Риторические труды Ю.В. Рождественского

Юрию Владимировичу Рождественскому (1926-1999) принадлежит заслуга восстановления риторики в России. Филолог, востоковед, культуролог, специалист в области типологии языков, официально – заслуженный профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, доктор филологических наук, академик Российской академии образования, он неслучайно приходит к необходимости исследования и изучения риторики. В то время как другие ученые и педагоги продолжали заниматься «ораторским искусством» или разрабатывали теорию и практику пропаганды (это было начало семидесятых годов), Ю.В. Рождественский начал читать именно курсы риторики, теории словесности, вкладывая в традиционные названия и классическое филологическое содержание, и новый взгляд на специфику филологических учений о речи в условиях индустриального общества массовой информации тогда еще советского периода.

Риторические исследования для Ю.В. Рождественского всегда шли параллельно с множеством других направлений кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Московского университета, которой он руководил с 1971 года. Риторика начинала вписываться в широкий контекст общей филологии, становиться необходимой частью современной русистики, «центральной дисциплиной» для новой философии языка. Проследить риторический путь Юрия Владимировича Рождественского сложно вследствие необычной и удивляющей широты воззрений, неожиданности мысли, точного и своеобразного стилевыражения, на которое каждый раз хочется обращать внимание в анализе его текстов. Мы попробуем сделать это в последовательном рассмотрении «трудов» Юрия Владимировича Рождественского: прежде всего его научных исследований, научно-популярных работ (назовем так работы, обращенные к широкому кругу читателя - автор не упрощал свой предмет, но писал о нем глубоко и ясно), риторических исследований, проведенных под руководством Юрия Владимировича, наконец, образа ритора, создававшегося им в предстоянии перед аудиторией.

Необходимость риторических исследований вызревает для Ю.В. Рождественского из двух основных наблюдений:

1. из примеров самой общественно-языковой практики человечества (но прежде всего советского общества), когда  отсутствие эффективной и целесообразной речи, обеспечивающей стилевые движения общества, приводило к стагнации идей, недвижимости дел, стилистическому неустройству и недовольству жизнью. Риторика же как раз представлялась Ю.В. Рождественскому тем орудием (средством, инструментом), который реформирует и благоустраивает общество, развивает личность, преобразует окружающую действительность;

2. из видимого отсутствия риторики как учения о правилах построения полного корпуса прозаических текстов словесности в составе существующих филологических дисциплин. Отсутствие риторики приводило к искаженному представлению филологии как механического соединения языкознания и литературоведения. Из филологии ушло изучение реальной прозы, между тем, речевая действительность ХХ столетия заставляла изучать не только тексты художественной литературы, но и остальные виды прозы: устный бытовой диалог, документальную, научную, журнальную прозу, ораторское красноречие, гомилетику, и самое главное, новые виды коммуникации – массовую информацию и информатику, сложившиеся в результате развития речевой технологии и образовавших новую фактуру речи.

Просмотреть последовательность становления риторической концепции Ю.В. Рождественского затруднительно прежде всего потому, что новые идеи вызревают постепенно, проверяются в учебной аудитории (Юрий Владимирович особенно ценил эту проверку идей в научном и учебном  диалоге), проговариваются в устных докладах на кафедрах и конференциях, наконец, испытывают сопротивление самих компетентных слушателей (один из законов риторики диалога, сформулированных Юрием Владимировичем позднее применительно к восприятию слушателями новизны речи).

По ряду свидетельств ясно, что Юрий Владимирович писал и говорил о риторике уже в шестидесятые годы, но первые публикации относятся к середине семидесятых. Обращение к риторике Ю.В. Рождественским следует из его ранних исторических исследований филологии и лингвистики. Так, в «Очерках по истории лингвистики» 1975 г. представлена общая картина языковых учений античности, средневековья и нового времени в разных культурно-исторических цивилизациях. Хотя о риторике почти не говорится,  но очевидно, что она последует классической европейской античной грамматике как конкретное применение речи в целях убеждения и организации государственных дел, что риторическое учение вытекает прямо следует из теории правильности имен как верное употребление языка в общественно-речевой практике. [1]

Юрий Владимирович начал читать спецкурсы, посвященные риторике, теории словесности, общей филологии, истории лингвистических учений, и в отдельные дни три лекции продолжались шесть академических часов с краткими пятнадцатиминутными перерывами – энергетика лектора и увлеченность предметом были таковы, что, казалось, обе общающиеся стороны были неустанны. Каждый год названия курсов слегка обновлялись, но содержание их не повторялось – при том, что лектор не пользовался конспектами, а импровизировал, материал излагался легко на основе продуманного и подготовленного знания. Здесь был не только монолог мастеровитого ученого и преподавателя (известно, как легко было записывать за Рождественским лекции), но и активный диалог со слушателями, а на занятиях риторикой – еще и попытки выйти в практическое обучение и тренировку. Воспитанием риторов Юрий Владимирович занимался всю жизнь, отчетливо осознавая трудности этого предприятия (чтобы не превратилось в «празднословие»), требуя от учащегося ритора прежде всего ясной философско-жизненной позиции и осведомленности в своем предмете.

Современная концепция риторического знания в информационном обществе формировалась Ю.В. Рождественским на основе объяснений исторического движения науки. Риторика рассматривалась в общей системе становления филологического знания в Европе и России. Впервые эти взгляды получили обоснование в докладе на Виноградовских чтениях в 1978 году в ИРЯ АН СССР (эти чтения особенно памятны биографическими воспоминаниями Е.А. Земской, В.Г. Костомарова, Н.И. Толстого, связанными с личностью академика В.В. Виноградова). Доклад Ю.В. Рождественского также был связан с именем Учителя и назывался «Проблемы риторики в стилистической концепции В.В. Виноградова» [2]. В докладе объяснялась ситуация, сложившаяся в отечественной филологии вследствие влияния теории словесности А.А. Потебни на теорию языка. Философия языка А.А. Потебни фактически перестроила структуру филологического знания в России, положив в основу языкового творчества поэтическую деятельность, объявив поэта главным творцом языка, а критика – верховным судией. Художественно-поэтическое творчество было объявлено выше прозы, а в консервативные виды словесности, не заслуживающие внимания, вошли сочинения по философии, богословию, науке и технике, не говоря уже о документальной прозе или всего разнообразия жанров (а не только беллетристики) в древнерусской словесности. Концепция Ю.В. Рождественского возвращала исследователей и практиков языка к исходному классическому предмету филологии, словесности и риторики, достижением которого являлось рассмотрение всего состава существующих видов речи, только в конце третьего тысячелетия общественно-языковая практика обогатилась новым родом словесности – массовой коммуникацией, и прежде всего о риторике массовой коммуникации, по мнению ученого, должны быть заботы современного филолога.

Примечательна мысль Ю.В. Рождественского в докладе 1978 г. о том, что «курсы языкознания претендовали на общее знание о языке и философский характер своих обобщений», между тем «языкознание развивалось вне материалов словесности, а лингвистическая поэтика А.А. Потебни провозглашала, что язык тождествен художественной литературе и народной поэзии» [3]. В начале третьего тысячелетия очевидно, что положение в языкознании меняется мало: лингвистические исследования продолжают ориентироваться на тексты художественной литературы, а когда предпринимаются попытки  анализировать язык средств массовой информации, деловую прозу или разговорно-бытовую речь, предлагаются вкусовые мерки и методы анализа поэтической речи, а не рассмотрение риторико-стилистических целей, задач, философско-этических позиций коммуникантов, логико-аргументативного содержания, жанровых характеристик,  стиля произведений прозаической словесности. Для Ю.В. Рождественского было актуально обращение к прозаической мысли, данной в реальной словесности, которая движет общественными делами  и создает стиль общественного поступка.

Философия языка А.А. Потебни противопоставлена «философии синтаксиса» А.А. Шахматова с понятиями коммуникации, предикации, внутренней речи и предложения. Конструкция А.А. Шахматова – аналог риторических представлений в подготовке речи: ее замысла, разработки мысли, стилистической обработки речи и произнесения. Риторическая схема создания мысли и слова А.А. Шахматова противоположна пониманию предложения А.А. Потебней, где мысль «формулируется бессознательно формами самого языка», а предложение возникает спонтанно. [4]

Вместе с анализом причин, по которым риторика как теория высокого «красноречия» была отвергнута в 30-50-е годы XIX века новыми тенденциями в русской литературе, сосредоточившейся на низких жанрах, В.В. Виноградов не только показал сохранение «риторических форм» в русской литературе, но и предлагал исследование максимального состава общественно-речевых и литературных жанров «как бы в соответствии с общей риторикой начала XIX в.» [5]. Следствием этого, согласно мысли Ю.В. Рождественского, было то, что функциональная стилистика нового времени, выстроенная В.В. Виноградовым через обращение к содержанию и формам разных произведений словесности, имеет «исторические истоки в русской риторической традиции». [6]. Это подтверждается соотнесением состава сфер общения в функциональной стилистике с видами и жанрами словесности в частных риториках первой половины XIX в. и теориях словесности второй половины XIX - начала ХХ вв.

Ю.В. Рождественский делает вывод о том, что «теория функциональной стилистики, разработанная В.В. Виноградовым, содержит в себе, по сути дела, план построения новой риторики»[7].  Этот план, сформулированный в 1978 г. по работам учителя, будет отражать последующие усилия самого Юрия Владимировича, труды которого сосредоточатся в этих направлениях. Прежде всего «необходима общая риторика, устанавливающая сравнительно единый стиль речевого поведения и дающая этому стилю рост и развитие, совершенствование и изменение» [8]. Именно новая общая риторика будет кратко и оригинально написана Ю.В. Рождественским в 80-е годы в «Риторике публичной лекции» и ряде статей, а категория  с т и л я  приобретет впоследствии качественно новое и широкое толкование («стиль речи – стиль жизни», «искусство риторики есть инструмент развития стиля жизни»[9] ), приводя к мысли о том, что развитие риторики позволяет обеспечить устойчивое состояние общественному сознанию и эффективное управление общественными процессами.

Особенно важно понять, что имеет в виду Ю.В. Рождественский под формулой «сравнительно единый стиль». Это не означает «введения единомыслия в России», но предполагает то стабильное состояние общественной идеологии, настроение общественного единства, которые позволяют обществу и личности расти, развиваться, изменяться и совершенствоваться. Стабильное общественное «единомыслие» в благоустроенном обществе уравновешивается «научным разномыслием» (любимое выражение Юрия Владимировича) и развитием образов риторов (риторика развивает личность), позволяет обеспечить прогресс разных сторон культурной деятельности.

Разные формы интеллектуальной деятельности, проявленной в общественной речи, подсказывают необходимость создания «системы частных риторик для каждого функционального стиля. Нужда в риториках диалога, речи в  собрании, современной гомилетике (т.е. в научной, агитационной, пропагандистской речи), риторике деловой письменности, риторике научной литературы, а равно и в риторике художественной литературы диктуется сейчас возросшей интенсивностью языкового существования человека, необходимостью развития его речевых и духовных способностей». Особое внимание обращает Юрий Владимирович на «риторику массовой информации: радио, телевидения, кино и ежедневной прессы».[10] 

Как будет ясно из анализа последующих работ Ю.В.Рождественского, он вполне исполнил этот план, ибо и общая риторика будет прописана как по разделам классической риторики, так и в новом образе научного и учебного предмета, и все частные риторики перечисленных видов словесности  найдут отражение в его трудах.

Спустя двадцать пять лет после этого намеченного плана думается о том, как многое в современной истории нашего Отечества могло бы быть изменено к лучшему, если бы влиятельное слово филолога-русиста, обращенное в анализе речевой действительности к самому центру общественно-политических и культурных противоречий, было слышимо… Как филолог, анализирующий риторические ошибки (в психологической ли войне, политической пропаганде, экономической политике или культурной революции), Ю.В. Рождественский не только предупреждал о последствиях некорректных речевых действий, но почти всякая его работа заканчивалась конкретными советами и рекомендациями к тому, что надо делать (видимо, вполне в соответствии с аристотелевскими требованиями к совещательной речи).

Именно в это время (конец семидесятых) Ю.В. Рождественский закончил монографию «Введение в общую филологию» (М., Высшая школа, 1978). Книга с трудом воспринималась авторитетными рецензентами и редактором, в конце концов вышла в сокращенном виде (полный текст издан в 1996 году под названием «Общая филология», отв. ред. В.В. Яхненко). Трудности диалога с рецензентами воспроизводились автором неоднократно и почти весело:

«Рецензент: Это не лингвистика.

Автор: Да, это не лингвистика, а филология, теория коммуникаций.

Рецензент: Это не лингвистика.

Автор: Да, вы правы. Это не лингвистика.

И так далее, как в сказке про белого бычка. Моими рецензентами были ведущие филологи 70-х годов. Где теперь они?»[11].

Ю.В. Рождественский более всего ценил научную осведомленность и умел прилагать свои знания к действительности. Его разделение предметов филологических и языковедческих наук целостно и фундировано историей науки, наблюдением общественно-языковой практики. Так, предмет филологии не ограничивается рамками лингвистики, точнее, не соответствует лингвистике, поскольку филология – учение о языковых текстах и правилах их формирования, а лингвистика «никогда не была общим знанием о языке. Методы лингвистики специально приспособлены к нормированию и описанию лишь одной из сторон языка, именно – звуков, слов и предложений. Лингвистика не включает и не может включать в себя учение о языковых текстах – основе общественно-языковой практики»[12].

Филологическое учение стремится систематизировать и классифицировать все виды текстов, при этом были созданы принципы классификации, с одной стороны, по родам и видам словесности, с другой, по формам словесности. С появлением сравнительно-исторического языкознания и лингвистики произошло смешение интересов, т.е. классификация текстов по родам и видам словесности, имевшаяся в классических русских теориях словесности и риториках (см. труды Н.И. Греча, Н.Ф. Кошанского, К.П. Зеленецкого) была устранена, а из форм словесности предпочтение было отдано исключительно поэтическим формам речи. Так «предмет филологии был сведен к литературоведению и языкознанию».[13]

Наступивший ХХ век заставлял обратиться именно к прозаическим формам языка, тем более что существенный прогресс в технике речи позволил изобрести средства массовой информации и информатики – новые виды языковой деятельности (словесности). Обогащенный состав видов и жанров прозаической словесности побуждал вернуться к риторике, поскольку риторика изначально была учением о прозе, оставив за поэтикой важное и достойное право заниматься художественными текстами.

В «Общей филологии» риторика описана и как классическое европейское учение о речи, и как современная теория объективных законов построения целого ряда новых видов словесности. Сделано было следующее:

Начатая философской теорией именования, концепция автора утверждала необходимость правильного создания  имени и общественного пользования словом в разных культурах Запада и Востока – это была философско-филологическая основа обращения со словом.

Построение исчерпывающей классификации родов, видов и жанров словесности, описание правил построения основных произведений словесности открывало выразительную картину поступательного исторического движения человечества, рассмотренного через совершенствование техники и фактуры речи, ее форм, содержания и многообразия культурно значимых текстов, составляющих основы каждой цивилизации.

Риторика возникает в античной цивилизации в период развития европейской письменной словесности. Европейские учения о речи (грамматика, риторика, поэтика, логика) формируют школу как институт письменной речи, при этом риторика как центральная дисциплина  для общественно-языковой практики становится инструментом (искусством) государственного управления. Поскольку преимущественными государственными формами были сенат и суд, превалировали формы ораторского искусства – отсюда часто встречающееся в наши дни отождествление риторики только с теорией и практикой ораторского искусства, что неточно. Противоречие между стремлением к истине (диалектическая речь) и правдоподобием доказательства в согласной с оратором аудитории (риторическая речь) снимается конечной проверкой языковых поступков ритора его этической и философской позицией. Поэтому и ритор – не просто мастер красноречия, а достойный человек, занимающийся в государственных собраниях вершением дел через речь.

В соответствии с развитием греко-латинской схемы учебных предметов в Средние Века возникают тривиум и квадривиум свободных наук. Риторика входит в тривиум логических наук вместе с грамматикой и диалектикой[14]  (Ю.В.Рождественский и в «Общей филологии», и в изданной посмертно «Философии языка» последовательно заменяет диалектику то философией, то богословием, что верно принципиально, поскольку философия объясняется как средостение между логическими и нелогическими знаниями со свойственным ей широким и узким пониманием)[15].

Последующая перестройка учебных предметов начинается с возникновением научных знаний (технологически это связано с созданием печатного станка и появлением печатной литературы). Учебный предмет приобретает современный вид, а «преподавание словесности строится на основе филологии, которая объединяет разные, существовавшие самостоятельно науки о слове – поэтику, риторику, историю литературы, грамматику».[16]  Эта схема учебных предметов сохранится в русском филологическом образовании по середину XIX века.
Европейские искусства речи сопоставлены с нормативными учениями о речи в китайской, индийской и мусульмано-арабской культурах. За пределами европейско-христианского культурного ареала также существуют нормативные речевые учения, но они рождены принципиально иной картиной видов словесности и их распределением между собой. Так, ни Индия, ни Китай не рождают форм публичной речи для решения государственных вопросов, но государственно-юридические решения выносятся по письменным документам. В продолжение традиций русской востоковедной школы Ю.В. Рождественский показывает специфику основных культурных текстов китайского, индийского и мусульмано-арабского Востока. Каждый из этих культурно-исторических ареалов фундирует свою культуру своеобразными культурообразующими текстами, идеями, составом видов и форм словесности.

В филологическом учении была исследована природа разных видов словесности – и это была основа для риторики каждого из видов речи. Так, последовательно, в соответствии с историческим развитием человечества Ю.В. Рождественским показаны свойства и правила функционирования речи в устном дописьменном диалоге, фольклоре, документальной прозе, сочинениях, разных видах литературы (художественной, научной, журнальной), массовой информации и информатике. Риторика дописьменного диалога оказалась выявленной через семантический анализ пословиц о речи, образующих группы правил ведения и построения речи; специфика художественной литературы и ее главной категории – образа автора – восходит к категории образа оратора, но ее свойства как вида словесности описаны в сопоставлении с научной и журнальной литературами (возможность / невозможность цитирования, массовая аудитория читателей / аудитория специалистов, общелитературный язык / язык терминов и т.д.). Тексты массовой информации также обладают уникальными риторическими, стилистическими и поэтическими особенностями. Они дифференцируются Ю.В. Рождественским по трем основным параметрам: по совокупному образу ритора, по территориально-профессиональному признаку и на основе видовых и жанровых особенностей. Последовательность развития образа ритора от индивидуального воплощения личности в устной публичной речи к образу автора в письменном тексте и художественной литературе (в последней создается коллективное авторство) переходит в условиях информационного общества в проблему коллегиального авторства в сфере массовой информации и необходимости исследовать совокупные образы риторов. Согласно Ю.В. Рождественскому, «каждый орган информации вырабатывает свой собственный образ ритора, проявляющийся в его способах речемыслительных действий»[17] .

Разобран положительный и негативный опыт новейшей американской риторики и японской теории языкового существования. Анализ американской риторики и дисциплин, существующих в ее русле (контент-анализ, теория коммуникации, теория и история рекламы, социолингвистика и психолингвистика), приводит к выводу о трех задачах в действиях американского ритора: выбор тем, выбор речевых средств для доступного понимания речи аудиторией, предложение слушателям альтернативных суждений под предлогом подачи объективного суждения. Аудитории навязывается сама альтернатива, избранная ритором, исходя из его «личной искренности», не управляемая никакой  философией и никакой конкретной моралью [18].  Это «тип риторики, выведенной из-под контроля философии, приспособлен к текстам массовой информации, содержание которых постоянно меняется, а сами принципы должны привести к возможности манипуляции общественным мнением, т.к. массовая информация отделяется от ключевых текстов идеологии»[19].  Данное наблюдение, видимо, общезначимо для текстов массовой информации.

 Книга заканчивается призывом к изучению риторики. Увеличивающееся количество форм речевой деятельности современного человека «ставит вопрос об эффективности речи как культурного фактора». Недостаточно говорить о компрессии содержания или о культуре речи, которая обеспечивает лишь «удобопонятность речи». Развитие риторики требуется для того, чтобы «оценить меру содержательной ценности речи», ее аргументацию и «речевое содержание как таковое» во всех видах и разновидностях словесности [20].

Это был план восхождения к следующим трудам, курсам, книгам. В начале восьмидесятых годов Ю.В. Рождественский готовит план разработки новой риторики, воплотившийся в ряде фундаментальных статей, руководит рядом диссертаций, касающихся проблем русской, американской, французской риторик, риторики судебной речи, риторики и стилистики газетной речи, изобретения как категории риторики (о диссертациях, защищенных под руководством Ю.В. Рождественского, см. ниже).

Спустя двадцать пять лет после этого намеченного плана думается о том, как многое в современной истории нашего Отечества могло бы быть изменено к лучшему, если бы влиятельное слово филолога-русиста, обращенное в анализе речевой действительности к самому центру общественно-политических и культурных противоречий, было слышимо… Как филолог, анализирующий риторические ошибки (в психологической ли войне, политической пропаганде, экономической политике или культурной революции), Ю.В. Рождественский не только предупреждал о последствиях некорректных речевых действий, но почти всякая его работа заканчивалась конкретными советами и рекомендациями к тому, что надо делать (видимо, вполне в соответствии с аристотелевскими требованиями к совещательной речи).

Именно в это время (конец семидесятых) Ю.В. Рождественский закончил монографию «Введение в общую филологию» (М., Высшая школа, 1978). Книга с трудом воспринималась авторитетными рецензентами и редактором, в конце концов вышла в сокращенном виде (полный текст издан в 1996 году под названием «Общая филология», отв. ред. В.В. Яхненко). Трудности диалога с рецензентами воспроизводились автором неоднократно и почти весело:

«Рецензент: Это не лингвистика.

Автор: Да, это не лингвистика, а филология, теория коммуникаций.

Рецензент: Это не лингвистика.

Автор: Да, вы правы. Это не лингвистика.

И так далее, как в сказке про белого бычка. Моими рецензентами были ведущие филологи 70-х годов. Где теперь они?»[11].

Ю.В. Рождественский более всего ценил научную осведомленность и умел прилагать свои знания к действительности. Его разделение предметов филологических и языковедческих наук целостно и фундировано историей науки, наблюдением общественно-языковой практики. Так, предмет филологии не ограничивается рамками лингвистики, точнее, не соответствует лингвистике, поскольку филология – учение о языковых текстах и правилах их формирования, а лингвистика «никогда не была общим знанием о языке. Методы лингвистики специально приспособлены к нормированию и описанию лишь одной из сторон языка, именно – звуков, слов и предложений. Лингвистика не включает и не может включать в себя учение о языковых текстах – основе общественно-языковой практики»[12].

Филологическое учение стремится систематизировать и классифицировать все виды текстов, при этом были созданы принципы классификации, с одной стороны, по родам и видам словесности, с другой, по формам словесности. С появлением сравнительно-исторического языкознания и лингвистики произошло смешение интересов, т.е. классификация текстов по родам и видам словесности, имевшаяся в классических русских теориях словесности и риториках (см. труды Н.И. Греча, Н.Ф. Кошанского, К.П. Зеленецкого) была устранена, а из форм словесности предпочтение было отдано исключительно поэтическим формам речи. Так «предмет филологии был сведен к литературоведению и языкознанию».[13]

Наступивший ХХ век заставлял обратиться именно к прозаическим формам языка, тем более что существенный прогресс в технике речи позволил изобрести средства массовой информации и информатики – новые виды языковой деятельности (словесности). Обогащенный состав видов и жанров прозаической словесности побуждал вернуться к риторике, поскольку риторика изначально была учением о прозе, оставив за поэтикой важное и достойное право заниматься художественными текстами.

В «Общей филологии» риторика описана и как классическое европейское учение о речи, и как современная теория объективных законов построения целого ряда новых видов словесности. Сделано было следующее:

Начатая философской теорией именования, концепция автора утверждала необходимость правильного создания  имени и общественного пользования словом в разных культурах Запада и Востока – это была философско-филологическая основа обращения со словом.

Построение исчерпывающей классификации родов, видов и жанров словесности, описание правил построения основных произведений словесности открывало выразительную картину поступательного исторического движения человечества, рассмотренного через совершенствование техники и фактуры речи, ее форм, содержания и многообразия культурно значимых текстов, составляющих основы каждой цивилизации.

Риторика возникает в античной цивилизации в период развития европейской письменной словесности. Европейские учения о речи (грамматика, риторика, поэтика, логика) формируют школу как институт письменной речи, при этом риторика как центральная дисциплина  для общественно-языковой практики становится инструментом (искусством) государственного управления. Поскольку преимущественными государственными формами были сенат и суд, превалировали формы ораторского искусства – отсюда часто встречающееся в наши дни отождествление риторики только с теорией и практикой ораторского искусства, что неточно. Противоречие между стремлением к истине (диалектическая речь) и правдоподобием доказательства в согласной с оратором аудитории (риторическая речь) снимается конечной проверкой языковых поступков ритора его этической и философской позицией. Поэтому и ритор – не просто мастер красноречия, а достойный человек, занимающийся в государственных собраниях вершением дел через речь.

В соответствии с развитием греко-латинской схемы учебных предметов в Средние Века возникают тривиум и квадривиум свободных наук. Риторика входит в тривиум логических наук вместе с грамматикой и диалектикой[14]  (Ю.В.Рождественский и в «Общей филологии», и в изданной посмертно «Философии языка» последовательно заменяет диалектику то философией, то богословием, что верно принципиально, поскольку философия объясняется как средостение между логическими и нелогическими знаниями со свойственным ей широким и узким пониманием)[15].

Последующая перестройка учебных предметов начинается с возникновением научных знаний (технологически это связано с созданием печатного станка и появлением печатной литературы). Учебный предмет приобретает современный вид, а «преподавание словесности строится на основе филологии, которая объединяет разные, существовавшие самостоятельно науки о слове – поэтику, риторику, историю литературы, грамматику».[16]  Эта схема учебных предметов сохранится в русском филологическом образовании по середину XIX века.
Европейские искусства речи сопоставлены с нормативными учениями о речи в китайской, индийской и мусульмано-арабской культурах. За пределами европейско-христианского культурного ареала также существуют нормативные речевые учения, но они рождены принципиально иной картиной видов словесности и их распределением между собой. Так, ни Индия, ни Китай не рождают форм публичной речи для решения государственных вопросов, но государственно-юридические решения выносятся по письменным документам. В продолжение традиций русской востоковедной школы Ю.В. Рождественский показывает специфику основных культурных текстов китайского, индийского и мусульмано-арабского Востока. Каждый из этих культурно-исторических ареалов фундирует свою культуру своеобразными культурообразующими текстами, идеями, составом видов и форм словесности.

В филологическом учении была исследована природа разных видов словесности – и это была основа для риторики каждого из видов речи. Так, последовательно, в соответствии с историческим развитием человечества Ю.В. Рождественским показаны свойства и правила функционирования речи в устном дописьменном диалоге, фольклоре, документальной прозе, сочинениях, разных видах литературы (художественной, научной, журнальной), массовой информации и информатике. Риторика дописьменного диалога оказалась выявленной через семантический анализ пословиц о речи, образующих группы правил ведения и построения речи; специфика художественной литературы и ее главной категории – образа автора – восходит к категории образа оратора, но ее свойства как вида словесности описаны в сопоставлении с научной и журнальной литературами (возможность / невозможность цитирования, массовая аудитория читателей / аудитория специалистов, общелитературный язык / язык терминов и т.д.). Тексты массовой информации также обладают уникальными риторическими, стилистическими и поэтическими особенностями. Они дифференцируются Ю.В. Рождественским по трем основным параметрам: по совокупному образу ритора, по территориально-профессиональному признаку и на основе видовых и жанровых особенностей. Последовательность развития образа ритора от индивидуального воплощения личности в устной публичной речи к образу автора в письменном тексте и художественной литературе (в последней создается коллективное авторство) переходит в условиях информационного общества в проблему коллегиального авторства в сфере массовой информации и необходимости исследовать совокупные образы риторов. Согласно Ю.В. Рождественскому, «каждый орган информации вырабатывает свой собственный образ ритора, проявляющийся в его способах речемыслительных действий»[17] .

Разобран положительный и негативный опыт новейшей американской риторики и японской теории языкового существования. Анализ американской риторики и дисциплин, существующих в ее русле (контент-анализ, теория коммуникации, теория и история рекламы, социолингвистика и психолингвистика), приводит к выводу о трех задачах в действиях американского ритора: выбор тем, выбор речевых средств для доступного понимания речи аудиторией, предложение слушателям альтернативных суждений под предлогом подачи объективного суждения. Аудитории навязывается сама альтернатива, избранная ритором, исходя из его «личной искренности», не управляемая никакой  философией и никакой конкретной моралью [18].  Это «тип риторики, выведенной из-под контроля философии, приспособлен к текстам массовой информации, содержание которых постоянно меняется, а сами принципы должны привести к возможности манипуляции общественным мнением, т.к. массовая информация отделяется от ключевых текстов идеологии»[19].  Данное наблюдение, видимо, общезначимо для текстов массовой информации.

 Книга заканчивается призывом к изучению риторики. Увеличивающееся количество форм речевой деятельности современного человека «ставит вопрос об эффективности речи как культурного фактора». Недостаточно говорить о компрессии содержания или о культуре речи, которая обеспечивает лишь «удобопонятность речи». Развитие риторики требуется для того, чтобы «оценить меру содержательной ценности речи», ее аргументацию и «речевое содержание как таковое» во всех видах и разновидностях словесности [20].

Это был план восхождения к следующим трудам, курсам, книгам. В начале восьмидесятых годов Ю.В. Рождественский готовит план разработки новой риторики, воплотившийся в ряде фундаментальных статей, руководит рядом диссертаций, касающихся проблем русской, американской, французской риторик, риторики судебной речи, риторики и стилистики газетной речи, изобретения как категории риторики (о диссертациях, защищенных под руководством Ю.В. Рождественского, см. ниже).

Замечательно окончательное рассуждение Ю.В. Рождеcтвенского о трудностях обучения прозаической речи. Посмеем процитировать автора по рукописному варианту, поскольку он, на наш взгляд, более точно выражает мысль Ю.В.Р. Например, в отредактированном виде говорится о том, что «сложность обучения прозаической речи состоит в том, что без одновременного изучения жизни это может превратиться в краснобайство» [24].  Но мысль автора более глубока (редактору хотелось «это» связать с «жизнью»), а даже опыт университетских семинарских занятий приводил Юрия Владимировича к тому, что «обучение речи легко обращается в краснобайство и пустословие; если обучение преследует примерные цели обучения, речь при этом теряет насыщенность смыслом, превращается в пустое украшательство. Ораторами и писателями становятся в социальной жизни, в обучении прозаической речи мы обучаем владению оружием, а оружием владеет и рыцарь и разбойник [«рыцарь и разбойник» также сняты в печатном тексте – А.В.]. Вот почему необходимо выбрать верную грань, на которой должно удерживаться искусство действенной речи, т.к. с одной стороны этой грани пропасть пустословия, а с другой – пропасть вреда, которую может нести с собой речь. Поэтому обучение риторике одновременно есть обучение этике».

Статья 1988 г. называлась «Становление риторики: проблемы и перспективы» и ей суждено было стать вновь открывающей сборник Всесоюзного общества «Знание», посвященный вопросам лекционной пропаганды, на этот раз, последний [25].  Эта статья поразительна по точности композиционного исполнения  и соответствию духу времени. В сущности, она сопоставляет три риторические традиции: американскую, японскую и русскую с современных теоретических и прикладных позиций, но начата статья определением риторики и ее прикладной части.

Нередко мы ищем в науке точного, раз навсегда данного и законченного определения. Ю.В. Рождественский показывает, как в пределах единой научной концепции происходит не «вдалбливание» одной и той же идеи, а наращение смысла с добавлением новых значимых положений. Таково, на наш взгляд, толкование термина «методика», который в лекциях Юрий Владимирович определил как «педагогическое красноречие». Приведем начало статьи целиком:

«Риторика – одна из классических гуманитарных дисциплин. Эта дисциплина изучает речь и рекомендует правила искусной, целесообразной и убедительной речи. Таким образом, у риторики две части: одна – исследовательская, научная, другая – практическая, дидактическая. В последние 30-40  лет обучение речи и воспитание оратора и писателя, т.е. дидактическую сторону риторики, стали называть общим словом «методика». Следовательно, риторика – фундаментальная наука о речи, а методика – прикладная дисциплина. Риторика и методика делятся на общую и частную. Общая риторика и методика занимаются общими законами речи, а частные – законами конкретного вида или рода речи. Так, бывает частная риторика делового диалога, документов, массовой информации, пропаганды и агитации и т.д. Соответственно этому существуют частные методики для обучения этим же видам речи» [26].

В рассуждении о методике особенно примечательна мысль о том, что методике обучения речи приходится считаться с языковой личностью обучаемого, а по типам языковых личностей и имеющихся способностей можно было бы подразделить людей на три группы: люди с поэтическими способностями «быстро подбирают ассонансы, рифмы, каламбуры», другие – «отличаются хорошей памятью на слова и выражения, хорошо помнят, кто, что, когда, по какому поводу и как сказал» (филологические способности), третьи – «замечают противоречия в содержании услышанного, быстро находят аргументы, умеют влиять на слушателей силой своей личности» (это – ораторский талант). При том, что все люди совмещают в себе эти таланты, наша современность такова (это было время начала демократических перемен), что «все должны учиться говорить и писать правильно, убедительно и красиво… Демократические формы жизни требуют от каждого активных речевых действий. Речевая нагрузка возрастает. Поэтому краткая, содержательная и совершенная речь особо ценится. Но она, к сожалению, редкость. Вот почему надо всем учиться ораторскому искусству и искусству письменной прозы» [27].

Из содержательно неповторяющихся разборов зарубежного опыта хочется обратить внимание на замечание Юрия Владимировича относительно японской теории  языкового существования, где главное внимание обращается на «активизацию языковой жизни общества» [28].  Как ни странно сегодня оценивать российский опыт, но именно активизации языковой жизни в полном объеме не произошло. Причины этого можно было предугадать в советах Ю.В. Рождественского от 1988 года:

«И наконец, главное. Всякая риторика может существовать только на базе определенной идеологии. В противном случае риторика превращается в пустопорожнее краснобайство».  Вспомним, как в начале 90-х годов провозглашалась «свобода» от «всякой идеологии», а реформы проводились вне языковых контактов лиц, проводящих реформы, с теми, для кого эти реформы проводились и кто своей речевой активностью мог бы эти реформы поддержать. Поскольку смысл реформ не был объяснен, не могло образоваться «единство» в обществе – того «единомыслия», которое объединяет нацию, а не разделяет ее на противоположные лагеря. О том, как совершенствуется наше «единство», читатель может судить самостоятельно.

Утвердив, что мы должны «знать все особенности буржуазной риторики», а свою риторику основать на «фундаменте марксистско-ленинской философии и этике советского общества» (это был честный и критически осмысленный взгляд для того времени), Ю.В. Рождественский ясно намечает план будущей риторики (и он отразится в «Теории риторики»). Она должна состоять из «учения о речевых коммуникациях, учения о диалоге как процессе речевой деятельности и учения о монологе как отдельном высказывании» [29].

В восьмидесятые годы Ю.В. Рождественский сформулировал основы риторики массовой информации. Проблему массовой информации он связывал прежде всего с категориями эффективности и влиятельности. К 1986 г. относится его статья «Проблемы влиятельности и эффективности средств массовой информации» [30].  Две эти основные для понимания риторического воздействия категории оригинально и выразительно определены в начале одной из его следующих работ, которая называется  «Риторика публичной лекции»[31]:

«Эффективность означат умение выиграть речь или совокупность речей, действий по одному делу, т.е. добиться цели, которую оратор перед собой ставил…

Влиятельность состоит в завоевании доверия и авторитета на будущее. В принципе эффективная речь рождает влиятельность оратора. Влиятельным называют того оратора, сама личность которого уже склоняет аудиторию в пользу его речи. Влиятельным оратором может быть только такой, речи которого принесли аудитории пользу и аудитория об этом хорошо знает.

Однако можно выиграть в эффективности речи и проиграть во влиятельности. Чтобы добиться влиятельности как отдаленного результата речи, надо его предвидеть и планировать. Жизненного успеха, и в частности пропагандистского, добивается тот, кто умеет быть влиятельным. Влиятельность – важнейшее качество человека в обществе, определяющее его социальное место независимо от должности и звания» [32].

Необходимость обращения к этим категориям в тексте массовой информации связана с тем, что этот текст направлен на то, чтобы убеждать, решать риторические задачи. Статья начата с подробного обобщающего анализа опыта американской риторики, который несомненно актуален в наши дни, когда американский стиль жизни оказался эффективным именно вследствие активных речевых действий и определенности идеологического воздействия, а станет ли он влиятельным, не в последнюю очередь зависит от нашего осмысления этого зарубежного опыта.

Американская риторика составляет основу американской идеологии. Сами идеология и философия могут быть рассмотрены как род риторики, а риторика, отвергающая «пропаганду», считает себя находящейся «вне философии». Тем не менее, поведение ритора регулируется некоторыми правилами «этики», запрещающей определенные действия (умалчивание невыгодных для себя положений, воздействие на эмоцию с целью получения преимуществ и т.д.). Образ американской риторики прекрасно представлен Ю.В. Рождественским в описании принципа «выбора», который предполагает следующие действия ритора:

А) ритор должен быть убежден в исключительной важности темы (каждый американец ищет эту «свою» тему);

Б) ритор должен быть осведомлен в теме больше других в данной аудитории;

В) тема не должна быть навязана ритору, он сам находит тему, разрабатывает и предлагает ее аудитории;

Г) выбрав и подготовив тему, ритор должен выбрать и найти аудиторию, разработать стиль и композицию словесного произведения, подходящие для данной аудитории;

Д) отстаивая свою «точку зрения» перед аудиторией, ритор должен предложить ей альтернативу, «выбор» между двумя предлагаемыми вариантами, предложить не только свой взгляд на проблему, но и разобрать взгляд своего противника.

Характерен вывод Ю.В. Рождественского. Несмотря на то, что полемика «заметна» во всех американских публикациях, «разномыслие не удается». Например, представление альтернативного выбора, все равно предлагает «выбор лишь в одну единицу информации: да или нет. Мыслительный потенциал аудитории сводится к минимуму» [33].

Таким образом, главным пороком риторики в США становится утверждение о том, что «в основании развиваемых взглядов нет никакой философии. Философия, по этому мнению, – род риторики. Философий будет столько, сколько риторов, но это по сути дела означает, что общество лишается научно-философской перспективы развития, как бы колеблемой предложениями разных риторов, регулируемыми и направляемыми создателями аудитории». Следствием такой действенной риторики является и то, что  публика становится «глухой и слепой в вопросах философии, истории, теоретического обществоведения. Все сделано для того, чтобы никакая теория не смогла стать руководством к действию. Американская риторика превращает аудиторию в толпу, колеблемую высказываниями пророков-демагогов. Такая аудитория недоступна  для сколько-нибудь сложной и отвлеченной аргументации или систематического мышления»[34].  В этом критическом разборе более всего отражена аудитория современной массовой информации.

Специфика аудитории массовой информации рассмотрена Ю.В. Рождественским через сопоставление фактур речи в разных видах словесности. Именно фактура речи определяет «характер аудитории. Аудитория в устной словесности ограничена силой человеческого голоса. Аудитория в письменной словесности ограничена временем жизни письменного текста и темпом воспроизводства рукописей. Аудитория книжной речи ограничена тиражом книг, количеством ее переиздания и организацией снабжения читателей книжными изданиями. Аудитория средств массовой информации практически безгранична. Массовая информация может одновременно занять внимание очень большого количества людей»[35].

Для оценки Ю.В. Рождественским правил создания текста массовой информации характерен целостно-обобщенный подход к анализу «службы массовой информации», а не только деятельности отдельных журналистов или отдельного органа – к сожалению, большинство наших авторов пишут о языке МИ вообще, не считаясь с категорией образа ритора и не учитывая сложность создания текста МИ. Анализируя создание текста МИ, Ю.В. Рождественский выделяет следующие функции: 1) функция сбора материала (от информационных агентств и корреспондентов); 2) функция комплектования сообщения МИ (ее реализуют сотрудники органов МИ, редакторы, составители сообщений); 3) функция комплектования целого выпуска (ее реализуют заведующие отделами, редколлегия и лица, отвечающие за выпуск в целом); 4) функция передачи текста, которая разделяется на два вида: действия с языком (наборщики и художники) и техническими устройствами (осуществляют сотрудники, управляющие техникой); планирование массовой информации, координация всех служб – ее осуществляет редколлегия органов МИ. Как видим, создание коллегиального текста МИ исключительно сложно, и каждая из функций, по мысли Ю.В. Рождественского, имеет свои риторические приемы. При ошибках в риторике трудно определить, какая из функций «не сумела реализовать свои риторические приемы»[36].

Другой сложностью массовой информации является само создание текста, который является «вторичным, или объемлющим текстом». Дело в том, что журналист включает в свой текст все другие произведения словесности (устный диалог, фольклор, документы, научную и художественную литературу), поэтому к нему предъявляются особо высокие требования в технике владения речью. Юрий Владисирович отмечает, что эти сложности «не идут ни в какое сравнение со сложностью авторской техники в художественной литературе, несмотря на то, что в художественной литературе были созданы лучшие образцы авторского владения речью»[37].

Одной из идей риторического воспитания Ю.В. Рождественского была подготовка общества к сознательно-критическому восприятию текста массовой информации. Хотя текст МИ содержит элементы эристики, но публика должна быть риторически подготовлена к тому, чтобы разглядеть элементы манипуляции (если таковые имеются), а в целом текст МИ должен служить сплочению общества, а не разобщению. Поэтому  Юрий Владимирович анализирует совокупное применение в тексте МИ риторических приемов, которое дает «общий смысл» - совокупный образ ритора. Он представляется аудитории как «первый высший слой», будучи скрытым в традиции выпуска МИ и реализуется через индивидуальных риторов, причем получатель, не знающий «техники общей компоновки  выпуска», воспринимает совокупный образ «неосознанно». Хотя получатель и опознает совокупный образ ритора, но его критика всегда «относится к индивидуальным риторам, отдельным журналистам»[38].

Главную риторическую задачу МИ Ю.В. Рождественский видел в «организации созидательной деятельности общества». Эта задача рассмотрена им через категории действенности, эффективности и влиятельности. Во всяком виде словесности эти категории ведут себя по-разному, будучи определены разными условиями речи. Например, области действенности приказа и сценической речи разнятся тем, что «приказ требует ответа действием и речью, а сценическая речь – изменением эмоционального состояния». Область действенности МИ, замечает Юрий Владимирович, «слабо определена теоретически»[39].

Очевидно, сколь актуальны эти мысли сегодня, когда современное российское телевидение, отказавшись от прежней философии и ориентируясь по-прежнему на производство  сильных и «страстных» впечатлений, как будто не задумывается над действенностью и влиятельностью своих риторических поступков. Однако классическая цель риторики «потрясти души слушателей» (в этом, по Платону, цель красноречия) сохраняется, но как будут в будущем жить «потрясенные» или удивленные зрители или слушатели, на этот «косвенный результат» создатели речи подчас внимания не обращают.

Анализ риторической эффективности Юрий Владимирович предлагает вести через важнейшие психологические категории: эмоции, внимание, знание, навыки, намерения, действия. Эти категории и есть «предмет риторического воздействия (т.е. риторического эффекта или риторического влияния)», по-разному осуществляемый в разных видах словесности. Поскольку массовая информация использует все другие классы произведений словесности, она обладает своими сферами риторической эффективности. Адресуясь к максимально широкой аудитории, МИ не отдает приказов, не может принимать решений, но ее влиятельность обеспечивается вызыванием эмоций, ориентацией внимания, распространением знаний. Современная массовая информация названа Ю.В. Рождественским «текстом высшей степени сложности». Призывая привлечь к нему внимание филологов, он предвидел все большее увеличение влиятельности массовой информации, свидетелями чего мы являемся в начале третьего тысячелетия.

Среди исследований так называемых новых видов словесности для Ю.В. Рождественского выделяются также прикладные исследования риторики автоматизированного диалога [40],  коллективное пособие «Введение в прикладную филологию» (соавт. А.А. Волков, Ю.Н. Марчук)[41].  Сегодняшнее прочтение этих сочинений позволяет увидеть, какой простор дает общефилологический и культуроведческий взгляд при изучении текстов новой технологической формации. Так, работу с ЭВМ, т.е. диалог с ней, Ю.В. Рождественский сопоставляет с исторически предшествующим видом общения – устным дописьменным диалогом, правила которого были выяснены через анализ пословиц и поговорок как правила для говорящего и слушающего. Дальнейший анализ работы (общения) с системой в обучающем или ином типе автоматизированного диалога предлагается вести через предшествующий тип диалога – устный естественный диалог. Только тогда начинают открываться и новые свойства автоматизированного диалога в информационных системах.

Подобным образом видим, что анализ семиотики письменной речи в автоматизированных информационных системах начат, можно сказать, с культуроведческого постулата: «Введение ЭВМ и других средств массовой коммуникации не отменяет технических устройств рукописной и печатной речи. Напротив, сфера их деятельности расширяется, а сами технические устройства и правила пользования ими совершенствуются»[42].  Сегодняшнее прочтение этого пособия позволяет увидеть точность авторских наблюдений над возможностями электронно-машинных создателей текстов в сопоставлении с рукописными или печатными устройствами. Поскольку системы искусственного интеллекта представляют собой новую фактуру речи, Ю.В. Рождественский анализирует связь возможностей письменной речи с неязыковыми семиотическими системами.

Семиотические системы группируются Ю.В. Рождественским по функциям (мусические искусства, практические искусства, прогностические искусства, искусства управления и искусства, обучающие другим искусствам – обряд, игра и язык). Язык находится в центре, поскольку он обеспечивает связь всех семиотических систем.

В этой работе Рождественский определяет специфику деловой прозы, проявляющийся в работе на электронных носителях. Деловой прозой он называет «текст, который общественно целесообразно строить с помощью ЭВМ или обрабатывать ЭВМ хотя бы потенциально. Деловую прозу оставляют документы, научная и техническая литература, массовая информатика и тексты информационного обслуживания всех видов»[43].  Разработку принципов организации и форм речи деловой прозы Ю.В.Рождественский называет «современной задачей прикладной филологии».

Отсутствие технических возможностей тогдашних ЭВМ заставляет внимательного автора сделать такое замечание: «Графика ЭВМ лишена разнообразия кеглей, курсивности, жирности, больших и малых букв. Это значит, что она лишена той образно-графической информации, которая характерна для рукописного, печатного и машинописного текстов» (с. 32). Качества стиля ЭВМ Ю.В. Рождественский сопоставляет со старыми риториками, в которых он назывался рубленым (позднее – телеграфным).

Конечно, Ю.В. Рождественский предвидел все возможности современных электронных систем, поэтому и обращался к анализу всего богатства семиотических средств. Поэтому он пишет о связях языковых текстов с другими семиотическими системами, благодаря чему появляются классы систем искусственного интеллекта.

В 1989 году появляется небольшая книга-брошюра Ю.В. Рождественского «Риторика публичной лекции», наиболее близкая к классическому изложению предмета риторики. Только на этот раз автор, основываясь на аристотелевских принципах построения предмета риторики, дает ему современную интерпретацию. Изменения в общественной жизни конца 80-х годов требовали обращения к исследованию активных речевых форм. Ю.В. Рождественский пишет: «В наше время речь создают не одни мастера слова. Демократизация общественной жизни требует от каждого активных речевых действий, умения говорить правильно, убедительно и красиво. Ведь речь убеждает, просвещает, объясняет, готовит решение, публикует его, командует, поддерживает общение людей в обществе. Эти свойства прозаической речи делают ее орудием управления и оружием идеологической борьбы. Ни одно высказывание не бывает безразличным. Оно обязательно кого-то или что-то поддерживает или отвергает. Поэтому речь всегда опасна, а кому-то полезна. Вот почему не может быть искусной речи, не связанной с философией и этикой»[44].

Менялся стиль жизни в обществе – и разбор общественной ситуации требовал ссылки на историю риторики, которая свидетельствует, что «изменения стиля жизни, усовершенствование его всегда связаны с риторикой как главным источником создания нового стиля»[45].  Брошюра была адресована лекторам-пропагандистам, но ее содержание было настолько общезначимо, что маленькая книга была переиздана в Грозном в 1992 году. Книга имела почти профетическое название «Риторика: или как избежать ошибок при общении» - ведь очевидно, что «воевать с Чечней надо было не пушками, а словом» (памятное высказывание Ю.В.). Кстати, книга и была заказом грозненских педагогов, большая часть тиража погибла, поскольку не была вовремя вывезена из Грозного. В грозненский вариант была добавлена небольшая глава о риторике устного диалога, удалено все, касающееся подготовки лектора-пропагандиста.

В «Риторике публичной лекции» (вариант «Риторика: или как избежать ошибок при общении») структура речевого общения разбиралась с точки зрения восприятия (оценки, анализа) и создания (изобретения, построения, исполнения) речи. Принципы оценки речи были обобщены Ю.В.Рождественским исходя из «риторики слушающего», намеченной еще Аристотелем. Выделенные категории показывали последовательность, в которой следует осмыслять речь говорящего (предполагается, что если эта последовательность нарушается, анализ будет неточным):

образ оратора,

вид речи,

образ данной речи,

речевая эмоция,

логическое содержание,

композиция и стиль [46].

Одновременно (таково было обобщение, делавшееся в лекциях Ю.В.) это была последовательность создания речи говорящим. При том, что данная схема заимствует классическую схему построения речи, Юрий Владимирович наполняет ее своеобразными наблюдениями и классификациями.

Так, известно, что Аристотель посвятил всю вторую книгу «Риторики» описанию «страстей», иначе говоря, определению и способам  порождения главнейших эмоций. Ю.В. Рождественский замечает, что существуют эмоции, вызываемые действием речи и называет их «речевыми эмоциями». К базовым эмоциям он относит страх и сострадание, а затем описывает последовательно и другие типы эмоций с сопровождающими способами их порождения: фатическая эмоция (любовь – ненависть, например, рождаются самим фактом контактов в виде членораздельной речи), физиологическая эмоция (прямое словесное указание и описание  предмета – так рождаются чувства голода, холода, боли, ужаса), этическая (переживание чувства должного – само «действие словом… рождает большую гамму этических переживаний»), эстетическая эмоция (вызывается оценкой мысли и предмета речи в выразительно отобранных словах), рациональная эмоция (наиболее сложный вид эмоции, вызываемый умением делать логические операции в речи).

Построение публичной речи в данной работе заимствует классическую схему риторического монолога, где исследуются изобретение, расположение и исполнение речи. Тем не менее, и здесь Ю.В. Рождественский привносит в объяснение изобретения новое обобщающее содержание: «Всякий обученный риторике человек должен изобретать. Изобретение темы – это прежде всего выбор жизненного пути или какого-то отрезка этого пути. Поэтому изобретение прозаической речи – это главный фактор жизненной активности»[47].  Поскольку риторическое творчество неповторимо, от ритора требуется прежде всего смысловая новация. Смысловая новация предполагает непременно и новацию стилевую. Смыслостилевая новация сопрягается с уместностью речи, по-иному называемую «тактом».

Рождение мысли исходит из смысловой и стилистической правильности. Смысловая правильность – это «знание общих мест и умение применить для себя выражения принятые в данном месте в данное время» (с. 43). Ю.В. Рождественский фундаментально разрабатывает категорию общих мест, которые квалифицирует как «определенные области содержания, которые признаются всеми в данной аудитории как правильные и проверены общественным опытом» (с. 43). Разработка категории общих мест явилась фундаментальным обобщением основной категории, касающейся создания содержания речи. В «Риторике» 1989 г. они классифицируются как основные общие места, не зависящие от вида словесности, и дополнительные, принятые только в определенном виде словесности. Основные общие места возникают прежде всего в фольклоре, поскольку фольклор является всеобщим знанием. Классификации общих мест как систематизации основных категорий морали, этики и следующих из них поступков Ю.В. Рождественский посвятит целый ряд работ. Эта систематизация нашла отражение в «Словаре терминов (общеобразовательный тезаурус) мораль, нравственность, этика)», где правила поведения людей отражены в разных видах морали (народной, духовной, профессиональной, морали гражданского общества)[48].  Впоследствии общим места будет посвящен большой раздел в «Теории риторики».

Для практического применения общих мест ритором характерно добавление Ю.В. Рождественского: общие места не должны выражать тривиальное знание, они лишь «средство установления речевой коммуникации, для которой нужна смысловая общепонятность. Опираясь на общепринятое и общепонятное, оратор развивает принципиально новую мысль» (с. 45).

Оригинально объясняет Ю.В. Рождественский термин расположение речи. Поскольку в риторике под этим термином понимается как композиция выступления, так и «сам процесс воплощения замысла речи в словесный ряд», то объяснение термина расположение связано с характером подготовки речи. Так как ораторская речь (публичная лекция – лишь ее разновидность) относится к устно-письменной литературной речи, речь может быть записана «до лекции, в ходе лекции и после лекции, как самим лектором, так и слушающими или организаторами лекции» (с. 50).

Эти устно-письменные взаимодействия объяснены Ю.В.Рождественским на примерах лекторских выступлений его учителей. Если академик В.В.Виноградов обычно писал, а затем прочитывал по написанному свои выступления (нетривиальность суждений, отсутствие повторений, замечательный стиль создавали «чувство своеобразного праздника науки»), то академик Н.И.Конрад, напротив, никогда не писал своих выступлений и «видел смысл в импровизированном контакте со слушателями», в результате чего оставалось впечатление о «необыкновенно обаятельной личности». Учитель Ю.В. Рождественского в китайском языке Н.Н. Коротков читал лекции, пользуясь карточками, расположенными в определенном порядке – комментарий и «импровизации на научную тему» создавали «творчество в данной лекции» (с. 50-51).

 Много и напряженно размышлял и экспериментировал Ю.В. Рождественский в вопросах подготовки ритора. Вот и эта брошюра заканчивалась краткими советами к «самовоспитанию оратора». Условий для ораторского таланта много: необходимо и знание правил, и развитие таланта (всякий человек должен понять, каковы его склонности), но основное предупреждение Ю.В. Рождественского сводится к тому, что «развитие риторического таланта происходит в особых условиях. Проза – предметная практическая речь – всегда воплощает какой-либо интерес, а в обществе всякий интерес встречается с противоборствующим интересом. Поэтому всякое ораторское действие – это борьба за утверждение собственной точки зрения» (с. 62)

Особенно парадоксально должна звучать для многих педагогов-риторов фраза: «Всякие риторические упражнения беспочвенны…» Этому есть объяснение: «никакие тепличные условия не могут помочь формированию ритора… Риторические способности развиваются только в условиях риторической практики». Поэтому заключительные рекомендации таковы:

слушать хороших ораторов и анализировать их ораторскую деятельность;

анализировать классические произведения ораторского искусства, имеющиеся в письменной речи;

знать риторические правила;
постоянно заниматься собственной ораторской практикой (с. 62).

Риторика в научной концепции Ю.В. Рождественского входит составной частью в общую систему филологических и культуроведческих знаний, сопрягается с развитием технологии создания речи, совершенствования фактуры речи, прямо влияющей на развитие содержания и смысла речи. Чтобы объяснить эти явления широкой общественности, в 1993 году выходит книга «Техника, культура, язык». Этой книгой автор как бы отвечал на вопрос: возможно ли отработанные в строгой науке взгляды изложить в популярной «книге для учащихся старших классов»?

Популярность изложения означала только то, что серьезные научные идеи будут поданы в остроумной форме. Телемосты школьников с открывшейся в Центре космической связи планетой Лапута (заимствование из романа Свифта «Путешествие Гулливера»), откуда ученые лапутянской де Сиянс академии ведут свой диалог с Землей, прерываются рефератами школьников в классической форме вопросов и ответов. Конечно, «лапутяне», «лапутянская философия» и образ мыслей, «лапутянская де Сиянс академия» – отражение нашего родного существования… В примере работы «лапутянской академии», возможно, мы увидим и наше родное плановое научное хозяйство:

(из речи президента де Сиянс академии Примата): «мы планируем наши исследования и открытия на пять или пятнадцать лет вперед. Каждый Уважаемый знает, когда и что он откроет. Все это пишется в план-карту. Карта вводится в АСУ. Теперь Уважаемый не может не выполнить план… Научная мысль у нас течет только в плановом порядке. При этом основная масса открытий коллективна. Наши Уважаемые научились коллективно мыслить. У нас содружество и коллективный мозговой продукт»[49].

Эта «школьная» книга обращала читателя к центральным вопросам теории и практики современного языка. Классическая форма вопросно-ответного учебного диалога, ведущая начало от Сократа и воплощенная во многих средневековых руководствах (так,  кстати, написана и первая русская «Риторика» XVII века), позволяла ставить нужны вопросы и давать точные определения и выразительные примеры:

В чем заключается назначение речи?

Речь – это деятельность говорящего, использующего средства языка для общения с другими членами данного языкового коллектива и для общения с самим собой… Речь имеет много назначений. Но главным является формирование творческих решений, управление семи видами деятельности.

…С помощью речи происходит отбор лучшего, что создал ум человека. Благодаря отбору создается культура – духовная, материальная, физическая. С помощью речи живут все факты культуры, т.к. речь классифицирует, разбирает их смысл и хранит для потомков (с. 80).

Показывая сложность становления современного языка, особенности его проявления в современной технике создания речи (компьютерах, АСУ, ЭВМ) Ю.В. Рождественский выявляет связь культуры, образования, языковых процессов и проявления цели этой цепочки в формировании культурной личности человека: «Образование и культура составляют единый комплекс. Благодаря образованию культура, накопленная, отобранная и хранимая обществом, становится культурой личности. Культурная личность хранит и умножает культуру общества. Речь опосредует культуру общества и личности: ведь учитель своей речью объясняет культуру общества, а ученик, научившись сам, становится творцом культуры или собирателем и хранителем ее, выражая это в речи» (с. 80).

«Теория риторики», выпущенная в 1996 году, явилась обобщающим исследованием законов и правил речевого общения развитого постиндустриального общества. Эту книгу читатель держит в руках и о ней в контексте трудов и смысловых новаций Ю.В. Рождественского необходимо сказать следующее.

Автор последовательно обосновал разработкой вопросов истории и становления риторики современный облик этой науки. При этом им разобраны не только взгляды Аристотеля, Цицерона и Квинтилиана, но и современные зарубежные научные дисциплины, занимающиеся речью, сопоставлено европейское речевое искусство с аналогичными учениями о речевой культуре в Индии и Китае.

Ю.В. Рождественскому принадлежит введенная им ранее, реконструированная из классических работ триада этос – логос – пафос. Ее объяснение, как всегда, оригинально, и не похоже на объяснения современных теоретиков, сделанные позднее. Прежде всего это касается этоса речи, понимаемого как «условия, которые получатель предлагает ее создателю». Современные разборы речевой деятельности игнорируют нередко эту кажущуюся «внешнюю» сторону речи, между тем, именно она диктует содержание речи, тематику, а подчас и качества стиля – см. разработку категории внешние правила словесности, начиная с книги «Введение в общую филологию» 1978 г.

Фундаментально прописаны законы и правила риторики, выводимые из наблюдений над общественно-языковой практикой. Категория законов и правил существенно разнится с тем, что мы обыкновенно наблюдаем в риториках в виде «рекомендаций» или «советов».

Впервые столь систематически и оригинально описана категория «образ автора» применительно ко всем видам словесности в истории русской речевой культуры (начиная от семейно-бытовой речи до массовой коммуникации).

Если учение о монологе показало последовательность создания  речевого произведения через категорию «изобретение», то учение о диалоге впервые в нашей науке выявляет структуру общественного управления с помощью речи с целью осуществления эффективных связей с общественностью. Такое расширенное понимание диалога как совокупности речевых актов, ведущихся в общественно-культурной речевой деятельности, позволяет обобщенно оценивать эффективность жизни общества.

Впервые  столь фундаментально и обобщенно проанализирована совокупность родов и видов словесности с разбором качеств (целей, задач, содержания, стиля) каждого вида речи. В результате выстраивается стройная система возможностей регулирования общественной речи, которой нельзя не воспользоваться в современной практике речи.

Хочется обратить внимание на одно существенное свойство этой книги как существенное качество ее автора. Книга написана почти без ссылок, хотя с достаточно большим количеством примеров. Автор поспешал высказаться, обладая целостным общим знанием, необыкновенной научной интуицией в решении многих современных речевых проблем. Концепция автора едина в той цепи риторических трудов, которые были созданы ранее, и в то же время нигде (!) Ю.В. Рождественский не повторяет дословно сказанного ранее.

Своеобразным риторическим завещанием Ю.В. Рождественского стала краткая монография «Принципы современной риторики», выпущенная издательством фондом «Новое тысячелетие» в 1999 году (2-е издание 2000 г. репринтное, 3-е издание – с небольшой редакторской правкой и корректурой - выходит в 2003 году в издательстве «Флинта-Наука»). Эта книга неслучайно начата с анализа понятия культуры с ее вечными ценностями, потому что знание культуры приводит к правильным решениям и поступкам во всех сферах деятельности. Духовно-идеологические ценности современного общества, выраженные речью, либо разъединяют людей в культурных противоречиях, либо способны объединить их в благополучное сообщество. Поэтому требуется обращение к риторике как искусству вынесения правильных решений и управления обществом посредством нравственно ориентированных суждений. Эта книга – о риторических новациях, нашей безынициативности и возможной изобретательности (в мысли и слове), приводящей смыслостилевыми инициативами к совершенствованию жизни.

Эта устремленная в третье тысячелетие, прогнозирующая наши будущие поступки книга отмечает современное состояние российского общества, характеризующееся «остротой конфликтообразующих ситуаций». Данное положение сложилось вследствие тяжелого нарушения норм морали в ХХ веке. В чем же перспектива и где здесь риторика? – В том, что выход из кризиса и «разрешение конфликтов и противоречий зависит от того, насколько дальновидно и искусно будут применяться моральные суждения при решении конфликтов и противоречий с помощью речевых средств и с помощью управления речевыми коммуникациями» (с. 134).

Общие места риторики как сегодняшние ценностные суждения являются «показателем стиля жизни», но зависят от диалогов, происходящих в той или иной фактуре речи. Сегодня невозможно не считаться тем, что новая самая эффективная и влиятельная фактура речи – массовая информация – предлагает «с объективной необходимостью свою систему общих мест». Теперь общество, по мысли Ю.В. Рождественского, должно понять, в чем искать опору, какие общие места предпочесть – ср. тот информационный хаос и «расщепление культуры», которые предлагаются подчас в сегодняшней содержательной стилистике массовой информации. Между тем, «историческим ядром общих мест является мораль. Центром общих мест массовой коммуникации также является мораль. Истинное формулирование и применение моральных суждений – основа продвижения проектов и речевого разрешения конфликтных ситуаций» (с. 135). В этом, кстати, сущность современных связей с общественностью, вырастающих из риторики как искусства убеждения аудитории и продвижения идей.

Утверждая изменение стиля жизни, мы не чувствуем, что от советского времени нам осталось много предрассудков (ложных общих мест). Один из них – марксистский тезис о базисе и надстройке с идеей приоритетности экономических и материальных интересов. Не отрицая последних, филолог Ю.В. Рождественский ясно доказывает, что «удачное устройство речевых отношений и успешные речевые действия обеспечивают все формы жизни общества и, в частности, экономическую жизнь общества» (с. 135).

Отсюда два тезиса – о необходимости развития речевой культуры и построения будущих программ действий (скажем, в борьбе за власть) в соответствии с «пониманием культуры и искусством вынесения моральных суждений» (с. 135).

В конце жизни Ю.В. Рождественский написал несколько энергичных, чрезвычайно одушевленных по мысли, острых по стилю и приводимым примерам, но, главное, научно обоснованных статей, анализирующих современное состояние русского языка с конкретными предложениями и советами к тому, как исправить нынешнее положение дел.

Одна из них «Хорош ли русский язык» (ЛГ, 1996, 4 сентября, с. 7) прямо отмечала, что «главная беда современного русского языка – отсутствие риторической этики». Интеллигенция не понимает того простого факта, что «грязные слова не могут выразить чистых мыслей», а «мастера литературной речи  … разговаривают с публикой языком внелитературным». Общественные деятели и пресса (интеллигенция!) на языке уголовников и воров пытаются выразить свои идеи, не отдавая себе отчета «в силе печатного слова». Но «для того, чтобы пропагандировать мораль и нравственность, нужны язык и стиль, соответствующие этому предмету. Языковая распущенность есть распущенность безответственной мысли».

Статья «О современном положении русского языка» внятно отвечает на вопрос, почему состояние современного русского языка «плохое». Разобрав причины современного неблагополучия языка (в частности, подробно проанализировано состояние русского языка в странах СНГ) и показав истоки современного состояния филологии и филологического образования, Ю.В. Рождественский заканчивает статью призывом «обновить и устроить риторическую культуру народа. Разработка теории прозы, ее роль для практической жизни общества составляют насущную потребность современной жизни. Весь комплекс проблем современной риторики, систематизация ее областей и понятий, создание хрестоматий, разработка методики обучения речевым действиям всех видов, разработка методов мониторинга языка, создание лучших законов и правил управления речью – залог общественного развития»[50].

Невозможно не сказать о деятельности Ю.В. Рождественского как ритора-педагога и школе исследователей риторики, сложившейся на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Московского университета. Исчислим при этом лишь диссертационные исследования, выполненные на кафедре, тем более что оставаясь жанром научной письменности, они не всегда могут быть прочитаны и распространены. Впрочем, и этот перечень будет скорее всего, неполным, ибо с одной стороны невозможно исчислить всех, кто так или иначе пользовался подсказками  и советами Ю.В. Рождественского, с другой, многие диссертации, затрагивавшие околориторические проблемы (анализирующие проблемы общей филологии, словесности, стилистики, культуроведения) так или иначе касались и проблем риторики. Впечатляющий перечень диссертационных работ, выполненных под руководством Ю.В. Рождественского, содержится в  «Материалах к научной биографии…», подготовленных О.Э. Хазановой, В.В. Яхненко[51].

Одной из первых «пред-риторических» работ следует считать диссертацию Л.П. Олдыревой «Именование речи (на материале американских словарей кампании Мерриам-Уэбстер)» (1978), в которой рассматривались слова, именующие речь в английском языке. Впоследствии ею был написан ряд статей об английских риториках XVIII в.[52].

Новаторски выглядела  диссертация О.П. Брынской «Основные черты американской риторики новейшего времени» (1979). Риторика в США объяснялась как «центральный предмет филологической подготовки по родному языку», «двигатель общественного прогресса», устанавливалась связь риторики с другими дисциплинами (коммуникологией и контент-анализом), выяснялись основные черты американского ритора.

Обзор американских учебников по риторике и стилистике, хрестоматий по чтению был сделан в диссертации Н.Н. Германовой «Лингвостилистическая характеристика американского юмора XIX века» (1983). Характерны выводы автора о «потеснении» к концу XIX века политической и проповеднической риторики сочинениями художественной словесности, в то же время отмечается, что деловая проза никогда не выходила из поля зрения американских филологов.

Краткая история французской риторики с описанием творчества основных авторов, периодизацией и переводом основных сочинений представлена в диссертации Н.Н. Безменовой (1985). Тогда же закончено исследование первой русской «Риторики» В.И. Аннушкиным. В диссертации изучена история текста, содержание и терминология памятника, подготовлена публикация критического текста с переводом на современный язык и текстом латинского оригинала Филиппа Меланхтона. Впоследствии им же будет защищена докторская диссертация «Эволюция предмета русской риторики в истории русской филологии (XI- середина XIX в.)” (1997). В исследовании дана периодизация основных этапов русской риторики, проанализированы многие впервые вводимые в научный оборот рукописные и печатные риторики, изучены соотношение филологических наук о речи и развитие содержания отдельных разделов риторического учения.

Исследованию американской словесности и ораторского искусства были посвящены работы В.Н. Радченко, в диссертации которого были описаны основные периоды истории американской науки об ораторском искусстве, систематизированы понятия ораторики, исследования и образцы речей (1986). Одновременно защитил диссертацию О.А. Сычев, опубликовавший позднее ряд работ по риторике [53].

В 1988 году на кафедре выполнено исследование И.В. Пешкова об изобретении как риторической категории (1988). Впоследствии, организовав издательство «Лабиринт», И.В. Пешков будет публиковать журнал «Риторика» и выпустит в свет несколько книг по риторике[54].  Проблематика судебной речи, взаимодействия диалога и монолога в устной и письменной речи в процессе судебной коммуникации изучены в исследовании О.Э. Баркаловой (1989).

Теория диалога в русских риториках, основы диалога-спора, уловки эристического и приемы диалектического метода ведения диалога-спора исследованы в диссертации К.В. Муратовой «Семантика диалога-спора» (1991). В исследовании Э.Ю. Заюнчковской «Проблемы семантических связей пластики телодвижений в их отношении к языку» рассмотрена словарная номинация пластики человека, построены терминосистемы разных видов телесной деятельности (военный строй, танец и пантомима, православная литургика, сценическое движение, физическая культура).

Анализ публицистических произведений Ф. Абрамова, В. Распутина, А. Солженицына сделан в исследовании М.В. Субботиной – выводы оказались симптоматичными для риторического построения текста: «поэтическая композиция является действительным изобретением каждого литератора», но «прозаическая основа текста оказывается принципиально однородной во всех текстах каждого из писателей…, категория индивидуального стиля данного произведения отсутствует, …язык не выходит за пределы языка массовой коммуникации».

Риторическая концепция И.-К. Готшеда, исследованная в контексте реформаторских усилий по нормированию немецкого языка и заданию нового стилистического направления немецкому речевому употреблению, содержится в диссертации С.В. Гундоровой (1999).

Этот беглый перечень некоторых диссертационных исследований далеко не исчерпывает всего круга учеников Юрия Владимировича – составитель «Избранной библиографии диссертаций, защищенных в русле научной школы акад. Ю.В. Рождественского» В.В. Яхненко отмечает, что  в 80-е годы под его руководством было защищено более 60 работ, т.е. в среднем выходило по 5-6 диссертаций ежегодно, а всего библиографический список насчитывает 112 наименований[55].

Риторическая школа Ю.В. Рождественского достойно и своеобразно продолжена на кафедре трудами профессора А.А. Волкова, являющегося не только автором фундаментальных учебников по русской риторике[56],  но и руководителем множества  диссертационных и дипломных исследований (и это отдельная тема).

Отдельная тема: Рождественский – ритор-практик и преподаватель риторики. С самого начала чтения курсов риторики Юрий Владимирович пробовал вести практические занятия – о трудностях обучения риторике, опасностях, подстерегающих педагога-ритора и учащихся на этом пути, предупреждал неоднократно, но ненавязчиво и тактично ставил постоянно своих учеников, коллег в положение «риторов», которым должно выступать и говорить «речи».

За несколько месяцев до кончины у Юрия Владимировича лежала на столе небольшая, им написанная реклама «Экспресс-курса «Риторика» с кратким планом и программой (известно, как много подобных инициатив постоянно исходило от Ю.В.). Курс был предназначен для широкой аудитории специалистов, нуждающихся в обучении прежде всего  риторике делового общения. Сегодня идеи Юрия Владимировича находят применение в курсах риторики – ораторского мастерства – культуры речи, деловой риторики, организуемых разными его учениками, в частности, на кафедре риторики и культуры речи Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина, в Риторическом центре ораторского мастерства и культуры речи «Преображение» и некоторых других.

Деятельное участие Ю.В. Рождественский принял в основании и дальнейшей работе Российской ассоциации исследователей, преподавателей и учителей риторики, войдя в Совет Ассоциации и выступая с докладами на пленарных заседаниях конференций, проводимых Ассоциацией риторов. На IV Международной конференции по риторике в январе 2000 г. был организован Вечер памяти Ю.В. Рождественского, где с замечательным докладом «Под знаком Ю.В. Рождественского» выступил один из его ближайших учеников Я.В. Рейзема [57].  Он писал: «Рождественский – филолог. Его предмет – Слово, законы, бытие и быт Слова. …Разгадывание родовой, личной жизни Слова стало его профессией, мастерством, призывающим зорко вглядываться  в собратьев по цеху и ремеслу. Его первое крупное сочинение «Типология слова» уже содержало учение и типологии стиля мышления; труды по философии языка, риторике, культуроведению разрабатывали теорию внешних и внутренних законов распоряжения речью – будь то один человек, конкретная аудитория, нация или человечество»[58].

Подытоживая описание риторических трудов Юрия Владимировича Рождественского, нельзя не сказать о том, что цельность его научной личности состояла в соответствии всего написанного совершаемому в жизни. Научное слово Рождественского равнозначно его жизненному облику и поступкам. Особое чувство правильности, уместности слов и поступков, такта по отношению к другим и дисциплинированной строгости по отношению к себе и близким людям, веселости и энергии, рождаемых точным исполнением долга – создавало неистощимость напряженного труда и необыкновенную его результативность. Юрия Владимировича на все и на всех хватало: «каждый день писать по две страницы (больше не надо!)», каждый день - беседы, консультации, научное и деловое общение на кафедре, дома, в сотне мест, куда «звали» Рождественского. И «на Рождественского» ходили, но не так, как ходят смотреть и слушать - развлечения ради и праздного любопытства – различных властителей дум и смехотворцев, забивая до отказа сверкающие залы или маленькие аудитории. Ходили, чтобы учиться, послушать блестящего и остроумного оратора, обаятельного собеседника, легко переходящего от изящной комплиментарности к простой и поражающей глубокомысленности подлинного знания. Впрочем, у автора этого предисловия недавно была встреча с одним известным артистом-чтецом, который, услышав имя Рождественского, благоговейно и восторженно рассказал, как однажды на вечере в ЦДРИ, Юрий Владимирович «вышел и целый час держал в напряженном внимании огромную аудиторию…» И таких рассказов много.

В «Воспоминаниях школяра», посвященных одному из своих любимых учителей академику Виктору Владимировичу Виноградову, Ю.В. Рождественский предупредительно пишет о том, что Виноградова никогда не интересовала личность или обстоятельства личной биографии писателя, ибо «мелочи жизни» снижают значительность личности и уводят от главного – анализа его текстов. Тем не менее, сам Юрий Владимирович оставил удивительные по точности наблюдения и зарисовки о характере научного общения, приемах научного творчества, которые высказал В.В. Виноградов именно в личных беседах [59]. 

О Юрии Владимировиче как о риторе необходимо писать особенно ответственно. Появление Юрия Владимировича на кафедре ли, в заседании ли отделения культуры и образования Российской Академии образования, всегда рождало чувство объединения и легкости: сейчас «все или многое разъяснится и разрешится». Привносимая им энергия труда и научного товарищества эмоционально зажигала аудиторию – трудно сказать, чего здесь было больше: этическая эмоция говорила о том, что «будем заниматься делом», эстетическая эмоция заставляла любоваться оратором и заслушиваться его словами, рациональная эмоция побуждала к тому, чтобы осваивать трудности научного предмета, всем было легко и «неопасно»  в этом общении (если страх – базовая эмоция) и над всем царил объединительный дух любви к научной истине и внимания друг к другу.

Конкретные деяния Юрия Владимировича еще будут описаны – сделаем ли мы это с тактом, свойственным нашему Учителю? Те горы конспектов, которые лежат у многих его учеников с мыслями, прорастающими то в одном, то в другом сочинении – вдруг замечаешь: «это говорил Рождественский…» Приносят расшифровки его лекций и выступлений с блестящими и искрометными афоризмами – и помнится справедливое предупреждение Ю.В. «не печатать то, на чем не стоит моя подпись…» - как взять ответственность за переложение его мыслей (ведь это запись ораторской речи после самой речи)? Что следует записать из замечательной университетской жизни семидесятых-восьмидесятых годов, когда «смыслостилевые новации» Юрия Владимировича рождали то Татьянин день (ежегодный официальный праздник кафедры, отмечавшийся в Московском университете только здесь), то вдруг «день поклонения старшим»? Как передать необыкновенное хлебосольство Рождественских (с сохраняющей этот стиль Надеждой Александровной), гостеприимство, рождающее главную жизненную ценность – сердечное  единомыслие и промыслительную заряженность души на творчество? Выразителем всего этого были дух и язык общения, отчего рождается уверенность в осмысленности нашего существования, «исторический оптимизм», внушаемый верой в положительную силу науки и ее преобразующее на мир воздействие.

Юрий Владимирович как-то заметил, что «филолог пишет для вечности и труды его начинают изучаться после его земной жизни». В этом влиятельность идей, и если угодно, влиятельность высказанных ритором мыслей и слов. Рождественский предвидел, что его труды будут изучать, к нему тянулись люди, зная, что в его лице всегда найдут понимание своих проблем и главное, совет, что надо теперь делать. Советы Ю.В. в научных и житейских вопросах всегда окрыляли и вдохновляли, хотя точнее сказать, сами занятия наукой вдохновляли жить.

Окруженный научными коллегами, соратниками, учениками, Ю.В. Рождественский прожил напряженную и счастливую жизнь.  Смыслом этой жизни был труд, и прежде всего труд на научной ниве. Более всего Ю.В. ценил научный диалог, был мастером научной беседы, творческая мысль его была неистощима, язык красочен, внимание к собеседнику, приходившему к нему в дом или на кафедру и добросовестно ждущего своей очереди задать вопрос, искренно и нелицемерно. При этом ни тени самолюбования или гордости, ценились прежде всего труд и его результат.

После кончины Юрия Владимировича была организована Комиссия по изучению его научного наследия. Результатом работы Комиссии стали посмертные издания двух томов Словаря-тезауруса терминов общего образования [60]  (грандиозный проект, осуществлявшийся Юрием Владимировичем в Московском университете и Российской академии образования); начато издание «Избранных трудов» Ю.В. Рождественского (первый том включил оставшуюся в рукописи монографию «Философия языка и учебный предмет», статьи по проблемам языков образования и философии языка, в Приложении – статьи учеников, профессоров Московского университета А.А. Волкова и А.П. Лободанова, освещающие творческий путь и научную биографию Ю.В. Рождественского, библиографию его трудов, подготовленную В.В. Яхненко); предполагается издание учебника «Введение в языкознание», подготовленного по курсу, читавшемуся на филологическом факультете совместно с А.В. Блиновым.
Ежегодно проводятся Научные филологические и культуроведческие чтения памяти академика Ю.В. Рождественского, приуроченные ко дню рождения ученого 10 декабря.

Размышляя о русской жизни, Рождественский как-то сказал, что у нас каждый вспахивает свое поле, осваивает и обживает место (в пример был приведен Сергий Радонежский), место становится «окультуренным» и процветаюшим, если последующие поколения сохраняют и развивают эту культуру. Для начала третьего тысячелетия филологическая нива кажется безграничной, как безгранична обрушивающаяся на нас информация, поэтому особая честь и слава тому, кто смог очертить ее пределы, показать собственным творчеством, как необходимо трудиться и «куда нам плыть».

 1. Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М., Наука, 1975. 559 с.

  2. Рождественский Ю.В. Проблемы риторики в стилистической концепции В.В.Виноградова // Русский язык: Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография (Виноградовские чтения IX-X). - М., 1981. - С. 20-35.

3. Рождественский Ю.В. Проблемы риторики… С. 22.

4. Там же, с. 23.

5. Виноградов В.В. О языке художественной прозы // Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. С.

6. Рождественский Ю.В. Проблемы риторики… С. 34.

7. Там же, с. 34

8. Там же, с. 34.

9. Рождественский Ю.В. О философии языка // Труды СГУ. Выпуск 11. Серия «Филология. Языкознание». М., 1998. С. 12.
 
10. Рождественский Ю.В. Проблемы риторики…, с. 34
 
11. Рождественский Ю.В. Хорош ли русский язык? //ЛГ, 1996, 4 сентября, с. 7.
 
12. Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996. С. 20.
 
13. Там же, с. 19.
 
14. См., например, первое научное классификационное сочинение в русской традиции «Сказание о седми свободных мудростех», восходящее к сочинению Марциана Капеллы: Николай Спафарий. Эстетические трактаты. Подготовка текстов и вступительная статья О.А.Белобровой. Л., 1978. С. 141-154.
 
15. Рождественский Ю.В. Общая филология… С. 110; Он же. Философия языка. Культуроведение и дидактика. Современные проблемы науки о языке. М., 2003. С. 21.
 
16. Рождественский Ю.В. Общая филология… С. 111.
 
17. Там же, с. 243.
 
18. Там же, с. 243.
 
19. Там же, с 244.
 
20. Там же, с. 291.
 
21. Рождественский Ю.В. Актуальные проблемы советской социалистической риторики // Риторика и стиль. М., Изд-во МГУ имени М.В.Ломоносова, 1984. С. 3-26.
 
22. Рождественский Ю.В. Слово в нашей жизни // Вопросы лекционной пропаганды. – М., Знание, 1985. С. 6-21.
 
23. Там же, с. 14.
 
24. Там же, с. 20.
 
25. Рождественский Ю.В. Становление риторики: проблемы и перспективы // Вопросы лекционной пропаганды. – М., Знание, 1988. С. 12-34.
 
26. Там же, с. 12.
 
27. Там же, с. 13.
 
28. Там же, с. 23.
 
29. Там же, с. 25.
 
30. Рождественский Ю.В. Проблемы влиятельности и эффективности средств массовой информации» // Роль языка в средствах массовой коммуникации. Сборник обзоров. М., АН СССР, ИНИОН, 1986. С. 7-45.
 
31. Рождественский Ю.В. Риторика публичной лекции. – М., Знание, 1989. – 64 с. (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Лекторское мастерство»;  № 1).
 
32. Там же, с. 11.
 
33. Рождественский Ю.В. Проблемы влиятельности… С. 17
 
34. Там же, с. 18.
 
35. Там же, с 20.
 
36. Там же, с. 22.
 
37. Там же, с. 23.
 
38. Там же, с. 24.
 
39. Там же, с. 31.
 
40. Рождественский Ю.В. Риторика автоматизированного диалога // Неориторика: генезис, проблемы, перспективы. Сборник научно-аналитических обзоров ИНИОН АН СССР. М., ИНИОН, 1987. С. 189-214.
 
41. Рождественский Ю.В., А.А.Волков, Ю.Н.Марчук. Введение в прикладную филологию. Языковая семиотика. – М., МГУ, 1987.
 
42. Там же, с. 31.
 
43. Там же, с. 37.
 
44. Рождественский Ю.В. Риторика публичной лекции…, с. 5.
 
45. Там же, с. 10.
 
46. Там же, с. 12-13.
 
47. Там же, с. 41.
 
48. Рождественский Ю.В. Словарь терминов. (Общеобразовательный тезаурус): Мораль. Нравственность. Этика. – М., Флинта, Наука, 2002.
 
49. Рождественский Ю.В. Техника, культура, язык. М., Просвещение, 1993. С. 17.
 
50. Рождественский Ю.В. О современном положении русского языка //Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1995, № 3. С. 129.
 
51. Хазанова О.Э., Яхненко В.В. Материалы к научной биографии заслуженного профессора МГУ, академика РАО Ю.В.Рождественского (1926-1999). М., 2001.

 
52. Олдырева Л.П. Риторический идеал языковой нормы в истории нормирования  английской речи (На материале «Философии риторики» Дж. Кампбелла) // Системный и функциональный анализ языка. Рига. 1987. С. 92-101; Она же. Английские риторики  XVIII века о категориях экспрессивности в синтаксисе // Риторика и синтаксические конструкции. Красноярск, 1988. С. 43-46.
 
53. См. в частности: Сычев О.А. Обучение риторике в эпоху компьютеров. М., 1991. С. 3-38.
  См. в частности: Пешков И.В. М.М.Бахтин: от философии поступка к риторике поступка. – М., 1996.
 
54. Хазанова О.Э., Яхненко В.В. Материалы к научной биографии… С. 15.
 
55. Волков А.А. Основы русской риторики. М., 1996. 344 с.; Он же. Курс русской риторики. М., 2001. 480 с.
 
56. См. публикацию этого доклада: Рейзема Я.В. Под знаком Ю.В.Рождественского //Риторика в современном обществе и образовании. Сборник материалов III-V Международных конференций по риторике. – М.: Флинта-Наука, 2003. С. 6-12.
 
57. Там же, с. 9.
 
58. Рождественский Ю.В. Виктор Вдадимирович Виноградов (воспоминания школяра) // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1995. № 1. С. 51-56.
 
59. Рождественский Ю.В. Словарь терминов. (Общеобразовательный тезаурус): Мораль. Нравственность. Этика. – М., Флинта, Наука, 2002; Он же. Словарь терминов. (Общеобразовательный тезаурус): Общество. Семиотика. Экономика. Культура. Образование. – М.,  Флинта, Наука, 2002.


Страница 1 - 9 из 9
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру