Преподобный Симеон Новый Богослов. Гимны (в новых переводах)

Перевод выполнен Т.Л.Александровой по изданию серии Sources chretiennes

Молитва Преподобного Симеона Нового Богослова

С уст сошедшее нечистых,
Из испорченного сердца,
Из души, погрязшей в скверне,
С языка, который мерзок,
Приими, Христе, моленье,
И, приняв великодушно,
Обращенья не отринув,
И простив мне эту дерзость,
Дай сказать, не обинуясь,
Что хочу сказать, Христе мой,
Или Сам же укажи мне,
Что сказать и что мне сделать.
Грешен я - как та блудница,
Что, узнав, где обитаешь,
Принеся с собою миро,
И к стопам Твоим припавши,
Дерзостно их умащала,
О мой Бог и мой Владыко!
Но ее Ты не отринул,
Приступившую от сердца,
Так и мной не возгнушайся,
Но дозволь Твои стопы мне
Целовать, держа руками,
И обильными слезами,
Словно миром многоценным
Умащать их дерзновенно.
Но моими же слезами
И меня очисти, Слове,
Отпусти мне прегрешенья
И грехов прощенье даруй.
Зол моих Ты знаешь бездну,
И мои Ты знаешь раны,
Струпы язв моих несметных.
Но Ты видишь также веру
И усердную решимость,
И мои стенанья слышишь.
От Тебя не утаится,
Мой Творец и Искупитель,
Ни единая слезинка
Или часть слезинки малой.
То, что я не мог бы сделать,
Божьи очи видят ясно,
И другое в вечной книге -
То, что я еще не сделал,
Уж записано от века.
Посмотри, как я смиряюсь,
Посмотри, сколь труд мой тяжек,
Отпусти мне прегрешенья
Боже мой, Творец вселенной!
Чтобы мог я с чистым сердцем
И притрепетною мыслью
И душею сокрушенной
Причаститься тех Пречистых
Всесвятых Бессмертных Таинств,
Что для каждого источник
Жизни и обожествленья,
Кто приходит с чистым сердцем.
Ибо Ты сказал, Владыко:
"Тот, кто плоть Мою вкушает,
Тот, кто кровь Мою приемлет,
Тот со Мною пребывает,
В нем и Сам Я обитаю".
А Твое, Владыко, слово,
Быть неистинным не может,
И Твоей боготворящей
Причащаясь благодати,
Я не одинок, Христе мой,
Но с Тобою пребываю,
Свет трисолнечный, весь мир сей
Просвещающий сияньем!
И чтоб мне не оказаться
Вне Тебя, о Живодавче,
Моего дыханья, жизни,
Ликования благого,
Мира нашего спасенья, -
Для того и приступаю,
Как Ты видишь, со слезами
И душою сокрушенной,
Прегрешений оставленье
Умоляя даровать мне.
Чтоб я мог Животворящих
Непорочных Твоих Таинств
Стать причастником достойным.
Чтоб со мной, треокаянным,
Ты пребыл, как обещал мне.
Чтоб лукавый искуситель
Вне Тебя меня обретши,
Не увлек меня коварно
И не дал мне уклониться
От словес боготворящих.
И припадаю к Тебе я
Ныне с теплою мольбою:
Как Заблудшего Ты принял
И пришедшую блудницу,
Так прими, о, Милосердный,
Погибающего ныне
И с душою сокрушенной
Приступившего смиренно.
Знаю я, о, мой Спаситель,
Что никто из всех живущих
Не соделал преступлений
Моему паденью равных.
Но и то я знаю твердо,
Что такого нет паденья,
Прегрешений столь великих,
Что смогли бы переполнить
Твоего терпенья чашу
И Твою превысить милость.
Ты елеем состраданья
Тех, кто кается всем сердцем,
Очищая, просветляешь
И причастниками Света
И Божественности, Спасе,
Их соделываешь щедро.
И не только человекам,
Но и ангелам на диво
С ними Ты ведешь беседу
Словно с верными друзьями.
Это мне внушает смелость
И, надеждой окрыленный,
Дерзновенно приступаю
Я к дарам Твоим обильным.
Радость чувствуя и трепет
Я, трава, приемлю пламя,
Причащаясь, и - о, чудо! -
Орошаюсь неопально,
Купине подобен древней,
Что пылала, не сгорая.
Ныне благодарно сердце,
Благодарен весь мой разум,
Благодарны даже члены
Все - душа моя и тело.
Весь припадаю к Тебе я
И Тебя, мой Боже, славлю,
Прославляемого всеми
Ныне так же как и вечно.

Гимны Преподобного Симеона Нового Богослова (перевод выполнен по изданию серии Sources chretiennes).

I.

1.  Что совершается во мне? То таинство престрашно!
Язык бессилен высказать и написать не смеет
Несчастная рука моя словес хвалы и славы
Тому, Кто выше похвалы и Кто превыше слова.
5.  Ведь то, что совершается сейчас во мне, погибшем,
Неизглаголанно, ничьим невыразимо словом.
Ужель Податель всяческих, Творец - О, кто ответит? -
От нас, убогих, требует словес хвалы и славы?
Но кем и как прославится Тот, Кто вовек прославлен?
10.  Так светом не наполнится, ничем не осветится
В сем мире тварном зримое очам телесным солнце.
Извне не просвещаемо, само всех просвещает,
Хранит тот свет, что дал ему Зиждитель от начала.
Самодостаточно оно и светит щедрым светом.
15.  И не нуждается ни в чем, что бы его питало.
Так как же Сам Зиждитель всех от нас приемлет славу
И от меня, ничтожного, хвалу услышать хочет?
Самодостаточен вовек Господь, Создатель солнца,
Он, благ всех исполняющий вселенную извечно.
20.  Одним лишь мановением, одной Своею волей
Стяжавший силу. - Оттого язык словами скуден.
Ум зрит, что совершается, но высказать не может,
И, созерцая, ищет слов, и слова не находит.
Невидимое видит он, неведомое миру,
25.  Простое, нераздельное, величины безмерной.
И ни начала, ни конца; ни края, ни средины
Найти не может. Как же ум расскажет, что он видит?
Все целым представляет он и видит нераздельным,
Сам не вмещает Сущности, но Сущности причастен.
30.  Так, возжигая от огня свой светоч, ты приемлешь
Огонь, который неделим и целостен, как прежде.
И все ж от первого огня он может удалиться,
Чтоб загорелись от него премногие лампады.
Но он телесен, - Тот же Огнь,  - духовный, - неразделен.
35.  Ни отделить, ни удалить нельзя его частицу,
Он, уделяя часть другим, раздроблен быть не может,
Но оставаясь неделим в душе моей почиет.
Восходит изнутри меня, из глубины сердечной,
Как солнце, самый солнца диск, - тот, что очами видим.
40.  Восходит круглый, точно шар, как пламя светозарный...
Не знаю - повторяю вновь - как говорить об этом!
К молчанию стремился я, но все ж молчать не в силах:
То чудо страшное моим повелевает сердцем,
И отверзает мне уста, запятнанные скверной,
45.  И принуждает говорить, писать - хоть против воли.
О, Ты, Который воссиял из сумрачного сердца,
Ты, - Кто незримое очам, чудесное явил мне,
Ты, - Кто на дальний край земли - в меня - сошел смиренно,
Кто сыном и учеником апостольским соделал
50.  Дотоле бывшего рабом ужасного дракона,
Убийцы смертных, и во всех споспешником злодействах!
Ты - аду воссиявшее предвечным светом Солнце -
Лучами и моей души коснулся помраченной,
И даровал ей дивный свет, день вечный, невечерний.
55.  - Ленивым, суетным - как я - поверить в это трудно!
Ты - Тот, Кто нищету мою благ всяческих исполнил,
Ты даруй мне и силу слов, и силу разуменья,
С тем, чтобы  знаменья Твои я смог поведать миру
И рассказать о том, что Ты рабам Своим даруешь.
60.  Чтобы и дремлющие днесь во мраке неразумья
И говорящие: "Увы! Нет грешникам спасенья!
Помилованье заслужить лишь праведник способен:
Апостол Петр и прочие апостолы святые"
- Чтобы узнали, поняли, насколько это просто
65.  Не нам, но Благости Твоей - как было, есть и будет.
И те, кто мнят, что обрели Тебя - о, Свет вселенной,
Но знать не знают, что должны Тебя увидеть зримо,
Ходить во свете, видеть свет, Тобою просвещаться -
Пускай поймут, что Ты еще души их не коснулся,
70. Еще не просветил их ум, нечистое их сердце;
И тщетно тешатся они пустой своей надеждой,
Что после смерти, в жизни той, Твой свет им воссияет.
Залог даешь ты здесь овцам, которых одесную
Поставишь там; даешь печать, скрепляя обещанье.
75. Со смертью нашей Ты чертог Свой брачный затворяешь
И ничего ни изменить нельзя, ни переделать.
Творить не может человек ни доброго, ни злого,
И в чем раба Ты застаешь, Спаситель, в том и судишь.
И эта мысль меня страшит, меня приводит в трепет,
80. Мысль эта, Господи, во мне все расплавляет чувства.
Ведь тот, кто в слепоте умрет, в тот мир переселится,
Тогда лишь сможет лицезреть свет видимого солнца,
Когда, воскреснув, обретет и свет очей, и зренье.
Так точно тот, чей ум был слеп, по смерти не увидит
85. Тебя, о Боже мой, Тебя, о, мысленное Солнце!
Но, вышедший из мрака, вновь во мрак свой возвратится
И отлученным от Тебя останется до века.
Никто, Спаситель, из людей, Тебе хранящих верность,
Никто из тех, кто был крещен во имя Твое, Боже,
90. Не сможет муки той снести, великой и престрашной:
Быть отлученным от Тебя, Всемилостивый Отче.
Невыносима эта боль и пытка длится вечность:
Быть отлученным от Тебя - О, есть ли что ужасней?
Мучительнее есть ли что, чем с Жизнью быть в разлуке,
95. Ее лишившись, продолжать влачить существованье,
Но вместе с жизнью потерять все мыслимые блага?
Ведь отлученный от Тебя теряет все благое,
А жить, как он сейчас живет, по смерти уж не сможет.
Сейчас, не ведая забот, в телесном наслажденье
100. Резвятся, скачут и во всем подобны бессловесным:
Вкушают то, что Ты им дал для наслажденья жизнью,
Не помышляя ни о чем помимо жизни здешней,
Не думая, что ей конец души исход положит.
Но горько заблуждается, свидетельствуя ложно,
105. Кто мнит, что есть и без Тебя упокоенья место
И указать его готов - Ну это ль не безумье? -
Где обитают, кто ни тьме, ни свету не причастен,
Равно и Царствия далек, и пламени геенны,
Кто вне - и вечного огня, и брачного чертога.
110. Туда надеются попасть несчастные безумцы!
Не нужно им, по их словам, ни вечной Твоей славы
Ни жизни в Царствии небес - но лишь упокоенье.
Увы! Какая слепота, какое помраченье!
Увы! Несбыточны мечты и тщетны их надежды!
115. И подтверждения они в Писании не встретят,
И будет не по их словам, но так, как Ты открыл нам.
Того, кто Богу угодил, свет ожидает вечный,
А зла служителям в аду мрак вечный уготован
И между ними пролегла зияющая бездна.
120. И всех ужасней адских мук то место посредине
Оно возмездия страшней, невыносимей пыток!
Через него попавший в ад, низверженный навеки
В зияющую смерти пасть, в карающую бездну,
Оттуда никогда уже не сможет возвратиться,
125. На землю праведных ему ступить уж невозможно.
Но осужденный предпочтет в огне испепелиться,
Чем в ту зияющую пасть быть ввергнутым навеки.
А те, несчастные, как раз в нее попасть стремятся!
- Поистине достойны слез они и сожаленья:
130. Ведь не предчувствуют беды, подобно бессловесным
И в помрачении ума свою же кличут гибель.
Но Ты, о Царствие небес, Христе, обитель кротких!
Ты, о, Божественный чертог, Ты, луг зеленый рая!
Ты тайный несказанный брак, обильная трапеза!
135. Ты пиво новое и хлеб, дающий жизни силы!
Ты чаша, полная воды, воды животворящей,
Ты осветивший путь святым неугасимый светоч!
Ты и одежда, и венец, и всех венцов Податель
Ты радость наша и восторг, покой и наслажденье
140. Блаженство вечное и мир, сиянье светлой славы!
И будет благодать Твоя светить подобно солнцу
Как Всесвятого Духа дар во всех святых и верных.
И, неприступный солнца свет, Ты будешь озарять их
По мере веры и любви, надежды и усердья,
145.  И светлости, и чистоты, дарованной от Духа.
Ты знаешь, Боже, Судия единый, милосердный,
Кому какую в Царстве том обитель уготовал,
И то, что мерой лишь одной - любви и просвещенья,
И лицезрения Тебя - рознятся воздаянья.
150. Лишь этим определены величие и слава,
Лишь в этом разница даров таинственных селений.
Домами, скиниями мы зовем их прикровенно,
Зовем их роскошью одежд, блистательным убранством,
Венцов сияньем золотых и перлов многоценных,
155. Неувядающих цветов цветеньем называем
То чудо, странное для нас; сияющим чертогом.
Но истинное лишь одно мы знаем наслажденье:
То лицезрение Тебя - оно одно лишь вечно.
Но те, о ком я говорил, не видящие света,
160. Кто в отдаленье от Тебя влачит существованье,
Кто лицезрения Тебя не знает всеблагого,
- Какое думают они найти упокоенье,
Освобождение от мук и воздаянье правых?
165. "Вселятся правии с лицем Твоим" - то всем известно.
Лишь только в чистом сердце их Ты смог вообразиться
И с образом Твоим, Христе, они в Тебя вселились.
О чудо странное! О дар премногой благостыни!
Смог оказаться человек во образе бессмертном
170. И в нем вообразиться смог, Кто невместим твореньем.
Бог, неизменный естеством, Бог вечный, непреложный!
Благоволивший обитать во всех, кто был достоин,
Чтобы обрел внутри себя Царя и Царство каждый.
И чтобы было в нем и все, вмещаемое Царством,
175.  И чтоб блистаньем он блистал воскреснувшего Бога
Светлее солнечных лучей и видимого солнца.
И, предстоя Тому, Кто так прославил человека,
И в изумленье приходя от преизбытка славы,
Чтобы он чувствовал приток Божественного света,
180. И чтобы не было конца, предела возрастанью.
Ведь если кончится приток, то с ним и бесконечность
И будет схвачено умом, что ныне необъятно,
И станет Тот, Кто невместим, предметом пресыщенья.
Но нет предела полноте, конца - сиянью славы,
185. Ведь Он - начало без конца и возрастанья бездна.
И те, внутри кого Христос живет, вообразившись,
Ему, Царю, и предстоят во свете неприступном.
И вечной славы в них конец становится началом,
И, - чтобы мысль моя тебе была чуть-чуть понятней -
190. Они в начале обретут конец, в конце - начало.
Не скажешь ведь, что полнота нуждается в притоке,
Что бесконечности конца стремящийся достигнет?
Пусть даже прейдут небеса - подумай, все возможно!
Земля, и все, что на земле - все видимое нами.
195. Тогда достигнешь ли конца, и точки завершенья?
Не о телесной говорю я точке, но увидеть
Умом ты сможешь полноту невидимого мира.
Не мир - воздушный океан - но тот ли, что и прежде?
- Нет, уж не воздух - пустота, - она необъяснима,
200. Подобна бездне без конца, и "Все" ей будет имя,
Единая со всех сторон и целостная всюду.
И это "Все" заполнено Божественностью Бога.
И те, кто обитает в нем, и кто ему причастен
Как могут охватить его, дойти до пресыщенья?
205. И как достигнуть им конца того, что бесконечно?
Ты согласишься, что никак такое невозможно?
И эта мысль сама святым прийти на ум не может,
Ни тем из них, кто здесь еще во плоти пребывает,
Ни тем, кто с Богом в мир иной уже переселился.
210. Сияньем покрывает их Божественная слава,
Они и просвещаются, и светят в ликованье
Им ведать истинно дано с неколебимой верой,
Что совершенствованью их не будет завершенья,
Что нет предела и конца их возрастанью в славе.
215. Но где найдут себе приют отпавшие от Бога?
От Вездесущего вдали как можно быть - не знаю.
Сколь это чудо велико и сколь оно престрашно!
Сужденье нашего ума должно быть просвещенным,
Дабы его уразуметь, не впав при этом в ересь
220. И сомневаться не начав в словах Святого Духа!
Те грешники внутри "Всего" пребудут, но при этом
Вне Бога все-таки и вне Божественного света.
Так точно бедные слепцы, не видящие солнца,
Им освещаются, но все ж вне света остаются.
225. Их неспособность видеть свет от света отлучает.
Так Троицы нетленный свет весь мир осиявает,
Но посреди его во тьме томятся души грешных,
Его не видя: нет у них Божественного чувства.
Их вечным пламенем палит недремлющая совесть,
230. И осуждает вновь и вновь на новые мученья.
И несказанная та скорбь терзать их будет вечно.

Гимны III, IX и X написаны двенадцатисложным размером, основными приметами которого являются: цезура после 5-го или (реже) после 7-го слога; строка начинается чаще с ударного слога; последнее ударение в строке как правило на 2-м слоге от конца. При этом возможны отступления от правил. При переводе местами приходилось отступать от этих правил (в результате чего встречается цезура после 6-го слога или дактилическое ударение в конце), но ритм в целом сохранен. В гимне IX некоторые  строки рифмуются, что также было сохранено при переводе. 

III

Тот лишь монах, кто вне общения с миром,
Кто только с Богом говорит непрестанно,
Видит и видим, любим и любит;
Кто несказанным просвещается светом,
И в славе ясно нищету свою видит,
Кто и средь близких странником остается
О, невыразимое, странное чудо!
Беден всегда я, хоть безмерно богатство,
Многим владея, остаюсь неимущим,
Средь вод обильных повторяю я: "Жажду!"
Кто же вернет мне, что имею в избытке?
Где найду Того, Кого вижу вседневно?
Кто внутри меня и вне целого мира,
Как удержу я Того, Кого не вижу?
Уши имеяй слышати - да услышит,
И разумеет неученого речи.  

VI

Ты бушующее пламя,
И росы прохладной влага.
Ты, сжигая, услаждаешь,
Ты уничтожаешь тленье.

Ты богами человеков
Содеваешь, светом - сумрак;
Ты из ада возвращаешь,
Ты даешь бессмертье смертным.

К свету тьму Ты привлекаешь,
Ты объемлешь сумрак ночи,
Ты мне сердце озаряешь,
И всего преображаешь.

В единенье с человеком
Ты его усыновляешь,
Ты палишь к Тебе стремленьем,
Без меча наносишь раны.

Ты и терпишь, Ты и носишь,
Ты и медлишь с воздаяньем.
Ты, вне мира пребывая,
Видишь все, что совершится.

Ты вдали от нас, но знаешь
Все содеянное нами.
Дай рабам Твоим терпенье,
Чтоб их скорбь не поглотила!

VII

Тебе я кланяюсь внутри себя - и в отдаленье,
Тебя в себе - и в небесах я вижу. Отчего же? -
Тебе лишь ведомо, Творцу всего - Ты словно солнце
Сияешь, невещественный, в вещественности сердца.
5. Ты этот свет во мне возжег, сиянье вечной славы,
Чрез Твоего ученика, апостола святого,
Который звался Симеон. Но воссияй и ныне,
И Духом научи меня его восславить в гимнах
Неслыханных и древних, и божественных и тайных,
10. Чтобы познание Тебя через меня открылось
И явлена была Твоя великая премудрость,
И все восславили Тебя, услышав, как глаголю
На незнакомых языках в приливе благодати.
Аминь! Да будет, Господи, Твоя святая воля!

15. Как я болезную душой смиренною своею,
Когда пронзительно внутри нее Твой свет сияет -
Поистине они сродни: стремленье и страданье!
Боль оттого, что не могу Тебя объять всецело,
И насыщения достичь, которое желанно,
20. Но все же вижу я Тебя - и этого довольно,
И в этом радость для меня, венец спасенья, слава,
И все, что сладостью полно, что в мире вожделенно.
Я силам ангельским самим тогда уподобляюсь,
А может быть, и выше их меня Творец поставит:
25. Ведь сущностью Своею Ты для них недосягаем
И неприступен естеством, - а мне Ты явлен зримо,
И сущностью природы Сам со мной навеки смешан:
Твое ведь слитно естество, природа нераздельна,
Природа - это сущность, да, но сущность есть природа,
30. И я, Твою приемля плоть, природы приобщаюсь
И истинно себе в удел и сущность получаю.
Божественности общник я, но также и наследник,
И, в теле будучи, я все ж превыше бестелесных,
И сыном Бога становлюсь, - по Твоему же слову,
35. Ведь Ты не ангелов, но нас богами именуешь:
"Богами называю вас и Вышнего сынами".
Домостроительство Твое я славлю, славлю милость:
По естеству бессмертный Бог - Ты стал и человеком,
И оба естества в тебе неслитны, неизменны.
40. Ты Богом сделал и меня, подверженного тленью,
Усыновлением Твоим и Духа благодатью,
И разделенное - как Бог - соединил предивно.

VIII

Как смотришь, будучи сокрыт, как знаешь все на свете,
И как - невидимый для нас, - нас ясно видеть можешь?
Не всех, однако, Боже мой, кого Ты видишь, знаешь,
Но только любящих Тебя Ты познаешь с любовью.
5. Лишь им - и больше никому - Ты Сам себя являешь.
Ты - Солнце, сокровеннное для всей природы смертной, -
Восходишь лишь в рабах Твоих, бывая ими видим.
И поднимаются в тебе, кто прежде был во мраке:
Прелюбодеи, мытари, заблудшие, блудницы,
10. И обращаются в сынов божественного света.
И, так как свет рождает свет, и те бывают светом,
Кто чадом Божьим наречен, по благодати богом.
Тот будет заповедь Твою блюсти со всем усердьем,
Кто отречется суеты обманчивого мира,
15. Возненавидит кто родных своих безненавистно,
И странником себя сочтет, пришельцем в этом мире;
Кто совлечет с себя покров богатства и довольства,
И всякое пристрастье к ним решительно отвергнет;
Кто здешней славы пустоту и похвалы людские
20. Отбросит с отвращением, стремясь к нездешней славе;
Кто будет резко пресекать порывы своеволья,
Тот, кто незлобивой овце пред пастырем подобен;
Кто свое тело умертвит для всех худых деяний,
Трудясь до пота, возрастить стараясь добродетель;
25. Кто в жизни следует одним лишь кормчего веленьям,
И оживотворяется в послушном умерщвленье;
Кто память смертную и страх Господень сохраняет
И мысленно склоняется к стопам Христа-Владыки,
Моля об оставлении грехов и прегрешений -
30. Они чрез доброделанье одни добра достигнут
И Божью милость обретут - скорбящие вседневно
И во врата толкущие с надеждой терпеливой.
Ведь воздыханиями и молитвой непрестанной
И током покаянных слез они очистят душу,
35. И, наблюдая, как она становится светлее,
Они огонь стремленья восприимут и желанья
Увидеть душу наконец очищенной всецело.
Но так как свет божественный вовеки нескончаем,
То очищение души бывает беспредельным.
40. И как ни очищался бы я, жалкий, просветляясь,
И сколько бы ни видел очищающего Духа,
Мне кажется, что я еще свой путь лишь начинаю,
Ибо бездонна глубина и высота безмерна,
И кто в ней сможет отыскать предел иль середину?
45. Я сознаю величину, но не могу измерить,
Душой желаю большего и вечно воздыхаю,
Что данное мне так мало - хоть кажется великим -
В сравненье с тем, что от меня удалено доселе,
Что вижу я, к чему стремлюсь, - и чем не обладаю,
50. И оттого не чувствую мне данного богатства,
И, видя солнце, будто бы его не замечаю.
Ты спросишь: как? - Но выслушай и верь: ведь это правда!
То солнце сладостно, оно влечет нас несказанно,
Неизглаголанным стремленьем наполняет душу,
55. Душа воспламеняется и вся горит любовью,
И то, что видит, заключить внутри себя желает,
Но охватить не может и печалится об этом,
Не ощущая благости того, что созерцает.
Когда же мною видимый и миром невместимый
60. И неприступный истинно помиловать восхощет
Уничиженную мою, смирившуюся душу,
Тогда  - каким Он видится передо мной - в сиянье -
Как молния внутри меня является внезапно,
И наполняет радостью всецелой и желаньем
65. И сладостью божественной меня в моем смиренье.
И происходит дивное тогда преображенье,
И то, что совершается во мне, - неизреченно.
Как если б некто ощутил, что внутрь его сердца
Нисходит видимое нам живительное солнце.
70. Неужто б он не помертвел, не сделался безгласным,
И не были б изумлены, кто был тогда с ним рядом?
Но если б кто-то мог узреть Творца сего светила
Внутри себя - блистающим, глаголющим, живущим,
Ужель не содрогнулся б он, не ощутил бы трепет,
80. И Жизнодателя тогда ужель не возлюбил бы?
Обычно люди любят и людей себе подобных,
Когда им кажется, что те немного лучше прочих.
Неужто же они Творца, не знающего смерти
И всемогущего, смогли б не возлюбить, увидев?
85. Ведь возлюбили многие, уверовав по слуху,
И за него отдали жизнь святые, жизнь обретше.
Но тот, кто приобщился созерцанию и свету,
Увидев и узнав Его, ужель не возжелает?
Ужели плакать о грехах не будет непрестанно?
90. Ужель не презрит этот мир и все, что в этом мире?
Ужель не отречется всякой почести и славы,
Став выше почести земной и выше всякой славы,
И возлюбив Того, Кто вне всей видимой вселенной
Иль лучше - сотворившего все видимое нами,
95. А также мир невидимый создавшего Владыку?
Тот обретет бессмертную, немеркнущую славу,
Себе в удел получит нескудеющие блага,
И все, к чему стремится он, и все, чего желает,
Все вечные дары и все божественные блага.
100. Из щедрого источника нетленной, вечной жизни
Тех благ дай почерпнуть и нам, Владыко всемогущий,
И всем взыскующим Тебя, и ищущим усердно,
Чтоб наслаждаться мы могли, как и Твои святые,
Вкушая вечные дары, отныне и до века.
                                                 Аминь.

IX

Господи, Боже, Боже, Вседержитель!
Кто красой Твоей насытится незримой?
Кто необъятность Твою вместить возможет?
Кто соблюдет Твою заповедь достойно,
5. Свет Твоего лица сподобится видеть,
Дивный, великий, не знающий пределов
В этом тяжелом, объятом мраком мире.
Свет, уносящий прочь из мира дольнего
В теле живущих - таинство великое!
10. Кто своей плоти преодолев преграду,
Превозмогая сумрачное тление,
Мир этот дольний оставит и исчезнет?
О, сколь ущербно все наше познание!
Где скрылся тот, кто достиг пределов мира,
15. И оказался за гранью восприятья?
Ответь же, мудрость мудрецов, никчемная,
Мудрость, в безумье Богом обращенная,
По слову Павла и всякого, кто верен!
Истинно муж сей - муж желаний Духа
20. Он, хоть составом телесным близок прочим,
Духом способен приобщиться святости,
Ибо вне мира, вне всего телесного
Не существует плотское вожделенье,
Но лишь бесстрастье. И кто к нему стремится,
25. Жизнью бесконечной тот обогатится.
Даже если муж сей в чем-то погрешает,
И вновь обратиться ко греху желает,
Знай: своим телом для подобных дел он мертв.
Мертв не душою, коей тело движется,
30. Но лишь дурного он лишен пристрастия.
Ведь наслажденье прекрасным бесстрастием,
Свет, несказанно меня лобызающий,
Ум восхищает, приводит в исступленье,
Держит обнаженным рукою незримой,
35. Не попускает отпасть от любви своей
Или помыслить в уме нечто страстное,
Но лобызает меня нескончаемо
И мою душу стремленье сожигает,
Прочие чувства во мне все исчезают.
40. Если сравнишь ты с навозом хлеб чистейший:
Насколько ценнее он, насколько слаще -
Ровно настолько желаннее мир горний
Дольнего мира тем, кто его изведал.
Так устыдись же, мудрость умудреннейших,
45. Мудрость, лишенная истинного знанья.
Ибо слов наших простая безыскусность
Мудрость стяжала истинную на деле,
К Богу приближаясь, Богу поклоняясь,
В коем начало жизненной премудрости.
50. Я воскресаю, чрез нее обожаясь,
Созерцаю Бога ныне и до века.
    Аминь.

X

Слышал я нечто странное и страшное:
Камня крепчайшей природы бестелесность
И адаманту лишь по твердости равной,
Не размягченной ни огнем, ни железом
В воск превратилась со свинцом сплетенный.
Ныне я верю: влаги слабая струйка
Выдолбит со временем камень крепчайший
Нет в этой жизни того, что неизменно,
И да не скажет никто, что я обманщик!
Горе тому, кто быстротечное хочет
Удержать навек и наслаждаться вечно.
В том он убедится, в чем и я, несчастный.
С братом любимым ночь меня разлучила
И разделила свет любви нераздельный.

XI

О, что за чудо новое, являемое ныне?
Желает вновь бессмертный Бог быть грешниками видим,
Восшедший некогда горе, воссевший на престоле,
Кто днесь на Отчих небесах сокрытым пребывает.
5. Кто от апостольских очей сокрылся в вознесенье,
И, как мы знаем, лишь Стефан сподобился увидеть
Отверзшиеся небеса, и увидав, промолвил:
"Я вижу Сына в небесах в сиянье славы Отчей".
Так он сказал. И, усмотрев в его словах хуленье,
10. Его камнями забросать дерзнули иудеи.
Но он, умерший естеством, все ж неподвластен смерти.
Поистине апостол он и освящен всецело,
Исполнен благодати Всесвятого Духа Бога.
Так благовестье началось: ведь множество неверных,
15. Уверовавших во Христа апостольским усердьем
В дар получили благодать неколебимой веры.
Но нынешнее странное что означает чудо,
Свершающееся во мне? С какой открылось целью
Престрашное и дивное явленье это ныне?
20. Какое неизведанное человеколюбье,
Иной источник милости, богатство благостыни,
Обильнейшее всех даров, являемых доселе?
И прежде благость Божия помиловала многих,
Принесших нечто Богу в дар, - то, что имели: веру,
25. Иль блага добродетелей или дела благие.
Но ничего подобного в себе я не имею,
И понимаю это сам, и вынести не в силах
Свершающееся во мне, не чающем спасенья,
То, что творит во мне Господь, мир сотворивший словом.
30. И как словами опишу, о чем страшусь помыслить?
И как поднимется рука, и как перо начертит?
Как изречет язык и как дерзнет восславить слово?
Как, с губ сорвавшись, зазвучит в словесном выраженье
То, что свершается во мне, является вседневно?
35. Ибо и ночью, и во тьме я непрестанно вижу
Как отверзает небеса мне Сам Христос - о, диво!
Он Сам склоняется ко мне и видится мне ясно
С Отцем и Духом - трисвятым и нераздельным светом,
Единым в трех и вместе с тем в одном тремя являясь.
40.  Определенно свет они, в трех лицах - свет единый,
Светлее солнца этот свет в душе моей сияет,
Лучами просвещая ум, густым объятый мраком -
Ведь изначально он не мог увидеть то, что видит.
Поверьте мне: я был слепым и ничего не видел!
45. И оттого меня сильнее поражает чудо,
Когда таинственно Господь уму отверзнет око,
И даст способность виденья и Сам предстанет зримо.
Ведь Он есть свет и оттого является во свете,
И те, кому дано узреть Его, во свете видят;
50. Кому то зрение дано - те видят светом Духа,
И в этом свете созерцать они способны Сына.
Кто ж удостоится узреть Его - Отца увидит,
А созерцающий Отца с Ним вместе видит Сына.
Вот что свершается во мне - как говорил я прежде!
55. Что невозможно разуметь - тогда я постигаю,
И вижу издали красу, сокрытую от взоров,
Во свете неприступном и сиянье нестерпимом -
С огромным изумлением и трепетом великим.
При этом вижу я одну лишь каплю океана,
60. Но как дается образец воды в одной лишь капле:
Какого качества она, какого она вида;
Как, видя ткани лоскуток, всю ткань представить можно, -
Ведь, как пословица гласит, "льва по когтям узнаешь", -
Так точно я все целое способен видеть в малом:
65. Христа и Бога моего, Емуже поклоняюсь.
Служило утешеньем мне - пусть небольшим - сознанье,
Что от огня я отлучен в свете неприступном,
И принужден во мраке жить и в сумерках таиться,
Дабы не быть сожженным мне и дабы не растаять
70. Как воск перед лицем огня, - по слову Псалмопевца.
Так, глядя в щель, испытывал я головокруженье.
В потемках я существовал, ум ими занимая,
И думая, что устремлен к высотам пренебесным,
И трепетал, что сей огонь пожрет меня, приблизясь, -
75. Но вдруг обрел внутри себя, Кого вдали лишь видел,
Кого в отверстых небесах Стефан увидел прежде,
Кого впоследствии узрев, лишился зренья Павел, -
А я всего Его обрел - как пламя - в своем сердце.
И, устрашен величием свершившегося чуда,
80. Я был в недоуменье, в расслабленье, в исступленье.
Но все ж не в силах был снести свет нестерпимый славы,
И обратился, и бежал в ночь этих ощущений,
И скрылся в помыслах земных, и ими был захвачен.
Как будто в склеп спустился я, и оказался заперт:
85. Сие, тягчайшее из тел, служило мне надгробьем.
От Вездесущего был скрыт своим я ложным мненьем,
От Воскресившего меня, Воззвавшего из мертвых.
Ибо, страшась, не в силах зреть Его в сиянье славы,
Я предпочел сойти во гроб, и в нем навек остаться,
90. И пребывать средь мертвецов, живя и сам в могиле,
Нежели быть сожженным и погибшим совершенно.
И по сей день в могиле я, и плачу непрестанно,
Рыдая о Возлюбленном, Которого лишился,
И оказался заключен, несчастнейший, в могилу.
95. Но я, живущий под землей, как мертвый, здесь, под камнем
Вновь жизнь обрел - она в Тебе, мой Бог, Податель жизни,
Емуже честь и похвала отныне и до века.
       Аминь.

XII

Вновь, побежденные Тобой, во мне воскресли страсти
И душу мне наполнили страданием и мраком.
То раздражительность и гнев, которые сгустились
Как испарений облака над головой моею.
5. И в это время слепну я духовными очами,
Как будто принуждаются тогда они закрыться,
Тьмой окруженные - увы! - и я Тебя лишаюсь,
Тебя, о Свет, желанный всем, но ведомый немногим!
Ведь даже те, кто был сочтен достойным причащенья
10. И приобщился Таинствам, - телесный - бестелесным,
Неизреченным, страшным и для всех непостижимым,
И среди видимых познал невидимую славу,
И тайну страшную постиг, свершаемую в мире, -
Сколь малочисленны они, - поверьте мне, я знаю!
15. Немного их - к яснейшему способных созерцанью
Того, Кто был в начале, и Кто был рожден предвечно,
Отца и Духа вместе с ним, и Сына, Бога-Слова,
Того, Кто в трех - единый свет и Троица в едином,
(Два свойства совмещает Он: троичность и единство)
20.  Отец, и Сын, и Дух Святой в трех лицах нераздельны,
Но в соответствии с одной божественной природой
Едины слава, сила в них, и воля и начало.
И видится мне Троица как бы в лице едином
Двумя очами дивными, исполненными света.
25. Отдельно от лица - скажи! -  смотреть как могут очи?
Но без очей лицо лицом не может называться:
Ведь главного оно, или, - точней, - всего лишится.
Как солнце, благолепия лучей своих лишившись,
Само погибнет первым, а за ним - и все творенье,
30.  Которое не может жить без света и без зренья.
Так и средь мыслимых вещей порядок существует:
Лишившись Сына, Бог Отцом не смог бы называться,
Отвергнув Духа, Он не мог бы зваться и Живущим,
Поскольку Дух дарует жизнь и бытие всем сущим.
35. Так пусть же всякая почтит разумная природа,
Которая под солнцем, иль над солнцем пребывает
Триипостасную природу, высшую познанья!
Ибо ни имя Божие, ни естество, ни образ,
Ни вид, ни ипостась никто познать не в состоянье,
40. Так, чтоб изречь и описать, и остальным поведать.
Но так, как солнце светлое, за облаками скрывшись,
Само незримым будучи, не светит полным светом,
Однако некий слабый свет на землю посылает, -
Вот так, - представь! - и Бог от нас сокрытым пребывает,
45. И мы во мрак погружены глубокий, непроглядный.
Однако вот что более достойно удивленья:
Свет Бога - так, как солнечный - умалиться не может.
Повсюду светит он и все сияньем наполняет.
Но я и посреди него окутываюсь мраком
50. И сотворившего меня лишен бываю света.
Кто не восплачет обо мне и кто не возрыдает?
Кто обо мне не воздохнет и кто не прослезится?
Мы знаем: пребывает Бог во всем, всегда и всюду,
И Он есть свет, в котором нет ни тени перемены,
55. Ни ночи наступления, и никогда не будет
Мрак преткновением его во все проникновенью;
И этот свет разлит во всем, сияя неприступно:
Достойным лишь доступен он, но уловимым зрится
Лишь частью малою лучей - как мы уже сказали, -
60. И частью малою всего сияющего солнца.
Но даже малость велика для тех, кто был во мраке
И удостоился во тьме узреть немного света.
Но все же я, несчастнейший, тьме отдал предпочтенье,
И хлопочу о том, что в ней, и сам сгущаю сумрак.
65. Он облегает все плотней ничтожнейшую душу,
И служит пищей для страстей, и страсти оживают.
И вот, рождаются во мне драконы, гады, змеи,
В смятенье приводящие души моей составы.
То чувствовал укусы я пустой и тщетной славы,
70. Вонзившей крепко-накрепко свои мне в сердце зубы.
Я обессилел в битве с ней, пришел в изнеможенье,
То вдруг явилось полчище зверей и псов свирепых,
- Они, найдя меня без сил, безжалостно загрызли.
Изнеженность и похвалы расслабили мне жилы,
75. Проникли в мозг, в душе убив и силу и решимость.
Всех их, терзающих меня, как описать смогу я?
Напали, как разбойники, тщеславие и леность,
Заботы, чтоб понравиться другим, иль тешить чувства,
И тянут каждая к себе меня, и разрывают.
80. Одна лишает трезвенья меня и рассужденья,
Другая - доброделанья и богоугожденья,
Их истребляя, а меня соделывая мертвым.
Одно лишь самомнение мне, скверному, осталось,
Невероятно, велико оно и необъятно.
85. Кто мог бы без сочувствия смотреть и удивленья,
Как множество страстей меня, несчастного, терзает,
Лишая добродетелей и оставляя мертвым?
Но я, себя не зная сам, вновь ничего не понял,
Не научился ничему и мню себя, безумный,
90. Вполне бесстрастным  и святым и мудрым богословом,
Уже принявшим от людей заслуженную славу.
И, слыша похвалы себе, как должное приемлю,
И сам влеку к себе людей и взращиваю славу.
Чем более растет она - тем больше надмеваюсь,
95. И все гляжу вокруг себя: вдруг кто-нибудь остался
Кто не пришел еще ко мне и кто меня не видел?
И если кто отыщется, кто мной пренебрегает,
К тому питаю неприязнь, и, понося, бесславлю,
Чтобы и он, не вынеся суровости упреков,
100. Пришел приветствовать меня, со мною примириться,
Как будто он в моей любви нуждался и молитвах.
И говорю всем остальным: "Ну, вот и он явился
Просить благословения, мои беседы слушать
И поучения мои." - Увы, какая глупость!
105. Но как в себе не вижу я ни наготы бесславной,
Ни ран не чувствую своих, не плачу, не печалюсь,
И, во врачебницу придя, врача не призываю,
Об исцеленье не молю, показывая струпы,
Не обнажаю перед ним таящиеся страсти,
110. Чтоб мужественно вытерпеть в надежде исцеленья
Болезненность лечения, пластыри, прижиганья?
А я, напротив, язв число вседневно умножаю!
Но, Боже мой, помилуй мя, заблудшего безумца!
Посей мне в сердце семена спасительного страха,
115. Чтобы от мира я бежал - как Сам Ты заповедал,
Чтоб я обуздывал себя, а мир возненавидел.
Не попусти мне средь него еще блуждать, Христе мой!
Тебя Единого люблю, еще не возлюбивший,
Тебя не зная, весь в страстях, лишь одного желаю:
120. Заповеди Твои хранить - вот все мое стремленье.
Кому из знающих Тебя нужна мирская слава?
И кто из любящих Тебя иного возжелает -
Чтоб привлекать к себе людей, иль угождать кому-то,
Или стараться другом быть для всех без исключенья?
125. Никто из истинных рабов Твоих так не поступит!
Вот почему терзаюсь я и огорчаюсь, Бог мой,
Поскольку, этому себя порабощенным видя,
И покориться не могу, и не хочу смириться
И лишь единственной искать Твоей бессмертной славы,
130. И чрез нее Твоим рабом стать истинным и верным.
А этот жребий выше всех, какие существуют:
Жить в простоте и нищете, в работе непрестанной
Превыше жребия царей и прочих сильных мира.
Так преклонись, будь милостив к душе моей ничтожной,
135. Творец мой, благобытие мне даровавший, Боже!
И истинное веденье мне дай, чтоб я держался
Всегда одних лишь вечных благ Твоих благоразумно.
И чтоб искал я всей душой одной Твоей лишь славы,
Не помышляя о земной, презренной, человечьей.
140. Чтобы по преставленьи я с Тобой соединился
И удостоился, Христе, соцарствовать с Тобою,
С Тобою - Тем, Кто претерпел бесславную кончину,
Тем самым замысел домостроительный исполнив.
Тогда славнейшим стану я средь прочих земнородных.
145. Аминь. Да будет, Боже, так - отныне и во веки.