Дети большой волосатой с правами человека

Когда в нашей стране началась "раскрутка" будущего шоу под названием "оранжевая революция", в Интернете появились специфические картинки - фотографии президента Путина, запечатлевшие какую-то неприятную, нелепую или  смешную  гримасу на его лице. То, что при желании можно поймать у любого человека. И под каждой такой фотографией была хамская подпись на жаргоне наркоманов: "В.В. Путина спросили про ганджу <коноплю - авт.>", "В.В. Путин говорит, что у него есть, но мало", "В.В. Путин учит правильно  раскуривать",  "В.В. Путин рассказывает про отходняк", "В.В. Путин говорит,  что  прямо сейчас он дунуть не против", "Уже дунул", "В.В. Путин  проснулся и бузит". И дальше в том же духе.

Не помним, имела ли вся эта серия заглавие. Но даже если и нет, оно напрашивалось без вариантов: "Путин - наркоман".

Подросток, который показал нам эти  "комиксы", прокомментировав их дежурным словом "прикол", довольно ухмылялся.

- А что? - он даже не понял, чем мы шокированы. - Такого в Интернете полно. Есть и покруче.

И, правда, чего мы так переполошились? Мало ли каким мусором забита интернетная помойка?

Но этот мусор был как-то уж очень вовремя выброшен (точнее, вброшен). Да и юные пользователи Интернета, на  которых рассчитаны антипутинские "комиксы", еще недано такого увидеть не могли. Критика, в том числе и злобная, встречалась и раньше. Но это не критика, а глумление. Глумление обнаглевшей от безнаказанности шпаны. И чувство безнаказанности в данном случае не следствие собственного  могущества.

Мелкая шпана обычно труслива, поэтому проявляет наглость, если уверена в покровительстве более крупных бандитов.

Очень легко себе представить шум, который поднимут ревнители свободы слова в ответ на попытки пресечь такое интернетное хулиганство. А наши неутомимые правозащитники, защищая "право человека на самовыражение", будут грозить судом.

То ли в Гааге, то ли в Страсбурге - в общем, где-то на своей духовной родине.

Но мы сейчас не о них, хотя без их участия "оранжевый" спектакль не сыграть. Во всяком случае, успеха не жди.

Мы о глумлении, которое выдается за юмор. А чтобы не было претензий к низкому качеству этого "юмора", он, в свою очередь, именуется "стебом". Юмор - особый дар, чувство юмора присуще далеко не всем. А стеб доступен каждому,  никаких талантов не требует. Лепи, что  хочешь, не напрягаясь, от балды. Сейчас уже мало кто знает, что  глагол "стебать" в просторечии означал "быстро, кое-как, на  живую нитку стегать одеяло". И хотя первоначальное значение забыто,  этот смысловой след в жаргонном словечке проглядывает. Мели что попало и как попало, все сойдет! А нынче и без того малосимпатичное понятие "обогатилось"  дополнительными признаками.

Теперь в рецепт настоящего, полноценного стеба входят два основных компонента: нелепость и гадость. Чем гадостнее и чем нелепее, тем лучше. Если бы, скажем, подобные  интернетные картинки с подписями "из жизни алкоголиков" появились  в свое время под фотографиями Ельцина, это было бы  дурно, но не так ошарашивающе-нелепо, потому что  повод для подобных карикатур был. А тут совсем на пустом месте...

В последние десятилетия такой грубый стеб упорно выгрызал себе нишу в современном искусстве. Наиболее  яркий  тому пример - группа питерских  художников -"митьков".) А теперь полез и в политику.

Оружие эпохи постмодернизма.

Наше общество пока не понимает, насколько  это  сильное оружие - грубый стеб. А между тем именно с его помощью выигрываются "цветные" революции. На Западе уже созданы инструкции по применению этой  политтехнологии. "Оранжевых"  ребят учили одолевать противника при помощи смеха, - пишет политолог К.Черемных в статье "Мессир и его команда" ("Русский предприниматель", февраль 2005 г.). И называет автора специального учебника "Как свергнуть диктатора".

"Там есть модель, - рассказывает К.Черемных. - И перечень методов борьбы. Таких методов, перед которыми пасует диктатор любого цвета кожи. Но  ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИЕ   - ОСОБЕННО <выделено нами - И.М., Т.Ш.>. Потому что они  знают про революцию и спецоперацию, а что такое ненасильственная технология, они не знают. Диктатор выглядывает из окна и видит не стройные ряды манифестантов со знаменами, а развеселую, яркую толпу с огромным плакатом, на котором написано обидное слово. Он не знает, что делать. Выпускает полицию, а она отказывается стрелять, потому что в первых рядах толпы - дети... Всего методов ненасилия аж 198. Что стоит их  вызубрить? Они же веселые. Например, шуточные похороны диктатора.

С оркестром и так далее. Под гогот прохожих, которых ведь за гогот не заарестуют. На плакате может быть намалевано откровенное вранье... Большевистская формула "цель оправдывает средства" давно уже положена в основу  принципиально иного международного движения. У движения есть отец-основатель.

Это автор учебника по свержению глав государств. Ему 75 лет. Зовут его Шарп... Он работал в Оксфорде, в Норвежском Институте мира, а теперь возглавляет в Гарварде собственный институт имени Эйнштейна. Его принципы относительны. Он  инструктировал палестинцев и перуанцев, вьетнамцев и литовцев.

Он готов работать и с неонацистами, если они примут на вооружение его метод. Свое учение он освящает именем Махатмы Ганди. Лидер индийского Сопротивления был  бы поражен, что его подвиг <Ганди проповедовал ненасильственные способы освобождения от английских колонизаторов - И.М., Т.Ш.> взят на вооружение как раз неоколониалистами Британии". Читаешь эти строки и понимаешь, что старик Шерп и его коллеги не побрезговали проинструктировать и наших шахтеров.

Помните их "сидение у стен Белого Дома" летом 1998 года? Они ведь тоже соорудили бутафорскую могилу Ельцина, действующего в то время президента, украсили ее  пустыми  бутылками и вбили осиновый кол. А народ, приходивший их поддержать, одобрительно смеялся, принимая это за грубоватый народный юмор. И даже помыслить не мог, что "юмористы" получают инструкции от теоретиков, весьма далеких от  народа. Особенно от русского.

И запредельно непристойная речевка, начинавшаяся словами "Банду Ельцина под суд", которую дружно скандировали забастовщики, идя развеселым маршем от Белого Дома до Кремля, это двустишие в уголовном стиле тоже казалось образцом шахтерского фольклора. Конечно, похабщина в сочетании с громогласностью и близостью кремлевских стен как-никак "сердце Москвы!") шокировала. Дамы-журналистки  и  тетки-патриотки сконфуженно улыбались. Даже не отличавшиеся изысканностью манер лимоновцы не подкрепляли шахтерский хор юношеским фальцетом. Но все знали: такие крайние формы протеста -  это результат многомесячного голода, бесправия, унижений, страданий. Да и сейчас... Все лето в палатках, на сырой земле, под окнами у бессовестной, зажравшейся власти... Они ведь за всех нас, за народ страдают! И что? Неужели такие герои не имеют права на соленую шутку? Там у них в  забое, наверное, так принято. Типично забойный юмор...

Правда, некоторые злые языки тогда намекали, что, дескать, не от себя стоят ребята на Горбатом мосту. Что, дескать, за ними Березовский с Гусинским, да примкнувший к ним Явлинский. Но душа, уставшая от безответного позора, отказывалась в это верить. Народ истосковался по  героям-освободителям, и в палаточном лагере шахтеров с утра до  ночи толклись гости. Кто с продуктами, кто с деньгами, кто с газетами и листовками, кто с одеялами и пальто, кто с гитарой  или гармошкой. Некоторые приходили в специально назначенный час, когда шахтеры исполняли коронный номер: ритмически стучали касками по асфальту. Для нас это тоже  были  какие-то  новые формы протеста, и романтически настроенные зрители представляли себе, что, наверное, так бастуют шахтеры туманного Альбиона - эталон борьбы мирового пролетариата за свои попранные права.

Читатель может подумать, что мы и тогда, летом 1998 года, были этакими ироничными наблюдателями. - Отнюдь! Мы  тоже приходили, вели разговоры, многих знали по именам. В  общем, братались вовсю. Что там злым языкам?!  Мы даже  своей интуиции не верили. А она подсказывала: "Посмотрите, какие у них сытые лица! Какая беззаботность и неуместная в столь критической ситуации игривость... Дома голодные жены и дети, рядом Белый Дом, где всего пять лет назад  безжалостно расстреляли людей, которые тоже требовали ухода Ельцина. А тут ощущение затянувшегося пикника. Только не на лесной поляне, а в центре Москвы... И почему они  ускользуют от серьезных разговоров, не говорят прямо, за кого они и каковы их  политические требования, кроме отставки Ельцина и правительства?

Ну, уйдут они. А дальше что? Почему шахтеры, как гоголевская Русь, не дают ответа?"

Но мы заглушали эти непрошенные подсказки интуиции пафосом братской солидарности.

Отрезвление наступило на третий месяц дружбы, когда мало-мальски серьезный разговор наконец состоялся. Придя в гости и выпив водочки, один из лидеров шахтерского профсоюза признался нам, что на политику им, по большому счету,плевать. Так же как на не получающих зарплату учителей и врачей. А ставят они перед собой чисто корпоративные цели  - чтобы жизнь у них была, как на Западе:  хороший дом в  2-3 этажа и заработок, сопоставимый с заработками иностранных шахтеров. А будет Россия колонией или не будет, какая разница? Это пускай политики разбираются. Нам велели добиваться отставки Ельцина - мы и добиваемся.

Кто велел, осталось за кадром. Но и сказанного было довольно. Больше мы шахтеров не навещали. Стало ясно, что трехмесячный палаточный лагерь - это какая-то обманка, какой-то политический балаган. Но людям (наверное, по гордыне) не хочется помнить, как их обвели вокруг пальца. И мы быстро вытеснили из памяти события того лета.

А сейчас вдруг вспомнили, и у нас возникла догадка: а не был ли этот трехмесячный хэппенинг первой пробой пера?

Первой попыткой нашей "оранжевой" революции? Но только в декорациях бастующего пролетариата, с шахтерскими касками в качестве ударных инструментов. Вполне возможно,  что если бы этот эксперимент прошел удачно, мы бы услышали о "мирной революции шахтерских касок". Чем это  хуже "революции  роз"?

Нет, мы ничего не утверждаем. Это только предположение. Но, согласитесь, даже финал шахтерского "майдана" вызывает вопросы. Если вы помните, палаточный лагерь фактически свернулся сразу после дефолта. И финальная сцена по стилистике была  близка к  театру абсурда. Тогдашний премьер-министр С.В.Кириенко и вице-премьер Б.Е.Немцов, отправленные в отставку, буквально выйдя из кабинетов на улицу, тут же отправились в палаточный лагерь с бутылкой водки, что было многократно показано по всем каналам телевидения.

То есть, члены "банды Ельцина", можно сказать, ближайший пособники главаря, которым во второй строке упомянутой речевки предлагалось совершить на нарах самые оскорбительные для мужчины действия, пришли к тем, кто их так оскорблял - к шахтерам, чьи семьи, по вине "банды", умирали от голода - и... были приняты! Пускай не как дорогие гости (в СМИ утверждалось, что пить с "отставниками" шахтеры не захотели), но приняты! Это все равно как члены Временного правительства в октябре 1917 года, вместо того, чтобы драпать в женском платье, вышли бы к революционной матросне ("к матросикам") с ананасами и шампанским. Как вы полагаете, был бы им оказан столь же мирный прием?

Во всяком случае, в  шахтерском "походе на Москву" как-то подозрительно много перекличек с "оранжевым" шоу. Даже то, что кто-то привез их - откуда у нищих и обездоленных свои деньги? - из Воркуты и других угольных регионов, затратив немалые средства на дорогу и на  содержание в столице.

Шахтеры ведь и сами намекали, что живут не только на  пожертвования горожан.

И в Киев юных "революционеров" организованно привозили на автобусах, размещали, кормили и развлекали тоже не на их студенческие стипендии.

Тех и других настойчиво рекламировали СМИ. Особенно телевидение, "коллективный агитатор и организатор" (перефразируем высказывание Ленина) нашей эпохи.

А лозунги? Что выкрикивали "подколотые" ребята на Майдане? "Ющенко - так, Янукович - м...дак!" Чем это отличается от похабной речевки шахтеров, оскорблявших противника? Все тот же грубый стеб как прием политического давления.

Психическая атака.

И вот, после пространной, но,  надеемся, небесполезной реминисценции вернемся к вопросу: почему политический стеб эффективен? Что, разве люди не знают нецензурной ругани? Никогда не слышали частушек и неприличных анекдотов? Так в чем же дело? - А дело прежде всего в шокирующем жанровом несоответствии похабщины времени, месту и обстоятельствам.  Короче говоря, ситуации. Одно дело - подвыпившая компания, другое - предвыборная кампания. В массовое сознание заложены устойчивые представления об этих стилевых соответствиях. Почти полвека не могут забыть Н.С.Хрущеву, как  он  во время своего выступления за границей снял ботинок и, стуча им по трибуне, грозился показать американцам "кузькину мать". Хотя если бы это произошло не в ООН, а в более приватной обстановке, такого шока не было бы. И о власти люди могут говорить в своем кругу всякое, но когда ее оскорбляют публично, а она к тому же еще никак не реагирует на оскорбления, это, конечно же, вызывает оторопь. Повергает окружающих в состояние шока.

Шок же, в свою очередь, обезоруживает. Человек не знает, как реагировать, затормаживается, тупеет, а то и вовсе отключается. То есть, делается более пригодным для последующего давления на его психику. Именно поэтому в  информационных войнах так стремятся вызвать у противника шоковые реакции.

Если состояние шока длительное, то в эмоционально-волевой и интеллектуальной сфере человека происходит серьезный, подчас непоправимый слом. Подобный эффект, кстати, наблюдался в концлагерях. Правда, там психическое насилие не сопровождалось смеховым компонентом.

Тут, между прочим, тоже "все не так однозначно". Можно, конечно, сказать, что смешное несколько анестезирует психический удар. Но с другой стороны, не ощущая силы  удара, не видишь и необходимости защищаться. Все равно как  обезболивающее лекарство притупляет неприятные ощущения, и человек может не осознавать тяжести своей болезни и не будет лечиться.

Смех - вообще оружие очень коварное и (нечаянный парадокс!)серьезное. То, что  смех  заразителен  и  порой даже вспыхивают своего рода "эпидемии  смеха",  общеизвестно. Но есть и другой эффект. Как можно  симулировать  болезнь,  так можно изобразить и зараженность смехом. В современном обществе считается неприличным не понимать юмора, быть слишком серьезным, чуждым игривости. Если не хочешь прослыть белой вороной, занудой, стать изгоем, ты обязан адекватно реагировать на "прикол". То есть, гоготать.  И хотя  в  стебе, между нами говоря, ничего смешного нет (наоборот,  от  него часто бывает тошно), все равно надо выдавить из себя это подростковое "гы". А выдавив "гы" или хотя  бы  улыбнувшись, ты  практически  неизбежно  присоединяешься к  "юмористам", встаешь на их сторону. Такова уж человеческая природа.

Поэтому в важнейшей операции информационной  войны, в захвате и присоединении аудитории, так часто используются смеховые приманки.

Оружие нового поколения.

И еще одна догадка посетила  нас во время написания этой статьи. Сколько бы мы ни рассуждали про грубый стеб, все же пока трудно себе представить, что нынешняя власть потерпит матерные оскорбления в свой адрес на транспарантах в  центре Москвы. Значит, ее - а заодно и всех нас! - нужно заранее к этому приучить. Чтобы никто не дергался и  не  рыпался. Так вот, наша догадка состоит в следующем: не для  психологической ли подготовки публики режиссеры  "оранжевых" революций предоставляют нецензурной лексике все более престижные  прощадки? Может, в этом  и  есть, как говорил Станиславский, сверхзадача постановки в Большом театре оперы  на либретто Сорокина? Намерение поставить эту оперу  вызвало  редкий  по своему единодушию протест. Все были против: богатые  и  бедные, консерваторы и либералы, молодые и  старые. Взбунтовались даже артисты Большого театра, (которые, казалось бы, за последние годы ко многому приучены и все готовы  были  стерпеть: и уродование старых классических спектаклей, и  свежие новации типа "Палаты N6", где на сцене не по-балетному натуралистично изображался половой акт, и много других современных веяний в искусстве). Однако Сорокина все равно  поставили, и никакие рыночные соображения, на  которые теперь так любят ссылаться, не остановили. Сборы нулевые, зал пустой, а все равно идет.

Ну, предположим, это еще можно было бы списать на чудачества руководителя Большого театра и на особое расположение к нему министра культуры, выделившего деньги на постановку. Но когда узнаешь, что вскоре после этого и в Питере, причем не где-нибудь, а во дворах петербургской Капеллы будет выступать скандально известная группа  "Ленинград", в этом уже проглядывает некая закономерность. Группа собирается презентировать новый альбом с изысканно-эстетским  названием "Помой ж...у". Как заявил лидер группы Сергей  Шнуров, "мы матом не ругаемся, мы на нем поем".

Кто-то, наверное, возразит, что мы делаем чересчур поспешные, далеко идущие выводы. Сейчас всяких безобразий  полно, чего только не увидишь. Причем тут  подготовка  массовых беспорядков? Но сцена Большого театра - это не любая  сцена, а петербургская Капелла - не джазовая площадка и даже не Дворец культуры. Речь идет о двух эталонах высокого искусства. Причем искусства (во всяком  случае, это касается Большого театра) весьма идеологичного. Из классики в Большом всегда шли только шедевры. А те немногие современные произведения, которые обретали там сценическое воплощение, давали в оперной и балетной форме квинтэссенцию советской идеологии: прославляли героев настоящего (Зоя  Космодемьянская, Алексей Мересьев) и прошлого (Спартак), с которых народу предлагалось брать пример. Если в других театрах (конечно, в определенных рамках) допускалось разномыслие, которое тогда называли "проблемностью", то в Большом это было невозможно.

Там в спектаклях на современную тему торжествовал махровый соцреализм. И хотя советские времена миновали, массовое сознание, которое меняется достаточно медленно, сохранило представление о том, что новинка в репертуаре  Большого  театра выражает установочную официальную  идеологию. Нам кажется, именно поэтому вспыхнул такой всенародный протест и именно поэтому в преддверии "оранжевых" безобразий "Дети Розенталя" отпраздновали в Большом свою премьеру.

Нет, конечно, наивно было бы рассчитывать, что, прозвучав со сцены Большого театра, мат моментально станет новым языковым эталоном. (Хотя, конечно, это еще больше расшатало границы нормы, и без того порядком расшатанные  беспрепятственным употреблением мата в общественных местах и в печатных изданиях.)

Но главная цель будет достигнута. Не посмеют люди восстать против матерных политических лозунгов, если даже в Большом театре уже допущено ТАКОЕ. "Вы что,  с Луны свалились? - скажут им распорядители "оранжевого" шоу. - Живете, как в каменном веке, а на дворе совсем другие времена. Сходите в Большой, приобщитесь к культуре, а потом вякайте."

И человек сникнет, потому что действительно, снявши голову, по волосам не плачут. И ему захочется только доползти до своей малогабаритной норки, забиться в угол и ничего не видеть, не слышать, не знать. А еще лучше - не жить...

Так что неслучайно, наверное, и небезызвестный политтехнолог Марат Гельман демонстративно переключился с политики на искусство. И устроил - опять-таки не где-нибудь, а в помещении новой Третьяковки, где висят  шедевры  отечественной живописи - глумливую богомерзкую выставку "Россия 2". А в Музее изобразительных искусств, где собраны шедевры зарубежных мастеров, демонстрируют графические  порнофантазии Феллини. Как-то уж очень все это напоминает психическую атаку...

А теперь вернемся к моменту в статье К.Черемных, который мы не прокомментировали вовсе не потому, что он  не важен (тогда зачем бы мы его приводили?), а потому что он заслуживает отдельного разговора. Диктатор выпускает полицию, а она отказывается стрелять, так как впереди -  дети. Что ж, пришло время поговорить про детей.

Осторожно: не дети!

Начнем с самого этого слова. Правильно выбранные слова играют, как вы понимаете, наиважнейшую роль в информационно-психологической войне. Когда мы слышим "дети", то представляем себе маленьких, беспомощных и безвредных  существ, которые нуждаются в защите взрослых. И, соответственно, не могут подвергаться тому, что противоположно защите (то есть, агрессии). Но в данном случае это типичная манипулятивная семантика, подмена смысла. Если в толпе дети, то у  них  еще нос не дорос решать вопросы смены власти. В нашей стране человек получает избирательные права с 18 лет, но тогда он перестает считаться ребенком и несет взрослую ответственность за свои поступки.

Кроме того, беспомощные и безвредные существа не  бесчинствуют, не ругаются матом, не оскорбляют  Президента,  не громят, как в Киргизии, ларьки и магазины. А если они это или что-то подобное вытворяют, даже находясь в детском (вернее, в подростковом) возрасте, то их называют малолетними хулиганами, малолетними правонарушителями, а то и несовершеннолетними преступниками. И опекают уже другим, особым образом.

XX век показал, что именно дети, втянутые в недетские военно-революционные "игры", проявляют жестокость, которая не снилась никаким взрослым. Для примера вспомним зверства юных полпотовцев в Кампучии. Их средний возраст составлял  11-13 лет, а порой попадались и семилетние палачи, которые прекрасно освоили широко применявшуюся красными кхмерами казнь: связанному человеку надевали на голову полиэтиленовый пакет, и он очень быстро умирал от удушья. С одной стороны, это экономило пули, а другой, не требовало большой физической силы и таким образом позволяло эффективно использовать "детский труд".

А вот небольшой отрывок из статьи западной журналистки Кэролайн Мурхед: "Африка превратилась для детей в школу войны. Уганда, Бурунди, Заир, Ангола, Мозамбик, Либерия и Судан прошли через горнило гражданских войн... Детей, даже семилетних вербуют, похищают, насильно заставляют служить в вооруженных отрядах... По слухам, в Либерии треть солдат составляют дети...  Послушные,  запуганные, зависимые, они становятся превосходными убийцами... Подрастая, эти  дети с каждым днем становятся все сильней и безжалостней. (Журнал "Индекс", 1998 г.)

В России, слава Богу, пока до этого дело не дошло (хотя в Чечне и Дагестане дети тоже были втянуты в военный конфликт), но под влиянием агрессивных  компьютерных игр, рок-музыки и прочих достижений цивилизации, поколение next скорее вызывает желание от него защититься, нежели его защитить.

И потом, слухи про детей явно преувеличены. Несмотря на то, что на киевский Майдан в приказном порядке сгоняли старшеклассников, все же основную массу  митингующих составляла молодежь. Причем тут дети? Здоровые лбы в татуировках и пирсингах целыми днями горланили, скакали козлом, мешали дорожному движению,  угрожали  прохожим, не  спешившим нацепить оранжевые повязки, громко матерились, хватали друг друга за разные места. Только что не совокуплялись перед  камерой!

Если выражаться юридическим языком, они систематически нарушали общественный порядок и оскорбляли общественную нравственность. За что вообще-то по закону  полагается  привлекать к ответственности, а не раздавать нарушителям пиво и апельсины. Мало сказать, что на киевлян в течение многих недель оказывалось давление. Это было самое настоящее психическое насилие. Да, морду не били, не грабили, не убивали.

Все же не в Африке. Но вспомните, как напрягаются взрослые люди, когда в вагон метро вваливается всего-то навсего стайка гогочущих подростков.  Если  они  кого-то  задирают, то только друг друга, и то в шутку. Но от этого гогота, от этой развязности людям становится не по себе, и они облегченно вздыхают, когда шумная компания выскакивает на своей  остановке. Девиантное, отклоняющееся  поведение  в  общественных местах всегда воспринимается как угроза и  нервирует.  Но  в метро это длится всего несколько минут, а Киев жил в состоянии испуганного вагона четверть года. Кто подсчитал, какими психическими потерями это обернулось для населения? Во всяком случае, сумасшедшие дома украинской столицы  переполнены и поныне.

Но даже если бы все проходило чинно-благородно, почему молодежь должна вершить судьбы страны? Даже количественное соотношение - и то не в пользу молодежи. На Украине демографическая ситуация, между прочим, еще хуже, чем в России. Так что взрослых, пожилых и старых там куда больше, чем юных. 

И потом, разве юные граждане мудрее всех, опытней, образованней? Ясно, что нет. Тем более что в  революционных  массовках в Киеве, Тбилиси, Бишкеке и Андижане участвовала отнюдь не лучшая часть молодежи - самые  "отвязанные".  Им судьбы страны вообще были "по барабану". Этим  переросткам  просто хотелось потусоваться в свое удовольствие,  но не за свой счет.

Так в чем же все-таки сила ряженых революционеров? Почему им уже в нескольких  местах удалось одержать победу?
Многие уверены, что свергнутая власть - тоже участница спектакля, соучастница переворота. А нам кажется, все не столь одномерно. Да, конечно, счета на Западе. И  судя  по всему, силовики получили указание не противодействовать "оранжевой" толпе. Но, может, дело не только в сговоре, а в чем-то еще?