Неугасимая лампада. Антология русской религиозно-философской поэзии. Часть 1

Николай Михайлович Языков (1803 - 1846)

Николай Михайлович Языков родился 4 марта 1803 г. в Симбирске, в богатой дворянской семье. В возрасте 11 лет его отдали петербургский в горный кадетский корпус, где уже учились два его старших брата. Николай не чувствовал влечения к точным наукам и в 1821 г. бросил учение, не кончив курса. Однако за годы учебы он обратил на себя внимание проблесками таланта в области словесности. В 1819 г. первое его стихотворение было опубликовано.

Выйдя из корпуса, Языков полтора года провел в деревне, затем некоторое время жил в Петербурге, а в 1822 г. для продолжения образования уехал в Дерпт. В Дерптском университете он изучал немецкий язык, древнюю и западную литературу. У него появилось много знакомых среди студентов, его поэтический талант нашел поклонников, имя сделалось известным.

В 1823 г. прибывший в Дерпт Жуковский принял его "с разверстыми объятьями в обоих смыслах". Поэзию Языкова высоко оценил и Пушкин. Еще не будучи знаком с Языковым лично, он писал:

Издревле сладостный союз
Поэтов меж собой связует:
Они жрецы единых муз;
Единый пламень их волнует;
Друг другу чужды по судьбе,
Они родня по вдохновенью.
Клянусь Овидиевой тенью:
Языков, близок я тебе…

Беспечная и неумеренная жизнь, которую Языков вел в Дерпте, не прошла для него бесследно. В конце 1826 г. у него появились первые признаки неизлечимой болезни спинного мозга. Не кончив курса, Языков уехал в Москву, где стал готовиться к экзаменам в Московском университете. Тогда наконец состоялось его личное знакомство с Пушкиным и другими поэтами: Вяземским, Денисом Давыдовым. Экзаменов Языков так и не сдал и, тяготясь положением "бездипломного студента", начал хлопотать о поступлении на службу. Он поступил в межевую канцелярию, но вскоре, в 1833 г., уволился от службы.

Болезнь его усиливалась, физические страдания, как это часто бывает, привели к переосмыслению жизни. Уже в 1830 г. поэт совершил паломничество в Троице-Сергиеву лавру. Несколько позже он сблизился со славянофилами. Родственные узы связали Языкова с А.С. Хомяковым, который женился на его сестре. Взгляды поэта со временем переменились настолько, что многие из прежних друзей прекратили общение с ним.

После отставки и до 1837 г. Языков жил в своем имении. Здоровье его не улучшалось. Он страдал одышкой, ходил с трудом, согнувшись. В 1838 г. уехал за границу для лечения; жил в Мариенбаде, Ганау, Голштейне, Ницце, Риме. В Риме подружился с Н.В. Гоголем.

В августе 1843 г. Языков вернулся в Москву. Последние три года жизни прошли в непрерывных страданиях, однако поэт сохранял спокойствие духа, регулярно читал Священное Писание, находя в нем поддержку.

В середине декабря 1846 г. Языков простудился, и к болезни присоединилась горячка.

Чувствуя приближение конца, он сам заказал себе похоронный обряд, перед смертью исповедался и причастился. Языков умер 26 декабря 1846 г. и похоронен в Москве на кладбище Данилова монастыря. "Смертью Языкова - писал Вяземский, - русская поэзия понесла чувствительный и незабвенный урон. В нем угасла последняя звезда Пушкинского созвездия, с ним навсегда умолкли последние отголоски Пушкинской лиры!"

Молитва

Молю святое Провиденье:
Оставь мне тягостные дни,
Но дай железное терпенье,
Но сердце мне окамени.
Пусть, неизменен, жизни новой
Приду к таинственным вратам,
Как Волги вал белоголовый
Доходит целый к берегам
1825

Хор,петый в московском благородном собрании по случаю прекращения холеры в Москве

Велик Господь! Земля и неба своды
Свершители судеб Его святых!
Благословен, когда казнит народы,
Благословен, когда спасает их.

Пославший нам годину искушенья
Не до конца рабов Своих карал;
Нам воссиял желанный день спасенья,
День милости Господней воссиял.

Велик Господь! К Нему сердца и руки!
Ему хвалу гласи, тимпана звон!
Ему хвалу играйте песен звуки!
Велик Господь и свят Его закон!

Молитва

Моей лампады одинокой
Не потушай, светило дня!
Пускай продлится сон глубокий
И ночь глухая вкруг меня! -
Моей молитвенной лампады
При догорающем огне,
Позволь еще забыться мне,
Позволь еще вкусить отрады,
Молиться Богу за нее,
Его прелестное созданье,
Мое любимое мечтанье
И украшение мое!

Для жизни мирной и надежной
Он даст ей счастье на земле:
И в сердце пламень безмятежный,
И ясность мысли на челе!
И даст ей верного супруга,
Младого, чистого душой,
И с ним семейственный покой
И в нем приветливого друга;
И даст почтительных детей,
Здоровых, умных и красивых,
И дочерей благочестивых,
И веледушных сыновей!

Но ты взошло! Сияньем чистым
Ты озарило небеса,
И блещет пурпуром златистым
Их величавая краса;
И воды пышно заструились,
Играя отблеском небес,
И свежих звуков полон лес;
Поля и холмы пробудились!
О, будь вся жизнь ее светла
Как этот свод лазури ясной,
Высокий, тихий и прекрасный,
Живая Господу хвала!

К сестре Е.М.
(В альбом)

Дороже перлов многоценных
Благочестивая жена!
Чувств непорочных, дум смиренных
И всякой тихости полна,
Она достойно мужа любит,
Живет одною с ним душой,
Она труды его голубит,
Она хранит его покой,
И счастье мужа - ей награда
И похвала, - и любо ей,
Что, меж старейшинами града,
Он знатен мудростью речей,
И что богат он чистой славой,
И силен в общине своей;
Она воспитывает здраво
И бережет своих детей,
Она их мирно поучает
Благим и праведным делам,
Святую книгу им читает,
Сама их водит в Божий храм:
Она блюдет порядок дома,
Ей мил ее семейный круг,
Мирская праздность незнакома
И чужд бессмысленный досуг.
Не соблазнят ее желаний
Ни шум блистательных пиров,
Ни вихрь полуночных скаканий
И сладки речи плясунов,
Ни говор пусто-величавый
Бездумных, чопорных бесед,
Ни прелесть роскоши лукавой,
Ни прелесть всяческих сует.
И дом ее боголюбивый
Цветет добром и тишиной,
И дни ее мелькают живо
Прекрасной, светлой чередой;
И никогда их не смущает
Обуревание страстей:
Господь ее благословляет
И люди радуются ей.

К не нашим

О, вы, которые хотите
Преобразить, испортить нас
И обнемечить Русь! - Внемлите
Простосердечный мой возглас!
Кто б ни был ты, одноплеменник
И брат мой: жалкий ли старик,
Ее торжественный изменник,
Ее надменный клеветник;
Иль ты, сладкоречивый книжник,
Оракул юношей-невежд,
Ты, легкомысленный сподвижник
Беспутных мыслей и надежд;
И ты, невинный и любезный
Поклонник темных книг и слов,
Восприниматель достослезный
Чужих суждений и грехов.
Вы, люд заносчивый и дерзкий,
Вы, опрометчивый оплот
Ученья школы богомерзкой
Все вы - не русский вы народ.
Не любо вам святое дело
И слава нашей старины,
В вас не живет, в вас помертвело
Родное чувство. Вы полны
Не той высокой и прекрасной
Любовью к родине, не тот
Огонь чистейший, пламень ясный
Вас поднимает; в вас живет
Любовь не к истине, не к благу!
Народный глас - он Божий глас,
Не он рождает в вас отвагу,
Он чужд, он странен, дик для вас
Вам наши лучшие преданья
Смешно, бессмысленно звучат,
Могучих прадедов деянья
Вам ничего не говорят:
Их презирает гордость ваша,
Святыня древнего Кремля,
Надежда, сила, крепость наша -
Ничто вам! Русская земля
От вас не примет просвещенья,
Вы страшны ей: вы влюблены
В свои предательские мненья
И святотатственные сны!
Хулой и лестию своею
Не вам ее преобразить,
Вы, не умеющие с нею
Ни жить, ни петь, ни говорить!

Умолкнет ваша злость пустая,
Замрет неверный ваш язык,
Крепка, надежна Русь святая
И Русский Бог еще велик!