолютной Истине и способность любовью и терпимостью утверждать добро и противостоять злу

Предельные качества человека в свете святоотеческой традиции

Подвижничество – самоотверженная и бескорыстная деятельность по воплощению в жизнь заветов Спасителя

Прозорливость – способность видения (прозрения) внутреннего устроения иных человеческих душ и грядущих событий

Жертвенность – самоотдача во имя любви и спасения человеческого рода

Запредельная форма бытия

БОГОЧЕЛОВЕК воплощение онтологической истины в непостижимой для обыденного рассудка, запредельной форме универсального со-бытия

Таблица 3. Специфика психологического здоровья человека

Общие тематические параметры

Формы проявления психологического здоровья и его нарушений

Атрибуты психологического здоровья

Самообладание («быть в себе»)

как воля к жизни и самостоятельность, способность принимать решения и действовать с опорой на собственные силы, разумное планирование жизни, масштабность целей и продуктивность действий, верность избранному делу

Самобытность («быть самим собой»)

как вера в свое предназначение, выбор и прокладывание жизненного пути, дающего ощущение внутренней согласованности и подлинности индивидуального бытия, стремление к обретению сквозного общего смысла своей жизни и верность своему призванию

Самоодоление («быть выше себя»)

как чувство солидарности и ответственности перед людьми, сознательное, добровольное принятие моральных обязательств и следование им, переживание духовного сродства и верность своему долгу

Источники нарушений психологического здоровья у детей

Недостаточность и/или неадекватность социокультурных условий развития: искусственное сдерживание или форсирование развития

Размытость и/или приземленность смысложизненных установок референтного человеческого окружения: ориентация на сугубо материальные цели и мнимые, суррогатные ценности, ценностный релятивизм

Скудность и/или извращенность базальных условий и духовно-нравственных оснований жизни: деформация отношений и разобщение старших и младших, ослабление и разрыв межпоколенных связей

Психологическая клиника

(детский период)

Нереализованность (педагогическая запущенность), бесперспективность («выученная беспомощность»)

Опустошенность («экзистенциальный голод», сдвиг в умонастроении и поведении ребенка от естественной детской романтичности к противоестественной расчетливости и скептицизму, «синдром Кая[11]»)

Безродность («атомизированность», моральная незрелость или моральная распущенность), «мауглизация» (нарушения самоидентификации и зооморфное поведение), ценностная дезориентированность (аморальный настрой и деструктивные установки), психотравмирующие переживания

Психологическая клиника

(взрослый период)

Обезличенность - неспособность самостоятельно выработать и целенаправленно реализовывать жизненную программу, непродуктивность жизненного пути, гипертрофированная зависимость от других людей и жизненных обстоятельств (по сути, не знать и не чувствовать человека в себе); в просторечии – «малодушие»

Дезинтеграция личности – неудача в поиске смысла жизни и самоосуществлении (экзистенциальная фрустрация, экзистенциальный вакуум), застревание в обыденности, ощущение внутренней пустоты, переживание тщетности жизни, утрата опоры в себе и демобилизация душевных сил (смятение, апатия, меланхолия), «угасание» аутентичных форм общения и поведения (по сути, переживание человеком глубокого внутреннего разлада); в просторечии – «безвременье», «равнодушие», «суета»

Деформация личности – аномальный эгоцентризм, отчуждение нравственных чувств и добродетельных устремлений, тяготение к деструктивным установкам и одиозным убеждениям, следование принципу «ничего святого» (по сути, не видеть и не признавать человека в других); в просторечии – «криводушие», «окаянство»

Ценности и цели педагогической деятельности как

антропо-практики

Развитие ребенка как субъекта жизнедеятельности, формирование функциональной грамотности и компетентности

Развитие ребенка как индивидуальности,

поддержка в самоидентификации, культивирование чувства внутренней свободы, способности раскрыть свое призвание и реализоваться в жизни

Развитие ребенка как личности,

помощь в сущностном познании, сопровождение к черте самоопределения в отношении проблемы достойного и недостойного бытия, добра и зла

Ценности и цели психологической помощи как

антропо-практики

Формирование «функционального Я» человека, восстановление и/или развитие самообладания, проектирование образа будущего и реализация жизненной программы

Актуализация «индивидуального Я» человека, восстановление и/или развитие самобытности, осмысление жизни и оценка личных целей с точки зрения их соответствия внутренней сущности

Пробуждение «духовного Я» человека, восстановление и/или развитие со-бытийности, совершенствование связей и отношений с ближними и дальними на основе дел добра и любви

Норма психологического здоровья

Оптимум[12] саморазвития

как синтез основных линий развития человеческой субъективности на основе принципа иерархии в тенденции к универсальности[13] бытия человека

Атрибуты психологического здоровья (в их сложившемся понимании) выглядят не иначе как достояние зрелости. Психологическая антропология указывает на неслучайный характер данного обстоятельства: «процесс саморазвития – как сущностная форма бытия человека – начинается вместе с жизнью и разворачивается внутри нее; но человек долгие годы – нередко и всю жизнь – может и не быть его субъектом, тем, кто инициирует и направляет этот процесс» (Слободчиков, Исаев, 2000, с. 203). В течение длительного периода дошкольного и школьного детства пространством вынашивания и актуализации у ребенка человеческих качеств и способностей является со-бытийная общность, условиями развития – диалогическое общение, сопереживание и сотрудничество в деятельности (игровой, учебной, организационной, практической), механизмом развития – внешняя рефлексия, средствами нравственного воспитания – личный пример и добрый совет (совесть) старших. По сути, на начальных этапах онтогенеза именно детско-взрослая со-бытийная общность является субъектом (точнее – полисубъектом) жизнедеятельности ребенка и объектом (точнее – источником, исходной ситуацией) развития его субъективности. Поэтому в отношении детей критерии психологического здоровья корректнее соотносить с системой связей и отношений ребенка с его естественным человеческим окружением, прежде всего со значимыми взрослыми.

Специалистам известно широко употребляемое, но обычно крайне расплывчатое определение – «значимый взрослый». В контексте обсуждаемой темы появляется необходимость наполнить его конкретным психологическим содержанием. Значимый взрослый – это родной и/или близкий человек, оказывающий существенное, определяющее влияние на условия развития и образ жизни ребенка: родитель, опекун, учитель, наставник...

В основе классификации понятия «значимый взрослый» – две существенные характеристики, которые наиболее точно и полно отражают статус конкретного взрослого человека в жизненном мире конкретного ребенка. Это показатели кровного родства – «родной-чужой» – и духовной близости – «близкий-чуждый». Критерием первой характеристики можно считать принадлежность к единой родовой ветви. Для ребенка это материнская и отцовская родовые ветви. Основа и главный критерий подлинной близости двух людей – устойчивая духовная связь (табл. 4).

Таблица 4. Классификация значимых взрослых

Духовная связанность

Кровное родство

Родной

Чужой

Близкий

родной и близкий

чужой, но близкий

Чуждый

родной, но чуждый

чужой и чуждый

Мера кровного родства ребенка и взрослого изначально задана. Поэтому отношения в детско-взрослой общности эволюционируют по линии духовной близости. Здесь возможны две противоположные тенденции: либо духовное единение, укрепление доверия, взаимопонимания и уважения; либо разобщение, безразличие или неприятие, вовлечение в пагубу. Духовная близость со значимым взрослым – залог психологического здоровья ребенка; пренебрежение, травмирование или растление наносят здоровью детей неизмеримый ущерб.

В. Франкл отмечал, что «у каждого времени свои неврозы» (Франкл, 1990, с. 24), по сути, свои духовно-душевные недуги, которые требуют изучения и осмысления. Наше время – не исключение. Недаром психологи-практики сетуют, что проблемные состояния современных детей все труднее понимать исходя из ранее сложившихся медико-психологических, психотерапевтических и психолого-педагогических представлений. В профессиональный обиход вошло определение «другие дети». Закономерно, что исследования проблемы психологического здоровья включили в себя вопросы актуальной «психологической клиники».

Во Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей записано: «Дети мира невинны, уязвимы и зависимы!» Психологическое состояние ребенка непосредственно связано с влиянием референтного окружения, характером отношений и образом совместной жизни. Центральное место в этиогенезе нарушений психологического здоровья у детей занимают ситуации, когда нормальное развитие и существование ребенка возможно не благодаря, а, скорее, вопреки поведению и отношению окружающих. Причем ребенок наиболее уязвим в отношениях со значимыми взрослыми. Группу риска здесь составляют психически неуравновешенные и личностно незрелые, арефлексивные взрослые, которые не подозревают, что творят, и не ведают, что творят в совместном с детьми жизненном пространстве, а также люди, склонные к пренебрежению этических норм и порочному поведению. В числе основных признаков дисфункциональных (пограничных и откровенно болезнетворных) состояний детско-взрослой общности можно выделить следующие:

1. скудность и/или извращенность базальных условий и духовно-нравственных оснований жизни ребенка, деформация отношений и разобщение со значимыми взрослыми, ослабление и разрыв межпоколенных связей: формальный тип отношений (безразличие, пренебрежение детскими нуждами, депривация и безнадзорность), симбиотический тип отношений (подавление взросления, инфантилизация и инвалидизация), растлевающий тип отношений (потакание и вседозволенность, вовлечение в пагубу и совращение), травмирующий тип отношений (бесцеремонность и притеснение, домогательство и насилие);

2. размытость и/или приземленность смысложизненных установок референтного человеческого окружения ребенка: ориентация на насаждаемые массовой культурой сугубо материальные цели и мнимые, суррогатные ценности (привлекательность, слава, богатство, власть, удовольствия), ценностный релятивизм;

3. недостаточность и/или неадекватность социокультурных условий развития ребенка: искусственное сдерживание или форсирование[14] развития.

К сходным выводам пришли и эксперты Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ): обобщив данные исследований, проведенных в различных странах мира, они констатировали, что психологические отклонения, как правило, отмечаются у детей, которые растут в условиях семейного разлада, страдают от недостаточного общения со взрослыми или их враждебного отношения. В разломах и пустотах человеческих отношений вырастает без-душность, а еще, выражаясь словами Е. Шварца, «безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души... продажные души, прожженные души, мертвые души».

Нарушения психологического здоровья у детей объединены под общим именем – антропогении[15]. Психологическая сущность антропогений – дисквалификация и/или деформация субъективности ребенка. Феноменология антропогений включает биографически обусловленные переживания безродности («атомизированность», моральная незрелость или моральная распущенность), нереализованности (педагогическая запущенность), бесперспективности («выученная беспомощность»), опустошенности («экзистенциальный голод» и суррогатные предпочтения), а также крайние формы реагирования детей на чрезвычайно неблагоприятные жизненные условия – «мауглизацию»[16] (нарушения самоидентификации и зооморфное поведение), ценностную дезориентированность (аномальный эгоцентризм, деструктивные установки, аморальный настрой), психотравмирующие переживания (психогенные нервно-психические расстройства).

По нашему мнению безродность, опустошенность и дезориентированность (по сути – антиподы родовой укорененности, культурной преемственности и добродетельной устремленности) можно отнести к наиболее злободневным проблемам современного детства. При неблагоприятном течении антропогении принимают устойчивые формы нарушений психологического здоровья, в основе которых – недоразвитие, дезинтеграция или дисгармоничное развитие человеческой субъективности.

Было бы ошибкой считать, что нарушения психологического здоровья по аналогии с психическими недугами обязательно принимают вид душевного страдания или гротескного поведения, непременно проявляются в социальной дезадаптированности или асоциальных действиях. Напротив, люди могут успешно приспосабливаться к различным ситуациям, производить благоприятное впечатление, преуспевать и избегать поводов для внутреннего дискомфорта. Психологическое здоровье, в свою очередь, не исключает тревоги и растерянности, сомнений и заблуждений, конфликтов и кризисов. Состояние психологического здоровья имеет «мерцательную природу», т.е. здоровье и нездоровье соприсутствуют в виде противоборствующих субъективных тенденций и смысловых содержаний, каждое из которых способно преобладать в отдельные моменты жизни. Вместе с тем, следует говорить о направленности мотивов и характере поступков человека. Соответственно можно выделить типичные отклонения в развитии человеческой субъективности.

Недоразвитие – первая линия дизонтогенеза субъективности – определяется диффузной самоидентичностью и несформированностью внятной личностной позиции с характерным конформным настроем. Проявляется как обезличенность в арефлексивном способе жизни, неопределенности ценностных приоритетов, неустойчивом и беспринципном стиле поведения, отсутствии стремления к позитивной свободе и самостоятельности, крайне слабо выраженной способности планировать жизнь и проектировать будущее, чрезмерной зависимости от стечения обстоятельств, чужой воли и влияния среды (необязательно отрицательного), инфантильной безмятежности, приземленности интересов, наивных представлениях о своих возможностях, неозабоченности вопросами морали и проблемой смысла своей жизни. Подобные натуры склонны к избирательной идеализации людей, выбору лидера или кумира, что отчасти компенсирует недостатки их собственной самости. Объектом обожания и подражания может оказаться преуспевающая и популярная публичная персона или человек из ближайшего социального окружения, современник или харизматический деятель исторического прошлого, позитивно настроенная личность или одиозная фигура. Здесь в структуре развития субъективной реальности прослеживается фиксация на процессе отождествления с тенденцией к созависимости. Характер отношения к жизни и к другим людям является отражением ограниченной самобытности: человек не ведает или избегает напряжения сложных решений, риска личной инициативы и поступка, бремени ответственности, оказывается не в состоянии самостоятельно определить жизненные цели и мобилизоваться для их достижения, явно или подспудно переживает бесцельность и непродуктивность жизненного пути. Подобные натуры наиболее податливы к разного рода манипулятивным воздействиям (спекуляции СМИ, пиар-технологии, реклама, приемы мошенничества, псевдоцелительные практики и т.п.).

Дисгармоничное развитие – вторая линия дизонтогенеза субъективности – определяется искаженной самоидентичностью с характерным эгоцентрическим настроем. Проявляется как деформация личности в чрезмерном самолюбии и неутолимой потребности самоутверждаться, привычке руководствоваться сугубо личной выгодой, навязывать свою волю и свои интересы окружающим, в стремлении добиваться желаемого во что бы то ни стало, бесчувственном отношении равно как к дальним, так и к ближним, безнравственном характере поступков (за счет других, в ущерб другим, против других) и умении подвести под них мировоззренческую основу, отрицании чувства долга и моральной ответственности. Именно из таких натур формируются одиозные лидеры. В данном случае в структуре развития субъективной реальности прослеживается фиксация на процессе обособления с тенденцией к самозамкнутости (замкнутости на себе). Характер их отношения к жизни и к другим людям является отражением ограниченной со-бытийности: человек оказывается не в состоянии преодолеть самозамкнутость, раскрыть смысл, вдохновляющий к децентрации, самоотдаче, терпимости и любви к ближнему. В погоне за вожделенными целями такая натура рискует впасть в зависимость от них и, лишившись привилегий, власти или привлекательности, переживать это как потерю самого себя, жизненный крах.

Промежуточная форма дизонтогенеза субъективности определяется односторонностью мотивационно-смысловой сферы, явно выраженным приоритетом материальных целей (комфорт, карьера, достаток) над духовными ценностями. Проявляется как дезинтеграция личности в снижении уровня смысложизненных устремлений, отступлении от личностного способа жизни и, как следствие, утрате чувства внутренней свободы и полноты бытия. В давние времена, когда лучник не попадал в цель, говорили: «Грех тебе!» По сути, грех – это измена своему назначению, когда человек лишился ориентира и сбился с пути духовного развития (пути Истинного), когда его индивидуальная жизнь «не попадала в цель» (теряла цельность), когда мнимые успехи прошли мимо главной задачи (спасения). В библейском миропонимании грех – антипод праведности (чувства правды). Применительно к современной жизни это состояние человека, лишенного чувства правды в отношении собственной жизни, в результате чего он погрязает в обыденности, растрачивает впустую свои силы и способности, переживает экзистенциальный вакуум (внутренний разлад, духовный тупик). И требуется духовное пробуждение, переосмысление жизни и изменение системы жизненных отношений. В противном случае вслед за иссушающими душу заботами и последующими разочарованиями может наступить регресс – состояние пограничное недоразвитию субъективности, атрофия самости, вплоть до созависимости, или же могут одолеть порочные блуждания, когда человек впадает в состояние пограничное дисгармоническому развитию субъективности, – в состояние гипертрофии самости, вплоть до самоистуканства.

Таким образом, с онтогенетической точки зрения – ключевой для психологической антропологии – характерными признаками дизонтогенеза субъективной реальности в первом случае являются ограниченность самобытности и созависимость (гипертрофированная форма зависимости индивида от других людей и жизненных обстоятельств), во-втором – ограниченность со-бытийности и самозамкнутость (замкнутость индивида на себе, на своих интересах и пристрастиях), в промежуточной форме дизонтогенеза – застревание в обыденности и дезинтеграция, – по сути, «духовное безвременье».

С этической точки зрения – определяющей для психологии нравственности[17] – признаком отклонения от нормы психологического здоровья в первом случае является неспособность самостоятельно делать нравственный выбор, держать нравственную позицию (в просторечии – «малодушие»[18]), во втором – отчуждение нравственных чувств и добродетельных устремлений вплоть до следования принципу «ничего святого» (в просторечии – криводушие, окаянство[19]), в промежуточной форме – нравственный релятивизм (в просторечии – «осуетление»[20] и «равнодушие»).

Эмпирические данные показывают, что нарушения психологического здоровья чаще носят смешанный характер различных проявлений и их сочетаний. Коварность отклонений психологического здоровья состоит в том, что и детьми, и взрослыми они могут переживаться как субъективно благополучные состояния. Кроме того, есть серьезные основания полагать, что антропогении становятся предпосылкой возникновения нервно-психических и психосоматических расстройств, формирования зависимостей химического и нехимического генеза.

Вспомним притчу о сеятеле (Мф. 13: 1-23; Мк. 4: 1-20; Лк. 8: 4-15), которую Спаситель рассказал народу на берегу Галилейского озера. «Вот вышел сеятель сеять. Когда он сеял, то иное семя упало при дороге и было потоптано, и птицы поклевали его. Иное же семя упало на каменистое место, где было мало земли; оно взошло, но скоро засохло, потому что не имело корня и влаги. Иное упало в терние, и терние заглушило его. Иное же упало в хорошую, добрую землю, оно выросло и принесло обильный плод».

Потом, когда ученики спросили Иисуса Христа: «Что значит эта притча?» – Он им объяснил. Семя – это Слово Божие (Евангелие). Сеятель – тот, кто сеет (проповедует) Слово Божие. Земля – человеческое сердце.

Земля при дороге, куда упало семя, означает невнимательных и рассеянных людей, к сердцу которых Слово Божие не имеет доступа. Диавол без труда похищает и уносит его от них, чтобы они не уверовали и не спаслись.

Каменистое место означает людей непостоянных и малодушных. Они охотно слушают Слово Божие, но оно не утверждается в их душе, и они при первом искушении, скорби или гонении на Слово Божие отпадают от веры.

Терние означает людей, у которых житейские заботы, богатство и разные пороки заглушают в душе Слово Божие.

Хорошая, плодородная земля означает людей с добрым сердцем. Они внимательны к Слову Божию, сохраняют его в своей доброй душе и с терпением стараются исполнить все, чему оно учит. Плоды их – это добрые дела.

В этой притче как нельзя лучше отражена суть рассматриваемой нами проблемы в ее христианском понимании. Указаны и наиболее общие формы отклонений психологического здоровья: «земля при дороге» как дезинтеграция человеческой субъективности («осуетление»), «каменистое место» как недоразвитие человеческой субъективности («малодушие»), «терние» как дисгармоническое развитие человеческой субъективности («окаянство»).

Психологическое здоровье и образовательная практика

Наиболее основательно представления о психологическом здоровье закрепились среди специалистов, работающих в системе образования. Так, II Всероссийский съезд психологов образования (Пермь, 1995 г.) постановил, что одной из главных целей деятельности педагогов-психологов является профессиональная забота о психологическом здоровье детей дошкольного и школьного возраста. Это решение нашло отражение в нормативно-правовых документах службы практической психологии образования.

Для системы образования проблема психологического здоровья сводится к вопросу о том, какой субъективный настрой и духовный облик складывается у ребенка в процессе развития. Поэтому психологическое здоровье является не диагностическим, а в первую очередь контекстным понятием, фокусирующим педагогов и специалистов на профессиональной сверхзадаче. В образовании это приоритет развития ребенка как личности.

Аллегорически систему образования можно представить в виде цветка-ромашки (рис. 1). Его лепестки отражают предметное многообразие и основные направления учебной и неучебной деятельности. Сердцевина цветка, скрепляющая лепестки воедино, символизирует педагогическую сверхзадачу, которая обеспечивает цельность всей образовательной системы. Для профессионального педагогического сообщества, призванного сеять разумное, доброе, вечное, представление о педагогической сверхзадаче является «точкой отсчета» и мировоззренческим ориентиром (по сути, «альфой и омегой»), необходимыми для обеспечения осмысленности, преемственности и безопасности образования.


Рисунок 1. Аллегория «Система образования»

Таким образом, в структуре педагогической деятельности можно выделить два взаимополагающих уровня, фиксирующих общее и специфическое в работе педагогов и специалистов. У каждого из этих уровней свои функции и характеристики, которые в лаконичной форме обозначены в таблице 5.

Таблица 5. Структура педагогической деятельности

Параметры деятельности

Специфическое

Общее

Предмет

Полипредметность педагогической деятельности, жанровое своеобразие направлений образовательной практики, вариативность образовательных программ, специфические особенности работы преподавателей и специалистов

Метапредмет педагогической деятельности, педагогическая сверхзадача как общее, объединяющее начало в деятельности всех ответственных субъектов образования (преподавателей, специалистов, родителей и других)

Направленность

Педагогическая деятельность направлена на организацию учебного процесса по освоению ребенком определенного предмета

Педагогическая деятельность направлена на развитие ребенка как личности, на актуализацию индивидуального начала и воспитание подлинно человеческих качеств

Задачи

Введение ребенка в ту или иную сферу знания, мыслительной, организационной и практической деятельности

Введение ребенка в «ценностное поле» жизнедеятельности людей, предполагающее встречу с другими и с самим собой, духовный опыт самопознания, переживания и сопереживания, необходимость ценностного самоопределения

Позиция

Культурно-деятельностная:

педагог (специалист) выступает как знающий, умеющий, транслирующий свои знания и опыт

Личностная:

педагог (специалист) выступает как слушающий, понимающий, поддерживающий наставник или партнер

Компетенция

Определяет ключевую компетентность

Определяет общие требования к профессиональным способностям и личным качествам работника образования

Средства

Предполагает применение специальных образовательных технологий, многообразные виды учебной (поурочная система) и неучебной (клубы, студии, мастерские, лаборатории, секции, ансамбли, экспедиции и т.п.) деятельности

Предполагает пространство диалога и развития межличностных отношений. Здесь можно говорить, что преподаватель (специалист) «работает собой», «инструментом» образовательной практики является личность преподавателя (специалиста), способом педагогического воздействия – личный пример

Результат

Главным показателем результативности является успешное освоение ребенком содержания программы обучения

Главным результатом является шаг личностного развития: приобщение ребенка к культурным и духовным ценностям, нормам совместной жизни людей и на этой основе – становление самостоятельности, самобытности

Оценка результата

Адекватная направлению система оценивания и демонстрации образовательных достижений. Используются как количественные (контрольные задания, тесты), так и качественные, неформализованные средства оценки

Постоянный поиск и построение адекватных способов оценки педагогического вклада в процесс личностного развития детей, основанных на очном контакте и понимании ребенка

Приоритет личностного развития ребенка, по сути, означает введение педагогической деятельности в духовный контекст. Секулярное мировоззрение относится к теме духовного настороженно как к религиозной архаике, усматривая в ней чуть ли не происки мракобесия. Между тем реальность духовного настойчиво и последовательно предъявляет себя людям во всех культурах и во все времена. Само понятие «духовность» подразумевает важное для педагогики прикладное содержание: духовность есть сущностное определение человеческого способа жизни, проявляющегося в родовой укорененности, культурной преемственности и личностной (над-обыденной) устремленности человека, его сопряженности в мотивах, делах и поступках с добром, либо со злом (ибо бывает разная духовность). Соответственно педагогическая деятельность может быть понята и описана как антропо-практика – практика культивирования базовых, родовых способностей человека. В первом приближении ее можно представить в виде трех уровней образовательных процессов, на которых осуществляется и результируется развитие.

На первом уровне ребенок, интеллектуально познавая и практически осваивая разнообразные предметы, развивается как самодеятельный субъект, приспосабливающийся к сложным условиям природного и культурного пространств. Здесь отношения взрослого и ребенка строятся по типу формальной общности, в которой параметры совместной деятельности заранее заданы, статусы (учитель и ученик) и функции (учить и учиться) предписаны. Качество образования обеспечивается грамотной организацией и методикой ведения учебного процесса.

Между тем приобретаемые знания и умения (компетенции) в подлинном смысле облагораживают ребенка лишь в той мере, в которой благоприятствуют развитию его индивидуальности: помогают ему формировать собственное видение и понимание действительности, оттачивать свой почерк и свой стиль в деятельности, учиться принимать решения и совершать поступки от первого лица, становиться и быть самим собой. Залогом решения образовательных задач второго уровня является «человеческий фактор» – личное обаяние и педагогический такт взрослых, которые обнаруживают себя в чутком и бережном отношении к проявлениям нарождающейся детской самобытности, умении заинтересовать, воодушевить ребенка, предоставить соразмерные его возрастным возможностям степень свободы и пространство самоопределения. Задача педагога (специалиста) состоит в том, чтобы, не стесняя развитие детей формальными требованиями и ограничениями, постараться помочь каждому ребенку понять и проявить себя, определиться в своих интересах и научиться их согласовывать с интересами окружающих людей, не только крепко встать на ноги, но и пойти по жизни своим путем. Здесь образовательная практика перестраивается на эгалитарный стиль отношений, складывается партнерская общность взрослого и ребенка. Партнерство старших и младших нисколько не умаляет ценности обучения и важности освоения компетенций, а как бы вживляет их в свой контекст, включает в новые системные отношения, поднимая при этом планку образования на принципиально иную – благородную – высоту развития индивидуальности ребенка.

Однако и индивидуализация – не самоцель для образования. Она, в свою очередь, должна становится предпосылкой личностного развития и нравственного воспитания ребенка. Этот план развития определяют две вехи, в подготовке и обеспечении которых система образования играет великую роль: это встреча с самим собой и обращение к тому, Кто (Что) превосходит и восполняет тебя, пробуждает стремление не только быть собой с другими, но и быть выше себя, т.е. быть для других.

Человек как личность на протяжении всего жизненного пути непрестанно экзаменуется мучительной проблемой добра и зла и вытекающей из нее проблемой достойного и недостойного бытия в мире. Необходимость делать нравственный выбор побуждает искать высшие (спасительные) ориентиры, укрепляющие и направляющие человека. «Личности человека нет, если нет бытия, выше ее стоящего, если нет того горнего мира, к которому она должна восходить», – настаивал Н.А. Бердяев (Бердяев, 1995, с. 21). В контексте истории и культуры – это духовная традиция как форма приобщения к своей родовой сущности и обретения тем самым всей возможной полноты своего существования как человека; в религиозном миропонимании – это чувство присутствия Живого Бога, твердая вера и добрые дела.

Образование – это естественное и, может быть, наиболее оптимальное место встречи личности и общества. Соответственно наиважнейшей задачей системы образования является педагогическое сопровождение детей к черте самоопределения в отношении проблемы достойного и недостойного бытия, добра и зла. Здесь важно каждому и вовремя осознать, что «общество существует не потому, что каждый из нас существует; общество существует потому, что ориентация на другого присуща каждому из нас» (Слободчиков, Исаев, 1995, с. 171). Человек по своей духовной сути есть бытие для других. Личностное развитие неотделимо от позитивной социализации, которая предполагает воспитание у детей способности давать экологическую и нравственную оценку своим действиям и поступкам.

Подлинным пространством личностного развития и нравственного воспитания ребенка является со-бытийная общность: духовное единение людей на основе общих ценностей и смыслов, преодоление каждым границ своей индивидуальности, переживание чувства солидарности, ответственности и преданности, которое включает в себя и Я, и Ты, и Мы. Педагогической нормой здесь является опыт децентрации взрослого и ребенка в диалогическом общении, сотрудничестве и сопереживании.

Размышляя о роли и возможностях образовательных учреждений в личностном развитии детей, будет уместно вспомнить старую шутку о двух дверях: на одной написано «Истина», на другой «Лекция об Истине»; возле второй двери выстраивается очередь, возле первой – никого. Открыть первую дверь – значит принять муки выбора, риски действий и поступков, тяготы ответственности перед собой и другими (ближними и дальними, прошлыми и будущими поколениями) и через эти испытания учиться определяться в отношении достойного и недостойного бытия, прорываться через внешние соблазны и собственный эгоцентризм к Добру и Истине, духовно возрастать. Здесь задача взрослых лишний раз задуматься о том, чтó является наиболее действенным средством воспитания, и не ошибиться дверью в поиске оснований педагогической деятельности. При этом нельзя забывать, что на этом пути все мы независимо от возраста и социального положения остаемся учениками и отнюдь не застрахованы от промахов и заблуждений.

Приоритет личностного развития отнюдь не исключает все прочие функции образования, приводя их на основе принципа иерархии (соподчинения) к состоянию согласия и взаимодополнения. Такой настрой системы образования мы называем «симфонией» (Шувалов, 2010).

Чтобы профессионально обеспечивать детям человеческие условия развития, необходим определенный эталон, нормативная система координат. В.И. Слободчиков блистательно решил эту задачу. Он операционализировал антропологический принцип, разработав оригинальную типологию базовых педагогических позиций (рис. 2) (см.: Цукерман, Слободчиков, 1989, 1990).

о т о ж д е с т в л е н и е

б

ы

т

и

й

н

ы

е

РОДИТЕЛЬ

УМЕЛЕЦ

к

у

л

ь

т

у

р

н

ы

е

МУДРЕЦ

УЧИТЕЛЬ

о б о с о б л е н и е

Рисунок 2. Базовые педагогические позиции

В отличие от методики обучения или приема воспитания позиция является более емким понятием, скрепляющим в непротиворечивое целое педагогический инструментарий и человеческий фактор. Позиция – это наиболее целостная характеристика человека, определившего свое место и назначение в жизни; это способ реализации целей и ценностей личности в ее взаимоотношениях с другими. Педагогическая позиция есть единство сознания и деятельности, переживания и поведения, убеждения и поступка ответственного субъекта образования. Она является важным показателем педагогической компетентности и личностной зрелости взрослого в его отношениях с ребенком.

Первый шаг в различении позиций – определение исходных оснований взаимосвязи жизнедеятельности взрослого и жизнедеятельности ребенка. Жизнь человека обусловлена культурой, но не сводима к ней, проживается и переживается непосредственно. Поэтому первое разделение позиций взрослых – на позиции «культурные», связанные с сознанием, хранением и передачей норм и эталонов культуры другим поколениям, и позиции «бытийные», связанные с непосредственным переживанием и воспитанием чувства радости, ценности и осмысленности жизни. Второй шаг – определение исходных движущих сил развития детско-взрослой общности. Взрослые в своих отношениях с детьми стремятся либо приобщить ребенка к собственной жизненной позиции (линия отождествления), либо поддержать его самобытность (линия обособления).

Оживление и одухотворение ребенка – главные результаты усилий взрослого в «бытийных» позициях. «Жизнь и дух представляют собой две силы или необходимости, между которыми находится человек. Дух наделяет его жизнь смыслом и возможностью величайшего расцвета. Жизнь же необходима духу, ибо его истина, если она нежизнеспособна, ничего не значит» (Юнг, 1993, с. 292). Забота и воодушевление, которыми одаривает взрослый в позиции «родителя», обеспечивают ребенку чувство защищенности, душевный комфорт и уверенность. Встреча с «мудрецом» позволяет найти, собрать, усмотреть в общечеловеческой (а потому – ничьей, безличной) сокровищнице жизненных ценностей свое собственное сокровище, свет и богатство собственной души.

Облагораживание ребенка, приобщение к истинным образцам культуры, «вооружение» способами и средствами работы (практической, умственной, организационной) – цель деятельности взрослого в «культурных» позициях. «Умелец» погружает ребенка в совместную деятельность и учит действовать. «Учитель» разрывает плотную ткань действия, высвобождая фазу ориентировки в том, что, как и зачем надо делать. Он учит управлять деятельностью, видеть проблему и проектировать решение. Встреча с «умельцем» формирует в ребенке такого же умельца, ее задача в том, чтобы ребенок и взрослый сравнялись в своей умелости. Подобное итоговое тождество не предполагается при встрече с «учителем». Результатами своих трудов «учитель» удовлетворяется только в том случае, если ученик становится способным продвинуться дальше: самостоятельно ставить и решать задачи, которых, возможно, не было в опыте старших поколений.

Базовые педагогические позиции символизируют «чистую культуру» педагогического профессионализма (табл. 6). Это – своего рода «четыре стихии» образовательной практики, которые задают начальные условия полноценного, гармоничного развития ребенка. В каждой конкретной ситуации благодатное отношение взрослого к ребенку есть единственный в своем роде сплав педагогических позиций; так из отдельных звуков складывается единый аккорд, а из исходных красок – новый цвет. Взрослым, строящим совместную с ребенком жизнь, нелишне представить себе состав и пропорции основных элементов, чтобы разобраться, кто же мы реально есть и кем можем быть в реальных отношениях с детьми.

При этом позицию «родитель» не стоит ограничивать ее буквальным пониманием. «Узы, которые связывают твою истинную семью, не есть узы крови, но узы уважения и радости к жизни друг друга», – написал Р. Бах. Существует «разлитое родительское отношение» человека к человеку, нацеленное на воплощение теплого чувства близости, сродства с людьми, миром, с самой жизнью, как основы жизненной энергетики и стойкости.

Вникая в суть культурной составляющей отношений взрослого и ребенка, следует учесть, что ее проявления бывают качественно неоднородны. В спектре социокультурных влияний можно выделить традиционную культуру, высокую культуру, народную культуру, а также массовую культуру и контркультуру (или антикультуру). Традиционная культура, высокая культура и народная культура обеспечивают приобщение человека к этическим нормам и духовным ценностям, ориентируют его на идеалы истины, добра и красоты. С массовой культурой связан процесс разжигания, удовлетворения и эксплуатации пристрастий, свойственных человеческой натуре. Антикультура провоцирует возникновение и распространение личностной деструктивности. Соответственно взрослый в отношениях с ребенком может быть носителем подлинных или суррогатных ценностей, проводником благородных, приземленных или одиозных убеждений.

Встреча, общение и взаимодействие взрослого и ребенка потенциально являются источником целого ряда образовательных процессов. Каждой педагогической позиции соответствует свой развивающий образовательный процесс: «родитель» – выращивание-становление жизнеспособного человека; «умелец» – формирование индивидуальных способностей; «учитель» – обучение-освоение всеобщих способов мышления и деятельности; «мудрец» – воспитание всечеловеческого в человеке.

Безучастное отношение со стороны взрослых является фактором риска для психологического здоровья детей: дефицит «родителя» провоцирует у ребенка комплекс безродности («атомизированность»), дефицит «умельца» – комплекс нереализованности (педагогическую запущенность), дефицит «учителя» – комплекс бесперспективности («выученную беспомощность»), дефицит «мудреца» – комплекс опустошенности («экзистенциальный голод»).

В христианском понимании любовь есть универсальный способ реализации человеком своей духовной сути. Любовь христианина в педагогических позициях получает особые преломления: «родитель» прививает ребенку жизнелюбие; «умелец» формирует в ребенке трудолюбие; «учитель» культивирует у ребенка любознательность; «мудрец» воспитывает в ребенке человеколюбие. При этом все перечисленные качества являются очень точными (по сути – универсальными) индикаторами психологического здоровья, как среди детей, так и среди взрослых людей. Воспитание в любви и достоинстве – вот условия психологического благополучия современных детей.

Психологическое здоровье и психотерапия

Общая цель квалифицированной психологической помощи и психотерапии может быть определена как содействие в повышении качества индивидуальной жизни человека. «Качество жизни» – это метафоричное (соответственно – нестрогое и не ангажированное) понятие, которое может иметь множественные толкования. С позиций гуманитарно-антропологического подхода в психологии качество жизни непосредственно связано с сохранностью психологического здоровья человека и универсализацией индивидуального бытия. Для реализации подобных ориентиров требуется нечто большее, нежели реформация «старых», классических или разработка новых, оригинальных психотерапевтических моделей и технологий. Необходимо придание психотерапии максимы антропо-практики, подразумевающей нацеленность на восстановление и наращивание «человеческого в человеке».

В лоне мировой психотерапии масштабу антропо-практики отвечает «созвучная русской душе» логотерапия В. Франкла, размыкающая человека в «мир смысла». Метод логотерапии помогает «превратить затруднительное положение в повод для достижения на человеческом уровне <...> подняться над положением, вырасти за его пределы, превратить негативные переживания в нечто позитивное, конструктивное, творческое» (Франкл, 1990, с. 324).

В российской психотерапевтической традиции образцом антропо-практики является психологическая помощь посредством «духовно ориентированного диалога», основанного на святоотеческом понимании человека (см.: Флоренская, 2009). Метод, разработанный Т.А. Флоренской, обращает человека к его духовной перспективе («духовному Я») и наиболее полно отвечает задачам восстановления и укрепления психологического здоровья.

Можно сказать, что наряду с теорией психологического здоровья последовательно складывается адекватная ей психотерапия. В числе ее основных принципов:

· признание в человеке неисчерпаемого духовного начала, проявленного в личностном способе жизни;

· совмещение преходящих наличных переживаний (фокус психологической помощи) и духовного плана бытия (контекст психологической помощи);

· предпочтение диалогических форм психологической помощи;

· содействие человеку в установлении/восстановлении связи с его «духовным Я»;

· соподчинение локальных задач и отдельных приемов психологической помощи ее общему духовному контексту: здесь важно, с каким эффектом для личности достигаются те или иные эмоциональные, интеллектуальные и поведенческие изменения, инициированные психотехническими средствами;

· коррекция отклонений психологического здоровья в развитие и интеграцию личности.

Перспективы психотерапии как антропо-практики связаны с операционализацией антропологического принципа и развитием своего рода «метатехнологий». Они сконцентрированы на проблемах целого человека во всей транспективе его жизненного пути (прошлое, настоящее, будущее, Вечное), учитывают связь и взаимовлияние методического и метафизического планов психологической помощи, рассматривают «человеческий фактор» в качестве ее ключевого ресурса. По своей актуальности для гуманитарных целей возможность «метатехнологий» сопоставима со значением нанотехнологий в технической сфере.

Благодатные позиции – «родитель», «умелец», «учитель», «мудрец» – имеют онтологический статус: они универсальны, их синтез задает все многообразие профессиональных позиций в гуманитарной сфере. Справедливость данного утверждения можно испытать на примере психотерапии. Так, приверженцы традиционных психотерапевтических подходов практикуют методы, рассчитанные на определенный стиль отношений между специалистом и клиентом. Психодинамический метод психотерапии предполагает перенос/контрперенос эмоциональных реакций пациента и психотерапевта, который составляет психологическую основу терапевтического альянса и по своему характеру напоминает отношения ребенка и родителя; рациональный и поведенческий подходы культивируют отношения, отвечающие специфике учебного и тренировочного процессов; для феноменологической психотерапии характерна эгалитарная модель взаимоотношений – межличностный союз. Данное различение позволяет выделить специфические признаки педагогических позиций в деятельности психотерапевтов:

· сторонник психодинамического метода склоняется к позиции контролирующего «родителя», который помогает клиенту в процессе позитивного регресса восстановить в сознании и «проработать» репрессированные переживания детства ради достижения внутриличностной согласованности;

· бихевиористу ближе позиция «умельца», или социально компетентного тренера, который располагает образцовым самообладанием и стимулирует клиента к обогащению поведенческого репертуара и наращиванию адаптационных возможностей;

· для когнитивного психотерапевта характерна позиция «учителя», культивирующего навыки практического здравого смысла и благоразумия;

· принципы гуманистического психолога – фасилитатора личностного роста, помогающего клиенту восстановить достоверность собственной жизни, – созвучны позиции «мудреца».

Сопоставление базовых педагогических позиций и традиционных способов оказания психологической помощи позволяет акцентировать человеческий фактор на операциональном уровне психотерапии (табл. 6). Это лишний раз заставляет задуматься над тем, что эффективность психотерапевтических методов обусловлена не только (и не столько) «механикой» их процедурной части, сколько спецификой и качеством контакта специалиста и клиента. Так, классические методы психотерапии открываются нам в новом свете: они являются не только психотехниками, но и способами осуществления антропо-практики, и при определенных условиях применимы в соответствии с целями и смыслами развития и саморазвития человека. Эти условия – субординация с духовной реальностью и стремление к диалогу – все яснее звучат в полемике по поводу интегративного подхода. В иных условиях названные методы могут послужить насаждению гедонизма, ловкачества, циничного прагматизма и самолюбования.

С точки зрения современной – интегративной – психотерапии методы рассматриваются как способы организации психологической помощи; мастерство специалиста проявляется в умении пластично совмещать различные техники и приемы, исходя из прагматики психологической помощи; эффективность психологической помощи обусловлена качеством контакта специалиста и клиента, подлинным проявлением которого являются «момент духовного соприкосновения» (Т.А. Флоренская), «диалогический прорыв» (А.Ф. Копьёв), «встреча в со-бытии» (В.И. Слободчиков).

Таким образом, актуальным для практики психологической помощи признается антропологический принцип, согласно которому качество работы специалиста обеспечивается не только верно избранным методом и грамотной организацией процесса (метод сам по себе не помогает), но и человеческим фактором: психотерапевт работает не «техникой», а «собой», а стало быть, неизбежно и с собой – со своей личностью и совестью. Многовековую традицию работы со своей личностью и совестью мы находим в христианстве.

Таблица 6. Операционализация антропологического принципа в педагогике и психотерапии

Общие тематические параметры

Формы проявления человеческого фактора в педагогической деятельности и психотерапии

Базовая педагогическая позиция

Родитель

Умелец

Учитель

Мудрец

Специфика педагогической деятельности

Забота, чуткость и отзывчивость по отношению к детским нуждам и переживаниям, воодушевление любовью и волей к жизни

Введение в культурно-деятельностные сферы для их освоения, приобщение к ремеслам

Культивирование инициативности и продуктивности мышления и деятельности

Духовное наставничество, поддержка в сущностном познании и ценностном самоопределении

Соответствующий образовательный процесс

Выращивание жизнеспособного и жизнестойкого человека

Формирование индивидуальных способностей (придание им образцовых форм через труд и тренировку)

Обучение универсальным способам мышления и деятельности

Воспитание Всечеловеческого

в человеке

Адекватный метод психологической помощи

Психодинамический

Поведенческий

(бихевиоральный)

Рациональный

(когнитивный)

Феноменологический

(экзистенциально-гуманистический)

Педагогическая доминанта в деятельности практического психолога

Сопровождение клиента в процессе позитивного регресса, анализа и интерпретации продуктов бессознательного

Формирование у клиента поведенческих навыков

Обучение клиента продуктивным стратегиям мыследеятельности

Поддержка клиента в обретении себя и своего места в мире, в осмыслении и самобытном проживании обстоятельств индивидуальной жизни

Образовательный аспект психологической помощи

Взросление, основанное на самопознании и развитии контроля над «теневыми» сторонами психической жизни

Труд, тренировка

Учение

Экзистенциальное общение,

межличностный диалог

Общие цели и результаты педагогической деятельности и психологической помощи

Жизнеспособность и жизнестойкость человека, основанные на его родовой укорененности и психологической зрелости

Функциональная грамотность и компетентность человека как субъекта деятельности

Самостоятельность и креативность человека как субъекта жизнедеятельности

Личностный способ бытия, стремление к осмыслению действительности и самоосуществлению

Индикатор

психологического здоровья человека

Жизнелюбие

(как наиболее здоровая форма самолюбия)

Трудолюбие

Любознательность

Человеколюбие


Литература

Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское Библейское общество, 2008.

Ахмеров Р.А. Биографические кризисы личности. Автореф. канд. дис. М., 1994.

Бердяев Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря. М.: Республика, 1995.

Братусь Б.С. Русская, советская, российская психология. М.: Флинта, 2000.

Маслоу А.Г. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.

Практическая психология образования / под ред. И.В. Дубровиной. М.: ТЦ Сфера, 1997.

Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / под ред. Д.А. Леонтьева, В.Г. Щур. М.: Смысл, 1997.

Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М.: Прогресс, 1994.

Слободчиков В.И. О перспективах построения христиански ориентированной психологии // Московский психотерапевтический журнал, 2004. №4. С. 5-17.

Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Основы психологической антропологии. Психология человека: введение в психологию субъективности. Учебное пособие для вузов. М.: Школа-Пресс, 1995.

Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Основы психологической антропологии. Психология развития человека: развитие субъективной реальности в онтогенезе. Учебное пособие для вузов. М.: Школьная Пресса, 2000.

Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1988.

Флоренская Т.А. Мир дома твоего. Человек в решении жизненных проблем. М.: Русский Хронограф, 2009.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Хамитов Н. Философия человека: от метафизики к метаантропологии. Киев: Ника-Центр, 2002.

Цукерман Г., Слободчиков В. Мы, взрослые и остальные люди // Семья и школа. 1989. №11. С. 18-20; №12. С. 19-21; 1990. №1. С. 26-28, 52; №2. С. 33-36.

Шмеман А., протоиерей. Дневники 1973-1983. М.: Русский путь, 2005.

Шувалов А.В. Принцип симфонии в системе образования // Воспитательная работа в школе. М.: 2010. № 8. С. 24-34.

Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс, 1993.



[1] См. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

[2] См. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997.

[3] «Субъективность» (по русски – «самость») - форма существования и способ организации человеческой реальности, суть - самостоятельность духовной жизни.

[4] Термин «проприум» (буквально – «собственное») объединяет все, что человек ощущает как важную часть себя, о чем говорит: «Это – я» или «Это – мое».

[5] Этимологически «человечность» – это сознание («чело»), устремленное к Вечности.

[6] Заметим, что антропологическая модель психологического здоровья отнюдь не умаляет зорко подмеченные и описанные гуманистическими психологами аспекты человеческой экзистенции, органично вживляя их в единую картину действительности на новой методологической и мировоззренческой основе.

[7] Онтология – учение о бытии, о сущем, о его формах и фундаментальных принципах. Онтология человека – описание сущностных, атрибутивных условий бытия человека.

[8] Не путать с многомерностью человеческой психики.

[9] Согласно Священному Писанию Бог создал человека по Своему Образу, дал ему бессмертную душу и призвал к богоподобию.

[10] Антропо-практика – это специальная работа в пространстве субъективной реальности человека, направленная на культивирование (выращивание) предельного (максимального) выражения «человеческого в человеке».

[11] По аналогии с состоянием героя сказки Г.Х. Андерсена «Снежная королева». Кай - мальчик, которому в глаз попал осколок разбитого дьявольского зеркала, и его сердце «оледенело», по сути, стало невосприимчивым к истинному, доброму и прекрасному, и его внутренний мир опустел.

[12] От латинского optimum (буквально – наилучшее) - совокупность наиболее благоприятствующих условий.

[13] Среди психологов, допускающих существование высших уровней духовного развития при отсутствии «статистически надежных» свидетельств их существования, прослеживается единодушие в определении направления онтогенеза: универсализация, или выход за пределы сколь угодно развитой индивидуальности, есть одновременно вход в пространство обще- и сверхчеловеческих экзистенциальных ценностей, соучастником в построении которых и собеседником в осмыслении которых становится Бого-человечество (Слободчиков, Исаев, 2000, с. 195-196).

[14] Например, преждевременное вовлечение в учебную деятельность создает риски для здоровья и развития детей дошкольного возраста.

[15] Термин «антропогения» буквально означает – «обусловленный человеческим фактором».

[16] Имеютсяв виду крайние формы проявления безродности. «Синдром Маугли» – суровый клинический диагноз, фиксирующий одичание и необратимые изменения психического развития у детей, которые были вскормлены животными и росли в отрыве от человеческого общества. «Мауглизация» - термин, объединяющий аномальные тенденции в субъективном состоянии и поведении детей, которые развиваются в условиях дефицита человеческой заботы и воспитания.

[17] Возможность и актуальность введения отечественной психологии в нравственную систему координат обоснована в работах Б.С. Братуся (см.: Братусь, 2000, с. 59-63).

[18] Буквально - упадок духа: слабохарактерный человек, легко поддающийся стороннему убеждению и своим мелочным расчетам.

[19] Недостойный человека, богопротивный и заслуживающий осуждения образ мыслей и поступков, ведущий к духовной гибели; «окаянный» – по-церковнославянски каиноподобный, то есть подобный первому человекоубийце.

[20] Погружение в не имеющие истинной ценности, пустые и бесплодные заботы.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру